ФРАГМЕНТЫ СВЯШЕННОЙ ВОЙНЫ. ФОТОХРОНИКА

 

 

       

  

МУЖЕСТВО МАТЕРИНСТВА

   

   

 

 

Россию не поставить на колени перед невежеством

                                                                          

 

ШТУРМ БЕРЛИНА СОВЕТСКИМИ ВОЙСКАМИ.

 

Мама моя родная!

 

Пишу тебе в минуту затишья. Каждую минуту может начаться обстрел… Очень трудно мне спрашивать об Оленьке – снится она мне ночами. Очень горько, мама, не слышать, как твоя дочь начинает разговаривать. Очень горько бояться, что у нее нет молока. Вы там знаете, что такое фашизм, только из газет, а я видел. Люди и фашисты не могут ужиться на одной планете. Если есть возможность, пришли Оленькину карточку. Поцелуй ее за меня. Расскажи ей, что отец ее воюет за то, чтоб ей на свете светло было…

 

Из письма Павла Давидовича Когана с фронта

(май 1942 г.)

                                           

Дневник последней войны

 

      Не знаю – где, кто и когда прочтет эти записи, но пусть он не посетует на мысли и чувства человека, их записавшего в дни последней войны.

«Ещё одна битва, и я свободен»

Почему «последняя»? Говорю я себе. Для меня это последняя ступень жизни – не знаю, в какой из дней она оборвется и где встречу я смерть, но я ее встречу. Это я знаю и к этому готов.

    Те, кто уцелеет, и будет жить после нас, – какими словами они опишут величайшую битву народов, в которой отдельная жизнь — значит так мало, что ее не рассмотреть ни в какую лупу?

Миллионы погибнут. Но миллионы и выживут. И спасшиеся будут жить в новом мире – без войн. Больше не будут плакать мамы, сестры и жены. Улыбнутся дети. Как это важно – улыбнуться Жизни!

А. Афиногенов

 (1 – 4 июля 1941 г.)

Я говорю с тобой…

Я говорю с тобой под свист снарядов,

угрюмым заревом озарена.

Я говорю с тобой из Ленинграда,

страна моя, печальная страна…

Кронштадтский злой, неукротимый ветер в моё лицо закинутое бьёт.

В бомбоубежищах заснули дети,

ночная стража встала у ворот.

 

Над Ленинградом – смертная угроза…

Бессонны ночи, тяжек день любой.

Но мы забыли, что такое слёзы,

 

Я говорю: нас, граждан Ленинграда, не поколеблет грохот канонад, и если завтра будут баррикады,- мы не окинем наших баррикад. что называлось страхом и мольбой.

 

И женщины с бойцами встанут рядом,

и дети нам патроны поднесут,

и надо всеми нами зацветут

старинные знамёна Петрограда.

 

Руками сжав обугленное сердце,

такое обещание даю

я, горожанка, мать красноармейца,

погибшего под Стрельнею в бою.

Мы будем драться с беззаветной силой, мы одолеем бешенных зверей,

мы победим, клянусь тебе, Россия, от имени российских матерей.

 

Ольга Берггольц

 (август 1941 г.)

 

Русской женщине

 

Да разве об этом расскажешь –

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!..

В то утро простился с тобою

Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою

Осталась один на один.

Один на один со слезами,

С несжатыми в поле хлебами,

Ты встретила эту войну.

И все – без конца и без счета –

Печали, труды и заботы

Пришлись на тебя, на одну

Одной тебе – волей-неволей,

А надо повсюду поспеть;

Одна ты и дома, и в поле,
Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают всё ниже,
А громы грохочут всё ближе,
Всё чаще – недобрая весть…
И ты перед всею страною,

 

И ты перед всею войною
Сказалась – какая ты есть.

Ты шла, затаив своё горе, Суровым путём трудовым.
Весь фронт, что от моря до моря, кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,
У той, у далёкой черты,
Солдат согревали шинели,
Что сшила заботливо ты.

Бросалися в грохоте, в дыме
Советские воины в бой,

И рушились вражьи твердыни
От бомб, начинённых тобой.

За всё ты бралася без страха,

И как в поговорке какой,
Была ты и пряхой, и ткахой,
Умела - иглой и пилой.

Рубила, возила, копала -
Да разве же всё перечтёшь?

А в письмах на фронт уверяла,

Что будто б отлично живёшь.

Бойцы твои письма читали,

И там, на переднем краю,
Они хорошо понимали
Святую неправду твою.

И воин, идущий на битву
И встретить готовый её,

Как клятву шептал, как молитву
Далёкое имя твоё… 

                                                                                       

М. Исаковский

Дорогая Берта!

Пришло долгожданное время. Преследуем врага, преследуем врага, движемся вперед. Трудно себе представить, как велики страдания народа, находившегося в немецком плену. О страдающей русской женщине тысячелетия будут сказки рассказывать и песни петь. Мужа убили, детей угнали, дом сожгли, а она стоит на пепелище своего дома, как монумент, как образ несгибаемой воли к жизни…

Подъезжаем вечером к деревне. Еще издали видно было пылающее небо. Немцы отступают и жгут. Они бегут, оглядываясь, как воры, и делают свое черное дело. Десятки домов догорают. Это страшное зрелище. Земля горит. В ночной темноте, кажется, что ты находишься на кладбище, где горят могилы. Один-единственный дом остался в деревне. Входим. Дом небольшой, но он битком набит погорельцами. Здесь один старик-хозяин и много-много женщин с детьми. Они сидят на своих узлах и молчат. Мы зашли, и они заплакали. «Сынки наши родные, на полчасика раньше если бы успели» Но хозяин вмешивается: «Ладно-ладно, дайте отдохнуть людям». И сразу они уступают места, сушат наши портянки, подносят воды напиться…

На этом кончаю письмо. Пальцы зябнут. Холодно.

Пошли дальше.

Я здоров и чувствую себя хорошо. Если долго не будет письма, не волнуйтесь.

Целую крепко. Твой Миша.

Дорогие мои Карма и Флора, я вас целую крепко-крепко.

                                                                                                              Папа Миша.

(14 марта 1943 г.)

Письмо Наташи Ковшовой

Милая, родная моя мама!

Вот и я на фронте. Все обстоит очень хорошо. Настроение отличное. Всего три дня мы в бою, а уже так много успехов.

Каждый бой оканчивается нашей победой, да какой! Немцы удирают, бросают все. Девушки- санитарки – настоящие героини, под градом пуль и разрывов снарядов мин идут вместе с бойцами, перевязывают раненых, вытаскивают их из самого огня. Мы с Машей все время находимся вместе. Она хорошая подруга, смелая и сообразительная. С ней хорошо в бою, она не бросит в беде.

Командир нашей части, наш непосредственный начальник, – очень хороший и умный командир. Мы все время находимся при нем и вместе с ним участвуем в бою. Я о вас очень соскучилась. Скоро разобьем врага и придем к вам, мои родные, любимые!

 Обо мне не беспокойся. Все будет хорошо, любимая моя, Моя Матя!

Целую тебя крепко, крепко и нежно, моя хорошая мамочка, дорогой мой человек.

Передай привет Кате и Аркаше. Целуй их за меня. И пусть они тебя поцелуют.

Твоя Наташа

(24 февраля 1942г.)

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: