Имперские проекты новой столицы

Особое место среди сторонников переноса заняли имперские проекты, многие из которых вдохновлялись идеями новой идеологии евразийства. В большинстве случаев кандидаты на роль новых имперских столиц находятся или на территории других суверенных государств и национальных автономий (Татарстан и Украина) или на территориях непосредственно к ним примыкающим (Казахстан) или демонстрирующим, по крайней мере, в глазах авторов этих проектов, серьезные сепаратистские тенденции (Дальний Восток и Сибирь).

Авторы этого круга в основном обращают внимание на военные аспекты проблемы и вопросы национальной безопасности, которые они связывают со сменой конфигурации российского пространства после коллапса Советского Союза. Это прежде всего сближение политического центра с западной границей России в результате потери прибалтийских союзных республик, а также оголенный и уязвимый юг Западной Сибири.

Такое понимание проблем страны определило главное географическое направление поисков этих имперских проектов – движение столицы на Восток России, в особенности на территорию Сибири. Главным мотивом этих проектов была идея о необходимости склеить российское пространство с помощью новой точки на пересечении азийских и европейских пространств страны. Именно на Востоке, считали евразийцы, живут народы более конгениальные и сопричастные русской культурно-политической стихии и судьбе. Столица на востоке позволит России лучше справляться с проблемами страны. Кроме того, такое перемещение центра тяжести государства послужит дружественным жестом в отношении братских азиатских народов, что позволит политически закрепить русскую евразийскую идентичность.

Не менее, а может и более важным с точки зрения многих сторонников восточной столицы, будет и символическое значение этого шага в отношении европейцев, которым будет указано на их скромное и незавидное место в русской политике и экономике, лишний раз подчеркнув независимость российской политики от европейских ценностей, стереотипов и представлений.

Идеи новой столицы на Востоке также часто сопрягаются с идеалами потенциальной экономической автаркии России. Но главным образом они подпитываются представлениями о военной угрозе, исходящей от войск НАТО, расширяющихся в Восточной Европе, и других угрозах национальной безопасности. Необходимость столичного маневра обосновывается ссылками на геополитические мотивы, которые, как кажется кругу этих авторов, дают более строгие ориентиры и императивы для российской внутренней политики. Проект строительства и реконструкции империи на руинах СССР, считают они, нуждается в серьезных коррективах, не последнюю роль среди которых должна сыграть новая имперская столица. Хотя доминирующим направлением имперского развития является восток страны, некоторые авторы предлагают различные координаты и сценарии имперской реконструкции на западе.

Казань

Примером такого евразийского имперского мышления являются работы философа и политолога Александра Дугина. Его идея необходимости нового имперского центра разьясняется в небольшой книге "Третья Столица" [Дугин, 2000]. В ней Дугин предлагает Казань, столицу Татарстана, на роль новой российской столицы в духе стратегии внедренной столицы, которую мы обсудили в числе прочих имперских стратегий [Россман, 2013]. Перенос столицы в Татарстан, по мнению Дугина, должен закрепить славянско-тюркский этнический союз, подчеркнуть исторические связи православия и ислама, а также дистанцировать евразийскую политику от Европы и европейских ценностей. Дугин безосновательно приписывает планы переноса столицы в Казань Ивану Грозному. Более точно мотивация этого предложения передается в книге "Основы геополитики", где он говорит об опасности сближения Татарстана и Башкирии и тюркско-исламского сепаратизма. Для препятствия развития такого сепаратистского национального самосознания, он считает необходимым поощрять русскую миграцию в Татарстан [Дугин, 1997: 330].

Интересно, что кандидатуру Казани поддержал также вице-спикер Государственной Думы Олег Морозов, уроженец этого города. Не менее примечательно и то, что эта идея была немедленно и безоговорочно отвергнута политическими лидерами и активистами Татарстана.

Аркаим

Коллеги Дугина из движения Молодая Евразия предложили сделать новой политической столицей город Аркаим. Этот древний и загадочный мегалитический город на Южном Урале, недалеко от Челябинска, раскопанный археологами в 1980-е годы, должен подчеркнуть принадлежность России к числу древнейших человеческих культур и цивилизаций[31]. Павел Зарифуллин, лидер евразийского союза молодежи (ЕСМ), назвал Аркаим с его улицами в виде сакральных рунических кругов "сакральным и энергетическим центром мира" (Эксперт, 2006).

Его коллега по движению, художник и архитектор Алексей Гинтовт, предложил превратить этот город в полностью деревянный, с небоскребами на окраине, Кремлем в центре и русскими теремами. "Именно такой была архитектурная концепция Москвы, одобренная Иосифом Сталиным, но так и не реализованная полностью в середине ХХ века", считает Гинтовт (Идея, 2006).

В случае переноса столицы в Аркаим, поясняет свою мысль и ее импликации Зарифуллин, Казахстан должен будет стать частью России. Причина такой необходимости состоит в том, предупредил глава ЕСМ, что новая российская столица окажется в слишком опасной близости от границ Казахстана. Но и это тоже, согласно Зарифуллину, только дополнительный "геополитический плюс".

Южная Сибирь

Идеи по поводу размещения столицы в Южной Сибири иногда увязываются с ростом сепаратистских настроений в сибирском регионе и опасностью геополитического раскола страны[32]. По словам корреспондента "Русского Репортера", в Сибири "подрастает второе поколение граждан России, которые в столице своего государства никогда не были… Съездить в Китай им дешевле, чем добраться до Москвы" [Антипин, 2011]. В то же время очень немногие москвичи бывают в Сибири. Только 11 % москвичей хоть раз в жизни были за Уралом и не более 20 % – на Волге. Таким образом, физическая и человеческая связанность территории, ее "усвоенность", уступает политическому конструированию и национальному воображению в деле обеспечения единства страны. Некоторым российским геополитикам кажется, что перенос столицы в Сибирь сможет географически обеспечить политическое единство территории. Именно в этом контексте следует воспринимать развернутую теорию перемещения столицы на основе геополитического анализа, предлагавшуюся философом Вадимом Цымбурским.

После падения Советского Союза, считает Цымбурский, страна оказалась окруженной странами-лимитрофами и этническими группами, превращающими российское пространство в настоящий Остров, отрезанный от мировых процессов. Лимитрофы описываются им при этом как геополитически нестабильные пространства между цивилизационными платформами (под ними подразумеваются главным образом бывшие союзные республики). Это новое – по сути островное – географическое положение страны требует радикального пересмотра геополитических вех и стратегии России, в которой новой столице отводится центральное место. Положения этой новой доктрины излагаются Цымбурским в статье о Зауральском Петербурге: а льтернативе для русской цивилизации. [Цымбурский, 1995].

Любая здравая геополитическая стратегия России, считает Цымбурский, должна исходить из понимания трехсоставной сущности русского пространства и необходимости их интеграции в единое целое. Среди этих трех специфических географических зон им выделяются Евро-Россия (Европейская часть России), Урало-Сибирский регион и Дальний Восток.

В Евро-России пространство естественным образом организовано по оси север – юг, а в двух других зонах – по оси восток – запад. В этой ситуации Сибирь служит естественным связующим звеном между двумя частями страны. Критическая важность и ключевой характер этой территории определяются не просто наличием природных ресурсов, но главным образом положением этого региона, скрепляющим и обеспечивающим единство страны. Однако несмотря на эту естественно-геополитическую роль в сегодняшних стратегиях Сибирь подчинена исключительно экономическим императивам российской политики, которая упускает из виду ее колоссальный интеграционный потенциал. Такая ситуация характерна не только для сегодняшнего дня, но и для исторических форм освоения Сибири. Вопреки чисто экономическим стереотипам восприятия, эта территория имеет ключевое значение для российской геополитики – соединяет европейскую Россию с Дальним Востоком, дает ей выход к океанам и к транспортным и коммуникационным артериям страны через Транссиб.

Критическую важность в новых условиях, считает Цымбурский, приобретает Южная Сибирь [Цымбурский, 1995]. Ее значимость вытекает, прежде всего, из уязвимости волжского региона, который расположен в опасной близости к потенциально нестабильным этническим регионам – тюркским автономиям и Средней Азии. Южная Сибирь дает России альтернативный выход в Азию в обход Урала. Именно поэтому этот регион должен быть усилен и укреплен за счет переноса туда российской столицы.

С другой стороны, Москва, по мнению Цымбурского, давно потеряла свой статус национальной столицы в глазах большинства россиян. Она является только выходом в Евразию для транснационального финансового капитала и международных корпораций. Замкнутая пределами Садового кольца, московская элита потеряла связь с народом и почвой страны.

России нужен центр или группа центров, представляющих нашу цивилизацию, наш мир. Москва – больше не душа России. Если в ней и живет эта душа, то замутненная и помраченная [Там же].

Поэтому стране необходимо поворачиваться не к Европе, а к нереализованным возможностям, которые открываются на Востоке. Именно такая возможность смены ориентации открывается через смену столицы [Там же].

Во всех относительно недавних проектах переноса, считает Цымбурский, в центре внимания была идея интеграции отдаленных и разрозненных районов стран, которые его осуществляли, – Северного Казахстана, лесов и сельв Бразилии, социалистической ГДР, Малой Азии в случаях Казахстана, Германии и Турции соответственно. В противоположность этому, российские элиты подводят под эти проекты фундамент из своих специальных интересов – личных или региональных, имеющих в виду перераспределение естественных ресурсов в пользу своего региона. Однако перенос необходимо сделать рычагом стратегии нового правительства, которое должно начать политику контрреформ, которые бы скомпенсировали тот ущерб, который принесли стране рыночные преобразования и либерализация. Перенос столицы может стать результатом обьединенных региональных элит против диктата Москвы [Цымбурский, 1995; 2007] и против либерального проекта в целом.

Другим имперским сторонником плана переноса столицы в Сибирь был политолог Александр Панарин (1940–2003), теоретик, близкий по своим антизападным взглядам к Дугину и неоевразийству. Как и Цымбурский, Панарин был озабочен возможностью разьятия России по цивилизационным швам. Среди прочих вдохновений его концепция новой столицы была навеяна и пророчествами Шпенглера об особой новой русско-сибирской цивилизации. В Сибири, считал Панарин, сосредоточены носители особой трудовой этики, близкой, судя по его описаниям, к протестантской и основанной на моральных представлениях старообрядцев. В число добродетелей, характерных для сибирского месторазвития и полезных в деле трансформации незавидных путей России, входят аскетизм, трудолюбие, особая дисциплина, которые необходимы для масштабных экономических преобразований [Панарин, 1998: 177–178].

Различные варианты имперских стратегий, продиктованные имперскими военно-стратегическими соображениями, мы видим также в политических программах и стратегиях переноса столицы Эдуарда Лимонова и Владимира Жириновского, также отдающих предпочтение Южным Сибири и Уралу, особенно тем его районам, которые тесно примыкают к территории Казахстана. Их видения новых властных центров могут рассматриваться как варианты внедренных столиц.

Лимонов считает, что новая столица должна расположиться в Южной Сибири, в районе Омска. Необходимость смены столицы, считает он, диктуется расширением НАТО на Западе и угрозой Китая на юго-востоке. Новая столица должна стать центром новой мобилизации творческих ресурсов и собирания русской нации, а также утверждения ее неевропейской или даже анти-европейской идентичности [Лимонов, 2008]. Идея новой столицы в Южной Сибири видимо находится в тесной связи с его прошлыми ирредентистскими планами превращения Алтая в плацдарм для завоевания северного Казахстана с его последующим присоединением к России.

Примерно этот же регион кажется Владимиру Жириновскому наиболее многообещающим и идеально подходящим для основания новой столицы. Он поддержал кандидатуру Оренбурга, противопоставив этот город разжиревшей Москве (Аргументы, 2010). Учитывая корни Жириновского, который родился и вырос в Казахстане, и его политическую позицию, этот выбор места для новой столицы явно находится в русле его идей реинтеграции северного Казахстана в российское пространство. Интересно отметить, что именно Оренбург в 1920-е годы был столицей Казахстана. Северную часть этой страны Жириновский считает "просто южно-сибирскими степями", лишенной всякой казахской идентичности (тезис, из-за которого он в 2005 году был обьявлен казахским правительством персоной нон грата).

Дальний Восток

Идея новой столицы Владимира Юровицкого несколько отличается от прочих евразийских проектов географически, но она также носит вполне имперский, милитаристический и ксенофобский характер. С евразийцами его сближает крайне враждебное отношение к Европе и Западу в целом. Отрезанная от морей, Черного и Балтийского, в результате распада СССР, Россия нуждается в новой морской столице. Она должна быть построена на Тихом Океане, чтобы воздвигнуть барьер против возможной военной угрозы со стороны КНР и этнической экспансии китайцев. Воздвижение нового города на Охотском море, считает он, будет воспроизведением стратегии Петра Великого в новых условиях. Такая акция позволит маргинализировать Европу, одновременно наказав и подвергнув остракизму страны Прибалтики, которые угнетают этнических русских и экспортируют в Европу российские природные ресурсы [Юровицкий, 2005; 2008].

Приведем развернутую цитату из Юровицкого, иллюстрирующую его интерес к военному удержанию территорий и подчеркивающую предполагаемую роль новой столицы в деле разрешения потенциальных международных конфликтов:

Дальний Восток есть наиболее тревожное место, в котором и необходим постоянный присмотр. Без такого присмотра в течение кратчайшего срока он будет колонизирован китайцами и может наступить такой момент, когда большая часть жителей Дальнего Востока даже и знать не будет русский язык, а тогда проведение референдума по вопросу об отделении его от России и присоединении к Китаю станет делом техники. Не исключен и более горячий вариант по типу чеченского, путем вооруженного мятежа. И если армия не смогла усмирить Чечню, то усмирить весь дальний Восток будет вообще невозможно. Предотвратить китайскую колонизацию Дальнего Востока, японскую – Курил и Сахалина возможно только переносом столицы России на Дальний Восток… Одновременно отпадет и разговор о возможности уступок Японии Курильских островов. Ведь эти острова становятся, фактически, рекреационной зоной правящей элиты страны и очевидно, что отдавать их просто никак нельзя [Юровицкий, 2008].

Пикантной деталью здесь является то, что новую столицу Юровицкий остроумно предлагает назвать Владимироградом, "чтобы отдать дань всем тем Владимирам, которые внесли свой вклад в величие России" [Юровицкий, 2005: 67], видимо рассчитывая на благосклонность современного российского политического руководства.

К этим же идеям тесно примыкает романтическая идея столицы на Курильских островах, сформулированная группой "Нация Свободы" [Вельтман, 2012]. В этом предложении также нагнетается милитаристкая героика и подчеркивается важность широкого геополитического жеста: "Новую столицу защитят не пространства ровной земли (что такое несколько тысяч километров для межконтинентальной ракеты?), а мощная ПРО, обновленный и усиленный Тихоокеанский флот, батальоны морской пехоты, авиаполки и вертолетные эскадрильи корабельного базирования. И миллионы граждан новой России, которые почувствуют себя не обитателями захолустья, но соучастниками великой национальной экспансии – Натиска на Восток" [Там же].

Киев

Идея переноса столицы России в Киев предполагает смену всего формата империи и переориентацию его на запад и на славянское единство. Примером такой позиции может служить развернутая статья политолога Андрея Окары, который озабочен перспективами новой интеграции России и Украины [Окара, 2000]. Проект национального государства кажется Окаре слишком мелким и никудышним в условиях глобального мира, где национальные государства больше не могут играть никакой роли. Поэтому ему кажется крайне важным вернуться к мессианской идентичности и имперской перспективе для украинцев и русских. Но на этот раз проект новой империи должен осуществляться без излишней русификации и централизации, которые были характерны для прежних совместных русско-украинских имперских проектов, петербургского и советского. Киев должен стать новой столицей империи как "срединная земля" восточных евразийских территорий, а также по праву первородства как город с акцентом на жреческом аспекте общей идентичности. В посылах своих публицистических статей Окара явно имеет в виду важную роль Киева как Нового Иерусалима[33].

В царствования Александра I, Александра II и Николая II существовали достаточно серьезные планы переноса столицы Российской империи в Киев, которым не суждено было сбыться. Не исключено, подобный шаг мог бы кардинальным образом повлиять на всю отечественную историю. Похожим образом судьбу СССР мог изменить перенос из Москвы в Киев патриаршего престола – удачной в символическом отношении датой могло бы стать празднование 1000-летие христианства на Руси. Однако и этот шанс был упущен: СССР просуществовал после юбилея немногим более трех лет [Окара, 2000].

Кандидатура Киева в качестве столицы России предлагалась также несколькими другими политиками и учеными, в основном российскими (например, такую позицию когда-то высказывал директор института проблем глобализации Михаил Делягин, который с тех пор сменил свои предпочтения). В 2010 году Евгений Федоров, депутат Госдумы от "Единой России" и глава комитета по экономической политике и предпринимательству, выступил с неожиданной инициативой об обьединении трех славянских республик на основе общей столицы в Киеве, даже разослав депутутам украинского парламента соответствующее письмо. Предложение нашло поддержку немногих членов Рады, хотя соответствующие идеи высказывались и на Украине.

Альтернативный план, предполагающий отказ от старой столицы в пользу столицы в Украине, озвучил московский краевед и историк Москвы Рустам Рахматуллин. Его кандидатом на эту роль стал Севастополь. Только в контексте восстановления союза всех славян, считает он, можно говорить о переносе столицы из святой Москвы. Союз с Украиной играл бы центральную роль в этом славянском союзе. Севастополь, бывший русский город, оказавшийся на территории Украины, в названии которого Рахматуллин прочитывает религиозную анаграмму (всесвят), мог бы спаять славянское единство [Рахматуллин, 2011].

Интересно отметить, что практически все имперские проекты основываются на представлениях о кольце врагов, окружающих Россию, и мотивированы прежде всего военно-стратегическими соображениями. Европа и Запад в целом, как правило, мыслятся авторами этих проектов как чуждые и враждебные России цивилизации. Главная задача этих проектов – предотвратить дальнейшую дезинтеграцию империи или предложить новые основания и координаты для расширения имперского строительства. Если идеология евразийства служит идейной скрепой для обьединения пространства, предоставляя доказательства его культурного, языкового и ментального единства, то новая столица должна стать его физической и политической скрепой.

Выбор города в восточной части страны среди прочего подается как не слишком дружественный географический жест в отношении стран Европы и как утверждение неевропейской культурной идентичности России. Переезд столицы на новое место описывается как своего рода рассерженный хлопок московской дверью, уходящей из Европы России. В противоположность этому, члены следующей группы, которую мы обсудим, в гораздо большей степени озабочены проблематикой экономического развития территорий и освоения огромных российских просторов.

Точки роста на Востоке

В отличие от первой группы авторов, которые видят в переезде столицы в Южную Сибирь инструмент укрепления или изменения формата империи, сторонники концепций точек роста более сосредоточены на вопросах экономического развития территорий. Также в противоположность авторам из предыдущей группы, которые акцентировали элементы ксенофобии и синофобии, для сторонников точек роста более характерно подчеркнутое уважение к странам АТС и АСЕАН. Главным образом они озабочены экономическими вопросами и региональными дисбалансами, часто справедливо усматривая в них опасность политических расколов, видя в переносе столицы в Сибирь одну из форм преодоления дисбаланса в нынешней территориальной структуре хозяйства и расселения страны.

На данном этапе главной заботой государства, с их точки зрения, должно стать развитие территорий и населения регионов России за Уралом, особенно в Сибири, которая, будучи кормилицей России и местом сосредоточения природных ресурсов страны, много лет находится в небрежении. Их особое беспокойство вызывает депопуляция региона-донора, особенно масштабные постсоветские миграции населения из Сибири в центральную Россию. В русле этих тенденций они часто говорят о формировании новой сибирской идентичности, которая связана среди прочего со своего рода дезинтеграцией, вызванной отсутствием физической мобильности населения. Из-за внутренних монополий на авиаперелеты сибирякам стало проще и дешевле бывать в азиатских странах, чем в Москве. В результате в ходе последней переписи многие жители Сибири записались не русскими, а сибиряками [Антипин, 2010].

Перенос столицы в Сибирь, считают эти авторы, позволит более тесно интегрировать сибиряков в страну. Попутными целями переноса обьявляется инкубация новых элит в жестких северных условиях, чем-то напоминающая идеи Федорова о войне с холодом, борьбе с коррупцией и "реструктуризации правительства", под которой подразумевается сокращение количества чиновников [Третьяков, 2007].

В 2012 году Сергей Шойгу, новый губернатор Московской области и многолетний глава МЧС, предложил перенести столицу в Сибирь, вероятно в рамках ранее предложенной им идеи "Корпорации Сибирь", направленной на интенсивное освоение и обживание районов этого огромного региона.

Михаил Делягин, директор российского Института проблем глобализации, видит главную задачу переноса в создании импульсов для экономического развития и роста. В своих многочисленных выступлениях он обосновывает важность выбора для столицы небольшого города, предлагая в качестве кандидата на эту роль город Енисейск [Третьяков, 2007; Делягин, 2012]. По его словам, "переезд московских чиновников в крупные города с уже сложившейся инфраструктурой не даст нужный толчок развитию региона, а будет лишь сменой декораций" [Делягин, 2012].

Решением вопроса многим из авторов этой группы кажется создание полюсов роста (growth pole theory) (этот термин, впрочем, ими употребляется редко) в Сибири. Одним из главных полюсов роста, по их мнению, могла бы стать новая столица. В этом контексте столичность трактуется как своего рода индустрия, которая через мощные финансовые вливания федерального правительства и частного капитала может встать в авангарде экономического развития страны (более подробно о полюсах роста в контексе столичности см.: [Россман, 2013]).

Именно эту позицию недавно старались обосновать директор и заместитель директора Института Европы РАН – Валентин Федоров и Николай Шмелев. В своем выступлении они высказали предположение, что новая столица в Сибири также поможет России в освоении Арктики [Шмелев, Федоров, 2012; Федоров, 2008].

Своего рода "русскую Америку" видит в Сибире Александр Аузан, директор института национальной стратегии, также ссылаясь при этом на особый этос и особую – по истокам старообрядческую – трудовую мораль, характерную для этого региона [Крупнов, 2009].

Идею многофункциональных точек роста на основе новой столицы в Новосибирске предлагали российский олигарх Олег Дерипаска и политтехнолог Глеб Павловский. Эта же кандидатура была поддержана Виталием Третьяковым, который помимо экономических преимуществ усматривает в этой акции мощный антибюрократический контекст [Третьяков, 2000]. С точки зрения экономиста Романа Вишневского внедрение концепции точек роста поставит перед страной задачу распределения федеральных полномочий между несколькими региональными центрами, в том числе и глубоко на востоке страны [Вишневский, 2010].

В некоторых случаях предлагаются даже особые индустрии, которые смогут послужить альтернативной экономической базой для развития сибирских точек роста и вокруг которых будет формироваться новый политический центр. Так Григорий Томчин, бывший депутат Государственной Думы от партии Гайдара, говорит о новой столице в контексте открытия Северного морского пути[34]. По его мнению, новая столица в Западной Сибири станет важным перевалочным пунктом и торговым центром на пути транспортировки китайских товаров в Европу. Поэтому новая столица, считает он, должна быть непременно основана в непосредственной близости к территории транзита между Китаем и Европой, "в местности где-то в центре Северной Евразии". Здесь Россия могла бы зарабатывать десятки миллиардов долларов за провоз и обработку грузов, следующих из Китая в Европу. В настоящее время, замечает Томчин, средняя скорость передвижения контейнера по российским железным дорогам с Дальнего Востока до границы с Евросоюзом составляет 9,5 километров в час. При увеличении этой средней скорости всего до 22 километров в час перевозка грузов из стран Юго-Восточной Азии в Европейский Союз становится рентабельнее и быстрее по железной дороге через Россию по сравнению с морским путем через Суэцкий канал [Пряников, 2011]. Перенос столицы, таким образом, здесь ставится в перспективу точной математики доходов и скоростей.

Восточный сценарий поддерживает также Марат Гельман, предложивший перенести столицу в Пермь, что, по его мнению, позволит развить транспортную систему России. Пермь удалена от Дальнего Востока, но Гельман, тем не менее, связал расположение новой столицы с четырьмя азиатскими тиграми (Итоги, 2010).

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: