ОРИГИНАЛЬНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ. ПИСАТЕЛИ ИЗЪ ГРЕКОВЪ.   857

хорошо—съ одной стороны весьма вежливо, а съ другой съ полнымъ достоинствомъ ⁴).

4. Никифоръ 1-й, занимавши престолъ съ 1104-й по 1121-й годъ. Отъ него сохранились до насъ четыре сочинешя—два противъ лати-нянъ и два кравоучительнаго содержашя.

Два первый сочинешя представляютъ собою послашя, написан-ныя къ князьямъ, —одно по просьбе того, къ кому адресовано, дру­гое, какъ кажется, по собственному усердно митрополита. По просьбе написано послаше къ вел. кн. Владимиру Всеволодовичу Мономаху, который спрашивалъ митрополита, какъ отвержены были латиняне отъ святыя соборныя и npaBOBipHbiH церкви. Отвить митрополита, со­стоящей въ краткомъ лзвъщенш объ отпаденш латинянъ и въ исчисленш ихъ заблужденш, весьма схожъ съ сочинешемъ противъ латинянъ митр. Георпя, отличаясь отъ него тЬмъ, что исчисляетъ заблуждетя лати­нянъ въ другомъ порядкв и что, опуская нвкоторыя изъ нихъ, всего приводить ихъ не 27, а 20 ^s). Другое послаше написано къ Влади-миро—Волынскому князю Ярославу Святополковичу, который имъ\ть свой уд^гЬлъ въ соседстве съ землею Лядскою, и по тому, какъ нужно подразумевать, побуждент, что это соседство представляло князю осо­бенную опасность отъ латинянъ. Въ послаши сначала кратко сооб­щается объ отпаденш латинянъ то же самое, что и въ предъиду-щемъ, загвмъ также кратко исчисляются ихъ заблуждешя, причемъ опускаются нъкоторыя прежшя и указываются нъкоторыя новыя, и на-конецъ подробно опровергается одно заблуждеше, именно—употреб-леше опрътноковъ ³).

') Послаше, отправленное по своему назначешю на греческомъ язык$, но в4роятно тогда же, а во всякомъ случай въ весьма древнее время, переведенное на славянсюй языкъ и дошедшее до насъ на обоихъ, напечатано—на славянскомъ въ Памятникахъ РоссШской словесности XII вт> ка Калайдовича, на греческомъ: В. И. Григоровичем, въ I кн. Ученыхъ Записокъ II Отд. Академш Наукъ (съ по-втореннымъ славянскимъ), Софокломъ Икономосомъ въ Аеинахъ, въ 1868 г., особой брошюрой, и А. С. Павловымь въ приложешяхъ къ Критическимъ опытамъ по исто-pin и пр. (объ издан in Икономоса, которое мы зваемъ только по указатямъ, зд^сь стр. 60). Что послаше писано къ антипапт. Клименту Ш, это доказалъ покойный Неволит,, —статья о митр. 1оаннт> во 2 томи Извт> стШ АкадемШ Наукъ.

²) Напечатано въ Памятникахъ РоссШской Словесности XII в^ка Калайдо­ вича. Слнчеше съ Стязаньемъ митр. Теория и указаше недостающаго у Попова стрр. 101 fin.—107, см. также Павлова Критичч. опыты.

⁸) Напечатано иреосв. Mampicm въ двухъ видахъ, —приложешй къ 2 тому Исторш Л»Л» 9 и 10. Указаше действительна^) князя, къ которому адресовано, у Попова, стр. 109.

56-832

858

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВЫЦЕН1Е.

Нравоучительныя сочинетя митр. Никифора суть: послаше къ вел. кн. Владимиру Всеволодовичу Мономаху и церковное поучеше.

Въ посланш къ Мономаху, написанномъ въ начали великаго по­ста, по своему объему сравнительно довольно обширномъ, сначала какъ бы въ приступи говорится о необходимости и пользе поста для пад-шаго человека, загЪмъ р'Ьчь главнымъ образомъ посвящена показание, откуда въ челов'Ьк'Б доброе и недоброе, и именно—показашю, что то и другое, во-первыхъ, прямо черезъ душу, которая состоитъ изъ трехъ частей: словеснаго, яростнаго и желаннаго (cfr Григорш Нисскаго каноническое правило 1-е), т. е. ума, сердца и воли, во-вторыхъ — черезъ слугъ души или внЬштя чувства: видите, слухъ, обоняте, вкушете и осязаше, и наконецъ, въ заключете, увещательное пред­остережете князю относительно н'Бкоторыхъ слугъ его дупш, а именно-его слуха, за который митрополитъ высказываетъ опасетя, не внималъ ли онъ клеветникамъ и наушникамъ и такимъ образомъ не былъ ли причиной невинныхъ осуждетй, изгнатй и опалъ. Это предостереже­те князю противъ наклонности внимать клеветникамъ и наушникамъ, какъ кажется, было главною целю послатя, хотя митрополитъ наро­чито и отрицаете tie, выставляя своимъ побуждетемъ вообще жела-Hie сделать князю воспоминате или преподать наставлете и еще то, что уставъ есть церковный и правило въ время се—великаго поста— и къ княземъ глаголати что полезное. Само по себъ послате очень хорошо, но, будучи отвлеченно и хитрословесно, оно представляете весьма мало назидатя для людей простыхъ ').

Церковное поучете, сказанное въ недЬлю сыропустную, имеете предметомъ своимъ наступающей постъ, именно —пропов'Ьдникъ возбуж-даетъ въ немъ своихъ слушателей къ радости о наступленш дней поста, пробуждаете чувство сокрушетя о гр'Ьхахъ, побуждаетъ къ му­жеству въ перенесенш подвиговъ постныхъ и убеждаете присоеди­нить къ посту тЬлесному дЬла любви и милосерд1я хриспанскаго. Свое поучете митрополитъ начинаете слъ\дующимъ любопытнымъ предва-ретемъ: < велшхъ поученш, о любимицы и возлюбленныя ми д-бти о ХристЬ, (подобало ми) бесбдовати къ вамъ и водою Его напоити бла­гую вашу землю, глаголю—ваши души, но не данъ ми даръ язычный по божественному Павлу, яко тъмъ языкомъ творити ми порученная и того ради безгласенъ по средъ васъ стою^- и молчу много. Потребну же сущу поученю нын$ приходящихъ ради дней святаго великаго

⁴) Напечатано въ Русскпхъ Достонамятностяхъ, ч. I стр. 61.

ОРИГИНАЛЬНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ. ПИСАТЕЛИ ИЗЪ ГРЕКОВЪ.           859

поста, того ради писашемъ поучешю лйпо быти размыслихъ>. Эти слова показываютъ, что митрополита, не знавшш русскаго языка, на-писалъ свое поучеше по- гречески, вел'Ьлъ перевести его на русскш и заставилъ сказать другаго ').

Единственный, известный въ настоящее время, писатель изъ Гре-ковъ не митрополитовъ, есть монахъ беодосШ, живгшй въ Шев'Ь въ половине XII в. и по всей вероятности состоявши при каеедр'Ь мит­рополичьей въ качестве клирика или чиновника. Такъ какъ онъ хо­рошо зналъ славянскш языкъ (насколько это было возможно для Грека), то необходимо думать, что онъ жилъ въ Poccin очень долго, при чемъ намъ сдается, что онъ былъ человъ'къ, игравшш въ свое время да­леко не последнюю роль. Несомненно принадлежащей сему беодосш литературный трудъ есть не сочинете, а переводъ, именно—переводъ съ греческаго языка на славянсюй послатя папы Льва I пли Вели-каго къ Константинопольскому naTpiapxy Флав! ану объ ереси Евтих1я> сделанный по просьб'Ь князя—монаха Николая Святоши ^s). Но за гЬмъ со всею и решительною вероятностно считаемъ мы произведен1емъ сего 6еодос1я «Слово о вЬре крестьянской и латыньской>, которое усвояется нашими рукописями преп. беодосш Печерскому, какъ на­писанное нмъ въ ответь на вопросъ вел. кн. Изяслава Ярославича ⁵). Во-первыхъ, преп. беодосш ПечерскШ вовсе не могъ иметь гбхъ све-денш объ отступлешяхъ и обычаяхъ латинянъ, которыя сообщаетъ авторъ; во-вторыхъ, совершенно и нисколько не идетъ къ преп. бео­досш то, что онъ—авторъ говорить о себе и о своемъ отце, и на-конецъ въ-третьихъ—преп. беодосш и на вопросъ Изяслава: достоитъ лн резать скотъ въ неделю, начинаетъ ответь: «что взмыслилъ, бо-

') Поучеше напечатано iipeoce. Матр1емъ, Исторш т. 2, изд. 2 стр. 366.

^г) Переводъ напечатанъ въ Чтешяхъ Общества Ист. иДревн., 1848 г. № 7. Начатый по просьбе Святошн, онъ оконченъ былъ поел* его смерти (см. преди-cioBie и посл^, Ьслов1е), ч4мъ и определяется время жизни переводчика. Послаше Льва, славянсий переводъ котораго почему-то желалъ видеть Святоша, по словамъ переводчика (въ преднеловш) ради виры князя отъ Рима въ Шевъ пршде; если понимать это не совершенно ясное не такъ, что послаше написано папою въ Римй, а такъ, что его списокъ полученъ былъ изъ Рима, то изъ сего будетъ следовать, что въ перюдъ домонгольстй, черезъ купцовъ или кого бы то ни было, у насъ возможны были сношешя съ Италией, а такимъ образомъ объяснится и та загадка, что изъ Бара было получено въ Шев* сказаше о перенесенш мощей Николая Чу­дотворца.

³) Напечатано щжосв. Мцкарклп, вмести съ другими сочинешями преп. 9ео-дос1я въ Ученыхъ Запнскахъ II Отд^л. Академш Наукъ, кн. II выпускъ 2-й.

56*

860                                       Т. I. ГЛ. IV. ПРОСВЫЦЕН1Е.

голюбивый княже, впрашати мене некнижна и худа о таковМ вещи>, но такъ ли отвечаете нашъ авторъ на свой совсЬмъ другаго сорта вопросъ? Вообще, мы не сомневаемся, что слово принадлежитъ на­шему веодоспо и написано имъ или для того же Николая Святоши, что всего вероятнее, или для другаго какого нибудь князя, а преп. веодосш усвоено после по весьма понятному недоразум'Ьтю. Отве­чая на вопросъ Святоши или неизвйстнаго КНЯЗЯ * веодосш отчасти указываетъ отступлешя и нечистые обычаи латинянъ, главнымъ же образомъ уб4ждаетъ блюстися ихъ веры и учешя и бегать ихъ сооб­щества. Кирикъ въ своемъ Вопрошанш, высказывая Нифонту мните о необходимости соблюдешя супругами чистоты телесной въ первую и последнюю недели великаго поста, ссылается на какого-то беодоса, который, у митрополита слышавъ, такъ написалъ '). Такъ какъ Ни-фонтъ выставляетъ своего беодоса своимъ современникомъ, каковымъ былъ нашъ веодосш, и такъ какъ онъ представляетъ его челов'Ькомъ, близкимъ къ митрополиту, чтб со всею вероятности следуетъ думать и о посл'Ьднемъ: то оказывается совершенно в'Ьроятнымъ предполагать, что нашъ веодомн былъ авторомъ какого-то, пока неизвестнаго, ка-ноническаго сочинешя. Наконецъ, мы съ своей стороны им^емь весьма большую наклонность подозревать, что именно этотъ нашъ инокъ вео­досш былъ авторомъ того жиля св. Владимира, по которому послед-шй посылалъ пословъ по землямъ для смотрешя в^ръ и изъ котораго возникла повесть объ его крещенш, помещенная въ летописи.

Свттская литература.

Для полноты обзора и ради н'Ькоторыхъ читателей считаемъ не безполезнымъ сделать здесь дополнеше о памятникахъ м1рской пли светской литературы першда до-монгольскаго, каковые памятники суть: Слово о полку Игоревомъ и Слово Дашила Заточеника или Заточ­ника, имеющш впрочемъ между собой общаго единственно только то, что принадлежать авторамъ свътскимъ, а не духовнымъ.

Слово о полку Игоревомъ, чтб значить слово о походе Игоре­вомъ, неизвестно—озаглавленное ли такъ отъ самого автора или отъ переписчиковъ, но въ самомъ тексте называемое повестт и песнда и приравниваемое къ былинамъ, есть героическая поэма, по внешней форме не въ стихахъ, а въ прозе, впрочемъ до некоторой степени

') У Павлова въ Памятнн. канонич. права, col. 38.

ОРИГИНАЛЬНАЯ письменность, свьтсиая литература.   861

ритмической или ггЬвучей, о неудачномъ и несчастномъ походи одного изъ князей русскихъ на Половцевъ.

Половцы, аз1атсюе кочевники, явились въ степяхъ нынешней Новороссш, между Дономъ и Днъчгромъ, въ половине XI в^ка, вы-тЬснивъ прежде кочевавшихъ тутъ Печенътовъ, послЬ чего и остава-вались соседями Руси до самаго нашеств1я Монголовъ, которое ихъ уничтожило. Какъ ведутъ себя все вообще кочевники, однимъ изъ ихъ-занятш и однимъ изъ средствъ ихъ существовашя были хищничесые набъти на сосЬден, всл'ЬдствАе чего у Русскихъ были съ ними почти непрестанный войны, совершенно такъ, какъ посл'Ь у Москвы съ Крым­скими Татарами. Половцы безъ всякихъ причинъ и поводовъ делали набъти на Русь, когда собирались съ силами или находили это удоб-нымъ; наоборотъ и Руссые поступали совершенно подобнымъ же об-разомъ, —эти взаимные набъти для той и другой стороны были д'Ь-ломъ, такъ сказать, совершенно обычнымъ. Одннъ изъ подобныхъ-то набътовъ и составляетъ предметъ нашего слова или нашей повести— песни. Князь Шевсшн Святославъ Всеволодовпчъ изъ рода князей. Черниговскихъ (внукъ Олега, правнукъ Святослава), занявшш пре-столъ въ 1182 г., сд'Ьлалъ на Половцевъ, въ союз* съ другими князь­ями, въ пpoдoлжeнie двухъ лътъ сряду (1183—84), два болыше и очень удачные набъта. Завидуя слав'Б и успеху или добычности этихъ-набътовъ, одинъ изъ князей тбхъ же Черниговскихъ, не участвовав­ши въ нихъ одинъ разъ по нехотЬтю, въ другой разъ по незави-сЬвшимъ обстоятельствамъ, именно- двоюродный братъ Святослава, князь Новгородъ-С'ЬверскШ Игорь Святославичъ, решился, утаясь оть постбдняго, сделать свой частный набътъ. Взявъ съ собой своего-брата Всеволода Курско-Трубчевскаго, племянника Святослава Рыль-скаго и сына Владимира (Олега) Путивльскаго, Игорь выступилъ въ. походъ противъ Половцевъ 23 Апреля 1185-го г. Вышедъ въ поле Половецкое около ньпгбшняго Курскаго Белгорода и въ направлети. къ юговостоку перешедъ рЬки Осколъ и Сальницу, князья встретили передовые отряды Половцевъ, которые знали объ ихъ замысли и ждали ихъ, на р^кЬ Сюурлш. Битва съ этими передовыми отрядами окон­чилась совершенною победою Русскихъ; однако видя, что Половцы не захвачены врасплохъ, что они изготовились встретить нападете и со­брались все, князья рътпили ретироваться. Если бы они пустились въ обратный путь тотчасъ же посл'Ь победы, когда еще Половцы не со­брались съ духомъ возвратиться на нихъ, то, вероятно, благополучно добрались бы домой съ славой и добычей. Но те, у которыхъ кони

862

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВ*ЩЕН1Е.

были примучены въ предшествующей битвй, воспротивились немедлен­ному отступлений, требуя нйкотораго отдыха. Въ отдыхи проведена была ночь, следовавшая за победой, но на другой день Руссые уви­дали передъ собою всв полки Половещае. Решили всвмъ спешиться, чтобы конные не могли оставить пЬшихъ въ добычу непр1ятелю, и за т^мъ сделать попытку вооруженнаго отступлешя, подобнаго знамени­тому отступленш Грековъ подъ предводительствомъ Ксенофонта. Пер­вые день и ночь отступали и бились благополучно. Но на другой день часть войска обратилась въ бътство; Игорь хогЬлъ было остановить < 5ътлецовъ, но, отделившись для сей пили отъ своего полка, онъ былъ перехваченъ Половцами и этимъ все кончилось: всв остальные три князя взяты были въ пл^нъ, изъ всего войска отчасти перебйтаго, отчасти взятаго въ тотъ же пл^нъ, отчасти загнаннаго въ море (Азов­ское, близь впадешя въ него р^ки Каялы, на берегу которой, у не называемаго по имени озера, случилась съ Русскими бъд; а) ', спаслось и прибежало на Русь менЬе 30 челов^къ. Пользуясь победой, По­ловцы сделали одновременно два набега на Русь: одна половина опу­стошила область Переяславскую (осаждавъ Переяславль и потомъ взявъ и ]разграбивъ древшй Римъ, нынЬште Ромны), другая—Курско-Чер-ниговское Посемье (область по рйкЬ Семи, нынешнему Сейму, откуда были взятые въ шгвнъ князья, пожегши волости и села и также острогъ г. Путивля). Между тЬмъ Игорь при помощи одного Половча-нина, который возъим'Ьлъ благую мысль уйдти отъ своихъ въ Русь и пользуясь отсутств1емъ главныхъ князей Половечскихъ, бывшихъ въ сейчасъ помянутомъ цоходб на Русь, б^жадъ изъ шгвна ') и возвра­тился въ свой Новгородъ.

Слово о полку Игоревомъ распадается на три части: предметъ первой—походъ Игоря, окончившиеся его шгбномъ, во-второй—сЬтоватя о постигшемъ Русь несчастш Святослава Б1евскаго и самого п^вца, изображеше дальн'Ьйшихъ б^дствш Руси отъ Половцевъ, которымъ

*) Не указываемъ точнымъ образомъ м^стотеченк ни одной р4ки потому, что относительно ни одной р4ки не можемъ этого сделать, такъ какъ вопросъ обо всЬхъ ихъ есть вопросъ спорный.

-) Въ пл-Ьну Игорь содержался не какъ нибудь варварски, а напротивъ со вевмъ возможнымъ комфортомъ и со всею подобающею его сану обстановкою, ибо Половцы въ одно и то же время были и враги и очень xopomie наши знакомые (между прочимъ ему было позволено выписать для себя изъ Руси священника). ТогдашнШ главный ПоловечскШ князь Кончакъ былъ давнишшй пр1ятель Игоря (Ипатск. л'Ьт. подъ 1180 г.) и потомъ жепилъ его шгбненнаго сына на своей дочери.

ОРИГИНАЛЬНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ. СВЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.                                 863

Игорь отворилъ ворота, призывъ къ князьямъ встать за обиду Руси съ поэтическими отступлетями и наконецъ плачъ Ярославны или су­пруги Игоревой Евфросиши Ярославовны (дочери Галичскаго Ярослава Владимировича Осмомысла) на забрали Путивльскомъ; въ третьей ча­сти—бегство Игоря изъ шгЬна и радость объ этомъ Руси.

Слово не есть народная былина въ томъ смысли, что оно со­чинено устно и постепенно безличнымъ творчествомъ многихъ и было только записано квмъ-то уже готовое; оно несомненно есть литера­турное или поэтическое произведете въ собственномъ смысле, при­надлежащее одному какому-то сочинившему или сложившему ее автору, вообще въ собственномъ смысли сочинеше неизвестнаго сочинителя. Что въ пер1одъ до-монгольскш, въ параллель къ литературе письмен­ной, которая была исключительно церковного, существовала светская литература неписьменныхъ народныхъ былинъ, это понятно, ибо уст-наго народнаго творчества не въ состояши подавить никакая край­ность противоположнаго направлешя письменной литературы. Но свет­ское произведете настоящей литературы письменной есть для того времени вещь весьма замечательная и представляющая немалую за­гадку, на которую пока далеко нельзя отвечать совсемъ удовлетво-рительнымъ образомъ. На Западе въ соответствующее нашему перщду до-монгольскому время письменная литература была главнымъ обра­зомъ, если не исключительно, также церковная, и однако тамъ дбя-Н1я и подвиги рыцарей вызвали еще светскую письменную литературу ихъ певцовъ—такъ называемыхъ трубадуровъ. Кто сталъ бы думать о нашихъ князьяхъ пер1ода до-монгольскаго, что имъ былъ присущъ только духъ смиренной молитвы и монашескихъ помысловъ, подобно какъ напримеръ царю Алексею Михайловичу, и нисколько не былъ присущъ духъ западнаго рыцарства, тотъ совершенно бы ошибался. Наши князья были потомками Норманновъ, которые прежде настоя-щихъ западныхъ рыцарей были рыцарями по преимуществу, и пере-ставъ быть Норманнами въ смысле разбойниковъ, они вполне оста­лись ими въ смысле людей удалыхъ, въ смысле именно рыцарей, ищу-щихъ славныхъ дЬлъ '). Но рыцарь безъ певца не мыслимъ, и если

') Рыцарская исповедь, которую д4лаетъ Василько Ростиславичъ Теребовль-скШ (въ летописи, подъ 1097 г.), несомненно выражаетъ духъ наибольшей части нашихъ князей нерюда домонгольскаго. Владимиръ Мономахъ въ своей известной духовной грамогб дЪтямъ главнымъ образомъ д^лаеть то, что изображаем, въ своемъ лиц* истиннаго рыцаря, которому дети должны подражать. Самъ напгь Игорь, отравляясь въ походъ на Половцевъ, главнымъ образомъ мечталъ о томъ,

864

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВЫЦЕН1Е.

на ЗападЬ подвиги рыцарей породили особое сослов1е этихъ нарочн-тыхъ иЬвцовъ, то возможно и естественно было случиться тому же и у насъ. Такимъ образомъ, представляется наиболее вероятнымъ смо­треть на Слово о полку Игоревомъ не какъ на явлеше единичное и исключительное, а какъ на сохранившейся до насъ остатокъ нашего до-монгольскаго трубадурства, друпе памятники котораго или погабли отъ позднБйшаго къ нимъ невнимашя или еще пока скрываются въ рукописяхъ не открытыми *).

Въ единственномъ пока своего рода памятники некоторые на­клонны видеть произведете единственное и въ смысли совершенства. Съ этимъ преувеличеннымъ мнЬшемъ позволимъ себе вовсе не согла­шаться. Слово о полку Игоревомъ, безспорно, есть весьма хорошее и весьма замечательно поэтическое произведете, но имЬемь решитель­ную смелость думать, что не более и что до верха совершенства ему весьма далеко. Оно обыкновенно читается после предварительнаго об-стоятельнаго знакомства съ собыпемъ и лицами, которые въ немъ воспеваются, къ каковому знакомству служить повесть о походе Игоря, читаемая въ Ипатьевской летописи, написанная непосредственнымъ современникомъ, чуть ли даже не участникомъ похода, и передающая собьте весьма полно, не только съ внешнею обстоятельностш, но и внутреннею живостш. Но отстраните это предварительное знакомство, которое при чтенш слова дорисовываетъ картины, и вы будете ви­деть въ немъ более мелькающая тЬни, чемъ живыя и оконченныя изо-бражешя, более намеки, чемъ вполне высказанныя речи, такъ что оно более смотритъ какъ бы программой поэмы, чемъ самой поэмой вполне въ обработанномъ виде.

Несомненно, что прозаическимъ источникомъ поэмы служила сей-часъ помянутая повесть о походе Игоря, помещенная въ Ипатской летописи, и едва ли не должно будеть признать, что въ нЬкоторыхъ случаяхъ проза выше поэзш. Въ 9-й день по выступленш Игоря въ

чтобы превзойти отцовъ и д*довъ и до конца взять славу и честь (Лаврент. л*-топ.). См. также Ипатск. л*топ. 2 изд. стрр. 310, 545 и 554.

') Полагаемъ, что авторъ Волынской или Галичской л*тописи подъ 1201 г. (въ самомъ начал*) им*етъ въ виду подобную п*снь о Владимир* Мономах*; на­ходима. возможнымъ полагать, что Даншлъ Заточеникъ приводить слова изъ по­добной п*сни о Святослав*, когда говорить: „Святославъ князь, (сынъ) Игоревъ, идя на царя съ малою дружиною, рече"... и пр. Когда въ 1251 г. Даншлъ Рома-новичъ Галичскш съ братомъ Василькомъ возвратились съ поб*дой изъ похода Ятвяжскаго, то „п*снь славну пояху има" (Волынск. л*тон,, 1251 г. fin.—Труба­дуры или п*вцы, „гудьци", были и у Половцевъ, —Волынск. л*т. подъ 1201 г.).

ОРИГИНАЛЬНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ. СВЪТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.                                865

походъ противъ Половцевъ случилось солнечное затмеше; по этому поводу онъ говорить у лътописца дружине, которая видвла въ семь худое для себя предзнаменоваше: < братья и дружино, тайны Бож1я никтоже не весть, а знамешю творецъ Богъ (яко) и всему Mipy сво­ему, а намъ что створить Богъ или на добро или на наше зло, а, тоже (это) намъ видити>; въ слов'Ь по тому же поводу Игорь гово­рить: < 6paiie и дружино, луцежъ бы потяту ') быти, неже полонену быти, а всядемъ, браие, на свои бързыя комони* ^s). Первое къ д'Ьлу и прекрасно, о второмъ нельзя этого сказать. Лучшимъ мъттомъ въ слов'Ь считается плачъ Ярославны. Положимъ, что онъ хорошъ; но намъ, во-первыхъ, представляется, что Ярославна могла бы плакать нисколько пространнее, а также и нисколько чувствительнее; во-вто-рыхъ, тутъ вотъ какая странность: она лишилась не только мужа, но и сына, юноши въ первой юности, и однако ея плачъ ограничивается только мужемъ, ни словомъ не касаясь сына; думаемъ, что совевмъ хорошш поэтъ никакъ не забылъ бы про мать и даже поставилъ бы ее впереди жены ³). Загляну въ въ летопись, находимъ и еще поводы къ недоум'Ьшямъ. Въ последней читаемъ, что когда пришла въ По-семье в$сть о несчастгя, постигшемъ Игоря и его дружину, то < воз-мятошася городи Посемьсте и бысть скорбь и туга люта, якоже ни-

•) Убиту.

^а) Коней.

⁸) Е. В. Барсовъ въ своемъ изслйдованш: „Слово о полку Игореве какъ ху­дожественный памятникъ Шевской дружинной Руси" замечаетъ намъ на сейчасъ приведенный наши слова о плачи Ярославны: „измерять достоинство плачей ко­ личеством слезь (курсивъ автора) и художество причети ея щюстранностт, это такой пр1емъ критики, который менее всего приличенъ въ ученыхъ изследовашяхъ. Нельзя спрашивать, почему жена плачетъ о муже, забывая сына, такъ какъ одно горе подавляетъ другое: это обыкновенный психологичесшй процессъ", —1, 161 fin.. Если видеть въ плачи Ярославны заклинательную молитву, что видитъ въ ней Е. В. (II, 65): то, конечно, не можетъ быть р4чи объ его краткости, ибо заклинатель-ная молитва можетъ быть действительною и состоя изъ двухъ словъ. Но если ви­деть въ немъ обыкновенный плачъ, что мы видимъ въ немъ, то действительно нельзя не находить его несколько краткимъ (при чемъ изъ трехъ жалобныхъ воз­званий—къ ветру, Днепру и солнцу последнее воззваше еще и не совсЬмъ ладное, ибо походъ Игоря им^лъ место въ конце Апреля—начале Мая, а чтобы въ это время солнце могло убийственно действовать на войско Игорево своимъ жаромъ, это совсемъ невероятно). Находить, что въ известномъ художественномъ произ­ведены известная часть скудна, бедна, не пропорцюнально мала, полагаемъ, нетъ ничего неприличнаго. Что касается до психолоии, то въ данномъ случае лсихоло-гцческШ законъ—„и мужа жалко мне, но сына мне жалчее".

866                           Т. I. ГЛ. IV. ПРОСВЪЩЕНГЕ.

колике не бывала во всемъ Посемьи и въ Нов'вгород'Б Съзерьскомъ и во всей волости Чернвтовьской, князи изымани и дружина изымана, избита; и мятяхуться акы въ мотви '), городи воставахутъ и немило бяшеть тогда комуждо свое ближнее, но мноз'Ь тогда отръкахуся душь своихъ, жалующе по енязихъ своихъ >. Объ этомъ общемъ плачи всей Посемской области у нашего автора ни слова.

Слово о полку Игоревомъ замечательно какъ произведете совер­шенно национальное и совершенно самостоятельное, не состоящее ни подъ мал^йшимъ вл1ятемъ нашей переводной литературы першда до-монгольскаго. Ни единымъ словомъ внЬшняго выражешя и ни еди-нымъ образомъ внутренняго представлешя Слово не напоминаегь этой литературы, представляя совершенную самобытность и совершенную оригинальность, и отсюда свежесть. ВсЬ друие наши писатели, упо­требляя выражеше одного изъ нихъ, суть болъе или менйе пчелы, ко­торые < медвеный сотъ свой—сладость словесную и разумъ собираютъ по многимъ книгамъ>, такъ что съ перваго звука укаждаго изъ нихъ слышишь знакомое пъше, но авторъ Слова о полку Игоревомъ, пчела или не пчела, —съ своимъ особеннымъ, незнакомымъ голосомъ. Полагаемъ, этимъ доказывается то, что мы говорили выше, именно—что Слово не должно быть понимаемо какъ явлеше единичное и исключительное въ своемъ роди, а должно быть считаемо единственнымъ дошедшимъ до насъ или единственнымъ пока извъстнымъ намъ памятникомъ изъ цъ*лаго ряда подобныхъ памятниковъ нашего трубадурства. Явившись у насъ и установившись твердо еще до того времени, какъ греческое вл1яше стало болйе или менъе сильно заявлять себя, оно и на все после­дующее время осталось областью своей и особой, не хотввшей под­даваться этому вл1яшю *).

') Какъ рыба въ мотн4 невода.

*) Позволимъ ce6i> предложить зд'Ьсь наше объяснеше двухъ остающихся наиболее непонятными м^сть Слова о полку Игоревомъ, это—о дебри Кисаню, которую вид'Ьлъ во rat вел. кн. Святославъ Всеволодовичъ, и о вознихъ стрику-сахъ, которыми Всеславъ Полоций отворилъ ворота Новгорода (если объяснешя найдены будутъ неудовлетворительными, то ко множеству существующихъ неудо-влетворительныхъ объяснешй прибавится лишь одно таковое же...). Въ Крыму, на южномъ берегу Чернаго моря, въ той древней Готш или Готеш, красныя д4вы ко­торой „Bbcnima на брез¹! синему морю", въ XIV в. было, а можетъ быть—и те­перь есть, селеюе Кинсанусъ, f\ х^Р< * Ktvadvou?, слово несклоняемое (см. о немъ въ Acta Patriarchal;. Constantinop. Миклошича, t. II, pp. 69, 71 sqq). Предполагая, что это селеше было ч^мъ нибудь замечательно и что оно им^ло какое нибудь значеше для Русскихъ (было напр. ихъ рыболовной пристанью па Черномъ морй),

ОРИГИНАЛЬНАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ. СВЬТСЕАЯ ЛИТЕРАТУРА.               867

Слово Даншла Заточеника или Заточника также представляете собой замечательную вещь, но совсЬмъ въ другомъ и противополож-номъ смысле, а именно—какъ курьёзъ, показывающей, что и въ пе-р1одъ до-монгольскш были у насъ писатели, представлявппе изъ себя печальныхъ и пот'Ьшныхъ гешевъ—шутовъ.

Даншлъ былъ служилымъ челов'вкомъ, К& КЪ КЯЯ& 6ТСЯ* HG особенно болыпимъ, хотя и довольно близкимъ, при Суздальскомъ князе Юрш Долгорукомъ. За какую-то вину, едва ли не за трусость на войне, онъ сосланъ былъ княземъ въ ссылку или заточеше на край Бъ\по-зерья, въ городъ Каргополь, чтб на Лачь или Лаче озер*. Въ этомъ заточенш Дашилъ и написалъ свое слово, адресованное къ князю '). Представлялось бы, что слово будетъ просительнымъ молетемъ князю о прощенш вины и объ освобожденш. Цель его действительно есть та, чтобы получить освобождете, однако оно—вовсе не молеше. Да­шилъ воображаегь себя величайшимъ мудрецомъ и какъ бы вторымъ Соломономъ и слагаетъ для князя нравоучительное слово о томъ и семъ и о tritum pertritum, которое онъ, какъ самъ сознается, повы-писывалъ изъ книгь; это премудр'Вйшее слово должно доказать князю то, что думаетъ о себе онъ самъ, а за симъ должно последовать и освобождете, ибо такую < тучу художества и ума>, какъ говорить о

можно думать, что дебрь его и видйлъ Святославъ во сне. Въ такомъ случае слова вел. князя нужно понимать: я вид'Ьлъ во св.е, что но загородыо Плесенска бежала (не имеющее въ данномъ месте смысла: „беша" обращаемъ въ „бежа" ) дебрь Кисаню и что не мои. я сослать ея („не сошлю" ) къ синему морю, т. е. на ея действительное место.—Въ слове стрикусы окончаше усъ есть латинское, но несомненно, что самое слово не есть латинское; следоват. оно написано ошибочно. Если читать вместо стрикусы—стриксы: то мы получимъ слово однозвучное съ гот-скимъ Striks, которымъ Ульфила въ евангелш отъ Матвея, —5, 18, перевелъ гре­ческое слово керша. Принимая, что въ нашемъ случае мы имеемъ какъ бывшее въ древнемъ русскомъ языке (въ виде одного изъ варягизмовъ) это Striks, можно будетъ разуметь подъ нимъ те Kin или те батоги, которыми въ Малороссш при езде на волахъ управляютъ сими животными и погоняютъ ихъ. Всеславъ былъ великШ волхвъ, и авторъ Слова (можетъ быть) хочетъ сказать, что ему какъ волхву ни­чего не стоило отворить ворота Новгорода возовыми шями (батогами, при чемъ относительно возовъ у автора можетъ быть предполагаема и другая мысль, что-де Всеславъ пргЬхалъ въ Новгородъ на возахъ, чтобы было на чемъ увезти имевппя быть награбленными въ немъ богатства).

*) Даншлъ называешь Долгорукаго сыномъ великаго царя Владимира. Вла-димиръ Мономахъ, какъ сынъ греческой царевны, действительно назывался у со-времепниковъ царемъ: запись на Мстиславовомъ евангелш. Каргополь, въ который заточенъ былъ Даншлъ, принадлежалъ къ области Ростовской, а при Юрш Долго­рукомъ—къ Суздальско-Ростовской, но не къ Новгородской.

868

Т. I. ГЛ. IV. ПР0СВЫЦЕН1Е.

себъ⁴ Дашилъ, должно пустить на землю, т. е. такого мудреца странно держать въ заключении. По содержание своему слово есть нескладный рядъ нравоученШ а 1а Соломонъ и Сирахъ, отчасти обращенныхъ къ князю, котораго нашъ мудрецъ поучаетъ безъ всякой церемоши, от­части ни къ кому или ко всЬмъ. Свои премудрыя рЬчи нашъ новый Соломонъ безъ всякаго жеманнаго скромничанья начинаетъ такимъ воззвашемъ: < вострубимъ, 6parie, яко въ злато-кованныя трубы въ разумъ ума своего, и начнемъ бити сребреныя аграны и возв'Ьемъ мудрости своя>, и затЬмъ далЬе тоже безъ всякой церемонш неод­нократно заявляетъ о своемъ великомъ умй, подъ потокъ капель ко­тораго только подставляй скудельничи сосуды.

Полагаемъ, что Долгоруий не удивился премудрости своего Суз-дальскаго Соломона и не освободилъ его изъ заточетя за его не­складную болтовню (нескладную въ общемъ, но не въ частностяхъ, который авторъ просто выписываетъ оттуда и отсюда). Но по самому Даншлу это освобождеше было д'Ьло решенное и притомъ въ своемъ игривомъ воображенш онъ хогблъ, чтобы оно совершилось вовсе не просто, почему на конце своего знаменитаго творешя приписалъ: < ыя словеса азъ Данилъ писахъ въ заточенш на Б'Ьл'б озеръ¹ н запеча-тахъ въ воску и пустихъ во езеро, и вземъ рыба пожре, и ята бысть рыба рыбаремъ, и принесена бысть ко князю, и нача ее пороти, н узри князь tie написаше, и повели Данила свободити отъ горькаго заточешя> '). Въ старое простодушное время Даншлъ действительно слылъ за того мудреца, за котораго онъ себя выдаетъ; м^сто, куда былъ сосланъ знаменитый челов'Ькъ и откуда вышло знаменитое тво-реше, долго помнили, и подъ 1371-мъ г. лътописецъ, говоря объ Лачй 03epi, замечаете: < ид^, Ьже б'Ь Данило заточеникъ> ²).

») Т. е. мы думаемъ, что приписка эта принадлежите самому Даншлу. Даже въ новейшее время находились смиренные духомъ люди, которые видели тутъ дей­ствительный фактъ.—Возможно, что никакого Даншла Заточеника и не бывало и что его мнимое ыолете къ князю есть шаловливое (шаловливо-сатирическое) про­изведете какого нибудь мудреца (и сатирика) XII в4ка, къ которому приклады­вали потомъ свои руки друие мудрецы, отъ чего разнообраз1е въ спискахъ.

^а) Слово Даншла по всЬмъ извъхтнымъ въ настоящее время снискамъ на­печатано г. Ш.гяпкинымъ въ Памятникахъ древней письменности, — № LXXXI, 1889. Нашъ отзывъ о Даншлт. г. Шляпкинъ находитъ строгимъ и не особенно справедливымъ. Мы утт.шаемъ себя т£ мъ, что наше мнйше о Даншд4 совершенно сходится съ мнйшемь о немъ С. Ж. Со.ютлва, см. Ист. т. III, 4 изд. стр. 104.

⇐ Предыдущая72737475767778798081Следующая ⇒

Поделиться: