Глава 18.Последний лорд и Командор.

 

Тем временем. В пригороде Милана.

За городом было вполне прекрасно. Несмотря на серый небосвод, нарастающее уныние и вечную апатию, что поселилась в сердце каждого жителя Милана, за пригородами большого города, где в основном и была наибольшая концентрация серости, было прекрасно и свободно. Воздух был свеж и прохладен, отчего дышалось легко и свободно, ведь у Милана не располагались большие заводы, чего нельзя сказать о Риме, где за городом были десятки больших заводов, обеспечивающих город всем необходимым.

 Загородом, помимо свежего воздуха была ещё и прекрасная природа, ставшая ознаменованием перехода времени года. Она отражала последние дни прекрасной осени, всего лишь чуток омрачённой серыми днями. Эти дни выражали осень старую, ветхую практически ушедшую и давшую место ранней зиме, что потихоньку подкрадывалась.

 Деревья были полностью оголены, лишены листвености, даже последних пожухших листков, которые уже давно были сорваны шальным ветром, ушедшим вдаль. Трава из ярко–жёлтой превратилась в серебристо–увядшую, как бы обозначая, что скоро должна прийти долгожданная морозная зима.

 И в самом разгаре этой осенней красоты, подаренной замечательной природой, гордо возвышалось небольшое строение, ставшее самым заброшенным и забытым аванпостом.

 Это был загородный оплот полк–ордена. Строение было представлено зданием, в форме креста, что расположилось на небольшом возвышении. Каждый «луч» был представлен двухэтажным зданием, посреди которых была крупная башня, возвышавшаяся над всем аванпостом. Каждое здание было отведено для особых нужд, у каждого «луча» была своя специализация. Где то место для обслуживающего персонала, который занимался уборкой, стиркой, приготовлением пищи и поддерживанием коммуникаций. В другом луче место для персонала управления, который занимался всей бумажной и координационной работой и поддерживал весь аванпост в порядке. В другом здании располагалось место для солдат полк–ордена. В ещё одном луче располагалось место для проведения досуга, когда можно было расслабиться.

 А на вершине, там, где возвышалась потрепанная временем башня, распологался кабинет Командора.

 Аванпост был сделан из кирпича, отделан штукатуркой и известью серого цвета, как бы потакая тотальному унынию. Впереди него была большая площадка, вымощенная уже из чёрного асфальта. На площадке стояло несколько автомобилей, предназначенных для служебного персонала или для работавшей там бюрократии полк–ордена. По правую сторону от аванпоста стоял железный ангар, выкрашенный в красный цвет. В этом железном «ящике» хранилось тяжёлое вооружение, два бронетранспортера, несколько вездеходов и боевой вертолёт. Всю территорию, которая была перед аванпостом, окружал забор. Забор был сделан из железа, а точнее толстой проволоки, и выполнен в сетчатом стиле, высотой около трёх метров и щедро обвитый сверху колючей проволокой. На двух углах забора, периметр которого имел прямоугольную форму, стояли две железные сторожевые башни. Эти две башни возвышались на пять метров над асфальтом. Два этих сторожа гордо стояли и возвышались над всей асфальтовой площадкой, и только выше их была башня командора, которая вздымалась над всем аванпостом.

 За аванпостом была построена полоса препятствий для тяжелейших тренировок солдат полк–ордена. Вообще все полосы препятствий находились за городами и были поодаль от многих аванпостов, но этот был исключением. Он был построен сразу после усмирения, а если быть точным, то уничтожения, Альпийско–Северо–Итальянской Республики. Этот аванпост в своё славное время был возведён по двум причинам. Во–первых для скорейшего подавления возможных мятежей в этой области, для чего он и пригодился, а во–вторых для того что б первыми принять удар от северной враждебной державы, в её случае нападения.

 Этот аванпост не был большим, скорее одним из самых маленьких, что были россыпью, раскинуты по всему Рейху. Одни из самых больших аванпостов могли быть высотой как пятиэтажный дом, перед ними стояли десятки машин, а в их ангарах хранились до несколько десятков бронетранспортёров, около десятка тяжёлых танков, вертолёты и даже самолёты, способные вести долгий воздушный бой. А в казармах находилось солдат, численностью до нескольких отделений, способных выполнить любую задачу, которую перед ними поставит их командир.

 В этот день практически все окна в аванпосте были открыты, в целях проветривания помещений, и только окно главной башни оставалось накрепко закрыто.

 В кабинете Командора стояла непроницаемая, практически невыносимая духота. Помещение было практически пустым. Рабочий стол в углу с компьютером, потёртый ленолиум, серые обои, шкафчик для вещей и один диван у входа, обтянутый чёрной кожей. И ничего больше, лишь то, что могло создать впечатление, будто это келья аскета, нежели кабинет представителя одной из самых могущественных организаций.

 В кабинете было два больших пластиковых окна, через которые в основном и поступал тусклый свет, так как люстру, выполненную в стиле канделябра, довольно часто коротало из–за старой и поносившейся проводки.

 Эстебано расположил своё тело на старом диване, не замечая, что уже наступил новый день. Он лежал на спине, накинув правую руку на глаза, глубоко провалившись в непроницаемый сон.

 Командор был в обычной классической светло–синей рубашке, которая стала слегка серой, и местами покрылась пятнами. На ногах были чёрные классические брюки, имевшие белые пятна, а у дивана стояла пара грязных и запылённых туфель с протёршимися подошвами.

 Деревянная дверь со скрипом отварилась, без предварительного стука. В комнату спокойно вошёл человек. На нём была чёрная куртка и военные штаны под ботинками.

 Мужчина прошёлся по комнате, с жалостью и негодованием посматривая на дремлющего Командора. Дойдя до середины, он осмотрелся по сторонам, причём расстегнув куртку из–за сильной духоты, и в то же время помахал рукой у лица, отгоняя смрадный воздух, пропитанный жутким запахом перегара. За тем он подошёл к запятнанным окнам. На белоснежных подоконниках стояло несколько полностью увядших цветков. Вошедший человек покачал головой и взялся за ручку окна, подняв её по направлению к верху. Сделав движение, мужчина приоткрыл полностью окна, так что свежий воздух стал поступать в обильных количествах для того, что б проветрить комнату. И в момент, когда человек открывал окна, у него на лбу проступили небольшие капельки пота. Через несколько мгновение стало намного легче и прохладней в комнате, заполняя её свежестью. Потом он подошёл к Эстебаноу и, склонившись над ним, стал говорить, резко его, подёргивая за плечо:

 – Господин Командор, очнитесь.

 – Да. – Тяжко начал Командор, откинув руку со лба и начиная вставать, пытаясь занять сидячее положение. – Что от меня требуется? – Тяжко продолжив.

 – Вы просили вас поднять утром, вы хотели поговорить с нашим гостем.

 Командор с недоумением взглянул своим массивным взглядом и тяжело, исторгая сиплый голос и пары перегара, спросил:

 – Когда я просил такое.

 – Неделю назад. – Ответил человек, и даль с небольшим возмущением продолжил. – Вы неделю назад просили вас на завтра предупредить, а сами пропали практически на все семь дней. Некоторые люди даже хотели уже писать жалобу в Рим. Обвиняли вас в некомпетентности.

 – Назови мне этих людей! – Громко взревел Эстебано, продолжив – Я должен знать своих героев!

 – Вам сейчас нужно прийти в себя. Этих людей понять можно. Глава аванпоста пропал на неделю без вести. Единственное, что вам нужно знать, так что я отговорил их подать жалобы и решал возникающие проблемы, по мере возможностей естественно. – После чего немного усмехнувшись, продолжил. – Новую краску и кирпич я, конечно, не смог заказать, потому что нужна ваша роспись, но что касается проблем по управлению аванпостом, то тут можете не беспокоиться, я всё решил.

 Командор полностью занял сидячее положение и осмотрелся в комнате.

 – Ладно, я пойду, вы приходите в себя, и спуститесь уже к нашему гостю. Информация не ждёт.

 – Антоний. – Окликнул Командор человека.

 – Да, господин Командор.

 – Спасибо тебе, я не забуду. – Тяжело и подавленно сказал Командор.

 – Всегда, пожалуйста, а теперь приходите в себя. И кстати, в шкафчике для одежды есть чистый френч, можете одеть его.

За вышедшим теневиком захлопнулась дверь, и Эстебано остался один. Он медленно и тяжело встал с дивана. Голова несколько побаливала, ноги и само тело трудно повиновалось, то и дело Командор терял равновесие и слегка нагибался, но сразу же выравнивался, делая шаги на пути к шкафчику с одеждой.

 Похмелье давалось тяжело Командору. Так как пост окончился, он несколько дней подряд опустошал бары и пригородов Милана, несмотря на множественные предупреждения со стороны служащих министерства Надзора за Потреблением Алкогольной Продукции, министерства Здравоохранения, министерства Здорового Образа Жизни и Культа Государства. Каждый божий день он пил по чёрному, а на утро отправлялся к следующему бару, стремясь его опустошить.

 Несколько дней подряд он пытался забыться и забыть то, что произошло в канализации и шпиле. Командор не был бездушным солдатом, что с хладностью взирал на происходящее, не чувствуя эмоций. Эстебано не мог забыть и не смирялся с тем, что, по сути, убил ни в чём неповинного человека, не смог уберечь побратима, да ещё и к тому же смерть Сциллы отозвалась режущим криком и легла на сердце тяжким грузом, который он пытался утопить в выпивке. И именно ранение Карамазова его ввергло в эту яму. Он буквально съедал самого себя за то, что не смог уберечь своего лучшего друга, чуть ли не брата, от пуль отступников. И сейчас он беспомощный лежит в больнице. Эстебано даже себя сейчас сжигал за то, что с похмелья забыл спросить у теневика про состояние своего побратима. Его не тренировали переносить все тяготы военной службы, в том числе тяжесть морали на войне. Его научили управлять узлом полк–ордена – аванпостом и дали пройти короткий военный курс. И поэтому весь тяжкий груз он смывал литрами алкоголя, не в силах его выдержать. И весь этот алкоголизм тщательно скрывался им самим и одним из немногих из друзей – Антонием, иначе Командора выгнали бы из полк–ордена, за не соблюдение стандартам. Да и сам алкоголизм не влиял никак на работоспособность Эстебаноа и продуктивность работы аванпостов, ведь проявлялся он довольно редко и друг всегда был готов прикрыть.

 Командор натянул на себя серый длинный пиджак, поверх грязной рубашки, а так же в кабинете нашёл вонючие духи и чуть ли не облился ими, в стараниях отбить запах перегара. Но духи были такие смердящие дурно пахнущие, что запах перегара на их фоне представлялся дешёвыми, лёгкими и немного приторными духами, купленными на распродаже.

 Командор подошёл к открытому окну и втянул воздушной массы. Свежий воздух разом наполнил лёгкие парня, по пути освежая сознание. Эстебано простоял несколько секунд у окна, жадно поглощая воздух, и освежаясь после неисчислимого количества попоек. После того как разум более менее прояснился, а лёгкая головная боль отступила, Командор решил приступить к исполнению своих обязанностей. Но сначала он решил побеседовать со «знатным гостем», как выразился теневик.

 Эстебано открыл дверь и отправился в подвалы, в карцер. Башня, которая была посередине крестообразного аванпоста, была местом переходов между крыльями зданиями, и только на самом верху башни находился кабинет Командора. Но под самой башней располагались подвалы, где хранился всякий нужный хлам, а также несколько бочек вина, купленных при переезде Командором. Но под самим подвалом располагался тёмный карцер, сделанный в стиле средневековой темницы, ибо на более современное оснащение не хватило денег и ресурсов. А потом про этот аванпост попросту забыли, так как из списка важных строений полк–ордена он вышел, потому, что было заключено тайное соглашение с державой победившего либерализма, обеспечившее перемирие и сделавшее этот аванпост не нужным.

 Командор спустился в подвал, не попадаясь никому на глаза, да и некому было, ведь солдаты были на тренировках, а все остальные занимались своей работой в своих крыльях.

 Глава аванпоста пробежал по лестницам и быстро прошмыгнул в тёмный и сырой подвал, забитый всяким хламом.

 Подвал ничем не отличался от старых кладовок: пыльные вещи хаотично разбросанные, нагромождения различного хлама, слабое ламповое освещение, трудно находимый проход к дверям в карцер и несколько хорошо припасённых бочонков с «божественным нектаром». Командор быстро миновал весь этот хлам и пробрался к нужной двери. И, используя свой личный ключ, он отворил массивную металлическую дверь.

 Зайдя в карцер, сразу повеяло сыростью и погребной прохладой, а в нос ударил запах грибка и плесени. Эстебано включил здесь свет. Неохотно, но старые лампы зажглись, освещая своим холодным светом это прохладное место. Перед Командором предстала старая кирпичная кладка, сделанная из белого потрескавшегося кирпича и покрывшаяся грибком. Впереди был небольшой проход, от которого вели шесть однотипных камер. В каждую камеру вход преграждала массивная железная дверь. Командор подошёл ко второй двери справа и со скважинным скрипом заржавевшего замка отворил своим ключом дверь.

 В камере всё было просто: каменный пол, старая поносившаяся раскладушка, погнивший стол со стулом и раковина с унитазом. В камере свет включался отдельно и он там уже горел. На кровати глава аванпоста увидел «важного гостя».

 На кровати лежал высокий, крепкий человек. На нём было бежевое пальто, классические брюки, грязные туфли и серая жилетка с белой рубашкой. Его лицо было белого оттенка, можно сказать квадратной формы. Так же человек носил очки.

 – Поднимайтесь! – Крикнул Командор, культурно добавив – У нас к вам важное дело.

 Человек тяжко и кряхтя в процессе, присел на кровать, поправил очки и саркастично, с нотками надменности заговорил:

 – Ну и какое у вас может быть дело к скромному бывшему слуге государства?

 Командор, усмехнувшись, с упрёком сказал:

 – Скромному? А виллу за городом иметь ваша скромность позволяла…

 – Ох, я уже имел дело с полк–орденом, что вам от меня нужно? И кстати, что вы мне можете предложить, в обмен на информацию? – Сменив сарказм на наглость, вопросил «гость».

 – Я так понимаю, вы не привыкли к подобным хоромам, а ваша изнеженная натура взывает к роскоши. Мы можем обеспечить…

 – Постой. – Оборвал человек Командора и с весельем в голосе продолжил. – Чем от тебя смердит? Боже, что это за дрянь, я же задохнусь здесь. Дай–ка я взгляну в твои очи ясные. Да они не ясные. Я смотрю, у тебя была весёлая ночь, что ты облился этой смрадной жуткостью.

– Лорд Ротмайр, мы можем отдать вас в руки второму Канцлеру, вы же знаете, как он расправился с вашими знакомыми лордами? Будьте уверены, он обойдётся с вами по–божески. – Сменив деловитость на жесткость, строго выпалил Командор.

 – Ладно, задавай свои вопросы. – Грозно сказал человек.

 – Отлично. Во–первых, нам нужно знать: откуда вы узнали о планирующимся нападении на лордов и последующем их уничтожении?

 – Птицы напели. – Недовольно отшучиваясь, начал Ротмайр. – Что за вопрос? – Риторически заявил лорд. –  Естественно я в своё время наладил нужные связи в сетях нашего «молота бюрократии», спецназе и некоторых Департаментах Власти. Я всегда думал, что у нашего Канцлера крыша поехала после того, как мы его девчушку изжарили. И эти связи я наладил для дня, когда этот псих решит свершить возмездие, хотя и не думал, что он вообще сможет поднять голову в нашем присутствии. – Уничижающим тоном закончил лорд.

 – Хорошо. Во–вторых, почему вы решили убрать жену Канцлера?

 – Для его большего послушания. Нам нужна была покорная марионетка, проводящая нашу волю в жизнь. И для этого нам необходимо было его сломать. Подавить волю и показать нашу силу.

 – Ха! Хотели марионетку, а получили психопата, который готов задушить вас голыми руками. – Усмехнулся Командор и задал риторический вопрос. – Ну, рады своему детищу?

 – Да, жизнь полна разочарований… – Мрачно констатировал Ротмайр.

 – Ну и последний, главный вопрос: Кто вам посоветовал обратиться за помощью в слежке к нашим теневикам?

 – А это хороший вопрос! – Воскликнул Ротмайр и дальше продолжил, с небольшой улыбкой на лице. – Мы долго искали подход к Канцлеру, искали ключ к нему, искали его слабость. И тогда я решил посоветоваться с одним знакомым мне кардиналом. Он рассказал, что ваши разведчики и шпионы мастера своего дела. Но насколько я помню к вам просто так нельзя прийти и о чем, то попросить. Нужно направление от высших должностных лиц, что представляются в Буле. И тогда, его святейшество кардинал направил нас… Хах! … догадайся к кому?

 – Ты мне расскажи. За этим я и спустился к тебе. – Таинственно и смотря в глаза лорду, сказал Командор.

 – Он направил нас к Лорд–Магистрариусу.

 – А почему «нас». – Спросил Командор и добавил – Не ты был инициатором?

 – Сжечь девушку?! – Резко воскликнул лорд. – Я не маньяк. Там свои сумасшедшие были, что хотели сравнять Канцлера с грязью. И именно на этот случай я завёл нужные связи.

 – Значит ключевая персона Лорд–Магистрариус?

 – Да. А зачем вам это? – Поинтересовался Лорд.

 Командор распрямился во всю осанку и с отлично сдерживаемой улыбкой и, желая подколоть Ротмайра, ответил Лорду:

 – Ну, как ты там говорил в одной беседе: «существуют некие политические силы, что противодействуют нам». Так как–то вроде. Вот мы тоже буквально одержимы желанием найти эти силы.

 Лицо последнего лорда исказилось от недоумения, но буквально через пару мгновений, когда мысль дошла в полной мере до сознания Ротмайра. Его лицо выражало глубокое удивление. Но ещё через несколько секунд его сердце сжигало от досады, что он так и не смог найти эти «силы», хотя они всегда были у него на виду. И сейчас лорд понимал, что судьба Рейха зависит только от одного человека. Именно этого человека они больше года гноили и считали жалким червём. Только сейчас, сидя в сыром карцере, Ротмайр понял, на грани чего оказался Рейх. Но больше всего его поразило, что он сам, тогда ещё на вилле, решая, что делать с тем, кого они из больницы только вывезли, по сути, предрешил судьбу всей империи, ибо теперь Канцлер не способен увидеть эту «силу». Просветление наступило неожиданно, прогремев подобно ранней осенней грозе.

 

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: