Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Упереть, никаких бы забот сейчас не было. Но уж больно тяжелая, стерва,
Полная ведь, поднять-то я ее мог, но на горбу тащить, да еще ночью, да на карачках... а кто пустышек ни разу не таскал, пусть попробует: это все равно что пуд воды без ведер нести... Так идти, что ли? Надо идти. Хлебнуть бы сейчас... Повернулся я к Тендеру и говорю: - Сейчас мы с Кириллом пойдем в гараж. Ты останешься здесь за Водителя. К управлению без моего приказа не притрагивайся, что бы ни Случилось, хоть земля под тобой загорится. Если струсишь, на том свете Найду. Он серьезно мне покивал: не струшу, мол. Нос у него что твоя слива, здорово я ему врезал... Ну, спустил я тихонечко аварийные блок-тросы, Посмотрел еще раз на это серебрение, махнул Кириллу и стал спускаться. Встал на асфальт, жду, пока он спустится по другому тросу. - Не торопись, - говорю ему. - Не спеши. Меньше пыли. Стоим мы на асфальте, "галоша" рядом с нами покачивается, тросы под Ногами ерзают. Тендер башку через перила выставил, на нас смотрит, и в глазах у него отчаяние. Надо идти. Я говорю Кириллу: - Иди за мной шаг в шаг, в двух шагах позади, смотри мне в спину, не Зевай. И пошел. На пороге остановился, огляделся. Все-таки до чего же проще работать днем, чем ночью! Помню я, как лежал вот на этом самом пороге. Темно, как у негра в ухе, из ямы "ведьмин студень" языки высовывает, Голубые, как спиртовое пламя, и ведь что обидно - ничего, сволочь, не освещает, даже темнее из-за этих языков кажется. А сейчас что! Глаза к Сумраку привыкли, все как на ладони, даже в самых темных углах пыль видна. И действительно, серебрится там, нити какие-то серебристые тянутся от Канистр к потолку, очень на паутину похоже. Может, паутина и есть, но Лучше от нее подальше. Вот тут-то я и напортачил. Мне бы Кирилла рядом с Собой поставить, подождать, пока и у него глаза к полутьме привыкнут, и Показать ему эту паутину, пальцем в нее ткнуть. А я привык один работать, У самого глаза пригляделись, а про Кирилла я и не подумал. Шагнул это я внутрь, и прямо к канистрам. Присел над "пустышкой" на Корточки, к ней паутина вроде бы не пристала. Взялся я за один конец и говорю Кириллу: - Ну берись, да не урони, тяжелая... Поднял я на него глаза, и горло у меня перехватило: ни слова не могу сказать. Хочу крикнуть: стой, мол, замри! - и не могу. Да и не успел бы, Наверное, слишком уж быстро все получилось. Кирилл шагает через "пустышку", поворачивается задом к канистрам и всей спиной в это Серебрение. Я только глаза закрыл. Все во мне обмерло, ничего не слышу, Слышу только, как эта паутина рвется. Со слабым таким сухим треском, Словно обыкновенная паутина лопается, но, конечно, погромче. Сижу я с закрытыми глазами, ни рук, ни ног не чувствую, а Кирилл говорит: - Ну, что? - говорит. - Взяли? - Взяли, - говорю. Подняли мы "пустышку" и понесли к выходу, боком идем. Тяжеленная, Стерва, даже вдвоем ее тащить нелегко. Вышли мы на солнышко, остановились у "галоши", Тендер к нам уже лапы протянул. - Ну, - говорит Кирилл, - раз, два... - Нет, - говорю, - погоди. Поставим сначала. Поставили. - Повернись, - говорю, - спиной. Он без единого слова повернулся. Смотрю я - ничего у него на спине Нет. Я и так и этак - нет ничего. Тогда я поворачиваюсь и смотрю на Канистры. И там ничего нет. - Слушай, - говорю я Кириллу, а сам все на канистры смотрю. - Ты Паутину видел? - Какую паутину? Где? - Ладно, - говорю. - Счастлив наш бог. А сам про себя думаю: сие, впрочем, пока неизвестно. - Давай, - говорю, - берись. Взвалили мы "пустышку" на "галошу" и поставили ее на попа, чтобы не Каталась. Стоит она, голубушка, новенькая, чистенькая, на меди солнышко Играет, и синяя начинка между медными дисками туманно так переливается, струйчато. И видно теперь, что не "пустышка" это, а именно вроде сосуда, |
Последнее изменение этой страницы: 2019-06-19; Просмотров: 173; Нарушение авторского права страницы