Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Побочная история. Флажок из детского обеда
— Я пошла! — Возвращайся к обеду! — Хорошо-о! Сегодня такая прекрасная погода! Попрощавшись с мамой, я отправилась на деревенскую площадь, где меня уже ждал Кил-кун и остальные. — О-о, пришла все-таки. — Ага. Кил-кун нетерпеливо ждал меня, подёргивая похожими на собачьи ушами. Остальные уже собрались. — Сегодня сестрицы Садины нет, поэтому к морю идти нельзя... хотя она и говорила, что можно. — Так ведь ты в прошлый раз чуть не утонул, Кил-кун. — З-замолчи. Короче, сегодня идём играть на лугу. — Хорошо! Все дружно кивнули. — Тогда вперед! И не вздумай отставать. — Ты за кого меня принимаешь? Я вообще-то быстро бегаю! Мы побежали в сторону луга наперегонки. И всё-таки бегала я очень хорошо. Кил-кун был лучшим бегуном среди нас, но я бегала не хуже. Только я тронулась с места, как остальные тут же остались позади. — А ты и правда быстрая, …-тян.[31] — Надо выставить руки перед собой и думать о том, чтобы двигаться вперёд — тогда и бежать будешь быстро. Пока я рассказывала отстающим, как правильно бегать, мы добрались до луга. Папа сказал мне быть осторожной, потому что там могут быть монстры, но ведь они мне никогда не попадались. — Что сегодня делать будем? — Бли-ин, проиграл. В следующий раз обязательно догоню, — Кил-кун смотрел на меня с обидой. Хи-хи. Я себя сегодня чувствую замечательно как никогда. — Тогда может сегодня в догонялки поиграем?! — О, да! — Ага! Все тут же поддержали мою идею. — Я буду водить! Я же пообещал догнать тебя. — Попробуй, догони! Кил-кун страшно не любил проигрывать, но в этом и был его шарм. — А-ха-ха-ха-ха. — Чёрт. Да стой же ты! Кил-кун так разозлился, что гонялся только за мной. В конце концов, даже мы устали и дружно решили сделать перерыв. — Во что ещё поиграем? — А никому никуда не надо? — Мне помогать не надо, так что я могу. Иногда кто-то уходил пораньше, чтобы помочь родителям. Я сама иногда помогаю маме готовить. — Может, ещё раз в догонялки? — Мы устали, дай отдохнуть. Кил-куна так и переполняла энергия. Мальчик, что с него взять. — Эх, вы... ну тогда все, кто ещё не устал, давайте в прятки. — Ага! Мальчики дружно встали и продолжили играть. — Они такие бодрые. — Ага… Мы с Лифаной-тян сидели подле друг друга и с улыбкой наблюдали за мальчиками. — Слушай. Тебе в деревне кто-нибудь нравится? — М-м… В какой-то момент мы с ней достигли того возраста, в котором начали задумываться о любви. Девушки постарше из деревни постоянно перешёптывались о том, кто с кем встречается, кто с кем помолвлен, и эти истории всегда пробуждали в нас интерес. — Мне нравятся люди вроде папы… — Да нет же, нашего с тобой возраста. — Хм-м. Я посмотрела на Кил-куна и остальных мальчиков, самозабвенно игравших в прятки. Всё-таки самым симпатичным из них был Кил-кун. И лицо у него приятное. А вот меня, как бы неприятно это ни было признавать, фигура из зеркала не обнадеживала. В соседнем городе было множество симпатичных девочек, которые становились только краше с каждым годом. Я слышала, что моя раса особой красотой не отличается… Но папа у меня красивый и обаятельный. Я хочу быть как он. А мама считает красивыми всех. Она такая добрая, и готовит хорошо… Однажды я спросила ее: «А когда я вырасту, буду красивой?» В ответ мама с улыбкой кивнула. Значит, когда подрасту — стану красоткой. Позже я спросила её, а как это, влюбляться в кого-то? Это похоже на ту любовь, что я знаю? Вопрос её озадачил. Похоже, это не совсем та «любовь», к которой я привыкла. — Знаешь, похоже, что любовь — она разная, так что я не уверена. Мама сказала, это не та любовь, которую я знаю. — Ясненько. А я, знаешь, хочу выйти за кого-нибудь, похожего на Героя Щита из легенды! Лифана-тян — моя лучшая подруга в деревне. Она женственней меня и очень любит поговорить о любви и возлюбленных. Больше всего её восхищали четыре Героя из древних легенд… а среди них — Герой Щита, ценивший полулюдей. — Я… Она продолжала рассказывать. До этого самого момента я никогда не сомневалась в том, что эти мирные деньки будут продолжаться вечность. Пыщ! Рядом с нами раздался громкий звук. Стоило мне задуматься о том, что произошло, как воздух вдруг задрожал, а затем нас едва не сдул ветер. — А! — Кья! — О-о! Все тут же пригнулись и стали ждать, пока ветер не утихнет. Вскоре он и правда стих, и вновь стало тихо. — Ч-что это было? — Эй, смотрите. Кил-кун указал пальцем в небо. Я посмотрела туда же и обомлела. Прямо по небу, чуть дальше луга, шёл зловещий красный разлом, словно кто-то ранил небо ножом. — Что будем делать? — Мне родители говорили немедленно сообщить в деревню, если что-то случится. — Если мы не посмотрим что случилось сейчас, то когда? — Нет, Кил-кун! Все вместе мы остановили Кил-куна, схватили его и быстро вернулись в деревню.
— Рафталия! — Папа! Папа как раз вернулся из города. Я сразу же подбежала к нему. — Ты в порядке? Не испугалась? — Нет. Ты сказал мне немедленно возвращаться в деревню, если что-то случится, вот я так и сделала — Ты молодец. Папа погладил меня по голове. Э-хе-хе… А затем папа повернулся к деревенским жителям и начал: — Народ, я говорил с правителем-самой. Похоже, что у основания разлома из воздуха лезет огромное количество монстров. — Это значит, мы должны выставить людей, способных сражаться? — Это во-первых, да. Откуда-то со стороны разлома донесся протяжный вой. Шерсть на моем хвосте сразу встала дыбом. Это был очень страшный вой. — Ты в порядке? — Угу… — С-срочно! Всё плохо! Монстры наводнили город! Там настоящий ад! — воскликнул с испуганным лицом подбежавший к нам дядя, живший по соседству. — Ч-что?! Не может быть, почему так быстро?! — Правитель сказал, что монстры прорываются, что всем нужно немедленно бежать, не теряя ни секунды! Он уже отправил запрос на войска для защиты замка. — А что с самим правителем? — Я не знаю... но он сказал, чтобы все по возможности помогали эвакуации — нужно минимизировать количество жертв. — Гх… Папа и остальные жители переговаривались с жутковатыми лицами. — И это в такое-то время все лучшие бойцы Садины и нашей деревни отправились далеко в море на рыбалку… — Там тоже всё плохо. Я не уверен, что они вернутся. Обстановка ухудшалась с каждой секундой. А затем… раздался странный щёлкающий звук, и все жители тут же повернулись на него. — Что… это? Кажется… что-то… похожее на толпу скелетов медленно брело в нашу сторону. И эти похожие на скелетов существа держали в руках угрожающе поблескивающее оружие. «Страшно…» — инстинктивно подумала я. «…Чудовища». Да, это слово просто идеально подходило им. — А, а-а-а-а-а-а! — закричал дядя дурным голосом и пустился в бегство. Вслед за ним закричали и другие жители. Но папа встал на пути чудовищ. — «Как источник силы, я повелеваю: свет, порази врагов предо мной!» Фёст Хоули![32] Папина магия, сверкнув, попала в скелет и раздробила его. — Люди, прошу, не паникуйте и выслушайте меня. Нам нужно как можно скорее бежать. Пусть наши расы и обладают крепкими телами, но даже мы не выдержим битвы против этих монстров. — Согласна, — ответила мама, расправляясь ещё с одним скелетом с помощью топорика. Но основная часть волны продолжала надвигаться на деревню. — Мы отступаем. Ну же. — Х-хорошо. — Пожалуй, ты прав. Все успокоились и начали эвакуироваться. Пока что мы решили двигаться в сторону портового города — он был довольно далеко, и там наверняка пока ещё безопасно. Но даже если беда дойдёт и дотуда, то будет возможность сбежать в море, и уж на таком расстоянии от разлома мы будем в порядке. — Га-а-а-а-а-а-а! Но нашему желанию не суждено было сбыться. — Кх… ну и чудовище. По деревне бежал очень большой пёс с тремя головами. Папа и мама славно сражались, но этот враг им не по зубам. Он так быстро бегает, что ни магия папы, ни топорик мамы не могут по нему попасть. — Га-а-а-а! Яростный взмах гигантских когтей отшвырнул в сторону одного из деревенских жителей, который сражался бок о бок с папой. Его руки и ноги страшно выгнулись, он повалился на землю. Э? Что? Этого… не может быть. — А, а-а-а-а-а-а-а! — Кья-а-а-а-а-а! Жители вновь впали в панику и начали беспорядочно метаться во все стороны, забыв про эвакуацию. Они совершенно не слушали увещеваний отца и бежали в сторону моря. Обезумевшая толпа оттолкнула меня в сторону, и я упала. — Стойте, народ! — Ты в порядке? — мама взяла меня на руки и помогла подняться. Но лицо её было бледным. Этот огромный трёхглавый пёс добивал бегущих жителей когтями и клыками. — М-мне страшно… Я дрожала от страха, и мама погладила меня по голове. — Не бойся. Всё хорошо, мы обязательно спасёмся. — У-угу. Если так сказала мама, то так и будет… правда? — Идём. Папа догнал убегающих жителей. Мы с мамой побежали вслед за ними. Деревенские жители наперегонки бежали к обрыву и прыгали с него в море. Но большой пёс проследовал прямо за ними, он не хотел их оставлять. Это казалось невероятным, но он прыгнул в то самое море, которое все считали безопасным, и принялся пожирать их. Море мгновенно окрасилось красным. — А, а-а-а-а-а-а-а-а… — М-мы опоздали! Голос папы был непривычно испуганным. От страха я спряталась за спинами папы и мамы, которые атаковали большого пса чтобы спасти остальных. — Га-а-а-а-а! Огромный трёхглавый пёс с воем выпрыгнул из воды и приземлился точно возле нас. Он специально встал так, чтобы за нашими спинами оказался обрыв, и бежать нам было некуда. — Кх… Большой пёс о трёх головах накинулся на нас с когтями. Магия папы смогла отбить когти, но его плечо всё же было задето, и из него брызнула кровь. Э? — Дорогой, ты в порядке? — Да, в порядке. Но… Позади обрыв, а остальные деревенские жители уже в море. В своем прошлом порыве пёс растерзал больше половины… — И-и… — я испуганно вцепилась в мамину юбку. Наши изо всех сил пытались плыть. Но бурное течение всё никак не утихало. Такими темпами они все утонут. — Если мы ничего с ним не сделаем, он догонит остальных. Погибнут все, кому удалось выжить. — Да… — Главное — не мешай. — О чем ты говоришь? Я полностью готова. Переговорив друг с другом, папа с мамой посмотрели на меня. — Рафталия. — А? Мама успокаивающе погладила меня по спине. — Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо? — Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя, — папа погладил меня по голове. — Рафталия… наверное, после этого тебе будет очень тяжело. Быть может, ты и вовсе умрёшь. — Но помни, Рафталия. Мы хотим, чтобы ты выжила несмотря ни на что… поэтому, прости нас за этот раз. И в этот момент в моей груди появилось неприятное предчувствие того, что больше я папу и маму не увижу. — Нет! Папа! Мама! Я не хотела отходить от них. Ведь и у папы, и у мамы были такие печальные лица, каких я ещё не видела. Я тянула руки изо всех сил. Но… Мама с силой толкнула меня, и я упала с обрыва в море. Мир перед глазами заволокло пузырями, и я поспешила высунуть голову из воды. И я… увидела тот самый момент, когда тот огромный трёхглавый пёс набросился на папу и маму. — Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т! Меня уносило течением, но я сопротивлялась из последних сил. В конце концов, мне всё же удалось добраться до берега, но к тому времени уже полностью стемнело. — Ха-а… ха-а… На берегу было ещё несколько выживших жителей… но были и трупы, которые течение выбросило на берег. Небо уже окрасилось в привычные цвета. На тот момент я ещё не знала, что произошло. Я побежала к тому самому обрыву, думая лишь о том, что хочу как можно скорее вновь встретиться с папой и мамой. Вокруг валялись разбросанные кости скелетов. Похоже, здесь уже были авантюристы и подкрепление из замка, прогнавшие монстров. И затем… я… вернулась на обрыв. Там были… куски мяса… и труп того чудовища. Его как раз уносили рыцари и авантюристы. И тогда я начала понимать, что произошло. — Повезло нам, что он был таким слабым. — Похоже, его до нас ранили, это сильно помогло. Тут авантюристы и воины заметили меня, стоявшую на месте столбом. — Это что за малявка? Может, в плен её? — Погоди, это ведь земля полулюдей? — О чём ты? Местный феодал мёртв. Нам же недавно сообщили. — Ясно. — Не, давайте не будем её трогать, а то мало ли что. Я шагнула вперёд, и воины с авантюристами расступились. Тогда я прошла на край обрыва… и увидела то, что осталось от моих родителей. Меня обуяла дрожь, и я разревелась. — Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! Я не знаю, сколько времени прошло. Я опомнилась уже после того, как похоронила папу и маму. «Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо?» «Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя». — Угу… Мама и папа доверили мне тех людей, которых спасли ценой собственных жизней. Поэтому… я обязательно буду следовать словам своего папы! Если я так и буду продолжать плакать, мама и папа рассердятся. — Больше плакать не буду… ну что, я пошла. Я выдвинулась в сторону деревни. — А-а-а-а-а-а… — Папа, мама. В деревне собрались все выжившие. Взрослых было немного, в основном дети. — Это ты, Рафталия? — Да… — Твои папа и мама в порядке? — обеспокоенно спросил меня живший по соседству дедушка. Я изо всех сил постаралась не заплакать и покачала головой. — Ясно… прости… Дедушка стушевался. Он подумал, что если скажет что-то ещё, то доведёт меня до слёз. — Всё в порядке. Папа дал мне задание — он сказал, что сейчас именно то время, когда я должна подбадривать остальных. — Ясно… ты сильная. — Э-хе-хе. Я что, улыбаюсь? Вот и хорошо. Если бы я плакала, папа и мама рассердились бы. — Ребята! — громко воскликнула я, привлекая внимание детей. — Я знаю, что вы грустите. Я тоже… но подумайте. Разве ваши папы, мамы, братья, сёстры и друзья хотели бы, чтобы вы плакали? От моих слов скривились и дети, и взрослые. Я положила руку на грудь и шагнула вперед. — Я обращаюсь и к тем, кто до сих пор не верит в то, что их близкие умерли. Что они скажут, когда вернутся и увидят деревню в таком состоянии? Да. Эта деревня — наш дом. Сейчас её состояние не могло устроить никого. И мой отец, и правитель-сама говорили, что деревня — это наша общая семья. — Я знаю, вы очень горюете. Но я считаю, что именно поэтому мы, выжившие, должны отстроить всё заново. Ведь все мы — одна семья. Да, мой отец всегда говорил, что каждый житель деревни ему дорог, словно родственник. Поэтому я тоже хочу жить его словами и ценить всех жителей деревни. — Хорошо? Пожалуйста, — сказала я им, улыбаясь изо всех сил. — Рафталия-тян… — Рафталия-тян, ты что, не грустишь?! — Как ты можешь улыбаться, когда твои родители погибли?! От этих слов моя улыбка немного угасла. Но я не буду плакать. Ведь если я начну, то уже не смогу остановиться. — Да… мне вовсе не… грустно. Мне нельзя плакать. Ведь если начну я, то не остановится уже никто. — П-понятно. — Смотрите — эта маленькая девочка старается изо всех сил! Народ! Так может, и мы напряжёмся и попробуем пережить это?! — Ага! — Да! — Правильно! Рафталия-тян! Мы тоже не сдадимся! — воскликнул Кил-кун, который до того был готов вот-вот разреветься. — Хорошо! А затем прямо перед нами на землю спланировал символ нашей деревни, подаренный нам правителем-самой — флаг. Он словно подтверждал, что мы сказали правильные слова. Да, это будто… награда от следящих за нами папы и мамы. Я взяла флаг в руки, затем взрослые нашли длинную палку, и я привязала его к ней. — Это знак с небес! Ну что, народ! Отремонтируем наш дом?! — Да! После этого все в едином порыве начали изо всех сил работать над восстановлением деревни.
— Не-е-е-е-е-е-е-ет! Я резко вскочила. Я… внутри палатки, служившей нам временным кровом. Мой дом сгорел дотла, и я спала вместе с остальными. Кажется, я видела сон. — Ч-что это сейчас был за крик? — спросил меня подбежавший дедушка. — Что? — Ты ведь сейчас дико кричала, Рафталия? — Правда? Я должна улыбаться, иначе испорчу всем настроение. — Все хорошо! Просто сон нехороший попался. — Л-ладно, если так. Береги себя, не мучайся понапрасну. — Берегу-берегу, не переживайте так! Папа. Мама. Я буду стараться. Изо всех сил…
На следующее утро. Решив оставить пока выгоревшие и обвалившиеся дома, мы сконцентрировались на ремонте тех, в которых ещё можно было жить. А ещё… мы выделили людей для того, чтобы они похоронили тех жителей деревни, чьи трупы прибило к берегу. Взрослые самозабвенно восстанавливали деревню. Дети тоже работали, стараясь помогать им. Но запасы еды вызывали беспокойство. Сначала мы собирались рыбачить и есть улов, но море бушевало, и эту мысль пришлось оставить. — Остается только… Мы пересчитали выживших. От населения деревни осталась лишь четверть. И всё же дедушка призывал думать о тех, кто ещё жив. — Но мы всё ещё живы. Всё как ты и сказала, Рафталия-тян. — Угу! Тогда… я ещё не знала, что все наши усилия будут безжалостно растоптаны.
— А! Что вы делаете?! На деревню набежали враждебно выглядящие люди и начали первым делом рубить всех взрослых. — И-и?! — К-кто вы такие?! — Ха-ха-ха, похоже слухи о том, что полулюди выжили, оказались правдивыми. — Ага, и теперь их никто не защищает, а значит на них можно неплохо заработать. — Во-во! Получай! Дедушка шагнул вперед и гневно воскликнул: — Правитель-сама ни за что не простит вам этого! Здесь неподалеку всё ещё находятся солдаты из замка! В ответ на эти слова плохие люди дружно расхохотались. — Мёртвым правителем ты нас не запугаешь. А кроме того… Это случилось за мгновение. Я была так напугана, что не успела понять, что произошло. Из живота дедушки торчал меч плохого человека. — Э?.. — Кха-а… — Ты хоть знаешь, что мы и есть те солдаты, о которых ты говоришь? — Да ничего они не знают. — Я уж понял. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Дедушка повалился на землю, отплевываясь кровью… и вскоре окоченел. Под моими ногами растекалась красная лужа… — А, а-а-а-а-а-а-а-а-а! Меня охватила паника. Не понимая, что ещё делать, я пустилась бежать. — Не упустите её! Убивайте всех стариков! Женщин и детей можно продать, их брать живыми! Что случилось после этого, я помню плохо. — Не-е-е-ет! — Заткнись! Получай! — А, ух… Кажется, кто-то схватил меня за волосы, а потом изо всех сил ударил.
Прошла неделя. Каждую ночь я видела в своих кошмарах последние мгновения жизни моих папы и мамы. В тот самый день меня поймали и продали как рабыню. Сначала мне попался довольно добрый человек. Кажется, он хотел сделать из меня служанку. Но… по неизвестной причине продал меня назад. А затем… — Н-н-на! — Кх… Почему? Почему он делает такие ужасные вещи? Толстый неприятный мужчина. Он посадил меня в темницу под каким-то большим особняком в неизвестном мне городе. И вместе со мной он… нет, чуть раньше меня он купил и Лифану-тян. И каждый день, когда у него появлялось настроение, он подвешивал нас на цепях и хлестал кнутом. Он бил нас, не переставая. Мы истекали кровью, а он всё продолжал неистовствовать. Если мы пытались хоть немного возмущаться или жаловаться, то к ударам кнута добавлялись мучения от странного рисунка на груди, называвшегося Печатью Раба, и боль эта была почти невыносимой. Но я не сдавалась. Будь на моём месте папа или мама, они бы выдержали. Поэтому я ни за что не сдамся. — Рафталия-тян… кхе. — Не волнуйся. Мы обязательно, обязательно вернёмся в нашу деревню! Когда мы воссоединились здесь с Лифаной-тян, она уже была простужена. Но мужчина всё продолжал хлестать её кнутом. — Да… ты пра… ва. Что этот мужчина хочет от нас? Что такого весёлого он находит в том… что хлещет нас кнутом? — Ха! Опять вы там о чём-то мечтаете?! Удар — и из раны на моей спине хлынула кровь. От боли из глаз тут же хлынули слезы. — Реви, реви громче! — У-у, гху! В тот день мои пытки были особенно жестокими. Когда он, наконец, отпустил меня, и моё истерзанное тело вновь почувствовало под собой грязный пол, я на четвереньках подползла к больной Лифане-тян, чтобы как-то помочь за ней. Все, что мы сегодня ели, — мерзкий, вонючий суп, похожий на грязную воду. — Ха-а… ха-а… Я помогла Лифане-тян выпить его, чтобы продлить ей жизнь. Ничего, мы обязательно вернёмся в деревню. Ведь… там нас уже заждались. — Потерпи, я обязательно спасу нас. Я осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, подтачивала камешком прутья решетки, собираясь потом сломать её. Выбравшись из клетки, мы смогли бы скрыться. А затем — и сбежать! — С… па… сибо… — Ага! Все ждут нас! Мои папа и мама оставили деревню на меня. И её жители наверняка помогут нам. Наверняка скоро сюда придет Садина-тян с остальными. Нам нужно лишь дожить до этого. — А-а… я вспоминаю… тот день. Помнишь? Раф… тали… я? — лежавшая на спине Лифана-тян протянула к потолку дрожащую руку. — Помнишь?.. Флаг… правителя… самы… помнишь? — Да… да, — я крепко сжала протянутую ладонь Лифаны-тян в своих руках. Я хорошо помню тот флаг, что придал жителям сил. Это был прекрасный, мирный момент, тогда можно было позабыть о невзгодах. Но его уже не вернуть. Поэтому я должна вернуть спокойствие того дня своими собственными руками… — Кхе! Кхе…
День третий… Послышались звуки шагов того мужчины. — Лифана-тян! Кхе! Снова пришло время адских мук. Я заразилась простудой от Лифаны-тян. Но это ничего. Я прикрыла наполовину сломанные прутья клетки соломой. — … Лифана-тян ничего не ответила. — Лифана-тян? Мужчина подошел к клетке, открыл дверь и потрогал Лифану-тян. — …Сдохла, что ли? Беда, — произнёс он, поднимая её одной рукой и осматривая. Лифана-тян бессильно свисала с его руки, не подавая признаков жизни. — Я вот-вот собирался сдать её обратно, а она возьми и сдохни. Мне же штраф платить придётся! С этими словами он пнул Лифану-тян, словно испортившуюся игрушку. Как я уже потом узнала, он получал наслаждение от пыток рабов-полулюдей и их страданий. Нас называли «вопящими рабами» и сдавали в личное пользование напрокат. — И-и?! Э? Э? Лифана-тян? Это… это ведь шутка, да? Я коснулась Лифаны-тян дрожащими руками. И когда я ощутила ужасный холод её тела, моё сердце дрогнуло. Нет, Лифана-тян! Скорбь, страх, гнев по отношению к несправедливости, отчаяние. Отрицательные эмоции грязным потоком хлынули в моё сердце, превращая его в болото. Почему? Ведь Лифана-тян не делала ничего плохого! — Да и ты надоела каждый вечер кричать! Спать не даёшь! — Ик, гх… Ли… фана… тян! Мужчина подвесил меня и начал хлестать кнутом. В этот раз он орудовал им особенно долго. Но я ни на мгновение не сводила глаз с Лифаны-тян и совершенно не ощущала боли. — Ах, да. Ты там всё говорила о какой-то деревне, в которую хочешь вернуться, да? — … Мне незачем было отвечать ему. Ведь это был дом, в котором меня ждали. — Кажется, твоя деревня давно заброшена. Вот доказательство. С этими словами мужчина показал мне хрустальный шар. Шар засветился и спроецировал на стену изображение деревни. Там… никого не было… деревня выглядела ещё хуже, чем когда я покинула её. Но главным доказательством были останки безжалостно сожжённого флага. — А-а, мне кто-то говорил, что ты — та самая девочка, которая подбадривала жителей той деревни. Но все бросили её и бежали. — А… Мужчина злорадно рассмеялся. Видимо, он был доволен тем, что увидел меня такой после того, как я упорно не поддавалась. — У… у-а-а-а-а-а-а… И тогда… я почувствовала, что внутри меня что-то сломалось. Мне стало всё равно. В той деревне, которую оставили мне папа и мама, никого не осталось. И что же мне тогда… делать? У меня больше никого не осталось. — Реви! Боль сводила меня с ума. Тот кошмар, что я видела каждую ночь, постепенно подтачивал меня. Кошмар о смерти моих родителей… стал еще хуже. «Ты виновата, ты не смогла спасти деревню. У тебя нет права улыбаться. У тебя нет права жить. Умри», — шептали они мне. Да… они правы… я уже никогда не смогу улыбнуться. Я не хочу улыбаться. Поэтому, за то, что я нарушила обещание, я…
Наконец… мужчина решил избавиться от меня и продал. Хотя, нет, возможно, истёк срок моего проката для пыток. — Какой ужас… я не смогу многого дать вам за неё. О да. — Она уже полудохлая. Я взял её напрокат, но она сильно износилась. Вот я и решил продать её — так я больше сэкономлю. — Я вас понял. О да. Толстый человек во фраке выкупил меня у того мужчины. Это был не тот человек, что торговал мной поначалу. Он мой следующий хозяин? — Куда же мне тебя приспособить… Мой новый хозяин поделился со мной лекарствами и едой. — Кхе, кхе! — …Видимо, ты долго не протянешь. О да, — пробормотал он и запер меня в клетке. Моя жизнь… уже ничего не значила. Деревни, которую я должна была защищать, больше не было, мои папа и мама умерли, и даже говорили мне, чтобы умерла и я. Мне тяжело. Хочу умереть поскорее. Я не знаю, сколько прошло времени. Иногда мимо моей клетки проходили разные люди, но голова уже практически не работала. А затем… — Здесь самые дешёвые рабы, которых мы только можем представить господину… [33] Мой хозяин о чём-то говорил с молодым человеком, стоявшим перед моей клеткой. — Слева направо: представитель кролеобразных с наследственным недугом, больная представительница енотообразных, страдающая от приступов паники, и зверочеловек-ящер. — Что-то они все не без нюансов. Молодой человек вёл переговоры с хозяином. А затем наши глаза вдруг встретились. Его глаза сверкали таким пронзительным светом, словно он мог убить меня одним только взглядом. От его глаз у меня невольно спёрло дыхание. Он сразу же переключил свое внимание на остальные клетки, но я успела до ужаса испугаться. Он был полон такой ненависти, что тот мужчина с кнутом ему бы и в подмётки не сгодился. Казалось, будто он ненавидит весь белый свет. Наверное, если он купит меня, то я сразу же умру… — …панические атаки по ночам, в общем, я умываю руки. Он что, говорил обо мне? Не знаю. Но в итоге купили всё же меня. Боль от обновления Печати Раба была такой же неприятной, как и всегда. Но я знала, что уж этот человек наверняка станет моим последним хозяином. В конце концов... мне уже недолго осталось. Затем хозяин дал мне нож и приказал убить монстра. Было очень страшно. Но если я не била, приходила новая боль. Когда мы вышли из оружейной, у меня заурчало в животе. Сейчас он опять рассердится! Я замотала головой, отрицая свой голод. Нет, я не голодна, не сердитесь, не бейте меня кнутом! — Ха-а… — вздохнул он в ответ. Как? Он не сердится? И тогда мой хозяин повёл меня в заведение, где подавали еду. Эту дешёвую городскую столовую я когда-то видела. — Этто, мне самое дешёвое, что есть в меню, а этой маленькой леди то же, что у того ребёнка. — Э?! Мой хозяин, во взгляде которого читалось «что же ты так завистливо смотришь», заказал мне еду. Я не поверила своим ушам. Ведь за пределами моей деревни нет хороших людей. Так почему? — Поче… му? — М? У тебя на лбу написано, что ты есть хочешь. Или ты что-то другое хотела? Я замотала головой. — Поче... му вы... позволяете мне такое есть? Ведь с того дня, как я стала рабом, никто никогда не обращался со мной так. — Я же сказал, у тебя на лице было написано, что ты его хочешь. — Но… — Короче, ешь и поправляйся. Такие тощие дети долго не живут. Не живут… он прав. Я наверняка умру. Меня наверняка добьёт та же болезнь, что убила Лифану-тян. — Извините за ожидание. Передо мной появилась чудесная еда, украшенная флажком. Перед глазами стояла та самая вещь, на которую я завистливо заглядывалась. Но наверняка, как только я попытаюсь притронуться к ней, этот человек скинет её на пол с громким смехом. — Ты что, не будешь? — удивлённо спросил меня человек, глядя, как я не притрагиваюсь к еде. — Мне и вправду можно?.. — Эх... да можно, можно, ешь уже. Угу. Похоже, всё же придется. Я осторожно протянула руки. Затем искоса посмотрела на хозяина. Не похоже, чтобы он что-то собирался делать. Я притронулась к еде. Я вытащила флажок, и меня наполнило чувство того, что я сделала что-то важное. Я ощутила такое удовлетворение, словно кроме этого флажка мне больше ничего не надо. Я словно вновь оказалась в родной деревне. Словно тот потерянный флаг вновь вернулся ко мне. Я продолжала уплетать роскошный обед, крепко сжимая флажок. Было так вкусно, что я заплакала. Если я буду плакать, он рассердится. Я должна изо всех сил скрывать свои слёзы. — Вкусно? — Да! Чёрт! Я забылась и ответила слишком громко. Наверняка он ждал, пока я обрадуюсь, чтобы сделать со мной что-то ужасное! — Ясно. Вот и славно, — ответил хозяин, и я в недоумении склонила голову. Мне казалось, словно флажок в моей руке излучает тепло. По сравнению с тем флагом, что дал нам правитель-сама, этот был маленьким и дешёвым, но... он напоминал мне о важных вещах, словно хранил в себе всё то, что я потеряла. Я посмотрела на молодого человека. Его лицо оставалось всё таким же страшным, но сейчас мне показалось, что что-то в нём изменилось. «Этот человек... не такой, как все? Он добрый, несмотря на жуткий голос и страшный взгляд?» — задавалась я бесконечными вопросами. В тот день случилось ещё много чего. Он дал мне лекарство, мы много ходили. Но самая большая разница по сравнению с предыдущими днями была в другом. Тот кошмар, что терзал меня всё это время... изменился. — Рафталия. Мои папа и мама стояли на краю обрыва. — Папа! Мама! Я бежала к ним как только могла. Я хотела воссоединиться с ними. Я хотела быть с ними вечно. Хоть я знала, знала, что не должна плакать перед папой и мамой, слёзы сами лились из моих глаз. — Всё хорошо... всё хорошо. — Не плачь. Будь сильной. — У-у... но... Я продолжала плакать, а папа и мама нежно утешали меня. — Мы всегда будем следить за тобой. — Да, поэтому будь счастлива. — Но... — Не бойся, тот человек тебя не... В этот момент я проснулась. К моему удивлению, мой хозяин держал меня на руках и успокаивал. ...Похоже, он не плохой человек. А кроме того, он не собирается ранить меня забавы ради. Он очень неловкий и часто грубит, но я знаю, что он незлой. Хоть у него почти нет денег, он всегда кормит меня, когда я голодна, даёт лекарства и покупает экипировку в первую очередь мне, а не себе. В тот момент в моём сердце проклюнулось новое непривычное чувство, новый крохотный росток... но этот факт, а также, что именно это было, я поняла намного позже. А ещё я узнала, кем именно был этот человек. Этот человек с печальными чёрными глазами, полными ненависти... Этот грубый, вспыльчивый, невежливый, страшный человек. И в то же время человек, знавший боль других людей... человек с очень, очень добрым сердцем. Да, моим хозяином стал... тот самый Герой Щита-сама, о котором мечтала Лифана-тян. И я получила от Героя Щита-самы ещё много разных вещей. Я потеряла всё, но теперь моя сокровищница вновь начала наполняться. — Хи-хи-хи, — засмеялась я, складывая свои сокровища в мешочек, который дал мне Герой-сама. Мячик. Сломанный ножик. Множество других вещей. Но моё главное сокровище — тот самый флажок. Я получила от него и много других вещей, которые в этот мешочек не влезали, но которые согревали меня. Я вылечилась и со временем почувствовала, что становлюсь сильнее. — На, это твоя еда. — Есть! Лифана-тян. Ты уже слышала? Что я сражаюсь плечом к плечу с Героем Щита-самой? Наверняка ты удивлена. В тот день мне снова приснился сон... очень хороший сон. Словно Лифана-тян не умерла, а сидела передо мной и улыбалась. И мы с ней обсуждали всё, что случилось, и прочие приятные мелочи. — Держись, Рафталия-тян. — Я держусь. — Хорошо тебе... быть вместе с Героем Щита-самой... — И-хи-хи, завидуешь, да? — А-а, не смейся надо мной! Лифана-тян из моего сна улыбалась такой улыбкой, в которой не было ни капли горечи. — Я буду следить за тобой. — Хорошо. — Ты ведь вернешься к нашей деревне и нашему флагу? — Да. Я обязательно верну её! Ведь мои папа и мама следят за мной оттуда. Поэтому я обязательно выживу и отстрою деревню заново. Я хочу стать сильной, чтобы наказать плохих людей, которые похитили нас. Это жестокий мир, он полон горечи и зла, но я не сдамся. Я больше не хочу никого терять. Я научусь защищать маму, папу, Лифану-тян и Наофуми-саму. И ради этого я... буду продолжать идти вперёд. |
Последнее изменение этой страницы: 2019-04-19; Просмотров: 185; Нарушение авторского права страницы