Уничтожение неприятельских телеграфных кабелей.

Если государство или колония, против которой ведется война, имеет островное положение, то телеграфная связь его с остальным миром происходит посредством кабелей. Обрыв этих кабелей может причинить большие неудобства, а потому полезно иметь на некоторых судах приспособления для того, чтобы обрывать кабели. Дело это должно войти в морскую практику, а пока она не считает это дело своим, морской тактике приходится держать дело в своих руках.

Работы с телеграфными кабелями производятся со специальных пароходов. Последние имеют по 2—3 шкива с носа и кормы и сильные лебедки (рис. 35). Когда нужно поднять со дна кабель, то с носа выпускается на проволочном дректове крепко сделанная пятирогая кошка (рис. 36). Кошка непременно подцепит кабель, и это будет чувствительно на корабле, где должны зорко следить за степенью натягивания дректова. Когда кошка подцепила телеграфный кабель, то, разумеется, следует остановить машину и осторожно поднимать кабель. Если глубина небольшая, то кабель можно поднимать на поверхность {280} сразу; если же глубина большая, то имеемой у кабеля слабины будет недостаточно, и тогда, приподняв до некоторой вышины кабель, привязывают к дректову бочку, чтобы поддержать кабель. Когда это исполнено, подхватывают кабель в другом месте на некотором расстоянии от первого

Рис. 36. Кошка для подъема телеграфного кабеля (размеры приблизительные)

и, вновь подняв кабель до-нельзя, привязывают бочку (рис. 37) и между двух бочек поднимают окончательно кабель доверху, берут его на крамбол и начинают по нем тянуться, пока не дойдут до поврежденного места. Иногда, подняв кабель, крепят его к судну в двух точках и разрубают посредине, чтобы телеграфировать в ту и другую сторону и проверить, где находится повреждение. Кажется, можно, не разрубая кабеля, проколоть его и телеграфировать.

Все это дело требует большого искусства, но нам передавали, что поднятие кабеля с 1500 сажен при хорошей погоде есть работа вполне заурядная, и телеграфным пароходам ежегодно приходится производить ее по нескольку раз, ибо местами дно каменисто и кабель перетирается.

Для обрыва кабеля не требуется всего того искусства, как для его починки, — нужны кошка и дректов. Если проволочного дректова должной длины нет, то можно пустить вниз 100 саж. проволочного перлиня, а остальное надставить тросовым. По нашему мнению, перлинь с драгой предпочтительнее выпустить из носового клюза. Подцепление кабеля есть наиболее трудная часть операции, ибо место проложения кабеля может не быть точно известно. Подцепив телеграфный кабель, следует взять дректов на {281} шпиль и выбирать. Подняв кабель до поверхности, нужно прикрепить к нему конец, разрубить кабель, бросить один

Рис. 37. Подъем кабеля с большой глубины.

 

конец на дно, а по другому тянуться, разрубая его в некоторых местах и выбрасывая за борт. Сделав это на протяжении нескольких миль, нужно кабель закрепить на

Рис. 38. Обрыв телеграфного кабеля.

 

судне, еще раз задним ходом оборвать его и, оттащив подальше, бросить в море. Если нет времени, чтобы проделать все, как описано выше, то следует, подняв кабель выше {282} воды и закрепив его достаточно надежно, потянуть судном в одну сторону, чтобы оборвать кабель с одной стороны, а потом ходом тащить его в другую сторону, иска не лопнет другая сторона (рис. 38). То, что останется при корабле, следует оттащить подальше и тоже бросить в воду. Работу эту на глубине меньше 200 саж. может

Рис. 39. Усовершенствованная телеграфная кошка.

исполнить каждое военное судно, а на больших глубинах сделать это без специального устройства затруднительно. Надо иметь в виду, что всегда прокладывается два кабеля, а потому уничтожение одного из них нисколько не помогает делу; надо разыскать и оборвать также другой.

Во все время производства работы нужно ежечасно точно определять место, чтобы знать, где и что сделано, дабы не повторить поисков на том же месте, и искать второй кабель в стороне от места, где найден первый. На корабле, ищущем кабель, полезно иметь телеграфиста и аппарат.

Ниже мы помещаем описание телеграфной драги, помещенное в журнале «Mittheilungen aus dem Gebiete des Seewe sens» (1895 г., № VI, стр. 579). Надо полагать, что эта драга на каменистом грунте действует лучше, чем простая, но в мягком илу, вероятно, простая драга предпочтительнее.

«Драга для вылавливания подводных телеграфных кабелей» (изобретатель Claude Johanson). Драга (рис. 39) состоит из 5 лап, которые укреплены на среднем болте таким образом, что могут несколько поворачиваться. В обыкновенном положении они при помощи пружины вытянуты вперед. Когда драга волочится по каменистому грунту, то нижние две лапы прячутся в кожух, образуемый обводами аппарата. Это обстоятельство не мешает однако драге подхватить лежащий на грунте кабель, когда драга волочится по каменистому грунту. Вычисленная наперед упругость пружин может быть без затруднения правильно урегулирована. {283}

Драга же с постоянными лапами при буксировке задевает лапами за грунт и этим представляет много неудобств. При буксировке вышеописанной драги но илистому грунту кабель подхватывается двумя лапами. Произведенные до сих пор опыты показали, что эта драга действует хорошо не только на каменистом грунте, но и при всяких других обстоятельствах».

Глава XI

Одиночный бой

177. Номенклатура. Необходимо принять некоторые сокращенные названия, которые помогут выражаться сжато и ясно.

«На крамбол» мы приняли, называть направление, ближайшее к носу, по которому может действовать бортовая артиллерия.

«На раковину» — ближайшее к корме.

Погонею называется такое положение, при котором противник находится впереди траверза.

Принятие погони — то же позади траверза.

Нападающим называется тот из противников, которому принадлежит инициатива боя.

Обороняющимся — которому инициатива не принадлежит.

178. Надо стараться все выгоды иметь на своей стороне. Морской бой не есть дуэль или поединок чести, в котором требуется, чтобы все условия для обоих противников были совершенно одинаковы. Наоборот, надо стараться достичь того, чтобы иметь всевозможные преимущества на своей стороне и все невыгоды на стороне противника; в этом заключается главная задача тактики, и чем полнее это выполнено, тем с меньшими потерями или, как выражался Петр Великий, — «малою кровью» можно достичь успеха.

Следовательно, надо подробно рассмотреть вопрос, что именно выгодно для нас и невыгодно для противника.

179. Инициатива боя принадлежит кораблю, имеющему при данном состоянии ветра и моря больший ход. От {284} корабля, имеющего инициативу, зависит решение вопроса — вступить ли в бой или не вступить. Главные соображения должны быть при этом согласны с общим стратегическим планом действий и заключаться в инструкциях, которые выдаются командирам судов от их начальника. Ниже мы перечисляем лишь общие положения.

180. В каких случаях бой обязателен. Бой обязателен тогда, когда нам следует помешать противнику делать то, что он считает своей задачей. Предположим, что крейсер нации, имеющей большой коммерческий флот, встретит крейсер противника, имеющего задачей уничтожение коммерческого флота. Для первого крейсера обязательно вступить в бой. Если даже он слабее противника и имеет мало надежды победить, то и тогда он до некоторой степени ослабит противника и помешает его дальнейшей разрушительной деятельности.

Возьмем другой пример судна или судов, конвоирующих транспорты с десантом. При появлении неприятеля конвоиры обязаны не допустить неприятеля уничтожать десантные транспорты, а потому они обязаны тотчас же вступить в бой, даже если это им невыгодно.

Суда, охраняющие минное заграждение, обязаны вступить в бой и помешать неприятелю уничтожать минное заграждение, если бы даже эту работу производили силой, значительно превышающей силы охранителей.

181. Относительная сила судов. Вообще говоря, сильному выгодно вступить в бой со слабым, ибо он имеет шанс получить перевес в начале боя и, пользуясь ослаблением огня противника, уничтожить его или довести до сдачи.

Вопрос о том, какой из кораблей сильнее и какой слабее, весьма сложен. В прежнее парусное время наступательные средства судов были пропорциональны их водоизмещению, и, следовательно, судно большего размера было всегда сильнее, чем судно малого размера. Теперь, вообще говоря, можно точно так же силу судов измерять водоизмещением, хотя при том же водоизмещении у одного судна больше ход, но тоньше броня, а у другого судна меньше ход, но толще броня. В общем получится, что преимущество брони у одного судна уравновесится быстротой {285} хода другого, так что силу флотов можно измерять вообще водоизмещением. Были попытки оценивать каждое качество корабля цифрой, чтобы суммой этих цифр выразить общую оценку корабля. Мысль эта хороша, но так как все коэфициенты даются произвольно, то и общая оценка по этой системе выходит более или менее произвольной и может быть оспариваема.

Детальные расчеты силы судов, принимая в соображение обстановку, весьма сложны. Так, в эскадренном бою быстроходный крейсер, не имеющий возможности пользоваться своим быстрым ходом, пока суда остаются в строе, потеряет свои преимущества и будет слабее, чем то соответствовало бы его водоизмещению. Точно так же и броненосец в некоторых случаях по своему тихому ходу не будет в состоянии исполнить своего дела, так как его быстроходный противник может уклониться от боя.

При некоторых случаях сила судов может в такой мере изменяться в зависимости от обстановки, что маленькое судно станет сильнее большого броненосца. Возьмем для примера случай совместного плавания броненосца Resolution и минного крейсера Gleaner. Броненосец так сильно качался, что был почти не управляем, и в этих условиях его большая артиллерия совсем не могла бы действовать, а мелкая не могла бы попадать. В то же время Gleaner не имел такой качки и мог выпустить свои мины; следовательно, в боевом отношении в этих условиях Gleaner был сильнее Resolution. Если бы два названных корабля были противники, то Glеaner'у был бы полный расчет вступить в бой. Из этого можно заключить, что на большом волнении, когда большие корабли имеют большую качку, мелкие суда с минным вооружением сильнее больших судов. Выше было сказано, что мелкосидящее судно имеет то преимущество в минном бою, что мины пройдут под его дном; следовательно, отношение сил, о которых говорилось выше, в особенности касается мелкосидящих судов.

Из приведенного рассуждения вытекает тактическое правило, что большому кораблю невыгодно держаться в таком месте, на котором его сильно качает. В этих условиях предпочтительнее, если возможно, или приблизиться к берегу, чтобы не иметь большой качки, или отойти от {286} берега на большое расстояние, чтобы быть более обеспеченным от нападения мелких судов неприятеля.

Туман и вообще мрачная погода благоприятствуют малому кораблю, вооруженному минами, ибо в момент, когда с большого корабля увидят малый, первый будет уже находиться в районе действия мин своего противника, который может в короткий срок выпустить все свои мины и затем исчезнуть, не будучи значительно поврежден артиллерией.

Ночная темнота, как и туман, благоприятствует кораблю малого размера, ибо, даже при употреблении прожекторов, малый корабль не может быть открыт за пределами двухмильного расстояния. В среднем выводе он будет открыт на расстоянии не далее 5 кабельтовых и, следовательно, в условиях, благоприятных для выпуска своих мин.

Отсюда можно вывести заключение: а) ночью в тумане и на качке мелкосидящие корабли с хорошим минным вооружением сильнее больших кораблей; б) по отношению к силе бой выгоден для того из судов, которое при данных условиях погоды будет сильнее.

В большинстве случаев днем сильным кораблем окажется тот, у кого больший размер, а ночью, в тумане и во время большого волнения сильными кораблями окажутся малые суда с большим минным вооружением. Так как малому кораблю выгодно вступать в бой во время тумана, ночи, большого волнения и шторма, то они должны старательно практиковаться при этих условиях, чтобы быть в состоянии успешно действовать в выгодной для них обстановке.

182. Выгодные или невыгодные условия для боя. Для корабля, рискующего быть атакованным миной, выгоднее, если остальные условия тому не препятствуют, держаться на столь малой глубине или так близко от отмелей, чтобы в случае потопления корабль не погрузился бы в воду ниже своей палубы. Для минных судов, напротив, выгоднее атаковать суда, находящиеся на большой глубине, дабы в случае потопления потеря судна была бы полная. При одинаковых остальных условиях выгоднее вступить в бой поблизости от своего порта, чем вдалеке от него, ибо в случае повреждения легче достичь безопасного {287} рейда, где можно произвести исправления. Выгоднее вступить в бой неподалеку от своей эскадры, которая может при нужде подать помощь, чем вблизи эскадры противника, которая могла бы поспеть на помощь своему судну.

183. Выбор рода боя. Увидев противника, надо на основании всего вышесказанного решить, следует ли вступить в бой тотчас же, или отложить его на некоторое время, или совершенно уклониться от него. Когда принято решение вступить в бой, то надо составить себе некоторый план его. Дальнейшее будет много зависеть от действия противника, наших и его потерь и пр., но перед боем полезно составить себе ясное представление о предстоящем плане действий: выгодно ли драться на дальней дистанции или на близкой, выгодно ли сделать бой минным и таранным или нет и т. д.

184. Подразделение одиночного боя. При рассмотрении условий действия тараном мы предположили бой исключительно тараном, но на деле ни исключительно таранного, ни исключительно минного боя не будет. Всякий корабль имеет и артиллерию и мины; поэтому, когда два корабля будут сходиться для таранного удара, они вступят в район действия мин; что касается артиллерии, то она при всех случаях будет играть роль. Может быть однако бой чисто артиллерийский; для этого требуется не входить в район действия мин.

Из вышесказанного вытекает, что когда корабли в бою находятся далее района действия мин, то между ними будет бой артиллерийский. Когда суда войдут в район действия мин, то бой будет артиллерийско-минный, а когда суда подойдут одно к другому на пистолетный выстрел, то бой сделается артиллерийско-минно-таранным.

Главными мотивами для решения вопроса о роде боя служат следующие соображения. Если наш корабль имеет сильное минное вооружение и слабую артиллерию и если еще вдобавок к тому он сидит так мелко, что мина Уайтхеда не может в него попасть, то нам выгодно возможно скорее сблизиться на расстояние минного выстрела. Если, обратно, наш корабль имеет сильную артиллерию, а противник — слабую, то нам выгодно держаться вне минного выстрела, дабы, пользуясь преимуществами своей артиллерии, {288} уничтожить противника или подбить его минные аппараты раньше, чем сойтись на близкое расстояние.

Рис. 40. К вопросу о важности каждой секунды в таранном бою.

Сильную артиллерию обыкновенно имеют большие корабли, а сильное минное вооружение — малые; поэтому сближение для минного боя выгоднee для малых судов, чем для больших. Если бы суда не были снабжены минами, то более поворотливое и более быстроходное судно могло бы желать таранного боя, но так как на всех современных судах имеются минные аппараты, то судно, решившееся сделать бой таранным, будет в столь невыгодных условиях относительно мин, то может значительно пострадать ранее, чем само успеет применить свой таран.

185. Сближение судов. Выбрав род боя, надо сблизиться с противником. В некоторых иностранных флотах принято направлять нос своего корабля на неприятеля и сближаться, держа прямо на него, но можно поступить и иначе, о чем подробно говорится в параграфах 188 и 189. Если и противник желает сближения, то сближение последует чрезвычайно быстро, и с момента решения вступить в бой события надо считать не часами, а секундами.

В подтверждение этого положения может служить случай, разбиравшийся недавно в Кронштадтском морском суде: столкновение крейсера Разбойник с барком Dоrdе. Сплошная линия на рис. 40 показывает, как прошел Разбойник, обломавший о крамбол и реи барка часть своего рангоута. Если бы руль на-борт положен был 5 секундами позже, то оба судна столкнулись бы почти носами; если бы руль на-борт положен был 10 секундами позже или 5 секундами раньше того, как было сделано {289} в действительности, то корабли разошлись бы совершенно благополучно. Дело, значит, в каких-нибудь 5—10 секундах, даже при такой незначительной скорости, как 7 узлов. Возьмем другую комбинацию. Два судна, идущие на пересечку, могут один другого потаранить; судно А, как показано на рис. 41, таранит судно В в середину, но если

 

Рис. 41. К вопросу о важности каждой секунды в таранном бою.

 

при начале маневра судно А было на свою длину впереди против прежнего места, то оно само получает такой же удар.

186. Следующая таблица показывает, с какой поразительной скоростью сближаются суда.

 

Расстояние между судами в кабельтовых	Скорость обоих				судов в узлах
	10		15		20		25
	мин. 1 сек.		мин.	сек.	мин.	сек.	мин. сек.
40.......	11	50	8	52	5	55	5	05
30.......	8	52	6	39	4	26	3	49
20.......	5	55	4	26	2	57	2	32
10.......	2	57	2	13	1	29	1	17

 

Из этой таблицы видно, что два современные судна, идущие одно на другое со скоростью 20 узлов, расстояние в 40 кабельтовых пройдут в 5 мин. 55 сек. Если считать {290} 40 кабельтовых за расстояние, на котором откроют огонь, то от начала стрельбы до момента, когда оба судна встретятся носами, пройдет менее 6 минут.

Если предположим, что корабли откроют один другого на расстоянии 15 миль, т. е. весьма далеко, и оба пожелают сблизиться ходом в 20 узлов, то они это исполнят в 22 минуты. Такое быстрое сближение оставляет на приготовление к бою весьма мало времени. У прежних кораблей приготовлений было мало, а время сближения большое; теперь приготовлений надо сделать много, а время сближения очень короткое. Вследствие этого уменье скоро готовить корабль к бою имеет первостепенное значение.

187. Можно ли маневрировать в бою. Некоторые думают, что маневрирование кораблем в бою дело крайне затруднительное и что тут будет не до маневров. Мы знаем примеры совершенно противного. Во многих одиночных сражениях мы знаем, что корабли маневрировали образцово под парусами. Весь нельсоновский способ вести сражение заключается в том, что корабли его эскадры прорезывали линию противника. Разве это не очень трудный маневр, в особенности, когда его приходится делать на пистолетный выстрел от неприятеля?

Нельсон в сражении 14 марта 1795 г. в Генуэзском заливе все время маневрировал со своим кораблем Agamemnon, приспускаясь для залпа по неприятельскому кораблю и приводя вновь, чтобы сблизиться с ним.

В Синопском, Наваринском, Абукирском и Копенгагенском сражениях не видим ли мы корабли, которые становятся на якорь и заводят шпринги под градом ядер?

Если в прежнее время суда могли маневрировать под парусами, когда надо было тянуть сотни разных снастей, то можно ли сомневаться, что теперь, когда все управление кораблем сведено к двум ручкам, нельзя маневрировать под огнем? Мы думаем, что маневрировать можно и с такою же безукоризненностью, как на маневрах мирного времени. Мы даже имеем пример, а именно: адмирал Корнилов, очевидец сражения пароходов Владимир и Перваз Бахры, писал про командира парохода Владимир Г. И. Бутакова, что «он распоряжался, как на маневрах», приучая артиллерийскую прислугу к быстрому, но неторопливому огню. {291}

188. Встреча двух броненосцев равной силы. Разберем случай встречи двух одинаковой силы броненосцев с артиллерией и броней, расположенной как обыкновенно, а именно: на носу и корме по диаметральной плоскости — по одной башне с двумя пушками каждая и посредине между ними несколько орудий 6" калибра. При равности сил будет не худо начать с артиллерийского огня, и с этой целью, подойдя на расстояние прицельного выстрела, надо привести неприятельский корабль на один из крамболов. Если неприятель идет контр-галсом, то по отношению к ветру, солнцу и другим условиям будет безразлично, на какой крамбол мы его приведем — на правый или на левый, так как при желании с обеих сторон иметь артиллерийский бой начнется вращение обоих кораблей, причем положения относительно солнца и ветра будут постоянно меняться. Если же неприятельский корабль возьмет направление от нашего, так что предстоит артиллерийское дело на параллельных курсах, то желательно воспользоваться преимуществами относительно ветра и солнца.

В обоих случаях артиллерийского боя следует все время держать противника на крамболе, дабы, пользуясь артиллерией своих обеих башен и борта, подставлять ему свою башню под косым углом. Если и противник приведет наш корабль на крамбол, то оба корабля будут описывать кривые, изображенные на рис. 42, и быстро сблизятся настолько, что подойдут к дальности минного выстрела. Если в этот момент противник значительно более обит, чем наш корабль, и часть пушек его замолчала, то лучше не допускать сближения на минный выстрел, а с расстояния 6 или более кабельтовых привести противника на раковину и продолжать артиллерийский бой. Если наш корабль более обит, чем корабль противника, то нам выгоднее продолжать сближение, пока противник не будет в пределах минной стрельбы, и тогда, повернув к нему еще более носом, выпустить по нем две носовые мины или действовать из бортовых аппаратов, если к тому представится возможность.

189. Случай, когда противник держит носом на наш корабль. Начало артиллерийского боя в этом случае совершенно такое же, как и в предыдущем. Наш корабль держит противника на крамбол (рис. 43), действуя всем своим бортом в то время, как противник держит на нас {292} и стреляет всей своей носовой артиллерией. Если мы считаем, что положение на крамбол выгоднее, чем положение прямо по носу, то нам следует как можно дольше держать

 

Рис. 42. Одиночный бой, в котором корабль А держит противника на траверзе, а В — на крамболе.

 

неприятеля на этом положении; однако же, надо не забыть, что, приблизившись на минный выстрел, неприятель получает те выгоды, что мы ему представляем большую

 

Рис. 43. Одиночный бой, в котором первоначально корабль А держит противника на крамболе, а корабль В держит прямо на противника.

 

цель, чем он нам, а потому, подходя к району действия мин, надо повернуть корабль прямо на неприятеля и править на него, не отводя руля. Носовые орудия {293} противоположного борта, еще не употреблявшиеся, окажутся вследствие этого заряженными и будут готовы к действию в тот момент, когда мы держим прямо на неприятеля. Затем своевременно надо выпустить носовые мины и стараться править точно на неприятеля, дабы быть в выгодных условиях при столкновении.

Если окажется, что неприятель правит не прямо на нас, а как бы желая пройти вплоть по одному из бортов, то и нам следует показать намерение пройти по его противоположному борту, но в последнюю минуту надо дать кораблю катиться на него, дабы всадить таран в его борт или по крайней мере снести ему один из винтов. Делая так, мы не только можем нанести удар, но и защищаем себя и свои винты на случай, если неприятель пожелает делать то же самое. Если неприятель при следовании прямо на нас в последнюю минуту уклонится в сторону от прямого удара носа в нос, то следует воспользоваться этим, чтобы, положа своевременно руль, нанести ему таранный удар в скулу или борт.

Если мы желаем уклониться от встречи носами, то надо начинать поворот заблаговременно. При 12 узлах хода неприятель в одну минуту проходит 2 кабельтова, при 18—3, а потому, если наш корабль описывает ¹/₂ циркуляции в 2 минуты, то, начав поворот в 6 кабельтовых от противника, идущего. 18 узлов, мы будем иметь в конце поворота противника у борта. Следовательно, надо начать поворот с расстояния по крайней мере в 9 кабельтовых. Если поворот не был начат своевременно, то его нельзя начинать, сблизившись на расстояние менее предельного, ибо при этом наш корабль непременно будет протаранен. Если мы имеем преимущество в ходе, то, сделав поворот, лучше не приводить неприятеля за корму, а одержать, когда он будет на раковину, и тогда открыть по нем стрельбу артиллерией и минами.

190. Встреча с миноносцем или вообще малым судном. При встрече с судном малого водоизмещения, которое ищет сближения, нам надо или поступать как в бою двух броненосцев (т. е. сначала держать противника на крамбол, а потом взять прямо на него), или же при малой разнице в ходе привести его на раковину. Приведя неприятеля на раковину, можно выиграть время и таким образом иметь возможность ослабить противника артиллерией {294} ранее, чем он будет в состоянии действовать минами. К моменту, когда миноносец приведет нас в район действия своих мин, надо быть повернутым к нему кормой.

Если обстоятельства не допускают привести минный корабль на раковину, то надо первоначально привести его на крамбол, сделать залп бортовой артиллерией с расстояния 10 кабельтовых и тогда повернуть носом прямо на него, стараясь удерживать такое положение во все время сближения, — положение это выгодно для принятия минного выстрела. Если минный крейсер также не отведет руля, то следует встреча носами, а если он своевременно повернет назад, то начнется преследование.

191. Необходимы письменные инструкции всем главнейшим лицам на корабле. Каждый корабль имеет свои особенности, с которыми во время боя надо считаться, а потому каждый из командиров должен письменной инструкцией дать каждому офицеру особые наставления и определить, что он может делать сам, на что он будет получать указания от других лиц, что он должен докладывать и на что испрашивать разрешения. В дополнение к этим инструкциям каждый офицер должен принять к руководству совет Тюренна: «outre a, messieurs, je vous recommande le bon sens»¹.

He худо, чтобы офицеры запомнили ту простую истину, что в бою каждый должен делать свое дело и не отвлекаться расспросами о том, что не касается его прямого дела. Не станем здесь высказываться подробно обо всех служащих и приведем частичку наставлений батарейному командиру.

Батарейные командиры должны помнить сами и напоминать комендорам, что орудия теперь имеют такую высокую степень меткости, что снаряд наверное не попадет в цель, если выстрел будет сделан, когда орудие худо наведено. Поэтому следует воздерживать комендоров от делания выстрелов без наводки; эти выстрелы приносят вред не неприятелю, а своему судну, ибо дым их заслоняет наводку других орудий, и команда как у пушек, так и на подаче утомляется без пользы для дела. Самое верное средство проиграть сражение — это стрелять не {295} целяcь, и тот, кто на маневрах мирного времени допускает такую стрельбу, работает не для своего судна, а для неприятельского.

Главной заботой батарейных командиров должно быть обадривание людей для поддержания в них бодрости и энергии. Раненых следует отправлять на перевязочные пункты, а убитых класть в сторону и закрывать. Следы крови и пр. следует с палубы удалять и палубу посыпать песком, чтобы не было скользко; песок для этой цели следует иметь наготове; это старое, теперь несколько забытое правило.

Батарейные командиры, обадривая людей и поощряя их энергию, должны помнить, что свои потери видны, а неприятельские не видны, а потому надо от времени до времени объявлять о видимых или предполагаемых потерях неприятеля. От времени до времени командиры посылают по батареям известия о потерях у неприятеля; известия эти объявляются громко по батареям и палубам, встречаются громкими криками «ура» и сопровождаются усиленной меткой пальбой из орудий.

Во время боя прислуга у орудий того борта, который не стреляет, и вообще все люди, которые не работают, должны лежать.

Командиры батарей должны иметь в виду, что, когда прислуга одного борта устанет, ее следует заменить полностью прислугой другого борта, и также надо, где требуется, заменять убылых.

Для питья команде надо иметь в батареях воду в ведрах и кружки. Особенно часто просят пить раненые. На перевязочном пункте вода должна быть в изобилии.

Глава XII

Эскадренное сражение

192. Значение эскадренного сражения. Уничтожение неприятельской эскадры может иметь огромное стратегическое и политическое значение, а потому весьма важно принять все меры к тому, чтобы при встрече двух эскадр наша добилась перевеса над неприятелем. Задача военных действий, заключается в том, чтобы сломить волю противника и заставить его подчиниться нашим требованиям. {296} Уничтожение судов поодиночке производит на него нравственное впечатление, но потеря десятка судов в одиночных боях не произведет того впечатления, как потеря эскадры, хотя бы число кораблей в ней и было менее. Поэтому все, относящееся к эскадренному бою, должно быть изучаемо самым тщательным образом, и все меры должны быть приняты к тому, чтобы управление эскадрами как в мирных плаваниях, так и в бою было доведено до высокой степени совершенства.

193. Наполеон и Ллойд о наставлении, как давать сражения. Дать подробные наставления, как давать сражения, весьма трудно, на если бы такие наставления и были даны, то этого было бы недостаточно, чтобы с успехом руководить боем. Наполеон по этому поводу говорит следующее:

«Разве можно дать правила, как написать «Илиаду» Гомера или одну из трагедий Корнеля? Само собой разумеется, что это дело вдохновения. То же можно сказать и о произведениях нашего искусства — о военных комбинациях (операциях)».

«Военное искусство, — говорит Ллойд, — весьма близко подходит к поэзии и красноречию. Многие знают их правила, но весьма немногие обладают талантом. Если они примут на себя труд написать что-нибудь, то их сочинения, строго основанные на правилах, будут холодны и скучны по недостатку в них того божественного огня, того небесного энтузиазма, который составляет отличительную черту гения. Совершенно то же можно отнести и к нашему искусству. Весьма многие знакомы с его правилами, но лишь только приходится применять их к делу — они теряются. Они прибегают к своему учебнику (rudiments), и тут-то их поражает, что леса, горы, овраги и реки не поддаются их мечтательным (теоретическим) планам, а напротив того, требуют, чтобы их планы подчинялись им».

Вышеприведенные два отзыва свидетельствуют, что для искусного ведения боя нужен врожденный талант... Человек, изучивший все правила войны, может оказаться очень не на своем месте в деле руководства сражением, но и талантливый человек, никогда не изучавший предстоящего ему дела, будет не на месте, и, разумеется, только соединение таланта с должными нравственными качествами, знанием и умением может дать то, что требует война. {297}

194. Решение военных вопросов. Начальнику морских сил придется вырабатывать план действий и принимать решение. Полезно познакомиться, как на решение военных вопросов смотрели великие люди.

Нахимов говорил: «Ум хорошо-с, два лучше-с, ну и зови одного-с, а то накличут целую сотню, кричат, шумят-с, говорят вздор-с, потом закусят и разойдутся-с, позабыв зачем приходили-с. Для военных советов-с я раз навсегда болен-с! »... (Записки Meнькова, рукопись).

Слова адмирала Нахимова полны глубокого смысла. Действительно, собирание большого числа лиц пользы не приносит, а поговорить с одним толковым человеком — всегда полезно, ибо при разговоре с подходящим человеком даже свои мысли яснее обрисовываются. Кроме того, не худо выслушать, что скажет человек, который может быть беспристрастно взглянет на дело с другой точки. Далеко не каждый знающий человек подходит для делового совещания. Мы знаем много примеров людей весьма сведущих, которые не дают себе труда вникать в то, что им говорят, а ищут случая высказать свои мысли, иногда весьма светлые, но совершенно не относящиеся к разбираемому вопросу. Если же избранный человек соединяет в себе познания с желанием помочь выяснить вопрос, то совещание с ним может дать прекрасные результаты. На советах, в которых принимают участие многие лица, энергическая и талантливая мысль никогда не будет принята. Чаще всего на таких совещаниях, если председатель недостаточно талантлив, торжествуют советы, которые генерал Драгомиров называет «советами дюжинного благоразумия».

Жомини по этому поводу говорит:

«Что сделал бы военный совет, в котором Наполеон, как советник, предложил бы движение к Арколе, предначертание сражения при Риволи, движение через С. Бернард, движение к Ульму или произведенное им в Гере и Иене? Робкие нашли бы эти действия отважными до безрассудства; другие встретили бы тысячу затруднений для их выполнения; все бы их отвергли».

Клаузевиц (Учение о войне, стр. 6) дает следующее рассуждение, полное глубокого смысла:

«Людям, способным только на обыкновенное, все {298} чрезвычайное кажется возможным только тогда, когда оно случится. Все великие предприятия, пока они не ислолнены, всегда кажутся неосуществимыми тем, которые не способны на великие предприятия. Люди, делавшие великие предприятия, и отличаются от других тем, что прежде них видят их возможность».

Наполеон говорил (Военные правила, стр. 67):

«Долгие размышления, умствования и сборы советов кончаются, как это показывает нам история всех веков, выбором худшего решения, которое на войне всегда имеет характер малодушия или, если хотите, осторожности. Истинное благоразумие генерала состоит в энергической решимости».

Клаузевиц о советах в решительные минуты говорит:

«На войне большей частью дело заключается не в том, чтобы решаться на лучшее, а хоть на что-нибудь, лишь бы это что-нибудь было энергически приведено в исполнение».

Раканкур говорит: «Самое худшее, на что можно решиться на войне, это не решаться ни на что». «Нерешительность на войне, — замечает маршал Ней, — это самый капитальный недостаток в начальнике, в особенности в минуту сближения с неприятелем. Не теряя напрасно времени на долгое обсуждение, следует тотчас же принять какое-либо решение».

Генерал Леер (Положительная стратегия, стр. 11) пишет:

«Изучение данных, на которых должен быть построен план, должно быть делом настойчивой, продолжительной работы, самого тщательного наблюдения, анализа и совещания многих лиц, но построение самого плана на основании уже известных данных, т. е. принятие известного решения, должно быть делом мгновенной работы одной головы».

Наполеон сказал:

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: