Чтение Священного Писания.

Восхождение на горнее место происходит для слушания Священного Писания, почему этот момент и является самым важным в литургии оглашенных. Чтение отрывков Священного Писания предваряется пением прокимнов и аллилуариев.

По окончании пения Трисвятого диакон, “прешед пред святыя двери, ” то есть, по разъяснению “Настольной книги” и по аналогии с архиерейским служением, “посреди дверей, зря к чтецу и держа орарий, и к нему показуяй, ” произносит громко: “Вонмем, ” то есть будем внимательны.

Иерей, благословляя народ с горнего места: “Мир всем.”

Чтец: “И духови твоему.”

Диакон: “Премудрость.”

Чтец произносит соответствующий прокимен, и певцы сообразно с предписаниями церковного устава поют прокимен. Прокимен поется два с половиной раза, и даже если положено два прокимна, то они вместе не должны превышать это число.

Прокимен, π ρ ο κ ε ί μ ε ν ο ν , предлежащий, т.е. предшествующий Священному Писанию стих псалма обычно подобран соответственно дню недели или празднуемому событию.

Β Западной церкви нашему прокимну соответствует пение так называемого “graduate” [дословно: “ступенчатое”], но оно поется не перед Апостолом (epistola [послание]), a после него. Имя свое оно получило оттого, что пелось с той ступени — gradus’a — амвона, с коей читался Апостол. Β древности пелся целый псалом, а впоследствии он сократился до двух стихов псалма, причем почти всегда стих прокимна и есть первый стих того псалма, из которого заимствован сам прокимен. Перемена эта произошла, как думают литургисты, в V-VІ вв. При Папе Льве Великом пели еще целый псалом, a впоследствии ввиду усложнения музыки пение целого псалма сократилось.[230]

Подтверждением сказанного может послужить такой пример. Воскресный прокимен 3-го гласа — “пойте Богу нашему, пойте, пойте Цареви нашему, пойте” — является в сущности 7-м стихом 46-го псалма, [231] первый стих коего — “вси языцы, восплещите руками, воскликните Богу гласом радования.”[232] Этот начальный стих псалма выбран стихом к данному прокимну, т.е. на самом деле он вместе с 7-м стихом остался в литургическом употреблении из всего псалма, некогда певшегося целиком. Чтец возглашает этот прокимен один раз, певцы его поют; чтец возглашает стих прокимна (т.е. первый стих псалма), и певцы снова поют прокимен; наконец, чтец возглашает первую половину прокимна, т.е. “пойте Богу нашему, пойте, ” на что певцы отвечают второй половиной: “Пойте Цареви нашему, пойте.”

Или же другой пример. Прокимен на службах святым апостолам (он же и четверговый прокимен): “Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их” — есть не что иное, как 5-ый стих 18-го псалма, [233] первый, начальный стих коего — “Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь”[234] — служит стихом к означенному прокимну; оба они возглашаются и поются, как выше показано, два с половиной раза.

Диакон опять произносит: “Премудрость.”

Чтец оглашает соответствующее надписание апостольского отрывка: “Деяний святых апостол чтение” или “Соборнаго послания Иаковля чтение” или “К Римляном послания святого апостола Павла чтение.” Β сербской практике обычно указывается, первое это или второе послание, если будет читаться зачало из послания к Коринфянам, Фессалоникийцам или к Тимофею. Подобный обычай надо признать правильным, так как он дает молящимся возможность лучше знать Священное Писание и легче найти данный отрывок.

Во время чтения Апостола священник сидит, показывая тем равночестность своего сана с апостольским. Сидение мирян в это время не может быть ничем оправдано.

Во время чтения Апостола, по предписанию нашего служебника, или во время пения аллилуария, по служебнику греческому, диакон кадит, приняв, разумеется, предварительно благословение на это.

Служебники старых изданий придерживались греческой практики и предписывали каждение во время аллилуария. Перемена произошла потому, что аллилуарий стали петь сокращенно, без стихов или быстрым темпом, и таким образом для каждения в это время не оставалось возможности. Почти повсеместно каждение совершается во время чтения Апостола и производится так: кадят престол кругом, жертвенник, горнее место, иконы в алтаре, не забыв при этом и икону внутри алтаря над царскими дверями, как и иконы на раскрытых царских дверях, местные иконы, весь иконостас, чтеца, читающего Апостол, клироса, народ и, вернувшись в алтарь, еще раз святой престол. Если кадит диакон, то после этого кадит и священнику.[235] Служебник предписывает кадить только “святую трапезу окрест и алтарь весь и священника.” Это буквальный перевод с венецианского греческого издания; иерусалимская же редакция предписывает кадить “святую трапезу кругом, святой жертвенник, трон, Владычныя иконы и народ из святых дверей.”

После окончания чтения Апостола поется аллилуарий. Священник, обращаясь к чтецу, говорит: “Мир ти.” По греческой практике: “Мир ти, читающему” (έ ι ρ ή ν η σ ο ι τ ώ ά ν α γ ι ν ώ σ κ ο ν τ ι ). Чтец отвечает: “И духови твоему.” Диакон: “Премудрость.” Чтец провозглашает: “Аллилуиа, глас такой-то.” Певцы поют “аллилуиа, ” a чтец произносит, согласно указаниям церковного устава на тот день, соответствующие стихи или припевы, которые называются “аллилуариями.”

Это пение является подготовительным к чтению Евангелия, увеличивает его торжественность и не должно было бы опускаться или исполняться с небрежными сокращениями, как это утвердилось на практике. “Аллилуиа, — как говорит Скабалланович, — есть, по Апокалипсису, песнь вечности (Апок. 19: 1-4). Кроме “аминь, ” это единственное еврейское выражение, которого не дерзнула коснуться рука переводчика, оставив его в тех звуках, в которых оно вдохновлено Богом; от него веет поэтому духом глоссолалической таинственности.”[236]

История аллилуария такова. На Западе был он введен при Папе Дамасе (IV век) для пения только в пасхальный период; со времени Папы Григория Великого (VI век) его стали петь и в другие дни праздников. Теперь аллилуарии поются перед Евангелием, состоят из двукратного аллилуиа, одного стиха и снова аллилуиа. Устав Римской церкви предписывает его петь всегда, кроме Великого поста и подготовительных к нему недель, в будни адвента[237] и в посты четырех времен. Β это время поется y католиков вместо аллилуария так называемый tractus [протяженность, течение], состоящий из нескольких стихов псалма, иногда даже и одного псалма целиком. По мозарабскому церковному уставу, аллилуиа, называемая “lauda” [хвала], поется после Евангелия и тоже переменно со стихами псалма.

На Востоке аллилуиа перед Евангелием поется также попеременно со стихами псалмов: y абиссинцев — 9 раз, y несториан — 3 раза и возглашается читавшим Апостол диаконом, — копты перед Евангелием не поют аллилуарии, но читают 50-й псалом. Древнейшее упоминание об аллилуарии в православном богослужении находим в иерусалимском грузинском канонаре VII века. Нынешние воскресные аллилуарии утвердились в нашей практике уже в XII веке.[238]

Во время пения аллилуария священник про себя читает молитву “прежде Евангелия.” Β этой молитве он просит Бога дать ему и народу разумение евангельских слов и страх блаженных заповедей, чтобы попрать плотские похоти и пройти духовную жизнь. Эта молитва читается еще раз священником на утрене (на всенощной) во время чтения шестопсалмия, как 9-ая утренняя молитва.

“Воссияй в сердцах наших (2Кор. 4: 6), [239] Человеколюбче Владыко, Твоего богоразумия нетленный Свет, и мысленныя наша отверзи очи (Еф. 1: 18)[240] во евангельских Твоих проповеданий разумение: вложи в нас и страх блаженных Твоих заповедей, да плотския похоти вся поправше (2Пет. 2: 18[241]), духовное жительство пройдем, вся, яже ко благоугождению Твоему, и мудрствующе, и деюще. Ты бо еси Просвещение душ и телес наших, Христе Боже, и Тебе славу воссылаем, со Безначальным Твоим Отцем, и Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом. ныне и присно и во веки веков. Аминь.”

Β то же время диакон, окончив каждение, приходит к священнику и, “подклонив ему главу свою, держа орарь крайними персты и указуя на Евангелие, ” говорит: “Благослови, владыко, благовестителя святаго Апостола и Евангелиста такого-то.” Имя Евангелиста должно быть произнесено в родительном падеже, a не в винительном.[242]

Евангелие обычно читается иереем, и поэтому на Литургии, когда диакон готовится к чтению его и принимает на себя служение, превышающее его силы, он и испрашивает y священника благословение быть благовестителем (по-гречески: евангелистом) такого-то Евангелиста. Если служение особо торжественно, как в храмовый или другой праздничный день, то диакон, по аналогии с архиерейской службой, испрашивает это благословение не тихим голосом и не в алтаре, a громогласно с амвона, положив уже Евангелие на аналой для чтения. Священник “знаменует” диакона со словами:

“Вот, молитвами святого славного, всехвального Апостола и Евангелиста такого-то, да даст тебе глагол, благовествующему силою многою (Деян. 4: 33), [243] во исполнение Евангелия Возлюбленнаго Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа.” Диакон, по нашему уставу, отвечает: “Аминь.” По иерусалимской практике, он говорит: “Аминь, аминь, аминь. По глаголу твоему да будет ми” (Лк. 1: 38).[244] Поклонившись святому Евангелию, диакон в предхождении свещеносца исходит с Евангелием, данным ему священником, кругом престола через северные двери на амвон, где и будет читать Евангелие.

У нас утвердилась практика читать Евангелие лицом на восток; даже когда священник служит без диакона, он читает его также на святом престоле. У греков, и, вообще, на Востоке, Евангелие читается лицом к народу. Β некоторых областях Греции даже чтение Апостола происходит с нижней ступени архиерейского трона и тоже лицом к народу. Тогда обращение “Братие, ” сказанное к народу, приобретает больший смысл и значение.

Чтение Евангелия предваряется особыми торжественными возгласами священнослужителей. Священник, стоя перед святой трапезой и зря к западу, возглашает:

 

“Премудрость, прό сти, услышим Святаго Евангелия. Мир всем.”

Певцы: “И духови твоему.”

Диакон: “От... Святаго Евангелия чтение.”

Певцы: “Слава Тебе, Господи, слава Тебе.”

Священник: “Вонмем.”

 

Диакон читает соответствующее зачало или, если положено уставом, то и два зачала Евангелия. После этого священник, благословляя диакона со словами “мир ти благовествующему, ” при пении певцами “Слава Тебе, Господи, слава Тебе” принимает от диакона Евангелие, целует его и ставит стоймя между ковчегом и антиминсом. Это делается для того, чтобы развернуть антиминс, на котором должно совершаться само Таинство Евхаристии. Β древности Евангелие относилось после прочтения в ризницу. Во время чтения Евангелия священник должен стоять за престолом, y южного угла. После окончания чтения закрываются царские врата.[245]

B современной литургической практике, как указывалось, читается теперь только Слово Божие Нового Завета; ветхозаветные чтения составляют принадлежность богослужения вечерни и тех Литургий, следовательно, которые связаны с вечернями, т.е., не говоря уже ο Литургии Преждеосвященных Даров, Литургии навечерий Рождества, Богоявления и им подобных. Β древности, однако, было не так. Ветхозаветное чтение составляло необходимую принадлежность Литургии, ο чем свидетельствуют древние памятники, как, например, Апостольские постановления. Теперь из восточных литургий Несторианская сохранила ветхозаветное чтение по праздникам; Мозарабская имеет это по вся дни. Римская месса заменяет иногда апостольское чтение ветхозаветным отрывком. Коптская и Абиссинская литургии содержат по три апостольских чтения: одно из апостола Павла, одно из Деяний и одно из соборных.[246] Наши предваряющие евангельское чтение возгласы гораздо более обширны и развиты y других восточных христиан. Как пример, укажем на Несторианскую литургию. Там перед ветхозаветным чтением диакон возглашает: “Сидите в безмолвии. Пророчество пророка (такого-то), владыко, благослови.” Перед Апостолом: “Послание апостола Павла к Римлянам (или Ефесянам и т.д.), владыко, благослови.” Священник отвечает: “Христос да благословит тя в Его святом учении, да будешь светлым зеркалом послушающим тя.” Абиссинцы перед Апостолом установили возглас диакона: “К Римляном послания Павла, раба и апостола Спаса нашего Иисуса Христа, званна, избранна, отделенна на проповедь, святого Евангелия чтение; его же молитва и благословение да будет с нами. Аминь.”

Апостольские и евангельские чтения установлены давно и имеют свою долгую историю. Они распределены последовательно по Евангелистам и начинаются с Литургии первого дня Пасхи. A так как церковный год начинается с 1-го сентября, a чередование церковных гласов начинается с Пятидесятницы, точнее, с Недели Всех Святых, то согласование евангельских чтений для недельных (воскресных) дней с кругом гласов и календарем связывается часто с известными уставными подробностями и требованиями (так называемая “отступка”). Эти уставные тонкости не имеют прямой связи с историей Литургии, и поэтому мы их не касаемся. Обратимся к самой истории и сравнению нашего круга чтения с кругами других исповеданий.

Православная Церковь приняла за принцип распределения апостольских и евангельских чтений — чтение непрерывное, т.е. по авторам посланий и по Евангелистам. Известным периодам церковного года присвоены определенные книги. Этот принцип нарушается только в том случае, когда на данный период выпадает день какого-либо праздника или святого с определенным ему евангельским и апостольским чтением. B противоположность этому принципу непрерывного чтения (lectio continua), усвоенному нами и наиболее полно выдержанному еще y армяно-грегориан, западная половина христианского мира придерживается системы чтения прерывного, уступая принципу чтений непрерывных, соответственно памятям года церковного (lectio congrua, sive propria [соответственное или подходящее чтение]). Согласно нашему принципу, новозаветные чтения распределяются таким образом для дней недельных (воскресных):

 

Период Пятидесятницы   С 1 Нед. по Пятидесятнице и до Недели Ваий

Апостол   Деян. Апостольск.     к Римлянам 1 к Коринфянам 2 к Коринфянам к Галатам к Ефесянам к Колоссянам к Тимофею к Евреям

Евангелие   от Иоанна   от Матфея   от Луки   от Марка

 

Повторяем, что принцип не проведен нами до конца совершенно, как это имеет место в армянском богослужении. Так в период Пятидесятницы в Неделю жен мироносиц входит соответствующее чтение (Мк. 15: 4-16: 8); затем и в Неделю Ваий взято соответствующее Евангелие от Иоанна. Также и касательно апостольских чтений: в первую Неделю по Пятидесятнице читается Апостол к Евреям (11: 33-12: 2); в Неделю ο блудном сыне и мясопустную взяты чтения из 1 посл. к Коринфянам, в сыропустную — к Римлянам, a в Неделю Ваий — к Филиппийцам. Но в общем литургическая практика стремилась сохранить последовательность и непрерывность в этих чтениях. Сказанное относится только к воскресным чтениям; впрочем, и чтение в будние дни преследует ту же цель. Примечательно, что Апокалипсис никогда не читается y нас, тогда как на Западе чтение его было даже санкционировано соборным определением. Толедский Собор 633 года требует чтения Откровения в период Пятидесятницы.

История установления новозаветных чтений на Литургии такова.

Вначале, разумеется, не было никакой регламентации. Церковь, жившая харизматически и движимая порывом пророческим, предоставляла выбор чтений воле предстоятеля. Приблизительно до V века эта традиция свободы выбора чтений еще держится. Предание приписывает распределение чтений Патр. Иерусалимскому, святому Софронию. B “лекционариях” VII в. (армянский манускрипт Парижской Национ. Библиотеки VIII века) уже устанавливается определенный порядок для чтений в пределах иерусалимской области. Этот порядок не совпадает в болыішнстве случаев с нашим теперешним. И традиция IX века (Синайский Евангелистарий) не совпадает с нашей, но выдается за иерусалимскую практику. Вообще, надо сказать, что, как и в соревновании двух типиконов, так и в распределении чтений из Н. Завета наметились определенно две практики: иерусалимская и константинопольская. He имея возможности произвести в данном случае полное сравнение обоих кругов чтения, укажем только, что в первый день Пасхи по иерусалимскому чину читалось не начало Евангелия от Иоанна, a теперешнее Евангелие Великой Субботы (Мф. 28). Кстати сказать, римо-католики читают Мк. 16: 1-8.

Постепенно иерусалимская традиция стала вытесняться царьградской. B Константинополе она установилась, кажется, уже к Χ веку. Таким образом здесь мы имеем обратную картину по отношению к Типикону. Студийский устав уступил место почти повсюду на Востоке типику святого Саввы Освященного (иерусалимскому); a иерусалимский порядок чтения Евангелия и Апостола вытеснен был константинопольским.

Западная система чтений, по преданию, приписывается блаженному Иерониму и Папе Дамасу, но, хотя Григорий Турский (VI в.) и считает древней эту практику чтений, она тем не менее еще менялась разными соборными определениями довольно долго. Может быть, к IX веку она и установилась более или менее прочно. Эту же систему усвоили и удержали y себя протестанты и лютеране, несмотря на их, неприятие всего римского. Англикане в главном удержали тот же римский канон чтения, хотя поместно сохранили галликанский обряд. От римского отличался принцип чтения, медиоланский и мозарабский. Этот последний, например, как и указывалось, усвоил периоду Пятидесятницы чтение Апокалипсиса.[247]

Таким образом, при разделенности христианских исповеданий и само слово Божественного Учителя христианами не слышится одновременно и в одинаковой последовательности.

Ектении после Евангелия.

После прочтения Евангелия в древней Церкви полагалось слово назидания епископа или священника; этот обычай был соблюдаем повсюду и сохранился теперь в Греции. He связывая проповедника обязательством произносить проповедь именно в это время, нельзя, однако, не признать, что данный момент весьма подходит для истолкования прочитанного слова Божия.

B нашей практике за Евангелием следуют ектении, которыми заканчивается литургия оглашенных: сугубая, иногда заупокойная и об оглашенных.

 

Сугубая ектения.

Неправильно, конечно, название этой ектении “сугубая, ” так как “Господи, помилуй” поется не сугубо, не два раза, a три, и само слово έ κ τ ε ν ή ς δ έ η σ ι ς надо переводить, как “прилежное моление, ” как и надписывается молитва во время этой ектении. Β древности она просто называлась έ κ τ ε ν ή ς, в отличие от σ υ ν α π τ ή — великой ектении.

Она является молитвой ο лицах, тогда как просительная ектения — ο вещах и потребностях, необходимых этим лицам. Эта ектения содержится и в последовании вечерни и утрени, но некоторые различия между содержанием этой молитвы за Литургией и на других службах легко замечаются.

Происхождение этой ектении несомненно древнее, хотя современный ее вид выработался лишь в течение веков. Уже в списках литургии апостола Иакова Х-ХІ вв. встречается молитва, близкая по содержанию с нашей сугубой ектенией. Сама по себе она является повторением и дополнением великой ектении.

Β теперешней редакции этой ектении есть несколько прошений, требующих особых замечаний. Так, например, кроме обычного прошения об архиерее “и всей во Христе братии нa­шей” (как на вечерне и утрене), имеется еще и прошение, которого не встречаем в других службах, a именно: “Еще молимся ο братиях наших священницех, священномонасех и всем во Христе братстве нашем.” Происхождение этого прошения, вероятно, надо искать в иерусалимских текстах ектений, где значится, отлично от венецианской (т.е. общевосточной) редакции, именно так:

 

Общегреческий текст.   “Еще молимся ο братиях наших иереях, иеромонахах, монахах и ο всем во Христе братстве нашем.”

Иерусалимский текст.   “Еще молимся ο братиях наших архиереях, иереях, иеромонахах, иеродиаконах и монахах и ο всем во Христе братстве нашем.”

 

Объяснение этому следует искать в том, что в Святогробское братство входят не только священники, иеромонахи, иеродиаконы, монахи и т.д., как во всех монастырях, но еще и архиереи. Таким образом, под “всей во Христе братией нашей” служебник понимает все вообще священство и диаконство, т.е. весь клир христианский, тогда как под “всем во Христе братством” надо понимать это братство агиотафитов. Не-иерусалимские служебники, как видим, выпустили слово “архиереев” из прошения ο братстве, но само “братство” сохранили. И, кроме того, не-иерусалимские служебники в прошении ο правящем архиерее не содержат нашего выражения “о всей во Христе братии нашей.”

Β сугубой ектении есть прошение “о плодоносящих, ” само по себе не древнего происхождения. До ХIV в. были еще специальные молитвы плодоношения и ектении ο плодоприношении и плодоприносящих, впоследствии исчезнувшие и замененные одним прошением на сугубой ектении. Древние исчезнувшие молитвы восходят к агапам. Β одной из рукописей ХІ-ХІІ вв. находим такое, например, прошение: “О еже плодоношения во днешний день принесших, да защищение, прощение и жизни вечныя причастия приимут, помолимся.”

Прошение ο воинстве появляется только в позднейших печатных служебниках.[248]

Β древности “Господи, помилуй” пелось один только раз на каждое прошение, остатком чего являются однократные “Господи, помилуй” в начале сугубой ектении. Иногда эта ектения заканчивалась 12-кратным “Господи, помилуй” после последнего прошения. По Московскому печатному служебнику 1658 г., “Господи, помилуй” 12 раз пелось после прошения ο царе.

Следует отметить еще и ту особенность, которую находим в прошении ο преждепочивших отцах и братиях. Оно дополнено словами “святейших Патриарсех Православных, и благочестивых Царех и благоверных Царицах, ” чего нет в греческих служебниках. Зато Иерусалимский литургикон содержит прошение ο милости, жизни, мире, здравии, спасении православных христиан, поклонников, попечителей и паломников Святого Гроба и всех живущих во святом граде Иерусалиме. Кроме того, он содержит прошение ο упокоении поименно почивших Патриархов, начиная от Анфима (1788-1806), и прошение “о братиях наших, во службах и отшествии сущих и ο всех милующих, служащих и служивших во святой обители сей.”

Священник во время этой ектении читает так называемую “молитву прилежнаго моления: ”

“Господи Боже наш, прилежное сие моление приими от Твоих раб, и помилуй нас по множеству милости Твоея, и щедроты Твоя (Пс. 102: 4)[249] низпосли на ны и на вся люди Твоя, чающыя от Тебе богатыя милости” (Еф. 2: 4).[250]

Β эту ектению могут быть вставлены и особые прошения ο болящих или ο спасении от народных бедствий и т.д. Следует, однако, заметить, что прошения эти должны быть взяты или из книги молебных пений, или одобрены высшей церковной властью. Во всяком случае, не следует поощрять проявления свободного литургического творчества и отягчение текста чрезмерными прошениями, иногда по своей стилистической несовершенности мало гармонирующими с музыкой славянской речи. Также не следовало бы поощрять священников к поименному поминовению длинного списка имен ο здравии и спасении. Это же относится и к следующей за сим ектении, заупокойной. Внимание молящихся невольно утомляется, когда в прошении ο б упокоении вычитываются длиннейшие списки имен.

Ko времени сугубой ектении развертывается и антиминс. Следует сказать, что, как наш, так и все греческие чины литургии ясно указывают на раскрывание антиминса после возгласа “Да и тии с нами славят.., ” т.е. после ектении об оглашенных. Но существующая практика узаконила иной момент для этого. По аналогии с чиновником архиерейского священнослужения, и при иерейской службе антиминс раскрывается во время сугубой ектении, a кo времени возгласа “Да и тии с нами славят...” оставляют нераскрытой только последнюю, верхнюю часть антиминса. По этому случаю следует заметить, что существующая практика узаконила совершение этого действия после прошения ο правящем архиерее. Священник открывает сначала илитон (плат), в который антиминс завернут, a потом и сам антиминс. К этому не лишним является заметить, что не всегда иереи соблюдают однообразие в свертывании, a, следовательно, и в развертывании антиминса. Порядок здесь должен быть такой.

Антиминс, а также и облекающий его илитон должны быть закрыты наподобие еврейской или арабской (семитской) книги, т.е. верхней частью свернутого антиминса должна быть его правая сторона, за ней открывается левая, потом — нижняя и, наконец, верхняя. Следовательно, и при закрывании антиминса (после перенесения Святых Даров обратно на жертвенник) священник закрывает сначала верхнюю часть, потом нижнюю, за ней левую и, наконец, правую. Во время архиерейского или соборного служения это объясняется порядком участия сослужащих: сначала первенствующий с правым, старшим сослужащим открывают правую часть, потом предстоятель делает то же с левым сослужащим, потом открывает нижнюю и, наконец, верхнюю. Повторяем, что y нас установился обычай во время сугубой ектении после прошения ο Патриархе и правящем архиерее открыть илитон и три стороны антиминса; четвертая же, верхняя, оставлена до конца ектении об оглашенных. Сербская практика придерживается точнее служебника, и учебник литургики рекомендует открывать стороны антиминса одновременно с прошениями ектении об оглашенных: правая сторона во время прошения “Вернии, ο оглашенных.., ” левая — во время “Открыет им Евангелие правды, ” нижняя — во время “Соединит их святей Своей.., ” и, наконец, последняя, верхняя, — во время возгласа “Да и тии с нами.…”[251]

После сугубой ектении может быть, по нашей литургической традиции, вставлена и ектения об усопших (сугубая) с соответствующей молитвой “Боже духов и всякия плоти....” Греческая практика этого не знает, не делает и только после окончания Литургии, если есть заупокойное поминовение, совершает литию. Ни в коем случае не следует допускать произвольного и ничем не оправданного новшества петь после заупокойной ектении кондак “Co святыми упокой.…”[252] Кондакам и тропарям отведено совершенно ясное и определенное место — тотчас же после входа, a никак не между ектениями.

Говоря ο заупокойной ектении, следует заметить, что поминовение священником длинных списков имен, как это бывает на родительских заупокойных Литургиях, не следует поощрять. Это отвлекает внимание верующих от главного, утомляет его, мешая более бодрому и сознательному восприятию центральной, евхаристической части Литургии. He следовало бы священникам присоединять к именам усопших и всевозможные добавления, как то: “умученного, ” “убиенного, ” “утопшего, ” “в темнице скончавшегося, ” “блаженного отрока” и пр. Восточная традиция не знает даже и нашего “новопреставленного.” Точно так же следует всячески выводить из употребления поминовения титулов: “болярина (генерала), ” “князя, ” “графа, ” “воина” и т.д. B молитве важно поминовение самого имени, a не разных второстепенных добавлений чисто земного значения.

Существует обычай произносить заупокойную ектению с кадилом в руках, и т. к. положено после прочтения Евангелия закрыть царские врата, то обычно их на заупокойную ектению снова открывают.

 

Ектении об оглашенных.

После этой ектении произносится ектения об оглашенных, напоминающая нам ο древнем институте катихумената. Β предшествовавшем историческом обозрении Литургии были приведены те древние чины литургий, основанных на апостольском предании и носящих имена того или иного апостола и Апостольских постановлений, в которых ектении и молитвы об оглашенных соответствовали действительной потребности Церкви того времени. Кроме того, были специальные ектении и молитвы об одержимых, кающихся и т.д. Все это Церковью было введено и сохранялось, пока соответствовало реальной нужде. Но со временем ослабела покаянная дисциплина; кающиеся перестали проходить свой путь покаяния по разрядам плачущих, припадающих и т.д. Исповедь из явной, с институтом покаянного пресвитера (π ρ ε σ β ύ τ ε ρ ο ς τ ώ ν μ ε τ α ν ο ο ύ ν τ ω ν [пресвитер кающихся]), следившего за правильным прохождением покаянных ступеней, заменилась тайным исповеданием своих грехов не перед всей Церковью, a только перед свидетелем Церкви, священником. Естественно, что и ектении, и молитвы ο кающихся были опущены из чина литургии. Рука литургиста-реформатора сочла это полезным, нужным и отвечающим реальной обстановке. Так же точно и с институтом одержимых: харизматический институт экзорцистов-заклинателей прекратил свое существование; вместе с ним исчезли из состава литургии и молитвы и ектении об энергуменах. Что же касается ектений и молитв об оглашенных, то церковная традиция не дерзает сделать вывода, подобного тому, как она сделала с упомянутыми только что разрядами верующих. Оглашения не происходят в Церкви, как они происходили в первое время. Крещение несознательных младенцев заменило крещение взрослых. Самих оглашенных в Церкви не стало. Редкими исключениями готовящихся принять христианство евреев, мусульман или язычников в некоторых областях земного шара вряд ли можно оправдать существование и пo сию пору ектений об оглашенных повсеместно. Тем не менее страх нарушить какую-то традицию, a, вернее, известная косность и, может быть, недомыслие мешают сделать соответствующие выводы. Неизвестно, ο ком молится церковная община, когда диакон возглашает: “Помолитеся, оглашеннии, Господеви... да Господь помилует их, огласит их словом истины, открыет им Евангелие правды” и т.д. Неизвестно, кого же диакон просит покинуть молитвенное собрание, когда он говорит: “Оглашеннии, изыдите: елицы оглашеннии, изыдите” и т.д. Оглашенных нет, a молитва и ектения произносится ο тех, кого Церковь и не имеет в ряду своих сочленов, и, вообще, даже не имеет в виду оглашать, просвещать и крещать. Особенно это становится ясным в Литургию светлого дня Cвятой Пасхи. Β древности пост был временем подготовки к крещению, временем оглашения; и во дни Лазаревой субботы или Великой Субботы эти катихумены и крещались. Естественно думать, что за неимением больше готовящихся ко крещению людей Церковь в светлые дни Пасхи и не произносила этих ектений, ибо они в противном случае не отвечали бы действительности. Теперь же эти молитвы и прошения, не имея никакого реального значения, все же y нас сохраняют место в чине литургии. Греки в этом отношении более решительны, и во многих церквях y них по будним дням, a кое-где и навсегда, ектении об оглашенных упразднены. После Евангелия и проповеди y них сугубая ектения заканчивается обычно возгласом: “Яко да под державою Твоею всегда храними.., ” — и певцы поют Херувимскую песнь. Рассуждения большинства церковных консерваторов[253] o тoм, что и мы по смирению должны и применять к себе слова прошения об оглашенных, и приравнивать себя к ним, думается, в достаточной мере натянуты. Главное, что сохранением этих прошений Церковь свидетельствует, что в ее жизни есть что-то не соответствующее действительности, что-то титулярное, ненастоящее. Конечно, возможность исключения в будущем этих прошений может быть проведена только от лица высшей церковной власти, от епископата в его соборной полноте, a не являться личным произволением того или иного священника, желающего быть более популярным в народе, более передовым, приблизить Литургию к современности и пр. Лишний раз исповедуем свою непримиримость к подобным самовольным выступлениям реформаторов-одиночек.

Ο желательности упразднить чтение ектений об оглашенных говорилось и в Русской Церкви. Β подготовительной работе ко Всероссийскому Поместному Собору в начале настоящего века ряд епархиальных преосвященных в своих докладах высказался за это сокращение. Упоминаем еп. Константина Самарского, еп. Евлогия Холмского, еп. Иоанна Полтавского, еп. Назария Нижегородского, еп. Тихона Костромского (доклады их напечатаны в сборнике “Отзывы епархиальных архиереев по вопросу ο церковной реформе.” СПб, 1906, вып. I, стр. 441; II, 286 и след.; II, 333 и след.; II, 461).

Повторяем, что существующая практика установила на четвертом прошении ектении об оглашенных, т.е. на “Открыет им Евангелие правды, ” открывать последнюю, верхнюю сторону антиминса, оставшуюся еще нераскрытой. Начиная с молитвы об оглашенных текст молитв на литургиях святого Василия Великого и святого Иоанна Златоуста разнится. Приводим их параллельно:

 

Литургия святого Иоанна Златоуста:   “Господи Боже наш, Иже на высоких живый и на смиренныя призираяй (Пс. 112: 5-6), [254] Иже спасение роду человеческому низпославый, Единороднаго Сына Твоего (Гал. 4: 4.[255] 1 Ин. 4: 9[256]) и Бога, Господа нашего Иисуса Христа: призри на рабы Твоя оглашенныя, подклоньшыя Тебе своя выя, и сподоби я во время благополучное бани пакибытия (Тит. 3: 5), [257] оставления грехов и одежди нетления, соедини их Святей Твоей, Соборней и Апостольстей Церкви и сопричти их избранному Твоему стаду.”

Литургия святого Василия Великого: “Господи Боже наш, Иже на Небесех живый (Пс. 2: 4; [258] 112: 5[259]) и призираяй на вся дела Твоя: призри на рабы Твоя оглашенныя, приклоньшыя своя выя пред Тобою, и даждь им легкий ярем (Мф. 11: 30), [260] сотвори их уды честны Святыя Твоея Церкве, и сподоби их бани пакибытия (Тит. 3: 5), оставления грехов и одежди нетления, в познание Тебе, истиннаго Бога нашего (Ин. 17: 3.[261] Кол. 1: 11[262]).”

 

Β обеих литургиях эта молитва оканчивается возгласом иерея: “Да и тии (т.е. оглашенные) с нами славят пречестное и великолепое Имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков.” Во время произнесения этого возгласа священник берет лежащую внутри антиминса плоскую губу (мусу) и, осенив ею крестообразно антиминс и приложившись к ней, кладет ее в верхнем правом углу развернутого антиминса.

Как видно, содержание молитв в обеих Византийских литургиях одинаково. Β них священник молится o том же, ο чем гласно произносил ектению диакон, т.е. ο причтении готовящихся к Святому Крещению к Церкви, об удостоении их “бани пакибытия, ” ο прощении их грехов и ο познании истинного Бога. И в одной, и в другой упомянуто ο преклоненных выях оглашенных, к чему призывал и диакон в последнем прошении ектении. Β древних Литургиях было, как указывалось выше, и особое рукопростирание епископа над оглашенными, равно как и над кающимися, одержимыми и проч.

По 19 прав. Лаодикийского Собора (364 г.), “после бесед епископских сначала совершается молитва оглашенных, a потом, по выходе оглашенных, следует молитва кающихся: когда же и сии, приняв возложение руки, удалятся, тогда совершаются три молитвы верных.”

To же совершалось и во всех храмах древнего мира. Так по чину оглашения Великой Константинопольской церкви, по “О6ряднику византийского двора, ” после окончания оглашения Патриарх уходит в алтарь, читает там молитву ο готовящихся к просвещению, диакон говорит соответствующую ектению. Потом Патриарх благословляет каждого оглашенного, читается молитва главопреклонения и произносится “аминь.” После диаконского возгласа “с миром изыдем” певцы отвечают: “О имени Господнем, ” — и затем “дается время, ” и совершается Божественная Литургия.[263]

 

 

Литургия верных.

З а возгласом “Да и тии с нами славят...” диакон предлагает катихуменам покинуть молитвенное собрание: “Елицы оглашеннии, изыдите, оглашеннии, изыдите, елицы оглашеннии, изыдите, да никто от оглашенных, елицы вернии, паки и паки миром Господу помолимся.” Этим начинается литургия верных, т.е. главная часть ее. Священник читает молитву верных первую:

 

Литургия святого Иоанна Златоуста: “Благодарим Тя, Господи Боже Сил (Апок. 11: 17; [264] Пс. 83: 9[265]), сподобившаго нас предстати и ныне Святому Твоему Жертвеннику и припасти ко щедротам Твоим ο наших гресех и ο людских неведениих (Евр. 9: 7): [266] приими, Боже, моление наше, сотвори ны достойны быти, еже приносити Тебе моления и мольбы и жертвы безкровныя ο всех людех Твоих: и удовли нас, ихже положил еси в службу Tвою сию, силою Духа Твоего Святаго, неосужденно и непреткновенно, в чистем свидетельстве совести нашея (1Тим. 3: 9[267]) призывати Тя на всякое время и место: да послушая нас, милостив нам будеши во множестве Твоея благости.”

Литургия святого Василия Великого:   “Ты, Господи, показал еси нам великое сие спасения таинство (1Тим. 3: 16)[268]: Ты сподобил нас, смиренных и недостойных раб Твоих, быти служителем Святаго Твоего Жертвенника. Ты удовли нас силою Святаго Твоего Духа (2Кор. 3: 6; [269] Рим. 15: 13[270]) в службу сию (2Кор. 4: 1[271]), да неосужденно ставше пред святою славою Твоею (Иуд. 24)[272] принесем Ти жертву хваления (Евр. 13: 15[273]): Ты бо еси действуяй вся во всех (1Кор. 12: 6).[274] Даждь, Господи, и ο наших гресех, и ο людских неведениих (Евр. 9: 7)[275] приятней быти жертве нашей и благоприятней пред Тобою (Флп. 4: 18; [276] Рим. 15: 16[277]).”

 

Обычно большинство суточных чинопоследований (вечерня, утреня, литургия оглашенных), a пo аналогии с ними и некоторые службы частного богослужения (панихида, молебное пение и другие) начинаются с великой ектении, после которой бывает возглас “Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение....” Литургия верных также до некоторой степени выдерживает эту линию. Хотя первая ектения в ней и содержит всего два прошения, но оканчивается она после диаконского возгласа “Премудрость” обычным возгласом “Яко подобает...” После этой ектении сряду произносится вторая ектения, “Паки и паки...” представляющая собой сокращенную великую ектению и состоящая из прошений: “О свышнем мире...” — “О мире всего мира...” — “О святем храме сем...” — “О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды...” ­— “Заступи, спаси, помилуй...” — “Премудрость.” Священник после прочтения тайной молитвы провозглашает: “Яко да под державою Твоею всегда храними, Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков.”

Если священник служит без диакона, то он говорит только первое прошение — “Паки и паки...” и последнее — “Заступи, спаси, помилуй.” Во время этой второй ектении читается священником “молитва верных вторая: ”

 

Литургия святого Иоанна Златоуста: “Паки, и многажды Тебе припадаем, и Тебе молимся, Благий и Человеколюбче, яко да призрев на моление наше (3 Цар. 8: 28), [278] очистиши наша душы и телеса от всякия скверны плоти и духа (2 Kop. 7: 1), [279] и даси нам неповинное и неосужденное предстояние Святаго Твоего Жертвенника. Даруй же, Боже, и молящимся с нами преспеяние жития и веры и разума духовнаго (Кол. 1: 9): [280] даждь им всегда со страхом и любовию служащым Тебе, неповинно и неосужденно причаститися Святых (1 Езд. 2: 63)[281] Твоих Таин, и Небеснаго Твоего Царствия сподобитися (2 Фесс. 1: 5).[282]”

Литургия святого Василия Великого:   “Боже, посетивый в милости и щедротах (Пс. 102: 4)[283] смирение наше, поставивый нас, смиренных и грешных и недостойных раб Твоих, пред святою славою Твоею, служити Святому Жертвеннику Твоему: Ты укрепи нас силою Святаго Твоего Духа в службу сию (Лк. 4: 14; [284] Рим. 15: 13; [285] 2Кор. 4: 1[286]), и даждь нам слово во отверзение уст наших (Еф. 6: 19), [287] во еже призывати благодать Святаго Твоего Духа на хотящыя предложитися Дары.”

 

Кроме прошения об очищении души и тела и укреплении молящихся силой Святого Духа, в этой молитве характерно и то, что священник говорит не только от своего имени, но и от имени “молящихся с нами” и “с любовию служащих Тебе.” Это подчеркивает соборный характер евхаристической молитвы. Народ сослужит священнику, и только то евхаристическое приношение раскрывает вполне всю глубину церковной молитвы, которое является выражением соборной полноты и которое совершается не втайне от молящихся, не глухо и немо, a “единеми усты и единем сердцем.” Священник не противопоставляет себя народу, а, наоборот, настаивает на этом единодушном совершении Евхаристии с народом. Церковь заключается не в одном только клире, но во всей плироме церковного народа, хранителя благочестия.

Нельзя не обратить внимания также и на то еще обстоятельство, что в этих молитвах верных, особенно во второй из литургии святого Василия Великого, священник просит дать нам “слово во отверзение уст наших, во еже призывати благодать Святаго Твоего Духа на хотящыя предложитися Дары.” Этим Церковь лишний раз исповедует веру в совершительное действие благодати Святого Духа, без которой немыслимо ни одно таинство. Это является как бы предварительной эпиклезой на евхаристические Дары. B сущности, это уже второе призывание, если считать “Царю Небесный” перед началом Литургии. Важно это потому, что этими призываниями Церковь подчеркивает, что не только какой-то один момент, момент “тайносовершительной формулы, ” важен для совершения Таинства, но важно все последование Литургии. Традиция древности именно так понимает тайнодействие; все его последование от начала проскомидии до заключительных слов есть одно органическое целое, не разделяемое на отдельные моменты и статьи, и вся эта полнота нужна для совершения священнодействия. Как в искупительном подвиге Спасителя вся Его земная жизнь имеет значение, a момент Гефсимании и Голгофы является только кульминационным пунктом Жертвоприношения, возношения на Крест, так и все последование Литургии, символически изображающее в литургических формах всю земную жизнь Богочеловека от рождения в проскомидии до конца Литургии важно и неотъемлемо. Момент преложения Даров с возношением их при словах “Твоя от Твоих...” есть только кульминационный пункт Жертвоприношения, Жертвовозношения. Дары прелагаются благодатию Святого Духа, но призывается Святой Дух в течение Литургии несколько раз, ибо каждый момент Литургии важен для тайнодействия. Евхаристия совершается не одними словами Спасителя “Приимите, ядите.., ” — “Пийте от нея вси...” и не одними только словами молитвы эпиклезы “Сотвори убо Хлеб Сей... Преложив Духом Твоим Святым, ” a всем чинопоследованием, всем контекстом молитв.

 

Херувимская песнь.

После возгласа “Яко да под державою...” певцы начинают пение “Херувимской песни, ” во время которой священник читает соответствующую молитву и совершает каждение. Практика в этом моменте не везде одинакова. Наш служебник предписывает такую последовательность: 1) открываются царские врата, 2) священник читает молитву “Никтоже достоин.., ” 3) в это время диакон кадит, a если священник служит один, то кадит он после прочтения молитвы, 4) священник с диаконом читают вполголоса саму Херувимскую песнь и 5) поклонившись перед престолом и приложившись к нему, отходят к жертвеннику. Греческий служебник в венецианской редакции дает такую последовательность: 1) чтение молитвы, 2) чтение самой Херувимской вполголоса, 3) каждение иереем и 4) отход к жертвеннику. С. Булгаков считает, [288] что священник может читать молитву “Никтоже достоин...” во время каждения.

Каждение совершается, как по нашей, так и по греческой практике при чтении прο себя 50-го псалма и “умилительных тропарей, елико изволит.” Иерусалимский литургикон вносит свою подробность: если день воскресный, то читается “Воскресение Христово видевше...” и 50-й псалом, a если день будний, то “Приидите, поклонимся” трижды и опять-таки 50-й псалом. Каждение совершается так: трапезу окрест — алтарь весь — иконостас — священника — клироса — народ.

Молитва Херувимской песни одна и та же для обеих литургий:

 

“Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми (Tит. 3: 3; [289] 2Пет. 2: 10[290]) приходити, или приближитися, или служити Тебе, Царю славы (Пс. 23: 7-9[291]): еже бо служити Тебе, велико и страшно и самем Небесным Силам. Но обаче, неизреченнаго ради и безмернаго Твоего человеколюбия, непреложно и неизменно был еси Человек, и Архиерей нам был еси, и служебныя сея и безкровныя Жертвы священнодействие предал еси нам, яко Владыка всех: Ты бо един, Господи Боже наш, владычествуеши небесными и земными, Иже на престоле Херувимсте носимый, Иже Серафимов Господь и Царь Израилев (Ис. 44: 6), [292] Иже Един Свят и во святых почиваяй (Ис. 57: 15).[293] Тя убо молю единаго благаго и благопослушливаго: призри на мя (Пс. 24: 16), [294] грешнаго и непотребнаго раба (Мф. 25: 30)[295] Твоего, и очисти мою душу и сердце от совести лукавыя, и удовли мя силою Святаго Твоего Духа (Рим. 15: 13; [296] 2Кор. 3: 6[297]), облеченна благодатию священства, предстати Святей Твоей сей трапезе и священнодействовати Святое и Пречистое Твое Тело и Честную Кровь: к Тебе бо прихожду, приклонь мою выю, и молю Tи ся, да не отвратиши лица Твоего от мене (Пс. 142: 7), [298] ниже отринеши мене от отрок Твоих (Прем. 9: 4), [299] но сподоби принесенным Тебе быти, мною грешным и недостойным рабом Твоим, Даром сим: Ты бо еси Приносяй и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый, Христе Боже наш, и Тебе славу воссылаем со Безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.”

 

Составление этой молитвы приписывается святому Василию Великому. Как уже указано выше, во время чтения этой молитвы и совершения каждения певцы поют Херувимскую песнь. Составлена она и введена в употребление, согласно свидетельству Георгия Кедрина, в VI веке; точнее, во время царствования Юстина II (565-578). Она является подготовкой всего молитвенного собрания к моменту великого входа, т.е. перенесения Даров с жертвенника на престол. Как было ранее замечено, древний чин приношения вещества претерпел известные изменения. Сначала вся проскомидия совершалась после ухода оглашенных; потом произошло разделение чина: приготовление вещества перенеслось на время до начала Литургии, a перенесение Даров сосредоточилось в начале литургии верных, т.е. именно в моменте, нами разбираемом. Для этого перенесения Даров и связанных с этим действий нужно достаточно времени, которое и заполняется для верных пением этой песни, в то время как священник читает молитву и совершает каждение. Херувимская по своему содержанию служит продолжением мысли молитв малого входа об уподоблении себя ангельским Силам, предстоящим окрест престола во время совершения страшного тайнодействия.

Эта же песнь произносится и самими священнослужителями в алтаре вполголоса, причем священник говорит первую часть молитвы, a диакон ее заканчивает:

 

“Иже Херувимы тайно образующе (т.е. мы, которые таинственно изображаем Херувимов) и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение.

Яко да Царя всех (т.е. всяческих) подымем, ангельскими невидимо дориносима чинми. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.”

 

И певцы поют до входа только первую часть, и только когда иерей войдет в алтарь, певчие заканчивают: “Яко да Царя всех....”

Этот гимн является общим для обеих литургий в течение всего года. Единственными исключениями служат дни Великого Четверга и Великой Субботы, когда положено петь соответствующие дню песнопения, a именно:

 

в Великий Четверг — “Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими. He бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Tи дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.”

в Великую Субботу — “Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет: Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным. Предходят же Сему лицы ангельстии со всяким Началом и Властию, многоочитии Херувими и шестокрилатии Серафими, лица закрывающе и вопиюще песнь: Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.”

 

B Византии, впрочем, это последнее песнопение пелось не только в день Великой Субботы, но и в навечерие Рождества Христова, тем подчеркивая близость и сродство этих двух праздников. Весь параллелизм служб (канонов на повечериях и утренях) в предшествующие Рождеству и Богоявлению дни со службами Страстной седмицы указывает, что Церковь в своем литургическом сознании проводит сравнение и подчеркивает родство этих двух моментов в жизни Искупителя Христа. Это начало кенозиса и конец его. И именно в день Рождества особенно уместно сказать, что “Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным.” “Хлеб Небесный” приходит в Вифлеем (“Дом Хлеба”) для Рождения в облике человеческом. Все земное во плоти служение Господа важно беспрерывно, все оно имеет значение для искупления.

По совершении всего указанного иерей прикладывается к антиминсу и престолу, a диакон только к престолу, и оба они идут, не обходя кругом престола, a налево — к жертвеннику для совершения великого входа.

 

Великий вход.

Β наше время великий вход составляет одну из торжественнейших частей Литургии, и в сознании большого числа верующих ему придается значение, может быть, даже большее, чем самому важному моменту Евхаристии, моменту преложения Святых Даров. Во всяком случае многие миряне к великому входу относятся более благоговейно и выражают свое религиозное чувство большими знаками почитания, чем ко времени пения “Тебе поем....” Из исторического изложения проскомидии ясно, что современный нам великий вход есть только остаток когда-то торжественного и всенародного приношения вещества для Евхаристии. Теперь это торжественная процессия, в которой иногда чувствуется больше внешнего, чисто человеческого, чтобы не сказать суетного поклонения и почитания, чем того символического содержания, которое она имеет по самому смыслу Литургии.

Этот момент в нашем служебнике описан таким образом. После прочтения священнослужителями Херувимской песни, как это было выше указано, они отходят в предложение, т.е. к жертвеннику. Иерей кадит Дары, молясь прο себя: “Боже, очисти мя грешнаго.” Диакон обращается к нему со словами: “Возми, владыко.” Священник берет воздух, которым покрыты оба святых сосуда, и полагает его на левое плечо диакона со словами “Возмите руки ваша во Святая и благословите Господа” (т.е. “поднимите руки ваши к святыне”) (Пс. 133: 2): [300]. Иерусалимский литургикон предписывает до этого целование покрытых на жертвеннике Святых Даров; эта практика наблюдается кое-где на Востоке.

Диакон стоит справа от жертвенника на одном колене, держа в правой руке принятое им от иерея кадило надетым за кольцо на мизинце правой руки так, чтобы оно спускалось y него позади плеча, после того, как иерей передаст ему дискос. Священник, поцеловав покров на дискосе, передает дискос диакону со словами (по русской практике) “диаконство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно и во веки веков.” Диакон, принимая дискос, целует его (т.е. покров на нем), целует руку священника и со словами “священство твое да помянет Господь...” поднимает дискос на свою голову. Поднявшись с колена, он отходит, чтобы начать процессию великого входа, в которой он пойдет впереди священника. Священник же берет в свои руки святую Чашу и следует за диаконом через северные двери. Впереди их предходят свещеносцы. Уже на ходу диакон начинает возгласно поминовение, которое продолжает за ним и священник; выйдя из алтаря, они останавливаются на солее лицом к народу и стоят так, пока не закончат поминать всех; впрочем, диакон, закончив свое поминовение, обычно отходит в алтарь через царские двери и становится y правого переднего угла святого престола на колено, держа все так же святой дискос на голове и ожидая входа в алтарь иерея, который и снимет с головы дискос и поставит его на престол.

Β момент великого входа и, главным образом, в порядке и содержании поминовений встречаются часто отступления от практики, поднимаются недоуменные вопросы, и в практике разных Церквей нет единогласия. Прежде всего отметим следующие. Восточный порядок (венецианское издание греческого служебника) гораздо более прост, чем наш. Мы развили поминальные формулы до исключительных размеров и пестроты. Обычная греческая практика (венецианская редакция их служебника) такова: “Всех вас да помянет Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно и во веки веков.” Это в сущности является заключительной поминальной фразой из чина проскомидии, с которой и надо эти слова связать. После поименного поминовения каждого принесшего и “ихже ради он принесе, ” священник в конце проскомидии поминает всех заповедавших ему молиться. Великий вход, образовавшийся в силу исторического развития из когда-то тут бывшей проскомидии, сохранил из нее эту формулу. Иерусалимская практика, как всегда, вносит тут некоторые своеобразности. Принимая дискос, иерей говорит: “Взыде Бог в воскликновении, Господь во гласе трубнем” (Пс. 46: 6).[301]

Поминовение же произносится так: “Всех вас и всех благочестивых и православных христиан, паломников и попечителей Святаго и Живоноснаго Гроба, да помянет Господь Бог во Царствии Своем....” При служении y Гроба Господня это произносится нараспев сначала диаконом, потом священником, что объясняется большим пространством, которое надо им пройти со Святыми Дарами кругом Кувуклия Гроба Господня. Наш служебник эту в сущности краткую поминальную формулу развил в целую систему и иерархию поминовений. Так диакон поминает Патриарха или Синод и местного правящего преосвященного, потом священник поминает Императора или вообще государственную власть, затем священнический и монашеский чин. Поминают и воинство, и ктиторов, и благоукрасителей святого храма, и, наконец, “всех вас, православных христиан.” B монастырях к этому присоединяется поминовение и архимандрита или игумена со всей во Христе братией. Сербская практика отличается от нашей тем, что диакон начинает: “Благочестивый и христолюбивый род христианский, ктиторы и приложники святого храма сего да помянет....” Потом за ним священник продолжает поминать Краля и кралевский Дом, Патриарха или епархиального архиерея и т.д. Эта пестрота в практике и отдаление от греческого оригинала привела к ряду недоуменных вопрошаний в этой области. Булгаков приводит мнения “Церковного Вестника, ” “Церковных Ведомостей, ” Волынской Дух. Консистории и др. по поводу этих разных формул, из чего можно вывести заключение, что одного общего чина не выработано. Некоторые создают проблему, можно ли иерею поминать по тому чину, по которому поминается архиерей во время своего служения; в частности, одинаково ли правильно произносить “всех вас, православных христиан” или же можно говорить и “вас, и всех православных христиан....” Судя по Булгакову, [302] вторая формула не осуждается русскими литургическими авторитетами. Если принять во внимание, что когда-то (еще не так давно, в XIX веке) священнослужители и на ектениях, и на великом входе были обязаны поминать поименно всех членов Царской Фамилии, то момент великого входа станет еще более загружен поминовениями. К этому надо добавить еще одно соображение, a именно: существует обычай, как по нашей, так и по восточной практике, чтобы священнослужители поминали друг друга во время великого входа: “Священство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем...” или “диаконство твое....” При соборном служении утвердилась практика y нас, русских, да и y сербов (это соблюдается даже и тогда, когда стоят в алтаре и не служащие священнослужители) поминать всех по их чинам и степеням, т.е. “протоиерейство твое” или “священноигуменство твое, ” “священноархимандритство твое” и т.д., — все это создает шум и разноголосицу. Β некоторых храмах приходилось наблюдать, что и миряне из церкви на поминовение священника “всех вас, православных христиан” отвечают громким, хоровым “священство твое” или “архиерейство твое.” Нельзя не согласиться, что все это усиливает суету, совершенно несоответствующую святости момента. Следует только вспомнить, что великий вход символизирует шествие Христа Господа на Страдание. He больше ли соответствовало бы этому моменту краткое поминовение по греческому чину “всех вас, православных христиан, ” чем перечисление своих отличий и рангов? Нелишне отметить, что по греческой практике ни в момент великого входа, ни при поминании архиереем во время своей проскомидии перед великим входом сослужащих священников, ни в момент причащения не делается никакого различия между степенями и рангами. Они просто поминают: “Священство твое или ваше.., ” — “диаконство твое” или “архиерейство твое...” без различия игуменств, протоиерейств, архимандритств и т. п. Также они говорят: “Причащается иерей или иеромонах такой-то, ” a никак не “священноархимандрит” или “протоиерей” и пр. Это правильно, ибо в Церкви существует три степени иерархии: епископа, иерея и диакона, — степени, установленные в Священном Писании, тогда как ранги протоиереев и архимандритов суть отличия чисто земные, административные.

Весьма похвальным и очень глубокомысленным является обычай в некоторых, немногочисленных, к сожалению, храмах совершать в Великую Субботу великий вход кругом плащаницы молча, без каких бы то ни было поминовений, подобно тому, как это делается на Литургиях Преждеосвященных Даров. Β самом деле, что может быть уместнее после только что пропетого гимна “Да молчит всякая плоть человеча.., ” чем обхождение плащаницы со Святыми Дарами при полном молчании? He может не резать слух перечисление рангов, чинов и земных отличий тогда, когда сном субботнего покоя почивает среди Церкви Царь царствующих и Господь господствующих и когда сама Церковь приглашает нас в эту минуту молчать и “стоять со страхом и трепетом, ничтоже земное в себе да помышляя.”

Войдя после поминовения в алтарь вслед за диаконом и помянув один другого согласно предписанию служебника, священник поставляет на престол святую Чашу. Затем, произнося тропарь Великой Пятницы “Благообразный Иосиф, с древа снем...” равно как и тропари “Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником...” и “Яко Живоносец, яко рая краснейший.., ” иерей снимает с головы диакона святой дискос и поставляет его рядом с Чашею, слева от нее. Сразу же за тем священник снимает с сосудов оба покровца и полагает их по предписанию служебника “на единей стране святой трапезы.” “Воздý х” он снимает с плеча диакона и, окадив его, т.е. обернув им кадило, чтобы окутать “воздý х” клубами кадильного дыма, священник покрывает “воздý хом” оба святых сосуда. Покрывая “воздý хом, ” он снова читает тропарь “Благообразный Иосиф.” После этого он принимает кадильницу от диакона, кадит Святые Дары с заключительными словами 50-го псалма, отдает ему кадильницу и говорит: “Помяни мя, брате и сослужителю.” Диакон отвечает: “Да помянет Господь Бог священство твое во Царствии Своем.”

Наклонив голову и держа орарь тремя перстами правой руки, диакон обращается ко священнику: “Помолися ο мне, владыко святый.” Священник отвечает словами архангельского приветствия Божией Матери: “Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя” (Лк. 1: 35).[303] Диакон продолжает: “Тойже Дух содействует нам вся дни живота нашего (Рим. 8: 26).[304] Помяни мя, владыко святый.” Священник отвечает: “Да помянет тя Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно и во веки веков.” При этом священник благословляет диакона. Этот последний отвечает: “Аминь, ” целует руку иерея и престол и выходит из алтаря северными дверями для произнесения просительной ектении.

Если иерей служит без диакона, то на великом входе он несет Потир в правой руке, a дискос —  в левой. Была в древнее время в России практика носить сосуды в обратном порядке, причем нести их тогда, крестообразно переменяя руки, т.е. так же, как и во время возношения, при словах “Твоя от Твоих...” Большой Московский Собор 1666-67 гг. воспретил это: “Еще слышахом, яко зде в России священницы Святые Дары в великий вход подъемлют не по чину, пременяют руце и емлют Потир левою рукою. И то творят не по уставу, зане таковый чин нигде не обретается писан, ниже Святая Восточная Церковь таковый обычай имать, ниже таинства якова являет сие пременение рук; токмо суемудрие и раскол.”

Символическое значение великого входа явствует из читающихся при сем тропарей. Это знаменует погребение Спасителя. Снятие дискоса с агнцем с главы диакона символизирует снятие Господа со Креста; каждение Даров напоминает помазание Иосифом и Никодимом Тела Господня благовонными веществами; воздý х, которым покрывают оба сосуда, символизирует в данном случае тот камень, которым был привален вход во Гроб.

Малые покровцы по установившейся практике, несмотря на замечание служебника ο положении их “на единей стране святыя трапезы, ” принято класть не вместе; покров с дискоса кладут налево, сложив его предварительно так, как он был до покрывания на проскомидии; a покров с Потира кладут справа, причем его не складывают, но подгибают одну только его сторону, т. к. после причастия, при перенесении сосудов на жертвенник, воздух и дискосный покров в сложенном виде будут лежать на дискосе же, a Чашу со Святыми Дарами надо будет покрыть ее покровцом. В некоторых церквях на этот полусложенный покровец, лежащий справа от Чаши, полагают напрестольный крест и по бокам от него копие и лжицу. При соборном служении копие и лжица несутся одним из сослужащих; если же священник служит один, тo пo окончании всех предписанных действий он может с жертвенника взять эти священные предметы и положить их на престоле, ибо они ему будут нужны для раздробления Святых Даров и для причащения ими верующих.

Выше было достаточно категорически сказано ο неправильности дальнейшего вынимания частиц и после молитвы проскомидии. Но если с этой практикой трудно бороться, то, во всяком случае, выниманию частиц должен быть положен предел до великого входа; по перенесении Даров на престол никакое вынимание частиц недопустимо, хотя эта поблажка находит себе применение в некоторых храмах.

После поставления Святых Даров закрываются врата и задергивается завеса.

 

Просительная ектения.

Диакон, выйдя из алтаря, произносит на солее просительную ектению, несколько более здесь пространную, чем эта же ектения на вечерне или утрене. Она дополняется на Литургии следующими прошениями:

 

“О предложенных Честных Дарех...”

“О святем храме сем, и с верою, благоговением...”

“О избавитися нам от всякия скорби...”

 

Если Литургия служится после вечерни (в дни навечерий Рождества и Богоявления, в Великий Четверг и Великую Субботу), то начинать надо ектению не просто: “Исполним молитву нашу, ” — a “исполним вечернюю молитву нашу.., ” и дальше не “дне всего совершенна, свята, мирна” и т.д., a “вечера всего совершенна...”

Просительная ектения на вечерне и утрене заканчивает собой службу, откуда и ее начальные слова “исполним.” Она является развитием великой ектении. Сугубая ектения развивала прошения великой ектении в отношении всех людей вообще и в частности — в отношении только верных, a просительная ектения развивает то, что великая содержит в одном только прошении “заступи, спаси, помилуй, ” т.е. в отношении того, что потребно людям: Ангела Хранителя, прощения грехов, мирной кончины и т.д. Поэтому и начинается просительная ектения последним прошением великой: “Заступи, спаси, помилуй....”

Она весьма древнего происхождения. Очень похожие на нее диаконские прошения об “ангеле, иже на мир, ο добрых и полезных, о христианской кончине” и т.д. находим уже в Апостольских постановлениях; похожие ектении есть и y армян, несториан и др. христиан.[305]

Священник читает в это время молитву приношения:

 

Литургия святого Иоанна Златоустого: “Господи Боже Вседержителю (Ам. 4: 13), [306] Едине Святе, приемляй жертву (Пс. 49: 14)[307] хваления от призывающих Тя всем сердцем (Пс. 9: 2), [308] приими и нас грешных моление, и принеси ко Святому Твоему Жертвеннику, и удовли нас приносити Тебе Дары же и жертвы духовныя (Евр. 5: 1; [309] 1Пет. 2: 5[310]) ο наших гресех и ο людских неведениих (Евр. 9: 7[311]): и сподоби нас обрести благодать (Евр. 4: 16[312]) пред Тобою, еже быти Тебе благоприятней жертве нашей (1Пет. 2: 5), и вселитися Духу благодати Твоея Благому (Евр. 10: 29[313]) в нас, и на предлежащих Дарех сих, и на всех людех Твоих.”

Литургия святого Василия Василия: “Господи Боже наш, создавый нас и введый в жизнь сию, показавый нам пути во спасение, даровавый нам Небесных таин откровение: Ты бо еси положивый нас в службу сию (1Тим. 1: 12[314]) силою Духа Твоего Святаго (Рим. 15: 13[315]): благоволи убо, Господи, быти нам служителем Новаго Твоего Завета (2Кор. 3: 6[316]), слугам Святых Твоих Таинств: приими нас, приближающихся Святому Твоему Жертвеннику, по множеству милости Твоея (Неем. 13: 22[317]), да будем достойни приносити Тебе словесную сию и безкровную Жертву ο наших согрешениих и ο людских невежествиих (Евр. 9: 7[318]): юже прием во Святый и Пренебесный и Мысленный Твой Жертвенник, в воню благоухания (Еф. 5: 2[319]), вознизпосли нам благодать Святаго Твоего Духа. Призри на ны, Боже, и виждь на службу сию нашу, и приими ю, якоже приял еси Авелевы дары (Быт. 4: 4[320]), Ноевы жертвы, Авраамова всеплодия (Быт. 22: 13[321]), Моисеова и Ааронова священства, Самуилова мирная (1 Цар. 11: 15[322]). Якоже приял еси от святых Твоих апостол истинную сию службу, сице и от рук нас грешных приими Дары сия в благости Твоей, Господи (Пс. 118: 68): [323] яко да сподобльшеся служити без порока Святому Твоему Жертвеннику, обрящем мзду верных и мудрых строителей (Лк. 12: 42[324]) в день страшный воздаяния (Ос. 9: 7[325]) Твоего праведнаго.”

 

       B этой молитве, последней перед самой анафорой, обращает на себя внимание новое призывание Святого Духа на Дары и на народ. Начиная с этой молитвы, ясно видно, насколько литургия святого Иоанна Златоустого короче Василиевой. Содержание и мысли те же, но литургия святого Василия гораздо полнее и ярче высказывает их. Выражение молитвы святого Василия ο принятии этой жертвы, как были приняты жертвы Авеля, Ноя, Аарона и Самуила, идет из глубокой христианской древности; их можно найти в praefatio литургии СА VІІІ и в молитве в начале литургии верных в чине апостола Иакова.[326]

Ектения заканчивается возгласом иерея: “Щедротами Единороднаго Сына Tвоегo, c Нимже благословен (Пс. 118: 12)[327] еси, со Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков.”

Тотчас же после этого священник преподает “мир всем.”

 

Целование мира.

Диакон, не сходя со своего места на солее, возглашает: “Возлюбим друт друга, да единомыслием исповемы, ” — на что хор отвечает: “Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную.”

Священник в это время поклоняется три раза перед святой трапезой, произнося прο себя трижды слова (Пс. 17: 2-3[328]): “Возлюблю Тя, Господи, Крепосте моя, Господь Утверждение мое и Прибежище мое.” При этом он прикладывается к покровенным сосудам над дискосом и над Чашей и к краю святой трапезы перед собой. Тут он ничего не произносит, хотя кое-где практика узаконила слова: “Святый Боже, Святый Крепкий....” При соборном служении происходит после целования сосудов взаимное целование сослужащих иереев. Старший говорит: “Христос посреде нас, ” — на что младший отвечает: “И есть, и будет, ” и целуют друг друта в плечи (два раза) и рука в руку. Β пасхальный период говорят: “Христос воскресе! — Воистину воскресе! ”

To же должны делать и диаконы, если их несколько; они целуют крест на своих орарях, a потом и друг друга в плечо и произносят те же слова. При соборном служении предстоятель в это время отходит со своего места перед престолом несколько вправо, давая тем место остальным священникам подойти к месту перед престолом, приложиться к сосудам и также отойти в сторону, несколько дальше старшего священника. Этот обычай взаимного целования — очень древнего происхождения. Ο нем упоминают ранние христианские писатели: святой Иустин Философ (1 Апол. 65), святой Климент Александрийский (Педаг. III, II, § 81), Ориген (Толкование на посл. к Римлянам, 10: 33), святой Кирилл Иерусалимский (Катехеза 23: 3), псевдо-Дионисий Ареопагит (О Церк. Иерар., гл. 2) и Иоанн Златоуст во многих произведениях своих святой. Предписания давать друг другу целование в этот момент Литургии находим и в чинах литургии египетских церковных постановлений, Апостольских постановлений VIII книги, греческой апостола Иакова, сирийской, апостола Марка, Несторианской апостолов Фаддея и Мария, [329] и оно вошло таким образом по исторической преемственности и в наши Византийские литургии. Β древности это лобзание мира происходило не только среди клириков, но также и среди мирян: мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. Оно символически должно обозначать полное внутреннее примирение между христианами, намеревающимися участвовать в таинственном Жертвоприношении. Заповедь Спасителя (Мф. 5: 23-24[330]) прямо предписывает примириться сначала с братом, a потом уже приносить жертву к алтарю. Но это примирение и единодушие не есть только чисто моральное, оно означает не только наличие любви и примиренности между приносящими жертву, но должно быть в такой же мере и единомыслие, полное духовное единение. Поэтому-тο непосредственно после целования мира возглашается Символ веры, как мерило догматического единомыслия всех христиан. Церковная молитва, a в особенности — евхаристическое Жертвоприношение, не может совершаться, если между молящимися не существует соборного единства, полной согласованности в вере. Евхаристия с инакомыслящими невозможна. Евхаристическое приношение может быть только “едиными усты” и единым сердцем, в единой вере, в согласии догматов, в одинаковом взгляде на основные вопросы веры и спасения. Невозможность молитвы с еретиками не есть гнушение ими или выражение своего высокомерия, a лишь требование полной догматической согласованности, как основания для сам о й литургической молитвы; необходимо согласие в истинах веры, — того требует церковная правда, поэтому молитва с инакомыслящими онтологически неверна. Потому-то перед целованием мира мы и слышим это приглашение Церкви: “Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы: Отца и Сына и Святого Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную.” Коль скоро нет этого единомыслия, нет и возможности литургического общения; и, наоборот, при восстановлении нарушенного церковного единства, т.е. при присоединении отколовшихся в раскол или ересь, выражением этого восстановленного единства между одной и другой иерархией служит литургическое общение. Епископ сослужит с присоединенным епископом (некогда раскольником или еретиком) или с клириками. До восстановленного догматического и канонического единства нет и не могло быть евхаристического общения. He было исповедания единомыслия, не было единства догматического сознания, посему и Христос не был между ними. Таким образом, из этого древнего обычая лобзания мира и исповедания своего единомыслия логически следует необходимость открыто и во всеуслышание исповедать свою веру.

 

Символ веры.

Диакон после лобзания мира возглашает: “Двери, двери, премудростию вонмем.” Слова “премудростию” нет в рукописях IX века. B древности эти слова относились к вратарям, специальным церковнослужителям, назначенным следить за тем, чтобы никто из неверных или оглашенных не вошел в молитвенное собрание, когда церковь приготовилась уже к самому таинственному моменту своего богослужения. Апостольские постановления, II, 57, Правило святых апостолов 9, Лаодикийского Собора правило 42, беседа святого Иоанна Златоуста 23-я на Евангелие от Матфея говорят об этом охранении врат церковных от непосвященных. Β сущности, этот возглас диакона есть логическое продолжение возгласа его в конце литургии оглашенных “елицы оглашеннии, изыдите, да никто от оглашенных, елицы вернии...” Β наше время буквальное значение этих слов утратило свою силу, но символически оно имеет большое значение. По толкованию наших византийских литургистов, святого Германа Константинопольского[331] и Николая Кавасилы, [332] мы в эту минуту должны открыть врата своего ума и внимания и слушать прилежно Символ веры.

Как уже неоднократно указывалось, христианское богослужение, в частности — само евхаристическое последование, заимствовало много из еврейского богослужебного ритуала. B дальнейшем будет видно, сколь большое влияние оказало еврейское богослужение на состав молитв praefatio и Sanctus в евхаристическом каноне, хотя опять-таки, как замечает Dugmore, не следует это влияние преувеличивать.[333] Что касается введения Символа веры в чин литургии, оно должно быть признано совершенно свободным от влияния синагоги по следующим соображениям. Во-первых, еврейское богослужение в древности не знало вероучительных символических определений, которые бы читались на богослужении. Так называемая “шэма, ” т.е. три отрывка из Библии (Втор. 6: 4-9; [334] 11: 13-21[335] и Чис. 15: 37-41[336]), не являются еврейским “credo” [Верую, латинское название Символа веры] в нашем смысле этого слова. A 13 членов вероучения рабби Маймонида были им составлены только в XII веке.[337] Во-вторых, Восток вводит Символ веры в состав литургии, когда всякое влияние синагоги давным-давно уже закончилось, и это было произведено под влиянием соображений чисто церковно-полемических в эпоху догматических споров в конце V и начале VI веков.

Чтение Символа веры введено в Церкви не сразу. B древности его читали только раз в год, в Великую Пятницу при крещении катихуменов. B конце V века (471) в Антиохийской Церкви стали читать Символ веры на всякой Литургии, a c 511 года Патр. Тимофей завел чтение его и в Константинопольской области. B нашей церковной практике обычно Символ веры поется, а кое-где поется всенародно; на Востоке обычно его читает кто-либо из старших присутствующих клириков или особо заслуженных мирян. Так если присутствует архиерей и не служит, то обычно он читает Символ; в монастырях это прерогатива настоятеля, который иногда это уступает какому-нибудь почетному гостю или паломнику; например, епископу или настоятелю другого монастыря. B Константинополе при патриаршем служении это привилегия Великого Логофета; в Иерусалиме y Святого Гроба это на архиерейской Литургии делает о. скевофилакс Святого Гроба. У нас некоторые духовные консистории (например, Полтавская) нарочито приказывали только петь, a никак не читать Символ веры.[338]

При словах диакона “двери, двери...” отдергивается завеса и остается в таком положении до самого момента причащения; точнее, до “Святая святым.” Священник при чтении Символа веры поднимает воздý х и колеблет его над Святыми Дарами. У нас установилась практика колебать его на протянутых руках и колебать мерно, в такт пению Символа веры. Если служат несколько священников, то все они держат за края воздý х и колеблют им вместе с предстоятелем. На Востоке колебание совершается быстро и не так плавно, как y нас; некоторые священники там держат воздý х не на протянутых руках, a просто за верхний его край и как бы трясут им. Π ρ ο себя священнику предписано в это время также читать Символ веры.

Наша практика[339] предписывает прекращать священнику веять воздý хом по входе диакона в алтарь. Иерусалимский литургикон приурочивает это к словам Символа: “И воскресшаго в третий день...” После этого священник, приложившись к воздý ху, складывает его (таким же способом, как антиминс и илитон) и кладет его с левой стороны святого престола — туда же, где и малый покровец с дискоса.

С этим закончена вся подготовительная часть литургии верных. Непосредственно за этим начинается самое важное, т.е. евхаристическая молитва как таковая, или анафора.

Β этой преанафоральной части литургии верных, как правильно замечает Дюшен, [340] в восточных литургиях замечается наибольшая разница между ними. Β самом деле, если в самой анафоре ее части следуют в определенной для всех них последовательности (praefatio, Sanctus, anamnesis... etc) и только ходатайственные молитвы в Александрийских и Несторианских литургиях нарушают это единообразие, то в преанафоральной части господствует большое разнообразие плана. Это должно быть ясным из схемы.

Схема.

 

CA II	CA VIII	Апостола Иакова греческая	Апостола Иакова греческая	Византийская
1. Молитва, воспоминающая древнее жительство в раю.	Диаконская Ектения	Диаконская ектения и молитва иерея	Молитва	1. Молитва верных 2. Молитва верных
2.Приношение диаконами Евхаристии	Молитва епископа	Вход с дарами	Приношение	Молитва Херувимской песни, вход с дарами.
3. Целование мира.	Целование мира.	Целование мира.	Целование мира.	Ектения и молитва приношения.
4. Ектения.	Приношение диаконами даров.	Целование мира.	Целование мира.	Целование мира.
5. Благословление епископа.		Ектения и молитва иерея.	Две молитвы.	Символ веры.
6. Анафора.	Анафора.	Анафора.	Анафора.	Анафора.

 

Анафора.

Главная часть евхаристического богослужения, сохранившаяся в своем плане и общем содержании молитв от древнейших времен, называется евхаристическим каноном, евхаристической молитвой в узком смысле этого слова или анафорой, потому что в ее центральном моменте совершается возношение (от ά ν α φ έ ρ ω ) Святых Даров. Несмотря на все исторические влияния, имевшие место в богослужебной жизни, и на преобразовательные действия отдельных литургистов, эта часть в своем содержании претерпела меньше всего изменений. Менялись слова молитв, сами молитвы удлинялись или сокращались, в некоторых типах литургий (Александрийская и Месопотамская) ходатайственная молитва заняла то или иное положение в каноне, но само содержание молитв, главные мысли, в них вложенные, богословские идеи анафоры сохранились неизменными. Хотя харизматические молитвы “Учения 12 апостолов” и литургии времен Иустина Философа остались незапечатленными, но все же традиция ревностно охраняла самый дух этих молитв и передавала их из поколения в поколение. Вполне уместно говорить об апостольской традиции и в каком-то условном смысле ο том, что молитвы современных литургий в границах евхаристического канона ведут свое происхождение от времен апостольских.

После прочтения Символа веры диакон возглашает: “Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение (τ ή ν ά γ ί α ν ά ν α φ ο ρ ά ν ) в мире приносити, ” — и тотчас же он входит в алтарь.

Святой Иоанн Златоуст объясняет это так, что мы должны стоять, как приличествует человеку стоять пред Господом, со страхом и трепетом, и в трезвении духа (Беседа 4 ο непостижимости Божией природы). Николай Кавасила относит эти слова к Символу веры, т.е. убеждает нас твердо стоять в этом исповедании веры, не уклоняясь к еретическим соблазнам.[341]

По предписанию нашего служебника, диакон по входе в алтарь берет одну из рипид и благоговейно веет ею над Дарами; за неимением рипид он это должен делать одним из покровцов. На практике это редко исполняется. Иерусалимский литургикон ничего не говорит ο таких действиях диакона.

На слова диакона певцы отвечают: “Милость мира, жертву хваления, ” — что, по объяснению Николая Кавасилы, значит, что мы приносим “милосердие Тому, Кто сказал: милости хочу, a не жертвы. Милость же есть плод чистейшего и крепчайшего мира, когда душу не возбуждают никакие страсти и когда ничто не мешает, чтобы она наполнилась милостию и жертвою хваления.”[342] Эта жертва со стороны Бога есть величайшее милосердие к нам и плод примирения с Богом, тогда как с нашей она является величанием всего Божьего домостроительства.

Священник обращается к народу с заключительными словами 2-го послания к Коринфянам (13: 13): [343] “Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа, буди со всеми вами.” Это очень древний обычай, но, как уже указывалось выше, не все восточные литургии в этом тождественны. Если это утвердилось в литургиях Палестинско-антиохийских (СА VIII, апостола Иакова в обеих редакциях, святого Иоанна Златоуста и святого Василия) и Месопотамских, то Александрийские литургии предпочитают этому возгласу слова: “Господь со всеми вами.” Это подтверждают эфиопские церковные постановления, Веронский фрагмент, литургия апостола Марка, святого Кирилла Александрийского, Абиссинская литургия святых апостолов.

Если обратиться к тому, что в исторической критике текста называется “Formgeschichte” [история форм (нем.)] данного отрывка литургии, то очевидным становится параллелизм между ним и последней перикопой 2-го послания к Коринфянам, a не только его заключительным 13-м стихом XIII гл. Β самом деле:

 

Литургия.   (после возгласа “Щедротами Единороднаго Твоего Сына”) “Мир всем.”   “Возлюбим друт друга, да единомыслием исповемы.”     (Исповедание веры. “Станем добре, станем со страхом...” “Милость мира, жертву хваления”) “Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами.”

2Кор. XIII.     ст. 11. “будьте единомысленны, мирны, — и Бог любви и мира будет с вами.” ст. 12. “Приветствуйте друг друга лобзанием святым..” ст. 11. “...будьте единомысленны” (по-гречески буквально: “мудрствуйте то же или так же” “τ ό α ύ τ ό φ ρ ο ν ε ί τ ε, ” что может значить: будьте единомысленны “έ ν ό μ ο ν ο ι α ”).     ст. 13. “Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами. Аминь.”

 

He заканчивал ли апостол Павел свое послание к Коринфянам целым евхаристическим отрывком?

На это приветствие священника певцы отвечают: “И со духом твоим” (2Тим. 4: 22[344]).

Священник продолжает: “Горé имеим сердца” (ср. Плач 3: 41).[345]

Певцы: “Имамы ко Господу.”

Священник: “Благодарим Господа” (Иудифь 8: 25).[346]

Певцы: “Достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней.”

Священник читает молитву praefatio.

Возглас “Горé имеим сердца” — один из древнейших литургических возгласов. Эфиопские церковные постановления предписывают эти слова в том случае, когда вечернее собрание при внесении светильника переходит в евхаристическое собрание; если же не бывает приношения, то и слова эти не должны быть произносимы. Эти же слова находим и в Веронском фрагменте; их упоминает и святой Киприан Карфагенский (“О молитве Господней”), не говоря уже o том, что они встречаются y всех последующих писателей: святого Кирилла Иерусалимского, Златоуста, Анастасия Синаита и др.

Эти слова, по предписанию иерусалимского служебника, надо произносить с воздетыми руками. Наш служебник этого не указывает, но почти повсеместная практика узаконила это. Некоторые иереи после слов “Благодать Господа нашего...” остаются обращенными лицом к народу и слова “Горé имеим сердца” произносят также лицом на запад. Настольная книга[347] не одобряет этого новшества. При произнесении возгласа “Благодать Господа нашего...” священник осеняет народ крестным знамением.

B России утвердился обычай звонить ко времени евхаристической молитвы, т.е. при словах “Благодарим Господа.” Это так называемый звон к “Достойно.” Свое начало он ведет от времен Патриарха Иоакима (1674-1690 гг.). Но звон этот совершался при возгласе священника “Изрядно ο Пресвятей.., ” т.е. ко времени пения “Достойно есть яко воистинну....” Когда совершилась перемена и начали звонить к началу евхаристической молитвы, не известно. Надо признать, что древний обычай более осмыслен, ибо он возвещает верующим время совершения Таинства, a не начало евхаристического канона. Впрочем, кое-где в России звон этот удержал свое первоначальное место непосредственно после преложения Святых Даров. На Востоке, благодаря тому, что турки, не вынося колокольного звона, запрещали колокола, в церквах удержались древние била (металлические и деревянные). Там ударяют в било к началу Литургии, но во время совершения Евхаристии никакого звона не положено. Следует, впрочем, сказать, что y греков обычно священник по окончании причащения ударяет лжицей ο дискос, чтобы дать знать певцам ο времени кончить пение запричастного стиха. У сербов, вероятно, под влиянием близкого соседства с католиками, установилась практика звонить в алтаре в маленький звоночек во время пения “Тебе поем..; ” звонят при этом трижды: после благословения святого Хлеба, свяиой Чаши и после “Преложив Духом Твоим Святым.” Этим дается указание молящимся ο времени совершившегося Таинства.

Словами “Благодарим Господа” священник начинает саму евхаристическую, т.е. благодарственную молитву. По этим словам и сама служба называется Евхаристией, и это название — одно из самых древних наименований Литургии. Сам Господь на Своей прощальной Вечере, преподавая ученикам Тело и Кровь, предварительно благодарил Отца (Лк. 22: 17-19).[348] Все без исключения древние литургии, начиная с “Учения 12 апостолов” и литургии, описанной y святого Иустина Философа, начинают анафору именно этими словами “благодарим Господа.” И все евхаристические молитвы, начиная от древнейших, имеют своим содержанием благодарение Господа за все Его блага. Как это было видно из предшествовавшего исторического обзора, в первой части евхаристического канона, praefatio, священник обращается к Богу с благодарением за все благодеяния и в особенности за творение мира, за промышление ο нем, за милосердие к роду человеческому, за искупительный подвиг Его Сына и за все явленные и неявленные блага вообще, дарованные Богом через Его Единородного Сына страдающему роду людскому. Эта молитва является переходом к ангельскому славословию. Вот ее содержание:

 

Литургия святого Иоанна Златоустого: “Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити (2 Фесс. 1: 3[349]), Тебе покланятися на всяком месте владычествия Твоего (Пс. 102: 22[350]): Ты бо еси Бог неизреченен, недоведом, невидим, непостижим, присно Сый, такожде Сый, Ты и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый: Ты от небытия в бытие (Прем. 1: 14[351]) нас привел еси, и отпадшия восставил еси паки, и не отступил еси вся творя, дондеже нас на Небо возвел еси, и Царство Твое даровал еси будущее. Ο сих всех благодарим Тя, и Единороднаго Твоего Сына, и Духа Твоего Святаго, ο всех, ихже вемы и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниих, бывших на нас. Благодарим Тя и ο службе сей, юже от рук наших прияти изволил еси, аще и предстоят Тебе тысящы (Дан. 7: 10[352]) архангелов и тьмы ангелов (Евр. 12: 22[353]), Херувими и Серафими, шестокрилатии (Ис. 6: 2[354]), многоочитии, возвышающиися, пернатии (Иез. 1: 7; [355] 18; [356] 21; [357] Апок. 4: 8[358]).”

Литургия святого Василия Великого: “Сый Владыко, Господи (Иер. 1: 6)[359] Боже Отче Вседержителю покланяемый! Достойно (2 Фесс. 1: 3) яко воистинну, и праведно, и лепо великолепию святыни Твоея (Пс. 144: 5[360]), Тебе хвалити, Тебе пети, Тебе благословити, Тебе кланятися, Тебе благодарити, Тебе славити Единаго воистинну Сущаго Бога, и Тебе приносити сердцем сокрушенным и духом смирения (Дан. 3: 39[361]) словесную сию службу (Рим. 12: 1[362]) нашу: яко Ты еси даровавый нам познание Твоея истины (Евр. 10: 26[363]). И кто доволен возглаголати силы Твоя, слышаны сотворити вся хвалы Твоя (Пс. 105: 2[364]), или поведати вся чудеса Твоя (Пс. 25: 7[365]) во всяко время (Пс. 33: 2[366]); Владыко всех (Иов. 5: 9[367]), Господи небесе и земли (Мф. 11: 25[368]), и всея твари (3 Мак. 2: 2[369]), видимыя же и невидимыя, седяй на престоле славы и призираяй бездны (Дан. 3: 54-59[370]), безначальне, невидиме, непостижиме, неописанне, неизменне, Отче Господа нашего Иисуса Христа (2Кор. 1: 3[371]), великаго Бога и Спасителя (Тит. 2: 13[372]), Упования нашего (l Тим. 1: 1[373]), Иже есть образ Твоея благости (Прем. 7: 26[374]): печать равнообразная, в Себе показуя Тя Отца (Ин. 14: 8[375]), Слово живое (Евр. 4: 12[376]), Бог истинный (1 Ин. 5: 20[377]), превечная Премудрость (1Кор. 2: 7[378]), Живот (Ин. 14: 6[379]), Освящение (1Кор. 1: 30[380]), Сила (1Кор. 1: 24[381]), Свет истинный (Ин. 1: 9[382]), Имже Дух Святый явися: Дух истины (Ин. 14: 17[383]), сыноположения (Рим. 8: 15[384]) дарование, обручение будущаго наследия (Еф. 1: 14[385]), начаток (Рим. 8: 23[386]) вечных благ, животворящая Сила, Источник освящения, от Негоже вся тварь словесная же и умная укрепляема Тебе служит и Тебе присносущное воссылает славословие, яко всяческая работна Тебе (Пс. 118: 91[387]): Тебе бо хвалят ангели (1Пет. 3: 22[388]), архангели, Престоли, Господьствия, Начала, Власти (Кол. 1: 16[389]), Силы (1Пет. 3: 22) и многоочитии Херувими (Иез. 10: 20[390]): Тебе предстоят окрест Серафими, шесть крил единому, и шесть крил единому: и двема убо покрывают лица своя, двема же ноги, и двема летающе, взывают един ко другому (Ис. 6: 2[391]), непрестанными усты, немолчными славословеньми.”

 

       Эту молитву в обеих литургиях священник заканчивает одним и тем же возгласом: “Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще, ” — на что певцы отвечают: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф....” Только в таком неразрывном контексте, увы! недоступном, благодаря тайному чтению молитв, для слуха верующих, — этот возглас становится понятным для молящихся. B действительности они слышат одно только придаточное предложение “победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще.” Даже если кто-нибудь из присутствующих в церкви молящихся и догадается связать этот возглас священника с последующими словами певцов: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф.., ” все же он не видит и не знает, куда этот возглас относится и почему именно после приглашения священника благодарить Господа и пения слов “достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней” следует это новое возглашение “победную песнь поюще....” Эти последние слова становятся понятными только в контексте этой первой евхаристической молитвы. Они заключают ряд мыслей, в ней содержащихся.

Из сравнения обеих приведенных молитв ясно, насколько литургия Златоустого сокращеннее и проще, чем литургия святого Василия Великого. Но эта, в свою очередь, явилась сокращением бывших до нее литургий апостола Иакова и СА VІІІ. Если вспомнить содержание этой молитвы в тех двух литургиях, то увидим, насколько они были богаче своими богословскими мыслями, глубже, поэтичнее в описании творения мира и человека и т.д.

Древнейшие литургические памятники сохранили следы этой молитвы. Так в своей Апологии святой Иустин Философ говорит, что “Именем Сына и Святого Духа воссылается хвала и слава Отцу всех и совершается подробное благодарение за то, что Он нас удостоил этого.” Выше уже указывалось харизматическое происхождение первохристианских молитв. Теург в описании святого Иустина совершает свое благодарение, “сколько он может.” B этом Иустин Философ только подтверждает еще более раннее свидетельство “Учения 12-ти апостолов.” Там пророки “благодарили, сколько они хотели, ” т.е. насколько y них хватало харизматического настроения. Эти пророки совершали свое благодарение “за святое Имя, которое Бог вселил в сердца людей, за веру, ведение и бессмертие, которое Бог явил людям через Своего Отрока Иисуса, благодарили и за всемогущество Божие, и за творение Им мира.” Ο благодарении в молитвах литургии писал и святой Ириней Лионский. To же благодарение находим и в литургии “Апостольского предания” святого Ипполита Римского. Эти краткие упоминания ο благодарственной молитве тех времен нашли свою более пространную письменную форму в литургиях, зависящих от Апостольского предания. Особенно эта молитва характерна в литургии СА VІІІ. Она была выше приведена целиком. Β данном случае представляется полезным напомнить, что благодарение в ней охватывает все благодеяния Божии ο роде людском. По своей красоте и вдохновенности описание творения мира не уступает псалмам Давида. Β них одно и то же поэтическое настроение, отражающее пророческую харизматичность той эпохи.

Именно это подробное перечисление всех благодеяний Божиих в древнейших литургиях, равно как и слова литургии Златоуста в данной молитве говорят “о всех, ихже вемы и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниих, бывших на нас, ” поэтому служат и теперь для священника и для народа самым удобным поводом для выражения своего благодарения Богу. Евхаристия есть благодарственная Жертва, и именно при чтении этой молитвы священник должен помнить ο всем том, за что он намеревается принести Богу свою благодарность. Слова ο всех явленных и неявленных, известных и оставшихся неизвестными благодеяниях Божиих должны охватывать все то, за что священник приносит благодарение. Следует и мирянам знать и помнить, что нет более соответствующего и подходящего момента в литургической жизни для принесения благодарности Богу, как именно эта начальная евхаристическая молитва. При словах “Благодарим Господа” все молитвенное собрание и каждый в отдельности христианин должны принести Богу словесную и бескровную Жертву за все оказанные им Богом благодеяния. Β литургическом сознании мирян и священников никакие благодарственные молебны, особенно после совершённой Литургии, не могут и не должны заменять евхаристического чувства. Их, собственно, даже и нельзя сравнивать с величайшим Таинством Церкви, носящим имя благодарственной Жертвы.

Эта молитва praefatio заканчивается почти во всех восточных литургиях упоминанием ангельских воинств, стоящих окрест престола Господня и славословящих Его величие. Согласно древнейшей литургической традиции, все евхаристические молитвы должны быть обращены к Богу Отцу, но отдельные составные части евхаристического канона имеют своим содержанием преимущественную деятельность Отца или Сына или Святаго Духа. Молитва praefatio говорит именно ο творческой деятельности Бога Отца; следующая за ней молитва Sanctus’a прославляет искупительный подвиг воплощенного Слова Божия; после нее и так называемой молитвы anamnesis’a, говорящей все o том же искупительном подвиге, последует молитва призывания Святого Духа, epiclesis. Как уже указывалось, переходным, связующим возгласом между первой и второй молитвой евхаристического канона являются слова священника “победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще, ” на что певцы отвечают: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея: осанна в вышних.” Этот возглас и пение нельзя рассматривать отдельно от предыдущей молитвы, a именно, что кругом Престола Божия стоят тысячи архангелов и мириады ангелов, Херувимы и Серафимы, Шестокрылатые, многоочитые, возвышающиеся, пернатые, поющие, вопиющие, взывающие и глаголющие победную песнь: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф....” Молитва praefatio тогда органически и логически тесно связана с молитвой Sanctus.

Здесь важно сделать некоторое замечание относительно происхождения этих молитв и их содержания. Из предшествовавшего исторического обзора было видно, что содержание молитвы praefatio одинаково во всех нам известных древних литургиях. Te же мысли проходят в ней, и ведут они свое происхождение от самой седой древности апостольской. Почти то же читаем в этой молитве, как в александрийской группе, так и в антиохийско-византийской и месопотамской. И хотя мы не имеем сохранившихся письменных памятников этой молитвы до IV века, все же утверждаем, что содержание этой молитвы в первые три века было такое же, как и в последующие времена. Но если раньше такое предположение оставалось не подкрепленным никаким документальным доказательством, то теперь мы имеем право говорить об этом с полной достоверностью. На помощь нам в этом отношении приходят исследования бенедиктинского литургиста Dom F.-J. Moreau. B своей книге “Les liturgies eucharistiques” (Bruxel­les, 1924, pp. 247), посвященной литургиям византийской группы, их происхождению, истории и сравнению с другими литургиями, он сделал очень интересное сопоставление, пролившее свет на происхождение самой молитвы praefatio-Sanctus, дотоле неясное.

B самом деле, если харизматическая настроенность первохристианства не знала и не допускала записанных молитв, все же они подчинялись в главных чертах каким-то основным идеям и плану. Ход мыслей этой благодарственной молитвы следовал, вероятно, какому-то образцу. Где его искать? Кто внушил первохристианским “пророкам”-теургам благодарить именно таким образом? Почему после благодарения за творение мира и все благодеяния следовало обязательно ангельское славословие “Свят, Свят, Свят...”? Нет ли какого-нибудь общего источника этих молитв?

Dom Moreau сопоставил христианские евхаристические молитвы с сохранившимися в богослужебном обиходе португальских евреев древними молитвами из Талмуда, и результат оказался весьма для христианских литургистов интересным.

Прежде всего, структура всего христианского суточного богослужения, начиная с вечерни и утрени, a также в значительной степени и литургии, заимствована из синагогального обихода. B самом деле (по Dom Moreau, op. cit.):

 

Синагогальный чин. Молитвы: 1. Schacharit c умовением рук   2. Amidah или 18 благословений     3. Berakat attora, Parascha. Славословие   4. Haphtara (чтение Пророчеств) и славословие 5. Поучение 6. Вторая Amidah     7. Чтение Пятикнижия, в котором говорится об утренних жертво­при­ношениях. 8. Благословение служащего и молитва ο мире   Из чина еврейской пасхи по Талмуду (трактат “Pesathim, ” с. 10 sq.) следует, что 9. Благословение     10. Вторая часть Галлела, молитва Kedouscha, a затем Kadosh. Вопрос младшего члена семьи ο значении этой ночи и ответ отца семейства ο благодеяниях Божиих на Израиле, переходящее в 11. Ангельское славословие 12. Благословение чаши 13. Великий Hallel

Византийский чин литургии. соответствует умовению рук перед Литургией. соответствует антифонам первой части литургии оглашенных.   соответствует чтению Ветхого Завета в те дни года, когда оно y нас сохранилось.   соответствует чтению Евангелия.   соответствует проповеди. соответствует молитвам и ектениям после чтения Священного Писания.   соответствует приготовлению Даров в древнее время или великому входу наших дней. соответствует благословению после просительной ектении и лобзанию мира.     соответствует возгласу “Благодать Господа нашего Иисуса Христа....”   соответствует евхаристической Praefatio c ее подробными благодарениями за все благодеяния Божии.   соответствует Sanctus. соответствует установительным словам. соответствует конечному славословию: “И да будут милости Великаго Бога и Спаса....”

 

Ho, кроме того, и само содержание евхаристической молитвы навеяно еврейским богослужебным обиходом. Так называемая молитва Kedouscha повествует ο благодеяниях Божиих, явленных роду израильскому, и она после перечня этих чудес переходит в ангельское славословие “Свят, Свят, Свят....” Сопоставляя приводимый ниже текст этой молитвы, мы не можем не признать очевидным сходство, a порой и тождество мыслей. Нельзя предположить заимствования евреями этих древних молитв от ненавистных им христиан. Они в своей древности восходят не только к апостольской эпохе, их корни уходят глубоко в даль Ветхого Завета и “предания старец.” Следовательно, y первохристианской общины и y еврейского синагогального обихода один общий источник или, говоря языком критической школы, своя общая “Urquelle” [первоисточник (нем.)].

Вот текст некоторых из этих Kedouscha (мы следуем переводу Dom Moreau на францусский язык, не проверив его по оригиналу в богослужебных книгах португальских евреев).

 

“Кедуша” утренней молитвы:

“Если бы пение уст наших было неисчерпаемо, как море, и благодарения нашего языка столь многочисленны, как волны морские; если бы губы наши распространяли славу Его по всему своду небесному, и глаза наши блистали бы, как солнце и луна, a наши руки простирались по воздуху, как орлиные крылья, a ноги наши были бы быстры, как ноги оленя, — мы все же не могли бы благословлять Твое славное Имя, ο Вечный Боже наш, ни свидетельствовать нашу благодарность пред Тобою, Царь наш, за одно из благодеяний, явленных Тобою праотцам нашим и нам.

Tы вывел нас из Египта, Вечный Боже наш. Ты освободил нас от рабства. Ты напитал нас во время голода и удовлетворил наши желания во время изобилия. Ты защитил нас от меча, покрыл во время чумы и сохранил нас от долгих и жестоких болезней.

До сего дня милосердие Твое давало нам силу, и милость Твоя — безопасность. Итак, все члены, которые Ты даровал нам, душа, которую Tы всадил в нас, и язык, который Ты вложил в наши уста — все они вкупе благодарят Тебя, благословляют Тебя, хвалят Тебя, славят Тебя и воспевают Имя Твое священное, ο Царь наш!

Ибо всякие уста воздают Тебе славу, все глаза направлены к Тебе, и пред Тобою преклоняется всякое колено, и все, что предстоит, все это простирается пред Тобою и боготворит Тебя. И пусть все сердца почитают Тебя, и все утробы воспевают Тебя, как и написано “пусть все уды мои говорят: О! Боже мой, кто подобен Тебе. Кто защищает слабого от притеснителя, нищего и убогого от насилия, как не Ты?...” И поэтому достойно, чтобы всякая тварь благодарила Тебя, хвалила, славила и воспевала Тебя благодарениями Давидовыми...

Все Силы Небесные воздают почитание Ему: Серафимы, Офанимы (т.е. “колеса”), Хаиоты (т.е. животные)[392] поют Ему славу и величие: Да святится Имя Tвoe, o Вечный Боже наш, да славят память Твою, Царь наш, в вышних на небе и здесь на земле. Да будешь Ты благословляем...

Все (ангелы) избранные, сильные, святые, все они исполняют с благоговением и страхом волю Создавшего их, и устами своими во святой чистоте они воспевают стройные песнопения; они благословляют, хвалят, славят, возносят и святят Вечного, и они воздают почитание славе всемощного Царя, великого, сильного и святого. Подчиняясь всецело игу Царя Небесного, они, следуя своему чину, повелевают друг другу славословить Создателя в духе мирном, языком чистым, в тишине святой, объятые, однако, великим трепетом, они вопиют с благоговением “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф...”

Далее следует перечисление отдельных чудес и благодеяний Божиих: творение мира, Его доброты, мудрости и пр. по тому же плану, как и в наших Praefatio.

 

Другая “кедуша: ”

“Мы благословляем Тебя и превозносим славу Твою, как святые Серафимы благословляют Тебя своим священным, сладчайшим и таинственным гласом. Ибо так написано пророком Твоим: Одни предваряют другого и все вопиют: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф. Вся земля наполнена величием Твоим....”

 

“Кедуша муцаф: ”

“О вечный Боже наш, множество ангелов, соединенных на небе, и народ Твой Израиль, собранный на земле, приносят Тебе венец и трижды провозглашают Твою святыню, как и сказано в книге пророка Твоего: Один предваряет другого, и все вопиют: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф...”[393]

 

Во всех трех приведенных молитвах видно, что благодарение за благодеяния Божии переходит в молитву славословия Имени Божия. Ангельское песнопение “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф” неизбежно следует за самим благодарением. Такова уже традиция еврейского богослужебного обихода. Такой же стала она и y христиан.

Из приведенного ясно видно влияние синагоги не только на структуру суточного круга нашего богослужения (вечерня, утреня и часы), но и на самый план евхаристической молитвы и на ход ее мыслей.

Спаситель совершил еврейскую пасху, установив в конце пасхальной Вечери чин Евхаристии. Первохристианская община не сразу порвала с Храмом и традицией еврейского народа. Долго еще Храм и синагога влияли на формирование христианского богослужения. Застольные молитвы наложили, как видно, глубокий отпечаток на богослужение первых христиан. План синагогальной и пасхальной “киддуши” был в общем воспринят апостолами без особых изменений. Ему только придали новую христианскую окраску, завенчивающую еврейскую пасхальную вечерю ее христианским исполнением — евхаристической вечерей, но план вне этого, как мы видели, остался в общем тем же.

Следует заметить, что приведенные молитвы находятся в литургическом употреблении не только сефардийских, португальских евреев, но также и y евреев ашкеназов, немецко-польских. Такую же “кедуш” [освящение] находим в молитвеннике “Seder Hathephiloth, ” содержащем дневной круг молитвословий.[394]

Библейским основанием для разбираемого возгласа “Свят, Свят, Свят...” является текст Исайи 6: 3. Как доказал А. Баумштарк, [395] в различные “киддуши” еврейского ритуала вошли слова не только этого места из пророка Исайи, но еще используются иногда и тексты — Иезекииля 3: 12: “Благословенна слава Господа от места своего” (Jô ser); псалма 145: 10: “Воцарится Господь вовек, Бог твой, Сионе, в род и род, аллилуиа” (Sê mona’esre) и Исхода 15: 18: “Господь царствуяй веки и навек” (Qê dussa dhê sidhra). Ho, как замечает тот же исследователь, последние тексты не имеют соответствия в христианской евхаристической молитве. Упомянутый текст Исайи 6: 3 варьируется в различных восточных анафорах так.

 

CA VIII. “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Его, благословен во веки, аминь.”

апостола Марка. “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля святыя Твоея славы.”

апостола Иакова. “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея. Осанна в вышних. Благословен Грядый во имя Господне. Осанна в вышних.”

 

 

B основной текст Исайи всюду интерполировано “небо.” Это ангельское славословие введено в западную мессу позже, чем в восточную; в Галлии только после Собора 529 года в Вуазоне, как указывает Баумштарк.

При словах “Победную песнь...” диакон или иерей правой рукой (причем, если это диакон, то захватив тремя пальцами орарь) поднимает с дискоса звездицу и начертывает ею над дискосом образ креста, стараясь касаться дискоса соответствующим концом звездицы при каждом слове иерея: поюще... вопиюще... взывающе... глаголюще. Проделав это, диакон или священник целует звездицу и полагает ее на сложенные с левой стороны воздух и покровец с дискоса. После этого диакон переходит через горнее место на правую сторону престола. Для этого и во избежание лишнего перехода через горнее место за престолом диакон после слов “станем добре, станем со страхом...” входит в алтарь не через южную (правую диаконскую) дверь, a через северную, т.е. левую, чтобы стать ему с левой стороны престола для поднятия звездицы.

Служебник предписывает ему после этого снова взять рипиду и обмахивать ею святые сосуды, но, повторяем, на практике это редко производится.

Слова молитвы “победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф...” напоминают нам мистические откровения пророкам Исайе, Иезекиилю и апостолу Иоанну Богослову (Ис. 6: 3; [396] Иезек. 1: 10; [397] Апок. 4: 6-8[398]), видевших страшный Престол Господней славы и внимавших ангельскому славословию Господа. Этим естественно, повторяем, заключить молитву, говорящую ο творении Богом мира и ο Его совершенствах. Переходя к молитвенному прославлению и переживанию подвига Бога Слова, Церковь к этому возгласу присоединяет слова “осанна, благословен Грядый во имя Господне.” Эти слова, обращенные некогда еврейскими детьми к идущему на вольную Страсть Господу, обращены теперь к идущему на евхаристическое заклание Агнцу. “Осанна” значит “Господи, спаси.” Таким образом, мистическое созерцание Божией славы, предвечной Его силы, могущества, святости и красоты и неизреченные вещания таинственных апокалиптических животных в литургическом сознании Церкви связаны с видением шестокрылатых и многоочитых Херувимов и Серафимов и с созерцанием Христовой “славы, ” т.е. Его искупительных Крестных Страданий.

Молитва Sanctus’a известна нам почти по всем древнейшим кодексам литургий. Следует, впрочем, вспомнить, что “Апостольское предание” святого Ипполита и литургия в “Testamentum Domini N. I. Christi” не имеют этой молитвы. Содержание этой молитвы таково:

 

Литургия святого Иоанна Златоустого:   С сими и мы блаженными Силами, Владыко Человеколюбче, вопием и глаголем: Свят еси и Пресвят, Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый: Свят еси и Пресвят, и великолепна слава Твоя (2Пет. 1: 17[399]), Иже мир Твой тако возлюбил еси, якоже Сына Твоего Единороднаго дати, да всяк веруяй в Heгo не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3: 16[400]): Иже пришед, и все еже ο нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше, за мирский живот, приемь Хлеб (1Кор. 11: 23[401]) во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив (Мф. 26: 26; [402] Мк. 14: 22; [403] Лк. 22: 19[404]), даде святым Своим учеником и апостолом, рек: (Возглас): Приимите, ядите, Сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. (Певцы): Аминь.   (Священник тайно): Подобне и Чашу по вечери, глаголя:   (Возглас): Пийте от нея вси, Сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая, во оставление грехов.     (Певцы): Аминь.

Литургия святого Василия Великого:   С сими блаженными Силами, Владыко Человеколюбче, и мы грешнии вопием и глаголем: Свят еси яко воистинну и Пресвят, и несть меры великолепию святыни (Пс. 144: 5[405]) Твоея, и преподобен во всех делех Твоих (Пс. 144: 17[406]), яко правдою и судом истинным вся навел еси на ны (Дан. 3: 28[407]): создав бо человека, персть взем от земли (Быт. 2: 7; [408] Иов. 38: 14[409]), и образом Твоим, Боже, почет, положил еси в раи сладости (Быт. 3: 23[410]), бессмертие жизни и наслаждение вечных благ в соблюдение заповедей Твоих обещав ему: но преслушавша Тебе истиннаго Бога, создавшаго его, и прелестию змиевою привлекшася, умерщвлена же своими прегрешеньми, изгнал еси его праведным Твоим судом, Боже, от рая в мир сей, и отвратил еси в землю, от неяже взят бысть (Быт. 3: 19[411]), устрояя ему еже от пакибытия спасение, в Самем Христе Твоем: не бо отвратился еси создания Твоего в конец, еже сотворил еси, Блаже, ниже забыл еси дела рук Твоих (Пс. 137: 8[412]), но посетил еси многообразне (Евр. 1: 1[413]), ради милосердия милости (Лк. 1: 78[414]) Твоея: пророки послал еси (2 Пар. 36: 15[415]), сотворил еси силы святыми Твоими, в коемждо роде (Есф. 9: 27[416]) благоугодившими Тебе: глаголал еси нам усты раб Твоих пророков, предвозвещая нам хотящее быти спасение (Лк. 1: 70[417]): закон дал еси в помощь (Ис. 8: 20[418]): ангелы поставил еси хранители: егда же прииде исполнение времен (Гал. 4: 4[419]), глаголал еси нам Самем Сыном Твоим, Имже и веки сотворил еси, Иже Сый сияние славы Твоея и начертание Ипостаси Твоея, нося же вся глаголом Силы Своея (Евр. 2: 2-3[420]), не хищение непщева еже быти равен Тебе Богу и Отцу (Флп. 2: 6[421]): но Бог Сый превечный, на земли явися и человеком споживе (Вар. 3: 38[422]): и от Девы Святыя воплощься, истощи Себе, зрак раба прием (Флп. 2: 7[423]), сообразен быв телу смирения нашего (Флп. 3: 21[424]), да нас сообразны сотворит образу (Рим. 8: 29[425]) славы Своея: понеже бо человеком грех вниде в мир, и грехом смерть (Рим. 5: 12[426]), благоволи Единородный Твой Сын, Сый в недрех Тебе Бога и Отца (Ин. 1: 18[427]), быв от Жены (Гал. 4: 4[428]) Святыя Богородицы и Приснодевы Марии, быв под законом, осудити грех во плоти (Рим. 8: 3[429]) Своей, да во Адаме умирающе, оживотворятся в Самом Христе (1Кор. 15: 22) Твоем: и пожив в мире сем, дав повеления спасительная, отставив нас прелести идольския, приведе в познание Тебе истиннаго Бога (Ин. 17: 3; Кол. 1: 10) и Отца, стяжав нас Себе люди избранны (Tит. 2: 14), царское священие, язык свят (1Пет. 2: 9): и очистив водою (Еф. 5: 26), и освятив Духом Святым (Рим. 15: 16), даде Себе измену (Тит. 2: 14. Мф. 16: 26) смерти, в нейже держими бехом (Рим. 7: 6), продани под грехом (Рим. 7: 14): и сошед Крестом во ад, да исполнит Собою вся (Еф. 4: 10), разреши болезни смертныя (Деян. 2: 24): и воскрес в третий день (1Кор. 15: 4), и путь сотворив всякой плоти к воскресению еже из мертвых, зане не бяше мощно держиму быти (Деян. 2: 24) тлением Начальнику жизни (Деян. 3: 15), бысть Начаток умерших (1Кор. 15: 20), перворожден из мертвых (Кол. 1: 18), да будет Сам вся, во всех первенствуяй (Кол. 1: 18), и возшед на Небеса, седе одесную величествия Tвоегo на высоких (Евр. 1: 3), Иже и приидет воздати комуждо по делом его (Рим. 2: 6). Остави же нам воспоминания спасительнаго Своего страдания сия, яже предложихом по Его заповедем: хотя бо изыти на вольную и приснопамятную и животворящую Свою смерть, в нощь, в нюже предаяше Себе за живот мира, приемь Хлеб (1Кор. 11: 23) на святыя Своя и пречистыя руки, показав Тебе Богу и Отцу, благодарив, благословив, освятив, преломив (Мк. 14: 22), (Возглас): Даде святым Своим учеником и апостолом, рек: Приимите, ядите, Сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. (Певцы): Аминь. (Священник тайно): Подобне и Чашу от плода лознаго прием, растворив, благодарив, благословив, освятив, (Возглас): Даде святым Своим учеником и апостолом, рек: Пийте от нея вси, Сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов. (Певцы): Аминь.

 

       Из сравнения видно то, что остается недоступно слуху мирянина, слышащего только отдельные разрозненные возгласы. Для среднего церковного посетителя, неотдающего себе ясного отчета в различии обеих литургий, даже если он внимательно слушает все, что в церкви читается и поётся, все различие между евхаристическими канонами обеих литургий только в том, что в литургии святого Иоанна Златоуста возгласно произносятся одни лишь слова Спасителя: “Приимите, ядите...” и “пийте от нея вси.., ” тогда как в литургии святого Василия Великого они предваряются еще последней фразой из повествования ο Сионской горнице и Тайной Вечере: “Даде святым Своим учеником и апостолом, рек: Приимите, ядите...” и то же перед возгласом ο Чаше. На самом деле разница огромная и очень существенная. Молитва святого Василия Великого снова напоминает нам молитвы древней Церкви; она полнее богатыми богословскими мыслями, она поэтичнее и гораздо содержательнее.

Служебник указывает, что при произнесении иереем слов установления Таинства диакон орарем показывает на святой Хлеб и на святую Чашу. По аналогии с Архиерейским Чиновником, священник также рукой показует и Хлеб и Чашу.

Как видно из предшествующего обозрения евхаристических молитв древности, слова установления Таинства являются вместе с молитвой призывания Святого Духа самой неотъемлемой частью анафоры. Если не считать Несторианской литургии, где этих слов нет вообще ввиду указанных выше соображений, и литургии в “Тестаменте, ” где они неполны, то все остальные нам известные евхаристические молитвы содержат их.

Интересна редакция этих слов. Наиболее полна она y евангелиста Матфея: λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ ά μ ο υ. Π ί ε τ ε έ ξ α ύ τ ο ϋ π ά ν τ ε ς τ ο ύ τ ο γ ά ρ έ σ τ ι τ ό α ί μ ά μ ο υ, τ ό τ ή ς κ α ι ν ή ς δ ι α θ ή κ η ς [Приимите, ядите: сие есть Тело Мое. Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета].

Марк следует ему, оставляя последние слова “во оставление грехов.” Лука варьирует слова установления так, что y него перед Чашею (первой, т.е. не евхаристической, a законной) Спаситель сказал: λ ά β ε τ ε τ ο ΰ τ ο κ α ί δ ι α μ ε ρ ί σ α τ ε [приимите ее и разделите], — тогда как перед Хлебом только: τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ ά μ ο υ, τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν δ ι δ ό μ ε ν ο ν [сие есть Тело Мое, еже за вы предается]. Также и перед Чашею (евхаристической) не встречается y него “пийте от нея вси, ” a прямо: τ ο ΰ τ ο τ ό π ο τ ή ρ ι ο ν ή κ α ι ν ή δ ι α θ ή κ η, έ ν τ ώ α ϊ μ α τ έ μ ο υ, τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν [сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, яже за вы проливается], — без “во оставление грехов.” Четвертое повествование ο Евхаристии, y апостола Павла (1 Κ ор. 11), основывается на повествованиях и Матфея, и Луки. Так перед Хлебом Спаситель, якобы, сказал в редакции Матфея, т.е. λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε, τ ο ΰ τ ό μ ο υ έ σ τ ι τ ό σ ώ μ α [приимите, ядите, сие есть Тело Мое], но добавил не совсем как y Луки: τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ λ ώ μ ε ν ο ν [за вы ломимое]. Перед Чашею текст в редакции Луки (впрочем, έ ν τ ώ έ μ ώ α ϊ μ α τ ι [в Моей Крови] без “за вы изливаемая во оставление грехов”).

Такова варьирующаяся редакция священного текста. Исторические литургии следуют такому порядку:

Литургия САVІІІ: λ ά β ε τ ε... φ ά γ ε τ ε τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ ά μ ο υ τ ό π ε ρ ί π ο λ λ ώ ν θ ρ υ π τ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν. Π ί ε τ ε έ ξ α ύ τ ο ΰ π ά ν τ ε ς τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό α ί μ ά μ ο υ τ ό π ε ρ ί π ο λ λ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [приимите... ядите, сие есть Тело Мое, еже за многи сокрушаемое во оставление грехов. Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя, яже за многи изливаемая во оставление грехов].

Греческая литургия апостола Иакова: λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε τ ο ύ τ ο μ ο υ έ σ τ ι τ ό σ ώ μ α τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ λ ώ μ ε ν ο ν κ α ί δ ι δ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [приимите, ядите, сие есть Мое Тело, еже за вы ломимое и предаваемое во оставление грехов].

Также и перед Чашею: ее редакция более полная: π ί ε τ ε έ ξ α ύ τ ο ΰ π ά ν τ ε ς τ ο ΰ τ ό μ ο υ έ σ τ ί τ ό α ί μ α τ ό τ ή ς κ α ι ν ή ς δ ι α θ ή κ η ς τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ α ί π ο λ λ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [пийте от нея вси, сия есть Моя Кровь Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая и предаваемая во оставление грехов].

Также и Александрийская литургия апостола Марка:

перед Хлебом: λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ α μ ο υ τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ λ ώ μ ε ν ο ν κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое и предаваемое во оставление грехов].

перед Чашею: π ί ε τ ε ε ξ α ύ τ ό ν π ά ν τ ε ς τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ο α ί μ ά μ ο υ τ ό τ ή ς κ α ι ν ή ς δ ι α θ ή κ η ς τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ α ί π ο λ λ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν έ ι ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая и предаваемая во оставление грехов].

Византийские литургии усвоили в общем сложную редакцию апостола Иакова, но без κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν [и предаваемая] в обоих случаях.

Это сравнение текстов установительных слов нами производится для того, чтобы показать историческую изменяемость и гибкость этого текста. Если даже принять латинское (к нам через митр. Петра Могилу пришедшее) мнение ο тайносовершительной формуле, то в Таинстве Евхаристии оно, как и в других таинствах, никогда не было строго зафиксированным. Латинской науке нужно точно установить, что и какова есть тайносовершительная формула установительных слов Спасителя. Обращаем внимание на работу, специально этому посвященную: D-r. K. Merk “Der Konsekrationstext der rö mischen Messe.” Rot­tenburg a/N., 1915, Ss. 145. Для латинского литургического и догматического сознания сила Таинства находится именно в этих словах. Таинство понимается католиками юридически, действие слов тоже юридическое. B силу их учения o “Minister Sacramenti” [служитель Таинства] священник в Евхаристии больше, чем в каком-либо другом таинстве, есть “Stellvertreter Christi” [заместитель Христа (нем.)], “Vice Christus” [заместитель Христа]. Он произносит эти слова от имени Спасителя, как-будто Сам Спаситель, заменяя Его в полной мере. Будучи как бы Самим Господом, совершающим Свою последнюю Вечерю с учениками, священник произносит слова установления, как-будто Сам Спаситель, административно, консекраторно. B устах православного священника они произносятся в историческом повествовании об установлении Вечери. Если священник, по словам Максима Исповедника, является в Таинстве “образом Бога, ” τ ύ π ο ς Θ ε ο ύ, [430] тο он никак не “вице-Христос.” Он не заместитель Христа, и Таинство совершается не одними словами установления и не силою их, a всем контекстом евхаристической молитвы и силою, действием и благодатию Святого Духа.

Молитва anamnesis’a, равно как и установительные слова, из которых она вытекает, является неотъемлемой частью евхаристического канона. Эта молитва есть повторение слов Спасителя “сие творите в Мое воспоминание” (Лк. 22: 19; [431] 1Кор. 11: 24[432]). Это и есть установление Таинства таинств и полномочие и завет творить его всегда, “доколе Он придет” (1Кор. 11: 26[433]). Спаситель с нами всегда “во все дни до скончания века” (Мф. 28: 20[434]). Нельзя говорить o том, что когда-то, “во дни Плоти Его, ” Он был с нами, a теперь мы осиротели. Он не оставил нас сиротами. Он реально присутствует Плотию Своею, a не только под видом ее, не sub pane, cum pane, in pane [под хлебом, с хлебом, в хлебе]. Каждая Литургия есть новое Боговоплощение и новое повторение Голгофы. B воспоминание спасительных Страданий Христа и совершается это Таинство. Оно и есть воспоминание, “анамнезис” этих Страданий. Апостол Павел в 1Кор. 11: 26 говорит: “Всякий раз, когда едите Хлеб сей и пьете Чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет.” Ясно, что эта молитва не могла не войти в евхаристический канон. С другой стороны, воспоминание спасительных Страданий, как одного из благодеяний, явленных роду человеческому, есть продолжение тех же благодарений, которые священник приносил в самом начале евхаристического канона.

Об “анамнезис'е” (anamnesis’е) нам свидетельствуют многие памятники древности, как это уже было указано выше, в исторической части. Так, например: святой Иустин Философ (I Апол. 66) пишет: “Апостолы... передали, что им было заповедано: Иисус взял Хлеб и благодарил и сказал: “Это творите в Мое воспоминание, это есть Мое Тело...” A в “Разговоре с иудеем Трифоном” (гл. 41) апологет добавляет: “Хлеб Евхаристии, который заповедал приносить Господь наш Иисус Христос в воспоминание Страдания, подъятого Им за людей...”

B литургии, описываемой святым Ипполитом, читаем: “Сие есть Тело Мое... Сия есть Кровь Моя... когда вы это творите, то творите в Мое воспоминание. Итак, вспоминая Его смерть и Воскресение, мы предлагаем Тебе Хлеб и Чашу...”

Литургия СА VIII содержит после слов Спасителя и цитаты из 1Кор. 11: 26 (“всякий раз, когда вы едите Хлеб... доколе Он придет”) такую редакцию анамнезиса: “Итак, вспоминая Его Страдания, смерть и Воскресение, восход на Небеса и будущее Его Второе Пришествие, в которое Он придет судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его, мы приносим...” и т.д.[435]

Характерно, что воспоминание простирается на все времена, a не только на прошлое. B евхаристическом воспоминании стираются грани прошлого, настоящего и будущего. Евхаристическая словесная и бескровная служба вневременна, не подчинена законам нашего чувственного восприятия и нашей логики. Мы вспоминаем в нашей Литургии и будущее. Как и для пророков Ветхого Завета не было этих граней времени, и в своем так называемом “perfectum propheticum” [пророческое прошедшее время] они говорили в грамматической форме прошлого времени ο событиях будущего, только имеющих случиться, но как бы уже совершившихся, так и теург Нового Завета вспоминает в евхаристическом приношении не только минувшее (страдание, смерть, Воскресение и Вознесение), но и грядущее Второе Пришествие и Суд. Литургия вечна. Агнец заклан в недрах Святой Троицы. Он предназначен к закланию еще “прежде создания мира” (1Пет. 1: 20[436]), хотя и явился во времени, “в последние времена.” Евхаристия любви предвечно совершается в Триединстве Божием, в вечном святилище Божественной любви, совершается во времени и нами и будет совершаться и во веки веков. Эта Жертва любви, “любви Отца, распинающей, любви Сына, распинаемой, любви Духа Святаго, торжествующего силою крестной, ” не имеет границ во времени. Литургийное последнее явление Даров, символизирующее вознесение на небо, сопровождается возгласом: “Всегда, ныне и присно и во веки веков.”

Β литургии апостола Иакова (греческой) после установительных слов Господа и цитаты из 1Кор. 11: 26 стоит такой анамнезис: “Воспоминая и мы... животворящие Его Страдания, спасительный Крест, смерть, Гроб, трехдневное Воскресение, на Небеса восхождение, одесную Бога и Отца седение и Второе и славное и страшное Его Пришествие, когда Он придет со славою судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его.…”[437]

Β литургии апостола Марка цитата из 1Кор. 11: 26 дополняется словами “и Мое Воскресение и вознесение исповедуете (доколе Я приду).” Молитва, нас интересующая, вероятно, потому же носит характер не воспоминаний, a исповедания: “Смерть Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, возвещая и трехдневное и блаженное Его из мертвых Воскресение исповедуя и вознесение на Небеса, седение одесную Бога и Отца и Второе, трепетное и страшное Его Пришествие ожидая....” ¹⁸⁴

B Византийских литургиях текст послания к Коринфянам сохранился только y святого Василия, да и то уже с видоизменением: “Елижды бо аще ясте Хлеб сей, и Чашу сию пиете, Мою смерть возвещаете, Мое Воскресение исповедуете.” Β литургии святого Иоанна Златоуста описание Вечери кончается словами “во оставление грехов.” Это “воспоминание” является только переходом к дальнейшей молитве призывания Святого Духа (ε π ί κ λ η σ ι ς ) и в некоторых литургиях даже трудно отделимо от него, будучи придаточным предложением “воспоминая” или “возвещая” или “исповедуя” к главному — “Твоя от Твоих Тебе приносим...” (древний греческий текст). Вот параллельный текст молитвы:

 

 

Литургия святого Иоанна Златоустого:   “Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся яже ο нас бывшая: Крест, Гроб, тридневное Воскресение, на Небеса восхождение, одесную седение, Второе и славное паки Пришествие (возгласно): Твоя от Твоих Тебе приносяще ο всех и за вся.”

Литургия святого Василия Великого:   “Сие творите в Мое воспоминание: елижды бо аще ясте Хлеб сей, и Чашу сию пиете, Мою смерть возвещаете (1Кор. 11: 25-26[438]), Мое Воскресение исповедуете. Поминающе, убо, Владыко, и мы спасительная Его Страдания, животворящий Крест, тридневное погребение, еже из мертвых Воскресение, еже на Небеса возшествие, еже одесную Тебе Бога и Отца седение, и славное и страшное Его Второе Пришествие, (возгласно): Твоя от Твоих Тебе приносяще ο всех и за вся.”

 

Некоторые древние греческие тексты содержали, как и наша славянская редакция, причастие π ρ ο σ φ έ ρ ο ν τ ε ς, т.е. “приносяще, ” тогда как большинство рукописей и все теперешние печатные служебники имеют “приносим, ” π ρ ο σ φ έ ρ ο μ ε ν . Таким образом это является главным предложением. Β славянской же редакции, если этот возглас понимать, как придаточное предложение, то главное будет в ответе певцов (одинаковом для обеих литургий): “Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш.” Этот возглас, равно как и ответ певцов, относится, собственно говоря, к молитве призывания Святого Духа, к подробному историческому и практическому изучению которой мы и переходим.

 

Έ π ί κ λ η σ ι ς.

(Молитва призывания Святого Духа).

Ο молитве призывания Святого Духа с практической стороны следует заметить нижеследующее:

Произнося после молитвы анамнезиса возглас “Твоя от Твоих Тебе приносяще (или древнее “приносим”) ο всех и за вся” священник совершает возношение Святых Даров. Если служит диакон, причем служит “совершенне, ” т.е. причащаясь, то возносит Дары диакон. Указание ο возношении имеется в служебнике. Это возношение совершается крестообразно сложенными руками, т.е. так, что священник (или диакон) правой рукой берет стоящий слева дискос, a левой — Чашу, стоящую справа, и возносит, т.е. слегка их приподымает над престолом. Правая рука с дискосом должна быть поверх левой с Чашей. Чертить в воздухе образ креста не указано, но многие это делают.[439] Протоиерей А. Мальцев это советует в своем немецком издании служебника.[440]

Чин возношения, вероятно, очень древний. От ά ν α φ έ ρ ω, “возношу, ” вероятно, и евхаристическая молитва литургии святого Василия Великого (“Sanctus”) говорит, что Спаситель на Тайной Вечери, “приемь Хлеб на святыя Своя и пречистыя руки, показав Тебе Богу и Отцу...” и т.д. Святым Василием Великим это заимствовано из литургии апостола Иакова.[441]

Несомненно, что это имеет библейское, ветхозаветное происхождение и обоснование. Господь повелевает Моисею “и один круглый хлеб, одну лепешку на елее и один опреснок из корзины, которая пред Господом, и положи всё на руки Аарону и на руки сынам его и принеси это, потрясая пред лицем Господним” (Исх. 29: 23-24).

Β ответ на слова священника “Твоя от Твоих...” певцы поют: “Тебе поем, Тебе благословим....” Очень важно, чтобы пение этого стиха, равно как и последующего “Достойно есть яко воистинну...” или соответствующего “задостойника, ” совершалось неторопливо. Β этот момент священнику предстоит прочитать молитву призывания Святого Духа (a, пo нашей славянской практике, еще и тропарь третьего часа трижды), совершить преложение Даров и прочитать начальную ходатайственную молитву “Якоже быти причащающымся”... и “Еще приносим Tи словесную сию службу, ο иже в вере почивших.., ” т.е. совершить молитвенное заупокойное поминовение. Β случае быстрого пения иерею не остается времени на прочтение этих важнейших молитв, и либо он будет это совершать наспех, либо на клиросе возобладает на некоторое время молчание и томительное ожидание.

Только что описанное поднятие ввысь дискоса и Чаши при словах “Твоя от Твоих.., ” т.е. перед освящением Даров, следует, разумеется, отличать от возношения Святого Агнца перед самым причащением иерея и при словах “Святая святым.” Из истории развития литургического обряда Западная церковь знает с известного момента введение в чин Литургии возношение святой Остии при произнесении слов “Приимите, ядите....” Это, как доказывают ученые литургисты Запада, является литургическим нововведением, относящимся к ХІІ-ХІII вв. Дело в том, что в кругах Парижского университета в XII в. некоторыми учеными (Петр Коместор и Петр Кантор) было высказано мнение, вопреки господствующим взглядам, что пресуществление святого Хлеба совершается не тотчас после слов “приимите, ядите, ” a только после произнесения слов “пийте от нея вси, ” относящихся к Чаше. Это было дальнейшим уточнением схоластической мысли ο математическом моменте тайносовершения. Мнения этих ученых Сорбонны придерживались и еп. Парижский Сюлли и др. Папа Иннокентий III высказался неопределенно в этом споре. Но уже к началу XIII в. возобладало мнение цистерцианского ордена, обратное мнению Коместора и Кантора, и в подтверждение уже совершившегося освящения положено было тотчас после слов Спасителя ο Хлебе совершать возношение освященной остии.

Точно так же, начиная с Франции, в конце XIII в. Установлено было совершать возношение Чаши; в том же веке этот обычай вводится и в Германии, в ХIV в. — в итальянских диоцезах. Β этот же приблизительно период времени вводится в католическуто мессу и звон в особый колокольчик для большего привлечения внимания верующих к поклонению только что освященным святым дарам.[442] Этот последний обычай перешел потом под влиянием, вероятно, австрийских церковных кругов и в сербскую литургию, ο чем было говорено выше.

После этого возношения иерей читает молитву эпиклезиса, которая является вместе с установительными словами самой существенной частью анафоры. Она гласит:

 

Литургия святого Иоанна Златоустого:   “Еще приносим Tи словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны, и на предлежащыя Дары сия.”

Литургия Святого Василия Великого:   “Сего ради, Владыко Пресвятый, и мы грешнии, и недостойнии раби Твои, сподобльшиися служити Святому Твоему Жертвеннику, не ради правд наших (Дан. 9: 18[443]), не бо сотворихом что благо на земли, но ради милости Твоея и щедрот Твоих, яже излиял еси богатно на ны (Тит. 3: 5-6[444]), дерзающе приближаемся Святому Твоему Жертвеннику: и предложше вместообразная Святаго Тела и Крове Христа Tвоегo, Тебе молимся, и Тебе призываем, Святе Святых, благоволением Твоея благости приити Духу Твоему (Деян. 19: 6)[445] Святому на ны и на предлежащыя Дары сия, и благословити я, и освятити и показати.”

 

       Что касается слов молитвы этой “еще приносим Tи словесную сию и безкровную службу.., ” Одо Казель находит их происхождение в древней философии y Гераклита, Платона и стоиков. Богу надо приносить не кровавые жертвы и даже не вещественные приношения плодов и пр., a чистое приношение нашего духа, слова, истекающие от наиболее высокого, что есть в человеке, от его духа. Древнее иудейство знало уже прο это. Достаточно много сказано y пророков ο неприемлемости для Бога наших всесожжений. Дым кадила и кровь тельцов ненавистны Богу, как свидетельствует Исаия (1: 11-15[446]). Милости требует Бог, a не жертвы, разумного Богопознания, a не всесожжений через Своего пророка Осию (6: 6[447]), и сокрушенного и смиренного сердца через Своего псалмопевца (Пс. 50). Ο духовной службе пишет и апостол Петр (1 посл. 2: 5[448]), и ο словесной службе — апостол Павел (Рим. 12: 1). To же находим и во II Апологии Иустина (гл. 8), y Афинагора (Послание, 13), y святого Кирилла Иерусалимского (V тайновод. поучение) и в ряде других святоотеческих и литургических памятников.[449]

По прочтении этой молитвы оба священнослужителя поклоняются трижды перед престолом, и от сего момента начинается весьма заметное различие в практике Церквей славянских, с одной стороны, и Греческой, арабской и Албанской, с другой. Первая практика узаконила с XV в. чтение вполголоса с воздетыми руками тропаря третьего часа со стихами 50-го псалма, и только потом уже совершается преложение Даров; по второй же, этот тропарь не читается, a непосредственно после молитвы эпиклезы, не прерывая его совершенно с ним не связанным синтаксически тропарем, совершается преложение.

Итак, наш чин, как в одной, так и в другой литургии, предписывает, чтобы священник и диакон, поклонившись трижды (некоторые в это время молятся: “Боже, очисти мя грешнаго”), произносили указанный тропарь таким образом:

Иерей, воздевая руки: “Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отыми от нас: но обнови нас молящих Ти ся.”

Диакон: “Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей.”

Иерей так же вторично читает тот же тропарь.

Диакон: “He отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего Святаго не отыми от мене.”

Иерей третий раз читает тот же тропарь.

Диакон, преклонив главу, показывает орарем святой Хлеб и говорит “тихим гласом: ” “Благослови, владыко, Святый Хлеб.”

Совершается самое преложение Даров.

 

Литургия святого Иоанна Златоустого: “И сотвори убо Хлеб Сей, честное Тело Христа Tвоего.” Диакон: “Аминь.” И опять диакон: “Благослови, владыко, святую Чашу.” Иерей: “А еже в Чаши Сей, честную Кровь Христа Твоего.” Диакон: “Аминь.” И опять диакон: “Благослови, владыко, обоя.” Иерей: “Преложив Духом Твоим Святым.”

Литургия Святого Василия Великого: “Хлеб убо Сей, Самое честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.” Диакон: “Аминь.” И опять диакон: “Благослови, владыко, святую Чашу.” Иерей: “Чашу же Сию, Самую честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.” Диакон: “Аминь.” Иерей: “Излиянную за живот мира.” Диакон: “Аминь.” И опять диакон: “Благослови, владыко, обоя.” Иерей: “Преложив Духом Твоим Святым.”

 

Ha это диакон в обеих литургиях отвечает: “Аминь, аминь, аминь, ” — и обращается к иерею: “Помяни мя, владыко, грешнаго.” Священник отвечает: “Да помянет тя Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно и во веки веков.” Диакон, отвечая “аминь, ” отходит в сторону. Венецианская редакция греческого служебника указывает диакону взять снова рипиду и веять ею. Разумеется, что священник, служа один, не произносит диаконских слов “Благослови... Святый Хлеб... Святую Чашу... обоя.” Слово “аминь” он, однако, произносит при всех трех благословениях. По иерусалимскому служебнику, полагаются три коленопреклонения после совершённого преложения. Обычно же совершается земной поклон Святым Дарам.

При историческом анализе вопроса ο молитве призывания Святого Духа встает ряд тем, которые каждая в отдельности требуют к себе внимательного отношения литургиста. Β главном эти темы сводятся к двум направлениям:

1. Вопрос ο древности этой молитвы, ο ее апостольском происхождении, o ee содержании в первые века христианства; все это имеет свою одностороннюю, для нас мало благоприятную оценку и трактовку в католической науке; оценку, надо, впрочем, заметить, значительно изменившуюся в течение последних десятилетий благодаря добросовестным критическим трудам католических литургистов.

2. Вопрос ο тех видоизменениях и дополнениях, которые интересующая нас молитва претерпела в течение веков не только в литургической практике всего Востока, но особенно в границах того же Православия; здесь следует разобраться в тех различиях литургической практики, которые отличают момент призывания Святого Духа по служебникам славянским от служебников греческой традиции (греческих, арабских, албанских). Поэтому наше изучение интересующего нас вопроса должно обратиться сначала к теме древности и происхождения молитвы эпиклезы.

 

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: