Одиссеич - встреча на Убинском пороге
- Кажется, Одиссеич, - Степаныч неуверенно мысль бросил.
- Валера, кричи! Может, он!
Я был наслышан про Одиссеича и сообразил, чем все может кончиться: у костра погреться с горячительными напитками.
- Одиссеич! – кричит Степаныч.
И мы дружно:
- Оди-ссе-ич!
Сначала – тишина. А после того как Валера в плот встал, Одиссеич свой спасательный пояс на нем узнал - он его для похода презентовал Степанычу - тоже закричал:
- Степаныч! Степаныч! Давай сюда! Причаливай!
Тут мы быстро к берегу погребли. Прибились ниже в пороге, за камнями, откуда плот с реки не виден. Одиссеич уже к нам с бутылкой бежит и с ходу по стопке-другой наливает. Мы в полном кайфе – ждем, когда Семеныч с Игнатычем покажутся. Точно, вот они. Плывут спокойно, на берег поглядывают, что там за туристы на берегу отдыхают.
- Семеныч! Игнатыч! – давай мы кричать.
Никакого внимания. Пытаются даже от берега грести. И никак понять не могут, что это мы кричим. Тем более нашего плота не видно, думают, что мы давно вперед ушли.
- Семеныч! Игнатыч! - мы изо всех сил кричим. - Это же мы! Сюда давайте!
Тут только, по непонятным признакам, наши друзья сообразили, что это мы, и уже разговевшиеся. Они мигом плот - летающую тарелку - к берегу прибили и за барским столом оказались.
А барский стол до отказа всякими угощениями забит. И овощи, и фрукты, и сыр голландский, колбаса-сервелат, сметанка и даже шоколад – чем Женька воспользовался незамедлительно.
- Шоколада нам не надо! – кричит Игнатыч.
- Рыбкой, рыбкой сейчас угощу! - Одиссеич пытается из-под стола торбу достать.
- Нет-нет! – кричу я. – Рыба нам надоела, сыты! А вот сырку, колбаски попробуем. Курсант Евгений шоколад любит.
- Шоколада нам не надо! – опять свое гнет Игнатыч.
Сейчас, сейчас! – понял мысль Одиссеич и трехлитровую емкость из-под стола достает.
Турфирма Одиссеич http: //www.odessey.ru/tur/tur1.htm
Это то, что надо - затеплело в нашей компании. Так мы с часик попаслись, и не на ягоднике, где Сергей Белов-американец любит пастись, а за барским столом. Познакомились с местным людом. Одиссеич свой туристический скарб показал, ангары, которые варварски уже разбомбили и сожгли.
- Одисссеич, вижу, у тебя снаряжение по фирме. Палатки, тенты, стулья, стол, рафты.
- Кстати, сколько рафт стоит? Если не секрет?
- 3000 долларов.
- Солидно.
- У меня было все здесь. Спальники, рюкзаки, складная мебель. Для любой погоды и сезона. Однако кому-то помешало: из ружей по ангарам стрельбу устроили, а потом поджог.
- Одиссеич, в Курагино турбазу делай – у наших друзей Новоселова или Жибинова. У них все условия, и все в сохранности будет. Или на их фазенде в Тюхтятах. Хотя и там сторож нужен. Ивана Степаныча можем предложить. Бывший боксер – справится.
Валерий Степаныч с банкирами разговор ведет. Слышу, рассказывает, кто мы такие, откуда, цель нашей экспедиции и планы.
- Что, от самой Тофаларии идете? – слышу возгласы. – Пороги прошли? Базыбайский и Щеки?! Не верим!
- С самого верха Казыра идем, - Степаныч подтверждает. - От Катуна. Красоты там - не передать, и рыбы – рыбаком не надо быть.
- Мужики, сделаете нам этот маршрут, пятьсот тысяч заплатим, - один из самых почтенных вдруг заявил.
- Какие разговоры, - не удержался я. - Три плота готовы. Они себя отлично показали. На следующий год нам на Катуне надо обязательно быть, барельеф Александру Лебедю будем устанавливать, в пороге Щеки - Кошурникову. Над барельефами год поработаем, и в путь - в дебри Саян Восточных. Можем книжку уже о вашем походе написать. Как у нас это получается, в Интернете смотрите, особенно репортаж вот об этом походе.
- За зиму я с ними согласую все детали, - ухватился и Степаныч, с которым мы уже договорились: в следующем году продолжить начатое дело.
Потолковав, мы дальше двинули. Тем более Семеныч торопит – он обещал в Жаровске сегодня быть, а так бы мы до утра разговор вели. Я даже согласился. Все равно на праздник к Виссариону успеваем, а там сразу от всего и очистимся.
Впереди вторая часть порога Убинский. Не из слабых. Мы в разогретом состоянии идем – поэтому легко прошли и тут же песни запели. Жаровск и проскочили.
- Никак Жаровск за кормой! - кричу Семенычу.
- Он! Он! – опомнился Иван Семенович.
- А вон с дороги фарами толпа нам сигналит, - подначиваю Семеныча.
- Это наши, наши! Креков! – Семеныч не замечает моей иронии.
- Наши на Нижне-Казырской сидят, и чаи пьют, - успокаиваю. - По времени они никак не могли здесь быть. Почитай, 100 км надо проехать, и дорога от Жаровска до Тридцатки - никудышная.
- Они! Они! – на своем стоит Семеныч.
- Пусть они! – соглашаюсь. – Однако поезд ушел, и нам не повернуть назад. Так что путь наш - до Гуляевки, а там и встретимся.
Точно, нам ничего не оставалось, как только повторить, опять цитирую своего друга по бурсе Аркадия: и пошли они солнцем палимы, точнее, дождем политые. Тут еще темнота нас окутала. Но мы плывем, два плота сцепили - скоро Гуляевский порог должен быть.
- Гуляевский будем ночью проходить, - предупреждаю. – Наш «Экстрим» в нем уже имел оверкиль. Однако не бойтесь, пройдем!
Женька на всякий случай на плот к Семенычу перебрался – там посуше. Мы же со Степанычем до конца свой крест несем – пусть будет что будет. Песни перестали петь, анекдоты травить и, понадеявшись друг на друга, уснули. Плоты самосплавом идут. Семеныч на меня понадеялся, я на него. Хотя я пытаюсь еще рулить - голову подниму, вроде плывем, опять сплю. Оказывается, нас вокруг камня крутит. Так с час или больше «плыли». Потом очухались.
- Семеныч, мы же на месте стоим! Вокруг камня нас крутит.
- Камень?! Значит, Гуляевский порог близко. Мокнуть не хочу - замерз. Со Степанычем к вам перебираемся.
Дальше вместе в одном плоту плывем, второй на привязи. Порогом и не пахнет. А спать хочется - уже невмоготу.
- Всё, толпа! До порога еще далеко! Давайте косу для ночлега искать! - принимаю решение.
А искать косу – в двух шагах ничего не видно. Наугад к какой-то косе прибились. Однако удачно – крупные бревна и наносник имеем. Два костра развели. Сил спальники доставать никаких, поэтому и уснули, кто как мог. Я на бревне. Под бревном костер дымит, на котором и коптился до утра – весь в саже проснулся. Однако все бодрые и в путь тронулись. В тумане до порога еще часа два шли. Вот и Гуляевский. Мы со Степанычем на «Экстриме» идем.
- Степаныч, главное, за веревки плота держись. Больше ни о чем не думай. Перевернет – все равно за них держись, тогда живой будешь, - на всякий случай напутствие даю.
- Хорошо!
Однако страху зря на себя нагнали - порог удачно прошли. Хотя вал накрыл нас, и воды черпанули. А если бы плот боком поставили, то все, оверкиль неминуем, как когда-то Боц с Русланом на этом плоту перевернулись. Тогда у них девчонка чудом уцелела, благо плот был с крышей, и она внутри осталась. Боц еще чертыхался: «Первый раз по порогу пошел, и такое случилось! »
Плот Семеныча, как танк, – ни одной капли не черпанул. Игнатыч впереди гребет и тент-заглушку зубами держит – так он все пороги прошел.
После порога у камней зачалились. Здесь, вспоминаю, мы лет десять назад с Беловым, Герасимовым, Роньшиным, курсантом Дьяковым лагерь разбили и Жибинова ждали, а, не дождавшись, в Курагино двинули, одного Герасимова оставили – его тогда чуть овцы не забодали и весь компот не выпили. Сейчас не стали задерживаться - дальше до Черемшанки пошли.
- Какое сегодня число? – спрашиваю и сам же отвечаю. - 18 августа. Праздник сегодня у Виссариона. В этот день всегда погода отличная. Видите, туман вверх ползет, значит, быть солнечному дню. Вон и небо просвечивает. Что вчера красноярское радио передавало? По краю дождь повсеместно. Вот после этого и не верь. Еще всяких много чудес приписывают Виссариону.
- Игнатыч! Семеныч! – я уже вместо Виктора бразды разговора в свои руки взял. – Вам бы надо веру принять. Попоститься. Виссарион смотреть на послушниц не запрещает, а вот коньячком баловаться не велит. Вам бы для начала его праздник посетить.
- Нет-нет! Мы домой! - отказывается Игнатыч, и Семеныч кивает.
- Я тоже поеду, - Евгений под их влияние попал. – Мне надо в Новосибирск - мать навестить и на начало занятий успеть.
- Евгений, ты еще в походе числишься - по датам должен до Курагино плыть. А то командировочные не оплатят.
Черемшанка
Вот и Черемшанка показалась. Нам со Степанычем в Петропавловку надо, остальные здесь машину будут ждать. Мы за компанию – решаем проводить толпу и до Петропавловки добираться, на праздник. Виссарион обычно часов в 16 встречу начинает. Однако ошибочка вышла. В этот раз он с народом утром встречался. И мы прозевали торжественный момент – об этом потом узнали.
К берегу причалили. Я костром занялся, Семеныч с Игнатычем плот и вещи собирают. Степаныч в магазин пошел, подкупить свежих продуктов.
Тут и Олег объявился и рассказал историю, которая с ним приключилась. Как он наводящим был назначен, как горе поимел там, где его не должно быть. Однако все успешно закончилось, и вот-вот Василий Креков на «газели» должен подъехать.
Солнце. Мы сушку вещей организовали. Костер, обед готовим.
Вот и Василь собственной персоной – прямо на наш костер выехал.
- Я говорил, что вы раньше 18 августа не приплывете! – сразу с наката начал он - сердитый, что его рано подняли.
- Прав, прав Василий, - Семеныч соглашается. – Однако надо толпу вызволять. Виктор там, чувствую, извелся.
- Пусть сами выбираются. Дорога туда плохая, - Василий было в откат пошел, но потом согласился, и они с Иваном быстро на Нижне-Казырскую заимку сгоняли.
Вот и наши отстающие, или, наоборот, впередсмотрящие появились. Вижу, Виктор недоволен.
- Комары, сволочи, всего искусали! Под навесом у Кольки-старовера спал. Мы же вам все продукты сгрузили – и нам нечем даже перекусить. Хорошо, табачком разжился! Целую пачку москвичи презентовали. У них после месячного похода еще месячный запас сигареток! И сильных! «Мальборо»! Знаю, знаю, Валерий-сан, - уже ко мне обращается, - как вы хорошо посолонились. Мне Иван Семенович доложил. Однако собираться пора. Вы со Степанычем можете на празднике у Виссариона задержаться. Там вечером они концерт мощный дают, а ночью посиделки и круг. В Курагино приедете с паломниками или можете остаться - у них в эту ночь свобода нравов.
- Виктор, ты много всего наговорил. Однако так и поступим. Плыть до Курагино - это дня три. А нам еще надо материал обработать, к пресс-конференции подготовиться. Алексей Лебедь нас предупредил: «Как вернетесь, обязательно ко мне – телевидение, газеты должны знать о героях».
Покидали мы вещи в кузов «газели» и в Петропавловку двинули. Василий нас мигом доставил - прямо к торжествам подкатили. Машины по всей Петропавловке. Особенно у острова, где праздник идет. Не подъехать.
- Движение, как в Нью-Йорке! - комментирует Виктор. - Ближе, ближе подъезжай!
Точно к самому мостику для пешеходов, специально выстроенному, чтобы на остров пройти, подъехали.
- Брести через речку символичней, - не соглашаюсь с нововведением. – Омовения нужны.
- Ты, Валерче, и сейчас омовение получишь. Смотри, через какие ворота будешь проходить.
- Да, в этом году с размахом праздник устроили, - соглашаюсь. - Шатры по всему острову, народу раз в десять больше, чем два года назад.
- В прошлом году больше было. 10-летие движению отмечали. Яблоку упасть негде было. Давайте сфотографируемся и дальше тронемся, - Виктор командует.
Сфотографировались. У Степаныча где-то на пленке эти кадры. Толпа в Курагино двинула, а мы со Степанычем на праздник. Узнали, что Виссарион уже встречался с народом, на вопросы отвечал. Сейчас он другую форму общения выбрал – на вопросы отвечает. Мы по праздничному острову походили – шатры выставочные малых ремесел посетили. Я искал, где часы зарядить или заряженные амулеты, кристаллы и прочие тотемы купить. Часы я уже заряжал. Когда они на руке –пить не можешь, снял – пожалуйста. Однажды забыл снять. И только рюмку опрокинул - выстрел! Браслет лопнул. После этого они и потеряли силу.
- Подскажи, Николай, где часы энергией зарядить? – пытаюсь узнать у знакомого таксиста из Курагино. Он нам еще в Черемшанке свои услуги предлагал.
- А вон под тем шатром.
Однако здесь совсем другим делом люди занимаются – ветряными мельницами: как энергию из ничего, точнее, от ветра и воды получить. А часы зарядить можно при встрече с Виссарионом. Походили мы по ярмарке. Многое интересного увидели: как клинки и плуга куют, пихтовое масло гонят, ткань из пихтовых веток ткут и прочие премудрости кустарного производства. Кухонная утварь из дерева, глины, керамика… «Виссарионовцы сейчас свою продукцию по всей Сибири продают, - слышал среди людей. - И трудятся в поте лица. Не так, как когда-то - чаи распивали». Побродили мы со Степанычем на чужом празднике, и домой захотелось. Все здесь какие-то лучезарные, а мы - смурные. Правда, потом я видел на встрече с Виссарионом эту же толпу – люди как люди, а здесь на празднике - маски. Только мы подумали, что на этом празднике чужие, как голос дьявола: «А вон там за воротами пиво продают, выпейте, и вам веселее станет и не будете смурные. А дальше в магазине и водочка продается».
- Степаныч, что за наваждение! Тебе голос дьявола не шепчет: пойти пивка выпить!
- Мне он давно шепчет! - обрадовался Степаныч.
После этих слов ноги сами нас за круги священные понесли. Вышли с острова, а здесь компании развеселые, кто-то до безобразия пьян, и ругань. Пей! Веселись, народ!
- Нет, Степаныч, не хочу такого. По кружке пива выпьем, и все. Беру топор в руки и на гору к Виссариону.
Сели мы на полянке в тени, пивко попиваем. Я мечтаю, как трудиться на горе буду. Тут вижу, мимо нас крутой «мерс» движется и в нем вроде Генка Митяев, и в подпитии.
- Нет не он, - подумал. – Генка, как любит говорить Серафима Николаевна, не пьет сам и другим не велит.
- Что здесь сидите? – слышу, кричит тот, кто за рулем.
- Ба! Витька Васильев! Бр-рат! Как ты здесь оказался? – воскликнул я, увидев дружка курагинского, сейчас он в Красноярске живет.
- Вас ищем! Где остальные? Вон жена Пленкина в машине сидит, и сестра ее там же.
- А там не Генка Митяев?
- Он! Жизнь куражит! Жена у него к матери уехала.
- Вся толпа с Креком в Курагино только что двинула, - объясняю. - Мы же со Степанычем – министром культуры-шмультуры - на празднике остались. Однако нагулялись и думаем в Курагино сматываться.
- С нами поехали, - Виктор предложил. – По дороге в Тюхтаты на протоку заедем. Искупаемся. Ивана Степаныча - охотника - навестим.
«Дьявол продолжает свои напасти в плане соблазнов», – подумал и тут же:
- Отлично, бр-рат! Едем!
Повезло или не повезло? Трудно сказать, чьи это козни. Скорее, знакомого дьявола развлечения начались. Заехали в Тюхтаты, на протоку. Покупались и жажду утолили.
- Толпа, Ивану Степанычу водочки оставьте, - беспокоюсь о друге-охотнике в Тюхтятах.
- И ему останется! - Митяев пытается еще по одной налить.
Отдохнув с часок, к Ивану Степанычу поехали. Во дворе Мироновна кудахчет.
- Мироновна, Иван Степаныч где? «Гулят» поди? Третий день «гулят»?
- На рыбалку ушел, - не усматривает Мироновна шутки. - В дом заходите. Посмотрите, как в деревне простой народ живет.
- Смотрите, смотрите! - кто-то из нас воскликнул, когда в дом зашли. - Шкаф в позапрошлом столетии изготовлен! Сейчас такой антиквар больших денег стоит!
А кроме этого шкафа в доме ничего нет. Кровать, стол да печка русская. Оставили мы полбутылки, кстати, хорошего качества – Иван Степаныч такой давно не пробовал - и в обратную дорогу тронулись.
- Водка Ивану Степанучу вряд ли достанется, - высказываю опасение. - Мироновна сама употребит. Хотя - пусть.
Приехали мы в Курагино вовремя. Селик-Сашка уже баню справил и толпу поджидал, которая условилась благополучное окончание похода отметить.
- Быстро вы! – Селик обрадовался, увидев нас, и тут же в накат пошел: - Мужики, почему вы с царской рыбой так поступили? Почему она с душком у вас? Что, вас в детстве солить не научили? Надо крапивой было переложить.
- Не ту соль взяли, - объясняю. – Знал бы, сколько выбросили, не так бы еще нас ругал.
- Вас убить мало!
- Селик, осторожно со словами. Я весь поход ногой маялся – так ты мне ее пожег.
- Не надо было писать обо мне, что Селика убить надо! Вот и пострадал.
- Я же образно. Больше не буду. А рыбка с душком - отличная закусь, особенно под пиво. Ты же ее можешь закоптить.
Селик собирался так и сделать, однако ничего не получилось. Пока собирался, от рыбы ничего не осталось – друзья съели: Гриня и Пельмень. Вечером же наша боевая толпа, кто с женами, кто с сестрами, подругами собралась. Выпивка и разговор заумный. Один только Степаныч свою песню пел – весь вечер парную изводил.
- Степаныч – большой любитель бани и пива! – образно заметил Боц.
- Степаныч, хорошо? - спрашивал все Селик.
- Хорошо! - мычал тот, напарившись так, что утром с Васильевым в Абакан уехал, а все свои вещи у Селика оставил: крестик, кольцо обручальное, бритву, ножик, отцовскую фляжку, штаны армейские. Потом все нашли, только ножик с Афгана потерялся.
- Кто подрезал нож у министра! Сознавайтесь! - давил на общественное сознание Виктор.
- Степаныч нож перед последней ночевкой на Казыре уже потерял, - Женька вспомнил.
На другой день Степаныч, как я говорил, в Абакан уехал – свою пленку он там проявлял, там и фотки напечатал. Мы же этим в Курагино занялись. Иван Семенович фильм проявил - вечером просмотр у Виктора назначили.
- Фильм получился! – кричал Виктор. – Мастерски снято. Жалко одну «камэру» взяли. Как мы забыли, что у Ольги Коновой «камэра» есть! – сокрушался.
