Немного о хронологии событий

 

Но даже в случае признания строительства упомянутых мегалитических сооружений цивилизацией богов остается открытым очень важный вопрос – когда именно это было. Во время правления первых фараонов?.. За сто или тысячу лет до них?.. Или еще раньше?..

Дело в том, что прямых методов датирования каменных сооружений, как и времени обработки камня, увы, до сих пор нет. Любимый историками радиоуглеродный метод работает только с органическими материалами, но не с камнем. Вдобавок, его точность, мягко говоря, сильно преувеличена. И, например, для времен Древнего Египта составляет вовсе не десятки или даже сотни лет, как декларируется, а тысячи лет (подробно – см. мою статью «Чего изволите-с?.. Меню радиоуглеродного датирования и дендрохронологии»). Так что попытки как-либо хотя бы косвенно связать возраст датированных этим методом находок с возрастом каменных мегалитов дают в лучшем случае только грубые ориентиры, а не точные датировки.

Историки любят датировать объекты по письменным источникам. Однако никаких текстов самих строителей (то есть представителей цивилизации богов) о процессе ими возведения какой-либо постройки не найдено. А попытки датировки по надписям на самих сооружениях ничем не лучше, например, приравнивания возраста забора к периоду жизни Василия, который оставил на этом заборе надпись «Здесь был Вася», и приводят лишь к очередным нелепостям…

 

Рис. 34. Древнеримский гладиатор не имеет отношения к строительству забора

 

Еще один довольно популярный (и у академических историков, и у «альтернативных») способ датирования – метод археоастрономии. В основе его лежит гипотеза о том, что древние строители большое внимание уделяли астрономии и якобы стремились ориентировать свои сооружения или некие их элементы на какие-то знаменательные астрономические события (например, на место восхода яркой звезды в определенный день года).

Данный метод первым применил известный исследователь Артур Познанский, который предположил, что сооружение Каласасайя в боливийском Тиауанако в древности выполняло роль своеобразных «солнечных часов». Он заметил, что в первый весенний день солнце встает точно по центру восточной стены, где располагаются ворота главного входа в Каласасайю. На основании всего лишь этого Познанский почему-то сделал вывод, что в первый день зимы или лета солнце будет вставать над угловыми камнями храма. Вполне естественно, что при проверке в соответствующие дни этого не случилось – ведь никаких сколь-нибудь объективных оснований для подобных выводов не было.

Но вместо того, чтобы признать ошибочность своих заключений, Познанский сделал совершенно иной ход – он выдвинул дополнительное предположение, что комплекс якобы был построен во времена, когда наклон земной оси был несколько иным, чем сейчас; причем именно тогда, когда солнце в первые дни зимы и лета вставало как раз над угловыми камнями. Используя довольно громоздкие астрономические таблицы и проведя соответствующие расчеты, Познанский пришел к «выводу», что Каласасайя могла «с точностью исполнять роль солнечных часов не менее 17 тысяч лет назад». Результаты своих исследований он изложил в книге «Тиауанако – колыбель человечества», вышедшей в свет более ста лет назад – в 1914 году…

Естественно, что историки сначала встретили эти заключения в штыки, поскольку подобный возраст Каласасайи их совершенно не устраивал. Однако в дальнейшем – когда в ходе аналогичного «датирования» других объектов были получены результаты, уже вписывающиеся в выстроенную ими картину истории – метод археоастрономии получил определенное признание и в академической науке. И ныне его пытаются использовать как академические историки, так и «альтернативщики» – в зависимости от того, какой результат получается.

 

Рис. 35. Каласасайя в Тиауанако (Боливия)

 

Но проблема в том, что метод археоастрономии содержит в самой своей основе грубейшие ошибки, которые позволяют получить практически любой результат, какой захочется.

Познанский для своих вычислений использовал громоздкие астрономические таблицы. Проверить с их помощью его «вычисления» было далеко не просто. То же самое имело место и долгое время на протяжении ХХ века. Так что достаточно было лишь заявить о каких-то «результатах археоастрономического датирования», и эти результаты никто не проверял. Просто либо принимали на веру, либо отвергали.

Однако с развитием вычислительной техники на смену громоздким таблицам пришли компьютерные программы моделирования звездного неба, доступные ныне любому желающему. Программы настолько просты в использовании, что их быстро освоит любой новичок. И любой легко может убедиться в том, что достаточно выбрать произвольное направление и немного покрутить звездное небо, чтобы получить целую массу «примечательных» астрономических событий в этом направлении для совершенно разных дат.

Дело в том, что наша планета непрерывно вращается не только вокруг своей оси, но и вокруг Солнца, что приводит ко вполне определенной периодичности одних и тех же астрономических событий. На это накладывается большое количество самих событий, из которых можно выбрать любое на свой вкус, и объявить именно его «временем постройки» сооружения, имеющего якобы «привязку» к направлению, выбранному столь же произвольно.

В целом, можно констатировать, что «метод археоастрономического датирования» построен лишь на незнании самых основ астрономии теми, кто его пытается применять. И этот «метод» давно пора отправить в мусорную корзину.

Таким образом, о времени возведения цивилизацией богов того или иного сооружения можно выдвигать лишь самые ориентировочные предположения и чаще всего на основе только каких-то косвенных данных, да и то – далеко не для всех. Увы, но с этой неприятностью придется мириться вплоть до тех пор, пока не будут разработаны хоть сколь-нибудь точные методы датировки времени обработки природного камня…

Однако некоторые ориентиры все-таки можно определить и сейчас.

Скажем, на мегалитических сооружениях очень часто встречаются признаки древнего ремонта, реконструкции или достройки. Чаще всего они имеют весьма примитивный уровень, который как раз вполне сопоставим с возможностями и технологиями известных древних цивилизаций. Отсюда можно заключить, что боги создавали данные мегалитические сооружения не во время существования этих цивилизаций, а раньше. При этом в целом ряде случаев характер повреждений мегалитических построек, имевшихся уже на момент древнего ремонта, указывает на то, что созданы эти постройки были именно задолго до первых известных цивилизаций Египта и Шумера.

Например, фараон еще III династии Джосер (то есть практически в самом начале Древнего Царства) возводил свою знаменитую Ступенчатую пирамиду в Саккаре поверх уже значительного разрушенного древнего (гораздо более высококачественного, чем сама пирамида) полуподземного сооружения.

 

Рис. 36. Ступенчатая пирамида Джосера

 

Египтологи не отрицают поэтапность возведения Ступенчатой пирамиды, соотнося первый этап с трапециевидной девятиметровой мастабой. Однако при этом историки, как обычно, забывают упомянуть один «маленький» нюанс. Внутренняя кладка и даже внешняя облицовка этой мастабы резко отличаются от самых нижних ее рядов (соответствующих древнему полуподземному сооружению), что хорошо заметно с восточной стороны пирамиды. Здесь видны несколько рядов из довольно крупных и очень хорошо обработанных блоков известняка, которые уложены без какого-либо раствора. Стиль и качество кладки этих рядов абсолютно не соответствуют не только девятиметровой мастабе, но и всей остальной Ступенчатой пирамиде.

И вот поверх (и сбоку) этих нескольких рядов очень качественной кладки вдруг пристраивается абсолютно небрежная и даже халтурная кладка из грубых камней на глиняном растворе!

Неужели Джосер вдруг решил, что хорошая постройка ему уже не нужна?.. Или его строители внезапно все чем-то заболели и потеряли навыки обработки камня и качественного строительства?..

Все указывает на то, что они никогда и не умели этого делать. Просто строили Ступенчатую пирамиду как умели и могли поверх более качественного и более древнего сооружения, которое досталось им в наследство от той самой цивилизации богов.

Наиболее показателен в этом отношении северный край этой начальной постройки. Здесь на очень малом участке сразу несколько видов кладки. К качественной древней кладке сбоку пристроен участок из таких же блоков, но уложенных уже не столь тщательно – просто в виде поленницы. Судя по всему, ко времени Джосера начальная постройка была уже частично разрушена, и рабочие, не долго думая, сложили поленницей валявшиеся рядом блоки, которые ранее составляли разрушенную часть. За счет того, что сами блоки были ровные, и поленница получилась более-менее аккуратной, хотя даже выдержать первоначальную геометрию кладки египтяне уже не смогли.

Однако ровные блоки скоро кончились, и строители (которые не могли изготавливать столь же ровные блоки) начали использовать просто грубо обработанные крупные камни. Но подъем на серьезную высоту таких камней представлял для них немалую проблему, и выше идет кладка уже из мелких камней на глиняном растворе. Из таких же мелких камней сложен и самый правый участок кладки, пристроенной явно позднее в процессе расширения пирамиды.

Такое объяснение столь странного участка представляется гораздо более логичным, чем вариант быстрой утраты навыков и мастерства строителей непосредственно в ходе строительства…

 

Рис. 37. Северный край полуподземной постройки под пирамидой Джосера

 

Другой ориентир, помогающий в датировке сооружений цивилизации богов мы уже упоминали. Это – Потопная катастрофа, произошедшая примерно 12,5 тысяч лет назад. Она позволяет разделить древние мегалитические сооружения на две группы – допотопные и послепотопные.

Любопытно, что иногда даже нет необходимости в наличии в данной местности прямых свидетельств этой катастрофы, расположенных выше или ниже мегалитической постройки. Достаточно бывает некоторых особенных параметров и характеристик самой постройки. Это имеет место, например, для мегалитических сооружений на плато Гиза – в том числе для пирамид, для которых можно со всей определенностью констатировать именно послепотопное строительство.

Дело в том, что пирамиды Гизы (как упоминалось ранее) возведены буквально с неимоверной степенью точности, которая находится на пределе не только самой современной строительной технологии, но и на пределе современных методов измерений. И что для нас в данном случае наиболее важно – пирамиды также с неимоверной степенью точности ориентированы по сторонам света.

(Заметим попутно, что ориентация по сторонам света – это не астрономическая, а географическая ориентация, поскольку речь идет о привязке к полюсам нашей планеты, а не к небесным объектам.)

Между тем события Потопной катастрофы – как по «показаниям» легенд и преданий, так и по климатическим данным – сопровождались довольно значительным изменением положением полюсов Земли. И если бы пирамиды были построены до Потопной катастрофы, то шанс получения их точной ориентации на уже послепотопное положение полюсов был бы практически равен нулю.

Оставим в стороне потребность строителей в столь точной ориентации этих сооружений. Но сколь бы развитыми знаниями и методами не обладала цивилизация богов, просчитать абсолютно точно заранее последствия во многом случайного процесса (изменения положения полюсов) она не могла никоим образом. Вот мы автоматически и получаем вывод, что пирамиды Гизы возведены заведомо уже после Потопной катастрофы.

 

Рис. 38. Храмы перед Сфинксом и траншея вокруг него

 

Но можно ли более точно определить время их постройки?..

Комплекс на плато Гиза знаменит не только своими пирамидами, но и Сфинксом – огромной статуей с телом льва и головой человека. Голова Сфинкса возвышается над уровнем плато, а тело вырублено из основного массива известняка, который и составляет собственно плато Гиза (в этом массиве известняка по периметру Сфинкса просто вырублена траншея).

Комплекс датируется египтологами периодом IV династии фараонов, то есть III тысячелетием до нашей эры. Историки полагают, что Сфинкс был создан также во времена Древнего Царства – при фараоне IV династии Хафра. Однако американский геолог Роберт Шох, который провел анализ эрозии поверхности Сфинкса и траншеи вокруг него, на основе известных данных по древнему климату в Египте пришел к кардинально иному выводу относительно возраста этой статуи.

Дело в том, что профиль поверхности Сфинкса и стенок траншеи вокруг него характеризуется сочетанием глубоких вертикальных борозд и волнистых горизонтальных канавок, что, говоря словами Шоха, – «классический пример из учебника того, что происходит со структурой известняка, если дождь поливает его в течение нескольких тысяч лет... Абсолютно ясно, что эрозия такого вида порождена именно дождями».

Ветропесчаная эрозия, характерная для пустынного климата времен фараонов, дает совсем другой профиль поверхности. Ветер приподнимает песок и увлекает его параллельно земле. Если рядом находится известняк, то песок по нему проходится как наждаком, прорезая узкие горизонтальные (а не вертикальные) щели.

Основываясь на данных об изменении климата в Египте, Шох заключил, что дождевая эрозия на Сфинксе и стенках траншеи вокруг него могла возникнуть лишь в том случае, если Сфинкс был создан как минимум за несколько тысячелетий до самых первых фараонов. Результаты его исследований были оглашены на конференции Американского геологического общества Америки в 1992 году и поддержаны тремя сотнями ее участников.

 

Рис. 39. Роберт Шох

 

Но это – Сфинкс. А как быть с пирамидами?..

Можно выстроить довольно простую логическую цепочку, которая связывает Сфинкса воедино со всеми основными сооружениями Гизы – ее главными пирамидами и мегалитическими храмами.

Сфинкс находится в углублении – вокруг него вырыта траншея, которая и сохранила ныне великолепные образцы дождевой эрозии. Материал из этой траншеи (известняк основания плато) пошел на строительство Храма Сфинкса, который расположен прямо перед лапами этого человеко-зверя. В этом сходятся все специалисты – и даже египтологи. Следовательно, и Храм Сфинкса был выстроен также в период интенсивных дождей. Следов же дождевой эрозии на известняковых блоках Храма Сфинкса не сохранилось лишь потому, что изначально он был облицован гранитом, как и знаменитый Гранитный храм по соседству, у которого внутренняя часть стен сделана из аналогичных блоков известняка.

Абсолютно точно такая же конструкция стен и схожая технология прослеживается у двух других мегалитических храмов, которые стоят непосредственно рядом с пирамидами – в храме 2-й пирамиды и в храме 3-й пирамиды. При этом в храме возле 2-й пирамиды и ныне можно видеть отдельные блоки гранитной облицовки, некогда покрывавшей его стены.

Достаточно очевидно, что припирамидные храмы строились либо одновременно, либо сразу после возведения пирамид, но никоим образом не наоборот. Слишком уж сомнительно возведение храмов в одно время, а пирамид – лишь через тысячелетия спустя. Да и технологии обработки камня и строительства у пирамид и храмов абсолютно одинаковы, а это указывает на то, что их возводили одни и те же строители. Таким образом получается, что все основные объекты комплекса на плато Гиза – пирамиды, припирамидные храмы, храмы возле Сфинкса и сам Сфинкс – были выстроены за много тысяч лет до первых фараонов…

Но еще более точные ориентиры дают легенды и предания.

Древние египтяне связывали сооружения на плато Гиза с богиней Исидой и ее братом (а по совместительству и мужем) – богом Осирисом. Согласно же древнегреческому историку Манефону, который по полученным от египетских жрецов сведениям составил хронологию правителей Египта с древнейших времен до фараонов, время правления Осириса приходится на 9720-9270 года до нашей эры. Таким образом, получается, что комплекс Гизы построен цивилизацией богов где-то примерно в середине X тысячелетия до нашей эры – хоть и после Потопной катастрофы, но не намного позднее нее. Более чем за шесть тысяч лет до первой известной историкам цивилизации Египта!..

Согласно тем же легендам и преданиям, земледелию египтян обучил именно Осирис, правивший, по Манефону, в Х тысячелетии до нашей эры. И это поразительным образом совпадает с выводами Вавилова о возникновении древних очагов земледелия именно в Х тысячелетии до нашей эры. Этим же временем датируются ныне и древнейшие археологические находки, связанные с земледелием.

Как говорилось ранее, легенды и предания утверждают, что и металлургию людям дали боги. С развитием же археологических методов, возраст древнейших находок, связанных с металлургией, постепенно сдвигается в глубь времени, и уже достиг IX-VIII тысячелетия до нашей эры. И это явно не является пределом – датировки вполне могут скоро сдвинуться опять-таки все в то же Х тысячелетие до нашей эры.

(Конечно, нельзя исключать вариант, что земледелие и металлургию люди получили еще раньше – возможно, даже еще до Потопной катастрофы, в ходе которой соответствующие следы были просто уничтожены природной стихией. Но нет фактов – нет смысла и обсуждать этот вариант…)

 

Рис. 40. Осирис и Исида

 

Есть еще один ориентир во времени для датировки сооружений цивилизации богов. Это уже упоминавшаяся ранее Война Богов – глобальный конфликт между двумя группировками представителей этой цивилизации, сопровождавшийся применением мощного оружия.

Если допустить, что во время Войны Богов действительно применялось ядерное оружие (или близкое к нему по типу), то появляется возможность более-менее точной датировки этого конфликта.

Дело в том, что в период активного испытания ядерного оружия во второй половине ХХ века был зафиксирован четко проявившийся эффект – в результате проводившихся ядерных взрывов в атмосфере планеты резко возросло содержание радиоактивного углерода. При этом прослеживалась прямая связь между частотой и мощностью ядерных взрывов и увеличением количества радиоуглерода. Когда же интенсивность проведения ядерных испытаний снизилась (в результате заключения соответствующих международных договоров), содержание радиоуглерода в атмосфере начало быстро снижаться, возвращаясь к своим естественным показателям.

Изменение концентрации радиоактивного углерода в атмосфере автоматически приводило и к изменению его количества в кольцах деревьев, по которым была выстроена соответствующая кривая. И на этой кривой отчетливо прослеживается резкий пик концентрации радиоактивного углерода, связанный именно с ядерными испытаниями, которые привели на максимуме практически к удвоению его количества в атмосфере.

 

Рис. 41. Изменение содержания радиоуглерода в атмосфере в ХХ веке

 

При датировании радиоуглеродным методом необходимо как можно более точно знать исходное начальное количество радиоактивного углерода в образце, которое напрямую связано с концентрацией радиоуглерода в атмосфере, откуда, как считается, в конечном итоге радиоактивный углерод и попадает в образец. Поэтому уже давно проводятся масштабные исследования изменения концентрации радиоуглерода в атмосфере по кольцам древних деревьев. В результате этих исследований составлена кривая по изменению количества атмосферного радиоуглерода в прошлом.

Если в ходе Войны Богов ядерное оружие применялось сколь-нибудь масштабно (а на это косвенно указывают легенды и предания), то на этой кривой должен наблюдаться пик, схожий по характеру с тем, что имел место в ХХ веке в результате ядерных испытаний. И именно такой пик явно прослеживается в конце VI тысячелетия до нашей эры!.. Он не такой резкий, как в ХХ веке, но это вполне может быть обусловлено погрешностью измерений, при которой усреднение неизбежно сглаживает резкие изменения – особенно при столь больших сроках.

Данный пик показывает увеличение концентрации радиоуглерода в полтора раза. Это позволяет провести грубые оценки суммарной мощности радиоактивного воздействия, которое произвело оружие богов на нашу планету – оно примерно в два раза меньше, чем суммарное воздействие от ядерных взрывов в ХХ веке. Так что конфликт имел действительно весьма масштабный характер…

Если наши рассуждения верны, то именно концом VI тысячелетия до нашей эры надо датировать упомянутые ранее разрушения взрывного характера, обнаруженные нами в Южной Америке и на территории Анатолийского полуострова. Соответственно, данные разрушенные сооружения были построены цивилизацией богов до этого времени…

 

Рис. 42. Изменение содержания радиоуглерода в прошлом

 

Если же проанализировать легенды и предания, то можно обнаружить, что упоминания непосредственного активного вмешательства богов в жизнь людей фактически исчезают после сюжета о Войне Богов. А за периодом правления богов начинается период правления полубогов – потомков богов и людей. В некоторых же версиях саму войну затеяли уже даже не боги, свернувшие свою активную деятельность ранее, а полубоги, которые неосмотрительно решили задействовать оружие, доставшееся им в наследство от могущественных богов.

Как бы то ни было, складывается впечатление, что непосредственное и активное присутствие богов завершается как минимум за две тысячи лет до первых государств Египта и Шумера…

На каком-то этапе мы так и думали. Один из участников и организаторов наших экспедиций Алексей Павлов даже выдвинул тезис о том, что «альтернативный» взгляд не отвергает точку зрения историков, а лишь дополняет ее уточнением и детализацией более ранних этапов истории человечества…

В частности, как считают историки, одним из главных эпохальных событий в истории человечества была так называемая «неолитическая революция», связанная с появлением новых орудий труда, которая создала основу для перехода от присваивающей экономики (охота, рыболовство и собирательство) к производящей – земледелию и скотоводству. Ныне академическая наука рассматривает «неолитическую революцию» как довольно длительный процесс, начавшийся около X тысячелетия до нашей эры и продолжавшийся в ряде районов Ближнего Востока еще в начале V тысячелетия до нашей эры.

Перемены в экономической жизни общества, произошедшие, как считается в результате «неолитической революции», содействовали росту производительности труда и появлению определенного избытка продукта, а в перспективе – и к накоплению богатства. Это в свою очередь способствовало значительным изменениям в самом обществе, в котором постепенно произошло разложение первобытнообщинного строя и сформировалась совершенно иная социально-экономическая система общества. В ходе этого процесса и образовались первые древние государства.

 

Рис. 43. Община охотников-собирателей

Историки утверждают, что «неолитическая революция» явилась результатом совершенно естественных процессов эволюции средств производства, которая сделала выгодным переход от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству.

В этом утверждении на самом деле заложено сразу две серьезные ошибки.

Во-первых, переход к примитивному земледелию был совершенно не выгоден – как выяснили этнографы, охота и собирательство требовали существенно меньших трудозатрат и были куда эффективней, нежели раннее земледелие (подробно см. мою книгу «Обитаемый остров Земля» или статью «Наследие пьяных богов. Кому и зачем понадобилась битва за урожай?..»).

А во-вторых, как указывалось ранее, легенды и предания (обладающие историчностью!) говорят о том, что «земледелие людям дали боги». При этом боги в том числе обучили людей изготавливать необходимые для этого орудия труда и передали множество других сопутствующих знаний и навыков (например, ткачество для изготовления мешков и плетение корзин для переноски урожая с полей в закрома и тому подобное). Таким образом, процесс не только смены экономической основы жизнедеятельности, но и появления новых орудий труда (заложивших основу для упомянутой смены древней экономики) был вовсе не естественным, а произошел в результате воздействия внешнего фактора.

Заметим, что датировка начала «неолитической революции» полностью совпадает со временем, когда боги передали людям соответствующие знания – например, обучивший земледелию Осирис правил Египтом как раз в Х тысячелетии до нашей эры…

 

Рис. 44. Первые земледельцы

 

Несомненно, что передача знаний и навыков в области земледелия и металлургии (и не только) оказали огромнейшее влияние на развитие человечества. Как столь же огромное влияние оказало и само непосредственное присутствие богов среди людей.

Но если это вмешательство закончилось с Войной Богов в конце VI тысячелетия до нашей эры, то образование древнейших цивилизаций Египта и Шумера – уже все-таки наша самостоятельная история. Как-никак между этими событиями аж две тысячи лет – срок весьма большой. При таком сроке уже не играет особой роли, был «первотолчок» к развитию человечества естественно-стихийным («неолитическая революция») или стимулирован извне (прогрессорская деятельность цивилизации богов, передавшим людям некие базовые знания и технологии). Важно, что процесс экономических и общественных преобразований был запущен. И если «первотолчком» воздействие извне и закончилось, то дальнейшие процессы, по всем соображениям, должны были развиваться в соответствии со вполне естественными закономерностями общественного развития.

Однако такой вариант развития событий входит в прямое противоречие с еще одним утверждением легенд и преданий, которое сводится к тому, что вообще самые основы египетской и шумерской цивилизаций созданы не только под влиянием, но и по прямой воле богов и при их активном участии. Утверждением, на стороне которого оказываются и некоторые «альтернативщики».

Так как же все-таки развивалась история на самом деле?.. Было вмешательство богов на этапе формирования древнейших известных историкам цивилизаций или не было?.. А если было, то в чем оно заключалось?..

Насколько уверенно можно утверждать, что после Войны Богов человечество развивалось само по себе?.. Насколько оно было уже самостоятельно, а процесс дальнейшего развития естественным?.. И в частности – как именно возникли первые известные цивилизации?..

Для ответа на этот вопрос, нужно посмотреть, в чем же заключались изменения древнего общества уже после Войны Богов и к чему они привели.

 

Классическая академическая версия

 

Начнем с той картины, которые рисуют нам историки для периода уже после «первотолчка» (не важно – после «неолитической революции», по мнению академической науки, или после «передачи богами знаний», как говорят легенды и предания). И чтобы не заниматься «отсебятиной», я далее приведу взгляд историков на данный процесс по одному из современных учебников – книге А.Вишневского «Общая теория государства и права»…

Считается, что существенные изменения во всех сферах жизнедеятельности человека произошли после трех последовательных крупных общественных событий, связанных с разделением труда. Первое из них – отделение скотоводства от земледелия, второе – выделение ремесла в самостоятельный вид деятельности (помимо земледелия и скотоводства), третье – появление торговцев (купцов), которые уже не участвовали непосредственно в процессе производства, а занимались лишь перемещением и перераспределением продуктов производства. Это привело к тому, что определенные группы населения начали специализироваться главным образом на каком-то одном виде деятельности, что способствовало дифференциации производства, которая в свою очередь содействовала значительному повышению производительности труда, а также усилению товарообмена между разными группами населения.

В результате первого крупного общественного разделения труда (на скотоводство и земледелие), которое произошло между разными родами и племенами, сформировался регулярный межродовой и межплеменной товарообмен. Второе крупное общественное разделение труда (выделение ремесленников) содействовало проникновению систематического товарообмена непосредственно в род и племя. Все это способствовало возникновению имущественного неравенства сначала между родами и племенами, а затем и внутри их.

 

Рис. 45. Древние кузнецы (роспись на вазе)

Рост производительности труда, увеличивая количество производимого продукта в целом, на определенном этапе привел к появлению избыточного продукта (за пределами текущих жизненных потребностей сообщества), который стал сосредоточиваться в руках отдельных лиц. Это обусловило появление частной собственности, ставшей материальной основой для обособления членов рода и экономической самостоятельности отдельной семьи. Муж, глава семьи, стремился закрепить богатства за собой и своими детьми. В итоге семья постепенно становится социальной формой материальной обособленности членов рода.

Имущественные различия порождали и общественное неравенство. В соответствии с этим постепенно складывалась верхушка родовой аристократии, фактически ведавшая всеми делами. Знатные общинники заседали в племенном совете, ведали культом богов, выделяли из своей среды военных вождей и жрецов.

Перераспределение избыточного продукта в пользу наиболее влиятельных групп населения, отдельных семей, старейшин, военных вождей и других представителей родовой аристократии, а также регулярный товарообмен объективно способствовали и территориальному перемещению населения. Это содействовало ускорению разрушения и эволюционной замене относительно замкнутой родовой общины на территориальную соседскую общину.

Возникновение частной собственности и имущественного неравенства неизбежно приводит к расхождению индивидуальных и общих интересов. В результате первобытнообщинная организация начинает испытывать кризис власти. Органы первобытнообщинного строя, ранее ориентированные лишь на защиту рода, постепенно перерождаются в органы военной демократии для ведения войн с соседними племенами, для навязывания воли сильных, богатых членов рода или племени своим соплеменникам. И если прежде оружие брали в руки только в случае необходимости отражения внешнего нападения, то теперь постепенно формируется обособленная группа людей, главной и основной задачей которых становится исполнение силовой функции.

В условиях развития частной собственности и неравенства не могла более существовать первобытная система власти, основанная на общественных началах и авторитете избранных. Противоположные интересы различных социальных групп уже не позволяли принимать решение, которое бы удовлетворяло все сообщество. Требовался новый властный орган, который смог бы обеспечивать преимущество интересов одних членов общества за счет других. Из-за раскола на экономически неравные группы (классы) людей общество объективно порождало такую организацию власти, которая должна была, с одной стороны, поддерживать интересы имущих, с другой – сдерживать противоборство между ними и экономически зависимой частью. Такой организацией, выделившейся из общества, стало государство, в котором происходит замена выборной власти наследственной.

В период распада родового строя и перехода общего достояния в руки узкого круга лиц участились нарушения древних обычаев, ориентированных на общие, а не на частные интересы, а это вело к разрушению векового порядка. Другими словами, установленная обычаями форма общественных отношений вступила в противоречие с их изменившимся содержанием. В связи с тем, что обычаи перестали выполнять роль универсального регулятора, появилась объективная необходимость в принципиально новых регуляторах социальных отношений. Исторически сложилось так, что формировавшийся государственный аппарат, представлявший интересы экономически господствующего класса (социальной группы), стал применять некоторые угодные ему обычаи в качестве обязательных и осуществлять меры принуждения к лицам, их нарушившим. Так возникали правовые обычаи, которые в отличие от родовых обычаев санкционировались государством…

 

Рис. 46. Древние воины (роспись на вазе)

«Рассмотренная выше трактовка происхождения государства и права получила название диалектико-материалистической (экономической) теории. Она исходит из того, что государство возникает прежде всего в силу экономических причин: общественного разделения труда, появления прибавочного продукта, частной собственности, а затем – раскола общества на классы с противоположными экономическими интересами. В результате этих процессов возникает государство, которое специальными, в том числе правовыми, средствами управления и насилия сдерживает борьбу противоположных социальных групп, защищая главным образом, интересы экономически господствующего класса» (А.Вишневский, «Общая теория государства и права»).

Так, по мнению историков, в самом общем виде выглядит процесс разложения первобытнообщинного строя и формирования общества первых древних государств. И в дальнейшем мы еще будем возвращаться к его детализации при анализе событий, имевших место в той или иной конкретной древней цивилизации…

В целом картинка кажется совершенно гладкой, непротиворечивой и четко объясняющей реальные процессы, которые имели место. И именно такой она выглядит в учебниках.

Однако мне уже не раз доводилось убеждаться в том, что бывает весьма полезно обратиться к непосредственным истокам «гладкой» теории – то есть посмотреть, на базе чего именно и когда конкретно была сформирована теория. Особенности того времени, условий и исходных материалов порой открывают такие аспекты, которые в учебниках не упоминаются, но которые позволяют обнаружить в «гладкой» теории «шероховатости» и порой даже весьма серьезные проблемы.

Вот мы сейчас и посмотрим «откуда ноги растут» у диалектико-материалистической (экономической) теории.

 

Откуда ноги растут

 

Итак…

Основы этой теории (как часто упоминается и в учебниках) были изложены в книге Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», которая вышла еще в 1884 году – то есть более ста лет назад. И именно в ней можно найти основные базовые положения как самого подхода, так и представленной выше картинки.

Разбирая рукописи умершего к этому времени Карла Маркса, Энгельс обнаружил подробный конспект книги Льюиса-Генри Моргана «Древнее общество», составленный Марксом и содержащий много его критических замечаний, собственных положений, а также дополнений из других источников. Ознакомившись с этой рукописью, Энгельс решил написать специальную работу, рассматривая это как «в известной мере выполнение завещания Маркса». При работе над книгой Энгельс использовал кроме конспектов Маркса также дополнительные материалы своих собственных исследований по истории Древней Греции и Древнего Рима, древней Ирландии и древних германцев.

 

Рис. 47. Фридрих Энгельс и Карл Маркс

 

А вот теперь обратим внимание на время написания работы – 1884 год. В это время о цивилизации Древнего Египта имелись лишь самые общие представления, а как она сформировалась – не знал никто. Первые попытки перевода шумерских текстов, которые легли в основу современных представлений об истории первых государств Междуречья, были предприняты уже после (!) выхода в свет работы Энгельса – лишь на рубеже XIX-XX веков. Тогда же были начаты и археологические исследования древних шумерских городов. Так, только в 1889 году американская экспедиция приступила к исследованию Ниппура, в 1920-х годах английский археолог сэр Леонард Вулли провел раскопки на территории Ура, чуть позже немецкая археологическая экспедиция исследовала Урук, британские и американские ученые нашли царский дворец и некрополь в Кише, и лишь в 1946 археологи Фуад Сафар и Сетон Ллойд под эгидой иракского Управления древностей начали копать в Эриду.

Как следствие, эти древнейшие цивилизации вообще не рассматривались Энгельсом, а в основу его (и Маркса) анализа легли общества значительно более позднего периода. И это неизбежно привело к серьезным натяжкам и даже проблемам.

Скажем, среди анализируемых обществ упоминаются древние ирландцы и германцы. Однако процессы, происходившие в этих регионах в рассматриваемое Энгельсом время, уже испытывали сильнейшее влияние со стороны Древнеримской империи – весьма развитой цивилизации. А влияние этого (внешнего!) фактора Энгельс совершенно не учитывает. На формирование самой Римской империи сильнейшее влияние оказала Древняя Греция – тоже внешняя сила. Но даже и анализируемая в книге Энгельса Древняя Греция уже далека от «чистого» первобытнообщинного строя.

Более того. Если заглянуть в саму работу «Происхождение семьи, частной собственности и государства», то можно обнаружить, что древнегреческое общество анализируется Энгельсом по… текстам Гомера! И это – самое раннее по исторической шкале общество, на котором строится анализ!.. Между тем Гомер описывает, например, Троянскую войну, которая ныне датируется археологами всего лишь XIII веком до нашей эры.

 

Рис. 48. Гомер

 

XIII век до нашей эры – это уже время, когда весьма развитая Микенская цивилизация переживала период своего расцвета и оказывала мощнейшее влияние на окружающие ее территории. И следовательно, рассматривать древнегреческое общество того периода, как еще близкое к первобытнообщинному строю или даже как уже переходное общество, категорически нельзя.

XIII век до нашей эры – это время уже мощнейшей Хеттской империи, которую историки относят к Новохеттскому царству (заметьте, не к Древнехеттскому и даже не к Среднехеттскому!). Хеттская империя – ровесник и соперник еще двум мощнейшим державам, Египту и Ассирии. Однако в Египте в это время период уже Нового Царства, которое от первых фараонов отделяет почти две тысячи лет!.. А Ассирийское Царство представляет собой далекого наследника государств Междуречья, история которых также насчитывает уже почти две тысячи лет!..

Так что, как ни крути, сам перечень анализируемых Энгельсом обществ вызывает очень серьезные вопросы в правомерности их использования для выводов о том, что в реальности происходило на тысячи лет ранее. В этом перечне нет ни одного «чистого» сообщества, не испытывавшего бы мощнейшего внешнего воздействия со стороны гораздо более развитых цивилизаций.

И даже то, что исходная работа Моргана построена на основе анализа жизни североамериканских индейцев (еще не испытавшей на себе сильного внешнего влияния со стороны пришлых европейцев), ничего не меняет.

Во-первых, эти индейцы так и не вышли за рамки первобытнообщинного строя, и сколь-нибудь серьезных подвижек в сторону государства у них даже не просматривалось. Во-вторых, правомерность соотнесения североамериканских индейцев с обществами Старого Света периода до первых фараонов и шумерских городов-государств можно поставить под очень большое сомнение. И в-третьих, даже в лучшем случае североамериканские племена могли дать представление только о самой начальной точке весьма длительного процесса, но никак не о самом процессе, который в реальности мог идти самыми разными путями.

 

Рис. 49. Индейцы Северной Америки были далеки от создания государства

 

Еще один ранний источник, о котором Энгельс не упоминает, но материалами которого он явно пользовался, – Ветхий Завет. Упоминать его Энгельс (в силу занимаемой им позиции сугубого материалиста) и не мог, однако никакого иного источника для описания общества «семитских племен, занимавшихся скотоводством», у него просто не могло быть. И вот, что он по этому поводу, например, пишет:

«На востоке средняя ступень варварства началась с приручения животных, дающих молоко и мясо, между тем как культура растений, по-видимому, еще очень долго в течение этого периода оставалась здесь неизвестной. Приручение и разведение скота и образование крупных стад, по-видимому, послужили причиной выделения арийцев и семитов из прочей массы варваров…

Образование стад вело к пастушеской жизни в пригодных для этого местах: у семитов – на травянистых равнинах вдоль Евфрата и Тигра, у арийцев – на подобных же равнинах Индии, а также вдоль Оксуса и Яксарта, Дона и Днепра. Впервые приручение животных было достигнуто, по-видимому, на границах таких пастбищных областей. Позднейшим поколениям кажется поэтому, что пастушеские народы произошли из местностей, которые в действительности не только не могли быть колыбелью человечества, но, напротив, были почти непригодны к жизни для их диких предков и даже для людей, стоявших на низшей ступени варварства. Наоборот, после того как эти варвары, находящиеся на средней ступени, привыкли к пастушеской жизни, им никак не могло прийти в голову добровольно вернуться из травянистых речных долин в лесные области, в которых обитали их предки. И даже когда семиты и арийцы были оттеснены дальше, на север и запад, они не могли перебраться в западноазиатские и европейские лесистые местности раньше, чем возделывание злаков не дало им возможности прокармливать свой скот, особенно зимой, на этой менее благоприятной почве. Более чем вероятно, что возделывание злаков было вызвано здесь прежде всего потребностью в корме для скота и только впоследствии стало важным источником питания людей» (Ф.Энгельс, «Происхождение семьи, частной собственности и государства»).

Оставим в стороне гипотетических ариев, которые и ныне остаются всего лишь версией, выстроенной сугубо на лингвистических исследованиях и не подкрепленной до сих пор ни единой (!) археологической находкой. Посмотрим лишь на семитов…

С высоты современного знания древней истории в приведенной цитате можно легко найти целый ряд даже не просто ошибок, а чрезвычайно грубых ляпов.

Во-первых, древнейшее земледелие в реальности возникает вне вообще какой-либо прямой связи со скотоводством. Во-вторых, земледелие начинает практиковаться либо раньше (по современным археологическим данным), либо одновременно (по данным легенд и преданий) со скотоводством, но никак не позже него. В-третьих, Энгельс, видимо, понятия не имел о сезонно-отгонном скотоводстве, которое (по мнению современных историков) и было древнейшей формой скотоводства – в зависимости от времени года стада просто перегоняли в другие климатически условия (например, с пастбищ предгорий скот перегонялся на речные равнины и наоборот). При этом для земледелия необходим оседлый образ жизни, к которому отгонное скотоводство совершенно не располагает – скотоводство наоборот связано с регулярной переменой мест обитания. И в-четвертых, семитские скотоводческие племена обитали в Междуречье уже в то время, когда за плечами данного региона имелась длительная история различных государств, и семитские скотоводческие племена пришли не на пустое место, а на территорию уже сложившихся развитых (урбанистических!) обществ со столь же длительной историей. Так что брать их для обоснования якобы естественного процесса разложения первобытнообщинного строя и появления частной собственности никоим образом нельзя – о чем, собственно, и свидетельствуют ляпы, которые допускает Энгельс.

 

Рис. 50. Переселение Авраама в землю Ханаанскую

 

В качестве еще одного примера, приведу цитату, в которой Энгельс говорит о власти басилея (вождя/военноначальника/царя). Она явно основана на текстах Гомера.

«…в то время, когда каждый взрослый мужчина в племени был воином, не существовало еще отделенной от народа публичной власти, которая могла бы быть ему противопоставлена. Первобытная демократия находилась еще в полном расцвете, и из этого мы должны исходить при суждении о власти и положении как совета, так и басилея» (Ф.Энгельс, «Происхождение семьи, частной собственности и государства»).

В данном случае Энгельс полностью игнорирует, в частности, мощную роль храмов, которая в гомеровской Греции вовсе не сводилась к вольным заявлениям блаженных прорицателей. Храмы уже тогда исполняли важную связующую и направляющую роль в обществе, каким бы примитивным оно ни представлялось исследователям XIX века.

Более того – у Гомера уже фигурируют цари (басилеи), роль которых тоже весьма немалая. И звание это чаще всего передается по наследству даже в том случае, если при этом и соблюдается видимость «выборов». Дело в том, что цари вели свою родословную от древнегреческих богов, и только с такой родословной они имели законное право «избираться» на должность царя – рядовой грек и помыслить не мог оказаться в числе претендентов на это место. Однако, вследствие списания богов на «выдумки и фантазии», данный важнейший фактор Энгельсом совершенно не учитывается, и процесс «избрания» представляется абсолютно равным и демократичным.

Ну и наконец, еще один момент.

Говоря о «высшей ступени варварства» (по Моргану) Энгельс пишет, что она «начинается с плавки железной руды и переходит в цивилизацию в результате изобретения буквенного письма и применения его для записывания словесного творчества».

Ныне же любой знакомый с древней историей знает, что железо выплавлять из руды человечество начало уже на очень поздних этапах, а древние государства сформировались в условиях бронзовых и даже каменных орудий труда.

Заметим, что подобный ляп допускает человек, который ставит во главу угла как раз развитие средств производства (то есть прежде всего тех самых орудий труда).

Жаль, что никто сейчас не пытается воспроизводить Энгельса дословно – вот смеху-то было бы…

Однако вместо этого, историки предпочитают только кивать на авторитетное имя Фридриха Энгельса, как автора теории, в которой на данный момент уже многое подглажено и затерто. Ляпы Энгельса забыты, а «дело его живет». И это – несмотря на то, что в основание теории положен (скажем уж прямо и честно) просто недобросовестный анализ такого материала, который даже не имеет права использоваться в качестве исходного. Умалчивая об отсутствии реального обоснования базиса теории и «забывая» о ляпах ее автора, историки ныне используют лишь саму теорию – в ее «голом» виде.

Спору нет – в современном причесанном виде теория внутренне непротиворечива и очень логична. Причинно-следственные связи в ней (сами по себе) безупречны. И действительно – древнее общество вполне могло развиваться в соответствии с данной теорией. Однако «могло развиваться» вовсе не означает, что так и было в реальности. Логичность теории еще не означает автоматического ее соответствия фактам. Корректность же теории определяется вовсе не ее внутренней логикой, а ее способностью адекватно описывать известные факты.

Но прежде, чем перейти к сопоставлению диалектико-материалистической (экономической) теории и фактических данных, остановимся немного на других теориях возникновения древних государств.

 

Другие точки зрения

 

Диалектико-материалистической теорией вопрос происхождения государства вовсе не ограничивается, есть и другие – самые разные теории. В общей сложности их можно насчитать аж несколько десятков, но мы здесь остановимся только на некоторых.

Еще во времена Древней Греции зародилась так называемая патриархальная (или патерналистская) теория, получившая первоначальное обоснование в трудах Аристотеля и развитая уже существенно позднее в европейских странах Нового времени.

Смысл патриархальной теории заключается в том, что государство возникает из разрастающейся из поколения в поколение семьи и трансформации отцовской власти во власть монарха (царя). Царская власть является, таким образом, продолжением власти отца – монарх является отцом всех своих подданных.

По сути, патриархальная теория была направлена всего лишь на обоснование неограниченной власти монарха и необходимости для всех людей подчиняться государственной власти. Все остальные аспекты общественной жизни (в том числе и важнейшие) остаются вне ее внимания. Вследствие этого данная теория хоть и входит в список основных, но для нас не представляет никакого интереса.

 

Рис. 51. Аристотель – автор патриархальной теории

 

Согласно теории общественного договора, которая была сформулирована в работах мыслителей XVII-XVIII веков (Гроция, Гоббса, Локка, Руссо, Радищева и других), появлению государства предшествовало «естественное состояние», когда люди имели «естественные права» или когда шла «война всех против всех».

Суть договорной теории заключается в том, что государство возникает в результате заключения общественного договора между людьми, обладающими «естественными правами». Этот договор превращает разрозненных индивидов в единое целое – народ. Сторонники естественного права, таким образом, считают государство результатом юридического акта (общественного договора), который является порождением разумной воли людей.

Согласно этой теории, процесс проходит в два этапа. Сначала на основе первичного договора создается гражданское общество и его политическая форма – государство, которое обеспечивает охрану частной собственности и безопасность заключивших договор индивидов. В последующем заключается вторичный договор о подчинении индивидов определенному лицу, которому передается власть над ними и которое обязано осуществлять эту власть в интересах народа.

Действительно, в истории имело место заключение подобных договоров. Скажем, упоминающиеся тем же Энгельсом выборы басилея (царя) в Древней Греции являются одним из видов такого договора. Можно также привести в качестве примера практиковавшееся в Древней Руси приглашение и/или утверждение на княжество народным собранием (вече). Князь не просто «царствовал» – на него возлагались обязанности обеспечения защиты общества (с помощью княжеской дружины) от внешних врагов, осуществления справедливого разрешения споров между членами сообщества (обязанности судьи) и другие общественные функции.

Однако во всех подобных случаях мы имеем дело лишь со «вторичным договором» (если использовать терминологию данной теории), что никоим образом не является каким-либо подтверждением более раннего заключения некоего «первичного договора», примеров которого в историческом прошлом мы не находим. Между тем сложно даже представить возможность того, чтобы, скажем, несколько десятков тысяч или хотя бы тысяча человек могли договориться между собой в условиях наличия социальных противоречий и отсутствия властных структур.

Но главное – заключение известных «вторичных договоров» происходило в условиях уже существовавшего значительного неравенства и расслоения общества, происхождение которых данная теория не только не объясняет, но и вообще оставляет вне рамок анализа.

В целом же можно сказать, что теория общественного договора является, скорее, даже не столько теорией происхождения государства, сколько всего лишь моделью некоего желаемого идеализированного общества в представлениях авторов теории (в их время такой идеал был весьма популярен)…

 

Рис. 52. Новгородское вече

 

«Представители теории насилия (Л.Гумплович, К.Каутский, Е.Дюринг и др.) объясняли происхождение государства и права не социально-экономическими причинами, а завоеванием, порабощением одних племен другими. Именно для порабощения и создается особый аппарат принуждения – государство и принимаются законы. Завоевание трактуется как подчинение сильным слабого, т.е. как закон природы. К.Каутский, например, объяснял возникновение государства и образование классов покорением воинственными скотоводами-кочевниками мирных земледельцев… Идеологи теории насилия в своих рассуждениях опираются на известные исторические факты, когда некоторые государства появились именно в результате завоевания одним народом другого (раннегерманское, венгерское и др.)» (А.Вишневский, «Общая теория государства и права»).

Как видим, здесь так же, как у Энгельса, за основу берутся весьма поздние исторические факты, опираясь на которые, нельзя анализировать события, имевшие место за тысячи лет до этих фактов. Что же касается появления государства в результате «покорения воинственными скотоводами-кочевниками мирных земледельцев», то это положение Каутского вообще расходится с историческими реалиями. Известные исторические примеры завоеваний скотоводами-кочевниками связаны с захватом ими уже сложившихся государственно-общественных образований, в результате чего завоеватели в лучшем случае лишь занимали существовавшие до них властные и управленческие должности в имевшейся системе, а в худшем – разрушали государственные системы на завоеванных территориях, что неизбежно приводило к упадку местной цивилизации.

Теория же, противоречащая фактам, годится разве что для пополнения коллекции гипотетических измышлений, но никак не для анализа реальных событий прошлого…

 

Рис. 53. Карл Каутский

 

Целый ряд разных концепций происхождения государства обычно объединяется под названием «органическая теория». В их основе лежат представления о государстве как о живом организме, продукте социальной эволюции (аналогично биологической эволюции), в котором более важному органу соответствует более высокий статус и более значительная власть в органической системе общества и государства. В таких социальных организмах в процессе борьбы и войн (как части процесса естественного отбора) складываются конкретные государства, формируются правительства и совершенствуется структура управления.

Так Герберт Спенсер рассматривает государство как часть природы, которое развивается подобно зародышу животного, причем во всей истории человеческой цивилизации естественно-животное начало доминирует над социальным. Подобно животному организму, социальный организм растет и развивается путем интеграции его составных частей, усложнения его структуры, дифференциации функций и так далее.

Альберт Шеффле трактует экономические отношения в «социальном теле» как обмен веществ в живом организме. Рене Вормс проводил анализ «физиологических» особенностей и «половых» функций различных социальных органов и организмов, изучал их «социальную гигиену». А Павел Лилиенфельд-Тоаль считал, что правительство осуществляет в обществе функции головного мозга, торговля – функции кровообращения и так далее.

Все эти концепции в рамках органической теории происхождения государства сложились в конце XIX – начале ХХ века и отражают веяния своего времени, когда в науке широкое распространение получил грубый механистический подход, ограниченность которого была осознанна научным сообществом лишь позднее. Ныне же ясно, что хотя определенное сходство между биологическими и социальными системами действительно имеет место (и поэтому в частности их можно вместе анализировать, например, в рамках теории систем), механически переносить свойства биологических систем на социум просто нельзя – социальные системы обладают своими, присущими только им свойствами, которые не выводятся из биологических закономерностей…

 

Рис. 54. Жизнь социума не сводится к биологии

 

«Представители психологической теории (Г.Тард, Л.Петражицкий, 3.Фрейд и др.) объясняют появление государства и права проявлением особых свойств человеческой психики, в частности психической потребностью большинства людей подчиняться, сознанием зависимости членов первобытного общества от вождей, жрецов и т.д. Сторонники этой теории полагают, что государство представляет собой организацию для руководства обществом со стороны выдающихся, психически сильных личностей» (А.Вишневский, «Общая теория государства и права»).

Сторонники материалистического подхода к обществу и его истории (подхода, который ныне доминирует в академической науке) считают, что сама человеческая психика формируется под воздействием соответствующих экономических, социальных и иных материальных условий, которые (с их точки зрения) являются определяющими факторами. В рамках этого подхода все люди рождаются практически с одинаковыми «стартовыми» способностями и возможностями, а уже в дальнейшем внешние по отношению к личности материальные факторы порождают различия в психике индивидов (поскольку у разных людей разные материальные условия существования).

Эта «концепция всеобщего базового равенства», как правило, не декларируется, но подразумевается, поскольку на ней базируется политический лозунг «всеобщего равенства прав», под который в свое время подводился и сам диалектико-материалистический подход…

Я вовсе не против лозунга «равенства прав». Даже наоборот – я за него. Я лишь против того, чтобы под какой-нибудь лозунг искажать факты.

А факты таковы, что различия в психике людей не только существуют объективно, но и во многом зависят от тех ее глубинных структур, которые человек получает еще при рождении (и которые прослеживаются еще у животных).

Психологи давно установили, что подавляющее большинство людей (более 90 процентов) можно отнести к «ведомым», и лишь небольшое количество (всего 5-10 процентов) – к «ведущим». Это не только весьма надежно установлено учеными (как бы это кому не нравилось), но и проявляется в массе примеров вокруг нас. И разница между двумя этими категориями людей действительно проявляется на глубочайших уровнях психики.

«Ведомые» пассивны не потому (или не только потому), что их к этому принуждают те или иные внешние материальные условия, а потому (и прежде всего потому), что им комфортней подчиняться установленным правилам, нежели быть предоставленными самим себе. Им внутренне комфортней не взваливать на себя бремя принятия решений, а выполнять четкие и ясные указания других. Им так легче.

Наоборот, «ведущие» склонны принимать решения сами (даже понимая, что будут нести за них всю полноту ответственности). Внешние правила, установленные кем-то другим, их раздражают. Раздражают опять-таки на глубинном психологическом уровне. «Ведущие» не любят подчиняться. Они не любят быть в чуждой им роли «ведомых».

И материальные условия тут вовсе не определяющие. В среде даже весьма богатых людей, как и в среде власть предержащих, немало «ведомых», равно как в среде «массы обездоленных» регулярно появляется соответствующее количество «ведущих». Поэтому ориентация на учет только материальных факторов приводит к тому, что целый ряд феноменов и явлений в истории человеческого общества остается просто необъясненным (с некоторыми примерами этого мы позднее встретимся).

Впрочем, и пренебрегать ролью материальных факторов в общественном процессе, как это делают сторонники психологической теории, тоже нельзя…

 

Рис. 55. Лозунг Новейшей истории

 

Особого внимания заслуживает так называемая теория «ирригационного» государства. Правда, ее автор, германо-американский синолог, социолог и историк Карл Август Виттфогель, использовал другой термин – «гидравлическое государство».

Эта теория была сформулирована в середине ХХ века, когда уже в более-менее достаточной степени были накоплены данные по цивилизациям Древнего Египта и Междуречья. Собственно, «ирригационная» теория и была ориентирована на объяснение возникновения именно в этих регионах государств с явно выраженной опорой хозяйствования на ирригационное земледелие. По мнению Виттфогеля, ирригационный способ земледелия является наиболее вероятным ответом доиндустриального общества на трудности ведения хозяйства в условиях засушливого климата.

Вода скапливается на поверхности земли очень неравномерно. Это не имеет особого значения для земледелия в регионах с высоким уровнем осадков, но крайне важно в засушливых областях. А доставка воды на поля могла быть решена только одним способом – массовым организованным трудом.

Ирригационные работы связаны не только с обеспечением достаточного количества воды, но и с защитой от слишком большого ее количества (дамбы, дренаж и тому подобное). Все эти операции, по мнению Виттфогеля, требуют подчинения основной массы населения небольшому количеству функционеров.

«Эффективное управление этими работами требует создания организационной системы, включающей в себя либо все население страны, либо, по меньшей мере, его наиболее активную часть. В результате те, кто контролирует эту систему, обладают уникальными возможностями для достижения высшей политической власти» (Виттфогель).

Связанная с этим способом хозяйства необходимость организованных коллективных работ приводит к развитию бюрократии и, как следствие, к усилению авторитаризма. Так, по мнению Виттфогеля, возникает восточная деспотия, или «гидравлическое государство» – особый вид общественного устройства, отличающийся крайним антигуманизмом и неспособностью к прогрессу (власть блокирует развитие).

Согласно Виттфогелю, такое государство сильнее общества и способно сохранять над ним полный контроль. Для этого предпринимаются специальные меры, такие, например, как порядок наследования в равных долях, дробящий владения и препятствующий возникновению крупных собственников, опасных для власти.

Естественно, что государство, возникшее вследствие необходимости организации общественных работ в аграрной сфере, с высокой вероятностью будет пользоваться институтом принудительного труда и в других случаях. Отсюда – грандиозные сооружения древних государств: монументальные (храмы, гробницы, пирамиды), оборонительные (Великая китайская стена) и утилитарные (римские дороги и акведуки).

Виттфогель считал возможным проникновение «гидравлических» институтов в страны, где ирригация не практикуется или практикуется слабо. «Гидравлические» государства покрыли большую часть обитаемых пространств не потому, что все жители этих территорий перешли к «гидравлическому» типу хозяйствования, а потому, что не перешедшие («дождевые» земледельцы, охотники, собиратели и скотоводы) оказались вытеснены или завоеваны «гидравлическими» государствами. И хотя далеко не все регионы Земли (и даже не все области «гидравлических» государств) пригодны для ирригационного земледелия, «гидравлические» государства, по мнению Виттфогеля, переносили и сюда социальные и политические институты, возникшие в центральных ирригационных областях…

 

Рис. 56. Карл Август Виттфогель

 

Некоторые соображения Виттфогеля не лишены рационального зерна, да и теория в целом на первый взгляд кажется вполне логичной (как бы это ни раздражало представителей диалектико-материалистического направления, критикующих Виттфогеля за «отход от марксистских позиций»). Однако это лишь на первый взгляд…

И дело даже не в том, что в ней имеется немало натяжек. Например, совершенно не ясен мотив, который мог бы подвигнуть людей на масштабные ирригационные работы – и без них в данных регионах земледелием можно было заниматься (и это имело место быть до появления государства), пусть оно и было в этом случае не столь эффективным. Не ясно и то, из-за чего должен был возникнуть именно принудительный труд в сообществе, в котором его до того не было. И так далее…

Главная проблема «гидравлической» теории заключается в том, что теория плохо согласуется с археологическими данными – особенно в тех регионах, где ирригация либо вообще не использовалась в сколь-нибудь широких масштабах, либо не являлась основой земледелия.

Скажем, в то же самое время, когда наблюдался взлет Древнего Царства в Египте и городов-государств Шумера, на Ближнем Востоке переживало расцвет и эблаитское царство. Влияние Эблы простиралось от побережья Средиземного моря до города-государства Мари в среднем течении Евфрата. Она имела торговые и дипломатические отношения с Египтом, Эламом и Шумером, а это означает, что Эблаитское царство было весьма мощным и значимым государством. Цари Эблы того времени были настолько могущественными, что конкурировали за господство в регионе с самим Саргоном, царем Аккада и завоевателем Шумера.

Однако никаких признаков сколь-нибудь крупных ирригационных работ археологи в Эбле не нашли (это сильно удивило археологов, но факт – есть факт). Не упоминаются такие работы и в письменном архиве, найденном в царском дворце Эблы, хотя было обнаружено почти двадцать тысяч глиняных табличек с текстами. Но при этом имеются все признаки очень развитого древнего государства с соответствующими имущественными отношениями, социальным расслоением, государственным аппаратом и прочим-прочим-прочим…

И это – только один из многочисленных примеров противоречия фактов базовым положениям теории Виттфогеля. Мы не будет приводить здесь других примеров, но внимательный читатель сможет заметить расхождения между данной теорией и фактами далее, когда речь пойдет о конкретных древних государствах, где основу земледелия действительно составляли ирригационные работы.

Но прежде, чем перейти к этим конкретным примерам, остановимся еще на одной теории происхождения государства.

 

Рис. 57. На раскопках Эблы

 

«Божественная (теологическая) теория настаивает на божественном происхождении государства и права, утверждая и защищая тезис «вся власть от Бога». Ее представителями были многие религиозные деятели Древнего Востока, средневековой Европы, идеологи ислама, христианства и других религий. Теологическая теория отстаивает идеи незыблемости, вечности государства, необходимости всеобщего подчинения государственной воле как власти от Бога, но вместе с тем и зависимости самого государства от божественной воли, которая проявляется через церковь и другие религиозные организации. Теологическая теория исходит из религиозных воззрений и не является строго научной, но она отражает некоторые реальные процессы, действительно имевшие место в ходе становления государств, прежде всего теократических» (А.Вишневский, «Общая теория государства и права»).

Вишневский также приводит следующую цитату:

«Теологическую теорию, – пишут А.Я.Малыгин и Р.С.Мулукаев, – нельзя доказать, как и нельзя прямо опровергнуть: вопрос о ее истинности решается вместе с вопросом о существовании Бога, Высшего разума, т.е. это в конечном счете вопрос веры».

Действительно, когда речь идет о сверхъестественном Боге, теологическая теория оказывается вопросом веры. Однако в Древнем Египте и Шумере не было такого понятия, как «Бог» в его современном понимании – как Высшего Разума и сверхъестественного существа. А тезис «вся власть от богов» уже был!..

Только «боги» были совсем иные – не по именам, а по сути своей, поскольку под словом «боги» понимались вполне реальные представители высоко развитой цивилизации, а не нечто сверхъестественное. И смешивать этих «богов» в одну кучу с современным «Богом», как обычно это делают историки, категорически нельзя.

Если же учесть эту разницу в содержании двух очень созвучных терминов и принять во внимание наличие вполне материальных подтверждений реальности древней цивилизации «богов» (см. ранее), то тезис «вся власть от богов» уже нельзя списать на вопросы веры. Реальность «богов» (то есть представителей высоко развитой цивилизации) автоматически приводит к необходимости рассматривать «божественную» теорию происхождения государства в качестве вполне возможной версии реальных событий.

Тезис «вся власть от богов» необходимо снимать с дальней полки, стряхивать с него пыль и рассматривать его в свете новых фактов – фактов, которые историки до сих пор игнорировали. В этом самом свете данный тезис автоматически трансформируется в теорию формирования древних цивилизаций под влиянием мощного внешнего фактора – в теорию создания древних государств «богами», под которыми понимаются именно представители хоть и очень высоко развитой, но все-таки вполне естественной цивилизации…

 

Рис. 58. Реальность древних богов кардинально меняет ситуацию

 

Но какая именно теория наиболее близка к действительным древним событиям (то есть какая из них наиболее «правильная»), может показать лишь сопоставление этих теорий с реальными фактами. Вот и перейдем к фактам. Только начнем не с Древнего Египта или Шумера, которые чаще всего рассматривают историки и исследователи вопроса о происхождении государства, а совсем с другой цивилизации, которая располагалась за тысячи километров от Египта и Шумера на территории современного Пакистана. Цивилизации, которую у нас принятой называть Хараппской, а в западной литературе цивилизацией Инда или Индской цивилизацией…

 

Открытие потерянной цивилизации

 

От древних государств Египта и Междуречья осталось много памятников и исторических записей, благодаря которым воспоминания об этих цивилизациях сохранялись и в более поздние времена. В противоположность им цивилизация долины Инда была полностью забыта. Поэтому, когда на рубеже XVIII-XIX веков европейские любители древностей начали исследовать прошлое Азии, их внимание привлекли следы уже только довольно позднего периода древней истории Индии – города империи Маурьев и мегалитические памятники на юге полуострова Индостан. В результате достаточно быстро сложилось устойчивое мнение, что история данного региона значительно короче истории Египта и Междуречья.

Между тем следы гораздо более древней местной цивилизации были буквально у всех на глазах – в прямом смысле этого слова. Руины Хараппы, одного из самых главных городов Индской цивилизации, не были полностью скрыты землей и частично возвышались над ее поверхностью.

В середине XIX века англичане, на территории индийской колонии которых располагалась Хараппа, пришли к заключению, что им необходимо сохранять и записывать сведения о древней истории областей, которыми они управляют. В 1848 году мандат на исследование различных частей Индии получил целый ряд лиц, которым было поручено собирать информацию и сообщать правительству колонии о древних памятниках. Среди этих уполномоченных был Александр Каннингем, который в 1850-е годы посетил руины Хараппы. Хотя он не мог не признать, что местные курганы, будучи остатками огромного скопления кирпичных конструкций, были сделаны людьми, Каннингем был далек от признания их большой древности и вместо этого придерживался мнения, высказанного другими исследователями, что это была крепость возрастом всего в полторы тысячи лет. Тем не менее, он описал ряд любопытных находок – в том числе оттиски индских печатей, которые он посчитал имеющими неместное происхождение, поскольку ему не было известно ничего подобного в Индии. В результате этих ошибок, порожденных стереотипами того времени, открытие древней цивилизации буквально выскользнуло из рук Каннингема.

 

Рис. 59. Александр Каннингем (на стуле справа в центре фото) с коллегами

 

К сожалению, это имело и значительные негативные последствия. Руины Хараппы, считавшиеся не столь уж интересным памятником вследствие их малого «оценочного» возраста, в 1870-х годах получили серьезные повреждения – рабочие железнодорожной компании разбирали сооружения Хараппы и использовали кирпичи из древней кладки в качестве материала для насыпи железной дороги. И хотя примерно в это же время (в 1875 и 1877 годах) в Хараппе были сделаны случайные находки и отмечено высокое качество изготовления найденных артефактов, Индии было отказано в звании источника цивилизации. Считалось, что городские поселения появились здесь только в середине первого тысячелетия до нашей эры – время, когда цивилизации Междуречья рушились под мощными ударами персидской армии, и когда героические, но «варварские» королевства, чьи конфликты были увековечены в великом индийском эпосе Махабхарата, создавали города в долине Ганга.

Пришедшие в упадок в конце XIX века археологические исследования региона вновь испытали подъем лишь с назначением в 1902 году на пост генерального директора по контролю и координацию работ Джона Маршалла. Маршалл был знаком с артефактами (в том числе с загадочными оттисками печатей), которые Каннингем обнаружил в Хараппе, но лишь в 1920 году открыл там археологическую миссию.

В это время другой ныне знаменитый город Индской цивилизации – Мохенджо-Даро – был известен лишь как место плохо сохранившейся буддийской ступы, расположенной на вершине насыпи, но во время исследований здесь индийский археолог Ракхал Дас Банерджи поднял кремневый скребок и высказал предположение, что курган был гораздо более древним. И в 1922 году Маршалл начал здесь раскопки.

В Мохенджо-Даро также были найдены оттиски печатей с надписями из неизвестных символов, сравнимые с хараппскими. И было обнаружено, что здесь (опять-таки как в Хараппе) имеется толстый слой отложений, относящихся к огромному древнему городу.

Маршалл был в это время в отпуске, поэтому вплоть до лета 1924 года он не исследовал печати и другие новые находки и архитектурные сооружения. Ознакомившись же с ними, он пришел к выводу, что Индские города были созданы ранее известного периода Маурьев. Его вывод основывался на том, что, во-первых, индские объекты располагались (по стратиграфии) значительно ниже объектов исторического периода; во-вторых, в них использовалась медь и бронза, а не железо; и в-третьих, таинственная письменность на печатях была явно не связана с известной к тому времени письменностью последних веков до нашей эры.

 

Рис. 60. Печать из Мохенджо-Даро

 

Стремясь получить более полную информацию о возможном возрасте находок со стороны археологического сообщества, Маршалл опубликовал сведения о них в одном из лондонских журналов 20 сентября 1924 года и был вознагражден немедленным ответом от специалистов по Месопотамии, которые обнаружили явные параллели между артефактами и архитектурой Мохенджо-Даро и Хараппы и аналогичными артефактами из Суз и других шумерских городов третьего тысячелетия до нашей эры.

Информация о находках в Мохенджо-Даро и Хараппе буквально ошеломила Европу. Хорошо продуманная планировка улиц и красивые кирпичные сооружения этих городов поразили археологов и широкую публику. Вдобавок, довольно быстро было установлено, что возраст Индских городов аналогичен возрасту цивилизации в Междуречье.

Раскопки в двух городах продолжились, в том числе крупный сезон в Мохенджо-Даро в 1925-1926 годах возглавлял сам Маршалл. Эти исследования выявили крупные жилые районы с хорошо построенными домами, прямые улицы и прекрасную канализацию, кирпичный водоем, известный как «Большой Бассейн», на самом высоком кургане в Мохенджо-Даро, а в Хараппе большое здание получило необоснованное, но закрепившееся название Зернохранилища.

Мохенджо-Даро и Хараппа располагаются на расстоянии более полутысячи километров друг от друга, но Маршалл обратил внимание на поразительное единообразие архитектуры и артефактов в двух городах. К середине же 1930-х годов, раскопки и изыскательские работы выявили целый ряд других Индских поселений и городов. Стало ясно, что Индская цивилизация была значительно больше по территории, чем другие государства этого времени – Древнее Царство Египта и империи Аккада и III династии Ура в Месопотамии. Раскопки же сэра Мортимера Уилера в 1940-х годах лишь подогрели интерес к открытой цивилизации, ранее абсолютно забытой.

Особенно научную и широкую общественность заинтриговало обнаружение печатей с загадочными сюжетами и надписями, которые, с одной стороны, демонстрировали явное сходство с печатями из Древнего Шумера, а с другой – имели свои особенности. Надписи же на них не поддавались расшифровке, сколько лингвисты не старались это сделать. Масло в огонь подлили совсем уж обескураживающие результаты, которое дало исследование письменности ронго-ронго с далекого острова Пасхи в Тихом океане, проведенное в 1932 году венгерским лингвистом Хевеши.

«Ученый обнаружил 174 сходных знака на табличках с острова Пасхи и в письменах (также нерасшифрованных) древнеиндийской культуры Мохенджо-Даро (III тысячелетие до нашей эры). Это открытие вызвало тогда резкие возражения в ученом мире в связи с тем, что две сравнимые культуры разделены огромным периодом времени (III тысячелетие до нашей эры – XVIII век нашей эры) и не менее огромным пространством – 20 тысяч километров. Очередной раз приходится воскликнуть: «Невероятно, но факт!» Многие крупные современные ученые подтвердили правильность сопоставлений, проведенных В.Хевеши, и отвергли попытки найти в них какую-либо некорректность» (А.Зубов, «Колумбы каменного века. Как заселялась наша планета»).

Индская письменность так и остается до сих пор нерасшифрованной (впрочем, как и письменность ронго-ронго с острова Пасхи). И это – далеко не последняя тайна, связанная с этой древней цивилизацией…

 

Рис. 61. Дощечка с письменностью ронго-ронго (о.Пасхи)

 

В 1947 году единая территория бывшей британской колонии была разделена на две страны – Индию и Пакистан. В результате территориального раздела подавляющая часть известных поселений и городов древней Индской цивилизации оказалась в новообразованном Пакистане, что стимулировало исследования в областях, оставшихся на территории Индии. Это привело к открытию целого ряда древних поселений в Гуджарате и в северной области зоны рек Ганг и Ямуна. Ныне же общее число известных Индских городов, поселков и совсем небольших поселений (в целом по Пакистану и Индии) превышает тысячу.

Несмотря на столь большое количество обнаруженных поселений, значимость руин Мохенджо-Даро и Хараппы сохраняется, поскольку эти города дают ключ к пониманию многих аспектов жизни в древней долине Инда. Поэтому с 1980-х годов в Мохенджо-Даро и Хараппе немецкими, итальянскими и американскими командами в сотрудничестве с пакистанскими учеными проводилась специальная работа с целью переоценки первоначальных находок – при помощи самого современного оборудования и методов, в том числе экспериментальной археологии и этноархеологии.

К сожалению, ситуация в наиболее перспективных для археологов районах этого региона резко ухудшилась на рубеже ХХ-XXI века из-за роста исламского экстремизма, взлета и падения режима талибов и нестабильности политических условий, которые последовали за вторжением американцев в Афганистан в 2001-2002 годах. И ныне для какой-либо масштабной работы на значительной территории древней Индской цивилизации, увы, нет никакой возможности.

За прошедшее время исследователям удалось узнать об этой цивилизации очень многое. Однако немало осталось и загадок, которые археологам и историкам так пока и не удается разгадать.

 

Индские города

 

За время исследования Индской цивилизации о ней написано немало как научных работ, так и популярных книг – в том числе и на русском языке. Однако по мере накопления данных мнение археологов и историков по целому ряду особенностей этой цивилизации неоднократно менялось, и менялось порой весьма кардинально. Соответственно и устаревала написанная к тому моменту литература. Поэтому в качестве источника информации для дальнейшего изложения я остановил свой выбор на книге Дж.Р.Макинтоша «Древняя долина Инда: новые перспективы» (Jane R. McIntosh «The Ancient Indus Valley: New Perspectives», 2008), вышедшей в 2008 году на английском языке.

Во-первых, в ней наиболее полно отражены как археологические находки последнего времени, так и поздние версии интерпретации индских артефактов. А во-вторых, этот автор (в отличие от многих других) не увлекается собственным мнением, а делает упор на изложении прежде всего фактов.

Что же ныне известно об Индской цивилизации?..

Поселения этой цивилизации располагались в долинах сразу двух весьма полноводных рек, которые текли почти параллельно друг другу. Ныне из этих двух рек остался лишь Инд, местами довольно серьезно изменивший свое русло. А от второй реки сохранились лишь небольшие сезонные ручьи, стекающие с предгорий Гималаев, да пересохшие русла. Эту вторую реку иногда называют по двум сохранившимся рукавам – Чаггар и Хакра, однако чаще историки обозначают всю ее древнюю водную систему как «потерянная Сарасвати». В священных Ведах есть упоминания о Сарасвати как о могучей реке, но в начале первого тысячелетия до нашей эры о Сарасвати уже говорилось, что она «исчезла в песке и продолжила течь под землей».

Если судить по плотности обнаруженных археологами поселений, то в период Индской цивилизации речная система Сарасвати, возможно, была даже более полноводной, чем река Инд. Если вдоль Инда найдено всего около полусотни поселений, вдоль высохшего русла Сарасвати известна почти тысяча. И хотя это и несколько искаженный показатель, так как из-за эрозии и наносов многие населенные пункты в долине Инда, вероятно, уничтожены или глубоко похоронены самой рекой, у историков и археологов ныне нет никаких сомнений, что система Сарасвати обеспечивала древнюю цивилизацию гораздо большими урожаями, нежели долина Инда.

 

Рис. 62. Древние поселения в Индском регионе

 

Основные индские поселения, как правило, были окружены массивными стенами, построенными из обожженного или сырцового кирпича, а также иногда щебня или камня. Например, внешние стены в городе Дхолавира имели 18 метров в ширину и, по крайней мере 9 метров в высоту. Иногда стенами были окружены даже относительно небольшие поселки.

Во многих случаях эти стены были подпорными стенами для больших платформ из необожженного кирпича и глины, в других – отдельно стоящими стенами, а могли быть и тем, и другим. Например, стена вокруг кургана Е в Хараппе служила облицовкой северо-западной части насыпи, но была отдельно стоящей стеной с воротами на ее южной стороне. Часто имелись бастионы и иногда башни, и, как правило, целый ряд внушительных ворот.

Наличие мощных стен и платформ на ранних стадиях археологических исследований считалось признаком оборонительных укреплений, защищавших индские поселения от внешнего врага. Именно так, например, Мортимер Уиллер интерпретировал результаты своих раскопок в Мохенджо-Даро и Хараппе в 1940-х годах. И это вполне согласовывалось с его личными представлениями, сильное влияние на которые оказала действительная военная служба самого Уиллера в двух мировых войнах и его большой археологический опыт по римской эпохе.

Однако в дальнейшем выяснилось, что эта версия порождена лишь стереотипами европейских исследователей и не отражает реальности, поскольку каких-либо признаков не только крупных войн, но и мелких вооруженных столкновений в поселениях Индской цивилизации так и не было найдено. И в настоящее время доминирует представление, что мощные стены и платформы служили вовсе не для обороны от внешнего врага, а были укреплениями, защищавшими поселения от паводковых вод во время разливов Инда и Сарасвати. Говоря другими словами, это были сооружения, выполнявшие не оборонительные, а гидротехнические (гидрозащитные) функции.

И даже внушительные ворота местных городов не были предназначены для защиты, будучи, как правило, просто открытым местом или проходом (хотя их могли закрывать большие деревянные ворота). Конструкция ворот, например, с дополнительными лестницами или пандусами, по мнению археологов, была ориентирована скорее на усиление внушительности и торжественности прохода, чем на ограничение доступа или усиление обороноспособности.

Из-за упомянутой ошибочной интерпретации исследователей на ранних этапах за некоторыми сооружениями индских городов закрепилось название «цитаделей». Этот термин в нашей культуре имеет смысл, подразумевающий оборонительное назначение, и он, строго говоря, совершенно не подходит к соответствующим индским сооружениям. Однако термин прижился и дает полезную краткую характеристику, обозначая поднятый над окружающей местностью или отделенный стеной или насыпью сектор, который обычно имеется в индских городах. И ныне этот термин используется строго в таком ограниченном смысле, без какой-либо дополнительной смысловой нагрузки, присущей ему в нашей культуре.

 

Рис. 63. «Цитадель» города Дхолавира (реконструкция)

 

Следы разрушений, вызванные мощными наводнениями, были зафиксированы археологами в нескольких хараппских поселениях (например, в Чанху-Даро и Лотале). Эти следы подтверждают, что наводнения представляли серьезную опасность для поселений, расположенных в поймах рек. Поэтому целый ряд населенных пунктов (в том числе Мохенджо-Даро, Хараппа, Чанху-Даро, Лотал и Банавали) был полностью или частично расположен на искусственных платформах из необожженного кирпича, земли и щебня с мощными подпорными стенами, которые создавали защиту от наводнений.

Это требовало огромного количества материалов, времени и трудозатрат. Скажем, согласно проведенным расчетам, на создание платформы из песка и ила высотой 7 метров и площадью 200 на 400 метров, окруженной подпорными стенками 6-метровой толщины из необожженного кирпича, для Цитадели в Мохенджо-Даро потребовалось около 4 миллионов человеко-дней – зато эта платформа поднимала город выше уровня любого возможного паводка. Вдобавок каждое из сооружений Цитадели имело свою дополнительную платформу.

Представляется достаточно очевидным, что создание подобных сооружений было возможным только там, где могло быть мобилизовано достаточное количество рабочей силы и существовала необходимая организация работ. И это уже определенным образом характеризует общество, социальная структура и отношения в котором позволяли обеспечивать исполнение этих условий и добиваться подобных результатов.

Любопытно, что при всем разнообразии цитаделей в индских поселениях, эти сооружения отчетливо выделялись на фоне других секторов. Так в Хараппе, Мохенджо-Даро и Калибангане цитадель имела форму отдельной насыпи к западу от заселенной площади. Цитадели в Лотале и Банавали были лишь частями огороженного стенами города. А в Дхолавире цитадель была отделенным стеной сектором открытого пространства, который был разделен на две половины – «Двор» и «Замок». И даже в Кунтаси, где не было обнаружено цитадели как таковой, имеется заметное функциональное различие между огороженной стеной областью и пригородом, причем если пригород был сугубо жилой зоной, то сектор внутри стены имел большой склад, промышленный комплекс и организованную гостиницу.

Хотя расположение цитаделей разное (на западе в некоторых поселениях, на юге в Дхолавире и на юго-востоке в Лотале), во всех случаях цитадель располагалась на какой-то стороне поселения, а не в его середине. Эти закономерности позволяют предположить, что цитадели создавались намеренно, чтобы быть частью поселения, но отдельной и отличающейся. Это означало, что доступ в сооружения цитадели мог быть ограничен, имели ли они религиозное назначение (такие, как Большой Бассейн в Мохенджо-Даро), экономическое (например, склад в Лотале), политическое (возможно, Колонный зал в Мохенджо-Даро) или жилое (например, северная цитадель в Калибангане).

Другой особенностью индских городов является явно распланированное расположение их улиц и домов – ортогонально ориентированные главные улицы, как правило, делят города и поселки на жилые кварталы. По ранним раскопкам в Мохенджо-Даро вообще сложилось впечатление (которое было усилено раскопками в Калибангане), что поселения были спроектированы по шаблону, аналогичному сетке шахматной доски. Это утрированное представление даже закрепилось в популярной литературе – настолько сильным оказалось впечатление, которое произвел на европейцев факт планировки индских городов.

Однако более поздние исследования показали, что это не соответствует действительности, хотя расположение улиц тем не менее регулировалось вполне четкими критериями. Главные улицы чаще всего имели направление север-юг, лишь немного отклоняясь от этой ориентации. В Дхолавире прямая главная улица проходила с запада на восток через Средний город и продолжалась через ворота в Нижний город, где она шла более криво. В Банавали шаблон по расположению улиц выдерживался не точно, а в самых маленьких населенных пунктах размер поселений вообще делал ненужными улицы как таковые.

 

Рис. 64. План Мохенджо-Даро

 

Еще более поразительным для исследователей оказалось то, что индские города имели хорошо продуманную и четко налаженную систему водоснабжения и канализации. При этом в целом ряде случаев отчетливо прослеживается, что эти системы закладывались непосредственно в период строительства города.

Так Майкл Янсен подсчитал, что в Мохенджо-Даро имелось семьсот или более кирпичных колодцев – один на три дома. И даже те дома, в которых не имелось отдельных колодцев, входили в коммунальное водоснабжение, а сильный износ верхней кладки колодцев в домах предполагает, что они тоже использовались более чем одной семьей. Столь большое количество колодцев в Мохенджо-Даро указывает на то, что город был слишком удален от реки. При этом археологи склоняются к выводу, что все эти колодцы были созданы в рамках первоначального плана города и ни одного не было добавлено позже. С течением времени, по мере подъема уровня улиц и домов, лишь добавлялись новые ряды кирпичей на верхнюю часть колодцев.

В других городах колодцев было меньше, но здесь была возможность использовать воду из близлежащих рек. Строились и водохранилища. Так, например, непосредственно внутри стен большого поселения в Дхолавира имелось по крайней мере шестнадцать огромных водохранилищ, которые занимали около трети огороженной зоны поселка. Они были раскопаны до коренных пород (в некоторых случаях вырублены в скале) и окружены набережными из земли, облицованной камнем. Частично пополняемые дождевой водой, водохранилища питались главным образом водой, которая отводилась посредством серии плотин из двух сезонных ручьев, протекавших рядом с поселком. Сложная система водосборов и стоков также собирала дождевую воду в цитадели и направляла ее в каменные емкости. Два других водохранилища были построены рядом с цитаделью – один из них более пяти метров в глубину, с лестницей из тридцати одной ступени, позволявшей жителям спускаться к воде. За резервуарами тщательно ухаживали, удаляя накапливавшийся ил и укрепляя их стенки.

 

Рис. 65. Колодец в Мохенджо-Даро

 

Вода использовалась не только для утоления жажды и приготовления пищи – в ряде индских домов были найдены «душевые» комнаты, водонепроницаемый пол которых был специально выложен керамическими черепками или обожженными кирпичами, а небольшая лестница вдоль одной стороны «душевой» комнаты позволяла другому человеку подняться и поливать водой купающегося. Пол «душевой» имел небольшой уклон, чтобы вода стекала в один угол, откуда она попадала в эффективную дренажную систему, охватывавшую весь город терракотовыми водосточными трубами или сточными желобами. Водостоки из верхних этажей часто были встроены в стены, спускаясь на уровень улицы.

Практически в каждом доме в Хараппе имелись частные уборные, которые, вероятно, были распространены повсеместно. Большая емкость ниже уровня пола служила туалетом, часто имевшим только отверстие для сидения на корточках, хотя некоторые туалеты в Мохенджо-Даро были оснащены стульчаками. Некоторые из этих емкостей были соединены стоком с канализационной системой города, а другие имели небольшое отверстие в основании, чтобы позволять стекать жидкости в грунт. В Банавали туалет в одном доме, который, по-видимому, принадлежал зажиточной семье, был даже снабжен умывальником.

Сточные воды собирались в небольших открытых стоках в переулках и стекали в основную дренажную систему. Водостоки, как правило, из плотной кладки обожженного кирпича, проходили вдоль главных улиц и были закрыты крупным обожженным кирпичом или каменными плитами. Периодически имелись смотровые крышки, так что свободный поток стоков мог проверяться и поддерживаться. С повышением уровня улиц боковые стенки канализации надстраивались дополнительными рядами кирпича, так что за время жизни поселка, стоки могли достигать глубины в несколько метров. Кирпичные водопропускные трубы на окраине города выводили стоки за пределы стен; иногда они имели шлюз или решетку, для улавливания твердых компонентов или для предотвращения использования этих стоков для незаконного проникновения в город.

Такие стоки являются особенностью многих индских поселений, но не всех. Калибанган, например, не имел канализации; вместо этого использовались утопленные в грунт отстойные емкости вдоль улиц. В Лотале были как стоки, так и отстойные емкости. Отстойные ямы по ходу стоков позволяли собирать твердые отходы, что позволяло обеспечить беспрепятственный проток жидкости – ямы регулярно очищались. На главной улице Мохенджо-Даро, протянувшейся в направлении север-юг, было два кирпичных водостока, один из которых снабжен ступеньками для уборщиков.

В Хараппе вдоль многих улиц имелись большие емкости, наполовину зарытые в землю, в которые мог выбрасываться мусор. Здесь их найдено более двухсот штук. Сразу к северу от Нижнего города в Мохенджо-Даро была свалка для мусора.

Водостоки, переносившие дождевую воду, располагались в отдалении от каналов, которые использовались для сточных вод и канализации. Крупнейшие стоки и водопропускные трубы имели крышки с кронштейнами.

Наличие подобной городской системы водоснабжения и канализации указывает на весьма высокий уровень Индской цивилизации. Достаточно сказать, что еще в средние века во многих европейских городах помои и другие жидкие отходы просто выплескивались на мостовую улиц…

 

Рис. 66. Колодец и сточный канал в Хараппе

 

Основным материалом, который использовался в строительстве, были кирпичи из глины. Высушенные на солнце кирпичи использовались как для домов, так и городских стен, хотя во многих зданиях в Мохенджо-Даро использовался обожженный кирпич. Обожженные кирпичи широко применялись для строительства канализации и полов в «душевой». Они также иногда использовались для других объектов – таких как рабочие платформы в мастерских на кургане F в Хараппе и красильные чаны в Мохенджо-Даро. Кирпичи использовались иногда для вымостки полов (например, в Колонном зале в цитадели Мохенджо-Даро) или некоторых улиц (в цитадели Лотала).

Если учесть объем кирпича, использовавшегося в городском строительстве, производство кирпичей должно быть одним из основных видов деятельности в Индской цивилизации. Никаких мест по производству кирпичей в городах пока не найдено, но они, вероятно, располагались в пригородах или за их пределами – так современное производство кирпича располагается вдали от городов и поселков, но в пределах разумного расстояния для транспортировки.

Кирпичи изготавливались двух размеров – 7х14х28 сантиметров для внутренних сооружений и 10х20х40 сантиметров для городских стен и платформ, что дает единую пропорцию их размеров 1:2:4. Реже использовалось соотношение 1:2:3 (как, например, в Калибангане).

Обожженные или сырцовые кирпичи часто укладывались способом, который известен как английская кладка, с чередующимися продольными и торцевыми рядами – чрезвычайно прочный метод строительства. Реже использовалась фламандская кладка, в которой продольное и поперечное расположение кирпичей чередовалось в каждом ряду.

Были использованы массы кирпича – стены домов в Мохенджо-Даро имели толщину, как правило, в три-четыре кирпича, в то время как стены в меньшем поселении Банавали были толщиной от двух до четырех кирпичей.

 

Рис. 67. Индские города – царство кирпича

 

Из глины также изготавливались терракотовые водосточные трубы, треугольная терракотовая плитка и подвергаемые обжигу элементы. Плитка использовалась в некоторых случаях вместо кирпича для облицовки полов в «душевых» комнатах или во дворах, а также использовалась в качестве прослойки, сохраняющей тепло в печах и каминах. Округлые обожженные элементы из зеленоватой глины использовались в строительстве, как правило, в качестве основы под слоем кирпича в полах, а также в кирпичной кладке – это обеспечивало изоляцию и дренаж.

Иногда использовался камень. Например, в домах на полу «душевых» или в качестве сложного аналога деревянных оконных решеток. Перекрытие дренажа могло быть сделано из каменных плит. Часто дома имели каменный фундамент, а иногда и стены изготавливались из рваного камня или облицовывались камнем. В Дхолавире дамбы вокруг водоемов были облицованы камнем, который широко использовался в цитадели, а кладбище по соседству некоторые могильные ямы были выложены камнями. В Гуджарате, однако, камень гораздо чаще использовался в строительстве, в частности, городских и городских стен.

Но все-таки города Индской цивилизации – это буквально царство кирпича…

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: