Демонстративный ребенок, или Самолюбивое «Я»

 

– Неужели Вам не понравился мой сарафан? – обиженным тоном спросила меня девятилетняя Ксюша, только что с радостью открывшая мне двери.

– Извини, Ксюшик, просто задумалась, – попыталась я моментально исправить свою оплошность, потому что это была в самом деле оплошность.

Если девочке не собираешься говорить комплименты, лучше вовсе не являться к ним в дом, потому что Ксюша всегда на пороге, поджидает любого, лишь бы только услышать что-то лестное о себе.

А для этого девочка все свободное время наряжается, делает «фокусы» с волосами, репетирует даже улыбки… Только б нравиться… только бы нравиться… безразлично кому, и быть в центре внимания. Всем гостям говорит небылицы о себе, веря в них и других заставляя в них верить. Где бахвальство, где правда – никак не поймешь. Лишь бы ей восхищались. Остальное – не важно.

Собственно, из-за этого мы встречаемся с Ксюшей, потому что родители ее на взводе: не хватало им дома артистки или же истерички. Невозможно понять – кто их дочь? Она может при «зрителях» закатить им скандал, а потом извиняться весь вечер. Ну конечно, когда в доме нет посторонних. При чужих Ксюша – тоже чужая: не понятно – она, не она? Постоянно кривляется, изображая из себя непонятно кого. Может даже кокетничать, хоть ее этому никогда не учили.

Честно говоря, мне нравится девочка с неподражаемым ароматом ее харизмы. У нее действительно артистический дар.

Она так живописно рассказывает, что невольно заслушаешься ее рассказом, видя даже детали, как будто бы все нарисовано перед тобою.

Она так наряжается, а вернее умеет, как взрослая, подобрать к платью новый аксессуар, что, наверное, сам бы Юдашкин захотел брать уроки ее мастерства.

Она пляшет, играя на скрипке так, что вряд ли сумеет повторить это Ванесса Мэй.

Она так демонстрировать может себя, что другим надо бы поучиться.

Ее жизнь – это книксен перед теми, кто ей восторгается.

Но попробуй ее не заметить – в самом деле начнется истерика.

Нет, Ксюша вовсе не обидчивый ребенок, с которым мы недавно познакомились, хоть и его очень волнует о нем мнение других. Но до артиста ему далеко. Ему подвластны только роли капризуль и плакс. А Ксюша может стать Сарой Бернар и превратиться по аналогии с суперзвездой-актрисой для современников в «божественную Ксюшу», во всяком случае, мне кажется так иногда, когда приходится невольно превращаться в единственного зрителя ее моноспектакля. А все занятия у нас такие.

Обидчивые дети не хвастливы. Демонстративность? Они лишь демонстрируют обиду. А «Ксюши» демонстрируют себя! Таких, как Ксюша, называют в обществе демонстративными детьми.

В чем их отличие от остальных?

Прежде всего, конечно, в их демонстративности, благодаря которой можно отличаться от других, стать уникальным и неповторимым… Лишь только б вызвать восхищение кого-то своею непохожестью на всех, хотя потребность в восхищении обычно ненасытна. И скорее, даже ненасытно-болезненная, потому что не входит ни в какое «прокрустово ложе» нормы. И любая павлиниха представляет себя постоянно павлином, распустившим свой хвост, так похожий на праздничный фейерверк. Ну а если павлиниха – это ребенок, не умеющий еще держать себя в рамках нашего этикета и придуманных нами приличий? Тогда перья в хвосте – изумруды с орнаментом из других драгоценных камней.

Короче говоря, главная цель демонстративного ребенка – заставить окружающих людей как можно дольше любоваться его достоинствами – истинными или мнимыми, воздвигнувшими его на пьедестал.

И одним из врожденных достоинств таких детей является их артистизм. А сценой для «демонстрации» себя может быть окружение ребенка, в центре внимания которого всегда хочется быть для удовлетворения почти гипертрофированной потребности во внимании к собственной особе. Но как достичь такого внимания – они «режиссируют» сами: от манерничанья и кривлянья до превращения себя в «пай-мальчиков» и «идеальных» детей.

Главное – быть не такими, как все. Но быть так, чтоб другим это было заметно, чтоб они вызывали повышенный интерес остальных к своей личности, чтоб всегда выделялись среди равных и были бы лишь в центре круга.

Их одежда должна отличаться от одежды ровесников, пускай будет почти папуасская, но единственная в своем роде. Они сами придумывают «воланы» и «бантики», подбирают цвета ярче, чем попугайные, или же превращаются в «мрачную тучу» в ясный, солнечный день, выезжая на дачу.

Выбирают игрушки, каких нет у других, даже если они их не интересуют. Важно, чтобы их видели сверстники.

Если что-то читают, так только лишь то, чем возможно кичиться в среде остальных.

В общем, вся «непохожесть» такого ребенка на ровесников вовсе не причина «изгойства», а скорее всего ординарная неординарность для подчеркивания его преимуществ перед теми, кто рядом.

К сожалению, подчеркивание подобных «преимуществ» может происходить за счет обесценивания преимуществ другого ребенка, превращенного в невольного конкурента или соперника.

Но если для обидчивого ребенка конкуренты – это трагедия, то для демонстративных детей они – насущная необходимость. Ведь демонстративного ребенка необходимо сравнивать с тем, кого он превосходит. Иначе не будет повода для восхищения. Поэтому демонстративные дети не «отворачиваются» от других, а привлекают к себе их внимание, нередко являясь заводилами в играх, не обладая особыми качествами лидеров, но… даже этим подчеркивая свою успешность общения со сверстниками.

И эта успешность, а вернее, ощущение успеха – своеобразный озон их утверждения себя в обществе, реабилитация их ненасытного самомнения, бальзам для самолюбивого «Я». Поэтому, когда им не везет, на помощь призываются фантазии, граничащие с ложью, лишь только б обратить на себя чье-то внимание.

Причем подобные фантазии нередко – своеобразная защита, маскирующая их высокую тревожность, сопровождающуюся все время страхом неудачи. Но это все запрятано настолько, что они вряд ли в состоянии признаться в подобном даже и самим себе.

Короче говоря, их смысл жизни, как и содержание ее, – это оценка их другими, которых надо им «обворожить» неповторимой уникальностью своей, замешанной на дрожжах хвастовства.

И эти «дрожжи» тоже маскируют высокий уровень тревожности ребенка, боящегося отрицательных оценок, но не умеющего быть в тени. Он всегда на витрине, напоказ, притягивает к себе взгляды тех, кто рядом или проходит мимо этого зеркального окна. Но разве можно пройти мимо его достоинств и не восхититься ими?

А если эксклюзивность всех достоинств не останавливает на нем взгляд, тогда пусть обратят внимание на недостатки. Ведь недостатками он тоже может выделяться. В конце концов, демонстративным детям все равно, ругаете Вы или поощряете их. Ведь главное не в этом, а во внимании к ним. Во внимании… И катастрофа для них – это только лишь лишение внимания, отсутствие аудитории и зрителей… Все остальное – исправимо.

А привлекать внимание своими недостатками гораздо проще, чем достоинствами, особенно когда их нет, но надо бы придумать.

Если достоинства действительно имеются, то эта вычурная и назойливая, как комариный писк, демонстративность поведения Вашего ребенка – лишь мотивация для достижения им «постоянного» успеха путем реализации достоинств.

Ребенок готов стать «локомотивом» или же, как тургеневский Базаров, самостоятельно карабкаться по веткам дерева, куда его уже сумели подсадить эти достоинства, лишь бы на это кто-то обратил внимание.

И он пытается использовать достоинства и выдоить из них все, что возможно. Любое творчество похоже на выплеск гейзера своих эмоций, чтобы поведать о них остальным и так привлечь внимание к своим творениям.

А еще лучше привлекать внимание к себе, когда стоишь на сцене и есть какая-то аудитория, которая любуется тобой. Пусть это будет даже лишь сиюминутное, но ощущаемое, полноценное внимание – важнейший для тебя на свете эликсир, который так необходим демонстративным детям.

Они готовы даже выдумать себе какую-то болезнь, лишь только б это мнимое заболевание удерживало их в центре внимания.

А если в самом деле заболеют, тогда разжалобят Вас так, что Вы забудете про все другое, волнующее Вас, и эпицентром Вашей жизни станет Ваш ребенок. А он и дальше будет пользоваться «благами» болезни и симулировать ее симптомы, когда вдруг не захочет идти в садик или чтоб пропустить контрольную работу, к которой не успел серьезно подготовиться. И извлечет из этого двойную выгоду – не только наконец сумел привлечь Ваше внимание к себе, но еще умудрился также «спасти» себя от неугодной для него оценки.

Но, даже симулируя симптомы, он лжет, считая себя правдолюбцем, поверив в то, что не придумал ничего.

Обычно у таких детей – особый дар обворожительности, благодаря которому ребенок способен вызывать симпатию к себе, особенно у воспитателей или учителей, пленяя их своею обходительностью.

Такие дети перед теми, от кого зависят, невольно превращаются в хамелеонов, играя роли паинек и потрясая своею вежливостью и дисциплинированностью. Им ничего не стоит даже «отречься от себя» при первой же необходимости, лишь только б «услужить» тому, кто в данный момент нужен. Порядочность их «потрясает».

Но в то же время, если кто-то из детей им неугоден, они способны затевать интриги, осознавая, что у них имеется прекрасный тыл из всемогущих взрослых, учителей или же воспитателей, которые всегда будут на стороне их, а не тех детей, которых они в чем-то обвиняют. Обычно маленькие сплетники – это они.

Такой ребенок совершает массу необдуманных поступков и не заботится о том, что кто-то хитрости его разоблачит. Он знает, что сумеет выйти сухим из воды в любое время, что как-то выкрутится, заметет следы, даже когда уже все их увидели.

А если он мечтает лишь о восхищении собой, то это помогает держать форму.

Вообще, когда демонстративность связана с желанием ребенка не только обратить Ваше внимание на его поведение, но и чтобы Вы восторгались им, то он способен сам найти в себе «зарытые» таланты и доводить их все до совершенства.

Короче говоря, демонстративность – путь к активации успеха, чтобы росток пробился сквозь асфальт. А победителей не судят. И многие из наших знаменитостей, скорее всего, в детстве были демонстративными детьми. Ведь честолюбие и жажда быть ведущими, а не ведомыми, настойчивость и даже «фанатизм» в осуществлении задуманных желаний и в самом деле часто достойны похвалы.

Но видеть вокруг только конкурентов – вряд ли посильный груз для малыша, его нервной системы. И полный жажды восхищения, такой ребенок живет все время в атмосфере зависти, тревоги, конкуренции, невольно ожидая в каждом встречном найти соперника, затмившего его. И чтобы его не «затмили», надо!.. надо!.. еще поярче демонстрировать свою демонстративность, хотя бы став «вороной в павлиньих перьях», если нет своих.

 

* * *

 

– Вы не могли бы посмотреть сегодня Ксюшу, – услышала я в трубке голос мамы девочки. – У нее головная боль, температура… сыпь… Я даже не пустила ее в школу, хотя у них тестирование по русскому…

Ксюша действительно была бледнее мела. Она лежала на кровати в удивительно живописной позе, которую можно было встретить только на полотнах художников эпохи Возрождения, и драматичным тоном, но полушепотом сказав, что очень трудно говорить, на всякий случай опустив руку на лоб, поведала мне, как ей ночью было плохо… и как ей хочется сегодня в школу… у них тестирование по русскому, а это важно для оценки… Но мама говорит – нельзя! Температура! Не будет же она из-за контрольной спорить с мамой.

Я осмотрела девочку. Все было в норме. На ощупь – никакой температуры. И сыпь казалась очень странной, как будто бы ее нарисовали.

– Ну как, – заинтересовалась Ксюша, – смогу я пережить свою болезнь?

От этих слов белее мела стала ее мама.

– Ксюша действительно так тяжело больна? Надо в больницу?

– Нет! – буквально закричала девочка, еще секунду назад говорящая лишь полушепотом. – В больницу мне не надо! Сыпь к вечеру пройдет. Температура тоже. И с головою уже стало лучше после того, как меня посмотрели. – Она все прогнозировала точнее Ванги, вскочив в волнении с кровати, в которой я ее еще пару минут тому назад с трудом приподнимала.

Конечно же я сразу уточнила свой диагноз, который уже созрел в голове, но я не верила пока сама себе, даже прекрасно зная Ксюшу и ее безграничные возможности.

Отправив маму за «лечебным» чаем в ближайшую аптеку, я попросила Ксюшу смыть ее таинственную сыпь. Она опешила: как… как… Вы догадались?

– Ты лучше расскажи мне, как на термометре вдруг появилась температура тридцать восемь? Я понимаю – помогла, конечно, батарея, но мама же была рядом с тобой.

– Я попросила ее приготовить чай, – призналась девочка. – Но она слишком быстро приготовила его, поэтому температура невысокая. А мне хотелось, чтобы была сорок.

– Но ты и этой напугала маму.

– Зато она весь день теперь со мной и в школу не пустила. Все в классе знают, что я заболела. Когда приду после болезни, ребята будут узнавать, как я болела.

– А что сейчас мы скажем маме? Мне б не хотелось ее огорчать. Но ведь она увидит то, что сыпь исчезла.

– Но у моей подружки Лиды аллергия на клубнику, и она тоже быстро появляется и исчезает, – мгновенно выкрутилась девочка, сражая меня своей жесткой логикой.

– Да, на клубнику всем известно, а аллергия на русский язык, вернее на тест по нему, пока что не описана. Ты будешь первооткрывателем ее.

В этот момент мы с ней услышали, что мама открывает дверь в квартиру.

– Ну хорошо, я маму успокою, скажу, что ты уже совсем здорова, не уточняя разные детали.

– Да, я сама ей это расскажу, – внезапно оживилась Ксюша.

– Прекрасно. Ты снимаешь с меня тяжкий груз, и честность твоя вызывает уважение.

Но девочка, уже не слыша моих слов, обрадованно закричала входящей в комнату к нам маме:

– Ну как я, мамочка, сыграла роль больной?

– Какую роль? – не понимала мама.

– Ну, что я тяжело больна.

– А разве ты здорова?

– Конечно!

– Но у тебя ж температура, сыпь, – никак не понимала ее мама.

– Температуры не было и сыпи тоже, – вместо раскаяния смеялась девочка, вскочив с кровати, начав танцевать, похожая на привидение в длинной ночной рубашке. – Ты расскажи про это всем, как я талантливо умею играть роли. Пусть все узнают это про меня!

– Опомнись, Ксюша…

 

* * *

 

Но таким «Ксюшам» вряд ли можно в самом деле опомниться когда-нибудь.

Я завела с ней разговор о красоте павлинов, священной птице у индийцев, о том, что все павлинихи невзрачны, зато высиживают царственных павлинов с великолепными хвостами, покорившими людей. Но и павлины тоже сбрасывают осенью хвосты, великолепие их, примеряя вновь лишь только в феврале. Когда же павлины селятся во дворе доселе неизвестного им дома, то по поверью – в дом приходит счастье.

Мне так хотелось, чтобы Ксюша поняла – цвет «оперения» не главное для жизни, что можно что-то созидать и без великолепия «хвостов павлинов». Ценнее все-таки павлинихи, и только ради них павлины обычно примеряют в феврале все самые новейшие модели буквально умопомрачительных хвостов.

– Как здорово, что родилась я в феврале, когда павлины примеряют лучшие хвосты! – заликовала девочка, не зная, что выражала своим ликованием сущность демонстративного ребенка, имеющего логику, отличную от нашей, не трафаретную, не логику-клише, а загорающейся где-то звездочки или звезды. Особенно когда у этого ребенка такой врожденный артистизм, как и у Ксюши.

Так что не следует, наверное, сурово судить нам всех «ворон в павлиньих перьях», а вдруг их день рожденья в «феврале» и у них вырастет в конце концов когда-нибудь и в самом деле великолепный, царственный павлиний хвост.

 

⇐ Предыдущая32333435363738394041Следующая ⇒

Поделиться: