Глава 1. КОЗЁЛ: БИОГРАФИЯ

 

ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ

1.

Козёл - приятель Примуса по развесёлому субботнему шабашу - родился в простом дощатом сарае с протекающей крышей, на ворохе душистой соломы. Произошло это морозной августовской ночью, в звездопад, через несколько минут после появления на небе двойной звезды Аль Анз в созвездии Козы Амалфеи[80].

Звёзды не врут. Оба единоутробных братца-козлёнка, родившихся сразу же после первенца Козла, так и не получили ни имён собственных, ни единого шанса на успех в этой неудачной для их душ реинкарнации. Один появился на призрачный лунный свет мертворожденным. Второй родился чересчур слабым и умер обслюнявленный маминым нежно-шершавым языком, через пару часов, не дождавшись рассвета - от холода.

То, чем кармическая лотерея судеб так жестоко обделила младших братцев-козлят - удачей и выносливостью - досталось, по закону вселенского распределения жизненной Силы, старшему в избытке.

В первые часы рождения Козёл был слишком неразумен, чтобы учуять Смерть и скорбеть о братцах. Он немного поплакал для приличия, как и положено новорожденному, нашёл вкусно пахнущую мамкину сиську, насосался молока и уснул.

Отца своего Козёл не помнил - потому как ни разу не видел. Тот, скорее всего, был залётный - привели на верёвочке с соседнего хутора в брачный сезон. А может быть, мамина привязь была слишком длинной, и залетела мама, опрометчиво пофлиртовав с соседом по выпасу. Мама, естественно, ничего сыну не рассказывала, только блеяла изредка с печальными интонациями.

Да и сам Козел, если честно, её об этом ни разу не спросил. В детстве, когда ощущение Мира такое яркое-яркое, интересует и привлекает внимание совершенно другое, намного более интересное:

...Непонятная, и потому гипнотическая порхатость бабочек-капустниц, непредсказуемые виражи высшего пилотажа хищных стрекоз, смешная своей тупостью полётность неуклюжего майского жука...

...Пьянящие винные ягоды, вываленные на мусорную кучу, которых Козёл однажды по молодецкой дури наелся. Сначала было вкусно, потом весело... А потом ноги вдруг ослабли и перестали подчиняться. Юный Козёл свалился там же на мусорной куче и продрых до заката. А утром жестоко трещала дятлом голова...

...Зеркальный дразнилка-двойник в луже...

...Маняще-аппетитный запах банных веников, развешанных под потолком сарая - не допрыгнуть, как ни старайся...

...Божественно-одуряющий аромат капустных листьев на грядках, строго-настрого запрещённых дворовым Смотрящим - страшным лохматым Трезоркой...

Ещё из воспоминаний детства чёрным пятном врезалась в память мерзкая ворона-расстрига. За склочный характер её попёрли из стаи, гнездившейся в роще за хутором. Изгнанница впала в демисезонную депрессию. Но свою ежедневно копившуюся порцию дурного эмоционального негатива она почему-то скидывала на Козла, ни разу не оскорбившего её ни единым " бе". Ворона прилетала из леса специально - нагадить в юные мозги Козла. Садилась на тыквенную голову огородного пугала и пугала неокрепшую козлячью психику страшными байками о Сером Волке, маньяке-мясоеде, живущем в тёмной-тёмной чаще единственной кровожадной мыслью - прийти и съесть Козла. Хриплое карканье вороны и слюнявая зубастая улыбка Серого Волка ещё долго терзали кошмарами путеводные сны Козла - даже когда он возмужал и обзавёлся шикарной бородой.

- Жуть карр-р-тина... Остались от козлика рожки да ножки... И блохастые клочья шерсти. И кучка предсмертного кала со страху...

Вот такой мерзавкой была та ворона.

 

2.

К концу первого и последнего лета детства у Козла прорезались рожки. Не сразу. Поначалу жутко и бесконечно долго свербило во лбу. Обо что только Козёл не чесал непрестанно зудящий лоб: об угол родного сарая, о почерневший сруб колодца, о древнюю, но ещё крепкую берёзу в дальнем углу двора...

Но всё мучения когда-нибудь да заканчиваются. Закончились и сводящие с ума зуделки. А во лбу проклюнулись симпатичные розовенькие рожки, росшие даже быстрее юношеской бородёнки.

И Козлу сразу же неистребимо захотелось бодаться. Ружьё не может висеть без дела, ружьё обязано выстрелить.

Это было упоительно - выбрать ничего не подозревающую жертву, стремительно разогнаться и... Бац! - врезаться в цель: гулкое ведро, забытое на колодезном срубе, рассохшаяся кадушка для засолки, неистребимо воняющая кислым капустным духом...

Особенно приятно было боднуть с разбегу широкую мягкую задницу, время от времени провокационно выпячивавшуюся над грядками. Двуногая задница-мишень, туго обтянутая дешёвым ситцем в аляповатый цветочек была приметна издалека. Влево и вправо от задницы разлетались безжалостно выкорчеванные с корнем стебли беззащитной травы... Правда, потом приходилось быстро-быстро убегать и долго прятаться за свинарником.

Хулиганские выходки юного Козла в конце концов вывели из себя двуногих обитателей бревенчатой избы, которые вели себя во Дворе так, словно они были здесь хозяева жизни и этого мира. Козла чуть не зарезали. Спасло Козла одно - он ещё не успел набрать мышечный вес. Только поэтому обошлось без убийства. Козёл, прятавшийся от жара полуденного Солнца под крыльцом избы, подслушал страшный разговор двуногих и поначалу даже уже начал планировать побег. Нужно было только решиться как-то пересечь Страшный Лес.

Двуногие долго ругались и спорили. Бородатый самец обладательницы задницы-мишени был категорически против резни:

- На хрена, с него мяса как с козла молока. Ради вонючей шкурки недомерка? Только кровью перепачкаюсь... бу-бу-бу... бу-бу-бу.... Цыть, дура! Я сказал!

Козёл, успокоившись, вылез из-под пыльного крыльца - пронесло, не придут за ним на рассвете, не заберут во цвете лет. И даже копытом по заборной дощечке постучал трижды - сплёвывать через левое плечо Козёл так и не научился, конструкция козлиной морды анатомически не позволяла.

Но оказалось, что человечий самец замыслил другое наказание. В ближайшее воскресенье бодливому Козлу вероломно накинули на шею крепкую пеньковую верёвку. Потом перепуганного до полусмерти, упирающегося Козла долго тащили куда-то через Страшный Лес, подгоняя унизительными и болезненными не только для козлиного самолюбия пинками.

Козёл уже было решил, что его ведут на заклание - в жертвоприношение Серому Волку - и мысленно попрощался с этой, оказавшейся такой недолгой, фазой Бытия.

 Но Страшный Лес вдруг раскололся застарелой незаживающей раной, покрытой гнойной коростой вонючего асфальта.

Козла вывели на Большую Дорогу. Дождались ходившего дважды в день тарахтящего железного чудища со странным именем ПАЗик. Затолкали в матерящееся бабьими визгливыми голосами чрево салона. И повезли в район, на ярмарку.

Так Козёл узнал, что Мир намного больше, чем ему казалось изначально. И ещё - новое для себя, неприятное, по-восточному хитрожопое слово " базар".

Может быть, насчет границ Вселенной Козёл и заблуждался в детстве. Зато с первых моментов осознания своего " я" предчувствовал, что он не обычный козёл, не очередная примитивная скотская монада[81] неисчислимого стада. Откуда знал? Да ниоткуда, впитал это знание с молоком матери. Или родился с этим знанием. Разве сейчас вспомнишь? И разве это так важно?

 

3.

Позже, уже на другом витке спирали жизни, Козел во сне снова и снова возвращался в тот базарный день Сторонним Наблюдателем... Нет, не двуногие его на дорогу силком вытащили, а самой судьбой вытолкнуло на тропу предназначения. Это сейчас, с высоты стоптанных за годы жизни копыт, он осознавал всю картинку того дня, как единое целое, как знаковое судьбоносное Событие.

Переволновавшийся, перенервничавший Козёл смутно запомнил детали пасмурного дня своего истинного Воскресенья: унизительный загаженный загон скотского двора, толпу двуногих вокруг, переполненных смутными для наивного ещё Козла намерениями, стылое месиво грязи под копытами, хаотические осенние танцы ажурных кристалликов первых снежных мух.

Вот как бунтовал - запомнилось хорошо. Наверное, за волюнтаризм и выбрала его Бабушка Изергиль из прочих братцев и сестер по козлиному духу, выставленных в то Воскресенье на продажу на невольничьем рынке.

Когда первый покупатель, примеряясь к живому весу козлёнка, поднял его на руки, Козёл по какому-то наитию завыл - серьезно так, басом, совершенно не по-детски. Покупатель от неожиданности выронил строптивый товар, испуганно выругался и отошёл. Толпа двуногих загоготала. И не только люди - засмеялся даже самый бывалый ветеран скотского загона, злой козёл патриархального возраста, по внешнему виду и поведению - конченый циник масти " крутой перец с едкой солью", невесть зачем приводимый сюда же, на позорный пятачок невольничьего подиума каждое Воскресенье.

На следующего покупателя Козёл оскалил зубы и рыкнул - тем же басом.

Возле козлиного загона сгущалась пёстрая разношерстная толпа. Но никто и не думал покупать козлят - люди стояли плотным полукольцом и слушали, как диковинный козлик, бунтарски задрав юную бородёнку в мутно-глухие к чужим бедам Небеса, рычит, воет, гав-гавкает и зло хохочет пересмешником... Кто-то смеялся, идиотски тыча пальцем в пустоту, кто-то крестился, а кто-то начинал уже и ненавидеть - за непонятность происходящего. В толпе зазмеились трусливо-злобные шептуны:

- Во зажигает козлиная морда... В цирке ему самое место...

- Чёрт, точно чёрт молодой... Глумится, бесовское отродье... Бесы, истинно вам говорю... Нечистая, бля, прости мня, хосподи...

- Утопить его, кирпич на шею и концы в воду...

- Шашлык, твою мать...

Оскорблённый " шашлыком" Козёл набычился и замычал. Его козлопродавец краснел, бледнел, покрывался пятнами, метался, тщетно пытаясь приманить покупателей. Наконец, не выдержал и грубо натянул безобразнику Козлу на голову мешок - по самые копыта. От греха подальше.

Но что Козлу был тот мешок? Мешок - не кочан капусты, мешком рот козлу не заткнёшь. Внимание огромной толпы вдохновило юного Козла. Задыхаясь под пыльной мешковиной, он упрямо продолжал свой концерт. Голосил, не видя и не слыша, как толпа дрызнула в стороны, затухло любопытство, заткнулись шептуны, рассосались гоготальщики и кликуши - после того, как кто-то испуганно вскрикнул:

- Атас, люди добрые, ведьма...

К загончику подошла дряхлая бабка. Не обращая внимания на стремительно рассыпающуюся на перепуганных индивидуумов толпу, протянула руку, ткнула крючковатым пальцем в орущий на разные голоса мешок:

- Беру...

Козлопродавец, получив деньги, торопливо сдёрнул с головы Козла мешок - не дарить же ведьме - и тоже поспешно удалился, испаряясь навсегда из Козлиной жизни как дурной сон.

Когда с Козла сорвали мешок, он заткнулся на полувое, не дорычав... И завертел мордой - недоумевая, куда подевалась толпа поклонников. А почему так быстро удаляется без оглядки его козлопродавец?

И вдруг увидел яблоко.

Яблоко, внезапно материализовавшееся перед ноздрями Козла, было большим и очень красивым - лакированно-красным. И очень вкусно пахло. Яблоко не левитировало, как в первый миг показалось Козлу, а покоилось на маленькой сморщенной ладошке трёхногой старухи. Позже Козёл узнал - третья, отстёгивающаяся деревянная нога у людей называется " клюка".

Ладонь вдоль линии Жизни росла из руки. Проследив взглядом вдоль руки Козёл поднял морду и уткнулся в старухины глаза. В глазах ярким светом сияло взаимопонимание, которого Козёл у прочих двуногих не встречал больше никогда - ни до своего Воскресенья, ни после.

Сразу прекратив дурачиться, Козёл нежно пропел традиционное:

- М-ме-е-еее...

И только после пожелания Хозяйке долгих лет и здоровья, доверчиво потянулся губами к яблоку.

 

4.

Оказалось, что бабка обладает не только даром взаимопонимания. В отличие от большинства прочих двуногих, слепо верящих в свою избранность, Хозяйка понимала универсальный язык межвидового общения Логос, с врождённым знанием которого в Мире рождается всё живое: птицы, звери, деревья и травы... Даже тупые грибы - порождение подземной плесени - и их сожители грибные черви знают Логос, правда словарно-эмоциональный запас у них минимальный. И тем не менее, хоть как-то, но понимают - ради права на мирное сосуществование в общей ноосфере... Всё живое понимает Логос и понимало всегда - кроме двуногих человеков, ослепших от вспышек своей спесивой гордыни. И свои реинкарнационные биоциклы они тратили бездарно - в погоне за ими же выдуманными ценностями, за доказательством права на дальнейшее существование, за поиском чуда, которое искали (ну не абсурд ли? ), чтобы в него поверить. А что его искать - чудо. Вон оно вокруг, куда ни плюнь, ежедневное и не нужное никому в этом Мире (кроме человеков) доказательство Всевышнего - называется " Жизнь".

Словом, двуногие человеки были Козлу абсолютно не интересны.

А вот в Хозяйку Козёл беззаветно и преданно влюбился с того первого - на воскресном базаре - взгляда глаза в глаза.

Первым делом, приведя Козла Домой - в маленькую, обросшую мхами забвения и паутиной снов, избушку в глухой чаще - Хозяйка Изергиль провела тотальную санитарную обработку: разогнала блох, вычесала из свалявшейся шерсти колтуны и репьи, нежно вытянула из Козла его Козлиную Душу и вытряхнула из неё скопившийся мусор.

Было немного неприятно, но Козёл доверчиво терпел, не дёргался, не боялся, не бодался и не капризничал. Служенье Бабушке не терпит суеты.

После процедуры удаления Хозяйкой заскорузлых тёмных пятен дерьма, насранных мерзавкой вороной, в душе у Козла стало удивительно светло и спокойно.

Закрепила это состояние козлиной души Бабушка Изергиль магией Мага - или как она выразиться мудрёно изволила, хихикнув, - ветеринарным сеансом аудио-психо-терапии по методу Володечки Семёныча.

Маг оказался старым потёртым жизнью ящиком. Но не простым, хотя довольствовался малым - жил в избушке на полу, в дальнем углу горницы и имел длинный тощий хвост белёсого цвета, заканчивавшийся вилкой - как язык гадюки.

- Не боись, это Маг Сатурн... Катушечный... - предупредила Козла шаманша. - Слухай сюда внимательно...

Рядом с Магом торчал из стены мёртвый поросячий пятачок, который Козёл боязливо потянулся понюхать: это что, Хозяйка свинью замуровала?

- Куды бороду суваешь, дерёвня! Это ж розетка! По зубам лепездричеством ни разу не получал? - Бабушка Изергиль, бесцеремонно оттолкнув Козлиную морду, воткнула хвост Мага в пятачок розетки.

Козёл попятился, покраснев до глубины своей девственно-юной души, узрев противоестественность контакта Мага со Свиньёй. Они что, при свидетелях спариваться сейчас так будут? Или Хозяйка решила скормить хвост Мага изголодавшемуся в заключении поросёнку?

Маг Сатурн оживился, завращал огромными блюдцами глаз, под носом у него зашуршало, зашелестело... И он выдал про Козлиную жизнь тааакое - на всю катушку!

-...Жил да был Козёл - роги длинные... Блеял песенки всё козлиные... Это я - Козёл отпущения... с Волками жил и по-волчьи взвыл... И ревёт теперь по-Медвежьему... - вещал Маг.

Цепочка звуков хрипатого Голоса, ведомого по смысловому коридору пунктирно-ритмичным треньканьем, ввела Козла в медитативный ступор. А фраза " Волка из кустов назвал сволочью" вызвала приступ гомерического меканья - до очистительных слёз.

Хозяйка навсегда вычистила детские козлёночьи страхи. Страшный Лес и Серый Волк больше не беспокоили и не мешали Козлиной Душе в его снах забредать на территории, ранее бывшие для Козла запретными. Горизонты Внутреннего Мира для Козла расширились до бесконечности. С тех пор Козёл свою любимую Бабушку Изергиль обожал до головокружения и повсюду бегал за ней неотвязно - как козёл на верёвочке. Даже лёжа на своей подстилке под лавкой, ухитрялся бегать за Хозяйкой - глазами.

 

 

ВРАТА БЕЗУМИЯ

1.

Когда Хозяйка получила в пятничном сне тревожную ментограмму от Алитета Третьего, она долго и тщательно инструктировала Козла, что произойдёт и что Козлу надобно будет сделать.

Нет, она даже и не пыталась силой своего авторитета заставить Козла плыть против течения его воли и его права выбора. Она честно поведала Козлу, что за тварь разглядел Алитет внутри Примуса. Да Козёл и сам разглядел сразу, что в пропитанном насквозь ядом беспредельной власти человечке живёт, жирует и процветает Моль Бледная. Человеческого там оставалось очень и очень мало. И надо было попытаться это человеческое спасти, выдернуть из клетки то, что сосуществовало в вынужденном симбиозе с телом альфа-самца, сгноившей душу молью и властной доминантой - погребённое под общей триединой личиной, тщеславно именующей себя Номером Первым - Примусом.

 

2.

Бесконечной показалась Козлу эта последная зима. После слизывания с ладони Примуса плаценты души дубля Козёл расхворался не на шутку. Плацента была поражена врожденным некрозом души - страшный яд, опаснее которого в мире живых только подпорченная ведьминым проклятием могильная земля.

Примус (так и не заметивший, что лишился остатков человеческого) уехал рулить дальше, его высвобожденный дубль тоже куда-то ушел пешком по кривой обочине теперь уже своей линии жизни, а Козёл, отравленный нечистотами Бледной Моли, смертельно заболел.

Даже начальные симптомы болезни были очень неприятны и внешне напоминали лучевую болезнь: Козла первые несколько лунных фаз мутило и тошнило. Тошнота сменилась рвотой - желчью, пополам с кровью.

Козёл начал слабеть, худеть и лысеть. Шерсть потускнела, свалялась в колтуны и начала выпадать клочьями.

Старуха Изергиль не отходила от соломенной подстилки больного ни на шаг, ни на минуту - только по физиологической нужде и ради прочей, не менее важной необходимости: приготовить целебный травяной отвар, сбегать на двор за охапкой свежего сена для козлиной подстилки...

Сидя у изголовья мучительно страдавшего Козла шаманша, прикрыв слезящиеся от старости, усталости и эмпатии глаза, раскачивалась в ритме вселенского маятника и напевала тонким дрожащим голоском щемяще-красивое, всё время одно и то же:

 

Скоро, ой, скоро свет рассветный

Растопит бесконечность ночи,

Разольётся над миром,

Вольется зорькой в душу твою,

Раскроет настежь твоё сердце,

И принесёт покой...

Ради этого Света

Стоит быть сейчас и здесь,

Пройдя сквозь Врата Делириума[82]…

 

Образы смысла слов и нот едва продирались сквозь пелену черноты, облепившей внутренний мир Козла коконом душевной боли. Там, в глубине Козлиной сущности, сейчас выла постыло стылая вьюга вернувшимся страшным волком, мерзавка ворона ледяной иглой-клювом долбила беззащитное Козлиное сердце, хрипло выкаркивая в Козлиную душу невежественно-спесивые проклятия. Мало того, к вернувшимся фантомам детских страхов Козла добавился третий персонаж - голый плешивый карлик, прячущий тухлый рыбий взгляд под чёрными шпионскими очками и требовавший продолжения шабаша.

Ослабевшему до стадии собственной тени Козлу мучительно хотелось спать, но он боялся уснуть - его сны оккупировала злобная троица. Каждый вечер, на закате Бабушка Изергиль запрещала Козлу умирать, беря с него Честное Слово пережить ещё хотя бы одну ночь - обещая в ответ, что тогда он выживет. Но это были очень долгие ночи, безразмерно-тягучие как сама Вечность. Валяющийся в бредовой горячке, Козёл доверчиво понимал: да, нужно быть сильным и дождаться, нужно только перетерпеть это бесконечное страдание...

 

ДВЕ АВРОРЫ

3.1

Всё когда-нибудь да заканчивается. Козёл оказался сильным, он выжил и дождался. Зима талым снегом истекла в подземный мир праха, утащив за собой страшную Козлиную болезнь. И пришла, наконец-то, в глухую тайгу и в Козлиную душу весна.

Верные признаки необратимости прихода весны проглядывались во всём:

...Сосед шаманши, медведь-шатун (тот самый, которого Примус с Козлом на шабаше по непролазным кустам гоняли) угомонился и завалился в берлогу отсыпаться. Всю зиму он бегал регулярно на трассу и выпрашивал у дальнобойщиков водку и сгущёнку, пребывая в состоянии перманентного запоя...

...Очухались от анабиозного сна и деловито забегали трудяги-муравьи, раскупоривая свой муравейник, законсервированный на зимовку. Радоваться кончине зимы им было некогда: работа, работа и еще раз работа во имя и на благо коллектива превыше всего...

...Зайцы дружно скинули белые зимние маскхалаты и, позабыв свои вечные страхи, носились туда-сюда по тайге очумевшими от избытка гормонов мартовскими котами, хвастались друг перед другом бессмысленными прыжками выше головы в тройном тулупе и умопомрачительными синкопами в затяжных сольных партиях виртуозной барабанной дроби. Их вечно беременные (и когда только успевают?! ) зайчихи повытаскивали свои пухлые задницы из тесных нор-хрущёб, чтобы погреться на солнышке, посплетничать, посудачить...

…Даже гадюка подколодная поддалась всеобщему весеннему настроению и ежедневно приветствовала победным вибрознаком " V" выходившего подышать свежим воздухом Козла, пользуясь для выражения симпатии своим раздвоенным змеиным языком. Змея жила во дворе под обрубком старого пня, на котором шаманша рубила дрова и отсекала себе головную боль, частенько досаждавшую бабке перед новолунием, грозами, пакостными предчувствиями и резкими похолоданиями.

 

3.2.

Кульминацией весеннего кипения природы для Козла всегда было Время Расцвета Одуванчиков. Загнать в дом скачущего козлом по подворью Козла можно было только с приходом сумеречной зоны суток. Каждый год весной бабушка Изергиль, глядя на резвящегося на полянке Козла, азартно гоняющего первых мух, строжилась, но больше для виду - пущай скачет себе на здоровье, пока молодой да газманистый.

В кульминационные дни козлиных скачек, когда Козёл, нанюхавшийся до одурения одуванчиков, становился уж совсем непослушным, шаманша выталкивала под зад из сарая застоявшегося за зиму неживого, воняющего железом джипастого монстра по кличке ГАЗик, поила его из мятой канистры бензином, открывала огромную пасть и долго ковырялась в глотке у железного чудовища.

В чреве чудища неохотно просыпались какие-то непонятные Козлу противоестественные жизненные силы, и ГАЗик оживал: пыхал стеклянными глазищами, отчаянно пыхтел, скрежетал, рычал и вонюче плевался выхлопом недовольства, но подчинялся шаманше.

Потом бабушка Изергиль залазила через распахнутое ухо ГАЗику в бошку и куда-то уезжала, крутя в его голове ребристую баранку.

Козёл восхищался бабушкиной смелостью и умением подчинять своей воле ГАЗика. Но всё равно каждый раз волновался. И нетерпеливо ждал возвращения шаманши. Она возвращалась уже под вечер, но не одна, а с девочками - каждый раз с разными.

Короткие, но бурные романы Козла разрождались буйными майскими грозами - с громом и молниями. Козёл гормонально успокаивался, а в тайгу приходило лето.

 

3.3.

В этот сезон весеннего гона бабушка Изергиль за очередной девочкой-козочкой не поехала - слаб был ещё Козёл после контакта с Примусовым ядом души. Последствия воздействия испражнений Бледной Моли до сих пор не выветрились.

Козёл с удовольствием нюхал раскрывшиеся одуванчики жёлтыми от пыльцы ноздрями, но козлом по подворью не скакал, особо не озорничал и мух не гонял - сил пока не хватало. Душевный настрой Козла не располагал к страстным интрижкам, а был после перенесённых зимних страданий в битве за выживание, скорее, созерцательно-умиротворённым.

И вот однажды, пока Козёл дремал, валяясь на полянке в лучах ласкового весеннего солнца, ему на рога заползла, сыто отдуваясь, толстая мохнатая гусеница, разъевшаяся на сочном первотравье до неприличия.

 

Эгида - козлиная шкура на щите Паллады.

 

4.1

В час, когда утро встаёт над окаменелыми венами Невы, крейсеру-пенсионерке революции Авроре уже много-много лет снился один и тот же сон - выстрел прямой наводкой из носового орудия. Однажды, в далёкой юности, в смутные времена, ставшие теперь историей, Аврора уже оправдала своё предназначенческое имя - вечерняя заря, символ заката прогнившей империи. Поэтому во избежание рецидива революционного выстрела носовое орудие крейсера было заражено артиллерийским гайморитом - согласно секретному циркуляру людей, захвативших власть в стране. Ствол переделанной пушки, стреляющей теперь только пробками от шампанского " Вдова Кличко"

Бордель на крейсере Аврора.

 

Нынешние хозяева (как им сиюминутно казалось) жизни, внучатые незаконнорожденные племянники последнего поколения вырожденцев династии парторга Романова спешили прожигать свои никчёмные судьбы.

Ангажированный рокер простужено хрипел болтающегося на коротком поводке дебаркадера модный в последнем сезоне президенской избирательной кампании салонно-бунтарский шнур-рок:

Выборы, выборы...

Кандидаты - пидоры!

Пьяная элита и ангажированные на официальное мероприятие городской властью дорогие эскорт-бляди тыкали пальцами в промокшего, промёрзшего наёмника и лениво аплодировали.

 

Бегающих по её палубе и копошащихся в железном чреве биологических организмов Аврора ощущала в двух совершенно различных по предназначанию ипостасях:

...Одни воспринимались как назойливые паразиты - человекообразные вши и глисты. Представители этого подвида активизировались ближе к ночи. Они толкали Авроре во все щели сигаретные окурки, их тельца с пьяным бесстыдством спаривались в тёмных закоулках её души, рыгали за борт с капитанского мостика и мелко воняли плесенью спеси...

...Других - в сине-белых полосатых тельниках, сосуществовавших с Авророй в жизненно необходимом симбиозе, крейсер воспринимал как частицу себя... Они драили зудевшую нестерпимым стыдом после набега паразитов палубу...

Старушка Аврора дремала в мутных потоках вод Невы и времени. Врождённый дар уменья спать и видеть сны помогал ей терпеливо ждать своего реинкарнационного предрассветного часа. Отсутствие сиюминутных эмоций и страхов, присущих скоротечным живым организмам, тоже помогало ей ждать - главное, чтобы внутренние микроорганизмы команды обслуживающего персонала пятна ржавчины закрашивать не забывали, чтобы раньше времени не пойти ко дну...

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: