ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО 1833-1864 ГОДОВ

После того как капиталу потребовались целые столетия, чтобы удлинить рабочий день до его нормальных максимальных пределов, а затем и за эти пределы, до границы естественно-го двенадцатичасового дня131) , со времени возникновения крупной промышленности в по­следней трети XVIII века начинается стремительное, напоминающее лавину, опрокидываю­щее все преграды движение в этой области. Всякие рамки, которые ставятся обычаями и природой, возрастом и полом, сменой дня и ночи, были разрушены. Даже понятия о дне и ночи, по-крестьянски простые для старых статутов, сделались настолько расплывчатыми, что один английский судья еще в 1860 г. должен был проявить поистине талмудистскую мудрость для того, чтобы разъяснить «в порядке судебного решения», что такое день и что такое ночь132) . Капитал справлял свои оргии.

Как только рабочий класс, оглушенный грохотом производства, до некоторой степени пришел в себя, он начал оказывать сопротивление, и прежде всего на родине крупной про­мышленности, в Англии. Однако в продолжение трех десятилетий уступки, которых он до­бивался, были чисто номинальными. За время с 1802 по 1833 г. парламент издал 5 актов о труде, но был настолько хитер, что не вотировал ни единой копейки на их принудительное проведение, на необходимый персонал виновников и т. д.¹³³⁾. Они остались мертвой буквой. «Факт

¹³¹⁾ «Несомненно, большого сожаления заслуживает тот факт, что какой бы то ни было класс людей должен
убиваться на работе по 12 часов ежедневно. Если присовокупить сюда время, употребляемое на еду и на то,
чтобы пройти до мастерской и обратно, то получится в действительности 14 из 24 часов в сутки. Я надеюсь,
что, не говоря уже о здоровье, никто не станет отрицать, что с моральной точки зрения такое полное поглоще­
ние времени трудящихся классов, непрерывно совершающееся начиная с раннего 13-летнего возраста, а в «сво­
бодных» отраслях промышленности и с еще более раннего возраста, чрезвычайно вредно и представляет собой
ужасное зло... В интересах общественной нравственности, в целях воспитания здорового населения, для того
чтобы обеспечить большинству народа возможность разумного наслаждения жизнью, необходимо настаивать
на том, чтобы во всех отраслях промышленности часть каждого рабочего дня оставалась для отдыха и досуга»
(Леонард Хорнер в «Reports of Insp. of Fact. for 31 st December 1841»).

¹³²⁾ См. «Judgement of Mr. J. H. Otway, Belfast, Hilary Sessions, County Antrim 1860».

¹³³⁾ Весьма характерным для режима Луи-Филиппа, короля буржуа, является то обстоятельство, что единст­
венный изданный при нем фабричный закон 22 марта 1841 г. никогда не был проведен в жизнь. Да и этот-то
закон касается только детского труда. Он устанавливает восемь часов труда для детей 8—12-летнего возраста,
двенадцать часов для детей 12—16 лет и т. д., причем делает многочисленные исключения, допускающие ноч­
ном труд даже для восьмилетних детей. Наблюдение за применением этого закона и принуждение к его выпол­
нению было предоставлено доброй воле «amis du commerce» [«друзей торговли»], — и это в стране, где каждая
мышь находится в ведении полиции. Только с 1853 г. в одном-единственном департаменте, в департаменте
Нор, учреждается оплачиваемая должность правительственного инспектора. Не менее характерным для разви­
тия французского общества является вообще то обстоятельство, что закон Луи-Филнппа до революции 1848 г.
оставался единственным законом в этой области, хотя французская законодательная фабрика опутывает своей
сетью все стороны жизни!

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 288

тот, что до акта 1833 г. дети и подростки вынуждались работать («were worked») всю ночь, весь день или же и день и ночь ad libitum [по произволу]»134) .

Только со времени фабричного акта 1833 г., распространяющегося на хлопчатобумажные, шерстяные, льняные и шелковые фабрики, берет свое начало нормальный рабочий день для современной промышленности. Ничто так не характеризует дух капитала, как история анг­лийского фабричного законодательства с 1833 до 1864 года!

Закон 1833 г. объявляет, что обычный рабочий день на фабрике должен начинаться в 51/ часов утра и оканчиваться в 81/2 часов вечера. В пределах этого 15-часового периода закон разрешает пользоваться трудом подростков (т. е. лиц в возрасте от 13 до 18 лет) в какое бы то ни было время, однако при том условии, что одно и то же лицо этого возраста не должно работать более 12 часов в день, за исключением некоторых особо предусмотренных случаев. Пункт 6-й акта определяет, «что в течение каждого дня каждому лицу с ограниченным рабо­чим временем должно предоставляться по крайней мере l1/2 часа наеду». Воспрещалось при­менять труд детей до 9-летнего возраста, за единственным исключением, о котором будет упомянуто ниже; труд детей 9—13-летнего возраста ограничен 8 часами в день. Ночной труд, т. е. по этому закону труд между 87г часами вечера и 51/2 часами утра, был воспрещен для всех лиц от 9 до 18 лет.

Законодатели были так далеки от желания посягнуть на свободное высасывание капита­лом рабочей силы взрослых или, как они это называли, на «свободу труда», что измыслили особую систему в целях предотвращения столь ужасающего последствия фабричного акта.

«Великое зло фабричной системы, как она организована в настоящее время», — говорится в первом отчете центрального совета комиссии, помеченном 25 июня 1833 г., — «заключается в том, что она создает необходи­мость удлинять детский труд до крайних пределов рабочего дня взрослых. Единственным средством против этого зла, не предполагающим ограничения труда взрослых, которое привело бы к еще большему злу, чем то, которое имеется в виду устранить, — этим единственным средством представляется план ввести двойные сме-

« 93

ны детей»93 .

134)

«Reports of Insp. of Fact. tor 30th April 1860», p. 50.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 289

«План» этот и был осуществлен под названием Relaissystem («System of Relays»; Relay по-английски, как и по-французски, означает смену почтовых лошадей на различных станциях); при этом одна смена детей от 9 до 13 лет запрягается в работу, например, от 51/2 часов утра до l1/2 часов пополудни, другая смена — от 11/2 часов пополудни до 81/2 часов вечера и т. д.

В награду за то, что господа фабриканты самым наглым образом игнорировали все издан­ные за последние 22 года законы о детском труде, пилюля, которую им предстояло прогло­тить, и на этот раз была подслащена. Парламент постановил, что с 1 марта 1834 г. ни один ребенок моложе 11 лет, с 1 марта 1835 г. ни один ребенок моложе 12 лет и с 1 марта 1836 г. ни один ребенок моложе 13 лет не должен работать на фабрике более 8 часов! Этот «либера­лизм», столь снисходительный по отношению к «капиталу», заслуживал тем большей при­знательности, что д-р Фарре, сэр А. Карлайл, сэр Б. Броди, сэр Ч. Белл, г-нГатри и т. д., — т. е. самые выдающиеся терапевты и хирурги Лондона, — в своих свидетельских показаниях палате общин заявили, что «periculum in mora!»⁹⁴. Д-р Фарре высказался еще резче:

«Законодательство одинаково необходимо в целях предотвращения преждевременной смерти, в каких бы формах она ни причинялась, а этот способ» (фабричный способ) «следует, конечно, признать одним из самых жестоких способов ее причинения»¹³⁵⁾.

Тот самый «реформированный» парламент, который из нежного чувства к господам фаб­рикантам еще на целые годы обрекал детей моложе 13 лет на ад 72-часового фабричного труда в неделю, воспретил плантаторам эмансипационным указом, дававшим свободу тоже по каплям, принуждать впредь негров-рабов к работе более 45 часов в неделю!

Но нисколько не удовлетворенный, капитал повел теперь шумную агитацию, продолжав­шуюся несколько лет. Она вращалась главным образом вокруг возраста категорий, которые под именем детей должны были работать не более 8 часов и подлежали в известной мере обязательному обучению. Согласно капиталистической антропологии, детский-возраст оканчивался в 10 лет или, по крайней мере, в 11 лет. Чем ближе подходил срок полного осу­ществления фабричного акта, роковой 1836 г., тем яростнее неистовствовала фабрикантская сволочь. Ей действительно удалось до такой степени запугать правительство, что оно в 1835 г. предложило понизить предел детского возраста

¹³⁵⁾ «Legislation is equally necessary for the prevention of death, in any form in which it can be prematurely inflicted, and certainly this must be viewed as a most cruel mode of inflicting it»⁹⁵.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 290

с 13 до 12 лет. Между тем грозно росло pressure from without [давление извне]. Мужество из­менило палате общин. Она отказалась бросать 13-летних детей под Джаггернаутову колес­ницу96 капитала более чем на 8 часов в день, и акт 1833 г. вступил в полную силу. Он оста­вался без изменения до июня 1844 года.

В течение того десятилетия, когда он регулировал фабричный труд сначала частично, а затем полностью, официальные отчеты фабричных инспекторов изобилуют жалобами на не­возможность его проведения. Так как закон 1833 г. предоставлял усмотрению господ капита­листов назначать в пределах пятнадцатичасового периода от 51/2 утра до 81/2. вечера тот час, когда каждый «подросток» и каждый «ребенок» должен начинать свой двенадцатичасовой или восьмичасовой труд, прерывать и оканчивать его, а также предоставлял их усмотрению назначать для разных лиц различные часы на еду, то эти господа скоро изобрели новую «Relaissystem», при которой рабочие лошади не сменяются на определенных почтовых стан­циях, а снова и снова запрягаются на переменных станциях. Мы не останавливаемся подроб­нее на прелестях этой системы, так как должны возвратиться к ней позже. Но и с первого взгляда ясно, что эта система уничтожала не только дух, но и самую букву всего фабричного акта. Как могли фабричные инспектора при такой сложной бухгалтерии на каждого отдель­ного ребенка и каждого подростка принудить фабрикантов к соблюдению установленного законом рабочего времени и законных перерывов на еду? Прежнее жестокое безобразие вскоре опять безнаказанно стало процветать на многих фабриках. При встрече с министром внутренних дел (1844 г.) фабричные инспектора доказали всю невозможность какого-либо контроля в условиях новоизмышленной Relaissystem136) . Между тем обстоятельства сильно изменились. Фабричные рабочие, особенно с 1838 г., сделали десятичасовой билль своим экономическим лозунгом, подобно тому как Хартия⁹⁷ сделалась их политическим лозунгом. Даже часть фабрикантов, урегулировавшая фабричное производство согласно акту 1833 г., забросала парламент записками относительно безнравственной «конкуренции» «фальшивых братьев», которым их большая наглость или более счастливые местные условия позволяют нарушать закон. К тому же, как бы ни хотелось отдельным фабрикантам дать полную волю своей исконной жадности, идеологи и политические вожди класса фабрикантов рекомендо­вали иное пове-

136)

«Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1849», p. 6.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 291

дение и иной язык по отношению к рабочим. Они открыли кампанию за отмену хлебных за­конов и для победы нуждались в помощи рабочих! Поэтому они обещали не только вдвое больший каравай хлеба98 , но и принятие десятичасового билля под сенью тысячелетнего царства свободной торговли137) . Следовательно, тем меньше они могли бороться против ме­ры, которая должна была лишь провести в жизнь акт 1833 года. Наконец, тори, священней­шему интересу которых, земельной ренте, угрожала опасность, филантропически разрази­лись негодованием по поводу «бесчестного поведения»¹³⁸⁾ своих врагов.

Так появился дополнительный фабричный акт от 7 июня 1844 года. Он вступил в силу с 10 сентября 1844 года. Он ставит под охрану закона новую категорию рабочих, а именно: женщин старше 18 лет. Они были во всех отношениях приравнены к подросткам: их рабочее время ограничено 12 часами, ночной труд воспрещен и т. д. Следовательно, законодательст­во впервые оказалось вынужденным подвергнуть непосредственному и официальному кон­тролю также и труд совершеннолетних. В фабричном отчете 1844—1845 г. говорится с иро­нией:

«До нашего сведения но дошло ни одного случая, когда взрослые женщины жаловались бы на это вторже-

1 39)

ние в их права»139) .

Рабочий день детей моложе 13 лет был сокращен до 6 /2, а при известных условиях до 7 часов в день140) .

Чтобы устранить злоупотребления ложной Relaissystem, закон устанавливал, между про­чим, следующие важные уточнения:

«Рабочий день детей и подростков следует исчислять с того времени, когда хоть один ребенок или подрос­ток начинает утром работу на фабрике».

Таким образом, если, например, А начинает работу в 8 часов утра, а В — в 10 часов, то ра­бочий день должен оканчиваться для В в тот же час, как и для А. Начало рабочего дня долж­но определяться по каким-нибудь общественным часам, например по ближайшим железно­дорожным часам, с которыми сообразуется и фабричный колокол. Фабрикант обязан пове­сить на фабрике расписание, напечатанное крупным шрифтом, с обозначением времени на­чала, окончания и перерывов рабочего дня. Детей, начинающих свою работу до 12 часов дня, нельзя вновь заставлять работать

¹³⁷⁾ «Reports of Insp. of Fact. for 31 st October 1848», p. 98.

¹³⁸⁾ Леонард Хорнер даже официально употребляет выражение «nefarious practices» [«бесчестное поведе­
ние»] («Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1859», p. 7)

¹³⁹⁾ «Reports etc. for 30th Sept. 1844», p. 15.

¹⁴⁰⁾ Акт разрешает пользоваться трудом детей по 10 часов в сутки в тех случаях, когда они работают не еже­
дневно, а лишь через день. В общем эта оговорка осталась без применения.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 292

после часа пополудни. Таким образом, послеобеденная смена должна состоять не из тех де­тей, из которых состоит утренняя. Те 11/2 часа, которые даются на обед, должны предостав­ляться всем рабочим, находящимся под охраной закона, в одно и то же время дня, причем по крайней мере 1 час должен предоставляться до трех часов пополудни. Дети или подростки не должны работать до часу дня более 5 часов без перерыва для еды, по крайней мере, на пол­часа. Дети, подростки или женщины не должны оставаться во время перерыва для еды в фабричном помещении, в котором происходит какой-нибудь процесс труда, и т. д.

Мы видели, что эти мелочные постановления, которые регулируют время, пределы и пе­рерывы работы по-военному, звоном колокола, отнюдь не были продуктом парламентских измышлений. Они постепенно развивались из данных отношений как естественные законы современного способа производства. Формулировка их, официальное признание и провоз­глашение государством явились результатом длительной классовой борьбы. Одним из бли­жайших последствий их было то, что практика подчинила и рабочий день взрослых фабрич­ных рабочих тем же самым ограничениям, потому что в большинстве процессов производст­ва необходимо сотрудничество детей, подростков и женщин. Поэтому в общем и целом в пе­риод 1844—1847 гг. двенадцатичасовой рабочий день имел общее и единообразное распро­странение во всех отраслях промышленности, подчиненных фабричному законодательству.

Однако фабриканты допустили такого рода «прогресс» не без компенсации в виде «рег­ресса». По их настояниям палата общин сократила минимальный возраст подлежащих экс­плуатации детей с 9 до 8 лет с целью обеспечить для капитала требуемое по всем законам божеским и человеческим «добавочное предложение фабричных детей»141) .

1846—1847 гг. составляют эпоху в экономической истории Англии. Отмена хлебных за­конов, отмена ввозных пошлин на хлопок и другие сырые материалы, провозглашение сво­боды торговли путеводной звездой законодательства! Словом, наступало тысячелетнее цар­ство. С другой стороны, чартистское движение и агитация за десятичасовой рабочий день достигли в эти же годы своего высшего пункта. Они нашли союзников в дышавших местью тори. Несмотря на фанатическое сопро-

¹⁴¹⁾ «Так как сокращение часов их рабочего времени поведет к увеличению количества детей, требующихся для работы, то было решено, что добавочное предложение детей в возрасте от 8 до 9 лет могло бы покрыть уве­личившийся спрос» («Reports etc. for 30th Sept. 1844», p. 13).

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 293

тивление вероломной армии свободной торговли с Брайтом и Кобденом во главе, билль о десятичасовом рабочем дне, которого добивались так долго, был принят парламентом.

Новый фабричный акт от 8 июня 1847 г. устанавливал, что с 1 июля 1847 г. вступает в си­лу предварительное сокращение рабочего дня до 11 часов для «подростков» (от 13 до 18 лет) и для всех работниц, а с 1 мая 1848 г. — окончательное ограниченно рабочего дня тех же ка­тегорий рабочих 10 часами. Во всем остальном этот акт был только некоторым изменением и дополнением к законам 1833 и 1844 годов.

Капитал предпринял предварительный поход с целью воспрепятствовать полному прове­дению в жизнь акта с 1 мая 1848 года. И притом сами рабочие, будто бы наученные опытом, должны были помочь разрушению своего собственного дела. Момент был выбран удачно.

«Необходимо напомнить, что вследствие ужасного кризиса 1846— 1847 гг. среди фабричных рабочих цари­ла большая нужда, так как многие фабрики работали только неполное время, другие совсем остановились. Зна­чительное число рабочих находилось поэтому в самом стесненном положении, многие были в долгах. Поэтому можно было с достаточной степенью уверенности предположить, что они предпочтут более продолжительный рабочий день, чтобы возместить убытки, понесенные в прошлом, может быть уплатить долги, или выкупить из ломбарда свою мебель, или заменить новыми проданные пожитки, или приобрести новое платье для себя и се­мьи»¹⁴2).

Господа фабриканты попытались усилить естественное действие этих обстоятельств об­щим понижением заработной платы на 10%. Это было, так сказать, праздником освящения новой эры свободной торговли. Затем, как только рабочий день был сокращен до 11 часов, последовало дальнейшее понижение заработной платы на 81/3 % и потом вдвое большее по­нижение, как только рабочий день был окончательно сокращен до 10 часов. Поэтому всюду, где только позволяли обстоятельства, произошло понижение заработной платы по крайней мере на 25%¹⁴³⁾. При таких-то соответственно подготовленных обстоятельствах началась агитация среди рабочих за отмену акта 1847 года. Не брезгали никакими средствами обмана, соблазнов, угроз, но все было тщетно. Если и удалось собрать полдюжины петиций, в кото­рых рабочие жаловались на «угнетение их этим актом», то сами же петиционеры при устном опросе

¹⁴²⁾ «Reports of Insp. of Fact. for 31 st October 1848», p. 16.

¹⁴³⁾ «Я убедился, что у людей, получавших 10 шилл. в неделю, произвели сокращение на 1 шилл., в связи с
общим понижением заработной платы на 10%, и затем еще на 1 шилл. 6 пенсов, ввиду сокращения рабочего
времени, — итого на 2 шилл. 6 пенсов, — и, несмотря на это, большинство твердо стояло за десятичасовой
билль» («Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1848», p. 16).

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 294

заявляли, что подписи их были вынуждены. «Они угнетены, это правда, но кем-то другим, а не фабричным актом»144) . Но если фабрикантам не удалось заставить рабочих говорить в же­лательном для них духе, тем громче они сами кричали от имени рабочих в прессе и в парла­менте. Они поносили фабричных инспекторов как своего рода комиссаров Конвента99 , кото­рые безжалостно приносят несчастных рабочих в жертву своей химере об улучшении мира. Но и этот маневр не удался. Фабричный инспектор Леонард Хорнер лично и через своих по­мощников собрал многочисленные свидетельские показания на фабриках Ланкашира. Около 70% опрошенных рабочих высказались за 10-часовой рабочий день, гораздо менее значи­тельное число за 11-часовой и совсем незначительное меньшинство за старый 12-часовой день¹⁴⁵⁾.

Другой «любезный» маневр заключался в том, чтобы заставить взрослых рабочих мужчин работать 12—15 часов, а затем объявить этот факт вернейшим выражением подлинных про­летарских желаний. Но «безжалостный» фабричный инспектор Леонард Хорнер опять ока­зался тут как тут. Большинство «сверхурочников» заявило, что

«они охотно предпочли бы работать по 10 часов за меньшую заработную плату, но у них не было выбора: среди них так много безработных, так много прядильщиков вынуждено работать в качестве простых сучильщи­ков, что если бы они отказались от удлинения рабочего дня, их места тотчас были бы заняты другими, так что для них вопрос сводился к следующему: или работать более долгое время — или оказаться на мостовой»¹⁴⁶).

Предварительный поход капитала окончился неудачей, и закон о десятичасовом рабочем дне вступил в силу 1 мая 1848 года. Между тем фиаско чартистской партии, вожди которой были заключены в тюрьмы и организация которой была разрушена, поколебало веру рабоче­го класса Англии в свои силы. Вскоре после этого парижское июньское восстание и его кро­вавое подавление объединили как в континентальной Ев-

¹⁴⁴⁾ «Подписывая петицию, я в то же время заявил, что совершаю что-то дурное. — Но почему же в таком
случае вы ее подписали? — Потому, что в случае отказа меня выбросили бы на мостовую. — Петиционер в
самом деле чувствовал себя «угнетенным», но вовсе не фабричным актом» («Reports of Insp. of Fact. for 31st
October 1848», p. 102).

¹⁴⁵⁾ «Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1848», p. 17. В округе г-на Хорнера было таким образом опро­
шено 10270 взрослых рабочих мужчин на 181 фабрике. Их показания можно найти в приложении к отчету фаб­
ричной инспекции за полугодие, кончающееся октябрем 1848 года. Эти свидетельские показания и в других
отношениях дают ценный материал.

¹⁴⁶⁾ «Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1848». См. собранные самим Леонардом Хорнером показания
№№ 69, 70, 71, 72, 92, 93, а также собранные помощником инспектора А. показания №№ 51, 52, 58, 59, 62, 70 в
«Appendix». Даже один фабрикант высказался напрямик. См. там же № 14, который следует после № 265 [стp.
37].

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 295

ропе, так и в Англии под одним общим лозунгом спасения собственности, религии, семьи и общества все фракции господствующих классов: земельных собственников и капиталистов, биржевых волков и лавочников, протекционистов и фритредеров, правительство и оппози­цию, попов и вольнодумцев, молодых блудниц и старых монахинь! Рабочий класс был по­всюду предан анафеме, подвергся гонениям, был поставлен под действие «закона о подозри­тельных»100 . Таким образом, господа фабриканты могли не стесняться. Они подняли откры­тый бунт не только против десятичасового закона, но и против всего законодательства, кото­рое, начиная с 1833 г., стремилось несколько обуздать «свободное» высасывание рабочей силы. Это был бунт в защиту рабства¹⁰¹ в миниатюре, который более двух лет проводился с циничной бесцеремонностью, с террористической энергией, причем это было тем проще, что взбунтовавшийся капиталист ничем не рисковал, кроме шкуры своего рабочего.

Для понимания последующего необходимо напомнить, что фабричные акты 1833, 1844 и 1847 гг. все три сохраняют свою законную силу, поскольку один не вносит каких-нибудь из­менений в другой, что ни один из них не ограничивает рабочего дня рабочих мужчин старше 18 лет и что с 1833 г. пятнадцатичасовой период от 51/2 часов утра до 81/2 часов вечера оста­вался законным «днем», в границах которого только и должен был укладываться на предпи­сываемых законом условиях сначала двенадцатичасовой, а позже десятичасовой труд подро­стков и женщин.

Фабриканты в некоторых местах начали с того, что уволили часть, в некоторых случаях половину, занятых у них подростков и работниц и восстановили взамен почти исчезнувший ночной труд взрослых рабочих мужчин. Закон о десятичасовом рабочем дне, уверяли они, не дает им иного выхода!¹⁴⁷⁾

Второй шаг касался узаконенных перерывов для еды. Послушаем, что говорят фабричные инспектора:

«Со времени ограничения рабочего дня десятью часами фабриканты утверждают, хотя на практике они еще и не проводят до конца свои взгляды, что они в достаточной мере исполняют предписание закона, если при ра­боте, например, от 9 часов утра до 7 часов вечера, они дают на еду один час до 9 часов утра и 1/₂ часа после 7 часов вечера, предоставляя, таким образом, рабочим 11/₂ часа на принятие пищи. В некоторых случаях они пре­доставляют теперь полчаса или целый час на обед, но в то же время настаивают на том. что они вовсе не обяза­ны включать какую бы то ни было часть этих ¹/₂ часов в десятичасовой рабочий день»¹⁴⁸).

¹⁴⁷⁾ «Reports etc. for 31st October 1848», p. 133, 134.

¹⁴⁸⁾ «Reports etc. tor 30th April 1848», p. 47.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 296

Таким образом, господа фабриканты утверждали, будто педантично точные постановле­ния акта 1844 г. относительно времени, предназначенного для еды, дают рабочим только разрешение есть и пить до своего прихода на фабрику и после ухода с нее, т. е. у себя дома! А почему бы рабочим и не обедать до 9 часов утра? Однако королевские юристы решили, что предписанное законом время на еду

«должно даваться в перерывы действительного рабочего дня и что противозаконно заставлять работать без перерыва 10 часов подряд, с 9 часов утра до 7 часов вечера»¹⁴⁹⁾.

После этих благодушных демонстраций капитал в виде подготовки к бунту сделал шаг, который соответствовал букве закона 1844 г. и, следовательно, был легален.

Конечно, закон 1844 г. воспрещал использовать на работе после 1 часа дня тех детей 8— 13 лет, которые работали до 12 часов дня. Но он нисколько не регулировал 61/2-часовой труд детей, рабочее время которых начиналось в 12 часов или позже! Поэтому восьмилетние дети, приступившие к работе в 12 часов дня, могли применяться от 12 до 1 часа, что составляет 1 час, от 2 часов до 4 часов пополудни, что составляет 2 часа, и от 5 до 81/2 часов вечера, что составляет 31/2 часа, итого законных 61/2 часов! Или еще лучше. Чтобы приурочить примене­ние труда детей к труду взрослых рабочих мужчин, работавших до 87г часов вечера, фабри­кантам стоило только не давать детям работы до 2 часов пополудни, а затем держать их на фабрике без всяких перерывов до 87г часов вечера!

«А теперь уже прямо признается, что в последнее время, вследствие алчного стремления фабрикантов дер­жать машины в ходу дольше 10 часов в сутки, в Англии установилась практика заставлять 8—13-летних детей обоего пола работать, по уходе всех подростков и женщин, с одними взрослыми мужчинами до 81/2 часов вече-ра»¹⁵⁰⁾.

Рабочие и фабричные инспектора протестовали по гигиеническим и моральным сообра­жениям. Но капитал отвечал:

«На голову мою мои поступки Пусть падают. Я требую суда Законного, — я требую уплаты По векселю»¹⁰².

В самом деле, по статистическим данным, представленным в палату общин 26 июля 1850 г., на 15 июля 1850 г. 3742 ребенка на 257 фабриках, несмотря на все протесты, подвер­гались этой «практике»151) . Но и этого мало! Рысий глаз капитала открыл,

¹⁴⁹⁾ «Reports etc. for 31st October 1848», p. 130.

¹⁵⁰⁾ Там же, стр. 142.

¹⁵¹⁾ «Reports etc., for 31st October 1850», p. 5, 6.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 297

что акт 1844 г. не разрешает пятичасовой работы в дообеденное время без перерыва для от­дыха, продолжающегося по крайней мере 30 минут, но не предписывает ничего подобного относительно послеобеденной работы. Поэтому он потребовал и добился удовольствия за­ставлять восьмилетних детей-рабочих не только надрываться над работой, но и голодать не­прерывно от 2 часов пополудни до 81/2 часов вечера!

«Да, грудь его; так сказано в расписке!»^{152) 103}

Эта достойная Шейлока приверженность букве закона 1844 г., поскольку он регулирует труд детей, должна была, однако, просто подготовить открытый бунт против этого же самого закона, поскольку он регулирует труд «подростков и женщин». Необходимо напомнить, что уничтожение «неправильной Relaissystem» составляет главную цель и главное содержание этого закона. Фабриканты открыли свой бунт простым заявлением, что пункты акта 1844 г., воспрещающие произвольное использование рабочей силы подростков и женщин в произ­вольные короткие промежутки пятнадцатичасового фабричного дня, были

«сравнительно безвредными (comparatively harmless) до тех пор, пока рабочее время, было ограничено 12 часами. При законе о десятичасовом рабочем дне они являются невыносимой несправедливостью (hardship)»¹⁵³⁾.

Поэтому они самым хладнокровным образом объявили инспекторам, что не будут счи­таться с буквой закона и,намерены ввести старую систему собственной властью154) . Это бу­дет, мол, в интересах самих же рабочих, сбитых с толку дурными советами, так как

«даст возможность платить им более высокую заработную плату». «Это — единственное средство сохра­нить при десятичасовом законе промышленное преобладание Великобритании»¹⁵⁵). «Возможно, что при систе­ме смен несколько затруднительно обнаруживать нарушения закона,

¹⁵²⁾ Природа капитала одна и та же как в неразвитых, так и в развитых его формах. В своде законов, который
незадолго до начала Гражданской войны в Америке навязал господство рабовладельцев на территории Нью-
Мексико, говорится: «Рабочий, раз капиталист купил его рабочую силу, есть его (капиталиста) деньги» («The
labourer is his (the capitalist's) money»). To же воззрение было ходячим у римских патрициев. Деньги, ссуженные
ими должнику-плебею, превращаются посредством жизненных средств в мясо и кровь должника. Поэтому это
«мясо и кровь» были их «деньгами». Отсюда шейлоковский закон 10 таблиц¹⁰⁴! Гипотеза Ленге¹⁰⁵, будто креди­
торы-патриции устраивали время от времени по ту сторону Тибра праздничные пиршества, на которых подава­
лось вареное мясо должников, остается столь же недоказанной, как гипотеза Даумера о христианском причас-
тии¹⁰⁶.

¹⁵³⁾ «Reports etc. for 30th April 1848», p. 28.

¹⁵⁴⁾ Среди других это же заявил и филантроп Ашуорт в квакерски отвратительном письме к Леонарду Хор-
неру («Reports etc. April 1849», р.4).

¹⁵⁵⁾ «Reports etc. tor 31st October 1848», p. 138.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 298

но что ж из того? (what of that?) Неужели позволительно относиться к великим промышленным интересам этой страны как к второстепенному делу ради того лишь, чтобы несколько облегчить хлопоты (some little trouble) фабричных инспекторов и их помощников?»¹⁵⁶⁾.

Все эти уловки, конечно, нисколько не помогли. Фабричные инспектора начали возбуж­дать судебные преследования. Но вскоре на министра внутренних дел сэра Джорджа Грея обрушилась такая туча петиций фабрикантов, что в циркуляре от 5 августа 1848 г. он реко­мендовал инспекторам

«в общем не преследовать нарушений буквы акта, пока не будет доказано, что Relaissystem злоупотребляют таким образом, что подростки и женщины принуждаются работать более 10 часов».

После этого фабричный инспектор Дж. Стюарт разрешил так называемую систему смен в течение пятнадцатичасового фабричного дня для всей Шотландии, где она вскоре расцвела по-прежнему. Английские фабричные инспектора, напротив, заявили, что министру не при­надлежит диктаторская власть приостанавливать действие законов, и продолжали судебную процедуру против proslavery rebels [бунтовщиков в защиту рабства].

Но что пользы в привлечении к суду, раз суды, county magistrates¹⁵⁷⁾, выносили оправда­тельные приговоры? В этих судах заседали господа фабриканты, чтобы судить самих же се­бя. Приведем пример. Некий Эскригге, от бумагопрядильной фирмы Кершо, Лиз и К°, пред­ставил фабричному инспектору своего округа схему Relaissystem, предназначенную для его фабрики. Получив отказ, он сначала не предпринимал никаких дальнейших шагов. Несколь­ко месяцев спустя некий индивидуум по имени Робинзон, тоже бумагопрядилыцик, которо­му Эскригге был если не Пятницей, то во всяком случае родственником, предстал перед ме­стным судом в Стокпорте, обвиняемый в том, что ввел у себя систему смен, тождественную той, которую придумал Эскригге. Заседало четверо судей, в том числе 3 бумагопрядилыцика, все с тем же непременным Эскригге во главе. Эскригге оправдал Робинзона и заявил, что за­конное для Робинзона является справедливым и для Эскригге. Опираясь на свое собственное решение, получившее силу закона, он тотчас же ввел эту систему и на своей собственной фабрике¹⁵⁸⁾. Ко-

¹⁵⁶⁾ «Reports etc. for 31st October 1848», p. 140.

¹⁵⁷⁾ Эти «county magistrates», «great unpaid» [«великие неоплачиваемые»], как их называет У. Коббет, явля­
ются бесплатными мировыми судьями, которых набирают из почетных лиц графств. В действительности они
образуют поместные суды господствующих классов.

¹⁵⁸⁾ «Reports etc. for 30th April 1849», p. 21, 22, Ср. подобные же примеры там же, стр. 4, 5.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 299

„                                                                                              159)

нечно, уже самый состав этих судов являлся открытым нарушением закона159) .

«Такого рода судебные фарсы», — восклицает инспектор Хауэлл, — «вопиют о необходимости положить этому конец... одно из двух: или приспособьте закон к этим приговорам, или же предоставьте выносить реше­ния менее порочному трибуналу, который свои решения сообразует с законом... во всех таких случаях. Прихо­дится страстно желать, чтобы должность судьи была платная!»¹⁶⁰⁾

Истолкование акта 1848 г. фабрикантами королевские юристы объявляли нелепым, но спасители общества не позволили сбить себя с толку.

«После того как я попытался принудить к исполнению закона, возбудив 10 преследований в 7 различных судебных округах», — сообщает Леонард Хорнер, — «и только в одном случае получил поддержку судей... я нахожу бесполезными дальнейшие преследования за нарушение закона. Та часть акта, которая составлена с целью внести единообразие в рабочие часы... уже не существует для Ланкашира, Притом ни у меня, ни у моих помощников нет решительно никаких средств для того, чтобы убедиться, действительно ли на фабриках, на которых господствует так называемая Relaissystem, не заставляют подростков и женщин работать более 10 ча­сов... В конце апреля 1849 г. уже 114 фабрик в моем округе работали по этому методу, и число их в последнее время стремительно возрастает. В общем они работают теперь 131/2 часов, с 6 часов утра до 7¹/2 часов вечера; в некоторых случаях они работают 15 часов, с 5¹/₂ часов утра до 81/₂ часов вечера»¹⁶¹⁾.

Уже в декабре 1848 г. у Леонарда Хорнера был список 65 фабрикантов и 29 фабричных надзирателей, которые единогласно утверждали, что при этой Relaissystem никакая система контроля не может воспрепятствовать самому широкому распространению чрезмерного тру-да¹⁶²⁾. То одни и те же дети и подростки переводятся из прядильной мастерской в ткацкую и т. д., то в течение 15 часов они переводятся (shifted) с одной фабрики на другую163) . Как при­кажете контролировать такую систему,

«которая злоупотребляет словом смена, чтобы с бесконечным многообразием перетасовывать рабочих, как карты, и чтобы ежедневно так передвигать часы труда и отдыха различных лиц, что одна и та же группа рабо­чих в полном своем составе никогда не действует на прежнем месте в прежнее время!»¹⁶⁴).

¹⁵⁹⁾ Законом 1 и 2 года царствования Вильгельма IV, гл. 39, ст. 10, известным под названием фабричного ак­
та сэра Джона Хобхауза, воспрещается какому бы то ни было владельцу бумагопрядильной или ткацкой фабри­
ки, равно как отцу, сыну или брату такого владельца, исполнять обязанности мирового судьи в тех случаях,
когда вопрос касается исполнения фабричного акта.

¹⁶⁰⁾ «Reports etc. for 30th. April 1849» [p. 22].
¹⁶¹⁾Тамже, стр. 5.

¹⁶²⁾ «Reports etc. for 31st October 1849», p. 6.

¹⁶³⁾ «Reports etc. for 30th April 1849», p. 21.

¹⁶⁴⁾ «Reports etc. for 31st October 1848», p. 95.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 300

Однако совершенно независимо от действительного чрезмерного труда, эта так называе­мая Relaissystem явилась таким порождением фантазии капитала, какого никогда не превзо­шел и Фурье в своих юмористических очерках «courtes seances»107 ; правда, здесь притяга­тельная сила труда превратилась в притягательную силу капитала. Посмотрим на эти схемы, созданные фабрикантами и прославленные благонамеренной прессой как образец того, «что может быть сделано при разумной степени тщательности и методичности» («what a reason­able degree of care and method can accomplish»). Рабочий персонал разделялся иногда на 12— 15 категорий, составные части которых, в свою очередь, постоянно сменялись. В продолже­ние пятнадцатичасового фабричного дня капитал притягивал рабочего то на 30 минут, то на час, потом отталкивал его, чтобы затем снова притянуть его на фабрику и снова оттолкнуть, гоняя его через короткие отрезки времени то туда, то сюда, но не. выпуская из-под своей власти, пока десятичасовая работа не будет закончена полностью. Это как на театральной сцене, где одни и те же лица должны попеременно выступать в различных сценах различных актов. Но как актер принадлежит сцене в течение всего спектакля, так рабочие принадлежа­ли теперь фабрике в течение всех 15 часов, не считая времени на дорогу до фабрики и обрат­но. Таким образом часы отдыха превращались в часы вынужденной праздности, которые гнали подростков в кабак, а молодых работниц в публичный дом. Всякая новая выдумка, ко­торую каждый день преподносил капиталист, стремясь держать свои машины в ходу 12 или 15 часов без увеличения рабочего персонала, приводила к тому, что рабочий должен был проглатывать свою пищу урывками в разное время. Во время агитации за десятичасовой ра­бочий день фабриканты кричали, что рабочий сброд подает петиции в надежде получить за десятичасовой труд двенадцатичасовую заработную плату. Теперь они перевернули медаль. Они платили десятичасовую заработную плату за распоряжение рабочими силами в течение двенадцати и пятнадцати часов¹⁶⁵⁾. В этом-то и было все дело, это было фабрикантское изда­ние десятичасового закона! Это были все те же елейные, источающие человеколюбие фрит­редеры, которые во время агитации против хлебных законов целые 10 лет с точностью до копейки высчитывали рабочим, что при свободном ввозе хлеба было бы совершенно доста­точно

¹⁶⁵⁾ См. «Reports etc. for 30th April 1849», p. 6, и пространное объяснение shifting system [системы перебро­сок], которое фабричные инспектора Хауэлл и Сандерс дают в «Reports etc. for 31st October 1848». См. также петицию против этой системы, поданную королеве духовенством Аштона и окрестностей весной 1849 года.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 301

десятичасового труда, чтобы при средствах, которыми располагает английская промышлен­ность, обогатить капиталистов166) .

Двухгодичный бунт капитала увенчался, наконец, решением одного из четырех высших судебных учреждений Англии, Суда казначейства, который по одному случаю, представлен­ному на его рассмотрение, 8 февраля 1850 г. вынес решение, что хотя фабриканты и посту­пали против смысла акта 1844 г., но самый этот акт содержит некоторые слова, делающие его бессмысленным. «Этим решением закон о десятичасовом дне был отменен»¹⁶⁷⁾. Масса фабрикантов, которые до сих пор опасались применять Relaissystem к подросткам и работ­ницам, теперь ухватились за нее обеими руками¹⁶⁸).

Но за этой, казалось бы, окончательной победой капитала тотчас же наступил поворот. Рабочие до сих пор оказывали пассивное, хотя упорное и ежедневно возобновляющееся со­противление. Теперь они начали громко протестовать на грозных митингах в Ланкашире и Йоркшире. Значит, так называемый десятичасовой закон — простое мошенничество, парла­ментское надувательство, он никогда не существовал! Фабричные инспектора настойчиво предупреждали правительство, что классовый антагонизм достиг невероятной степени на­пряжения. Роптала даже часть фабрикантов:

«Противоречивые решения судов привели к совершенно ненормальному и анархическому положению. Один закон в Йоркшире, другой закон в Ланкашире, третий закон в каком-нибудь приходе. Ланкашира, четвер­тый в его непосредственном соседстве. Фабриканты больших городов имеют возможность обойти закон, фаб­риканты сельских местностей не находят персонала, необходимого для Relaissystem, и тем более не находят рабочих для переброски с одной фабрики на другую и т. д.».

А равенство в эксплуатации рабочей силы — это для капитала первое право человека.

При таких обстоятельствах между фабрикантами и рабочими состоялся компромисс, по­лучивший санкцию парламента в новом дополнительном фабричном акте 5 августа 1850 го­да. Рабочий день «подростков и женщин» был увеличен в первые 5 дней недели с 10 до 10 /г часов и ограничен 71/2 часами в субботу. Работа должна совершаться от 6 часов утра до 6 ве-чера¹⁶⁹⁾

¹⁶⁶⁾ Ср. например, R. H. Greg. «The Factory Question and the Ten Hours Bill», 1837.

¹⁶⁷⁾ Ф. Энгельс. «Английский билль о десятичасовом рабочем дне» (в издававшейся мной «Neue Rheinische
Zeitung. Politisch-okonomische Revue», номер за апрель 1850 г., стр.13 [см. настоящее издание, том 7, стр. 253]).
Тот же «высокий» суд открыл во время Гражданской войны в Америке словесную зацепку, которая превращала
закон против вооружения кораблей пиратов в прямую его противоположность.

¹⁶⁸⁾ «Reports etc. for 30th April 1850».

¹⁶⁹⁾ Зимой это время разрешалось заменять временем от 7 часов утра до 7 часов вечера.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 302

с 1 1/2-часовыми перерывами для еды, которые должны предоставляться рабочим в одно и то же время и согласно постановлению 1844 г. и т. д. Этим раз навсегда уничтожалась Relaissystem¹⁷⁰⁾. Для детского труда сохранил свою силу закон 1844 года.

Одна категория фабрикантов обеспечила себе на этот раз, как и раньше, особые сеньо­ральные права на пролетарских детей. Это были фабриканты шелка. В 1833 г. они угрожаю­ще вопили, что «если у них отнимут свободу заставлять работать детей всех возрастов по 10 часов в день, то этим остановят их фабрики» («if the liberty of working children of any age for 10 hours a day were taken away, it would stop their works»). Они якобы не в состоянии купить достаточное количество детей старше 13 лет. Они добились желаемой привилегии. Предлог

171)

при позднейшем расследовании оказался сплошной ложью , что, однако, не помешало им целое десятилетие по 10 часов в день тянуть шелковую пряжу из крови маленьких детей, ко­торых для выполнения поручаемой работы приходилось ставить на стулья172) . Хотя акт 1844 г. «похитил» у них «свободу» эксплуатировать детей моложе 11 лет более 6 /г часов в день, но он обеспечил им зато привилегию эксплуатировать детей 11—13 лет по 10 часов в день и отменил установленное для других фабричных детей обязательное посещение школы. На этот раз был выставлен такой предлог:

«Тонкость ткани требует нежности пальцев, которая может быть приобретена лишь при условии раннего поступления на фабрику»¹⁷³⁾.

Из-за нежных пальцев убивали детей, как рогатый скот на юге России бьют ради кожи и сала. Наконец, в 1850 г. привилегия, предоставленная в 1844 г., была сохранена только за су­чильными и мотальными цехами; но чтобы возместить убытки лишенного своей «свободы» капитала, рабочее время детей 11—13 лет было увеличено с 10 до 101/2 часов. Предлог: «Ра­бота на шелковых фабриках легче, чем на других, и менее вредна для здоровья»¹⁷⁴⁾. Офици­альное медицинское обследование впоследствии показало, что, наоборот,

¹⁷⁰⁾ «Настоящий закон» (1850 г.) «был компромиссом, в силу которого рабочие отказались от выгоды деся­
тичасового закона в обмен на преимущество единообразного времени начала и окончания работы тех, чей труд
был ограничен» («Reports etc. for 30th April 1852», p. 14).

¹⁷¹⁾ «Reports etc. for 30th Sept. 1844», p. 13.

¹⁷²⁾ Там же.

¹⁷³⁾ «Reports etc. for 31st October 1846», p. 20.

¹⁷⁴⁾ «Reports etc. for 31st October 1861», p. 26.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ

303

«средняя смертность в округах шелкового производства исключительно высока, а для женской части насе­ления она даже выше, чем в округах хлопчатобумажного производства. Ланкашира»¹⁷⁵⁾.

Несмотря на протесты фабричных инспекторов, повторяющиеся каждое полугодие, это безобразие продолжается до настоящего времени¹⁷⁶).

Закон 1850 г. превратил только для «подростков и женщин» пятнадцатичасовой период с 51/2 часов утра до 81/2 часов вечера в двенадцатичасовой период с 6 часов утра до 6 часов ве­чера. Следовательно, он не коснулся детей, которых все еще можно было эксплуатировать 1/ часа до начала и 2¹/₂ часа по окончании этого периода, хотя общая продолжительность их работы не должна была превышать 6 /г часов. При обсуждении закона фабричные инспекто­ра представили парламенту статистические данные относительно позорных злоупотребле­ний, к которым ведет эта аномалия. Но тщетно. Затаенное намерение заключалось в том, чтобы при помощи детей в годы процветания снова увеличить рабочий день взрослых рабо­чих до 15 часов. Опыт

¹⁷⁵⁾ «Reports etc. for 31st October 1861», p. 27. В общем физическое состояние рабочего населения, на которое распространяется действие фабричного закона, значительно улучшилось. Все отзывы врачей единодушны в этом отношении, и мои личные наблюдения, относящиеся к различным периодам, убедили меняв этом. Тем не менее, не говоря уже о чрезвычайно высокой смертности детей в первые годы жизни, официальные отчеты док­тора Гринхау указывают на неблагоприятное состояние здоровья в фабричных округах по сравнению с «земле­дельческими округами с нормальным состоянием здоровья». В доказательство привожу, между прочим, сле-дующую таблицу из его отчета 1861 года:

 

Процент	Смертность
взрослых	от легочных		Смертность от ле-	Процент взрос-
мужчин,	заболеваний	Название округов	гочных заболеваний	лых женщин,	Род занятий
занятых в	на каждые		на каждые 100 000	занятых в про-	женщин
промыш-	100 000 муж-		женщин	мышленности
ленности	чин
14,9	598	Уиган	644	18,0	Хлопок
42,6	708	Блэкберн	734	34,9	Тоже
37,3	547	Галифакс	564	20,4	Шерсть
41,9	611	Брад форд	603	30,0	Тоже
31,0	691	Маклсфилд	804	26,0	Шелк
14,9	588	Лик	705	17,2	Тоже
36,6	721	Сток-апон-Трент	665	19,3	Глиняные изде­лия
30,4	726	Вулстантон	727	13,9	Тоже
	305	Восемь здоровых зем-	340
		ледельческих округов

¹⁷⁶⁾ Известно, насколько неохотно английские «фритредеры» отказали шелковой мануфактуре в охранитель­ных пошлинах. Защита против французского ввоза заменяется теперь беззащитностью фабричных детей Анг­лии.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 304

последующих 3 лет показал, что подобная попытка должна была разбиться о сопротивление взрослых рабочих мужчин177) . Поэтому акт 1850 г. был, наконец, дополнен в 1853 г. воспре­щением «применять труд детей утром до начала и вечером по окончании труда подростков и женщин». Начиная с этого времени фабричный акт 1850 г., за немногими исключениями, ре­гулировал в подчиненных ему отраслях промышленности рабочий день всех рабочих¹⁷⁸⁾. С момента издания первого фабричного акта до этого времени прошло полстолетия179) .

В «Printworks' Act» (законе о ситцепечатных фабриках и т. д.), изданном в 1845 г., законо­дательство впервые вышло за пределы своей первоначальной сферы. Неудовольствие, с ко­торым капитал допустил это новое «сумасбродство», сквозит из каждой строки акта! Он ог­раничивает рабочий день детей 8—13 лет и женщин 16 часами, от 6 часов утра до 10 часов вечера, не устанавливая никакого узаконенного перерыва для еды. Он разрешает изнурять рабочих мужского пола старше 13 лет по благоусмотрению день и ночь напролет180) . Это

181)

парламентский выкидыш181) .

Все же принцип одержал решительную победу, победив в крупных отраслях промышлен­ности, являющихся специфическим порождением современного способа производства. По­разительное развитие этих отраслей в период 1853—1860 гг., совершавшееся рука об руку с физическим и моральным возрождением фабричных рабочих, заставило прозреть и самых слепых. Сами фабриканты, у которых путем полувековой гражданской войны шаг за шагом завоевывалось законодательное огра-

¹⁷⁷⁾ «Reports etc. for 30th April 1853», p. 31.

¹⁷⁸⁾ В годы зенита английской хлопчатобумажной промышленности, в 1859 и 1860 гг., некоторые фабрикан­
ты приманкой в виде высокой заработной платы за сверхурочное время попытались склонить взрослых пря­
дильщиков-мужчин и т. д. к увеличению рабочего дня. Прядильщики, работающие на ручных мюлях и на сель­
факторах, положили конец этому эксперименту письмом к своим хозяевам, в котором, между прочим, говорит­
ся: «Прямо сказать, наша жизнь для нас в тягость, и пока нас приковывают к фабрике почти на два дня в неде­
лю» (на 20 часов) «больше, чем других рабочих, мы чувствуем себя в стране илотами и укоряем себя за то, что
увековечиваем такую систему, которая физически и морально вредит нам самим и нашему потомству... Поэто­
му мы почтительно доводим сим до вашего сведения, что начиная с первого дня нового года мы не будем рабо­
тать ни одной минуты больше 60 часов в неделю, с 6 часов до 6 часов, за вычетом законом установленных пе­
рерывов в 11/₂ часа» («Reports etc. for 30th April I860», p. 30).

¹⁷⁹⁾ Относительно средств нарушения этого закона, предоставляемых его редакцией, см. парламентский от­
чет: «Factories Regulation Acts» (6 августа 1859 г.). И там же: Leonard Horner. «Suggestions for Amending the
Factory Acts to enable the Inspectors to prevent illegal working, now become very prevalent».

¹⁸⁰⁾ «В последнее полугодие» (1857 г.) «в моем округе детей 8 лет и старше фактически истязают с 6 часов
утра до 9 часов вечера» («Reports etc. tor 31st October 1857», p. 39).

181) «Printworks' Act признается неудачным как в части, касающейся обучения, так и в части, касающейся ох­
раны труда» («Reports etc. for 31st October 1802», p. 52).

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 305

ничение и регулирование рабочего дня, хвастливо указывали на контраст между этими от­раслями промышленности и теми областями эксплуатации, которые еще оставались «сво­бодными»182) . Фарисеи «политической экономии» поспешили провозгласить идею необхо­димости законодательного регулирования рабочего дня новым характерным завоеванием их «науки»183) . Легко понять, что, после того как магнаты фабрики принуждены были покорить­ся неизбежному и примириться с ним, сила сопротивления капитала постепенно ослабевала, сила же наступления рабочего класса, напротив, возрастала вместе с ростом числа его союз­ников в общественных слоях, не заинтересованных непосредственно. Этим объясняется сравнительно быстрый прогресс с 1860 года.

Красильни и белильни184) были подчинены фабричному акту 1850 г. в 1860 г., кружевные фабрики и чулочные заведения — в 1861 году. Следствием первого отчета Комиссии по об­следованию условий детского труда (1863 г.) было то, что та же судьба постигла все ману­фактуры глиняных изделий (не только гончарные заведения), производство спичек, писто­нов, патронов, обойные фабрики, подстригание бархата (fustian cutting) и многочисленные процессы, объединяемые под названием «finishing» (аппретура). В 1863 г. «белильни на от­крытом воздухе»¹⁸⁵⁾ и пекарни были подчинены особым актам, из кото-

¹⁸²⁾ Так высказывается, например, Э. Поттер в письме в «Times» 24 марта 1863 года. «Times» напоминает
ему о бунте фабрикантов против десятичасового закона.

¹⁸³⁾ Так высказывался, между прочим, г-н У. Ньюмарч, соавтор и издатель «History of Prices» Тука. Неужели
это научный прогресс: делать трусливые уступки общественному мнению?

¹⁸⁴⁾ Изданный в 1860 г. акт о белильнях и красильнях устанавливает, что рабочий день с 1 августа 1861 г. бу­
дет предварительно сокращен до 12, а с 1 августа 1862 г. окончательно до 10 часов, т. е. до 101/₂ часов в будни и
71/₂ часов в субботу. Но когда наступил злополучный 1862 г., повторился старый фарс. Господа фабриканты
обратились к парламенту-с петицией потерпеть еще один-единственный год двенадцатичасовой труд подрост­
ков и женщин... «При современном состоянии промышленности» (во время хлопкового голода) «весьма выгод­
но для рабочих, если им разрешат работать по 12 часов в сутки и получать возможно большую заработную пла­
ту... Уже удалось внести составленный в этом духе билль в палату общин. Он провалился вследствие агитации
рабочих в белильнях Шотландии» («Reports etc. for 31st October 1862», p. 14, 15). Капитал, побитый таким обра­
зом теми самыми рабочими, от имени которых он, по его уверениям, говорил, открыл теперь при помощи юри­
дических очков, что акт 1860 г., подобно всем парламентским актам для «охраны труда», составленный в за­
темняющих смысл выражениях, дает предлог не распространять его действие на категории рабочих — «calen-
derers» [«прессовальщиков»] и «finishers» [«аппретурщиков»]. Английская юрисдикция, всегда верный холоп
капитала, санкционировала это крючкотворство через суд общего права. «Это вызвало большое недовольство
среди рабочих, и приходится весьма пожалеть о том, что ясные намерения законодательства срываются из-за
неудовлетворительных определений» (там же, стр. 18).

¹⁸⁵⁾ «Белильни на открытом воздухе» освободились из-под действия закона 1860 г. о белильнях с помощью
ложного заявления, будто у них женщины ночью не работают. Ложь была обнаружена фабричными инспекто­
рами, а в то же время петиции рабочих поколебали идиллические представления парламента относительно «бе­
лилен на открытом воздухе», на «душистых прохладных лугах». В этих воздушных белильнях существуют су-

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 306

рых первый воспрещает, между прочим, работу детей, подростков и женщин в ночное время (от 8 часов вечера и до 6 часов утра), а второй — пользование трудом пекарей-подмастерьев моложе 18 лет между 9 часами вечера и 5 часами утра. Мы еще возвратимся к более поздним предложениям упомянутой комиссии, которые угрожают лишить «свободы» все важные от-

185a)

расли английского производства, за исключением земледелия, горного дела и транспорта185a) .

7. БОРЬБА ЗА НОРМАЛЬНЫЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ.

ВЛИЯНИЕ АНГЛИЙСКОГО ФАБРИЧНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

НА ДРУГИЕ СТРАНЫ

Читатель помнит, что производство прибавочной стоимости, пли извлечение прибавочно­го труда, составляет специфическое содержание и цель капиталистического производства независимо от тех изменений в самом способе производства, которые

шильни с температурой в 90°—100° по Фаренгейту [32°—38° по Цельсию], в которых работают главным обра­зом девушки. Существует даже техническое выражение «cooling» (охлаждение), которым обозначается выход время от времени из сушильни на свежий воздух. «В сушильне 15 девушек, жара 80°— 90° [27°—32° по Цель­сию] для полотна, 100° [38° по Цельсию] и более градусов для батиста. Двенадцать девушек утюжат и склады­вают (батист и т. д.) в маленькой комнате приблизительно в десять футов в длину и ширину, с плотно закупо­ренной печью посредине. Девушки стоят вокруг печи, которая пышет ужасающим жаром и быстро высушивает батист, поступающий к гладильщицам. Количество часов для этих «рук» не ограничено. Если дел много, они работают до 9 или 12 часов ночи много дней подряд» («Reports etc. for 31st October 1862», p. 56). Один врач за­являет: «Особых часов для охлаждения нет, но если температура становится слишком невыносимой или руки работниц загрязняются от пота, им разрешают отлучиться на несколько минут... Мой опыт лечения болезней этих работниц заставляет меня констатировать, что состояние их здоровья много хуже состояния здоровья пря­дильщиц хлопка» (а капитал в своих петициях парламенту расписал их, в стиле Рубенса, пышущими здоровь­ем). «Болезнями, наиболее часто поражающими их, являются: чахотка, бронхит, маточные болезни, истерия в самой ужасной форме и ревматизм. Все эти болезни прямо или косвенно происходят, как я полагаю, от чрез­мерно жаркого воздуха в мастерских и от недостатка удовлетворительной теплой одежды, которая могла бы защитить иx при возвращении домой от сырости и холода в зимние месяцы» (там же, стр. 56, 57). Фабричные инспектора замечают относительно дополнительного закона 1863 г., навязанного с большим трудом владель­цам веселых «белилен на открытом воздухе»: «Этот акт не только не достигает цели в смысле охраны труда рабочих, которую он будто бы им предоставляет... Он так сформулирован, что положения об охране вступают в силу лишь в том случае, когда детей и женщин застигают на работе после 8 часов вечера, но даже и тогда уста­навливаемый этим законом способ доказательств отличается таким крючкотворством, что едва ли может по­следовать наказание виновных в его нарушении» (там же, стр. 52). «В смысле достижения гуманных и воспита­тельных целей акт этот никуда не годится. Вряд ли будет гуманным позволять женщинам и детям, или — что сводится к тому же — заставлять их работать по 14 часов в сутки, а может быть и больше, с перерывами на еду или без них, как придется, не делая ограничений в зависимости от возраста, пола и не обращая внимания на общественные привычки семейств, живущих по соседству с белильными мастерскими» («Reports etc. (or 30th April 1863», p. 40).

185a) (Пр_имечани_{е к} 2 изданию.) С 1866 г., когда я написал эти строки, опять натупила реакция.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 307

возникают из подчинения труда капиталу. Он помнит, что с той точки зрения, которую мы до сих пор развивали, только самостоятельный и, следовательно, юридически совершенно­летний рабочий как продавец товара заключает сделку с капиталистом. Поэтому, если в на­шем историческом очерке главную роль играет, с одной стороны, современная промышлен­ность, а с другой — труд физически и юридически несовершеннолетних, то первая имела для нас значение только как особая сфера высасывания труда, второй — только как особенно яр­кий пример этого высасывания. Однако, не забегая вперед, на основании одной лишь общей связи исторических фактов мы приходим к следующим заключениям:

Во-первых. В отраслях промышленности, которые раньше других были революционизи­рованы водой, паром и машинами, в этих первых созданиях современного способа производ­ства, в хлопчатобумажных, шерстяных, льняных, шелковых прядильнях и ткацких, прежде всего находит себе удовлетворение стремление капитала к безграничному и беспощадному удлинению рабочего дня. Изменения материального способа производства и соответствую­щие изменения в социальных отношениях производителей¹⁸6) создают сначала безграничное расширение пределов рабочего дня, а затем уже в виде реакции вызывают общественный контроль, в законодательном порядке ограничивающий рабочий день с его перерывами, ре­гулирующий его и вносящий в него единообразие. Поэтому в течение первой половины XIX века этот контроль устанавливался законодательством лишь в порядке исключения187) . Но как только этот контроль распространился на первоначальную область нового способа про­изводства, оказалось, что не только многие другие отрасли производства подпали под дейст­вие настоящего фабричного режима, но что и мануфактуры с более или менее устаревшими методами производства, как, например, гончарные мастерские, стекольные мастерские и т. д., и старинные ремесла, как, например, пекарное, и, наконец, даже распыленная так назы­ваемая работа на дому, как, например, гвоздарный промысел и т. д.¹⁸⁸⁾, уже давно настолько же подпали под действие

¹⁸⁶⁾ «Поведение каждого из этих двух классов» (капиталистов и рабочих) «явилось результатом тех взаим­
ных отношений, в которые они были поставлены» («Reports etc. for 31st October 1848», p. 113).

¹⁸⁷⁾ «Виды труда, подпавшие под ограничения, были связаны с производством текстильных товаров, при ко­
тором применяется сила пара или воды. Два условия были необходимы для того, чтобы та или иная отрасль
труда могла быть подчинена надзору: применение силы пара или воды и обработка известного рода волокна»
(«Reports etc. for 31st October 1864», p. 8).

¹⁸⁸⁾ О положении этой так называемой домашней промышленности чрезвычайно богатый материал дают по­
следние отчеты Комиссии по обследованию условий детского труда.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 308

капиталистической эксплуатации, как и фабрика. Поэтому законодательство было вынужде­но постепенно отрешиться от своего исключительного характера или же — там, где оно сле­дует римской казуистике, как в Англии, — произвольно объявить фабрикой (factory) всякий дом, в котором работают¹⁸⁹⁾.

Во-вторых. История регулирования рабочего дня в некоторых отраслях производства и еще продолжающаяся борьба за это регулирование в других наглядно доказывают, что изо­лированный рабочий, рабочий как «свободный» продавец своей рабочей силы, на известной ступени созревания капиталистического производства не в состоянии оказать какого бы то ни было сопротивления. Поэтому установление нормального рабочего дня является продук­том продолжительной, более или менее скрытой гражданской войны между классом капита­листов и рабочим классом. Так как борьба открывается в сфере современной промышленно­сти, то она разгорается впервые на родине этой промышленности, в Англии190) . Английские фабричные рабочие были передовыми борцами не только английского рабочего класса, но и современного рабочего класса вообще, точно так же, как их теоретики первые бросили вызов капиталистической теории¹⁹¹⁾. Философ фабрики Юр клеймит поэтому как неизгладимый позор английского рабочего класса то обстоятельство, что на своем знамени он начертал «рабство фабричных законов» в противоположность капиталу, который мужественно высту­пает за «полную свободу труда»¹⁹²⁾.

¹⁸⁹⁾ «Акты последней сессии» (1864 г.) «... касаются различных производств, производственные методы ко­
торых весьма различны; употребление механической силы для приведения машин в движение уже -не является,
как это было прежде, необходимым условием для того, чтобы предприятие на языке закона считалось «фабри­
кой»» («Reports etc. tor 31st October 1864», p. 8).

¹⁹⁰⁾ Бельгия, рай континентального либерализма, не обнаруживает и следов этого движения. Даже в ее
угольных копях и рудниках рабочие обоего пола и всех возрастов потребляются с полной «свободой» во всякое
время и в течение всякого времени. На каждую тысячу лиц, занятых в этих отраслях промышленности, прихо­
дится 733 мужчины, 88 женщин, 135 подростков и 44 девочки моложе 16 лет; у доменных печей и т. д. на каж­
дую тысячу — 668 мужчин, 149 женщин, 98 подростков и 85 девочек моложе 16 лет. К этому присоединяется
еще низкая заработная плата за огромную эксплуатацию зрелых и незрелых рабочих сил, составляющая в сред­
нем 2 шилл. 8 пенсов в день для мужчин, 1 шилл. 8 пенсов для женщин и 1 шилл. 2¹/2 пенса для подростков.
Зато Бельгия в 1863 г. по сравнению с 1850 г. почти удвоила количество и стоимость вывезенного ею угля, же­
леза и т. д.

¹⁹¹⁾ Когда Роберт Оуэн в самом начале второго десятилетия этого века не только теоретически выступил за
необходимость ограничения рабочего дня, но и действительно ввел десятичасовой день на своей фабрике в
Нью-Ланарке, этот опыт осмеивали как коммунистическую утопию, — совершенно так же, как осмеивали его
«соединение производительного труда с воспитанием детей» или вызванные им к жизни кооперативные пред­
приятия рабочих. В настоящее время первая утопия сделалась фабричным законом, вторая фигурирует в виде
официальной фразы в каждом фабричном акте, третья даже служит прикрытием реакционного шарлатанства.

¹⁹²⁾ Ure (французский перевод): «Philosophie des Manufactures». Paris, 1836, t. II, p. 39, 40, 67, 77 etc.

ГЛАВА VIII. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ___________________________ 309

Франция медленно плетется за Англией. Понадобилась февральская революция для того, чтобы появился на свет двенадцатичасовой закон193) , который гораздо более неудовлетвори­телен, чем его английский оригинал. Несмотря на это, французский революционный метод обнаруживает и свои особые преимущества. Одним ударом он диктует всем мастерским и фабрикам без различия один и тот же предел рабочего дня, тогда как английское законода­тельство нехотя уступает давлению обстоятельств то в том, то в другом пункте и избирает

"        "                                                                                                                           "194")

самый верный путь для порождения все новых и новых юридических хитросплетений194) . Вместе с тем, французский закон провозглашает в качестве принципа то, что завоевывается в Англии лишь для детей, несовершеннолетних и женщин и на что лишь в последнее время начинают предъявляться требования как на общее право195) .

В Соединенных Штатах Северной Америки всякое самостоятельное рабочее движение ос­тавалось парализованным, пока рабство уродовало часть республики. Труд белых не может освободиться там, где труд черных носит на себе позорное клеймо. Но смерть рабства тотчас же породила новую юную жизнь. Первым плодом Гражданской войны была агитация за восьмичасовой рабочий день, шагающая семимильными шагами локомотива от Атлантиче­ского океана до Тихого,

¹⁹³⁾ В отчете «Международного статистического конгресса в Париже, 1855 г.» говорится между прочим:
«Французский закон, ограничивающий продолжительность ежедневного труда на фабриках и в мастерских 12
часами, не предписывает для этого труда определенных постоянных часов» (периодов времени) «и только для
детского труда предписывается период между 5 часами утра и 9 часами вечера. Поэтому часть фабрикантов
пользуется правом, которое предоставляется им этим роковым умолчанием, для того чтобы заставлять работать
изо дня в день без перерыва, может быть за исключением воскресений. Они применяют для этого две различ­
ные смены рабочих, из которых ни одна не проводит в мастерской более 12 часов, но работа на предприятии
продолжается и днем и ночью. Закон соблюден, но соблюдена ли гуманность?» Помимо «разрушающего влия­
ния ночного труда на человеческий организм» подчеркивается также «роковое влияние ночного совместного
пребывания обоих полов в одних и тех же скудно освещенных мастерских».

¹⁹⁴⁾ «Так, например, в моем округе в одном и том же фабричном здании один и тот же фабрикант как бе-
лильщик и красильщик подчинен «Акту о белильнях и красильнях», как ситцепечатник — «Акту о ситцепечат­
ных фабриках» и как finisher [аппретурщик] — «Фабричному акту»». (Донесение г-на Бейкера в «Reports etc. for
31st October 1861», p. 20.) Перечислив различные положения этих законов и вытекающие отсюда осложнения,
г-н Бейкер говорит; «Мы видим, как трудно обеспечить исполнение этих трех парламентских актов, если вла­
делец фабрики захочет обойти закон». Но зато господам юристам это уже наверное обеспечивает процессы.

¹⁹⁵⁾ Так, фабричные инспектора решаются, наконец, сказать: «Эти возражения» (капитала против законода­
тельного ограничения рабочего времени) «должны пасть перед широким принципом прав труда... Наступает
момент, когда право хозяина на труд его работника прекращается, и время последнего становится его собст­
венностью даже в том случае, если вопрос об истощении еще не стоит» («Reports etc. for 31st October 1862», p.
54).

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 310

от Новой Англии до Калифорнии. Всеобщий рабочий съезд в Балтиморе¹⁰⁸ (август 1866 г.) заявляет:

«Первым и великим требованием современности, необходимым для освобождения труда этой страны от ка­питалистического рабства, является издание закона, который признал бы восьмичасовой день нормальным ра­бочим днем во всех штатах Американского союза. Мы решили напрячь все наши силы для борьбы за достиже­ние этого славного результата»¹⁹⁶⁾.

Одновременно (начало сентября 1866 г.) конгресс Международного Товарищества Рабо­чих в Женеве, согласно предложению лондонского Генерального Совета, постановил: «Предварительным условием, без которого все дальнейшие попытки улучшения положения рабочих и их освобождения обречены на неудачу, является ограничение рабочего дня... Мы предлагаем в законодательном порядке ограничить рабочий день 8 часами»¹⁰⁹.

Таким образом, рабочее движение, инстинктивно выросшее по обеим сторонам Атланти­ческого океана из самих производственных отношений, оправдывает заявление английского фабричного инспектора Р. Дж. Сандерса:

«Невозможно предпринять дальнейших шагов на пути реформирования общества с какой бы то ни было на­деждой на успех, если предварительно не будет ограничен рабочий день и не будет вынуждено строгое соблю-

197)

дение установленных для него границ» '.

Приходится признать, что наш рабочий выходит из процесса производства иным, чем вступил в него. На рынке он противостоял владельцам других товаров как владелец товара «рабочая сила», т. е. как товаровладелец — товаровладельцу. Контракт, по которому он про­дал капиталисту свою рабочую силу, так сказать, черным по белому фиксирует, что он сво­бодно распоряжается самим собой. По заключении же сделки оказывается, что он вовсе не был «свободным агентом», что время, на которое. ему вольно продавать свою рабочую силу,

198)

является временем, на которое он вынужден ее продавать198) , что в действитель-

¹⁹⁶⁾ «Мы, рабочие Данкерка, заявляем, что продолжительность рабочего времени, требующаяся при тепе­
решней системе, слишком велика и не оставляет рабочему времени для отдыха и развития, и, более того, низ­
водит его до состояния порабощения, которое немногим лучше рабства («a condition of servitude but little better
than slavery»). Поэтому мы решили, что восьми часов достаточно для одного рабочего дня и это должно быть
признано официально; мы призываем к содействию нам печать, этот мощный рычаг... а всех, кто откажет в
этом содействии, будем считать врагами рабочей реформы и рабочих прав» (Резолюции рабочих в Данкерке,
штат Нью-Йорк, 1866 г.).

¹⁹⁷⁾ «Reports etc. tor 31st October 1848», p. 112.

¹⁹⁸⁾ «Эти действия» (маневры капитала, например, в 1848—1850 гг.) «дали, кроме того, неопровержимое до­
казательство неправильности столь часто выдвигаемого утверждения, будто рабочие не нуждаются в покрови-

ГЛАВА Vili. — РАБОЧИЙ ДЕНЬ____________________________ ЗЦ

ности вампир не выпускает его до тех пор, «пока можно высосать из него еще одну каплю крови, выжать из его мускулов и жил еще одно усилие»199) . Чтобы «защитить» себя от «змеи своих мучений»110 , рабочие должны объединиться и, как класс, заставить издать государст­венный закон, мощное общественное препятствие, которое мешало бы им самим по добро­вольному контракту с капиталом продавать на смерть и рабство себя и свое потомство²⁰⁰⁾. На место пышного каталога «неотчуждаемых прав человека» выступает скромная Magna Charta¹¹¹ ограниченного законом рабочего дня, которая, «наконец, устанавливает точно, ко­гда оканчивается время, которое рабочий продает, и когда начинается время, которое при­надлежит ему самому»²⁰¹). Quantum mutatus ab illo!¹¹²

тельстве и должны рассматриваться как агенты, совершенно свободно располагающие единственной своей соб­ственностью, т. е. трудом рук своих и потом лица своего» («Reports etc. for 30th April 1850», p. 45). «Свободный труд, если вообще его можно так назвать, даже и в свободной стране требует для своей защиты сильной руки закона» («Reports etc. tor 31st October 1864», p. 34). «Позволять... или, что сводится к тому же, заставлять... ра­ботать по 14 часов в сутки с перерывами на еду или без них и т. д.» («Reports etc. for 30th April 1863», p. 40).

¹⁹⁹⁾ Фридрих Энгельс. «Английский билль о десятичасовом рабочем дне» (в «Neue Rheinische Zeitung», номер
за апрель 1850 г., стр. 5 [см. настоящее издание том 7, стр. 246]).

²⁰⁰⁾ Десятичасовой билль в подчиненных ему отраслях промышленности «спас рабочих от полного вырож­
дения и взял под свою охрану их физическое здоровье» («Reports etc. for 31st October 1859», p. 47). «Капитал»
(на фабриках) «не может поддерживать машину в движении сверх ограниченного периода времени, не причи­
няя вреда здоровью и нравственности запятых им рабочих, а они не в состоянии защитить себя сами» (там же,
стр. 8).

²⁰¹⁾ «Еще большее благо заключается в том, что, наконец, ясно разграничены собственное время рабочего и
время его хозяина. Рабочий знает теперь, когда оканчивается то время, которое он продает, и когда начинается
его собственное время, и. заранее точно зная это, он в состоянии распределить свои собственные минуты в сво­
их собственных целях» (там же, стр. 52). «Сделав рабочего хозяином его собственного времени, они» (фабрич­
ные законы) «дали ему нравственную силу, которая направляет его к обладанию политической властью» (там
же, стр. 47). Со сдержанной иронией и в весьма осторожных выражениях фабричные инспектора намекают на
то, что теперешний закон о десятичасовом рабочем дне до некоторой степени освободил и капиталиста от при­
родной грубости, присущей ему как простому воплощению капитала и дал ему время для некоторого «образо­
вания». Раньше «хозяин не имел времени ни на что другое, кроме наживы денег, а рабочий не имел времени ни
на что другое, кроме труда» (там же, стр. 48).

ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 312

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ НОРМА И МАССА ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

В этой главе, как и раньше, мы предполагаем, что стоимость рабочей силы, следовательно та часть рабочего дня, которая необходима для воспроизводства или сохранения рабочей си­лы, представляет собой величину данную, постоянную.

При таком предположении вместе с нормой прибавочной стоимости дана и та ее масса, которую отдельный рабочий доставляет капиталисту за определенный период времени. Ес­ли, например, необходимый труд составляет 6 часов в день, что в переводе на золото состав­ляет 3 шилл., равные 1 талеру, то 1 талер представляет собой дневную стоимость одной ра­бочей силы, или капитальную стоимость, авансированную на покупку одной рабочей силы. Далее, если норма прибавочной стоимости = 100%, то этот переменный капитал в 1 талер производит массу прибавочной стоимости в 1 талер, или рабочий доставляет ежедневно мас­су прибавочного труда в 6 часов.

Но переменный капитал есть денежное выражение совокупной стоимости всех рабочих сил, которые одновременно употребляются капиталистом. Следовательно, его стоимость равна средней стоимости одной рабочей силы, помноженной на число употребляемых рабо­чих сил. Поэтому при данной стоимости рабочей силы величина переменного капитала пря­мо Пропорциональна числу одновременно занятых рабочих. Таким образом, если дневная стоимость одной рабочей силы = 1 талеру, то необходимо авансировать капитал в 100 тале­ров, чтобы эксплуатировать 100 рабочих сил, и в n талеров, чтобы ежедневно эксплуатиро­вать n рабочих сил.

Точно так же, если переменный капитал в 1 талер, дневная стоимость одной рабочей си­лы, производит ежедневно прибавочную стоимость в 1 талер, то переменный капитал в 100 талеров производит ежедневно прибавочную стоимость в 100, а капитал в n талеров — еже­дневную прибавочную стоимость в 1 талер х п.

__________________ ГЛАВА IX. — НОРМА И МАССА ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ______________ 313

Следовательно, масса производимой прибавочной стоимости равна прибавочной стоимости, доставляемой рабочим днем отдельного рабочего, помноженной на число применяемых ра­бочих. Но, далее, так как масса прибавочной стоимости, производимой отдельным рабочим, при данной стоимости рабочей силы определяется нормой прибавочной стоимости, то из этого вытекает следующий первый закон: масса производимой прибавочной стоимости равна величине авансированного переменного капитала, помноженной на норму прибавочной стоимости, или определяется сложным отношением между числом одновременно эксплуати­руемых одним и тем же капиталистом рабочих сил и степенью эксплуатации отдельной ра­бочей силы* .

Итак, если массу прибавочной стоимости мы обозначим через М, прибавочную стоимость, доставляемую отдельным рабочим в среднем за день, через т, переменный капитал, еже­дневно авансируемый на покупку одной рабочей силы, через v, общую сумму переменного капитала через V, стоимость средней рабочей силы через k, степень ее эксплуатации через ^a'/_a

—Е------------------ "У и число применяемых рабочих через п, то мы получим:

^ необходимы й труд J

М=-

Мы постоянно предполагаем не только то, что стоимость средней рабочей силы есть ве­личина постоянная, по и то, что применяемые капиталистом рабочие сведены к среднему ра­бочему. Бывают исключительные случаи, когда производимая прибавочная стоимость воз­растает не пропорционально числу эксплуатируемых рабочих, но тогда и стоимость рабочей силы не остается постоянной.

Поэтому при производстве определенной массы прибавочной стоимости уменьшение од­ного фактора может быть возмещено увеличением другого. Если переменный капитал уменьшается и одновременно норма прибавочной стоимости повышается в той же пропор­ции, то масса производимой прибавочной стоимости остается неизменной. Если при сохра­нении прежних предположений капиталисту приходится авансировать 100 талеров для того, чтобы ежедневно эксплуатировать 100 рабочих,

В авторизованном французском издании вторая часть этого положения излагается следующим образом: «или же она равна стоимости одной рабочей силы, помноженной на степень ее эксплуатации и помноженной на число одновременно при-меняемых сил». Ред.

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 314

и если норма прибавочной стоимости составляет 50%, то этот переменный капитал в 100 та­леров доставляет прибавочную стоимость в 50 талеров, или в 3 х 100 рабочих часов. Если норма прибавочной стоимости удваивается, или рабочий день удлиняется не с 6 до 9, а с 6 до 12 часов, то уменьшенный наполовину переменный капитал, капитал в 50 талеров, приносит прибавочную стоимость опять-таки в 50 талеров, или в 6 х 50 рабочих часов. Следовательно, уменьшение переменного капитала может быть компенсировано пропорциональным повы­шением нормы эксплуатации рабочей силы, или уменьшение числа занятых рабочих может быть компенсировано пропорциональным удлинением рабочего дня. Таким образом, в из­вестных границах, вынуждаемое капиталом предложение труда независимо от предложения рабочих²⁰²). Наоборот, уменьшение нормы прибавочной стоимости оставляет массу произво­димой прибавочной стоимости без изменения, если пропорционально возрастает величина переменного капитала, или число занятых рабочих.

Однако компенсация числа рабочих, или величины переменного капитала, повышением нормы прибавочной стоимости, или удлинением рабочего дня, имеет границы, которых она не в состоянии переступить. Какова бы ни была стоимость рабочей силы, составляет ли ра­бочее время, необходимое для поддержания рабочего, 2 или 10 часов, во всяком случае сово­купная стоимость, которую рабочий может производить изо дня в день, меньше стоимости, в которой овеществлены 24 рабочих часа, меньше 12 шилл. или 4 талеров, если таково денеж­ное выражение этих 24 часов овеществленного труда. При нашем прежнем предположении, согласно которому ежедневно требуется 6 рабочих часов для того, чтобы воспроизвести са­мое рабочую силу, или авансированную на ее покупку капитальную стоимость, переменный капитал в 500 талеров, который применяет 500 рабочих при норме прибавочной стоимости в 100%, или при 12-часовом рабочем дне, ежедневно производит прибавочную стоимость в 500 талеров, или в 6 х 500 рабочих часов. Капитал в 100 талеров, ежедневно применяющий 100 рабочих при норме прибавочной стоимости в 200%, или при 18 часовом рабочем дне, производит массу прибавочной стоимости лишь в 200 талеров, или в 12 х 100 рабочих часов. И вся вновь созданная им стоимость, эквивалент авансированного

^; Этот элементарный закон, по-видимому, неизвестен господам из лагеря вульгарной политической эко­номии — они, эти архимеды наоборот, воображают, будто в определении рыночных цен труда спросом и пред­ложением нашли точку опоры, — не для того, чтобы перевернуть мир, а для того, чтобы остановить его.

__________________ ГЛАВА IX. — НОРМА И МАССА ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ______________ 315

переменного капитала плюс прибавочная стоимость, никогда, ни в какой день не может дос­тигнуть суммы в 400 талеров, или в 24 х 100 рабочих часов. Абсолютная граница среднего рабочего дня, который по природе всегда меньше 24 часов, образует абсолютную границу для компенсации уменьшения переменного капитала увеличением нормы прибавочной стоимости, или уменьшения числа эксплуатируемых рабочих повышением степени эксплуа­тации рабочей силы. Этот до осязательности ясный второй закон важен для объяснения мно­гих явлений, возникающих из тенденции капитала, о которой мы будем говорить позже, — тенденции возможно больше сокращать число занимаемых им рабочих, или свою перемен­ную составную часть, превращаемую в рабочую силу, что находится в противоречии с дру­гой его тенденцией — производить возможно большую массу прибавочной стоимости. На­оборот. Если масса применяемых рабочих сил, или величина переменного капитала, возрас­тает, но не пропорционально уменьшению нормы прибавочной стоимости, то масса произ­водимой прибавочной стоимости понижается.

Третий закон вытекает из определения массы производимой прибавочной стоимости дву­мя факторами — нормой прибавочной стоимости и величиной авансированного переменного капитала. Если дана норма прибавочной стоимости, или степень эксплуатации рабочей силы, и стоимость, рабочей силы, или величина необходимого рабочего времени, то само собой понятно, что чем больше переменный капитал, тем больше масса производимой стоимости и прибавочной стоимости. Если дана граница рабочего дня, а также граница его необходимой составной части, то масса стоимости и прибавочной стоимости, производимой отдельным капиталистом, очевидно, зависит исключительно от той массы труда, которую он приводит в движение. А масса приводимого им в движение труда при данных предположениях зависит от массы рабочей силы, или числа рабочих, которых он-эксплуатирует, число же это, в свою очередь, определяется величиной авансированного им переменного капитала. Следователь­но, при данной норме прибавочной стоимости и данной стоимости рабочей силы, массы производимой прибавочной стоимости прямо пропорциональны величинам авансированных переменных капиталов. Но мы уже знаем, что капиталист делит свой капитал на две части. Одну часть он затрачивает на средства производства. Это — постоянная часть его капитала. Другую часть он превращает в живую рабочую силу. Эта часть образует его переменный ка­питал. На базисе одного и того же способа производства в различных

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 316

отраслях производства имеет место различное деление капитала на постоянную и перемен­ную составные части. В одной и той же отрасли производства это отношение изменяется с изменением технической основы и общественной комбинации процесса производства. Но как бы ни распадался данный капитал на постоянную и переменную составную часть, будет ли последняя относиться к первой как 1:2, или 1:10, или 1:х, это нисколько не затрагивает только что установленного закона, так как согласно прежнему анализу стоимость постоянно­го капитала хотя и проявляется вновь в стоимости продукта, но не входит во вновь создан­ную стоимость. Чтобы применять 1000 прядильщиков, требуется, конечно, больше сырого материала, веретен и т. д., чем для того, чтобы применять 100 прядильщиков. Но пусть стои­мость этих добавляемых средств производства повышается, падает или остается неизменной, пусть она будет велика или мала, — она во всяком случае не оказывает никакого влияния на процесс увеличения стоимости, осуществляемый теми рабочими силами, которые приводят эти средства производства в движение. Следовательно, констатированный выше закон при­нимает такую форму: производимые различными капиталами массы стоимости и прибавоч­ной стоимости, при данной стоимости и одинаковой степени эксплуатации рабочей силы, прямо пропорциональны величинам переменных составных частей этих капиталов, т. е. их составных частей, превращенных в живую рабочую силу.

Этот закон явно противоречит всему опыту, основанному на внешней видимости явлений. Каждый знает, что владелец хлопчатобумажной прядильной фабрики, который в процентном отношении ко всему применяемому капиталу применяет относительно много постоянного и мало переменного капитала, не получает от этого меньше прибыли, или прибавочной стои­мости, чем хозяин пекарни, который приводит в движение относительно много переменного и мало постоянного капитала. Для разрешения этого кажущегося противоречия требуется еще много промежуточных звеньев, как в элементарной алгебре требуется много промежу­точных звеньев для того, чтобы понять, что % может представлять действительную величи­ну. Хотя классическая политическая экономия никогда не формулировала этого закона, од­нако она инстинктивно придерживается его, потому что он вообще представляет собой необ­ходимое следствие закона стоимости. Она пытается спасти его посредством насильственной абстракции от противоречий явления. Позже

203)

Подробнее об этом в «Четвертой книге».

__________________ ГЛАВА IX. — НОРМА И МАССА ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ______________ 317

мы увидим, как школа Рикардо споткнулась об этот камень преткновения. Вульгарная поли-

113

тическая экономия, которая «действительно так ничему и не научилась»113 , здесь, как и вез­де, хватается за внешнюю видимость явления в противоположность закону явления. Она по­лагает, в противоположность Спинозе, что «невежество есть достаточное основание»

Труд, изо дня в день приводимый в движение совокупным капиталом общества, можно рассматривать как один-единственный рабочий день. Если, например, число рабочих — один миллион, а средний рабочий день рабочего составляет 10 часов, то общественный рабочий день состоит из 10 миллионов часов. При данной продолжительности этого рабочего дня — определяются ли его границы физическими или социальными условиями — масса прибавоч­ной стоимости может быть увеличена только посредством увеличения числа рабочих, т. е. рабочего населения. Увеличение населения образует здесь математическую границу произ­водства прибавочной стоимости совокупным общественным капиталом. Наоборот. При дан­ной численности населения эта граница определяется возможным удлинением рабочего дня²⁰⁴⁾. В следующей главе мы увидим, что этот закон имеет значение лишь для той формы прибавочной стоимости, которую мы рассматривали до сих пор.

Из предыдущего рассмотрения производства прибавочной стоимости следует, что не вся­кая произвольная сумма денег или стоимости может быть превращена в капитал, что, напро­тив, предпосылкой этого превращения является определенный минимум денег или меновых стоимостей в руках отдельного владельца денег или товаров. Минимум переменного капита­ла — это цена издержек на одну рабочую силу, употребляемую изо дня в день в течение все­го года для извлечения прибавочной стоимости. Если бы у рабочего были свои. собственные средства производства и если бы он довольствовался жизнью рабочего, то для него было бы достаточно рабочего времени, необходимого для воспроизводства его жизненных средств, скажем 8 часов в день. Следовательно, и средств производства ему требовалось бы только на 8 рабочих часов. Напротив, капиталист, который кроме этих 8 часов заставляет рабочего вы­полнять еще, скажем, 4 часа прибавочного труда, нуждается в добавочной денежной сумме для приобретения добавочных средств производства.

²⁰⁴⁾ «Труд общества, т. е. время, употребляемое в хозяйстве, есть величина данная, скажем 10 часов в день на каждого из миллиона населения, или десять миллионов часов... Капитал имеет свой предел возрастания. Предел этот во всякий данный период может быть достигнут посредством использования всего времени, которое име­ется в распоряжении для производительного употребления» («An Essay on the Political Economy of Nations». London, 1821, p. 47, 49).

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 318

Но при нашем предположении ему пришлось бы применять двух рабочих уже для того, что­бы на ежедневно присваиваемую прибавочную стоимость жить так, как живет рабочий, т. е. иметь возможность удовлетворять свои необходимые потребности. В этом случае целью его производства было бы просто поддержание жизни, а не увеличение богатства; между тем при капиталистическом производстве предполагается последнее. Для того чтобы жить толь­ко вдвое лучше обыкновенного рабочего и превращать снова в капитал половину произво­димой прибавочной стоимости, ему пришлось бы вместе с числом рабочих увеличить в во­семь раз минимум авансируемого капитала. Конечно, он сам, подобно своему рабочему, мо­жет прилагать свои руки непосредственно к процессу производства, но тогда он и будет чем-то средним между капиталистом и рабочим, будет «мелким хозяйчиком». Известный уро­вень капиталистического производства требует, чтобы все время, в течение которого капита­лист функционирует как капиталист, т. е. как персонифицированный капитал, он мог упот­реблять на присвоение чужого труда, а потому и на контроль над ним и на продажу продук­тов этого труда²⁰⁵⁾. Средневековые цехи стремились насильственно воспрепятствовать пре­вращению ремесленника-мастера в капиталиста, ограничивая очень незначительным макси­мумом число рабочих, которых дозволялось держать отдельному мастеру. Владелец денег или товаров только тогда действительно превращается в капиталиста, когда минимальная сумма, авансируемая на производство, далеко превышает средневековый максимум. Здесь, как и в естествознании, подтверждается правильность того закона, открытого Гегелем в его «Логике», что чисто количественные изменения на известной ступени переходят в качест­венные различия^205a).

²⁰⁵⁾ «Фермер не может полагаться на свой собственный труд, а если он это делает, то я утверждаю, что он проигрывает от этого. Его занятием должно быть общее наблюдение за всем: следует наблюдать за молотиль­щиком, иначе заработная плата последнему окажется выброшенной на ветер, так как хлеб не будет вымолачи­ваться; ему следует наблюдать за своими косцами, жнецами и т. д.; он должен постоянно проверять состояние ограды; он должен смотреть, чтобы не было никаких упущений, а они неизбежны, если он будет прикован к какому-нибудь одному месту» ([J. Arbuthnot.] «An Inquiry into the Connection between the present Price of Provi­sions, and the Size of Farms etc.». By a Farmer. London, 1773, p. 12). Эта работа очень интересна. По ней можно изучать генезис «фермера-капиталиста» или «фермера-купца», как он прямо назван здесь, и слушать его само­возвеличение перед «мелким фермером», который в сущности борется за средства существования. «Класс ка­питалистов сначала отчасти, а в конце концов и совершенно освобождается от необходимости физического труда» («Textbook of Lectures on the Political Economy of Nations». By the Rev. Richard Jones. Hertford, 1852, Lecture III, p. 39).

205a) Пр_{инятая в} современной химии молекулярная теория, впервые научно развитая Лораном и Жераром, основывается именно на этом законе. {Добавление к 3 изданию. В пояснение этого для нехимиков довольно

__________________ ГЛАВА IX. — НОРМА И МАССА ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ______________ 319

Та минимальная сумма стоимости, которой должен располагать отдельный владелец денег или товаров для того, чтобы превратиться в капиталиста, изменяется на различных ступенях развития капиталистического производства, а при данной ступени развития различна в раз­личных сферах производства в зависимости от их особых технических условий, Некоторые отрасли производства уже при самом начале капиталистического производства требуют та­кого минимума капитала, которого в это время нет в руках отдельных индивидуумов. Это вызывает, с одной стороны, государственные субсидии частным лицам, как во Франции в эпоху Кольбера и в некоторых немецких государствах до нашего времени, с другой стороны, — образование обществ с узаконенной монополией на ведение известных отраслей промыш­ленности и торговли206) — этих предшественников современных акционерных обществ.

Мы не останавливаемся на деталях тех изменений, которые претерпело отношение между капиталистом и наемным рабочим в течение процесса производства, не останавливаемся, следовательно, и на дальнейшем развертывании определений самого капитала. Отметим только немногие главные пункты.

В процессе производства капитал развился в командование над трудом, т. е. над дейст­вующей рабочей силой, или самим рабочим. Персонифицированный капитал, капиталист, наблюдает за тем, чтобы рабочий выполнял свое дело как следует и с надлежащей степенью интенсивности.

Далее, капитал развился в принудительное отношение, заставляющее рабочий класс вы­полнять больше труда, чем того требует узкий круг его собственных жизненных потребно­стей. Как производитель чужого трудолюбия, как высасыватель прибавочного труда и экс­плуататор рабочей силы, капитал по своей энергии, ненасытности и эффективности далеко превосходит все прежние системы производства, покоящиеся на прямом принудительном труде.

темного примечания укажем, что автор говорит здесь о соединениях углерода, названных впервые Жераром в 1843 г. «гомологическими рядами», из которых каждый имеет свою собственную алгебраическую формулу. Например, ряд парафинов: С_nН_2n+2 ; ряд нормальных алкоголей: С_nН_2n+2О; ряд нормальных жирных кислот: С_nН_2nO2 и многие другие. В приведенных примерах посредством простого количественного прибавления СН₂ к молекулярной формуле каждый раз получается качественно различное тело. Относительно преувеличенного Марксом участия Лорана и Жерара в установлении этого важного факта ср. Kopp. «Entwicklung der Chemie». Munchen, 1873, S. 709, 716 и Schorlemmer. «Rise and Development of Organic Chemistry». London, 1879, p. 54. Ф. Э.}

²⁰⁶⁾ Учреждения этого рода Мартин Лютер называет «обществом-монополией».

_________ ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. — ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ 320

Капитал подчиняет себе труд сначала при тех технических условиях, при которых он его исторически застает. Следовательно, он не сразу изменяет способ производства. Производ­ство прибавочной стоимости в той форме, которую мы до сих пор рассматривали, т. е. по­средством простого удлинения рабочего дня, представлялось поэтому независимым от какой бы. то ни было перемены в самом способе производства. В старомодной пекарне оно было не менее действенным, чем в современной хлопкопрядильне.

Если мы рассматриваем процесс производства с точки зрения процесса труда, то рабочий относится к средствам производства не как к капиталу, а просто как к средствам и материалу своей целесообразной производительной деятельности. На кожевенном заводе, например, он обращается с кожей просто как с предметом своего труда. Он дубит кожу не для капитали­ста. Иное получится, если мы будем рассматривать процесс производства с точки зрения процесса увеличения стоимости. Средства производства тотчас же превращаются и средства высасывания чужого, труда. И уже не рабочий употребляет средства производства, а средст­ва производства употребляют рабочего. Не он потребляет их как вещественные элементы своей производительной деятельности, а они потребляют его как фермент их собственного жизненного процесса; а жизненный процесс капитала заключается лишь в его движении как самовозрастающей стоимости. Плавильные печи и производственные здания, которые ночью отдыхают и не высасывают живой труд, представляют собой «чистую потерю» («mere loss») для капиталиста. Поэтому плавильные печи и производственные здания создают «притяза­ние на ночной труд» рабочих сил. Простое превращение денег в вещественные факторы про­цесса производства, в средства производства, превращает последние в юридический титул и принудительный титул на чужой труд и прибавочный труд. Один пример в заключение по­кажет нам, как эта свойственная капиталистическому производству и характеризующая его перетасовка, даже извращение соотношения между мертвым и живым трудом, между стои­мостью и той силой, которая создает стоимость, отражается в головах капиталистов. Во вре­мя бунта английских фабрикантов в 1848— 1850 гг. «глава льно- и бумагопрядильной фаб­рики в Пейсли, одной из старейших и почтеннейших фирм западной Шотландии, компании Карлайл, сыновья и К°, которая существует с 1752 г. и из поколения в поколение возглавля­ется одной и той же семьей», — этот чрезвычайно интеллигентный джентль-

__________________ ГЛАВА IX. — НОРМА И МАССА ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ______________ 321

мен написал в «Glasgow Daily Mail» от 25 апреля 1849 г. письмо²⁰⁷) под заголовком «Relaissystem», где встречается, между прочим, следующее до смешного наивное место:

«Рассмотрим же те беды, которые проистекут от сокращения рабочего времени с 12 до 10 часов... Они «сво­дятся» к самому серьезному вреду для перспектив и собственности фабриканта. Если он» (т. е. его «руки») «ра­ботал 12 часов, а впредь будет работать только 10 часов, то каждые 12 машин или веретен его предприятия со­кращаются до 10 («then every 12 machines or spindles, in his establishment, shrink to 10»), и если бы он захотел продать свою фабрику, то они оценивались бы только как 10, так что каждая фабрика во всей стране утратила бы одну шестую часть своей стоимости»²⁰⁸⁾.

В наследственно-капиталистической голове из Западной Шотландии стоимость средств производства — веретен и т. д. — настолько неразрывно сливается с их капиталистическим свойством самовозрастать, или ежедневно поглощать определенное количество чужого да­рового труда, что глава фирмы Карлайл и К° действительно воображает, что при продаже фабрики ему оплачивают не только стоимость веретен, но, кроме того, и возрастание их стоимости, не только труд, заключающийся в них и необходимый для производства веретен того же самого рода, но и прибавочный труд, который при их помощи ежедневно высасыва­ется из бравых западных шотландцев в Пейсли; и как раз по этой причине, думает он, с со­кращением рабочего дня на два часа продажная цена каждых 12 прядильных машин сокра­тится до размеров цены 10 машин!

²⁰⁷⁾ «Reports of Insp. of Fact. for 30th April 1849», p. 59.

²⁰⁸⁾ «Reports of Insp. of Fact. for 30th April 1849», p. 60. Фабричный инспектор Стюарт, сам шотландец и, в
противоположность английским фабричным инспекторам, совершенно плененный капиталистическим образом
мышления, прямо заявляет, что это письмо, которое он включил в свой отчет, «представляет собой наиполез­
нейшее сообщение, какое только было сделано кем-либо из фабрикантов, применяющих Relaissystem, и рассчи­
тано в особенности на то, чтобы устранить предрассудки и возражения против этой системы».

322

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: