Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Ритуальные бронзовые колокольцы , звучащие на церемониях , посвящённых памяти Конфуция . Храм в Цюйфу .
Прежде всего это вэнъ — древние писания, в которых благородные мужи должны черпать импульс к творчеству, сверяя себя с идеалом минувших веков. Второе — син (поступки): то, как должен действовать благородный муж, воплощая идеал древних канонов. Третье — чжун (преданность); здесь речь шла о преданности как учению, так и государю, и своим учителям, реальным и мистическим. И наконец, последнее — синь (вера, искренность). Конфуций делает основной упор на обучении, однако полагает, что даже в образовании надо придерживаться срединного Пути, который и есть Дао. Не случайно Конфуций говорит: «Если естество в человеке одолеет культуру — получится дикарь. Если культура одолеет естество — получится книжник. Лишь тот, в ком естество и культура уравновешены, может стать благородным мужем». Сам Конфуций отличался немалым терпением и даже снисходительностью к людям, в том числе и к своим ученикам. Он прекрасно знал, с кого можно требовать «великого действия», а кто не способен даже на малое. Однажды один из его учеников заснул днём, что было нарушением правил поведения, да и просто явным признаком безделья и лености души. Казалось, Конфуций должен был разгневаться, возмутиться. Но Конфуций не был бы Великим Учителем, если бы подходил ко всем с одной меркой. Он просто произнёс: «Трухлявое дерево не годится для поделок Стена из навоза не годится для побелки. Так стоит ли упрекать Юя?». Не всякий человеческий материал годен для изготовления «великого сосуда», и не надо бояться признать это. Конфуций не сердится на учеников, видя в своих последователях обычных людей с присущими им слабостями. Он понимает, что далеко не каждому дано пройти путь становления благородным мужем; более того, Конфуций готов признать свои ошибки в отношении некоторых учеников. По поводу того же заснувшего Юя он говорит: «Прежде я верил людям на слово: если сказали — значит, так и сделают. Теперь же я слушаю их речи, но смотрю, что они сделают. Я переменил своё отношение к ним из-за Юя». По преданиям, у Конфуция было около 70 ближайших учеников, всего же он, как рассказывают летописи, «преподавал более чем трём тысячам». Но лишь 72 ученика овладели «шестью искусствами». Некоторых из них Конфуций ценил высоко; к другим, как, например, к Юю, относился снисходительно; третьи вызывали его искреннее восхищение; над потерей иных он скорбел так, что по нескольку дней «СНАЧАЛА ИСПОЛНИ ДОЛГ , ЗАТЕМ ДУМАЙ О ВЫГОДЕ» Управление государством для древних китайских мыслителей — процесс мистический. Порядок в стране зависит от полноты благости, получаемой императором. Обычные люди никогда не осознают этого, и не стоит посвящать их в механизмы управления государством иди в суть Ритуала. И поэтому принцип взаимоотношений между большинством граждан и правителем весьма прост: «Обычных людей можно заставить следовать Пути, но никогда им не осознать его». Конфуций заложил фундамент той политической культуры, которая сегодня существует практически во всей Восточной Азии. Конфуцианцы считали, что порядок в стране зависит от многих факторов: от послушания народа, от его «незатронутости лишними знаниями», от того, насколько соблюдаются уложения древности, и, наконец, от того, сыт ли народ. Но всё же важнее не тот, кем управляют, а тот, кто управляет, — император, правитель, честный чиновник. А значит, на этих постах должны находиться исключительно благородные мужи. На вопрос одного из своих учеников, что такое «управлять народом», Конфуций отвечает: «Управлять — это действовать правильно. Если сумеешь правильно руководить, кто же посмеет неправильно поступать?». Управлять людьми можно только на основе человеколюбия, утверждают и Конфуций, и Мэн-изы, хотя в теории управления, разработанной ими, предусматривались наказания и штрафы. В основе управления лежит чёткое разграничение функций подданных и правителей. Каждому следует знать своё место и не выходить за положенные границы — именно так, считает Конфуций, и было в древности. Субординацию принято соблюдать везде, например между правителем и его подданными, между чиновником и простым народом. Государство, по конфуцианским понятиям, полностью копирует семью: правитель — это «отец народа», подданные — его «дети». Он воспитывает их, заботится о том, чтобы они были сыты и одеты. Они же отвечают ему сыновней почтительностью, и никогда ребёнок не должен стремиться занять место отца, иначе будет нарушена вселенская гармония в обществе. Последователи Конфуция ввели в употребление понятие юн жэнь (использовать народ). Как добиться от народа максимального послушания и покорности? Как избежать восстаний и волнений? Как сделать так, чтобы народ сам с удовольствием служил правителю? Веками раздумывая над этими вопросами, конфуцианцы сумели найти десятки искусных способов «использования народа». И главный из них — выполнение ритуалов и уложений. Каждому необходимо осознавать, что и правитель, и простолюдин вовлечены в сложный космический Ритуал, несоблюдение которого может оказаться пагубным для обоих. Не случайно Конфуций заметил: «Если верхи любят Ритуал, то использовать народ легко». Здесь не возбраняется и принуждение. Ведь если испробованы все способы, но народ так и не понял, чего от него ждут, то как же поступать в этом случае? Конфуций советовал: «Если народ согласен, заставь его следовать этому. Когда же он не согласен, заставь его осознать это». Последователи легизма («законники»), например, считали, что в отношениях с народом важны наказания, суровые указы, устрашающие казни, жёсткое давление на все слои населения. Естественно, никакие обсуждения с нижестоящими невозможны. Конфуцианцы же, следуя предписаниям Учителя, нашли более изящный способ: следует убедить народ, что он сам хочет этого. Можно спросить и его совета или хотя бы показать, что мнение народа услышано. Не стоит полагать, что конфуцианцы советовались с народом. Но тем не менее развитая сеть чиновников, императорских цензоров и представителей была столь широка, что на высшем уровне прекрасно знали реальное положение вещей в деревнях. Умели власти слушать и советы честных чиновников, считавших своей обязанностью высказывать императору или высшему администратору нелицеприятные факты, докладывать о коррупции и злодеяниях чиновников и даже заранее готовых понести наказание за свой язык. Таким образом, долг оказывался выполнен, Ритуал — соблюдён, честность — доказана. Так конфуцианское государство одновременно и слушало нелицеприятную критику, и наказывало тех, от кого она исходила. Конфуций — реалист в управлении государством, хотя как крупный политик он всё же не состоялся. Может быть, ему мешала излишняя гуманность? Так или иначе, он отмечал: «Если руководить народом с помощью законов и призывать порядок с помощью наказаний, он будет стремиться избежать наказаний и не будет испытывать стыда. Если же руководить с помощью добродетели и вносить в народ порядок с помощью Ритуала, то он познает стыд и исправится».
Смута и волнения опасны тем, что народ отвлекается от своих основных обязанностей: не пашет землю, бросает ремёсла, да и просто уходит в другие царства. Правильно сказано: «В государстве, где царит хаос, люди не живут». КОНФУЦИЙ И ЛАО - ЦЗЫ Известный китайский историк Сыма Цянь в своих «Исторических записках» так рассказывает о легендарной встрече Конфуция и Лао-цзы. «Однажды Кун-цзы побывал в Чжоу, там он посетил Лао-цзы и задал ему вопрос о сущности Ритуала. Лао-цзы ответил ему: - То, о чём вы говорите, напоминает мне человека, кости которого давно уже сгнили в могиле, и лишь памятны его слова. Совершенный человек в благоприятные для него времена разъезжает в колеснице, а в неблагоприятные времена странствует с места на место пешком. Слышал я, что хороший купец скрывает от людей накопленные им богатства. Добродетельный человек старается показать, что он глуп. Бросьте свою заносчивость и страсти — они не принесут вам никакой пользы. Вот что я хотел бы вам поведать. Распрощавшись с Лао-цзы, Кун-цзы сказал своим ученикам: — Я знаю, что птица летает, зверь бегает, рыба плавает. Бегающего можно поймать в тенёта, плавающего — в сети, летающего — сбить стрелой. Что же касается дракона — то я ещё не знаю, как его можно поймать! Ныне я встретился с Лао-цзы, и он напомнил мне дракона». |
Последнее изменение этой страницы: 2019-03-30; Просмотров: 269; Нарушение авторского права страницы