Кормушка еврейского плебса

 

Читая апологетов сионизма, я все больше прихожу к мысли, что сионизм для еврейской массы XX века был типичной еврейской аферой, предназначенной для халявного обогащения, этакой еврейской «Панамой».

Уже два столетия идут вопли о еврейском государстве, богатые евреи выделяли для него огромные деньги (только в 80-х годах XIX в. французский Ротшильд дал под еврейское государство 5 млн. долларов [259], чуть ниже вы поймете, что это была тогда за сумма), эти деньги куда-то девались, а евреев в Палестине ни на цент не прибавлялось. Причем еврейская масса делала все, чтобы еврейского государства как можно дольше Не было.

Повторю, государство без крестьян и рабочих невозможно. Ну нельзя создать государство, в котором одна треть населения играет в джаз-оркестрах, вторая треть смешит людей со сцены, а третья по телевизору и в газетах издевается над коренным населением. Кто эту ораву будет кормить? А сионизм как стремление евреев к своему государству возник в Западной, а не Восточной Европе, но там были уже эмансипированные евреи, т. е. евреи, полностью допущенные к бюджетным кормушкам западных государств. Тамошние евреи были «обеими руками» за Израиль, но работать этими руками на свою историческую родину никто и не помышлял. Для этого предназначены были евреи России, евреи, ограниченные чертой оседлости и законами, бедные евреи. Но бедные – еще не значит глупые. Поэтому российские евреи охотно получали от западных евреев деньги под сионизм, но жить в еврейском государстве и работать руками – накось выкуси!

Вот давайте мы, русские, представим, что нам нужно, чтобы переселиться на новую родину. Что бы мы от нее хотели? Правильно: теплый климат, дожди, плодородные земли, полезные ископаемые – то, благодаря чему легче жить. И вот смотрите: в середине XIX в. США предлагает международному еврейству штаты Аризона и Орегон всего за 10 млн. долларов для создания еврейского государства Новая Иудея [260]. Прекрасный климат, плодороднейшие земли, масса полезных ископаемых. А евреи категорически отказываются! Как это понять? Да, в Иерусалиме иудейские святыни, но ведь святынями сыт не будешь. Богатый еврей из американской Иудеи вполне мог бы раз в году совершить паломничество в Иерусалим. Зачем строить государство в Палестине на скудной земле без полезных ископаемых, да еще и с враждебным населением? Если действительно строить государство, то тогда, безусловно, надо было выбирать Аризону или Орегон. Но там ведь тоже надо было работать руками. А вот если только поднимать тост: «На следующий год – в Иерусалиме!» – и только болтать о еврейском государстве и под эту болтовню собирать и собирать деньги, тогда Палестина, конечно, идеальна.

Отец сионизма Теодор Герцль был искренним энтузиастом еврейского государства, отдал этой идее все свои деньги, и когда англичане в 1903 г. предложили бесплатно под Новую Иудею Уганду – субэкваториальный климат, прекрасные земли, лес, медь, фосфаты, – Герцль за это предложение ухватился. Но русские евреи, которые должны были бы начать заселять Новую Иудею, категорически от Уганды отказались – им подавай только Палестину [261], которую англичане ну никак не могли дать из-за опасности восстаний на арабском Востоке. И это при том, что с 1882 по 1914 г. Россию покинуло 1,7 млн. евреев. Ехали куда угодно, но не в свое государство!

В «Еврейской газете» упоминается о сионистской организации «Билу», которая начинала первую в истории сионизма алию – организованное переселение в Палестину. Ведь это же еврейский анекдот! В 1882 г. в Харькове 300 членов этой организации получили подъемные деньги для организации сионистской колонии в Палестине. До Одессы доехало 100 человек, до Константинополя – 40, до Палестины – аж 16! [262] Но и эти не прогадали: как я уже писал, в 1910 г. они уже стали плантаторами. Можно понять Теодора Герцля, который как-то в отчаянии записал в дневнике: «Я придумал для себя подходящую эпитафию: „У него было слишком хорошее мнение о евреях“.»

Не хочу обижать тех евреев, для которых идея еврейского государства была Целью их жизни, но со стороны вся эта еврейская афера смотрится таким образом: ротшильды и гинцбурги ростовщическим процентом сдирали деньги со всего мира, а еврейский плебс под соусом сионизма сдирал деньги с Ротшильдов и гинцбургов. Идиллия!

О еврейских занятиях

 

Но вернемся к обсуждению вопроса о том, что евреи, дескать, отвыкли от работы. Имеется в виду любая работа, а не только сельское хозяйство. Ведь где бы евреи ни жили, они не оставляют после себя культурных слоев. Когда археологи делают раскопки, они слой за слоем поднимают материальные свидетельства культурной деятельности живших в данном месте людей: осколки керамики и стекла, остатки тканей и кож, литые и кузнечные изделия. Но можно копать в гетто Испании или Голландии, в Варшаве или Минске хоть до центра Земли, и никаких культурных слоев от евреев обнаружено не будет. Среди них никогда не было ремесленников: не было еврейских гончаров и стеклодувов, кузнецов и литейщиков, ткачей или столяров. А это наводит на раздумья: а за счет чего они жили? Речь идет не о банкирах и ростовщиках: здесь все понятно. А за счет чего жили миллионы еврейского плебса? Не пахали, не ковали, не ткали – чем питались? Даже если плохо питались, то за счет чего или кого?

Это не тайна, масса очевидцев описывает источник существования евреев вполне определенно – евреи в стране пребывания втискивались между производителями: навязывали себя в качестве торговых посредников между ремесленниками и крестьянами. Они всегда образовывали и составляли паразитический класс. Сегодня апологеты сионизма это яростно отрицают. В. Лакер в своей монографии пишет: «Отдельные обвинения, предъявлявшиеся евреям, – такие, как массовая эксплуатация, – были смехотворны: в подавляющем большинстве евреи не имели ни гроша за душой. Евреи из Могилева, составлявшие 94% всего городского населения, не могли бы зарабатывать средства к жизни, эксплуатируя оставшиеся 6% населения города» [263].

Лакеру – прежде чем это писать – следовало бы задуматься: если евреи ничего не производили и не имели гроша за душой, почему они не умерли с голоду? И при чем здесь «население города»? Да, в Могилеве 94% были евреями, но ведь 100% крестьян в округе были русскими и поляками, кузнецы Тулы и Новой Гуты на 100% были русскими и поляками, ткачи Лодзи и Иванова были поляками и русскими на те же 100%. Если уж быть точным, то в Могилевской губернии на 1911 г. проживали: русских – 86,1%, поляков – 1,3%, евреев – 12,1% [264]. И евреи скупали дешевле у одних и продавали дороже другим. На это и жили. Бедно, мерзко, но отказываться от этой, по сути паразитической жизни не собирались. Причем ни о какой честности в этом посредничестве и говорить не приходится. Писатель В. Крестовский служил в уланском полку в конце XIX в. на западе России – в Белоруссии и Польше – и прекрасно описал манеры еврейских «услуг». Простите за длинную цитату из очерка «Базарный день в Свислочи».

«Каждый воскресный день в Свислочи с раннего утра подымается особенное движение. Жидки торопятся выслать своих „агэнтов“ на все выезды и ближайшие перекрестки дорог, ведущих к местечку. Это в некотором роде сторожевые посты „гандлового люду“. Но зачем такие посты нужны свислочскому люду гандловому? Нужны они затем, чтобы перенимать на дороге крестьян, доставляющих на базар свои сельские продукты. Везет себе белоголовый хлоп на своем возу „каранкову“, а то и целую „корцову“ бочку „оброку“ или „збожа“ и уже рассчитывает в уме своем предстоящие ему барыши, как вдруг на последнем перекрестке налетает на него с разных сторон ватага еврейских „агэнтов“. Хлоп моментально оглушен, озадачен и закидан десятками вопросов, летящих вперебой один другому: „А что везешь? А что продаешь? А сколько каранков? А чи запродал вже кому? А чи не запродал?“ Хлоп не знает, кому и что отвечать, а жидки между тем виснут к нему на задок, карабкаются на воз, лезут с боков и с переду, останавливают под уздцы лошаденку, тормошат ошалелого хлопа, запускают руки в овес или в жито, пробуют, смакуют, рассматривают, пересыпают с ладони на ладонь и при этом хают – непременно, во что бы то ни стало, хают рассматриваемый товар, а другие – кто половчее: да поувертливее – насильно суют хлопу в руку, в карман или за пазуху сермяжки кое-какие деньжонки, и не столько денег, сколько запросил хлоп, а сколько самим вздумалось по собственной своей оценке, которая, конечно, всегда клонится к явному ущербу хлопа, и если этот последний не окажет энергичного сопротивления с помощью своего громкого горла, горячего кнута и здоровых кулаков, то та партия жидкое, которой удалось, помимо остальных агентов, всунуть в руку продавца сколько-нибудь деньжонок, решительно овладевает и хлопом, и его збожем, и его возом.

…Составляется обычная стратегема следующего рода: прежде всего жидки торопятся сбросить на землю мешки с овсом или житом, лишь бы только скорей с возу , долой, дабы потом иметь ясное доказательство, что товар уже продан, на тот случай, если бы несговорчивый хлоп вздумал упираться и если бы какими-нибудь (впрочем, весьма трудными) судьбами удалось ему прибегнуть к помощи властей или постороннего люда. Последние случаи весьма редки, но прозорливый еврейчик всегда уж ради собственного спокойствия постарается оградить и обезопасить себя и свое дело со всех возможных сторон… Пока одни меряют, пересыпают да отсыпают, другие стараются разными приятными разговорами и расспросами отвлечь внимание хлопа от совершаемого дела, и этот маневр всегда почти удается им как нельзя лучше. Зерно умышленно просыпается из меры на землю и спешно подметается метлами в какой-нибудь укромный уголок, ибо просыпка этого рода в общий счет не идет, хотя, в конце концов, и составит собою несколько лишних гарнцев, дающих возможность к лишнему гешефту.

…Но вот перемерка да пересыпка окончена, оброк спешно убран в еврейские амбары, и хлоп, ощущая ничтожность насильно всунутого ему задатка, начинает требовать окончательного расчета; но евреи с крайним удивлением ответствуют, что деньги-де уже получены им сполна, что никаких более расчетов нет и что надо, дескать, Бога не бояться, требуя с них вторично уже полученную плату. При этом для окончательного ублагодушенья хлопа ему иногда подносится еще один келих водки; а буде хлоп упирается – то расправа с ним коротка: ворота настежь, оглобли поворочены и – в шею! Озадаченный, раздосадованный, разочарованный и огорченный хлоп посмотрит жалостно на доставшиеся ему скудные гроши, перекинет их раздумчиво с ладони на ладонь, почешет за спиною и, сообразив, что на такую ничтожную сумму не приобретешь ничего путного для своего хозяйства, махнет рукой и повернет до корчмы, где и спустит до конца всю свою злосчастную выручку» [265].

Крестовский попрекает королевскую власть суверенной Польши, которая впустила в страну евреев:

«В равной же мере правительственная власть покровительствовала и евреям, которые после германских гонений, обретя здесь в некотором роде новую Палестину, переселялись в нее целыми тучами и, наконец, как саранча, покрыли собою весь громадный край. С захватом всей торговли и промышленности в еврейские руки рынки весьма скоро потеряли то благотворное значение для общества, какое они всегда имеют в государствах, органически и правильно развивающих из себя свои экономические силы и не подверженных таким паразитным, чужеродным наростам, каким в старой Польше было еврейство. Базарные площади облепились со всех сторон гостеприимными шинками, куда евреи всячески заманивали крестьян, приезжавших на торг, и где слабодушный хлоп нередко пропивал последнюю копейку, как и ныне пропивает ее. Базары сделались благодаря шинкам да корчмам притонами разгула, пьянства и нравственного растления. Благосостояние крестьян чахло, гибло и пришло, наконец, к тому, что в настоящее время, когда крестьянин стал свободным землевладельцем, земля его, принадлежащая ему de jure, на самом-то деле принадлежит корчмарю-еврею, ибо нет почти такого крестьянина, который не состоял бы в неоплатном и вечном долгу этому корчмарю своей деревни. Евреи веками высасывали крестьянские пот и кровь, веками обогащались за счет хлопского труда и хозяйства. Такой порядок вещей давно уже породил в высшей степени напряжение, ненормальное состояние, продолжающееся и по сей день и отразившееся инерцией и вредом на все классы производителей. Довольно будет, если мы для более наглядного примера скажем, что в 1817 г. на 655 ярмарочных и торговых мест одной лишь Гродненской губернии было 14000 шинков и корчм, содержимых исключительно евреями, стало быть, более чем по 12 на каждое место! Четырнадцать тысяч кабаков в области, которая имеет всего лишь около 6000 разного рода поселений – местечек, деревень, усадеб, фольварков и т. п.!» [266]

А теперь, используя очерк Крестовского, рассмотрим, чем заканчивается для русских и польских мастеровых подобная скупка евреями сельхозпродуктов у русских и польских крестьян. Крестовский об этом пишет, рисуя жизнь базара:

«Но более всего, по всевозможным направлениям, во все концы и во все стороны снуют и шныряют жиды, жиденята, и все куда-то и зачем-то торопятся, все хлопочут, ругаются, галдят и вообще высказывают самую юркую, лихорадочную деятельность. Они стараются теперь перекупить все то, чего не удалось им захватить в свои руки с бою на аванпостах. Но главные усилия братий израилевых направлены на дрова, на хлеб зерновой, на сено, т. е. на такие все предметы, на которые, в случае большого захвата оных в еврейские руки, можно будет тотчас же повысить цену по собственному своему произволу» [267].

То, что Могилев и другие города на 94% состояли из евреев, означает, что всю торговлю они монопольно взяли в руки, ведь город – это место обмена товарами между промышленностью и сельским хозяйством. Следовательно, они по монопольно низким ценам скупали сельхозпродукты и промышленные товары и по монопольно высоким – продавали их. Заодно они скупали и местное царское начальство, которое должно было бы прекратить этот еврейский произвол. Надо ли удивляться, что, когда численность еврейского населения превысила 5 млн, человек (в 1897 г. – 5 215 800 человек), трудящийся люд Польши, Литвы, Белоруссии и Украины уже не способен был прокормить, кроме своих помещиков и царя, еще и такую прорву паразитов. Были и погромы.

О погромах

 

Когда наши «пейсатели» начинают повествовать о еврейских погромах, представляется: пузатые, бородатые черносотенные антисемиты, напившиеся водки, от нечего делать берут топоры и идут убивать тихих, робких, безобидных, в общем, «белых и пушистых» евреев. Однако уже при первых подробностях погромов возникает вопрос – а были ли те «несчастные евреи» такими уж «белыми и пушистыми»?

Скажем, Костырченко сообщает, что 22 октября 1905 г. в Вятке был еврейский погром, в ходе которого убитыми оказались только русские. Как это понять? Если были убиты только русские, почему погром назван «еврейским»? Костырченко объясняет, что «беснующаяся толпа» русских антисемитов не нашла евреев и поэтому убила случайных прохожих [268]. Это каким же идиотом надо быть, чтобы читать подобное пояснение без тошноты?

Лакер плачет: «Во время кишиневских бунтов в апреле 1903 г., было убито 45 евреев и гораздо большее количество раненых. (А сколько было убито христиан? – Ю.М.) Затем последовали погромы в Гомеле и Житомире» [269]. Давайте рассмотрим один из этих погромов в подробностях.

 

«Рапорт Могилевского губернатора Государю Николаю Александровичу

 

Могилев 4 сентября 1903 г.

Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству о выдающемся происшествии в Могилевской губернии.

29 августа в городе Гомеле, на базарной площади крестьянин, поспорив с еврейкой из-за доброкачественности товара, ударил ее по лицу селедкою. Тотчас, по данному сигналу, толпа евреев бросилась на крестьянина, за которого заступились бывшие на базаре русские, и произошла драка, во время которой ранен колющим оружием христианин, вскоре умерший. Когда толпа была рассеяна, из выделившейся группы евреев посыпались в чинов полиции камни и был сделан выстрел, на который полицейский чиновник отвечал выстрелом на воздух, случайно легко ранив при этом одного еврея. В этот день евреи считали себя победителями и открыто этим хвастались, 1 сентября группа рабочих из прилегающих к городу железнодорожных мастерских в 12 часов дня, расходясь на обед, вступила в город с явным намерением произвести насилие над евреями, но, встреченная полицмейстером с военным патрулем, хотя и успела разбить двери и окна в ближайших еврейских домах, но вскоре успокоилась, и порядок был бы водворен, если бы в то же время не появилась из города толпа евреев до 800 человек, вступившая тут же в борьбу с полицией, намереваясь напасть на рабочих, причем был тяжело ушиблен полицейский чиновник. Тогда рабочие, к которым успели присоединиться городские мастеровые, начали разгром еврейских домов. С самого начала беспорядкабыли вызваны войска, и задачей полиции при помощи трех рот 160 Абхазского полка было недопущение столкновения двух скопищ – христианского и еврейского – и предупреждение проникновения бушевавшей толпы в центр города. Вскоре прибыли еще несколько рот того же полка. Из толпы евреев, состоявшей преимущественно из молодых людей, ожесточенных не менее христиан, сделано было несколько револьверных выстрелов в оцепивший ее воинский отряд, который вынужден был дать залп, другой залп направлен был в христианскую толпу, после чего в 3 1/2 часа дня порядок был восстановлен. К 5 часам беспорядок возобновился на одной из окраин города, но вскоре был прекращен, причем войсками был дан один залп в христиан. Центр города, где помещаются лучшие здания и торговые заведения, совершенно уцелел, на окраинах же разгромлено, но не разграблено до 200 еврейских домов. При действии войск и во время драки огнестрельным оружием убито: 2 еврея, 2 христианина, ранено 5 евреев, 4 христианина, режущими и колющими орудиями убито 2 еврея, 2 христианина, ранено 3 еврея, 3 христианина. Из воинских чинов легко ранен фельдфебель и легко ушиблено 4 нижних чина.

Хотя происшествию этому придается характер еврейского погрома, но считаю долгом свидетельствовать перед Вашим Императорским Величеством, что главными виновниками события стали сами евреи. Подпольною антиправительственною пропагандою они возмущают рабочий класс, подстрекая к беспорядкам, которые при первом подходящем случае отражаются на них же самих вследствие их вызывающе дерзкого пренебрежительного отношения к христианам.

По прибытии в Гомель я из беседы с представителями еврейского населения и между прочим с лицами интеллигентными убедился, что они за евреями не признают вины даже в событиях августа и 1 сентября, обвиняя правительство в непринятии мер к защите их от христианского населения.

В настоящее время в Гомеле все спокойно. Н.М. Клининберг».

Как видите, причиной межнациональных беспорядков послужило то, что еврейка за заработанные трудом и потом деньги подсунула крестьянину тухлую селедку. Он совершил хулиганский поступок – бросил ей селедку в лицо. Но почему же евреи не вызвали полицию, почему не свели хулигана в участок, почему немедленно его убили и выбили христиан с базара? Кстати, это было нетрудно сделать, если учесть, что евреев в Гомеле было, как и в Могилеве. Заметьте, что войска в ходе «еврейского погрома» не давали евреям напасть на христиан. Ничего себе «еврейский погром»!

«Еврейская газета» удивляется, что Александра II убили тогда еще полностью русские народовольцы, а громить стали евреев. Она бы еще больше удивилась, узнав, что те русские народовольцы одобрили эти погромы, заявив: «Народ громит евреев вовсе не как евреев, а как жидов, эксплуататоров народа» [270]. Учитывая такую позицию народовольцев, царское правительство при подавлении «еврейских погромов» убило 19 христиан, защищая жидов, которых оно считало евреями. Потом, когда народовольцы превратились в партию эсеров с еврейским ЦК, они погромы уже не одобряли…

«Еврейская газета» и их «Лесков» уверены, что евреи не занимались сельским хозяйством потому, что боялись еврейских погромов. В этом выводе причина нагло подменена следствием. Занимались бы евреи, как все остальные народы, производительным трудом, не было бы и погромов. Кроме того, мало кого в мире так громили, как русских. И монголы, и татары, и тевтонцы, и «несть им числа» на протяжении веков разоряли Россию, уводя земледельцев в полон. И ничего – хлеб сеять не разучились.

Еврейская трагедия

 

Поскольку это дела давно минувших дней, может возникнуть вопрос: хорошо, это в дремучей России XIX века крестьянство смотрело на евреев как на эксплуататоров – как на жидов, но в «цивилизованных» странах, тем более в 30-х годах XX века ситуация была уже другой? Похоже, что нет.

В конце 30-х Гитлер в Германии по сговору с сионистами провел целый ряд законов, ограничивающих гражданские права евреев и стимулирующие их к выезду в Палестину (о чем ниже); 200 000 евреев согласились выехать, но не туда. Вряд ли здесь дело обошлось без влияния еврейского лобби во всех странах, но остальные государства мира категорически отказались принять у себя это мизерное количество переселенцев. Причем отказывались принимать евреев государства, которые в это время активно принимали переселенцев со всех стран, скажем, США и даже Австралия. Для евреев сложилась чрезвычайно оскорбительная ситуация, поскольку в эти же годы мир принял только из Польши 1,9 млн. поляков, украинцев и белорусов, и ни одна страна не протестовала против этих переселенцев. А тут всего – 200 тысяч – и ни в какую!

Чтобы разрешить этот вопрос, летом 1938 г. на французском курорте Эвиан была организована международная конференция. Из 50 приглашенных стран только 30 прислали своих представителей [271], таким образом каждой приславшей делегатов стране полагалось бы в среднем принять по 7000 евреев. Но все страны от этого отговорились и пожалуй, наиболее точно причины сформулировала объединенная делегация Никарагуа, Коста-Рики, Гондураса и Панамы: «Ни одно из четырех государств не может взять на себя финансовую заботу об устройстве хотя бы одного беженца. Коммерсантов и интеллектуалов у нас и так уже сверх меры, для нас это нежелательные элементы» [272].

Таким образом то, что евреи не занимаются производительным трудом, является не столько особенностью евреев, сколько их трагедией. А это еще более требует разобраться в причинах такого положения дел.

Об интеллекте

 

Следует также несколько подробнее остановиться и на причине, которую выдвигают «Еврейская газета» и «Лесков», – на том, что у евреев за тысячелетия «гонений» мозги отсохли начисто, и они теперь не способны заниматься творческим трудом, особенно таким, как хлебопашество.

Творчество – это нахождение решений в жизненно важных вопросах, которые до этого, по крайней мере, тебе не были известны. Люди, занимающиеся производительным трудом, творят непрерывно, поскольку обстоятельства труда все время изменяются, причем в сочетаниях, которые они до этого не встречали. Люди вынуждены на эти изменения отвечать творческими решениями. Земледелие – это чрезвычайно творческая область деятельности человека, недаром оно очень часто является развлечением и увлечением сотен миллионов человек. Это дачи у нас или, скажем, почти поголовное увлечение англичан садоводством и цветоводством.

Как– то меня (возможно, не подумавши) пригласил на свою передачу «Хмурое утро» А. Гордон, мы там мельком коснулись вопросов творчества, и он, как крайне нетворческую работу, привел в пример валку леса. Мне не пришлось ответить на это замечание, но я в развитие этой темы сказал бы, что работа лесоруба на порядок более творческая, чем работа телеоператоров А. Гордона. Ведь у них изо дня в день рутинная работа: съемки в одной и той же студии, освещение то же, Гордон с собеседником сидят на одном и том же месте, – это все равно, что на конвейере гайки закручивать. А у лесоруба не бывает ничего повторяющегося – ни расположения деревьев, ни местности и ни одного дерева, похожего на другое. Мозги у лесоруба должны все время творчески искать наивыгоднейший прием работы. А у крестьянина, по сравнению с лесорубом, работа в сотни раз более творческая, поскольку валка леса для крестьянина – лишь эпизод его деятельности.

Выше я привел пример из Крестовского о том, как евреи облапошили крестьянина, фактически украв выращенное им зерно. Но разве они для этого применили больше творческих решений, даже в плане облапошивания, чем крестьянин для того, чтобы это зерно вырастить?

Действительно, евреи очень охотно занимаются работой малотворческой. Много ли творческих усилий надо, чтобы сидеть в лавке и подсовывать покупателям тухлую селедку? Издревле умные люди, люди творческие (мудрецы) почитались всеми – и богатыми, и бедными. Напомню, что еще пару веков назад наименее почтенной работой была работа комедиантов – актеров, музыкантов и т. д. Их любили за то, что они развлекали и скрашивали однообразие жизни, но впускать через парадную дверь брезговали – только через кухню! Сейчас нас уверяют, что комедиантство во всех его видах – очень творческая работа. Откуда? В связи с чем это копирование чьей-то жизни (игра) требует ума больше, чем сама жизнь? То же относится и к писателям – в связи с чем описание жизни требует ума больше, чем реальная жизнь? Если актерская игра это творчество, то тогда почему не дают «Оскара» собакам, которые часто исполняют в фильмах свои роли гораздо более блестяще, чем актеры? Почему запоминание нот и каждодневное их воспроизведение является более творческой работой, чем выдача пальто в гардеробе? Да, для работы в гардеробе талант не нужен, тут любой справится, а для игры на скрипке нужен. Но ведь талант – это не творчество, не работа мозгами.

Сколько у нас было этих актеров, музыкантов, комедиантов, чьими именами уже пару сотен лет пресса забивает мозги читателям. А оставили нам эти люди хоть одну умную мысль, совершили они хоть один умный общественный поступок?

Можно сказать, что среди евреев много ученых, а ученый – человек творческий. Это действительно так, но дело в том, что среди ученых очень мало евреев: евреев много среди тех, кто под соусом науки кормится из налогов «этой страны» – всяких там кандидатов наук и бакалавров, докторов и академиков. Заметьте, что до тех пор, пока государства не начали выделять деньги под научные исследования, до тех пор, пока наукой занимались за свой счет и по велению души, ученых среди евреев не было. Но как только финансировать науку стали из бюджета, евреи валом повалили «в науку», и у нас чуть ли не каждый второй доктор наук – это ученый еврей. Ученых евреев много, а что толку для общества?

Но, возвращаясь к теме, «Еврейская газета» и «Лесков» где-то правы – действительно, евреям в среднем было непросто заняться таким многообразно-творческим делом, как крестьянский труд. Но это ли все определяло? Евреи в среднем далеко не так тупы, как хочет нам это представить «Еврейская газета». Мои оппоненты сами пишут, что отказ евреев от крестьянского труда был не стопроцентным. Десятки тысяч евреев трудились на земле и делали это, как и русский крестьянин, с удовольствием. Если евреи занимаются производительным трудом в промышленности, то и тут они в среднем работают не хуже, если не лучше, чем другие рабочие. Если еврей патриот и не прячется в тылу, тогда он, как правило, очень хороший солдат. (Впрочем, армия Израиля это доказывает уже более 50 лет.)

То есть, и Солженицын, и «Еврейская газета», взявшись разрешить вопрос, почему евреи не работают на земле, по сути его только запутали. Реально ни один из предъявленных ими ответов на вопрос ответа не дает и является пустым умствованием.

Упреждая юдофобов, спрошу – может, евреи ненавидят ручной труд? А каким трудом является игра на скрипке или рояле? Или труд хирурга? Возможно, они не любят физически тяжелую и изнуряющую работу? А какой народ такую работу любит? Для того голова и нужна человеку, для того и нужно творчество, чтобы эту работу облегчить.

Вопрос об отвращении евреев к производительному труду остается, и на него интересно найти ответ. Но попутно обращу внимание еще на два его аспекта.

Неужели евреи так глупы?

 

По моим наблюдениям, евреи гораздо менее алчные и жадные, чем им это принято приписывать, но все же материальный уровень жизни ими ценится никак не меньше, чем у остальных народов.

Русские цари, переселяя евреев на земли в Херсонской губернии, хотели сделать достаток евреев большим. У меня нет примера уровня жизни крестьянина Херсонской губернии второй половины XIX в., но есть пример достатка русского крестьянина в Заволжских степях, описанный в воспоминаниях В. Шарапова (датируется началом прошлого века).

«Место моего рождения – село Куриловка Новоузенского района Саратовской области (тогда еще губернии). Это левобережное Заволжье, места степные, с континентальным климатом.

… Осваивались эти заволжские степи русскими, украинцами и другими народами России постепенно, а началось это еще до походов Ермака. Большинство переселенцев были беглые крепостные. Эти свободолюбивые, не побоявшиеся уйти из родных деревень люди преобразовали своим трудолюбием дикие, необжитые пространства.

…Дом, который строил мой дед, был двухэтажным. На первом этаже размещалась большая кухня с русской печью и малым погребом, а также столовая с огромным столом и мощнейшими скамьями вдоль него. В переднем углу – образа с постоянно зажженной лампадой. Пол был застелен кошмой из верблюжьей шерсти, на ней можно было резвиться вместе с кошкой.

Второй этаж состоял из зала для приема гостей по праздникам, а также трех небольших спальных комнат.

Подниматься на второй этаж в обуви запрещалось, пол был покрыт масляной краской и застелен самодельными дорожками. В гостиной был небольшой иконостас и масса комнатных растений.

В летнее время на второй этаж подняться можно было прямо со двора, минуя кухню: на балкон, а оттуда в гостиную.

Напротив дома, на дворе, находилась летняя кухня для приготовления пищи (печь летом топилась раз в две недели, исключительно для выпечки хлеба).

Кроме кухни во дворе находился амбар, в нем не только хранилось зерно, но также висели с ноября по март туши забитых осенью баранов, свиней и коров (в то время зимних оттепелей не было).

Под навесом складывались кизы, или кизяки – главное местное топливо из навоза и соломы, тщательно промешанных и просушенных в знойное летнее время.

Вот, пожалуй, и все обустройство переднего, „чистого“ двора, имевшего, конечно, ворота и калитку для выхода на улицу.

В задней части первого двора находились ворота, ведущие на второй двор. Там стоял большой сарай с основным погребом, заполняемым весной привозимыми с речки льдинами. В самом сарае хранились упряжь, телеги, сани, бороны, плуги, сеялки и прочий нехитрый крестьянский инвентарь. В центре этого второго двора был чистый колодец с журавлем для питьевой воды, а возле него помещение для кур, уток, гусей, индюшек и даже цесарок. (Павлинов, правда, не было. – Ю.М.) Далее следовал третий, скотный двор с конюшней для лошадей и верблюдов, овчарней и свинарником. На этом дворе располагался второй колодец, к которому примыкала колода для водопоя скота, а также скирды сена и сарай для хранений овса. И, наконец, после третьего двора, ближе к речке, располагалась баня.

Подобная планировка была у каждого куриловского дома» [273].

А вот описание быта белорусского еврея той же эпохи, сделанное Крестовским попутно. Причем это далеко не бедный в своей среде еврей, поскольку он владел корчмой и правом торговли водкой на очень бойком месте.

«Вот и корчма перед нами – низенькая, маленькая, грязненькая, с черной соломенной кровлей, на которой разросся порыжелый мох, и торчат засохшие стебельки бурьяна. Из низенькой закопченной трубы дым валит. Длинный журавель скрипит над криницей, из которой батрачка тянет бадью. Две лохматые собаки, тощие и злые, бросаются на лошадей и на Шарика, который, в виду столь грозного неприятеля, поджав хвостик, старается поскорее затесаться в середину между людьми и конями.

– Эскадрон, стой!… Послать взводных вахмистровс котелками!

…В маленькой, низенькой корчемке топилась печь, и дым ел глаза: ветром выбивало из трубы. Замурзанные жиденята в одних рубашонках ерзали голым телом по холодному, сырому, грязному земляному полу; две еврейки в каких-то смоклых лохмотьях с ухватами возились у печки, готовя щуку и кугель к наступающему шабашу» [274].

А в это время миллионы евреев жили в десятки раз хуже вышеописанной семьи. Вопрос: почему они не хотели жить в просторном двухэтажном доме, иметь десятки голов скота и несчитано – птицы? Почему предпочитали нищую, убогую жизнь? На этот вопрос не ответишь солженицынскими глупостями про «родную землю» и баснями про отвыкание от работы.

Еще момент. Иудейство, христианство и мусульманство базой имеют один и тот же источник – Ветхий завет. И согласно ему, Бог, изгоняя Адама и Еву из рая, обязал всех людей добывать хлеб свой в поте лица своего. Отказываясь непосредственно «добывать хлеб свой», евреи превращаются прямо-таки в антибожью секту. У евреев должны быть веские основания не поступать так, как постановил Бог.

Каков поп…

 

Прежде чем изложить свою версию, хотел бы напомнить читателям два момента. У меня была дискуссия с раввином, в ходе которой я, к примеру, выяснил, что для еврея религия и его вера – это не то, что написано в священных книгах, а то, что ему втолковывают раввины. Этот момент следует оценить, поскольку такого, пожалуй, нет ни в одной религии мира. Раввины как бы непрерывно подправляют иудейскую веру. Наверное, это удобно и для верующих, но, безусловно, это очень удобно для раввинов.

Второй момент: раввинов позорит и лишает сана производительный труд. Это очень интересный момент, и для меня нет сомнений, что это изобретение самих раввинов, благо их религия очень гибкая.

Смотрите, что получается. В старом еврейском обществе наиболее уважаемыми людьми в кагале были раввины, а каков поп, таков и приход. Быть уважаемым означало быть, как раввин. (Раввин – дословно «учитель»). Иными словами, устраиваться в жизни, как раввин. Годился и по сей день годится любой труд: ростовщика и проститутки, вора и спекулянта, ученого и завскладом, врача и библиотекаря, – но только не производительный. Никто не запрещал еврею быть крестьянином или ремесленником, но тогда еврей в кагале попадал в касту глупых, а потому презираемых. Он был тем, у кого не было ума устроиться, «как раввин».

Человек может многое вынести, даже всеобщую ненависть, но не переносит презрения. Всеобщее презрение часто ведет к самоубийству, как ни сдерживает человека инстинкт самосохранения. Думаю, именно поэтому евреи предпочитали иметь живот, приросший к позвоночнику, но не опускаться в глазах своих сородичей до крестьянского труда.

Был выход: плюнуть на сородичей. Но тогда ситуация складывалась еще хуже. Евреи тебя презирали как отщепенца, а коренные жители – как жида. Если бы все евреи стали заниматься производительным трудом… А то ведь они своим паразитизмом продолжают мозолить глаза коренному населению. И коренные не могут забыть, что ты – один из них.

Как ни странно, в царской России было легче. Еврей мог принять православие, и тогда если не о нем, то уж о его потомках забывали, каких они кровей. Смена веры была Рубиконом, присягой на отказ от жидовства. В СССР с его победой атеизма еврей лишился возможности официально объявить, что он не жид. И никакой интернационализм тут не помогал. Для своего кагала еврей-трудяга был отщепенцем, у которого не хватило ума «устроиться», а остальным нациям «устроившиеся» жиды не давали забыть, кто он.

Вот сценка из жизни. У нас в цехе работал токарем еврей-пьяница. Кстати, токарем он был прекрасным. Как-то опоздал на работу – провел ночь в вытрезвителе. Обеденный перерыв, работяги за разметочной плитой играют в домино, чувствуется, что ему сочувствуют – ведь пьянице еще предстоят разборки в профкоме, снятие 13-ой зарплаты и т. д. Наконец кого-то прорывает: «Ты, Боря, какой-то жид неудачный. Все жиды завскладами да начальниками работают, а ты, мало того, что ты работяга, так еще и забулдыга! Ты что, не мог с нами выпить? Мы бы тебя домой отвели. Пьешь с кем попало…», – и т. д. и т. п. То есть, коренные такого еврея, безусловно, считают своим, но забыть об остальных не могут: не слепые и видят, что в городе, в котором каждый пятый – еврей, в цехе на 100 человек рабочих только два еврея. А раз забыть не могут, автоматически прорвется: «жид неудачный».

Вообще-то перед евреем, занимающимся производительным трудом, не грех и шляпу снять. Ему надо иметь ой, сколько мужества, чтобы противостоять презрению тех и невольным оскорблениям этих.

Подведем итоги. Судя по всему, ситуация в еврействе развивалась в такой последовательности.

Сначала раввины, пользуясь тем, что все законы в их руках, оговорили себе привилегию – право не работать и жить на шее у кагала. Но оговорили, как им казалось, «умным» образом – сделали труд для себя позором. Полагали, видимо, что сию данность все примут и относиться это будет только к раввинам, но фактически подобное положение вещей привело к тому, что производительный труд стал позором для любого еврея.

Эра всеобщего атеизма, падение авторитета раввинов не изменили положения, поскольку к этому времени умами всего мира владела еврейская пресса, которая компостировала мозги самим евреям: они, дескать, очень умный народ, таких умных грех использовать на полях и в цехах. Разве уж только какой дурак родится…

Вот причина, по которой евреи не могли, да по уму и до сих пор не могут, создать своего государства. Оно немыслимо без людей производительного труда, и догадайся арабы замириться с Израилем, устрани они угрозу ему, а вместе с ней и помощь евреев всего мира, Израилю наступит конец. Те немногие евреи-трудяги, которых накопил Израиль, огромное количество жидов, сбежавшихся туда, содержать не смогут. Израиль рухнет. На мой взгляд, в этом причина многих, если не всех еврейских бед. Это действительно уникальный народ, поскольку в мире больше нет народа, в котором труд считался бы позором.

Что же делать?

 

Теперь давайте поставим себя на место отцов-основателей сионизма и попробуем решить, что делать? Что делать, если созданию еврейского государства мешают сами евреи? Что делать, если они упорно не хотят ехать в страну, где их ожидает производительный труд, который еврейское общество считает позором для себя? Ведь мы – сионисты, фанатики, мы свою жизнь посвятили созданию еврейского государства. Что же, нам взять и все бросить только потому, что у нас нет «трудящихся евреев»?

Уверен, на месте сионистов многие придут к мысли, что если евреи не хотят ехать в Палестину добровольно, их необходимо, во-первых, напугать в странах проживания так, чтобы они в Палестину бежали. Для этого нам нужно в странах проживания у коренного населения вызвать то, что евреями называется антисемитизмом.

Во-вторых, я уже упоминал, – на рубеже веков из Российской и Австро-Венгерской империй выехало 2,5 млн. человек, в том числе из-за страха еврейских погромов, но из них до Палестины доехало только около 100 тысяч, да и то ненадолго. Включая и автора еврейского гимна «Гатиква». В результате, с 1882 по 1913 г. еврейское население Палестины увеличилось с 23 до 85 тысяч, при том, что общее население Палестины составляло 700 тысяч [275]. То есть, антисемитизм давал хоть и хорошие, но все же явно не устраивающие сионистов результаты. Поэтому надо ли удивляться, что отец-основатель сионизма, председатель Всемирного сионистского конгресса Теодор Герцль еще в 1895 г. писал: «Антисемиты станут нашими самыми надежными друзьями, антисемитские страны – нашими союзниками…» [276]

Эта идея о друзьях-антисемитах не бред фанатика, это единственный выход из того тупика, в который попали сионисты. Рассмотрим это высказывание Герцля подробнее. Оно состоит из двух положений: а) друзей-антисемитов во всех странах надо поддерживать; б) антисемитские страны являются союзниками сионистов.

Об антисемитах

 

Реализация первого положения хорошо видна и сегодня. К примеру, на учениях солдат нечаянно сорвал чеку с гранаты и ее запал загорелся, а граната осталась в руках растерявшегося солдата. Чтобы спасти его, командир выбил гранату из рук солдата и накрыл ее своим телом. Смерть мужественного человека! Кто помнит этот случай, тот без труда вспомнит, как изгалялся телеведущий НТВ и над этим офицером, и над его похоронами, натужно пытаясь превратить подвиг в нечто смешное. Вот, якобы, кто-то у дороги поставил и заминировал плакат «Смерть жидам» и, якобы, проезжающая мимо добрая русская женщина решила его снять, но получила при этом ранения. Вспомним, как все каналы ТВ и вся пресса несколько недель подряд муссировала это событие. Какой результат хотели получить наши СМИ? Устыдить русских? А оно им надо? Вывод один: подобные случаи предназначены для устрашения российских евреев. И уже не удивляет сообщение, что в Израиле возник скандал из-за того, что агенты израильской разведки разворовали деньги, предназначенные для финансирования «русских фашистских организаций», а ведь так в России называют только антисемитские организации. Если понимаешь проблемы сионизма, то понимаешь, что по-другому и быть не может – сионизм обязан поддерживать антисемитов, а с их помощью страх и неуверенность евреев в странах их проживания.

Выше я писал, что Г. Костырченко в книге «Тайная политика Сталина» сообщает, как в Вятке, в которой при царе было запрещено проживать евреям, был «еврейский погром», в ходе которого погибли только русские. Если действительно такой инцидент со смертями был, он мог быть по любой причине, но только не по этой. Тогда зачем же и в те времена, и сегодня выдавать то давнее событие за еврейский погром? А на обложке книги Костырченко так прямо и написано: «Библиотека российского еврейского конгресса», – и издана она с его помощью. То есть эта книга предназначена не собственно русским, а российским евреям. Чтобы боялись и ненавидели Россию. Отсюда, между прочим, следует вывод: слухи о том, что из России, якобы, эмигрировали чуть ли не все евреи (кроме правительства России и российских СМИ), явно преувеличены. Раз СМИ столько внимания обращают на «антисемитизм» русских, раз пытаются вызвать ненависть к России, значит евреев в России все еще много, и кадры для заселения Израиля все еще есть.

С точки зрения сионизма, с точки зрения создания государства Израиль такие действия разумны: цель оправдывает средства. Но с точки зрения тех стран, где сионизм культивирует антисемитизм, это выглядит довольно-таки подло. И немудрено, что евреи в вопросе сионизма были всегда разделены: и сто лет назад, как пишет В. Лакер: «… большинство английских общин (еврейских. – Ю.М.), как и в Германии, относились к сионизму безразлично и даже открыто враждебно» [277].

«Бери хворостину, гони жида в Палестину[11]»

 

Рассмотрим второе положение Герцля – о том, что антисемитские страны будут союзниками сионизма. Оно исходит из того, что такие государства, в отличие от прочих, могут не просто вытеснять евреев со своей территории (что для сионистов уже хорошо), но и насильно их депортировать. Причем не в ту страну, в которую евреи хотели бы попасть. А это очень удобно для сионизма, поскольку антисемитская страна способна проживающих на ее территории евреев депортировать туда, куда скажет ее союзник – сионизм. Вот почему Герцль вполне осмысленно указывал на такие страны, как на естественных союзников. В XX веке такая страна появилась один раз – гитлеровская Германия. Должны ли мы верить в то, что сионизм упустил возможность заключить с ней союз? Но об этом в следующей главе.

Сионизм и советские евреи

 

А пока давайте зададимся тем же вопросом, что и в случае с нацистами: как к сионизму должны были относиться политики во всем мире? Даже если исключить, что политики во всех «цивилизованных» странах – очень часто евреи, либо те, кто занял выборные должности в стране благодаря контролируемым евреями СМИ.

Нет никаких причин для того, чтобы политики всех стран, исключая довоенную Британскую империю, о чем ниже, протестовали против еврейского государства, посему сионисты могли чувствовать себя уверенно во всем мире, кроме СССР.

Отношения коммунистов и сионистов были сложными, поскольку долгое время им приходилось решать совместные задачи. В состав сионистского движения входило много социалистических партий, по духу близких коммунистам. В результате в своих отношениях к СССР сионизм долго не имел определенного курса. В ходе гражданской войны в России еврейская бригада (легион) В. Жаботинского, сионистского «ястреба», высадилась в 1918 г. в Мурманске вместе с английскими войсками для борьбы с большевиками [278], в то же время в 20-х годах сионизм помогал СССР получать льготные кредиты и безвозмездную помощь [279]. Но по мере того, как в сионизме побеждала линия откровенных еврейских расистов, враждебность коммунистов и сионистов нарастала. В 1928 г. большевики закрыли легально работавшую в СССР сионистскую партию «Паолей Цион» (при этом большая группа видных членов партии попросила коллективно принять их в ВКП(б)) [280]. А к началу Великой Отечественной войны со всеми подпольными сионистскими организациями на своей территории СССР боролся самым решительным образом.

Определенность политики СССР не могла не сбивать пестрота политических партий, объединенных сионизмом, из-за чего политическую окраску сионизма трудно было определить до момента, пока сионизм не материализовал свои идеи в государстве Израиль. Если с Германией было все ясно – там была единственная партия и единственная враждебная коммунистам и СССР идеология, – то в числе первых переселенцев в Палестину было много коммунистически и интернационально настроенных евреев.

Хотя СССР относился к сионизму с превосходством самодостаточного государства, силу сионизма в СССР понимали и, по гипотезе историка Г. Смирнова, в тяжелейшем для СССР 1942 г. советское правительство предприняло попытки отколоть сионистов от Германии и заключить с ними союз. Судя по последовавшим событиям, такой союз действительно мог быть заключен, но позже, когда сионисты поняли, что их основной союзник – Гитлер – решить проблемы сионизма уже не сумеет. Однако отношения СССР и сионизма не выходили из рамок тактики, поскольку в принципиальном вопросе сионизм обязан был ненавидеть СССР, особенно советских евреев.

Еще раз вернемся к основной проблеме сионизма – ему нужны были евреи, которые согласны были заниматься производительным трудом. Таких было до чрезвычайности мало, а у тех, кто был, появилась альтернатива, где таким трудом заниматься, – в Палестине или в СССР. Советский Союз стал мощнейшим конкурентом сионизма. Выше я писал, что советские планы создания еврейских колхозов провалились, но они провалились не на 100%. Такие колхозы были созданы, и евреи в них работали и на юге Украины, и в Биробиджанской области. Я приводил факты, что СССР импортировал евреев из Польши и Румынии, но заметьте – у тех евреев был выбор, куда ехать: в Палестину или в Биробиджан. И они выбрали Биробиджан. Эмиграция евреев из СССР не только иссякла (до середины 30-х выезд из СССР был свободным), – начался страшный для сионистов процесс. Г. Костырченко сообщает: «В то время еврейская колонизация Палестины вследствие обострения экономических и национальных проблем в этом регионе заметно пробуксовывала. По темпам она в четыре раза отставала от еврейского землеустройства в России. Дело дошло до того, что в 1927 году реэмиграция из Палестины превысила иммиграцию на 87%. 16 мая 1926 г. в Яффе бывшие российские подданные даже организовали некий „Союз возвращения на родину“. И хотя 3 января 1927 г. комиссия Совета Труда и Обороны СССР приняла постановление, в котором „содействие массовой эмиграции евреев из Палестины“ было признано нецелесообразным, тем не менее, например, в следующем году группе в 100 человек удалось переселиться оттуда в Крым и создать там коммуну „Воля нова“.» [281]

Уже только по этой причине сионизм должен был люто ненавидеть советских евреев – это люди, которые труду на благо еврейского государства предпочли труд на благо гойского СССР. Еще раз хочу напомнить, что отцы-основатели сионизма были фанатиками, т. е. людьми, думающими о будущих поколениях не просто евреев, а израильтян. Те из евреев, кто этой цели не служил, были для сионистов хуже неевреев, – они были ничего не значащим мусором и их жизнь в глазах сионистов ничего не стоила. Первый премьер-министр государства Израиль Бен Гурион заявил без обиняков перед сионистскими руководителями поселенцев: «Если бы я знал, что можно спасти всех детей Германии и вывезти их в Англию или лишь половину и вывезти их в Эрец Израиль, я выбрал бы второе, потому что мы должны принимать во внимание не только жизнь этих детей, но и судьбу народа Израиля» [282].

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться: