Том 7: Посмей приказать солнцу и луне сиять над новыми небесами

Том 7: Посмей приказать солнцу и луне сиять над новыми небесами

 

Я прошлое помню смутно и проклинаю его,

Дом я давно оставил, тридцать два года назад.

С тех пор рабы и крестьяне восстали под знаменем красным

И, взяв оружие в руки, разбили тирана войска.

Их жертвы лишь укрепили решимость нашу и волю,

И мы зажигаем звезды на небосклоне новом.

Мне радостно видеть нивы, бегущие вдаль волнами,

И тружеников-героев, идущих домой в ночи.

 

- Приезд в Шаошань, Мао Цзэдун, 1959

 

Глава 1043: Хорошие люди должны убить плохих людей

На море был корабль.

Этот корабль много дней назад отбыл из Города Белого Императора. Он все еще не достиг своей цели, потому что находящиеся на нем хотели услышать хорошие новости и вернуться.

Даже сейчас не поступило новостей, так что люди на корабле наконец-то сдались.

Пока она наблюдала, как берег постепенно появляется перед глазами, на изможденном лице Му Цзюши появился намек на облегчение.

Ее имперский дядя умер, и, вероятно, что-то случилось с ее старшей сестрой. Она не знала, как предстать перед своим имперским братом, но иметь возможность вернуться домой все еще было тем, чему можно было радоваться.

Второй Принц взглянул на нее, вздыхая. Он знал, что после этого пройдут века, прежде чем они смогут шагнуть на Центральный Континент.

В этот миг в воздухе прогремел бум. Облака в небе испуганно рассеялись. Пока корабль раскачивался, на носу появился человек.

Это был седовласый старейшина с большим и круглым лицом. Он выглядел довольно комично, или, возможно, лучше будет сказать, что его внешний вид вызывал невероятное счастье.

Му Цзюши и Второй Принц не знали, откуда взялся этот человек, но они знали, что кто-то, кто мог появиться из ниоткуда, определенно был могущественным экспертом.

Более того, этот круглолицый старейшина не делал попыток скрывать свое ци - божественное ци, превосходящее границы смертного мира.

Му Цзюши настороженно посмотрела на старейшину, спрашивая: «Кто вы? »

Круглолицый старейшина потер голову, как будто не зная, что ответить. Через некоторое время он сказал: «По-видимому, у меня фамилия Цао».

Эта фамилия шокировала Му Цзюши и Второго Принца.

На континенте было мало экспертов Божественного Домена, и только у одного из них была фамилия Цао.

Это мог быть только Цао Юньпин.

Цао Юньпин был племянником Старейшины Небесных Тайн по сестре и он когда-то был членом Штормов Восьми Направлений.

Около сотни лет назад он по различным неизвестным причинам сразился с Су Ли и проиграл.

После своего поражения он вдруг решил забыть технику, которую культивировал, и начал изучать совершенно новую.

Естественно, это было невероятно опасно. Любой мог видеть, что это было крайне немудро.

Но ни Старейшина Небесных Тайн, ни Божественная Императрица Тяньхай не смогли разубедить его.

Цао Юньпин рассеял свою культивацию и начал культивировать заново, но как только он приблизился к успеху, звездное сияние в его теле взорвалось. Хотя ему с трудом удавалось цепляться за жизнь, его море сознания было серьезно повреждено, из-за чего его разум был сбит с толку. Если выразить это иначе, он стал умственно отсталым.

С того мгновения Штормы Восьми Направлений потеряли члена, и его след простыл.

Му Цзюши никогда не ожидала, что этот человек появится на ее корабле, и было очевидно, что он вернул потерянную культивацию, возможно, даже превзойдя ее.

«У Господина... есть какие-то указания? »

Услышав этот вопрос, Цао Юньпин снова погрузился в ступор. Он начал с трудом пытаться вспомнить, нахмурив лоб. Из-за этого его круглое лицо напряглось, выглядя, как только что набитая подушка.

Но Му Цзюши и Второй Принц не смели смеяться.

Цао Юньпин действительно мог быть слабоумным, но он все еще обладал ужасающим уровнем силы и культивацией, что означало, что он был невероятно опасным.

Цао Юньпин наконец-то вспомнил, и его лоб выровнялся. Он с радостным лицом сказал им: «А, я вспомнил».

Му Цзюши осторожно спросил: «Что Господин вспомнил? »

Цао Юньпин не прямо ответил на ее вопрос, вместо этого жалуясь: «Почему вы так поздно вернулись? Я ждал вас много дней».

Му Цзюши вдруг почувствовала себя довольно беспокойно, спрашивая: «Зачем Господин ждал нас? »

Цао Юньпин ответил: «Я пообещал Чэнь Чаншэну, что убью вас всех».

Му Цзюши и Второй Принц побледнели.

Цао Юньпин вспомнил больше и поспешно сказал Второму Принцу: «Не бойся, не бойся, я неправильно вспомнил. Тебя не было там. Только эта девочка должна умереть».

Му Цзюши взглянула на приближающийся берег и вынудила себя успокоиться: «Господин, зачем вам убивать меня? Может быть, между нами возникло какое-то недопонимание? »

Она думала, что Чэнь Чаншэн использовал какой-то метод, заставив этого скрытого эксперта действовать, или использовал слова для обмана. Так что ей, естественно, казалось, что она сможет придумать какой-то способ убедить его или пообещать ему какую-то награду. Разница между двумя зависела от того, был ли этот тайный эксперт дураком или просто притворялся.

«Я уже дурачок, правда. Так что я все это время скрывался в горах, потому что боялся, что случайно нападу на кого-то снаружи или по ошибке убью хорошего человека».

Цао Юньпин искренне объяснил: «Но ты - не хороший человек, потому что вступила в сговор с демонами, а также убила сына Бе Янхуна. Я знаю Бе Янхуна. Он - хороший человек».

Му Цзюши сильно нервничала, но ее лицо оставалось безразличным: «Господин, почему вы так уверены, что я - нехороший человек? Просто потому, что Чэнь Чаншэн сказал вам? »

«Да, я верю в слова Чэнь Чаншэна, потому что он - хороший человек. Цюшань тоже верит в него, а Цюшань - тоже хороший человек».

Цао Юньпин терпеливо сказал: «Все они - хорошие люди, но ты - плохая, так что мы хотим убить тебя».

.....

.....

Покинув берег Красной Реки, Белый Журавль пролетел недалеко и приземлился в горах.

Четыре Префекта Ортодоксии и три тысячи всадников создали тут лагерь, ожидая.

Линхай Чживан доложил Чэнь Чаншэну: «Из клана Цюшань пришло письмо. Похоже, что тот человек отправился в Западное Море».

Чэнь Чаншэн замер, а потом спросил: «Подтверждено? »

Линхай Чживан ответил: «Да».

Сюй Южун спросила: «Кто отправился в Западное Море? »

«Цао Юньпин».

Чэнь Чаншэн объяснил: «Некоторое время назад я встретил его в небе».

Сюй Южун знала, что, когда он летел из поместья Принца Лулина в Город Белого Императора для оказания помощи, верховный эксперт попытался создать для него проблемы во время путешествия. Только сейчас она обнаружила, что это был Цао Юньпин. Она знала, кто такой Цао Юньпин, и знала о его отношениях с Цюшань Цзюнем. Она, естественно, догадывалась, почему Цао Юньпин появился, так что посмотрела на Чэнь Чаншэна извиняющимся взглядом.

Чэнь Чаншэн сказал: «Ничего страшного. Принц Сян должен был через кого-то отправить сообщение, это никак не было связано с кланом Цюшань».

Сюй Южун сказала: «Я слышала, как Старший Брат говорил раньше, что у этого господина действительно проблемы с головой. Не повлияет ли это на его суждение? »

«Его интеллект и правда немного поврежден. Текущий уровень интеллекта Господина на уровне ребенка, но... он - хороший человек».

Чэнь Чаншэн вздохнул: «Я не ожидал, что мой случайный комментарий в ту ночь действительно встревожит Господина, и он отправится к Западному Морю».

Линхай Чживан вынул листок бумаги и передал его Чэнь Чаншэну.

Это был желтый лист бумаги, на котором был десяток имен, написанных киноварью.

Эти имена были записаны в первую ночь после прибытия группы Линхай Чживана в Город Белого Императора.

Имя Мадам Му было записано вверху страницы. Оно уже было вычеркнуто, что указывало на ее смерть.

Чэнь Чаншэн взял кисточку у Даосиста Сыюаня. Он окунул кисть в разведенную киноварь, и вычеркнул имя Му Цзюши.

Это был список людей, которые должны быть убиты.

От Города Ханьцю до Вэньшуя, от Вэньшуя до Города Фэнъян, от Города Фэнъян до Пика Святой Девы, от Пика Святой Девы до Города Белого Императора - все люди, которые должны быть убиты, были в этом списке.

Следующем после имени Му Цзюши было имя Чусу.

Взгляды всех пали на это имя.

В лагере наступила тишина.

 

 

Глава 1046: Она говорит

На стол была поставлена чашка чая. Ее содержимое давно остыло.

Чэнь Чаншэн тихо сидел на стуле. Он определенно не намеревался говорить первым.

Как и в том году. Казалось, как будто ничего не изменилось.

В действительности, все очень давно изменилось.

Тот юный даосист, входящий в столицу в первый раз для разрыва помолвки, сейчас был Попом.

К счастью, как и в прошлом, Сюй Шицзи не присутствовал, иначе настроение было бы еще более неуклюжим.

Занавес из бусин защелкал, когда Сюй Южун прошла сквозь него.

Вернувшись в поместье Божественного Генерала, Сюй Южун не придавала ему особого внимания. Оставив его в холле, она ушла умыться.

Это было самое обыденное действие, как и черные волосы, опускающиеся за ее спиной.

На ее влажных волосах было видно несколько капель воды. В паре с ее безупречным лицом, прекрасным, как цветок, она представляла очень трогательное зрелище.

Чэнь Чаншэн был очень доволен красотой своей невесты, и еще больше любил обыденный способ, как она относилась к нему. Он хотел продолжать так наблюдать за ней, но это все еще было Поместье Сюй. Кроме того, он должен был многое сделать.

Он встал и сказал Сюй Южун: «Тогда я уйду первым».

Удивленная Сюй Южун спросила: «Ты не планируешь есть? »

Это был ее дом, а Чэнь Чаншэн был ее женихом. Она обыденно относилась к первому и второму, так что задала этот вопрос совершенно естественно. Только когда она заметила странную атмосферу в приемном зале, она поняла причину. Сюй Южун улыбнулась, говоря: «Тогда иди».

«Я завтра приду за тобой», - сказал Чэнь Чаншэн.

Он развернулся, прощаясь с Мадам Сюй, и не забыл кивнуть в приветствии Няне Хуа и Шуан’эр.

В нем было нечего критиковать, как в вежливости, так и в его отношении.

Видя подобную собранность, Мадам Сюй и другие вспомнили его приход несколько лет назад.

Казалось, как будто прошлые несколько лет не повлияли на него. Как молодой даосист из прошлого, так и Поп настоящего, относились к миру и людям в нем с одинаковой собранностью и безразличием.

Выйдя из поместья Божественного Генерала и пройдя вдоль того непримечательного ручья, можно было быстро достичь грубой арки каменного моста.

Когда Чэнь Чаншэн ступил на мост, он не повернулся, как и в прошлые несколько лет, чтобы посмотреть на прекрасное поместье.

Вернувшись в столицу спустя три года, он пошел не во Дворец Ли или в Ортодоксальную Академию, а в Поместье Сюй. Не потому, что он хотел сделать что-то, а потому что его невеста хотела, чтобы он сопроводил ее домой. Причина была настолько простой.

В прошедшие года он был гостем дважды в Поместье Сюй. Чувствовал ли он себя гордым и обрадованным? Нет. Чувствовал ли он, что все было, как и много лет назад? Нет.

Он и Сюй Южун оба все еще были очень молоды, и их ждала долгая жизнь впереди. Они все еще должны были многое сделать, побывать во многих местах.

По сравнению с будущим прошлое вовсе не было важным.

Поэтому он оставит все это в прошлом. Возможно, именно поэтому и существовало прошлое.

Вдруг вниз опустилась снежинка.

Чэнь Чаншэн открыл Желтый Бумажный Зонтик и растворился в толпе.

.....

.....

‘Пусть прошлое останется в прошлом’. Это была простая фраза и простой принцип, но не все могли сделать это.

Как, например, Сюй Шицзи.

Вернувшись в поместье и услышав, что произошло днем, он искривился в лице. В конце концов, он ничего не сделал.

Он даже не сломал фарфоровую винную чашу.

Потому что Сюй Южун в настоящее время отдыхала в заднем внутреннем дворике.

Все поместье Божественного Генерала было тихим, как древняя и удаленная горная гряда.

В прошлые несколько лет Сюй Шицзи уже признал тот факт, что его статус в Династии Великой Чжоу был полностью благодаря его дочери.

Будь это при Божественной Императрице Тяньхай или сейчас, ничего не изменилось.

Трудно было признать этот факт, но он все равно признал его.

Он просто не представлял, как предстать перед своей дочерью.

Мадам Сюй тоже не могла забыть эти дела прошлого. Она удрученно сказала: «Как я тогда могла представить, что он станет Попом? »

Сюй Шицзи строго ответил: «И что из того? В конце концов, он все еще зять Сюй Шицзи! »

.....

.....

«Видя, как зять уходит в такой легкой манере, действительно сложно узнать, насколько гордым он был в своем сердце».

Шуан’эр в заднем внутреннем дворике держала миску мяса синего омара перед Сюй Южун, говоря с некоторым негодованием.

Сюй Южун легко ответила: «Ты тогда упоминала в своем письме, что он ушел также. Чем он тогда мог гордиться? »

Шуан’эр задумалась, а затем сказала: «Он тогда... был слишком фальшивым или, возможно, неразумным? »

Сюй Южун подняла голову, окинув легким взглядом Шуан’эр.

Шуан’эр занервничала, поспешно говоря: «Юная леди, я была неправа».

Сюй Южун спросила: «Ты знаешь, в чем ты была неправа? »

Пока Шуан’эр думала о своих крайне недовольных оценках Чэнь Чаншэна в то время и думала о глубоких чувствах ее юной леди к нему, она начинала все больше и больше нервничать. Она дрожащим голосом сказала: «Я не смогла увидеть хорошие качества зятя, и сделала много комментариев про него».

«Твою проницательность действительно нельзя считать хорошей, но сколько людей тогда могло видеть его хорошие качества? »

Сюй Южун вдруг вспомнила, как по возвращению в столицу она посетила ночью Ортодоксальную Академию, где неожиданно встретила Мо Юй в его комнате.

Затем она вспомнила, что Мо Юй вот-вот собиралась выйти замуж, и как она потребовала, чтобы он прибыл и провел свадьбу. Она нахмурила брови и подумала, что ее можно было назвать проницательным человеком.

«И какие же у него хорошие качества? »

Сюй Южун легко ответила: «Я люблю, как, с чем бы он не столкнулся, даже если это ужас смерти, он никогда не впадает в депрессию, и определенно не потеряет самообладание, как кто-то, кто сдался. Он остается сосредоточенным и целеустремленным, настойчивым и спокойным».

Шуан’эр не могла понять, но она слышала истинную любовь в словах ее юной леди, что ошеломило ее.

Свадьба Чэнь Чаншэна и Сюй Южун сейчас была уверенностью, но даже сейчас она все еще не верила, что ее юная леди действительно любила Чэнь Чаншэна.

Так как, по ее мнению, ее юная леди была, как Феникс: врожденно благородной, гордой и возвышенной. Как она могла любить человека?

В этот миг прибыла служанка с докладом. Прибыл Сюй Шицзи.

Ворота во внутренний двор открылись, и на снегу появились следы.

Двое сели напротив друг друга, и на стол между ними были поставлены две драгоценных чайных чашки.

Все было вежливо и учтиво. Они казались не отцом и дочерью, а как будто кто-то посещал гостя.

Сюй Шицзи посмотрел на свою дочь. Он хотел начать говорить, но не знал, что сказать, так что колебался.

В итоге он только выразил беспокойство, как она питалась, перед уходом. Только вот, он не смог скрыть свою тревожность перед уходом.

Сюй Южун знала, что ее отец хотел сказать, или, возможно, что он хотел, чтобы она сказала Чэнь Чаншэну.

Когда она была маленькой, у ее отца был такой же вид, когда он хотел войти во дворец и увидеть Божественную Императрицу.

Она не хотела слушать, потому что не намеревалась ничего говорить Чэнь Чаншэну.

Также, как и когда она была маленькой. Она никогда не желала говорить об этом с Божественной Императрицей.

С того мгновения, как кровь Небесного Феникса пробудилась, и она начала культивировать, она находила это очень скучным и утомительным.

Сегодня она испытывала раздражение, так что забралась на крышу, поместила руки за спину и начала наблюдать за звездами.

Темные облака закрыли ночное небо, из-за чего было невозможно увидеть неисчислимые звезды вверху. Но они не могли преградить путь ее духовному чувству.

Она наблюдала за морем звезд, сравнивая их со перерисовками Монолитов Небесных Томов. Она тихо познавала, постепенно успокаивая свое сердце Дао.

Рядом с Сюй Южун в вихре ветра и снега приземлилась девушка в черном.

Свет был довольно тусклым, но киноварная родинка между ее бровей все еще оставалась яркой и выделяющейся.

Сюй Южун уставилась на нее и увидела два глаза.

Девушка в черном раздраженно спросила: «Тебе так интересно? »

Сюй Южун искренне ответила: «Конечно. Когда я была маленькой, я однажды пошла к Новому Северному Мосту. Я действительно намеревалась прыгнуть в колодец и найти тебя».

Девушка в черном ухмыльнулась: «Тогда почему я тогда не видела тебя? И почему ты все еще жива? »

Сюй Южун уставилась на снег, падающий с неба, и улыбнулась: «Императрица спасла меня».

 

 

Глава 1049: Возвращение в Ортодоксальную Академию

Чэнь Чаншэн повернулся к Сюй Южун.

Она выглядела очень красивой со стороны.

Настолько же красивой, как и с любого другого угла.

Она была настолько же спокойной, как и всегда.

Но Чэнь Чаншэну по какой-то необъяснимой причине показалось, как будто он увидел холод осени на ее лице.

Возможно, из-за того, что Мо Юй вчера сказала ему?

С прошлой ночи он провел долгое время думая и колеблясь, а сейчас он наконец-то спросил.

«Ты... Хочешь сказать что-то? »

Удивленная Сюй Южун спросила: «Сказать что? »

Но выражение ее лица и то, как она повернулась к нему, казались совершенно естественными.

Чэнь Чаншэн вдруг не знал, как продолжить тему. Его взгляд пал на соседнюю траву.

На губах Сюй Южун появилась улыбка: «Ты говоришь об Императрице? »

Чэнь Чаншэн кивнул.

Ее улыбка сошла с лица, и она мягко сказала: «Она всегда была, как моя мать».

Чэнь Чаншэн посмотрел в то место и спросил: «Ты собиралась что-то сделать? »

Сюй Южун спокойно посмотрела на него и сказала: «Мо Юй сказала тебе что-то прошлой ночью? »

Чэнь Чаншэн искренне признал: «Она думает, что ты отомстишь за Божественную Императрицу».

Сюй Южун спросила: «Ты будешь волноваться, если я сделаю это? »

Ответ Чэнь Чаншэна все еще был искренним: «Да».

Сюй Южун легко сказала: «Разве это не то, что будет более уместно для нее? Она та, о ком ты должен беспокоиться».

Чэнь Чаншэн ответил: «Прошлой ночью она сказала мне, что убив Чжоу Туна, она вернула привязанность Императрицы к ней».

Сюй Южун затихла на некоторое время, после чего сказала: «То, что позаимствовано, будет возвращено. Это естественный ход вещей».

Чэнь Чаншэн не мог видеть, о чем она действительно думала, так что спросил: «О чем думаешь? »

Сюй Южун вернула: «А о чем думаешь ты? »

«Хотя я и Учитель сейчас относимся друг к другу, как незнакомцы, именно из-за этого, касательно этого дела, я не знаю, кто прав, а кто - нет».

Чэнь Чаншэн добавил: «Если я учитываю тот факт, что они все использовали Чжоу Туна, то я думаю, что они все были неправы».

Сюй Южун сказала: «Так ты думаешь, что нет причин использовать ошибку, чтобы справиться с другой ошибкой».

Чэнь Чаншэн ответил: «Я просто нахожу невозможным убедить себя».

Сюй Южун спокойно вернула: «Это разумно, но тебе не надо пытаться убеждать меня и не надо волноваться обо мне, так как я не планировала ничего делать. Я культивирую Великое Дао, а Императрица тоже культивировала Великое Дао. Если крупица ее души в море звезд все еще обладает сознанием, то она определенно не захочет, чтобы я думала над этими мелочными делами».

Чэнь Чаншэн ничего не сказал.

Логически говоря, так как Сюй Южун только работала вместе с Шан Синчжоу, Чэнь Чаншэн не должен был ни о чем волноваться. Но ему все еще казалось, что что-то было не так.

Сюй Южун добавила: «Если я действительно планирую сделать что-то, я определенно скажу тебе. Кроме того, как почтенный даосист мог не заметить? »

Чэнь Чаншэн испытал некоторое облегчение, потому что знал, что Сюй Южун не станет обманывать его.

Сюй Южун прекратила обсуждение этой темы. Глядя на стену в глубинах леса, она спросила: «Ортодоксальная Академия на той стороне? »

Чэнь Чаншэн был очень хорошо знаком с этим лесом: «Она на другой стороне стены».

Так как они отправились в Сад Сотни Трав, у них не было причин идти в Ортодоксальную Академию.

Чэнь Чаншэн подошел к стене.

Сюй Южун была на шаг медленнее.

Потому что окинула тот участок травы последним взглядом.

У нее были очень спокойные глаза.

Божественная Императрица была похоронена в очень, очень глубоком месте.

В ее сердце тоже было глубокое, очень глубокое место.

.....

.....

Серо-черная стена была довольно высокой и очень старой. Было сложно сказать, сколько лет ветра и дождя она испытала.

Но дверь в стене явно была довольно новой. Судя по пыли в ее щелях, она не могла быть старше нескольких лет.

С концом стены за областью видимости внезапное появление этой двери посреди этой серо-черной стены выглядело почти как рот, открывающийся в смехе.

Чэнь Чаншэну почти показалось, как будто та девушка распахнула дверь и прошла через нее, так что он не смог сдержать улыбку.

Он толкнул дверь и вошел в Ортодоксальную Академию.

На другой стороне не было деревянной емкости, из которой шел пар.

Танг Тридцать Шесть много лет назад покинул Академию Небесного Дао, после чего жил в Ортодоксальной Академии. Если ему снова придется бежать в его промокшей одежде, куда он пойдет, чтобы позаимствовать набор одежды?

Тот дом все еще был в изначальном месте.

Чэнь Чаншэн очень долгое время жил в этом доме, так что он был довольно хорошо знаком с ним, входя внутрь.

Если войти на первый этаж, можно было сразу же увидеть комнату. Это была комната Чжэсю.

В ней было невероятно тихо, как будто никого не было дома.

Как коридоры, так и окна - все было таким же, как и три года назад.

Су Моюй и Танг Тридцать Шесть жили этажом выше.

Его собственная комната была на третьем этаже.

Комнаты тоже не изменились, но было ясно, что их регулярно убирали. Их даже можно было описать безупречными.

Тот ряд простых даосских роб в различных оттенках все еще висел в его шкафу. Книги все еще были в книжном шкафу, а его кровать все еще была опрятной.

Как будто он никогда не уходил, как будто тех трех лет не существовало.

Сюй Южун указала на пустое место на книжной полке и спросила: «Где та маленькая побрякушка, которую я дала тебе, когда мы были маленькими? »

«Уходя, я забрал ее с собой».

Чэнь Чаншэн выудил пальцами очень старую бамбуковую стрекозу.

Сюй Южун осторожно взяла ее, положив на книжную полку.

Видя это, Чэнь Чаншэн почувствовал себя довольно тепло, но и немного странно.

Он вспомнил, что Сюй Южун не должна была приходить в его комнату, но как она знала, куда положить бамбуковую стрекозу?

Он повернулся к Сюй Южун, желая спросить, откуда она знала.

У Сюй Южун было очень спокойное лицо, но ее щеки немного покраснели. Она опередила его, говоря: «Она довольно старая. В будущем я сделаю для тебя новую».

Чэнь Чаншэн понял, что уже не мог спрашивать, и засмеялся.

Выйдя из дома, они пересекли поляну и вышли к дому.

Большой баньян был покрыт белым снегом. Он выглядел очень красиво, но и заставлял волноваться, сможет ли он выдержать холод.

Подул порыв ветра. Чэнь Чаншэн и Сюй Южун стояли на толстых ветвях дерева, пока снег устремлялся вниз.

«В прошлом, стояли ли вы тут, глядя на столицу? »

«Это верно. Мы думали, что было превосходно вот так смотреть на пейзажи».

«Что на другой стороне? »

«Маленькая кухня. Позже Уцюн Би уничтожила ее, а затем она была отстроена. Сейчас никто ее не использует, но я слышал, что ее запасли дровами и кухонными приспособлениями».

«Она просто ждет возвращения Сюаньюань По? »

«Ждет его следующего визита в столицу. Он, вероятно, станет великим генералом к тому времени»*.

.....

.....

Столица была очень тихой в легком снегу, как и Ортодоксальная Академия. Издалека был слышен шум, и если внимательно прислушаться, было слышно, как много людей одновременно зачитывало книгу.

Ортодоксальная Академия была очень большой. В прошлом Чэнь Чаншэн оставался только в ее малой части, но он знал, что все перестало так быть очень много времени назад.

Он хотел приблизиться и посмотреть, и у Сюй Южун, естественно, не было возражений.

Они последовали за звуками учащихся, пройдя мимо библиотеки, мимо ворот, где Цзинь Юйлу однажды жарил трех оленей, мимо наконец-то отремонтированного фонтана, а затем они вошли в лес.

Большая часть зданий Ортодоксальной Академии была на другой стороне этого леса.

Звуки зачитывания становились громче и громче.

Что интересно, лес становился тише и тише.

Они вдруг услышали плач перед собой.

Чэнь Чаншэн посмотрел туда.

Юноша прислонился к дереву, вытирая слезы.

У этого юноши была обычная одежда. Он не был отпрыском богатой семьи, но он, вероятно, не был из бедных.

У юноши распухло лицо. Было очевидно, что кто-то избил его.

Сюй Южун собралась подойти и спросить.

Вдруг из леса раздались шаги, сопровождаемые смехом.

«Сегодня я определенно изобью Сюэ Ецзиня! »

«Верно, мы не можем дать ему убежать».

«Да, да, да, посмотрим, посмеет ли он показываться в нашей Ортодоксальной Академии! »

______________

* В следующей главе автор признает, что допустил ошибку, так как Чэнь Чаншэн уже проводил Сюй Южун по Ортодоксальной Академии. К тому же, Чэнь Чаншэн знал, что Сюй Южун однажды посещала его комнату ранее, так что она, естественно, знала, где должна быть бамбуковая стрекоза. Но автор решил не делать изменений ради романтической части истории.

 

 

Глава 1050: Новая ситуация Ортодоксальной Академии

Юноша услышал голоса из леса, и на его лице появилось выражение страха. Как только он собрался уходить, он осознал, что был слишком медленным.

Десяток молодых людей в спешке шагов поспешили в лес и окружили юношу.

Видя избитое лицо и покрытую пылью одежду юноши, один из молодых людей посмотрел на него с выражением презрения. Большинство молодых людей, с другой стороны, начали разъяряться, а их глаза засияли. Похоже, что они намеревались избить этого юношу в еще более плохое состояние.

Чэнь Чаншэн и Сюй Южун тоже были в лесу, но оставались необнаруженными в укрытии нескольких кустов малины.

Когда он увидел жалкий внешний вид юноши, лицо Чэнь Чаншэна потемнело.

Когда он услышал имя этого юноши и увидел тех молодых людей в форме академии, его лицо потемнело еще сильнее.

Юноша рукавом вытер слезы на лице и пробормотал: «Если вы продолжите делать это, я доложу учителю».

«Разве ты уже не доложил об этом в прошлом месяце? И разве ты не ходил только что? »

Юный студент поддразнил: «Какой учитель побеспокоится о тебе? »

Юноша набрался храбрости и сказал: «Его Святейшество Поп вернулся! Он придет в Ортодоксальную Академию! »

Казалось, что несколько молодых учеников было задето этими словами, в их глазах появилось беспокойство, но оно быстро превратилось в жестокость.

Молодой студент сурово упрекнул: «Ты думаешь, что у тебя появилась поддержка с возвращением Его Святейшества в столицу? Насколько могучая фигура - Его Святейшество, что он станет беспокоиться о таких мелочах? Кроме того, ты - сын предательского министра. У тебя нет права учиться здесь! »

На лице юноши появилось болезненное выражение. Он умудрился сказать: «Мама сказала, что Его Святейшество Поп позволил мне учиться здесь! »

«Можно ли верить бреду твоей матери? Твое нахождение здесь только добавляет проблем Ортодоксальной Академии. Мы хотим выгнать тебя ради Ортодоксальной Академии, и никто не станет винить нас. Ты также не должен винить нас за безжалостность. Ты можешь винить только свою глупую мать».

Молодые студенты начали окружать юношу, поливая его руганью.

Сюй Южун посмотрела на Чэнь Чаншэна и сказала: «Я планирую осмотреться».

Сказав это, она ушла.

Она знала, что Чэнь Чаншэн не желал видеть эти вещи, и что он не хотел, чтобы кто-либо еще видел их, даже если это была она.

Это было дело Ортодоксальной Академии.

Ортодоксальная Академия принадлежала ему, Лоло, Сюаньюань По, Тангу Тридцать Шесть и Су Моюю.

Молодой студент пнул юношу.

Послышался хруст, и камень полетел через воздух, с точностью ударяя студента в колено.

Юный студент согнулся в боли, хватаясь за ногу и катаясь по земле.

Другие студенты были глубоко встревожены. Помогая своему собрату встать, они посмотрели в лес и закричали: «Кто здесь? »

Кусты малины зашелестели, и мимо них подул ветер.

Чэнь Чаншэн прибыл на место действия. Он посмотрел на юношу по имени Сюэ Ецзинь и спросил: «Ты - сын Божественного Генерала Сюэ? »

Услышав слова ‘Божественный Генерал Сюэ’, юноша замер на несколько мгновений до того, как смог кивнуть.

Все молодые студенты были ошеломлены.

В ночь переворота Мавзолея Книг Сюэ Синчуань был отравлен до смерти Чжоу Туном.

Как самый могущественный генерал правительства Тяньхай, он даже не мог найти мира в смерти. Его тело было выставлено за городом на десяток дней.

В течение последних трех лет, каждый раз, когда упоминался Сюэ Синчуань, никто не смел называть его Лордом Сюэ.

Офицерам, которых он лично продвигал, и его старшим подчиненным, естественно, было очень сложно жить под новым правительством, и они проводили тяжелые дни в Провинции Цун.

Что касается Мадам Сюэ и ее наследника, оставшихся в столице, они тоже жили очень сложной жизнью. Если бы Дворец Ли иногда не отправлял людей, Мо Юй не совершила визит дважды после возвращения в столицу с имперским указом, и Принц Чэнь Лю не помогал бы им в тайне, они определенно давно были бы изгнаны из Дороги Мира.

Но было совершенно очевидно, что Молодой Хозяин Сюэ жил очень трудной жизнью в Ортодоксальной Академии.

Молодые студенты беспокойно спросили: «Кто ты? »

Чэнь Чаншэн проигнорировал их, говоря Сюэ Ецзиню: «Ты должен был проинформировать учителя об этой ситуации».

Сюэ Ецзинь почувствовал себя опозоренным, его глаза покраснели, и он сказал дрожащим голосом: «Я сделал это, но учителям было все равно, а затем они еще сильнее избили меня».

Чэнь Чаншэн подумал о том, что слышал ранее, и подтвердил, что все действительно было так, но... почему все было так?

«Если учителей это не беспокоит, ты должен был найти кого-то, кто управляет учителями, например, Заместителя Директора Су».

В последние несколько лет, в отсутствие его, Лоло, Танга Тридцать Шесть и Чжэсю в столице, Ортодоксальная Академия была под полным управлением одного Су Моюя.

Су Моюй сейчас был Заместителем Директора Ортодоксальной Академии.

Сюэ Ецзинь почувствовал себя еще более обиженным, думая про себя, что он был просто обычным студентом. Не то чтобы он мог встретить Директора Су, когда ему пожелается.

Чэнь Чаншэн сказал: «Ты должен рассказать об этих вещах своей матери. Твоя мать, естественно, сможет встретиться с ним».

Сюэ Ецзинь ответил: «Как сын, как я могу беспокоить свою мать? »

Чэнь Чаншэн был очень доволен таким ответом. Он улыбнулся и сказал: «Тогда следуй за мной. Я отведу тебя увидеть его».

Сказав это, он вышел из леса с Сюэ Ецзинем.

Десяток юных студентов хотел остановить его, но они осознали, что их ноги не могли двигаться, и они не смели бежать за парой.

По их мнению, хоть этот человек и казался ненамного старше их, у него было умиротворенное благородство, которое нельзя было недооценивать.

Ортодоксальная Академия не была местом, в которое можно было входить и выходить, как пожелается. Они были уверены, что среди них не было такого студента или молодого учителя.

Тогда кем же был этот человек?

К ним в головы вдруг пришла возможность.

Студенту, чьё колено было ранено камнем, помогли встать товарищи, и он сейчас с трудом стоял. Его ноги вдруг обмякли, и он рухнул на землю.

Другие студенты вмиг побледнели, а их лица стали белее снега.

.....

.....

Глубоко в здании в западной части Ортодоксальной Академии.

Су Моюй посмотрел на учителя перед собой, и в его глазах промелькнули эмоции отвращения и злости. Он постепенно умудрился подавить их, поворачиваясь к окну и говоря: «Через некоторое время будет проведено собрание академии. Эти студенты получат выговор согласно правилам академии».

Учитель опустил голову, непрерывно вытирая пот с лица. Он иногда поднимал голову, глядя на окно.

За окном стоял юноша.

Оказывается, что Поп действительно был таким молодым. Оказывается, что Поп действительно был в хороших отношениях с Поместьем Сюэ.

Все в столице знали о вовлечении Чэнь Чаншэна в похороны Сюэ Синчуаня, но многие люди считали, что это было просто желание мгновения.

Учитель испытал глубокое сожаление.

Чэнь Чаншэн повернулся и посмотрел на Су Моюя. Его лицо оставалось неизменным, но он мысленно был немного удивлен.

Наказание Су Моюя было немного легким, но это все еще можно было понять. Он никогда не хотел, чтобы его появление вынудило этого учителя и тех учеников понести еще большее наказание. Но он был в недоумении, как такое могло случиться в Ортодоксальной Академии во время спокойной, верной, строгой и внимательной заботы Су Моюя.

Су Моюй должен был очень хорошо осознавать, что сын Сюэ Синчуаня поступил в Ортодоксальную Академию на учебу, и что это было его распоряжение.

Обсуждая тип наказания, которое было необходимо дать, Су Моюй, казалось, столкнулся с какими-то трудностями.

Это место было Ортодоксальной Академией. Что могло быть сложного в наказании учителя и десятка студентов?

Чэнь Чаншэн повернулся к учителю и вдруг нашел его довольно знакомым.

А затем он вспомнил одно старое дельце.

Три года назад Ортодоксальная Академия была окружена тяжелой кавалерией. Ученики Храма Южного Ручья и Су Моюй защищали врата. Обе стороны были в тупике, а ситуация была невероятно напряженной.

Когда Евнух Линь собрался прорваться через врата, десяток студентов и несколько учителей покинули Ортодоксальную Академию через задние врата.

В то время Су Моюй подметил имена этих студентов и учителей, и Чэнь Чаншэн тоже видел этот список.

Если он правильно все помнил, учитель перед ним был одним из этих людей.

Этот человек вернулся в Ортодоксальную Академию?

Все те учителя и студенты вернулись в Ортодоксальную Академию?

Что же случилось в Ортодоксальной Академии?

Чэнь Чаншэн повернулся к Су Моюю и спросил: «Кто позволил им вернуться? »

Су Моюй знал, что он уже узнал учителя. Он вздохнул, собираясь объяснить.

«Мэй Чуань, Наблюдатель Образования Ортодоксальной Академии, отдает дань уважения Его Святейшеству Попу».

Снаружи комнаты раздался голос.

Чэнь Чаншэн повернулся к Су Моюю.

Су Моюй кивнул с выражением смешанных эмоций на лице.

 

 

Глава 1053: Заявление новой Ортодоксальной Академии

Танг Тридцать Шесть прибыл немного поздно.

Он вернулся в дом взять меч, а затем ушел через тихие коридоры и море бамбука, так что к тому времени, как он добрался до леса, там уже было полно людей.

Кусты малины были в ужасном состоянии, так как на них наступило много людей. На снегу был труп Епископа Мэй Чуаня, окруженный толпой, а также несколько выделяющихся кровавых пятен.

Видя это зрелище, он естественным образом убрал Меч Вэньшуй и спросил учителя: «Что здесь происходит? »

Учитель побледнел, говоря дрожащим голосом: «Я слышал, что образовательный наблюдатель проявил неуважение к Святой Деве... так что...»

Танг Тридцать Шесть был ошеломлен на мгновение. Он не знал, что Сюй Южун тоже пришла в Ортодоксальную Академию, и он определенно не ожидал, что она убьет Мэй Чуаня.

Он спросил: «А Святая Дева? »

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: