Й день месяца Мишамонт, 352 год ПК. Было гораздо позднее Темных Часов

 

Было гораздо позднее Темных Часов. Рейстлин надеялся, что идти им недалеко, — силы совсем покинули его. Они свернули на одну из улиц неподалеку от Храма, известную как Ряд Магов, и маг с облегчением услышал от Иоланты, что здесь она и живет.

Улица была узкой, не намного шире переулка. Называлась она так из-за множества магазинов, продававших товары, связанные с магическим ремеслом. Как заметил Рейстлин, большинство магазинов пустовало. Несколько лавок стояло с заколоченными окнами.

Маленькая квартира Иоланты находилась на втором этаже, над магазином, который все еще вел торговлю. Поднявшись по длинной и узкой лестнице, Рейстлин подождал, пока ведьма снимет магический замок.

Внутри она выдала магу подушку и одеяло, потом передвинула мебель в тесной каморке, которую называла библиотекой, чтобы гость мог улечься на полу. Пожелав ему доброй ночи, она удалилась в свою комнату, сообщив напоследок, что спала мало и будет крайне нелюбезна к тому, кто разбудит ее раньше полудня.

Измотанный событиями в подземельях Храма, Рейстлин укрылся одеялом и немедленно заснул. Пришедшие сны вернули его назад, в темницы, — на этот раз маг висел, обнаженный, на цепях, а к нему медленно приближался палач, сжимавший раскаленный прут…

Рейстлин проснулся, тяжело дыша. Комнату заливал солнечный свет. Сначала маг не понял, где находится, и в замешательстве закрутил головой, пока память не вернула ему события минувшей ночи. Рейстлин вздохнул и прикрыл глаза. Потом протянул руку, как обычно делал каждое утро, и ощутил, как в ладонь знакомым весом полированного дерева лег посох Магиуса.

Он представил себе лицо Ночного Властелина, когда тот наутро обнаружит пропажу ценнейшего артефакта. Одно из магических свойств посоха заключалось в том, что он всегда возвращался к своему владельцу. Отдав посох, Рейстлин просто спокойно подождал его появления.

Маг уселся, растирая затекшие после ночи, проведенной на полу, мышцы спины и шеи. Маленькая квартира была тиха. Хозяйка еще спала крепким сном. Рейстлин обрадовался выпавшему шансу побыть одному, разобраться в собственных мыслях.

На кухне маг ополоснул котелок, собираясь заварить травяной чай, помогающий ослабить кашель. Хотя Ночной Властелин и забрал его магические компоненты, в нужных травах не было ничего необычного, и, порывшись среди запасов Иоланты, Рейстлин нашел все, что ему требовалось. И только наливая в котелок воду, он вспомнил, что пить чай больше нет никакой нужды: кашель исчез. Теперь он здоров, Фистандантилус больше не высасывает добрую половину его жизненных сил.

Но за долгие годы маг привык к утреннему напитку, поэтому не стал останавливаться и продолжил начатое дело. К сожалению, это вернуло и мысли о брате. Именно Карамон всегда заваривал утренний чай, став основоположником этого ритуала. А друзья, Танис и все остальные, всегда неодобрительно наблюдали, как Карамон делает всю черную работу для своего брата-близнеца.

«У тебя же ноги не сломаны, — сказал как-то Рейстлину Флинт, — завари же себе хоть раз сам этот проклятый чай!»

Конечно, Рейстлин мог сам приготовить напиток, но это было бы совсем по-другому. Он позволял брату заниматься им не для того, чтобы унизить или выказать превосходство над Карамоном, как думали друзья. Просто этот домашний ритуал пробуждал в них нежные воспоминания о прошлых годах, когда они прикрывали друг другу спину, одни среди войн и опасностей.

Рейстлин сидел перед кухонным очагом, слушая бульканье закипающей воды, и вспоминал о походах, одиноких ночевках на дороге, когда огонек маленького костра сиял прямо под диском заходящего солнца. Карамон обязательно устроился бы на поваленном бревне или камне, сжав в огромном кулаке глиняную кружку, которая почти скрывалась в огромных пальцах, сосредоточенно отсчитывал и кидал травы из мешка, отмеряя листья для отвара с заботой и осторожностью.

А Рейстлин сидел бы рядом и нетерпеливо ожидал, ворча, что Карамон мог бы и не быть столь осторожным, достаточно просто бросить листья в кружку.

Брат ответил бы, как важно добиться от смеси нужной концентрации. Кто, как не он, знает, как приготовить замечательную чашку чая? С этим не поспоришь — Рейстлин всегда признавал умения брата в приготовлении этого замечательного напитка. Сколько бы сам маг ни пробовал, он так и не сумел повторить рецепт Карамона. Сколько бы он ни трудился над заваркой, чай у Рейстлина выходил немного другим. Его научное мышление насмехалось над предположением, что именно любовь и забота придавали напитку особенные свойства, но с годами Рейстлин так и не смог придумать другого объяснения.

Маг перелил чай в кружку, вытащив травы, которые плавали на поверхности, не желая опускаться. Хоть на запах чай получался отвратительным, на вкус был вполне сносным. Рейстлин уже давно не обращал на запах внимания.

Он неспешно потягивал чай — незнакомец в чужом городе, средоточии сил Тьмы, — думая о себе и Карамоне: как они сидели на солнышке, смеясь какой-то глупой шутке, как проказничали в детстве, вспоминал приключения и чудеса, которые им обоим довелось повидать.

Рейстлин ощутил, как у него перехватило горло и начало жечь в уголках глаз, и это совсем не походило на симптомы его прежней болезни. Удушье шло от сердца, разрывавшегося от потери и одиночества, вины, горя и раскаяния. Маг сделал торопливый глоток, и кипяток обжег ему горло. Рейстлин натужно закашлялся и резко выплеснул содержимое кружки в очаг.

— Я от него становлюсь таким сентиментальным, — пробормотал он.

Отбросив мысли о Карамоне, маг нашел немного хлеба в кладовой и быстро обжарил, потом начал медленно жевать, обдумывая сложившуюся ситуацию.

По прибытии в Нераку все пошло не так, как было запланировано.

Рейстлин с самого начал задумал появиться прямо в Храме, пройдя коридорами магии. Он неожиданно материализуется и внушит страх и удивление всем, кто его увидит. Жрецы, которых он впечатлит демонстрацией собственной магической силы, немедленно проводят его к императору Ариакасу, который, в свою очередь, незамедлительно попросит Рейстлина присоединиться к Армии Драконов для завоевания мира.

В реальности все пошло наперекосяк. Одной цели Рейстлин достиг — жрецы оказались сильно удивлены, когда он появился в Храме, сопровождаемый хлопком воздуха, как раз тогда, когда они начали утренние молитвы. Одного пожилого пилигрима едва не хватил удар, а другой хлопнулся рядом в обморок.

Но больше, чем удивленными, темные пилигримы оказались оскорбленными. Они попробовали схватить Рейстлина, однако тот легко отбрасывал их посохом Магиуса, который награждал сильным ударом каждого, к кому прикасался. Когда пилигримы окружили его, крича и угрожая, Рейстлин начал убеждать их сохранять спокойствие. Он объяснял, что и не думал причинять беспокойство, что охотно пойдет с ними. Он хотел лишь выказать уважение Темной Королеве, а вместо этого был вынужден предстать перед лицом Ночного Властелина.

Увидев инквизитора, Рейстлин сразу разгадал его сущность — безумца, получающего физическое удовольствие от страданий других. Маг понял, в какой смертельной опасности оказался, хотя все еще не мог сообразить, в чем заключалась его ошибка.

«Мы же на одной стороне, — пробовал убедить Рейстлин Ночного Властелина, — все вместе хотим увидеть победу Темной Королевы. Почему же ты смотришь на меня с такой ненавистью? Почему угрожаешь страшными карами, требуя признаться, что я шпион Конклава? Я совершенно сбит с толку!»

Вернее сказать, Рейстлин был сбит с толку, пока не услышал от инквизитора о том, как Нуитари повернулся против матери. А допрос продолжал тянуться и тянуться час за часом. И все время Рейстлин слышал, как рядом за стенками раздаются крики и вопли других заключенных, вздернутых на дыбу или полосуемых плетью. Запах горелой плоти разъедал ноздри.

Ночного Властелина лишь раздражали признания Рейстлина.

— Пошлите за Арбитром, — велел он.

Рейстлин решил вновь пустить в ход посох Магиуса, но стражники стремительно набросились на него, выбив артефакт из рук мага. Рейстлин отчаянно попробовал сотворить Круг Защиты, но Ночной Властелин накопил богатый опыт в обращении со строптивыми чародеями. Инквизитор выкрикнул несколько слов, указав запачканными в крови пальцами на Рейстлина, и магическая защита разлетелась вдребезги, как хрустальный кубок, брошенный на каменный пол.

В тот момент Рейстлин пережил самые страшные минуты — так ужасно ему не было даже тогда, когда он беспомощно лежал в когтях черного дракона в Кзак-Цароте. Стражники приближались, а он не имел никакой защиты. И вот тут произошло нечто странное. Рейстлину надо будет обязательно понять, что именно.

Стражники не смогли дотронуться до него.

Маг ничего не делал, у него не оставалось сил для нового заклинания — путь по коридорам магии и заклинание Круга Защиты полностью вымотали Рейстлина. Но факт оставался фактом: едва стражники пытались схватить его, как у них отнимались руки.

Рейстлин уселся на пол, поджав ноги. Он потянулся к мешочку с мраморными шариками и вытряхнул их. Око Дракона выкатилось вместе с другими, ничем от них не отличимое. Узнав именно об этом его свойстве, Рейстлин придумал так хорошо сработавший способ сокрытия артефакта от посторонних глаз.

Маг взял шар в ладонь, с удивлением неспешно разглядывая его. Это был серьезный риск — принести такой артефакт в Нераку, сердце империи Темной Королевы. Содержащаяся внутри сущность злого дракона могла воспрянуть духом, ощутив близость своей ужасной хозяйки. Артефакт мог захотеть поменять хозяина на более сильного, более могучего.

Но вместо этого Око Дракона, казалось, решило защищать его. Уж точно не из любви, в этом Рейстлин был уверен. Подобные мысли заставили мага раздраженно дернуть головой — обычно артефакт интересовался только собственной безопасностью. Весьма тревожная мысль. Око чуяло опасность. Око защищало его потому, что само было в опасности.

Но от кого или чего? Этот город должен быть самым лучшим местом для всех, кто избрал путь Тьмы.

— Клянусь Нуитари, ты действительно играешь в шарики! — воскликнула Иоланта. Потом она сморщила нос и закашлялась. — А что это за ужасный запах?

Рейстлин настолько погрузился в собственные мысли, что не услышал ее пробуждения. Он торопливо собрал шарики и вместе с Оком Дракона побросал в мешочек.

— Я заварил себе чаю, — вежливо сказал маг. — Когда я был болен, он мне весьма помогал.

Иоланта подошла к окну и распахнула ставни, чтобы проветрить помещение, хотя воздух снаружи был не многим лучше. Внутрь ворвался серый дым от могучих оружейных горнов, смешанный со зловонием гниющих отходов, валяющихся в переулках, омываемых грязной водой глубоких сточных канав.

— А эта болезнь, — продолжила Иоланта, размахивая руками, чтобы рассеять запах, — она у тебя действительно появилась в результате прохождения Испытания?

— Как последствие, — сказал Рейстлин, удивляясь ходу ее мыслей.

— Заодно ты получил золотую кожу и зрачки в виде песочных часов?

Маг кивнул.

— Чем мы только не платим ради магии, — вздохнула Иоланта, закрывая окно и крепко запирая его. — Я тоже не ушла невредимой. Никто не уходит. Только мои шрамы внутри.

Иоланта взбила густые волосы и снова вздохнула. Она была закутана в шелковистую тунику с поясом, известную как халат среди тех, кто жил восточнее земли Кхур. Роскошный шелк был пестро изукрашен красными и синими птицами среди фиолетовых и оранжевых цветов на фоне зеленых листьев и вьющихся виноградных лоз.

Рейстлин понял, что смущен. Эта женщина с ее откровенной манерой разговора, очарованием, остроумием, юмором и живой красотой заставляла мага чувствовать себя не в своей тарелке.

Даже своим проклятым зрением он видел красоту Иоланты. Иссиня-черные волосы, фиалковые глаза и оливковая кожа — все это отличало ее от других женщин, которых он встречал в жизни. Лорана, эльфийская дева, светловолосая, нереальная и божественная. Тика — в огненно-рыжих завитках и с широкой улыбкой, с заразительным смехом, верная и любящая.

А Иоланта была тайной, опасностью, интригой. Находясь рядом, Рейстлин нервничал. Даже ее яркая одежда смущала его. Такого маг не мог понять: тот, кто выбрал черную мантию и темный путь, не должен приносить в мир красоту и яркие краски.

Девушка улыбнулась ему, и Рейстлин понял, что откровенно пялится на нее. Он с раздражением ощутил, как краснеет. Он победил Око Дракона, заключил в темницу Фистандантилуса и посрамил Ночного Властелина — а теперь краснеет, как прыщавый подросток, лишь от одной улыбки прекрасной женщины.

— Как вижу, Ночной Властелин вернул тебе посох, — сказала Иоланта. — Это очень любезно с его стороны. Обычно он не столь деликатен.

Рейстлин взглянул ей в лицо и заметил искорки смеха в фиалковых глазах. Он вспомнил, что должен был изобрести какое-то оправдание для появления посоха, но слишком увлекся размышлениями об Оке Дракона. Лихорадочно прокручивая разные версии, маг понял, что язык не особо слушается его. От присутствия рядом такой женщины все мысли в голове превратились в кашу. Чем скорее он окажется подальше от Иоланты, тем будет лучше.

А она непринужденно уселась рядом на пол, ее шелковистый халат источал сладкий запах гардении. Иоланта изучала посох, не прикасаясь к нему, но ее глаза цепко ухватывали и оттенки полировки древка, и драконью лапу, сжимавшую кристаллическое навершие.

— Вот он какой, — наконец сказала она, — знаменитый посох Магиуса.

Ведьма вновь застала Рейстлина врасплох. Он ошеломленно воззрился на нее.

— Когда ты уснул, я предприняла небольшое исследование, — пояснила Иоланта. — Не так уж много магических посохов в мире. И я нашла его описание в одной старой книге. Как бы мне хотелось узнать, каким образом он тебе достался!

Рейстлин уже собрался сказать, что это не ее дело, но вместо этого губы произнесли:

— Пар-Салиан вручил мне его после прохождения Испытания.

— Пар-Салиан? — Иоланта откинулась назад, упершись локтями. — Глава Ложи Белых Мантий сделал тебе столь щедрый подарок?

— Я был среди Белых Мантий, когда пришел на Испытание, — объяснил Рейстлин. — Но потом меня взяла под покровительство Лунитари, и я оделся в красное. Черную мантию мне пришлось примерить совсем недавно.

— Был во всех трех… — пробормотала Иоланта, ее фиалковые глаза пристально смотрели на мага, зрачки расширились до предела, стремясь поглотить всю радужку. — Это очень необычно!

Девушка изящно поднялась, подол халата закрутился вокруг босых ног.

— Было сказано, что Повелитель Прошлого и Настоящего будет носить все три мантии.

Рейстлин не отводил от нее взгляда.

— А теперь прошу меня извинить, — холодно продолжала Иоланта, — я должна переодеться в черное для нашего путешествия к Башне Высшего Волшебства. Я бы не снимала свой халат, мне очень нравится его расцветка, но, боюсь, у старых ворон, обитающих там, случится коллективный разрыв сердца.

Иоланта удалилась к себе, оставив шлейф аромата духов, который щекотал нос Рейстлина и вынудил его чихнуть.

Вскоре она вернулась, закутанная в черные одежды. Они очень напоминали халат, но с укороченными подолом и рукавами, оставляющими обнаженными предплечья. Рейстлин услышал слабый перезвон и увидел на лодыжке ведьмы маленький золотой браслетик с бубенцами. Они издавали резкие звуки, от которых у мага сразу заныли зубы.

— Обычно я ношу такие браслеты и на руках, — словно прочитав его мысли, сообщила Иоланта. Она быстро доела поджаренный хлеб, оставленный Рейстлином, потом сунула нос в кружку из-под чая и сморщила нос. — Но теперь не решаюсь носить драгоценности в окрестностях Нераки. Видишь ли, солдатам не заплатили. Император очень рассчитывал на сталь, которая пополнит его казну после взятия Палантаса. К сожалению, как мы слышали, серебряные драконы помогли отстоять прекрасный город.

— Это верно, — кивнул Рейстлин, — перед своим отъездом я их видел.

— Значит, ты прибыл из Палантаса… — протянула Иоланта. — Как интересно.

Рейстлин проклял себя за болтливость. Так просто раскрыть все карты! Эта женщина — настоящая ведьма!

— В любом случае Ариакас потерял весь доход. А что гораздо хуже, он, уже уверенный в победе, залез в огромные долги. Хотя об этом знают лишь несколько человек.

— И почему я стал одним из них? — раздраженно спросил Рейстлин. — Зачем ты мне это сказала? Я не хочу об этом знать, распространение таких слухов…

— Измена? — Иоланта пожала плечами. — Да, верно. Но это не слухи, Рейстлин Маджере, это факты. Я точно это знаю, я ведь возлюбленная Ариакаса.

Рейстлин ощутил, как волоски на руках встали дыбом, а по шее прошел холодок. Его жизнь повисла на тоненькой ниточке.

— Но кроме того, — вкрадчиво прибавила ведьма, — я друг твоей единоутробной сестры, Повелительницы Драконов Китиары Ут-Матар.

У Рейстлина отвисла челюсть.

— Ты знакома… с моей сестрой?

— О да, — произнесла Иоланта. На миг она замолчала, а потом выпалила: — Ее воинам, солдатам Синей Армии Драконов, платят… хорошо платят. И хотя она была не в состоянии взять Палантас, под ее властью оказалась большая часть Соламнии. Она требует и получает дань с богатых городов, которые благоразумно не сжигала до основания. Благодаря этому солдаты получают свои деньги. Синие драконы верны и очень дисциплинированны, в отличие от глупых и тщеславных красных, которые постоянно сражаются между собой. Ариакас глупо позволил армии безостановочные грабежи и поджоги, а теперь ворчит, что у него нет денег.

Рейстлин вспомнил Утеху, сожженную гостиницу «Последний приют», где он провел так много счастливых часов. Вспомнил ужасную осаду Тарсиса. Маг ничего не сказал, но про себя заулыбался от мрачного удовлетворения. Ариакас сам загнал себя в угол!

Улыбка исчезла, когда Иоланта импульсивно сжала его руку.

— Как же хорошо иметь рядом кого-то, с кем можно поговорить! Того, кто понимает. Друга!

Рейстлин осторожно высвободил руку.

— Какой я друг, — сказал он, и, подумав, что вышло грубовато, резко добавил: — Мы же только встретились, ты меня едва знаешь.

— У меня чувство, что я тебя знаю ужасно давно. — Иоланта не выглядела оскорбленной. — О тебе много рассказывала Китиара. Она очень гордится тобой и твоим братом. Кстати, где он?

Рейстлин решил поменять тему разговора:

— Так что Ночной Властелин говорил вчера о Нуитари?

— Он сказал правду, — подтвердила Иоланта, — не солгав ни о чем, кроме упоминания о казни Ладонны. Я бы знала о таком событии. Но Нуитари действительно порвал со своей матерью Такхизис, и теперь Конклав объединится против Темной Королевы.

Рейстлин растерянно молчал. Он больше не был частью Конклава, ведь он не испросил разрешения присоединиться к Черным Мантиям, фактически проявленное своеволие сделало его отступником. А Конклав рассматривал ренегатов как стоящих вне всех законов.

Иоланта приблизилась к нему, аромат ее духов заполнил окружающее пространство, сердце мага учащенно забилось.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо произнесла она, — ведь я думаю о том же самом: «Как это отразится на мне?» — Иоланта игриво похлопала мага по плечу. — Нам надо отправиться в Башню и узнать.

Потом, бросив на Рейстлина взгляд через плечо, добавила:

— У моего народа есть поговорка: «Чтобы охладить чай, надо на него подуть». Это хороший совет для Нераки, но еще лучше он подходит для наших дорогих магов.

— Понимаю, — протянул Рейстлин, ощутив легкое волнение. Наконец-то он увидит поразительную Башню Высшего Волшебства, повстречает магов, которые направят его судьбу в нужное русло.

— Ты готов, мы можем отправляться? — Иоланта заметила, как глаза Рейстлина метнулись к посоху, и покачала головой. — Ты не можешь носить его на людях, Ночной Властелин будет разыскивать пропавший артефакт. Оставь его у меня дома, тут безопасно. Я всегда закрываю вход защитным заклинанием.

— Посох сумеет постоять за себя, — сказал Рейстлин. Ему очень не хотелось оставлять его здесь, но маг понимал мудрость совета Иоланты.

Когда они вышли на лестницу, ведьма захлопнула дверь и начертила мизинцем на филенке некую руну. Потом произнесла несколько слов, и руна вспыхнула слабым голубоватым светом. Иоланта встретилась взглядом с Рейстлином и залилась краской.

— По-любительски, я знаю. Это заклинание проходят одним из первых в магических школах. Но здешние недалекие умы находят пылающую руну очень внушительной. И поверь мне, — прибавила она после некоторого раздумья, — в окрестностях Нераки мы встретим огромное количество недалеких разумов.

Ведьма взяла Рейстлина под руку, велев служить ей эскортом.

— На улицах сейчас опасно, как я уже говорила, и лишняя пара глаз, приглядывающая за твоей спиной, не повредит.

Рейстлину совсем не понравилась эта идея, но он не нашел в себе сил отказать Иоланте. Она достаточно ясно показала, что могла помочь, а могла и навредить ему. Выбор за Рейстлином.

Лестница была узкой, и девушка прижалась к магу, настаивая на том, чтобы держаться рядом.

— Кстати, а сколько тут ступенек? — поддразнила она.

— Тридцать одна, — вздохнул Рейстлин, — считая с лестничной площадкой.

Иоланта лишь покачала головой и звонко расхохоталась.

Рейстлин так и не понял, что могло ее так рассмешить.

 

4

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: