Смысловые Галлюцинации «Замкнутый круг»

 

 

Поллюции в двадцать два года — это не смертельно, но кончить из-за того, что к тебе во сне прикасается друг — первый сигнал о том, что у Макса поехала крыша. Уже окончательно. Эта чертова авария и больница сделали свое дело, превратив его в обездвиженного инвалида-извращенца. Он не спит весь остаток ночи, уставившись то в потолок, то в окно, боясь вновь закрыть глаза и отчаянно пытаясь не думать о том, что произошло… не вспоминать о прикосновениях, которых в последнее время было предостаточно… и еще о том, как он проснулся рядом, уткнувшись в шею… Не думать! Не думать! Не думать!

 

Вместо этого Макс изо всех сил пытается выудить из памяти любые воспоминания, связанные с Полиной, но они настойчиво приводят логической цепочкой к сцене с Фоксом и, как следствие, все тому же сну. Макс на одну короткую секунду натыкается в своей голове на мысль, в чем разница между Фоксом и Женей, тут же яростно мотает головой и начинает перебирать «сюжеты» просмотренных им порнофильмов с сексуальными, голыми, сладко стонущими девахами. Но в самый неожиданный момент откуда-то из темного угла сознания мелькает внимательный светло-ореховый взгляд, и все чаморошные попытки избежать мыслей о Жене издевательски стираются, будто простой карандаш ластиком. Да, слишком много «Жени» стало в его жизни в последнее время.

 

Макс начинает нервничать, а вместе с этим раздражаться и накручивать свою и так ослабленную после аварии нервную систему, и каждая мысль становится новым витком все больше сжимающейся пружины. Поэтому, когда в начале восьмого утра в палату открывается дверь и вместо медсестры на пороге появляется Евгений, Макс со всей отчетливостью чувствует, как эта пружина может в любой момент выстрелить, превратившись в очередной необоснованный психоз. Только Женя здесь не при чем. Он не виноват, что у Макса в конец съехала крыша. Может все дело в этом? Посттравматический синдром? Да, точно. Эта мысль немного успокаивает Макса. Врач говорил, что это пройдет. Максим пытается взять себя в руки, но у него это пока получается плохо.

 

— Что ты здесь делаешь? — звучит колюче, почти как обвинение с легким паническим оттенком.

 

Женя никогда не появлялся по утрам, кроме самого первого дня и его визит сейчас будто издевательство над состоянием Макса. Тот, не обращая внимания на его интонацию, поспешно проходит в палату и, подойдя ближе, извлекает из пакета и выкладывает на тумбочку очередную ветку бананов, печенье… книжки?

 

— Макс, у меня сегодня не будет вечером времени…

 

— Ага, хорошо… — согласно кивает Максим, неосознанно отодвигаясь и пытаясь увеличить между ними расстояние, только в его случае это сделать практически невозможно.

 

И он смотрит на него. Смотрит на руки, мелькающие, доставая что-то из пакета… бедра, которые как раз на уровне его глаз… А потом понимает, как смотрит и внутри все холодеет. Резко отворачивается, уставившись в окно и нервно сглотнув. Не хватало к одному сотрясению получить вдобавок второе. Проверять на увесистость Женин кулак совсем не улыбается.

 

— … послезавтра открытие и эти несколько дней я очень загружен. Постараюсь завтра с утра заскочить… Все в порядке? — интересуется Женя, вдруг заметив отсутствующее выражение лица Макса.

 

— Угу…

 

— Ты опять плохо спал? Может, попросишь выписать тебе какое-то успокоительное?

 

Да! Максу нужно успокоительное. Срочно и много. Противно вспотевшая ладонь неосознанно комкает пододеяльник в кулак.

 

— Все нормально.

 

— Как спина?

 

— Отлично, — слишком поспешно.

 

— Может…

 

— Ничего не нужно. Все отлично, — уже резко.

 

— Ладно… — чуть подозрительно протягивает Женя.

 

Достает что-то из кармана брюк. Макс улавливает это движение боковым взглядом, но удерживает себя, чтобы не повернуться и не посмотреть.

 

— Если вдруг у меня не получится приехать, а тебе что-то срочно будет нужно, позвонишь мне.

 

Эта фраза отвлекает Макса, и он автоматически поворачивается к Евгению.

 

— У меня телефона нет, забыл?

 

— Уже есть.

 

Макс прослеживает взглядом кивок головы и натыкается на мобильный телефон и зарядное устройство к нему на тумбочке.

 

— Сколько плюс к моему счету?

 

— Нисколько. Это мой старый телефон, так что пользуйся на здоровье.

 

Максим берет его в руки и с придирчивой внимательностью осматривает. Старый, как же.

 

— Жень, харэ гнать, это новье. На нем даже ни одной царапины нет.

 

Женя действительно спешит, кроме визита к Максу у него перед работой еще несколько обязательных остановок намечено и выслушивать дотошные нудения Макса сегодня времени нет. Поэтому он просто забирает телефон из его рук, достает из кармана брюк связку ключей и одним из них прямо на глазах растерянного Максима царапает что-то на задней панели.

 

— Так лучше? — протягивает телефон обратно.

 

— На хрена? — Макс шокировано забирает его из Жениных рук.

 

— Макс, определись уже, пожалуйста. Ты хотел с царапиной, теперь он с царапиной. Мой номер в списке контактов есть. В общем, пользуйся. Если что, звони, — быстрый взгляд на наручные часы. — Все, поправляйся и постарайся не доставать медперсонал.

 

Легкое прикосновение теплой ладони к здоровому плечу, но Макс даже не успевает отреагировать. Он, все еще немного офигев, наблюдает, как Женя выходит из палаты, потом переводит взгляд на телефон в руках. Поворачивает его и проводит подушечкой большого пальца по шероховатой царапине на черном пластике. Мажор хренов, взять и поцарапать новый телефон, офонареть можно. Легкое нажатие на кнопку и дисплей загорается. Макс проверяет счет — с такой суммой можно в Китай звонить, причем каждому жителю в отдельности. Заходит в телефонную книгу, Женин номер. Откидывается на подушку, глядя в окно и делая глубокий вдох. Ну и какого хрена он в панику впал? Все нормально. Почти… Все, как и раньше. Наверное…

 

Макс усиленно забивает внутрь себя все сомнительные размышления, которые выносили его мозг на протяжении последних часов и вновь поворачивается к тумбочке. Взгляд задерживается на книжках, и он берет одну из них в руки. Анастасия Костромицкая «Вернувшийся из ниоткуда». Сказки для взрослых? Хмыкает, неосознанно улыбаясь, и открывает книгу. Это поможет ему отвлечься окончательно.

 

 

* * *

 

Женя паркует машину у подъезда и выбирается на улицу в расстегнутом черном двубортном пальто. Мороз сковывает кожу рук и лица, заставляя ее ощутимо покалывать, а изо рта вырываются клубы пара. Вытащив из салона увесистый пакет с логотипом супермаркета, захлопывает дверцу. Короткий писк сигнализации и Евгений скрывается в подъезде. Взбегает по ступенькам, на ходу бросая взгляд на наручные часы. Короткий стук в нужную дверь.

 

Дверь распахивается, будто его только и ждали. Женя проходит в квартиру, автоматически принюхиваясь, если и было что-то, успели хорошо проветрить. Легкий спиртовой и табачный оттенок улавливается, но, похоже, он уже все здесь насквозь собой пропитал. Снимает обувь и проходит на кухню. Бардака нет, что радует. После того, как Евгений предложил Максу помощь с его отцом, пока он в больнице, тот как всегда ощетинился и категорически запретил лезть в это, а тем более давать тому какие-либо деньги. Женя мрачно вздыхает, он и не нарушает свое обещание по большому счету.

 

— Этого должно хватить на неделю, — поспешно выкладывает на стол продукты.

 

— Дай тебе бог здоровья, такой ты парень золотой, — мнется рядом отец Макса. — А… может… ну, в честь праздника. На чекушку всего… Мы с ребятами по пять капель буквально… за праздник… А то горит все…

 

Женя бросает на него беглый взгляд и отрицательно качает головой. Он приезжает раз в три дня, проверяет все ли здесь в порядке и привозит продукты. Но денег никогда не дает. Контролировать визитеров «со своим» ни времени, ни возможности нет, так что это уже от него не зависит. Ближайшую неделю он вряд ли сможет вырваться, поэтому и продуктов в этот раз привез из расчета на эти дни.

 

— И к Максиму съездить не могу… Ни копейки…

 

Как-то не особенно достоверно это звучит в свете предыдущей просьбы.

 

— Это все, что Вас останавливало эти две недели? — холодно.

 

Интонация отчетливо окрашена оттенком того, что Евгений на самом деле думает о нем и его эгоистическом отношении к сыну. Женя дал себе зарок, что не будет поднимать эту тему ни с Максом, ни с его отцом. Адрес он оставлял, о случившемся сообщил, если тот считает не обязательным навещать прикованного к кровати сына после жуткой аварии — это его дело и вмешиваться он не собирается. Евгений и так делает все, что в его силах, чтобы поддержать Макса и, собственно, продукты его отцу возит по той же причине. Ему не жаль этого человека, мнущегося сейчас перед ним. Ни капли. Подобные люди просто не способны вызвать у Жени уважения при всем желании, только презрение либо холодное равнодушие. Да, Женя знает, что часто излишне нетерпим к человеческим недостаткам, правда, эта его склонность почему-то абсолютно не распространяется на Макса. И вот его-то Жене действительно жаль. Поэтому он здесь.

 

В прошлые выходные Женя наткнулся в палате Макса на ребят с его работы во главе с «Количем». Они даже собрали какие-то деньги для него, чтобы поддержать. Тот, естественно, отказался, но деньги никто не забрал. Когда они ушли Максим попытался всучить их Жене в счет своего «долга», но Евгению пришлось в очередной раз объяснять, что предлагаемую помощь всегда нужно уметь принимать и эти деньги он не возьмет. Тогда Макс попросил потратить их на оплату счетов за квартиру и купить что-нибудь из еды отцу, Женя согласился, не признавшись, что и так это уже делает. Если бы Макс узнал, Женя, как минимум, полчаса наблюдал бы за его очередным бзиком, который обычно сопровождается наличием не русской (в субъективном Женином восприятии) речи.

 

Единственными, кроме отца, с кем до сих пор не виделся и не общался Макс, остаются Полина и Фокс, но запрет сообщать им все еще в действии и в этом случае Женя слишком хорошо его понимает. Макс не хочет их видеть, не хочет, чтобы те уловили хоть какую-нибудь связь между аварией и тем, что могло стать ее причиной, а уж тем более застали его в этом «жалком состоянии». И если он не хочет, значит, не обязан, особенно учитывая то, что предшествовало аварии.

 

Раздражительное состояние Максима в последнее время и его проблемы со сном — лишнее доказательство тому, что новые нагрузки на нервную систему ему пока крайне нежелательны. Но рано или поздно все-таки придется столкнуться лицом к лицу с тем, от чего пока удается прятаться. Женя надеется, что до того времени Максим придет в себя достаточно, чтобы решить эту ситуацию безболезненно для себя. А зная Макса, так и будет.

 

Евгений прячет в холодильник продукты, не дожидаясь ответа на свой вопрос.

 

— Как он там? Вообще…

 

— Вообще, он сильный и крепкий парень, так что нормально, — Женя проходит мимо отца Макса и обувается в коридоре. — Я передам, что Вы интересовались. Всего доброго.

 

С этими словами он поспешно выходит из квартиры, сбегая по ступенькам и извлекая из кармана пальто мобильный телефон. Набирает номер, несколько долгих гудков, пока он успевает выйти из подъезда и преодолеть расстояние до своей машины по утрамбованному слою снега. Наконец, там отвечают.

 

— Костя, ты уже на работе? — дергая дверцу на себя и забираясь в салон, интересуется Евгений.

 

— Не поверишь, но да. Специально ради тебя на полчаса раньше приехал, а так бы хрен вам…

 

— Спасибо, Кость, ты просто настоящий друг.

 

— Ты мне должен, друг, — добродушно хмыкает тот.

 

— Для вас с Игорем столик всегда найдется, — смеется Женя. — Я уже еду. Буду рядом, наберу.

 

Быстрый взгляд на наручные часы — почти восемь. Лукас уже наверняка открыл ресторан, не хочется опаздывать, и успеть к девяти. Он поворачивает ключ в зажигании и выезжает из двора. Спустя еще полчаса набирает и сбрасывает Костю, так что когда его авто тормозит у здания, где работает Костик, тот уже стоит у входа, а у его ног покорно ждут четыре картонные коробки средних размеров. Женя, открыв багажник, поспешно выбирается из машины, и обменивается с ним рукопожатием.

 

— Чтобы я без тебя делал, — улыбается ему.

 

— Ой, и не знаю даже, — хмыкает Костик, заталкивая первый ящик в салон. — В общем, все, как мы с тобой решили. Думаю, понравится. Старался, как для себя.

 

— Не сомневаюсь, — Женя ставит рядом второй, пока Костя подтягивает следующий.

 

— Нервничаешь?

 

— Сильно заметно?

 

— Все будет хорошо. Я в тебе не сомневаюсь.

 

— Очень на это надеюсь, — хмыкает Женя.

 

Дождавшись пока Костя затолкает последний ящик в салон, захлопывает заднюю дверцу.

 

— Как там Макс? — вдруг интересуется тот.

 

— Нормально. А что?

 

— Жень… — как-то подозрительно издалека начинает Костик, — мне кажется или…

 

— Тебе кажется, Кость, — перебивает его Евгений. — Все, я опаздываю уже. Спасибо еще раз.

 

— Ну давай, — задумчиво кивает он, когда Женя уже оббегает машину и забирается внутрь.

 

Пока стоит в небольшой пробке, взгляд натыкается на наружную рекламу в виде бигборда.

 

«Если хотите побывать на родине Одиссея, встретиться с греческими богами, отведать греческих яств и станцевать «Сиртаки», вам не обязательно ехать за семь морей. Кусочек солнечной Греции прямо здесь гостеприимно открывает вам двери. Праздничная развлекательная программа с живой музыкой, танцами, изысканным меню от шеф-повара и вкуснейшим греческим вином в теплой компании. Вас ждет настоящий праздник, который подарит вам незабываемые впечатления! Встретьте Новый год с нами. Ресторан «Керкинитида» — солнце в подарок!»

 

Ниже указан адрес ресторана. Женя чуть улыбается и делает глубокий вдох. Да, он слегка нервничает, но перед персоналом это роскошь, поэтому он берет себя в руки. Все получится. Должно получиться. В начале десятого Женя паркует авто у ресторана и, взбежав по нескольким ступенькам, дергает дверь на себя. Его слуха тут же достигает музыка и красивый мужской голос, поющий на греческом языке, видимо, оборудование успели установить окончательно и теперь решили сделать прогон. Еще один штрих к картине в целом и Жене пока нравится, как она выглядит.

 

Он поднимается по ступеням в нижний зал.

 

— Доброе утро, Евгений Александрович…

 

— Доброе… — улыбается он, кивая.

 

Это приветствие повторяется несчетное количество раз абсолютно с каждым из снующего персонала, украшающего залы к Новогодней ночи, пока он, наконец, не натыкается на Святослава. Захватив его и еще пару официантов, они возвращаются к машине и берут по ящику, занося в помещение. Женя на ходу снимает пальто и, бросив его на один из стульев в зале, достает из кармана брюк связку ключей. Одним из них проводит по ленте скотча на коробке, которую внес сам. Открыв ее, извлекает выполненное в форме альбома формата А4 меню их ресторана — дай боже Косте продвижения по карьерной лестнице и повышения зарплаты — обложка цвета кофе с молоком, имитирует мрамор. Раскрывает и пробегает взглядом по страницам.

 

Да, это вам не белый листочек со списком блюд и ценами на них. На заламинированных страницах цвета топленого молока с фоном в виде очертаний древнегреческих архитектурных строений и храмов, изображенных будто грифелем, кроме наименований, напротив каждой позиции размещено краткое сообщение, в котором описываются вкусовые качества этого блюда, его оформление и история возникновения. Кроме этого имеется совет от их сомелье о том, какие сорта вин лучше всего сочетаются с каждым конкретным блюдом. На полях меню особым шрифтом, стилизованным под греческий, неброско красуются цитаты великих древнегреческих мудрецов. Женя листает дальше. Холодные закуски, горячие закуски, салаты, супы, дары моря, блюда из мяса и птицы, десерты. Здесь же карта вин и другие алкогольные напитки, с краткими сообщениями о достоинствах тех или иных, чтобы у посетителей была возможность выбрать себе подходящий. Отдельным перечнем идут коктейли — их ингредиенты и оформление. Женя удовлетворенно вздыхает — именно то, что он хотел. Не меню, а настоящий путеводитель по греческой кухне, превращенный стараниями Кости в маленькое произведение искусства, в котором будет легко сориентироваться даже тем, кто впервые в своей жизни услышит замысловатые названия греческих блюд, марок алкоголя и коктейлей.

 

Он вместе с шеф-поваром, сомелье и барменами потратил несколько дней на полное подробное составление этого меню — они с энтузиазмом встретили эту идею и с интересом включились в процесс, что не могло не порадовать Женю. А потом еще две ночи вместе с Костиком — под стоические качания головой Игоря — ушло на то, чтобы оформить это все в соответствии с концепцией самого ресторана. Если хоть одна деталь выпадет из общей картины, желаемая атмосфера разрушится за секунду, а этого допустить нельзя. В их «игре в Грецию» все должно быть идеально.

 

Как и обещал Евгений, эта «игра» уже началась. Прошедшие десять дней Женя проводил занятия с персоналом для того, чтобы работающие в зале, на кухне и у барной стойки почувствовали себя единой командой и на данный момент результат достаточно обнадеживающий. Что будет дальше — в условиях реальной работы — покажет только время. Без сомнения, кто-то отсеется, ну а кто-то останется, формируя стержень команды. Помимо последних подготовительных работ к открытию и тренингов, были занятия с хореографом (для всего персонала без исключения) обучающие танцевать «Сиртаки» в обязательном порядке. Занятия по оттачиванию умений бить тарелки «по-гречески» с Лукасом — на вытянутых руках, держа одну тарелку перпендикулярно к стопке других — чтобы показать посетителям, желающим развлечься или снять напряжение подобным образом, как это правильно делать. Это развлечение поначалу было встречено недоумением и удивлением, потом смехом, а потом каждый с удовольствием прошел через эту процедуру. Пусть лучше считают Женю повернутым на мелочах педантом, но по его мнению успех кроется именно в подобных мелочах и когда у него, наконец, появилась возможность самому развернуться в полную силу, Евгений просто не может отказать себе в подобном удовольствии. Кроме того, занятия эти проводились далеко не только для общего развития и расширения кругозора.

 

Но для начала им все-таки неплохо было бы открыться без эксцессов. На кухню Женя пока практически не вмешивается, там вовсю царствует Лукас, которому (к огромному Жениному облегчению) практически без труда удалось найти общий язык со всеми и бразды правления поварами он вверил ему не колеблясь. Единственное, что осталось — окончательно утвердить меню для открытия, чтобы уже сегодня созвониться с поставщиками продуктов, если вдруг появятся какие-то изменения.

 

Через час у Евгения намечен последний тренинг с официантами. Именно они в первую очередь лицо их ресторана, и их ждут наставительные инструкции по поводу обслуживания, а еще детальный разбор меню для его досконального знания. Чтобы те без труда могли дать рекомендации посетителям относительно выбора блюд и соответствующих напитков, они должны иметь полное представление о компонентах этих самых блюд и их вкусовых качествах тоже.

 

Сегодня должны подвезти готовую униформу для каждого из них — белая рубашка с широким воротником и рукавами, черные брюки, жилет без пуговиц, ярко-красный кушак для официантов и практически то же самое для официанток, только вместо рубашек блузы с рукавом в три четверти. После обеда ждет встреча с ведущим праздничной программы — открытия и обсуждение последних деталей, чтобы не возникло никаких неприятных сюрпризов.

 

Вечером же, после работы он пообещал заехать домой к родителям, правда, во сколько конкретно этот вечер для Жени наступит — неизвестно. Он захватывает пальто и направляется в свой кабинет. Впереди насыщенный рабочий день, каких теперь у него в изобилии, а мозг Евгения сейчас напоминает компьютер, который в режиме нон-стоп обрабатывает огромное количество информации, стараясь ничего не упустить из виду и не забыть ни одной детали. Розы. Да, нужно заказать две сотни роз. По греческой традиции всех гостей при входе будут осыпать их лепестками две девушки.

 

 

* * *

 

Поздним вечером, как раз на том моменте, когда гордый, раненый, но несломленный оковами и подземельем эльф королевских кровей пытается установить ментальную связь со своим братом близнецом, не зная, что по его же приказу тут и оказался, Макс выныривает на поверхность. Его отвлекают какие-то громкие звуки за дверями палаты, и он автоматически поворачивает голову, прислушиваясь. Ругань становится громче и за секунду до того, как он узнает один из голосов, дверь внезапно распахивается и на пороге появляется его отец. В каку. Пиздец…

 

— Сынок… — выпитое грозит превратиться в пьяные слезы, — кровиночка моя… Та отцепись ты! — отталкивает вытягивающую его из палаты молоденькую медсестру. — Иди работу свою… работай… Дай с сыном поговорить…

 

— Мужчина, покиньте палату. Посещения находящихся в стационаре после восьми вечера, да еще и в нетрезвом состоянии запрещены! — пытается она, но отец Макса выпихивает медсестру за дверь, захлопывая ее.

 

— Нормальные у меня сто… стос…сотс, — махнув рукой, вновь разворачивается, пока Макс в шоке наблюдает за этим спектаклем. — Ты ж плоть и кровь моя…

 

Покачиваясь подходит и сжимает ладонями щеки в конец офонаревшего Макса, обдавая все его рецепторы тем, что вполне может составить конкуренцию нашатырю. Штырит так, что у Макса начинает разъедать глаза. Твою мать! Как он вообще выполз из квартиры в таком состоянии?

 

— Бать, пусти! — слегка отшатывается Макс. — Что ты здесь вообще делаешь? Ночь на улице.

 

— …я ж как подумаю, так и сердце за тебя сжимается. Как же ты так… — игнорируя вопрос Макса.

 

— Бать! Ты через полгорода в таком состоянии ехал?! — чуть резко.

 

Тот на несколько секунд задумывается. Моргает пару раз.

 

— Нет… меня Сёма подвез… — вспоминает, наконец. — От такой мужик! — показывает большой палец вверх. — От такой! Душевный… очень.

 

Так, понятно. Раз «душевный», да еще и «очень», значит, напоил тоже он, а значит…

 

— Ты с ним пил, а потом ехал?!

 

— Так мы ж по чуть-чуть, за праздник. А потом говорю, отвези меня в больницу, — отца чуть покачивает в сторону, и он опирается о здоровое плечо Макса. — Горе, говорю, у меня. Кровиночка моя там…

 

Максу вот только этого и не хватало для окончательного срыва. Он прекрасно обходился все это время без «проведований» отца. И еще столько же обошелся бы. Внутренняя пружина, на которую за чтением удавалось не реагировать, подозрительно вздрагивает.

 

— Чо за Сёма вообще?! Как ты домой добираться будешь? — пытается достучаться к нему Максим, но такое впечатление, что тот понимает сейчас одно слово из пяти сказанных Максом. — Бать!

 

Тот слегка встряхивается, опознает обстановку вокруг и опять переводит взгляд на сына.

 

— А он меня ждет… внизу…

 

— Так, знаешь, что? Хватит позориться. Едь домой и проспись! — не выдерживает, наконец, Макс. — И не нужно ко мне больше приходить. У меня все в порядке.

 

— Сынок, ты меня выгоняешь? — растерянно отшатываясь и покачнувшись в другую сторону. — Родного отца стесняешься? — с горькой обидой качает головой. — Стыдно за батю, да? Дожил я… дождался на старости лет…

 

Макс прекрасно понимает, какое развитие может быть у этого диалога — никакое, такое же, как и состояние самого отца. Тот его все равно сейчас не услышит и будет продолжать нести полную ахинею, щедро подпитываемую спиртовыми парами. Ответить он не успевает, дверь в палату распахивается и на пороге появляется его лечащий врач вместе с той самой дежурной медсестрой, у которой не получилось вытолкать отца сразу.

 

— Мужчина, я прошу Вас покинуть отделение, — серьезно произносит он и поворачивается к Максу. — Максим, объясните отцу, что будете рады его видеть в следующий раз.

 

Господи, какое позорище. Максиму хочется съежиться до микроскопических размеров и не видеть этого всего, и не слышать.

 

— Он уже уходит, — произносит Макс и переводит взгляд на отца. — Бать, едь домой. У меня все нормально, — с нажимом произносит он.

 

— Отказался от бати, да? — обвиняя качает тот головой. — Вот так взял запросто… и отказался… — трет красные глаза. Слегка пошатываясь делает несколько шагов от кровати. Останавливается, пытаясь что-то найти в кармане смятых брюк, пока все присутствующие выжидательно наблюдают за ним. — Эх… — вздыхает, забыв, что искал и опять поворачивается к Максу. — А полтинника не будет бате одолжить?

 

Врач не выдерживает первым, и мягко беря его под локоть, настойчиво выталкивает к выходу. Когда за ними всеми закрывается дверь, Макс откидывается на подушку. Внутри так гадостно, так противно, так… одиноко. Лучше бы он действительно разбился насмерть, Макс слишком устал от этого всего. Слишком. И что он будет делать, когда выпишется, даже представления не имеет. На работу выйти еще несколько месяцев не сможет. Единственное, что остается сидеть дома и контролировать отца, хотя и это уже безнадежно. Тот если даже и не пьет, через несколько дней начинает впадать в свои приступы, и тогда становится еще хуже и труднее.

 

Макс долго лежит, апатично уставившись в темноту окна и погрязнув в собственных мрачных мыслях, поэтому вздрагивает от неожиданного звука, когда вдруг понимает, что это телефон. Кто еще может знать этот номер догадаться не трудно. Макс берет его в руки. Новое сообщение.

 

«Как ты там сегодня? Не спишь еще?»

 

«Хреново я тут. Был отец. В говно»

 

Отсылает и через несколько секунд телефон оживает уже звонком. Макс все еще помнит свой сон, но желание получить дозу успокоительного в виде уверенного и невозмутимого голоса Жени, пересиливает все недавние глупые панические терзания, померкнувшие на фоне визита отца и настоящих проблем.

 

— Привет, — вздыхает он, отвечая на звонок. — Ты уже освободился?

 

— Еще в ресторане, но да, на сегодня все. Макс… я все равно уже не успею подъехать. Что случилось?

 

Смесь облегчения и разочарования неожиданно вспыхивает внутри Максима, но он тут же заталкивает все поглубже в себя. Он не будет над этим задумываться. Это все гребаный сон вместе с гребаным посттравматическим синдромом. На самом деле все нормально. Все в порядке.

 

— Кто-то напоил его и привез в больницу проведать меня, — глядя в окно, подозрительно спокойно произносит Максим. — Устроил здесь шоу для всех, еле забрали, — неосознанно морщится от неприятных воспоминаний.

 

— Хочешь поговорить?

 

— Нет. Нормально все. Не могу дождаться, пока все разойдутся, чтобы покурить. Ты как? Задница в мыле?

 

Только после того, как он произносит эту фразу вслух, Максу доходит, как на самом деле она звучит, и к каким воспоминаниям сама собой приводит. Максим про себя матерится.

 

Женя хмыкает.

 

— Вроде того. Тебе завтра что-то нужно?

 

— Нет, — чуть поспешно. — Можешь не приезжать, — и через секунду добавляет, — удачного открытия. Созвонимся.

 

— Спасибо, Макс.

 

Максим сбрасывает звонок и вновь врастает взглядом в окно. Несколько секунд думает, а затем набирает цифры знакомого номера по памяти. Еще одно нажатие и… Сбрасывает, откладывая телефон на тумбочку. Нет, он не хочет сейчас ее слышать. Еще не сейчас.

 

Глава 13

Из-за меня ночи без огня и цели,

Из-за меня накануне дня.

Из-за меня замерла на самом деле

Из-за меня линия огня.

Нет средства согреться, если вдруг остановилось сердце.

Нет средства от смерти на свете.

Нет средства вернуться, если не получится проснуться.

Нет средства от смерти не похожей на ветер…

Би-2 «Из-за меня»

 

 

— … и все мы уверены в долгой и счастливой судьбе этого ресторана!

 

Перерезанная под всеобщие аплодисменты собравшихся алая лента, знаменует открытие ресторана греческой и средиземноморской кухни «Керкинитида». Первого ресторана Евгения. Сам он вместе с ведущим встречает прибывающих гостей, которых на входе осыпают лепестками роз две очаровательные «нимфы» в длинных летящих платьях и с уложенными в замысловатые прически волосами. Громко играет живая греческая музыка. «Дионис» — молодой, веселый и красивый парень — в короткой белой тоге и золотых сандалиях с венком из виноградных листьев и небольших гроздьев винограда, угощает всех бокалом греческого вина, наливая его из большого кувшина на своем плече. Подмигивая и рассыпаясь в витиеватых комплиментах абсолютно всем дамам, заставляет их непроизвольно улыбаться. Рядом с ним десятилетний «Амур» с луком и стрелами за спиной, держащий в руках поднос с виноградом и небольшими тирамису в форме сердец, украшенных клубникой. Здесь же и сам «Зевс» — высокий и статный в длинной белой тоге с золотыми спиралевидными узорами по подолу — гордо венчающий головы мужчин «лавровыми венками» и важно провожающий всех в зал, где эстафету принимают официанты. Улыбаться каждому — совершенно не натянуто, а искренне и радостно — первое правило для Жени и его персонала.

 

Все пришедшие сегодня на открытие, ожидают получить от этого визита что-то свое. Кто-то утолить интерес, кто-то попробовать что-то новенькое, а кто-то станет их постоянным клиентом. Но удовлетворить ожидания каждого — первоочередная задача. В одном они солидарны — все собрались в ожидании праздника, и сделать праздник — работа Жени и его команды. Пока они встречают одних гостей угощениями, другие оставляют верхнюю одежду в гардеробе и поднимаются следом за «Зевсом». Абсолютно на всех столах стоит корзина с бутылкой вина и колодой карт в качестве традиционного греческого Новогоднего подарка всем гостям. Четко спланированный алгоритм, прогоняемый вчера снова и снова не должен сбиться ни на йоту и ни в чем.

 

Когда основной поток гостей заканчивается, «нимф» и флиртующего с ними, пока никто не видит, «Зевса», оставляют у входа. Ведущий начинает вечер, на протяжении которого всех ждет приятная музыка, конкурсы, аукцион и розыгрыш лотереи. Среди гостей и родители Евгения — разумеется, отец не пропустил бы такого события — и даже Олежка, который сначала долго сопротивлялся, но, в конце концов, согласился посмотреть на свои старания в общей картине заведения. Женю несколько раз отводит в сторону пара журналистов, оказавшихся здесь стараниями отца, и он мягко улыбаясь, отвечает на их немногочисленные вопросы, желая приятно провести вечер.

 

Евгений бросает взгляд на наручные часы и делает незаметный вдох. Еще раз сосредоточено скользит глазами, осматривая зал с гостями. Посреди вечера музыка внезапно останавливается. Женя замечает, как Неля бросает на него взгляд, и он незаметно кивает ей в ответ. Постепенно к посетителям начинает доходить, что стало чего-то не хватать и что ничего, кроме их голосов не нарушает эту самую тишину. Когда некоторые начинают оборачиваться в поисках причины сего явления, первые достаточно громкие аккорды «Сиртаки» заполняют пространство.

 

Женя наблюдает, как в зале гордо появляется «Зевс» и, подняв руки, щелкает пальцами, делая первый плавный шаг в сторону, слегка сгибая ноги в коленях, потом в другую, начиная двигаться между рядами столов. Все присутствующие в зале начинают оборачиваться и изумленно смотреть на него. Подойдя к Неле, он кладет руку на ее плечо, и она улыбаясь, начинает синхронно с ним повторять все движения. Спустя несколько секунд рядом появляется Леня — еще один их официант — и, кладя руку на плечо Нели, повторяет все достаточно простые и незамысловатые движения вместе с ними. Музыка пока звучит медленно, не ускоряя свой темп. Вскоре к ним присоединяется еще двое официантов, вставая в линию. А затем еще несколько. Женя чуть сужает глаза, внимательно и слегка напряженно наблюдая за всем со стороны. Кто-то из посетителей начинает хлопать в такт музыке и щелчкам пальцев, постепенно остальные подхватывают, искренне улыбаясь, и переглядываясь друг с другом. Но Евгению этого мало, чего-то не хватает, чтобы окончательно увлечь их в эту «игру».

 

И тут происходит то, чего Женя никак не ожидал. Он изумленно наблюдает, как из-за своего стола поднимается его отец. Подойдя ближе, встает с краю, кладя руку на плечо одного из официантов и внимательно глядя на его ноги, начинает двигаться вместе с ними. Приспособившись, он поднимает голову и, улыбаясь, кому-то кивает. Из-за другого стола поднимается еще один мужчина со своей спутницей, а следом и мама Жени, а дальше начинает происходить цепная реакция. Еще несколько посетителей встают из-за столов и присоединяются, стараясь повторять все движения, за ними встают еще и еще. Темп ускоряется, сопровождаясь подбадривающими возгласами и свистом других гостей, а когда Женины официанты громко выкрикивают «Опа!», Евгений замечает, как некоторые начинают снимать это действо. Во второй раз «опа» радостно выкрикивает уже весь зал. Ведущий включается в игру и подбадривает танцующих.

 

Женя, улыбаясь, качает головой, глядя на своего отца в дорогом костюме, запросто танцующего рядом с одним из официантов посреди ресторана на глазах у большого количества людей и в который раз понимает, что лучшего учителя в этом деле у него быть просто не могло. Несмотря на всю свою внешнюю холодность и невозмутимость, он знает и умеет делать то, что нужно и тогда, когда нужно ни на кого не оглядываясь и не боясь показаться нелепым. Хоть они с отцом действительно во многом очень похожи, Евгению вдруг становится интересно, как он сам выглядит в глазах своего персонала. Если хотя бы вполовину так же, как его отец — это уже результат.

 

Музыка тем временем достигает бешеного ритма и танцующие образовывают хоровод, двигаясь все быстрее. Из их служебного входа в зал появляется Лукас, глядя на внешний вид которого ни у кого не возникает сомнений, что перед ними шеф-повар. В его руках стопка белых тарелок. Широко и искренне улыбаясь подхватывает несколько па, а затем протискивается в центр хоровода и, встав на одно колено, начинает молотить ребром тарелки по стопке остальных, разбивая их на мелкие осколки. С последним «опа!» он бросает на пол ту тарелку, которой разбивал остальные и она разлетается вдребезги. Посетители что-то выкрикивают, возбужденные возгласы заполняют пространство, аплодируют ему и фактически сами себе, расходясь по своим местам, пока официанты незаметно исчезают и возвращаются уже с бокалами греческого вина в подарок от заведения для всех, кто принял участие в танце, а другие быстро убирают осколки разбитой посуды.

 

Женя бросает взгляд на улыбающегося отца, благодарно кивающего одному из официантов за принесенный ему бокал, переводит взгляд и, встретившись с сыном глазами, салютует ему этим бокалом. Евгений искренне улыбается в ответ. Большей помощи отец ему оказать не мог. Спустя несколько минут ведущий начинает обратный отсчет и вместе с гостями, взрывающими аплодисментами пространство, Новый год вступает в свои права.

 

Вновь начинает звучать легкая греческая музыка, создавая приятный фон для посетителей и дополняя атмосферу сегодняшнего вечера. Женя удовлетворенно вздыхает, несколько минут наблюдая за оживленно переговаривающимися довольными посетителями, достает мобильный телефон и, набрав короткое сообщение, отправляет его. Через минуту приходит ответ.

 

«Спасибо. И тебя с Новым. Удачи с рестораном»

 

— Спасибо, Макс, — Женя хмыкает, слегка улыбаясь.

 

Прячет телефон в карман и, окинув взглядом зал, улыбающихся гостей, официантов, спускается на кухню, чтобы поблагодарить Лукаса за его шоу.

 

 

* * *

 

Макс еще раз пробегает взглядом по сообщению от Евгения и, откидываясь на подушку, бессознательно вертит в пальцах здоровой руки телефон. Несколько минут думает, глядя в такое уже привычное окно, ставшее для него за последние две недели лучшим психоаналитиком в котором время от времени вспыхивают отсветы освещающего ночное небо салюта. Новый год — самый лучший рубеж для того, чтобы оставить в прошлом то, что хочешь оставить там и не возвращаться к этому снова. Поэтому он все-таки набирает номер и, сделав вдох, нажимает кнопку вызова. Спустя несчетное количество гудков там, наконец, отвечают.

 

— Алло! — на заднем фоне слышны радостные крики толпы и шум, забивающий динамик.

 

— Привет, Ли. С Новым годом, — произносит Макс.

 

— Спасибо! Взаимно. Кто это? — спустя несколько секунд шум слегка стихает. — Алло? Макс, это ты?

 

— Да, Ли…

 

— Блин, Макс, я уже всех ребят на уши поставила! — Максим мрачно хмыкает. А начала, вероятно, прямо с Фокса. — Ты куда пропал?! Номер не отвечает, никто тебя после похорон Антона не видел… Я чуть с ума не сошла. Что вообще произошло?! С тобой все в порядке?

 

Вопросы сыплются, как из рога изобилия, но у Макса нет желания на них отвечать, и позвонил он не для этого.

 

— Ли, я позвонил просто, чтобы поздравить с праздником и… пожелать тебе в новом году нового парня.

 

— Макс, здесь плохо слышно. Какого парня?

 

— Нового, Ли, то есть, не меня.

 

— Я не поняла… — короткая пауза и уже возмущенно, — ты меня бросаешь, что ли? По телефону? В Новогоднюю ночь? Макс! Что это значит?! Ты пьян или головой там ударился?! Где ты вообще?!

 

— Да, ты правильно поняла, — коротко отвечает Максим на все ее вопросы разом.

 

Отрывает телефон от уха и пару секунд смотрит на дисплей, из динамика продолжает звучать возмущенная речь. Макс флегматично нажимает на кнопку сброса вызова, и она превращается в тишину. В прошлом. Внутри пустота, будто кто-то вытащил из него ненужный хлам и освободил от бардака. Все еще есть разочарование, и есть горечь, и обида, но болезненных уколов уже почему-то нет. Выключает телефон и, положив его на тумбочку, гасит свет. Что его ждет дальше, он не знает, но это осталось в прошлом. Вместе с лучшим другом Антоном, которого он потерял из-за нелепой аварии и которого уже не вернуть. Вместе с Фоксом, благодаря которому потерял одновременно и девушку, и друга, но возвращать которых уже не хочется… Больше терять нечего?

 

Макс закрывает глаза и в мыслях вертятся два коротких предложения на дисплее телефона:

 

«С Наступившим, Макс. Пустой трассы и удачной полосы в новом году»

 

Он не видел Женю уже больше двух дней, и тот кошмарный сон за эти две ночи тоже больше не повторялся. Макс немного успокоился и взял себя в руки, но это не значит, что он успел забыть. Максим до сих пор отчаянно пытается найти во всем этом хоть какой-нибудь смысл, но не может. А от навязчивых мыслей не так просто отделаться, когда лежишь сутками наедине с собой и только и остается, что думать. Макса не могут привлекать мужчины. Просто не могут. И никогда не привлекали. Только не его. И после поцелуя с Фоксом он не почувствовал ничего кроме ярости и отвращения. Значит, все с ним в порядке. Просто он устал. Просто все в один миг свалилось на него таким неподъемным грузом, что грозит раздавить и погрести под своей тяжестью. Многое изменилось и почти не осталось ничего привычного, а что будет дальше, он просто не знает, но несмотря ни на что не хочет из-за своей в конец съезжающей от всего произошедшего крыши потерять еще и Женю, в котором неожиданно нашел друга и поддержку. Макс просто не представляет, что бы он делал, если бы не Евгений и оказанная им помощь. Друг? Да.

 

Все будет хорошо. Макс всегда искренне верит в то, что лучшее еще впереди. Просто нужно окончательно прийти в себя и выбросить из головы весь этот бред. Забыть и больше об этом не думать. Приняв такое, казалось бы, очевидное и правильное решение, Макс делает вдох и засыпает. За окном слышны приглушенные взрывы петард и салюта. Новый год наступил, подведя свою черту под всем, что было до него.

 

 

* * *

 

— Спасибо, — искренне произносит Женя, когда отец пожимает ему руку на прощание, приобнимая другой рукой и похлопывая по спине.

 

— Я здесь был не как твой отец. И не как проверяющий. А как один из твоих посетителей. И если мне захотелось встать и станцевать сегодня, значит, сегодня ты справился со своей целью на отлично, — мягко улыбается он в ответ, но голос звучит серьезно. И это действительно похвала. — Поздравляю еще раз с открытием, теперь главное закрепить успех. После того, что я увидел сегодня, уверен, ты и с этим справишься.

 

— Ты молодец, — обнимает Женю мама, — я тобой горжусь.

 

Евгений обменивается с ней поцелуем в щеку и благодарно улыбается.

 

— Спасибо.

 

— Теперь можно и о невесте подумать. Я права? — поворачивается она к отцу. Тот бросает взгляд на Женю и слегка улыбается.

 

— Только желательно с умом и характером, а не «сахарное» безмозглое создание, — многозначительно замечает он, надевая перчатки.

 

Женя хмыкает, качая головой в ответ на слова отца. Есть у него тут один «с характером», проблема вся в том, что в образ невесты маминых грез явно не вписывающийся ни по каким параметрам. Как максимум, потому что мужского пола и как минимум, потому что не гей. И вероятно, мама очень удивилась бы, узнав, как обстоят дела в личной жизни сына на самом деле.

 

— Дорогой, ну что за слова! — расслабленно смеется она от выпитого за сегодня вина и явно хорошего настроения. — Женщины должны быть «сахарными» и глупенькими, чтобы вы на нашем фоне смотрелись умными и сильными. Ты со мной согласен, Женя?

 

— Поехали домой, «сахарная» моя, — отец мягко увлекает ее, прерывая этот диалог.

 

 Женя делает глубокий вдох. Не то, чтобы он боялся признаться матери в своей ориентации, но она все равно большую часть времени живет в своем собственном мире и ей это знание отнюдь не принципиально. На данный момент точно. Она не так уж часто вспоминает о том, что ее сыну уже двадцать шесть и что он еще не женат. Главное, вовремя ее отвлечь, когда она вдруг заводит об этом разговор, что до сих пор им с отцом удавалось сделать без особого труда.

 

— Мне подождать тебя? — произносит кто-то негромко, когда дверь за родителями закрывается. Женя оборачивается на звук голоса и улыбается Олежке.

 

— Думаю, нам обязательно стоит отпраздновать наш успех сегодня. Но только если ты не спешишь, потому что мне еще предстоит кое-какая работа.

 

— Не спешу, — как всегда лучезарно улыбается тот. — И это действительно был успех. Поздравляю. Ты был просто божественным, — звучит как всегда искренне.

 

Женя хмыкает, улыбаясь в ответ на такие слова, заряжающие его уверенностью в своем успехе и своих силах.

 

— Спасибо, Олег.

 

Когда расходятся последние посетители, которых провожают вежливыми фразами: «Спасибо, что разделили этот вечер с нами, ждем вас завтра. Вы же знаете, что на завтра наш шеф-повар готовит особый сюрприз, к которому прилагается бесплатный бокал настоящего греческого нектара богов «Метакса»?», Женя учтиво улыбается всем, отмечая выражения лиц. Он с уверенностью может сказать, что половина из пришедших сегодня вернутся и завтра, чтобы узнать, что же за сюрприз их может ждать от Лукаса, увидеть которого сегодня они могли собственными глазами. Набрать постоянную клиентскую базу — первоочередная задача для Евгения и он должен сделать все возможное за первые недели и месяцы, чтобы достаточно успешное открытие стало отличным стартом для последующей работы ресторана. А это весьма кропотливое занятие, требующее не только его богатой фантазии, но и идеально слаженной работы всего механизма в целом.

 

Поэтому, закрыв ресторан, он собирает всех в зале. Их ждет детальный разбор первого вечера с похвалами, благодарностями и указанием недочетов. Ему нужно выяснить, у кого что не получилось или в чем возникли объективные сложности. Судя по выражениям лиц все устали, но одинаково довольны первым рабочим днем и пребывая в остаточном ощущении общей эйфории, улыбаются. Это хороший знак. Женя хвалит абсолютно всех и каждого по отдельности и только после этого переходит к тем недочетам, которые заметил. Его замечания звучат мягко и в форме пожеланий обратить внимание на тот или иной нюанс в следующий раз, то есть завтра. А завтра они открываются после обеда, так что отдохнуть и выспаться после изнуряющей ночи возможность будет у всех. Еще раз поздравив всех с Новым годом, распускает персонал. Официанты убирают залы, повара кухню, пока Женя с Лукасом обсуждают меню на завтра и наличие всех необходимых продуктов. И только около пяти утра Женя закрывает ресторан, прощаясь с последними сотрудниками.

 

Олежка, стоически прождавший Евгения все это время, забирается следом за ним в авто и усаживается рядом.

 

— К тебе?

 

Женя улыбается, утвердительно кивнув, и оборачивается, сдавая назад с парковки. Завтра он, наконец, сможет увидеть Макса.

 

 

* * *

 

— Макс… — негромко где-то возле уха.

 

Тело слегка напрягается. Блин, только не опять! Макс усиленно пытается стряхнуть с себя остатки сновидений, чтобы не дать им шанса вновь зайти куда-то «не туда», куда они могут. Ни в коем случае. Он с трудом выталкивает себя на поверхность из вязкого сна, ощущая какое-то движение рядом с собой. Достаточно привычные звуки за последнее время, когда кто-то приглушенно шуршит пакетом, доставая и выкладывая на тумбочку то, что принес. Макс облизывает губы спросонок и слегка поворачивает голову на звук. Приоткрывает глаза. Натыкается на светло-ореховый взгляд. Нет, у него нет эрекции. Утренняя не считается. Абсолютно. Максу кажется, если бы мог, он сейчас бы застонал от отчаяния. Ну почему его опять принесло утром? Он вновь закрывает глаза, накрывая их рукой.

 

— Макс, я знаю, что ты уже не спишь, — улыбаясь, произносит Женя, продолжая свои манипуляции с пакетом, который вдруг начинает шуршать раздражающе громко и нестерпимо действовать на нервы. — Давай, просыпайся. Я ненадолго.

 

— Угу…

 

Да, общаться в режиме мобильной связи, оказывается, намного проще. И безопасней? Он слышит удаляющиеся в другой конец палаты шаги и не может пересилить себя, чтобы не посмотреть. Евгений набирает в электрочайник воду и через минуту возвращается, включая его.

 

— Почему у тебя телефон выключен? — совершенно спокойно интересуется Женя, бросая взгляд на тумбочку, где он лежит.

 

Макс находит, за что ухватиться, чтобы отвлечь себя.

 

— Не хотел, чтобы у некоторых была возможность перезвонить, — все еще слегка сонно произносит он, тря глаза.

 

— Я так понимаю, под этим многозначительным «некоторый» подразумеваюсь я? Исходя из того, что номер известен только мне…

 

— Я вчера звонил Полине, — произносит Макс.

 

— И что? — удивление, замаскированное за невозмутимостью.

 

— И как ты думаешь, что? — чуть колюче.

 

— Судя по твоему хорошему настроению — вы расстались, — делает предположение Евгений, усаживаясь на стул. — Жалеешь?

 

— Нет, — уже спокойнее произносит Макс. — Каждый раз, когда я видел бы ее или Фокса, у меня стопудово перед глазами была бы совершенно другая картина.

 

— Я не видел факта измены собственными глазами, но богатое воображение в этом случае хуже, чем, если бы видел, так что понимаю, о чем ты говоришь.

 

Макс слегка расслабляется.

 

— Как там вчера? — меняет он тему и Женя позволяет ему это сделать.

 

Напряжение Макса уходит окончательно, пока Евгений заваривает новый чай и рассказывает ему об открытии. Он даже несколько раз смеется, подкалывая его. Но вскоре понимает, что рано расслабился. Евгений бросает быстрый взгляд на наручные часы.

 

— Все, мне пора. Давай помогу переодеться…

 

Привычная фраза, которая звучала, как минимум, раз пять… но до того, как у Макса поехала крыша. Да, ему не мешало бы переодеться, раз он и так не может себе позволить душ. Да, сам он это сделать пока вряд ли сможет. И нет, только не с помощью Жени. Перед глазами со всей отчетливостью встает картина из недавнего кошмара и это никак не способствует сохранению уравновешенности. Посттравматический синдром может прогрессировать?

 

Но Евгений не дает ему шанса ответить отрицательно, поднимаясь и привычно доставая сменную чистую одежду из небольшого шкафчика. Макс делает глубокий вдох. Как бы ему не хотелось, но Женя здесь не при чем, все дело в нем самом. Если он сейчас вдруг начнет себя странно вести, Женя тут же это поймет, а Макс, судя по всему, уже готов к панической атаке. Но ничего ведь не поменялось. Все нормально. Все, как и было раньше. Кошмарный сон — это просто сон, а в жизни все по-прежнему и не из-за чего…

 

Додумать Макс не успевает, потому что чувствует, как руки Жени освобождают его от одежды. Рубашка еще полбеды, но когда теплые пальцы, задевая кожу, поднимают футболку, а сам Макс практически утыкается на несколько секунд в грудь Жени, никакие аутотренинги не помогают ему не зацикливаться на этих ощущениях. Чем больше он пытается о них не думать, тем ощутимее они становятся. Будто в насмешку над растерянностью и нервозностью. Расшатанные нервы сдают, и он резко отодвигается.

 

— Я сам, — поддевая здоровой рукой футболку, поспешно стягивает ее через голову, в первый раз чувствуя себя не без одежды, а голым. Оказывается, это два совершенно разных ощущения.

 

Женя никак не акцентирует на этом внимание. Тянется к новой футболке, лежащей на кровати, но Макс успевает выхватить ее из его рук.

 

— Я сам могу, — упрямо повторяет он.

 

Женя несколько секунд наблюдает, как Макс сражается с ней, пытаясь одной рукой натянуть на себя, и все-таки не выдерживает.

 

— Макс, в чем дело?

 

— Ни в чем, — откуда-то из серой хлопковой ткани, в поисках куда просунуть голову. Да, снять было проще, чем надеть.

 

Женя слегка улыбается очередному приступу обострившейся самостоятельности и помогает, наконец, продеть голову. Макс не дает своему мозгу задумываться над этим и прослеживать какие бы то ни было реакции в ответ на легкие прикосновения. Он же никогда не обращал на это внимания. Костяшки пальцев Жени черкают по ребрам… И теперь не будет. Руки мягко проводят по спине, поправляя ткань… С ним все в порядке. Здоровую руку продевают в рукав рубашки, и пальцы касаются шеи, поправляя воротник, задевают волосы… На коже выступают мурашки. Все!

 

— Спасибо за помощь, но я и сам в состоянии, — нервно.

 

В голове отборнейший поток ругательств в адрес самому себе, пока Макс как-то немного дергано поправляет одежду, отодвигаясь от Жени насколько это возможно.

 

— Ты, кажется, на работу опаздываешь.

 

— Ты не говорил с врачом по поводу успокоительных? — осторожно интересуется Евгений.

 

— Со мной все в порядке.

 

— Я вижу.

 

— Жень, иди. Удачного рабочего дня.

 

— Макс…

 

— Все нормально, говорю, — с ощутимым нажимом. Еще пару минут и Макса прорвет.

 

Женя улавливает это шаткое состояние Максима, но выяснять в чем причина бесполезно. Возможно, из-за вчерашнего разговора с Полиной у него вновь разошлась нервная система, и об успокоительных Женя все-таки решает поговорить с врачом сам.

 

Когда за ним закрывается дверь, Макс несколько раз сжимает и разжимает правую руку в кулак, но когда приподнимает ее, держа на весу, она все равно слегка дрожит. Блядь! Да что ж с ним не так?! А Макс со всей уверенностью может сказать, что это «не так» каким-то обманным маневром незаметно подкралось практически впритык, и теперь в любую секунду готово выскочить прямо перед его лицом со злорадным и издевательским «Бу!». И что последует после этого «Бу!» знать Максу совершенно не хочется. Он яростно откидывается на подушку. Нечем отвлечься. Абсолютно нечем! Уже ничто не помогает: ни книги, ни телевизор, который Макс и так не любит смотреть. Он сходит с ума! Две недели практически изолирован, обездвижен и единственное, что проникает в этот вакуум из вне — Женя. Очень много Жени.

 

Макс вновь накрывает глаза рукой. Да, ему нужно попросить врача выписать успокоительные, иначе из травматологии его просто переведут в психиатрическое отделение для душевнобольных. Он отчаянно кусает губы и только одна мысль бьется в сознании — ему нужно поскорее встать на ноги.

 

Всю следующую неделю Макс горстями ест выписанную врачом валерьянку в таблетках, которая помогает разве что только в комплексе с самовнушением, уже почти не реагирует на ночные кошмары, сменяющиеся бессонницей, и с особым усердием занимается восстанавливающей гимнастикой. Женя звонит каждый день, но, слава богу, приезжает реже в виду сильной загруженности. И в каждый из таких приездов Макс старательно избегает любых прикосновений, запрещая себе думать, почему так панически их боится.

 

Спустя еще несколько дней Максу, наконец, снимают гипсовую шину с плеча и, приносят костыли, разрешив первый раз встать на ноги. Попытки Жени помочь подняться ему с кровати, встречены категорическим «Я сам!», но, как и всегда, в конце концов, руки Евгения оказываются то на плечах, то на поясе, то на локте Максима, невзирая на его протесты. И он смиренно принимает эту помощь, когда замечает в светло-ореховых глазах искреннее непонимание и нескончаемое количество вопросительных знаков. А потом опять горстями ест валерьянку в таблетках. Не задумываться! Не думать! Главное, выписаться из больницы, вырваться из этого замкнутого пространства, сводящего его с ума. И все будет как раньше. И все снова вернется на свои места. Свобода. Как же ее не хватает Максу!

 

Когда его общий «срок» переваливает за четыре недели, Макса выписывают из стационара, назначив ему курс массажей и обязательные ежедневные занятия лечебной гимнастикой. Простые упражнения для укрепления и постепенного разрабатывания левой ноги. Женя помогает собираться и внимательно выслушивает советы врача вместе с рассеянным Максом.

 

Пока они едут в машине, Макс немного начинает приходить в себя, рассматривая заснеженные улицы в лучах зимнего холодного солнца. Наконец, закончился этот Ад и теперь можно навсегда выбросить из головы все, что доводило его до бешенства. Теперь его ждет отец, с которым думать о всякой хрени просто не будет времени. Да, все будет нормально.

 

Женя несколько раз бросает взгляд в сторону Макса, но тот неестественно напряжен и молчалив. Евгений давно стал замечать, что на Максима что-то давит, но сколько он не пытался, любая попытка выяснить причину тут же была встречена колючей и слегка агрессивной реакцией. Женя отмечает, как Макс сосредоточенно смотрит в окно авто, слегка отвернувшись, и чувствует внутри отчаянную потребность узнать, в чем все дело. Хотя, если разобраться, причин хватает. Он верит, что Максу тяжело, но не понимает, почему тот вдруг замкнулся в себе. Макс либо психует, либо точно так же, как и сейчас, абсолютно неестественно молчит, вперившись взглядом в какую-то одну точку. И это молчание вдруг невыносимо начинает давить на самого Женю, тишина режет слух, но попытки заговорить встречены односложными безэмоциональными репликами. Ни одной подколки, никакого стеба по поводу Жениного вождения, ничего.

 

Наконец, Женя паркует машину возле подъезда и помогает Максу выбраться из салона, захватывая пакеты с его вещами. Они поднимаются на лифте, и Евгений отпирает входную дверь ключом Максима, даже не пытаясь постучать. Он был пару дней назад, когда забирал теплые вещи для него, и картина не особо поменялась. Обмен парой дежурных фраз и отчетливый запах перегара, проевший стены, мебель и самого отца Максима насквозь.

 

Женя проходит в квартиру и придерживает дверь для Макса. Оставляя пакеты у входа, заглядывает на кухню. Пусто, но убрано. Помогает ему снять куртку и обувь. И пока разувается сам, слышит, как вдруг с грохотом падают костыли на пол. Резко переводит взгляд на побелевшего Макса, сползающего спиной по стене напротив распахнутой двери в гостиную. Женя успевает оказаться рядом, чтобы подхватить его, не давая упасть и вновь травмировать больное бедро.

 

— Макс!

 

Женя пытается его встряхнуть, но тот не реагирует, уставившись в одну точку за его спиной, и Евгений оборачивается, прослеживая этот взгляд. На фоне яркого окна, сквозь которое, отражаясь в узорах мороза, ослепительно светит зимнее солнце, безвольно висит отец Максима. Думать некогда. Он опускает его, усаживая на пол, и бросается на кухню. Быстро выдвигая ящики, наконец, находит нож и возвращается в комнату. Перевернув опрокинутый табурет, встает на него, перерезая ремень. Когда кожа поддается, вся тяжесть тела наваливается на него и он, едва удержавшись на ногах, чтобы не упасть, опускает тело на пол. Ему уже не помогут, слишком поздно. Женя вновь переводит взгляд на Макса. У того на лице абсолютно отрешенное выражение, будто у слепых людей. Они смотрят, но не видят. Женя бросает нож, подходит к нему и приседает на корточки рядом, сосредоточенно заглядывая в лицо.

 

— Макс… — негромко.

 

Ноль реакции. Жутко. Женя тянет его на себя, усаживаясь на пол, и Макс просто утыкается лицом в его грудь, делая судорожный вдох. Евгений кладет ладонь на его затылок, но тот не плачет. Тяжело и часто дышит, сердцебиение Макса начинает ускоряться, ощутимо отдавая в грудь Жени. Максим ничего не говорит, вцепившись в рукав его пальто. Шок. Они сидят на холодном полу, и Женя машинально проводит ладонью по его волосам в успокаивающем и поддерживающем жесте.

 

— Макс… мне жаль…

 

Глава 14

 

Я сам не свой, мой след потерян, я с головой в песчинках времени,

Упал на дно и метроном считает в тишине.

Пока все ждут прихода истины, святая ложь звучит всё искренней,

Не прячет взгляд и травит яд соблазном душу мне.

Я сделал всё и всё оставил, в моей игре почти нет правил,

И мой герой не держит строй и лезет на рожон.

Я сбыл мечты и откровения, в руках судьбы моё спасение,

Мой главный нерв, продет в иглу предельно обнажён.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: