ЛЕВ МЫШКИН И НАСТАСЬЯ ФИЛИППОВНА. БОРЬБА ДВУХ ВЕЛИКОДУШИЙ

Достоевский искусно подготовил встречу бунтующей красоты с красотой чистого сердца. И Настасья Филипповна, и князь перенесли много страданий и одиночество. Оба являются воплощениями высших идей, призванными доказать людям о возможности существования идеала. Эти два на первый взгляд совершенно разных персонажа прочно связаны неразрывной нитью. Уже при первой встрече князь кажется Настасье Филипповне очень близким и знакомым, будто она узнает его каким-то внутренним зрением: «Право, где-то я видела это лицо!» [9]. Она впервые видит настоящего человека, нетронутого превратностями судьбы, не испорченного злыми страстями общества, поэтому безоговорочно верит ему. Каждый из них готов пожертвовать собой ради другого. «Я умру за вас, Настасья Филипповна» [9], — прилюдно говорит князь. Его отношение к Настасье Филипповне можно сравнить с отношением рыцаря к богородице. Именно поэтому замену букв Аглаей в «Рыцаре бедном» Пушкина – А.М.Д. на Н.Ф.Б. – князь воспринял как что-то очень неприятное и тяжёлое. Он реагирует на действие Аглаи как на святотатство – «что была насмешка, в том он не сомневался» – и в этой связи «князь долго в чрезвычайном смущении мучился одним неразрешимым для него вопросом: как можно было соединить такое истинное и прекрасное чувство с такою явною и злобною насмешкой?» [9].

Созерцание красоты Настасьи Филипповны рождало в Мышкине веру в силу красоты, в её созидательный характер, в то, что она способна спасти мир. Он потому-то и служил красоте, что она для него – божественная концентрация жизни, её нравственный стимул. Вот из чего рождается стремление защитить красоту от грязи и унижений, вот отчего налицо безусловное служение ей. В конце романа князь устремляется в ту же бездну, что унесла душу Настасьи Филипповны, что весьма символично. Перед читателем предстаёт трагедия современного распятия.

Настасья Филипповна, в свою очередь, чувствовала в князе высший христианский идеал, стремясь к нравственному возрождению. Однако её раздвоенность, соблазн гибели и сильная личность Рогожина, так привлекавшая Настасью Филипповну, привели к трагедии. В связи с этим подтверждается аксиома: дух без красоты, так же как красота без духа существовать не могут. Так, последним штрихом мотивируется крепкая связь этих двух персонажей.

При завязке романного действия Аделаида говорит о портрете Настасьи Филипповны: «Такая красота — сила <...> с этакою красотой можно мир перевернуть!». Перевернуть можно. Но можно ли спасти? Мышкин в свою очередь восклицает: «Ах, кабы добра! Все было бы спасено!» [9]. «Ведь «сладостная мечта», о которой говорил Пушкин в своем «Рыцаре бедном», в представлении героев романа, той же Аглаи, — это «восстановить и воскресить человека». Именно с такой целью Мышкин предлагает свою руку Настасье Филипповне в первый же день знакомства. Гуманистическая «истина», соединясь с прекрасной внешностью и добром, воссоздаст в бывшей куртизанке «образ чистой красоты». Красота телесная в сочетании с красотой нравственной «спасёт мир», потому что, как писал Достоевский ещё в статье 1861 года, она «присуща всему здоровому», является «необходимой потребностью организма человеческого»» [2].

Возникает вопрос: способна ли Аглая достичь такой гармонии телесной и душевной красоты? Как и Настасья Филипповна, она характеризуется несравненными внешними данными. «Вы чрезвычайная красавица, Аглая Ивановна. Вы так хороши, что на вас боишься смотреть. <…> Почти как Настасья Филипповна, хотя лицо совсем другое!...» [9] – говорит князь. Но, в отличие от страдалицы Настасьи Филипповны, её мир переполнен принципами и условностями, она воспитывалась в благополучной семье, где её избаловали. Настасья Филипповна более нуждалась в князе, чем Аглая, она стоит всех мук и страданий, потому он и выбрал её – такую же, как и он сам: одинокую и несчастную, готовую нести свой крест.

 

 

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: