Обобщение результатов дискуссии

Изложенная дискуссия позволяет сделать несколько наблюдений о стереотипах мышления, систематических ошибках и недоговорках или не всегда обоснованных посылках, на которых основываются аргументы ее участников. В зачинающейся дискуссии по этому вопросу обмен репликами в скороговорке публицистической полемики часто подменяет систематическое обсуждение аргументов в каком-то едином формате.

Наиболее важными параметрами в дискуссии выступают географическое расположение новой столицы, ее размер, обьем функций (особенно роль будущей столицы в экономических процессах), близость к старому политическому центру, транспортная и коммуникационная связанность (connectivity и nodality), а также положение по отношению к уже существующим городам и регионам, в том числе и ее символическая география. Важным параметром выступает также вопрос о новизне столицы – должен ли это быть вновь спланированный город или один из уже существующих городов. В этом вопросе различие мнений определяется противоположностью экономических и символических предпочтений участников дискуссии (см. табл. 1).

Бросается в глаза, что кардинальные географические направления в пространстве страны приобретают явные политические коннотации. Движение столицы на запад соответственно контаминирует с идеологией западничества и политическим либерализмом. Движение столицы на восток чаще всего ассоциируется с различными евразийскими проектами. В некоторых изводах этой дискуссии заметно возрождение анахронизмов, будь то предложения о внедренных имперских столицах или столицах как сакральных центрах, которые плохо совместимы с политическими процессами и практиками современности.

В некоторых случаях идеи о месторасположении мотивируются не только географическими координатами и кардинальными направлениями, но и соображениями сокращения издержек на этот проект за счет использования уже существующей инфраструктуры или транспортных узлов – в Твери, Санкт-Петербурге или Сочи (Громов, Бехтерева, Белковский, Титов).

Среди городов-кандидатов, судя по опросам и мониторингу общественного мнения, нет явных и безусловных лидеров. Из "западных" столиц чаще других городов предлагаются Тверь и, в качестве компромисса между Петербургом и Москвой, другие небольшие города в этом районе (Торжок, Вышний Волочок, Бологое). Среди городов Сибири наибольшей популярностью пользуется Новосибирск. С ним конкурируют кандидатуры Тобольска, Красноярска и Иркутска. Омск является наиболее популярной кандидатурой из городов Южной Сибири. Из городов Зауралья чаще других на эту роль предлагаются Екатеринбург и Пермь. На Дальнем Востоке относительно популярным выбором является Владивосток. Но, как уже было сказано, нет ни одного города, который был бы отмечен исключительной общероссийской харизмой и который можно было бы назвать безусловным лидером списка.

Выбор осложняется еще и тем, что в перспективе стратегии компромисса неясно, каким образом могут быть удовлетворены притязания множества регионов, через которые проходят линии потенциальных разломов. В этих условиях трудно выбрать один из легко локализуемых и решающих швов, который необходимо склеить для сохранения единства страны и который мог бы быть признан таковым всеми субьектами федерации.

Важно обратить внимание на то, что заметная часть участников дискуссии озабочена не столько социальными импликациями существующего положения дел – драматическим уровенем регионального неравенства, политическими рисками и экономической нерациональностью – сколько геополитическими спекуляциями, военными угрозами и проблемами воссоздания империи, с одной стороны, и внутренними проблемами Москвы, с другой. Таким образом, в пропорции значительно более важное место в общественном сознании занимают проблемы имперского, а не национального и государственного строительства.

Перенос столицы нередко видится вне стратегий и вне систематического контекста различных мероприятий, которые позволяют достичь поставленных национальных или всеобщих целей. По мере движения от первой к последней стратегии сужается видение целей такого переноса: от реконституции империи и решения цивилизационных и геополитических и геоэкономических задач к преодолению проблем московских пробок и возможного транспортного коллапса. Авторы идеи о городе-спутнике чаще всего даже не видят этот вопрос в качестве общенационального.

Либеральные и консервативные участники дискуссии часто занимают две крайние позиции. С одной стороны, мы видим веру модернистов (назовем их этим словом) в способность переносом столицы решить все или большинство фундаментальных проблем, основанную на том, что центральное правительство способно политически решить все социальные и экономические вопросы. Таким образом, решение проблемы централизации реализуется в вере в централизм власти. Без сильной власти, не обязательно авторитарной, курс на смену столицы крайне сложно осуществить. Позже мы более подробно разберем вопрос о том, есть ли здесь действительно противоречие.

С другой стороны, либеральные критики часто склонны преувеличивать способность рыночного механизма противостоять тенденциям сверхцентрализации и кажется недооценивают гравитационное притяжение Москвы, сила которого имеет обыкновение искажать те самые рыночные механизмы, которые, как ожидается, должны решить проблему централизации. Либертарианцы считают вмешательство государства недопустимым и опасаются дирижизма и государственной интервенции, очевидно, ошибочно считая существующие урбанистические иерархии и экономические сети результатом действия стихийных рыночных сил и естественных механизмов.

Однако в условиях политической гиперцентрализации рыночные механизмы нарушаются и теряют свою способность выполнять регулирующую функцию. Как показывает анализ международного опыта переносов столиц в глобальной перспективе, вес столичного статуса искажает работу этих механизмов даже в не самых коррумпированых странах [Ades, Glaeser, 1995]. В ситуации всеобьемлющей и многослойной коррупции вера в такие естественные регулирующие механизмы кажется наивной и нереалистичной. Причастность рыночных систем к современной конфигурации урбанистической иерархии, очевидно, требует более критической оценки.

Большинство участников дискуссии ставят на повестку дня вполне реальные и насущные проблемы. В каждой из стратегий заостряется одна или несколько из этих проблем – проблемы этнических отношений, управления в огромной и растянутой на множество часовых поясов стране, неблагоприятные демографические процессы, региональные дисбалансы, многоуровневость процессов управления в мегаполисе, риски сверхцентрализации ресурсов и политического управления. Но эти проблемы часто получают мистифицированное воплощение в этих стратегиях.

Геополитические спекуляции, идеи о метафизике истории и цивилизационных платформах часто маскируют незнание и отсутствие интереса к экономическому, социальному и политическому анализу ситуации. Они подменяют собой научные подходы, основанные на статистическом, географическом и историческом анализе, изучение в сравнительной перспективе различных форм федеративности и реальных практик переноса столиц и понимание их последствий. В большинстве случаев предложения не учитывают или недостаточно учитывают опыт других стран и богатую литературу по этим вопросам. При этом описания их часто имеют крайне односторонний или импрессионистский характер и далеко не всегда основаны на каких-то строгих аналитических методологиях. Интерпретация мирового опыта переносов столиц часто зависит от актуальных политических пристрастий авторов этих проектов, повестки дня, и редко имеет в виду систематический анализ данных. Декларации и обвинения оппонентов занимают в их статьях и тезисах гораздо более важное место.

Понимание системно-динамического подхода, перспектив человеческой экологии, междисциплинарных теорий сетей и урбанистических сетей могли бы значительно обогатить такого рода анализ [Lee, Choi, Park, 2005; Berry, 2008; Teborn, Ho, 2009; Teborn, 2002]. Особенно важными кажутся методологии, в основе которых лежат принципы пространственной экономики, в частности анализ экономических и социальных издержек урбанистической приматности [Henderson, 2005; Krugman, 1995; Moomaw, Alwosabi, 2004; Zimmerman, 2012]. Они позволяют лучше понять дисфункциональный и непродуктивный характер существующей урбанистической иерархии, а также соотнести внутренние и внешние издержки сверхцентрализации. Важен также учет федералистских политических перспектив, в особенности сравнительных федералистских исследований [Nagel, 2011], и теорий национализма.

Отсутствие четких теоретических и методологических ориентиров также приводит к засилию дилетантских, шарлатанских и метафизических аргументов в дискуссии, что дает критикам основание и повод рассматривать проекты переноса как прожектерство и упражнения в сочинении экстравагантных и эксцентричных идей. В результате такой теоретической невнятности и размытости посылок проводятся поверхностные аналогии между столичными городами и выявляются сомнительные референтые группы для сравнения с Москвой. Возникают проекты сакральных, отчужденных и имперских столиц, которые казалось бы давно стали анахронизмом в международной практике.

Паранаучные подходы

В дополнение к проблематичным и спорным новомодным геополитическим спекуляциям, некоторые сторонники переноса обращаются к околонаучным, астрологическим и оккультным формам рассуждений. Они также нередко задействуют целый спектр сомнительных и малопродуктивных методов и лженаук, зачастую смешивая их в разной пропорции с околонаучной фразеологией, – сакральную географию, мис тицизм пространства, нумерологию, анаграмматическое чтение топонимов, мифологию смены эонов или политических реинкарнаций старых столиц, и даже геометрические упражнения с циркулем[40]. Многие из этих представлений базируются на мифологизированных номосах конкретных городов – своего рода градософиях, основанных на идеях предустановленности, естественности и богохранимости столиц.

Для иллюстрации и для полноты картины приведем несколько примеров таких псевдонаучных подходов, которые я оставил за пределами своего анализа в основной части работы.

Например, один из авторов этого рода, автор дотошный и трудолюбивый, написал целую большую книгу, где, обсуждая возникновение новых центров различных государств мира, обращается к теме "шагов столиц", своего рода константам расстояний между старыми и новыми столицами, руководствуясь в своем анализе поэтической интуицией русского поэта-авангардиста Велимира Хлебникова (1885–1922). В своей брошюре "Учитель и ученик" (1912), первой его опубликованной книге, поэт среди прочих прозрений высказал мысль о том, что новые и старые столицы Европы разделяют математически точно рассчитанные расстояния, которые всегда кратны определенным числам (Хлебников, 1986). Владимир Патраков заимствует у Хлебникова эту мистику расстояний и кладет ее в основу всей книги, полагая поэтическую интуицию более точным инструментом, чем скучные политические теории [Патраков, 2008; 2011]. Интересно отметить, что таинство совпадений служило Хлебникову одним из главных мотивов его творчества, и ремарки, которые он сделал по поводу столиц, прекрасно иллюстрируют эту мистику.

Приведем цитату из Хлебникова, отдавая дань уважения красоте его слога и поэтическому изяществу самой концепции, а также трудолюбивой работе Владимира Патракова, развернувшего эту цитату в многостраничный, с математическими уточнениями и поправками, манускрипт:

Я нашел, что города возникают по закону определенного расстояния друг от друга, сочетаясь в простейшие чертежи, так что лишь одновременное существование нескольких чертежей создает кажущуюся путаницу и неясность. Возьми Киев. Это столица древнего русского государства. На этом пути от Киева кругом него расположены: 1) Византия, 2) София, 3) Вена, 4) Петербург, 5) Царицын. Если соединить чертой эти города, то окажется, что Киев расположен в середине паутины с одинаковыми лучами к четырем столицам. Это замечательное расстояние города-средины до городов дуги равно земному полупоперечнику, деленному на 2π. Вена на этом расстоянии от Парижа, а Париж от Мадрида. Также с этим расстоянием (шагом столиц) славянские столицы образуют два четырехугольника. Так, столицы Киев – С.-Петербург – Варшава – София – Киев образуют одну равностороннюю ячейку, а города София – Варшава – Христиания – Прага – София – другую славянскую ячейку. Чертежи этих двух великих клеток замкнутые. Таким образом, болгары, чехи, норвежцы, поляки жили и возникали, следуя разумному чертежу двух равносторонних косоугольных клеток с одной общей стороной. И в основе их существования, их жизни, их государств лежит все тот же стройный чертеж. Не дикая быль, а силы земли построили эти города, воздвигли дворцы. Не следует ли искать новые законы их постижения? Людскому порядку не присуща эта точность, достойная глаз Лобачевского. Верховные силы вызвали к жизни эти города, расходясь многоугольником сил [Хлебников, 2008: 218].

В основе этой поэтической мифологии столичности лежит представление о естественности столиц, с одной стороны, и представление о магическом совпадении расстояний между новыми и старыми столицами, с другой. Подобно тому как трагедия рождается из духа музыки, новые столицы рождаются из духа математической гармонии. Романтическое предположение о симметричности новых и старых столиц предопределило необходимость нумерологических просчетов и калькуляций исторического коэффициента отклонений от стандарта расстояний между ними [Патраков, 2008].

Двойник Патракова, Олег Доброчеев, директор центра прогнозов Института экономических стратегий, в не менее спекулятивном ключе пытается установить уже не пространственные константы, а временные, между "пассионарными циклами турбулентности", которые ведут к возникновению новых столиц государства. В случае России такой цикл оказывается равным 320 годам [Доброчеев, 2000; 2012].

Историк Москвы Рахматуллин видит своего рода знамение и подсказку в анаграмматическом чтении названия города Севастополь (всесвят), которое в его понимании должно быть прочитано как анаграмма святого характера этого города [Рахматуллин, 2004]. Различные прогнозы по месту и времени смены столицы также давали известные астрологи – Владимир Ледовский и Павел Глоба. Первый говорил в связи с этим о Бологое, второй – о Нижнем Новгороде.

Эти странные идеи окрашивают дебаты в иррациональные тона и дискредитируют сам спор и саму идею смены столицы. Однако святое семейство подобных методологий, конечно, заслуживающее место скорее в курсе российской культурной антропологии или кунсткамере идей, чем урбанистики, интересны не только в качестве курьезов и любопытных интеллектуальных казусов. Эти пестрые и порой забавные аргументы указывают на резонанс и широкий интерес к этой теме со стороны разных слоев населения, озабоченность ею в разнообразной социальной среде, на интеллектуальную многоукладность, присущую дискуссии и постсоветскому духовному пространству в целом. Они указывают также на многообразие ментальных образов мира, в том числе и весьма архаичных, которые находят свое воплощение в этой дискуссии и которая через них – и в некотором смысле благодаря им – приобретает более общенародный характер.

В некоторых изводах этих дебатов – особенно в позиции консервативных критиков переноса – обнажаются также традиции политического мышления, укорененные в определенной школе консервативно-охранительной русской мысли. Это мышление пронизано и парализовано идеями монизма и единого центра и неприятием дуализма. Важный момент, который характеризует такое восприятие идеи столичности, связан с властецентрическими концепциями государственности. Столица предстает в такого рода консервативных концепциях не как политический институт, а как особого рода персонификация идеи власти как таковой. В таком понимании столичный город представляет образ власти, санкционированной свыше, легитимность которой определяется не волей народа и не рациональным решением, а судьбой и избранностью. Главными характеристиками такой власти становятся единоначалие, централизация и иерархичность. При таком видении власти любая попытка дистанцироваться от старых центров воспринимается как проявление нелояльности. Верность такой власти тождественна верности столице, которая становится своего рода религиозным фетишем.

Некоторые из вышеперечисленных аргументов противников смены столицы требуют специального и более подробного обсуждения.

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: