Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там.

И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать.

Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.

И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.

И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: та к ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?

Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.

Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя.

И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели.

И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово.

Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы всё еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников;

Встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.

(Мф. 26:36 —46)

У КРЕСТА

Мы лишь странники в этом мире,

И наш взгляд примагничен к Небу.
Мы мечтаем о горнем пире,
Приобщаясь Вина и Хлеба,
Приобщаясь Небесных Брашен...
Возжелать здесь земного — мука.
Деньги — тлен. И устав мирской страшен.
Смерть — ничто. Крест — тому порука.

Х х х

Текли апостолы с Голгофского холма,
Который стал вдруг самым центром мира.
И Крест сиял премудрым без ума,
Благословляя стать мишенью в тире
За-ради Господа в истерзанной толпе,
Которая живёт по бурям страсти.
Но у апостолов в руках рыбачьи снасти,
И не забыться больше в скорлупе
Мирка обжитого с торшером и буфетом,
А может, с покрывалом и свечой...
Христос Воскрес! И ради Вести этой
Куда угодно вслед мы потечём.

х х х

Закрывали храмы, приходили люди,
Целовали стены... Что там дальше будет,
Понимать не смели — знал Иисус Сладчайший
И о тяжком рабстве, и о горькой чаше.
Пролетали годы, из святого сора
Вверх взлетали храмы, восхищали взоры.
И не нужно больше целовать руины —
Двери в церковь настежь... Растопить бы льдины,
Что взойти мешают на земное Небо,
Жизнь питая ложью, измеряя хлебом.
Сквозь душевный хоспис вереницы судеб
Чередой проходят... Что там дальше будет,
Понимать не смеем — знает Спас Сладчайший
И о тяжком рабстве, и о горькой чаше.

В ДВУХ СЛОВАХ

Весь человек в двух глаголах — от "Сотворим" до "Свершилось!"
Кто-то застрял в начале, что-то там не сложилось —
Не понимает жена или мешает работа,
Иль ничего не мешает, а двигаться неохота.

До "Свершилось!", Бог даст, дойдёшь, ежели будет решимость
Идти по Дороге Скорби, чувствуя неотвратимость
Креста. Распятия. Смерти... Но Чаша Любви перевесит,
Потому что после "Свершилось!" прозвучало "Христос Воскресе!"

ТРАЛИ-ВАЛИ

Тили-тили, ангел мой, трали-вали,
На распятье Господа предавали
Под частушку ли, Он весть, за полушку,
За смешную ль с проводками игрушку.
Средь предателей — прекрасные люди,
Ни одни не друг, не братец Иуде,
Все с исправными в башке тормозами,
Ну и с нашими родными глазами.
Ты же в курсе, ангел мой, даже очень,
Как мы ляпаем себе грязью очи,
Мозги, руки, рот, не ведая даже,
Что ни грех, то руки Кровью измажешь.
И не чьей-то там — любимого Бога,
Кто нам Жизнь, Отец, Любовь и Подмога,
Воздух, Милость, Благодать и Отрада ...
Вот и думай, как приспичит: "А надо,
Чтобы Бога за игрушку распяли?"
Вот такие, ангел мой, трали-вали.

Х х х

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: