МУЗЕЙ АРТЕФАКТОВ ЭПОХИ «ЧЕЛОВЕК»

«Мне говорят, что я своими утвер-

ждениями хочу перевернуть мир вверх

дном. Но разве было бы плохо перевер-

нуть перевёрнутый мир?»

 

Джордано Бруно

 

На мороз, из дома-тела,

выплыл выдох – клок тумана.

Поклонились веки солнцу,

слив по капле океана.

Утопив в них облака,

ввысь низвергнулась река, -

разрывая притяженье

по закону отторженья.

Мир очнулся, содрогнулся, и…

вниз дном перевернулся.

И нахлынули дождём,

белой ночью, чёрным днём,

нотой лопнувшей струны:

мирта мира, вой войны,

чёрно-чёрное кино,

дубль пусто домино,

свист куражный, фрак бумажный,

меч заветный, флаг бесцветный,

цифры длинные в очах,

тайный завтрак при свечах,

вожделенья наважденья,

пафос алчного служенья,

плеск железа, лай протеза,

шрам на лбу не от пореза,

пыль дороги, запах лени,

клок прожжённой солнцем тени,

визг трамвая, стон весла,

поступь Белого осла,

глаз гневливый, гнев глазливый,

смех греховный, ров неровный,

крест крестильный,

съезд партийный,

пленный свет, нетленный бред,

сквер тягучий, пах колючий,

лес, не то что бы дремучий,

страх солёный, сон слоёный,

страж, бездельем утомлённый,

мягкий камень в кулаке,

три аккорда в рюкзаке,

бездуховная яда,

заряжённая вода,

чемоданчик атомный,

твой чулочек скатанный,

коробок огня на сдачу,

жизнь случайная в придачу,

в храм, оплаченный проезд,

в хлам, исписсанный подъезд,

и дешёвый медальончик:

«Брошу всё – лишь позови!»

В нём резиновый чехольчик,

чтоб не сдохнуть от любви.

И клубок похмельных мыслей,

и свалявшаяся дурь,

и серебряные гусли повелительницы бурь.

Эти мутные стишки, -

к небу робкие шажки,

Быт – фундамент из песка…

и… по разуму тоска.

 

 

СТРАНЬСКЫЙ КЛИК

Виталию Требневу

 

«То, не знаю, что», в потёмках я всю жизнь свою искал.

Антрацитовые блики спят на лаке лысых скал.

Ночь смущает обоняние, загоняя выдох вспять,

И приходит время знаки не приметить, а принять.

 

Сладив дом в березняке, возродившись в роднике,

Звёздам тыча кулаком, – дурачок стал Дураком.

Взяв дуду у скомороха, гусли вырвав у Слепца,

Ну! дудеть и струны строжить до всеясного конца.

 

Вам нашить бы на всё тело разноситцевых заплат,

Да и взять себя с собою на малиновый закат.

Мне ж, – «туда куда не знаю» невзначайно забрести,

Дабы там бы, в странных странах, бабаёжичку найти.

 

Я бы с ней бы ох и дал бы растопыриться душе,

Спел бы вольно и сплясал бы (может, даже в неглиже).

Исповедался бы матом, небо постелил на пол,

И подрался. – Нет, – сразился! -

за прекрасный ёжкин пол.

 

Всходят Руны! Стеблем нежным рвут бетон

и мнут металл.

Неужели мир расчуял, что не ведал то, что знал.

Воспарю на Сивке-Бурке. Над крестом. Один одним…

Наконец-то, как и прежде, я богам не раб, а сын.

 

 

ИЗВИНЕНИЯ

(ИЗ ВНЕ. НИ Я)

 

Глади неба

всколыхнутся

от ударов вёсел-слов,

Рифмы-волны в ритме сердца

просочатся в жизнь из снов.

Спит

подкинутым младенцем

на пороге дряхлый век,

в разрифмованной бумаге,

белой,

как внезапный снег.

Расшифровывая знаки

на исписанных пелёнках,

Возмущаясь

на бездушье

уродителя рабёнка,

Приютив

сиротку старость

как июльскую порошу,

Снов

нечаянную радость,

Чувств

неношеную ношу.

Нагирляндю вам на тушки

бусы фраз из слов-узлов,

примеряючи на душки

обнажающий покров.

От непонятого всуе

поперхнётся жидкий ум

не разжёванным удурьем

не придуманных придум.

Златом дыры зашивать, -

блажь блаженных ублажать.

Что родилось – то сгодилось,

что проведал – то сказал.

Что калечит, то не лечит,

в кабаке, не правят бал…

 

Вот!

А если что не так, то не я один Дурак.

 

 

 

ПРЕДНАСКАЗАНИЕ

Вопрос

порождает ответ. Ответ

убивает вопрос.

По праву на правду праведный спрос,

хоть и вырос,

но не дорос.

 

В чёрные сиськи – дыры зефира,

бестактными тактами лязгов контактов,

круглые зевы тычут радары.

Но небо иссохло,

как нёбо Сахары.

Память истлела

невыбранной сетью.

Плоть разжирела

за собственной клетью.

Как жалкое жало беззубой гадюки,

безликие лики,

безрукие руки…

Штатные боги напялили тоги

и рубят слова на ликвидные слоги

на пафосном мраморе

гадко прегладком.

Венами генными дыбятся складки.

Вон у ворот

наипервый народ.

Звали мессию?

Это Россия.

 

Трепетным тремором вскинутся пальцы,

стон продевая,

в уши, как в пяльцы.

Так

чёрный луч

протыкает свет.

Под новым и ветхим, -

нетленный завет -

 

Возлюби!

Но не любовью «би».

Не любовью «к».

И вообще не любовью

тел, дел и прочих «и».

Надписи

пред вратами чистилища:

Не пытайтесь

нанять адвокатов в судилище!

Фемида,

«по понятиям» не понимает!

Бог

кредиток не принимает!…

 

Смертные твари

сбились по паре

в гнезда и норы.

Дыбятся горы.

Все тронулись,

вниз,

за крутою кривою.

И музыка страшная

нотой восьмою.

Чуя,

как время сужает круги,

если зовут «помоги!» – моги.

Чёрные нимбы у глаз.

Не лги!

Не от себя, -

в себя беги.

Вольные волны

волею полны.

В кромешно-яркой

солнечной мгле.

Сквозь

архи-времени сверх-расстояния

рушат порталы храмов незнания.

Слышишь? Необычайных

мерную поступь

мер чрезвычайных.

Холодными искрами связей случайных,

жгущих вязи несвязных связей.

 

Взял помазок

первенец Божий,

в шкуре, лаптях и с грязной рожей.

 

Наши грязи -

волшебные мази.

Мазнёшь,

и махом из князя в грязи.

Вращают ундины гнилые дубины.

Травят ракеты стайку комет.

Навет

иногда сводит на нет.

Совет

всегда обрекает на да.

 

Но похоронены мертвые души

в живущих телах.

А в учёных кругах ходят слухи о том,

будто Бог точно есть.

И опять я погряз

не в текущих делах, а в стихах.

Мне бы только вот знать,

что кому-то их надо прочесть.

 

 

СЛОВОРОЖДЕНИЕ

По профессии я не ПОЭТ,

и ПОЭТому толком не знаю,

как рождается слово и строчка.

Как вдовея,

многоточье становится точкой.

Восклицательный знак

изгибает прозрение в знак вопросительный,

А падеж щедро-дательный -

превращается в жалко-просительный.

 

Развернув извне – вовнутрь, глаза и уши,

просто опрастываю душу,

отпуская слова на бумагу,

те, что уже через верх.

Отныне, отвечая

за них за всех.

 

Схватки у сердца, – отдыхай голова

Дух свободен, – свободнорожденны и слова,

из Вышнего мира прихожие,

абсолютно бескожие

Нe спорю с ними,

исправить не пытаюсь, тем более убить!

 

Ведь учат меня богобуквенно буквы

слова любить.

А не их смертное произносилише,

очень временное, из мяса и воды

(неважно, я это, он или ты).

 

Любить не созвучие звуков,

не рифмы пунктирную нить,

не крылокопытные «муки»

прилётоскакавшие «вдохновить».

 

– Свободу первенцу-слову

«вначале» рождённому ИМ!

Не в полон и рабство лицам третьим

(читай всем остальным).

Ведь творить -

не ума работа, а духа игра.

Не потуги, а пухость пера.

Не трудорифморадение

со штампом «полет вдохновения»,

А заведанное освобождение

(вот и словоназванье приспело), -

Словорождение.

 

Я у этого слова-младенца в долгу.

Я ему помогу,

Чем смогу,

Как смогу…

 

 

ВАРВАР

(акрологостих)

 

Варвар вправе выжать вдохновенье

Из

тягучей тверди трудных троп:

Азимут

любовный

исцеленья;

Йоту

словом

умертвлённых

нот;

Дерзость – декламировать

аккорды;

Каламбуром колебать канон…

Осознав однажды обречённо

Высшую возможность – выйти вон!

 

 

 

СВОБОДА ПРИХОДИТ НАГАЯ

Наготу надев на душу,

Связь миров я не нарушу.

«Ничего» забрав с собою,

«Всё» оставлю за спиною:

Мир бумаги, слов и крови,

«храм» наживы и неволи,

искус власти, груз традиций,

яд наветов, дым амбиций,

пир корысти, лжи и мести,

скуки, зависти и лести,

плен вещичек, спуд идей, -

Мир людишек и людей.

 

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: