ТВЕРСКОЙ КРАЙ В ГОДЫ ЛИВОНСКОЙ ВОЙНЫ И ОПРИЧНИНЫ
В 1550-е гг. централизованное Русское государство успешно
проводило внешнюю политику. Решая вопрос о присоединении
Прибалтики и выходе к Балтийскому морю, Иван Грозный
начал войну против Ливонского рыцарского ордена.
В январе 1558 г. русские войска перешли границу и вскоре
разгромили Ливонский орден. В течение нескольких лет русская
армия вела успешные наступательные действия, но в 1564 г.
потерпела серьёзное поражение от поляков под Полоцком.
В декабре того же года Иван IV учредил в стране особый государев удел, «опричнину», и включил в него ряд городов, многие слободы и волости, часть столицы. Остальные русские земли образовали «земщину», управлявшуюся Боярской думой.
Многие события на тверской земле были ключевыми в период опричнины, но сама эта территория не попала в царский
удел. Лишь немногие тверские селения оказались приписанными к опричному двору, — те, что обеспечивали продуктами
царский стол. Это волость Вселуки, поставлявшая селигерскую рыбу, и Белгород на Волге.
В условиях опричнины гонения обрушились прежде всего
на тех, кто сочувствовал Владимиру Старицкому. Среди сосланных были владельцы земель на Бежецком Верхе и в Ржевском Поволжье: Ушатые, Морткины и др.
В 1566 г. на пост митрополита Московского и всея Руси
Иван IV поставил игумена Соловецкого монастыря Филиппа
(Колычева). В молодости тот поддержал буит Андрея Старицкого и тогда же постригся в монахи. Весь боярский род Колычевых отличался старицкими и новгородскими симпатиями.
Новый митрополит осудил введение опричнины и на богослужениях в Успенском соборе Московского кремля с негодованием говорил Ивану Грозному: «До каких пор будешь ты проливать без вины кровь верных людей и христиан?.. Подумай о том, что хотя Бог поднял тебя в мире, но всё же ты смертный человек, и он взыщет с тебя за невинную кровь, пролитую твоими руками». Разгневанный царь добился в ноябре 1568 г.
решения о лишении Филиппа митрополичьего сана и заточил
его в Тверской Отроч монастырь.
Ранней зимой 1569 г. Иван IV выступил с опричным войском
Новгород, обвинив новгородцев в измене и в намерении
«на государство посадить князя Владимира Андреевича». Войско
шло через Клин, Тверь, Медное, Бежецкий Верх. Войдя в тверские земли, опричники начали разорять край. В Твери Иван
Грозный расположился в Отроче монастыре. 23 декабря Малюта
Скуратов, отправленный царём к заточённому в келье Филиппу,
не добился от него благословения новгородского похода и задушил митрополита.
Четыре дня опричники разоряли тверские храмы и монастыри, грабили лавки, склады и амбары, дома горожан, убили переселенцев-псковичей и пленных литовцев. Немалые средства поступили от грабежей в казну и в карманы опричников. Но
главной целью тверского погрома являлось устрашение народа.
Кровавыми следами отмечен путь опричного войска от Твери к Новгороду. Сильно пострадали новоторжские волости, Бежецкая пятина. В Торжке произошёл случай, когда и сам Иван IV едва спасся от обречённого на смерть пленного татарина, бросившегося на него с ножом.
Через несколько лет датский посланник Яков Ульфельд, проезжая через тверские земли, отметил, что «по всей той дороге, почти все деревни московский князь разорил».
Возвращаясь из Новгорода, в начале 1570 г. Иван IV провёл
в Старице смотр своих войск. В состав опричнины он включил,
помимо Старицы, Бежецкую пятину.
В 1575 г. царь отрёкся от престолам передал титул «великого
князя всея Руси» служилому хану Симеону Бекбулатовичу. Суть очередной уловки Ивана IV заключалась в том, что он решил действовать временно через подставное лицо. Центром нового удела Ивана Грозного стала Старица, а из тверских земель в него входили Зубцов и Ржев. Многих местных помещиков выслали на север.
Как и следовало ожидать, правление нового великого князя
длилось недолго. В следующем году Симеон Бекбулатович оказался «сведён на княжение» в Тверь. После смерти Ивана IV его сослали в с. Кушалино под Тверью, а затем — в Кирилло - Белозерский монастырь.
Зимой 1569-1570 гг. голод приобрёл ужасающие размеры.
В Твери от него погибло втрое больше жителей, чем от рук
опричников. Невозможность прокормиться в родных местах
толкала население на массовое бегство в недавно присоединённые земли на юге. Брошенные угодья не обрабатывались, запустевали и зарастали, что усиливало кризис.
А государству и царскому двору требовались всё новые
и новые денежные средства. С населения взимались такие
налоги, которые с трудом выплачивались даже в мирные годы.
Сборы в государственную казну дополнялись податями и повинностями в пользу помещиков.
В Тверской земле кризис хозяйства и социальной жизни
проявлялся особенно заметно. В окрестностях Бежецка за первые 15 лет от введения опричнины объём посевных угодий упал с 88% обработанных земель до 4%. 17 погостов запустели полностью. Сходную картину даёт писцовая книга владений князя Симеона Бекбулатовича. Сотни его крестьян числились в бегах. В феодальных хозяйствах остро ощущалась нехватка рабочих рук, что нередко приводило к захвату землевладельцами крестьян друг у друга.
Подорванным оказалось и монастырское землевладение. В 1569 г., когда ликвидировали Старицкий удел, во владениях Успенского Старицкого монастыря оставалось: в Старицком уезде 69 жилых и 68 пустых деревень, в Кашинском уезде
соответственно - 15 и 19, в Тверском уезде — 53 и 23.
Пожалования дворянам, произведённые Иваном IV, резко
изменили состав землевладельцев, особенно в Бежецкой пятине.
В волость Удомлю переселили и щедро наделили землёй московских дворян и татарских мурз; поместья раздавались также Прибалтийским феодалам и казакам. Местные помещики выселялись на север. К началу 1580-х гг. в волости насчитывалось 16 живых деревень и 418 пустых. Во время Ливонской войны
Денежный оброк увеличили здесь почти в четыре раза. С востока к Бежецкой пятине примыкал Бежецкий Верх. И там, судя по документам Краснохолмского Николаевского - Антониева монастыря, больше половины селений запустели. Понимая сложность положения, монастырские власти пошли на уступки крестьянам. Игумен Иоаким, жалуя крестьянину Якимке из д. Жукове землю, указывал, что ему «всяких государевых пошлин не платить и монастырского заделья не делать. А льготы ему дано на 4 годы». В хозяйственных книгах есть К другие примеры такого рода.
В 1569 г. создалось новое сильное государство — Речь Пойполитая, состоявшая из Польского королевства и великого Литовского княжества. Поляки заняли ряд русских городов. После двадцати лет изнурительной войны Россия предприняла попытку заключить мир, обратившись за посредничеством к папе Римскому.
Для поездки на переговоры в Россию направили монаха-иезуита Антонио Поссевино. После встречи в Вильно с польским королём Стефаном Баторием Поссевино 18 августа 1581 г. приехал в Старицу, где в это время находился Иван Грозный. Здесь римский посол узнал условия царя: русские сдают Полоцк и несколько других городов, но требуют 36 замов в Ливонии, в том числе Нарву с пригородами. Послу покаэали архивные документы, подтверждавшие права русских на Ливонию. Поссевино пробыл в Старице около месяца, и Иван Грозный несколько раз принимал его. Представитель
папы неоднократно пытался говорить об объединении церквей,
но царь уклонялся от этой темы.
Ливонская война и опричнина принесли много бед Тверской земле. Неугодные царю бояре и дворяне лишились земель, а то и жизни. Крестьяне и посадские люди оказались разорены.
Лекция 7. Тверской край в XVII веке
Восстанавливая разрушенное войной и опричниной, правительство царя Фёдора Ивановича организовало проведение «посадского строения во многих русских городах. «Строить Тверь» поручили в конце 1580-х гг. князю Щербатову. Он расселял в городе крестьян из окрестных дворцовых сёл. Посады восстанавливались медленно после «государева погрома». Мест для строительства «введенном» в Твери хватало.
Правительство понимало необходимость удержания крестьян
на земле, а мелкого служилого дворянства — в их оскудевающих имениях. С одной стороны, принимались меры по закрепощению крестьян; установление заповедных лет, отмена права выхода, определение 5-летнего срока сыска беглых, законы о холопах. С другой стороны, барскую часть запашки освободили от податей, «обелили». Такая мера обеспечила беднейшим
дворянам доход, достаточный, чтобы не обнищать и сохранить
место в своём сословии. Тверские монастыри также резко
увеличили долю барской запашки: это стало выгодней, чем взимать денежный оброк.
В конце XVI в. происходили значительные крестьянские
волнения против закрепощения, налогового гнёта и жестокого
обращения землевладельцев. Бунты усиливались во время
голода и эпидемий. Упоминания о «разбойниках» в документах
Бежецкой пятины — отзвук стихийных народных выступлений.
Обычным делом стали здесь отказы от исполнения повинностей,
нападения на поместья и ямские подводы.
Около десяти лет не стихали на тверской земле волнения
крестьян в селениях, принадлежавших Иосифо-Волоцкому монастырю.
Монастырское начальство перевело осташковских и рыбаков с оброка на барщину. Их принуждали подать скот, а деньги на такие цели давали под большие проценты. Увеличивались размеры денежного оброка. Местное население проявляло недовольство, которое не остановили уступки монастырской администрации, ни угроза сурового Наказания. Начались открытые бунты. Их размах заставил власти вернуть все прежние порядки и объёмы оброка.
В Кашинском уезде крестьяне с. Славково подали царю Борису Годунову жалобу на притеснения помещика. В ответной грамоте правительства крестьянам вменялось «во всём слушати помещика, а старосте указывалось, «чтоб от царевичевых и от
посторонних людей крестьянам обид и насильства и продажи
не было». Но не каждая жалоба доходила до правительства.
1601-1603 гг. вновь оказались неурожайными. Собиравший
подати в Тверском уезде приказчик Шишмарёв писал в Москву
из с. Кушалина: «...крестьяне приходят от голоду в Кушалин
и стали по улицам з женами и з детьми, голодом и с озноби
помирали». На свой риск приказчик открыл для голодающих
государевы житницы. Действия его получили одобрение в Москве: «...велеть бедных огревать и хлеба взаймы дать».
На третий год неурожая центральные русские земли охватило восстание под предводительством Хлопка. Правительственные войска усмиряли волнения в Ржевском Поволжье.
Возможно, из тверских земель происходил руководитель
крупнейшего в России бунта периода “смутного времени” Иван
Болотников. В конце 1606 г. к восставшим присоединились
ржевские, зубцовские и старицкие крестьяне.
В том же году здесь появились польские отряды, поддерживавшие Лжедмитрия I. Диомид Карманов писал о захвате в наделе 1606 г. нескольких тверских городов. Поляки разорили Борисоглебский монастырь в Торжке, в результате предательства части бояр захватили Тверь, грабили сельскую округу.
Осенью тверитяне сумели отразить попытку поляков вновь
захватить город. В грамоте патриарха Гермогена от 30 ноября
1606 г. описано это событие. Архиепископ Тверской и Кашинский Феоктист возглавил сопротивление осаде: «...и тех злых врагов и грабителей и разорителей под градом Тверью... побили и живых многих разбойников и еретиков поймав к Москве прислали». Успешная оборона Твери заставила горожан, прежде выступавших за Болотникова, отказаться от поддержки бунтовщиков. Отряд тверитян двинулся на помощь царю Василию Шуйскому.
Смута облегчала доступ иноземному вмешательству. Летом
1607 г. появился новый самозванец. Лжедмитрий II, поддержанный поляками. На следующий год его войска стали лагерем в с. Тушино, между Смоленской и Тверской дорогами. Польские отряды начали нападать на города и сёла центральных и северных районов страны. Таким образом, тверская округа, прикрывавшая Москву с запада, оказалась в гуще событий.
Тверь и расположенные западнее Ржев, Осташков и Торопец являлись важнейшими пунктами между западной границей, Новгородом и Москвой.
Осенью 1608 г. польские советники Лжедмитрия II стали
приводить в действие свой план полной блокады Москвы.
Военачальники Сапега и Лисовский заняли в числе прочих
городов Кашин, Тверь, Старицу, Зубцов и Ржев, контролировали местные дороги и сельскую округу. Память о «литовском нашествии» сохраняется в устных преданиях жителей Тверского края. Во многих деревнях древнерусские курганы называли " паны" и считали, что в них " похоронена литва".
В провинциальных городах начало собираться ополчение
для отпора захватчикам. Ведущую роль в организации народной
борьбы против интервентов и русских «разбойных людей» играл
Ярославль, с которым смыкались восточные тверские земли —
Кашин и Калязин. Разрозненное сопротивление волостей
и городков принимало организованный характер. Широкое хождение получили грамоты, передаваемые из города в город и содержавшие призывы сплотиться против врага. Борьба местных ополчений с поляками носила ожесточённый характер, многие города и сёла Верхневолжья не раз переходили из рук в руки.
Царь Василий Шуйский, желая получить иностранную
военную помощь, направил летом 1608 г. в Новгород своего
племянника князя Михаила Скопина-Шуйского для переговоров со шведами.
Во время затянувшихся переговоров князь сумел организовать связь с теми городами, которые уже поднялись или готовились подняться против поляков. Вот что писал Скопин в Вологду о положении на Верхней Волге и Двине:
Цйвторода, господа, Торжок, Старица, Осташков да дворяне и боярские Ржевичй, и Зубчане, и Тверичй, Клиняне, после того, города Холм, Торопец, Ржева Пустая, Невль Великие, посады и дворяне и дети боярские, государю и челом», то есть присягнули Василию Шуйскому. Поляки цепко держались между Новгородом и Москвой, а я и вновь захватывая городки, торговые рядки и сёла, дороги, броды, переправы. В этой ситуации прямой русских и шведских отрядов к Москве представлялся риск.
Весной 1609 г. Скопин-Шуйский разработал план действий и избрал Тверь промежуточным пунктом Наступления.
В начале мая из Новгорода выступил большой отряд воеводы
к которому на долгом пути должны были присоединить другие отряды с севера и из Замосковного края, ополчение, собиравшееся под Смоленском. Преследовали отступающего противника, 15 мая 1609 г. русское войско в сражении у с. Каменка под Торопцем нанесло поражение и освободило город. Оттуда отряд Чеглокова прошёл по западной части Верхнееволжья и занял Торжок. Поляки осадили город, но смелые русские воеводы заставили врага отступить к Твери. Скопин-Шуйский быстро собирал свои войска, включая подходящие отовсюду подкрепления. 11 июля 1609 г., перебравившись на правый берег Волги, войско численностью
тыс. человек стало под Тверью. В тот же день поляки лагерь, но их отбросили. 13 июля русские полки штурм города и взяли его. Уцелевшие поляки укрылись. Скопин-Шуйский спешил к Москве и отказался от кремля. Наёмники, не получившие богатой добычи, нарассчитывали, возмутились и вернулись в Новгород. на Москву сорвался, и Скопин-Шуйский принял накапливать силы в ожидании помощи из северных: овных городов. Он спустился левым берегом Волги Калязинского Макарьева монастыря, выйдя к основным путем сообщения с землями, откуда могла придти подмога, и местные жители построили укрепления при впадении Жабни. Скопин-Шуйский ожидал наступления врага именно здесь и не ошибся. Под Калязином решалось, получит ли столица долгожданную помощь, или же поляки, разбив русские войска, принудят московское правительство сдаться.
По 20 тыс. воинов с обеих сторон начали «с четвёрта часу»
утра 18 августа жестокий бой. Авраамий Палицын писал о битве
на Жабне: «...бысть сеча зла, и сечахуся на многих местех...
через весь день».
Сломив сопротивление противника и преследуя его, Скопин-
Шуйский нанёс на следующий день у с. Пирогово ещё одно поражение полякам и запорожским казакам, сторонникам самозванца. Победы под Калязином получили большой отзвук. В лагерь приходили отряды ополченцев из разных городов. Вновь
прибывших обучали военному делу. В сентябре вернулись две
тысячи наёмников под командованием графа Делагарди.
Тем временем польский король Сигизмунд III открыто
вторгся в Россию. Поляки взяли Ржев и Зубцов, осадили Смоленск. Тушинский лагерь распался. Польские отряды ушли оттуда под Смоленск на помощь королю, разоряя по пути земли Верхневолжья. Скопин-Шуйский, не встречая сопротивления,
в марте 1610 г. вступил в Москву. Но через месяц полководец
умер в столице. Достойной замены ему не нашлось, русская
армия потерпела ряд поражений. Поляки стремительно продвигались к Москве. Боярское правительство открыло в сентябре врагу ворота столицы.
После этой измены сопротивление захватчикам приобрело
характер народной войны. В начале 1611 г. в ополчении, руководимом рязанским дворянином Прокопием Ляпуновым, участвовали, наряду с другими, торопчане, новоторжцы и тверитяне.
Под Псковом объявился ещё один Лжедмитрий. Но «во Твери, в Старице, и в Торжку, и во Ржеве, и на Погорелом Городище воровскому заводу креста не целовали», то есть не присягнули новому самозванцу. «Разбойные люди» пытались захватить весной 1612 г. Тверь, но отряды князя Дмитрия Пожарского оттеснили их.
В октябре 1612 г. второе ополчение, руководимое К. Мининым и Д. Пожарским, окончательно освободило Москву. Однако в разных районах Верхневолжья ещё несколько лет происходили стычки с поляками и казаками. Не раз польская конница совершала рейды к Ржеву, Кашину, Угличу, но верхневолжские крепости устояли. Зато беззащитная сельская округа опустошалась врагом.
В 1616-1618 гг. польский король Владислав, претендовавший на московский престол, вновь развязал войну. Вражеская конница появилась под Кашином и на Бежецком Верхе,
1 летом 1617 г. осадила Ржев, Старицу и Торжок. Обороной Твери
руководил князь Д.П. Пожарский-Лопата, родственник освободителя Москвы. Крепость выдержала две осады.
После Деулинского перемирия 1618 г. с Польшей западные
тверские города стали пограничными, приняли на постоянное размещение сильные гарнизоны и были дополнительно укреплены.
За долгие годы смуты особенно пострадали те тверские земли
(ржевские, зубцовские, старицкие), которые располагались на
правом, южном, берегу Волги. Во владениях Троице-Сергиева
монастыря в Захожском стане Тверского уезда осталось 36 жилых селений (при 478 пустошах). В Суземском стане Старицкого уезда во владениях Тверского Фёдоровского монастыря обрабатывалось 7 четвертей пашни, а 552 четверти поросли лесом.
В писцовой книге Потапа Нарбекова указывается, что в Твери
в 1626 г. осталось всего 150 мужчин, спосббньйс вьпюлнять государственные повинности, остальные не могли «Нести тягло», 772 посадских места пустовали. Во Ржеве насчитывалось
68 жилых дворов и 236 пустых, в Бежецком Верхе соответственно — 32 и 336, в Старице — 39 и 245. Торопчане в челобитной царю Михаилу Федоровичу в 1626 г. писали: «...город Торопец погорелый, порубежный и беспромышленный, пустой». Для возрождения края требовались дополнительные силы.
