ОПЕРАТИВНАЯ ГРУППА ПОЛКОВНИКА ЧЕРНЫШОВА

Сергей Львович Москвин

Акция возмездия

 

 

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=316182

«Акция возмездия»: Эксмо; М.; 2003

ISBN 5‑699‑02675‑4

Аннотация

 

Опергруппа ФСБ России в составе полковника Чернышева, капитанов Ветрова и Муромцева получила срочное задание – выследить и обезвредить прибывшего в Москву террориста. Его зовут Раптором, как одного из вымерших динозавров. Он может хладнокровно свернуть шею любящей его девушке, может проехаться колесами по голове живого человека… И самое главное – он имеет контракт на 15 миллионов долларов за новую страшную акцию, которую должен осуществить. Поэтому Раптор – бывший москвич Юрий Сычев – не остановится ни перед чем…

Роман издавался под названием «Оскал динозавра».

 

Сергей Москвин

Акция возмездия

 

Сон разума рождает чудовищ

 

ПРОЛОГ

 

Шофер вдавил в пол педаль газа, «Мерседес» получил мощное ускорение и легко обошел идущий впереди автомобиль. «Мерседес S‑600» не предназначен для гонок по узким улицам. Но когда им управляет опытнейший водитель, лимузин может потягаться даже со спортивным автомобилем.

– Все будет в порядке, синьора Фоджа, – ободряюще произнес шофер. – Мы оторвемся от них.

– Да, Дэнис, – ответила ему молодая женщина, расположившаяся на заднем сиденье «Мерседеса» с двумя своими детьми.

Женщина пыталась говорить уверенно, однако ее голос выдал волнение и страх.

– Я боюсь, мамочка, – прошептала девочка лет шести и плотнее прижалась к своей матери.

– Не бойся, Янина. Все будет хорошо. Ведь ты веришь Дэнису? – Cиньора Фоджа обняла дочь за плечи. – Посмотри на своего братца. Он совсем не боится.

Брат Янины в это время через заднее стекло неотрывно следил за преследующим их машину серебристым «БМВ».

– Дэнис, они не отстают! – воскликнул мальчик, когда «БМВ» повторил маневр «Мерседеса» и опять пристроился сзади.

Водитель не ответил. Через зеркало заднего вида он и сам прекрасно видел, что чужая машина прочно висит у них на хвосте. Водитель «БМВ» предпринял уже несколько попыток обойти и подрезать «Мерседес», чтобы прижать его к обочине. Но пока ему это не удавалось. Еще Дэнис понял, что преследователи совершенно не берегут свой автомобиль. Их даже не пугают последствия возможной аварии. В отличие от этих людей, он не имел права допустить аварию. Дэнис вез дочь и внуков человека, которому был предан всю жизнь. Он не мог позволить, чтобы с ними что‑то случилось.

По улицам Праги на бешеной скорости неслись два немецких автомобиля. Спортивный «БМВ» седьмой серии по своим скоростным качествам ничуть не уступал шестисотому «Мерседесу». А за рулем «БМВ» сидел не менее опытный водитель, к тому же прошедший специальную подготовку…

– Они прорываются к эстакаде, – пояснил он своему напарнику, сидящему рядом с ним на переднем сиденье.

– При въезде на эстакаду – крутой поворот. Они вынуждены будут сбросить скорость. Там мы их и возьмем, – уверенно ответил человек на пассажирском сиденье и погладил лежащий у него на коленях бесшумный автомат «вал»[1].

Точно такой же автомат имелся и у второго пассажира «БМВ», расположившегося на заднем сиденье. Автоматы «вал», являющиеся одной из последних разработок российской оборонной промышленности, сравнительно недавно стали поступать в войска специального назначения, но уже успели себя отлично зарекомендовать. Из такого оружия стрелок со ста метров легко пробивает шестимиллиметровый лист высоколегированной стали. Для тройки людей, преследующих «Мерседес» на пражских улицах, выбор оружия был не случаен. При необходимости они готовы были открыть огонь, а в этом случае бесшумная стрельба и повышенная пробивающая способность автомата «вал» оказались бы как нельзя кстати.

Шофер «Мерседеса» тоже знал, что при въезде на эстакаду будет крутой поворот. Однако он рассчитывал, что его умение и идеально отрегулированная подвеска лимузина позволят проскочить там, не снижая скорости. Однако планам Дэниса помешал большой экскурсионный автобус, выезжающий на эстакаду.

При приближении к ней водитель «БМВ» добавил скорости и начал стремительно нагонять «Мерседес». Заметив это, Дэнис вдавил педаль газа почти до предела и повернул руль, направляя машину к повороту. Активная система безопасности, препятствующая заносу, удержала «Мерседес» на дороге. Шоферу уже начало казаться, что он успешно проскочил, и в этот самый момент он вдруг увидел прямо перед собой задний борт экскурсионного автобуса, проходящего здесь по внешнему радиусу. И Дэнис, стремясь избежать столкновения, бросил машину в образовавшееся пространство между бортом автобуса и ограждением эстакады. Однако скорость, которую набрал «Мерседес», никак не соответствовала предпринятому маневру. Сила инерции швырнула лимузин на экскурсионный автобус. От этого удара «мерс» развернулся и врезался в ограждение эстакады.

Так и не успевшая надуться подушка безопасности лопнула перед лицом водителя, разрезанная на куски острыми как бритва осколками панели приборов. Последним, что увидела женщина, сидевшая на заднем сиденье «Мерседеса», была рулевая колонка, вминаемая в грудь Дэниса. То, как тело ее шестилетней дочери вылетело с сиденья и врезалось в лобовое стекло, она уже не видела. Женщина, путешествовавшая в «Мерседесе S‑600» по Праге 9 февраля, пережила своих детей и водителя на два с половиной часа. Она умерла на хирургическом столе во время операции, когда чешские хирурги тщетно пытались собрать по частям ее раздробленный позвоночник.

 

* * *

 

Из сообщений мировых информационных агентств:

«Сегодня, 9 февраля, в результате автокатастрофы погибла единственная дочь крупнейшего греческого бизнесмена Мегароса – Амалия Фоджа. Вместе с нею погибли и двое ее детей: шестилетняя дочь и девятилетний сын, а также ее личный шофер. Трагедия произошла в Праге, во время автомобильной экскурсии по городу. По мнению полиции, причиной аварии стали неумелые действия шофера синьоры Фоджа, который вел машину на недопустимо высокой скорости. Во время выезда на эстакаду он не справился с управлением и врезался в бетонное ограждение. Как сообщают чешские полицейские, подобные действия шофера они считают совершенно безрассудными.

Отец Амалии Фоджа, известный во всем мире торговец нефтью и нефтепродуктами Агригион Мегарос, от каких бы то ни было комментариев по поводу случившегося отказался. Гибель единственной дочери и двух его внуков – это самая крупная трагедия, постигшая семейство Мегароса за последние годы».

 

 

Часть I

Заказ. 22.02, вторник, 12–00.

 

На открытой террасе отеля «Парадиз» было довольно прохладно. Большинство проживающих в отеле туристов предпочитали обедать в зале ресторана. Однако среди них встречались и такие, которые любили поесть на открытом воздухе. Специально для них каждое утро по распоряжению метрдотеля на примыкающей к ресторану террасе официанты расставляли несколько столиков. «Парадиз» по праву считался самым фешенебельным отелем острова Тенерифе, входящего в группу Канарских островов. Любое желание клиента здесь выполнялось незамедлительно.

Конец февраля на Канарах не является временем наплыва туристов. Отдыхающие предпочитают более жаркое время: лето или начало осени. Вот тогда наполнятся отели, на улицах зазвучит зажигательная музыка и начнутся бесчисленные театрализованные представления и карнавалы. А пока и в самом отеле, и на прилегающей к нему территории стоит относительная тишина…

В зале ресторана неторопливо обедали несколько человек. В основном это были пожилые пары из Европы, опасающиеся приезжать на Канары в период жаркого летнего солнца. Открытая терраса тоже не пустовала. За одним из столиков напротив друг друга расположились двое мужчин. Они только что сделали заказ обслуживающему их официанту и сейчас негромко разговаривали. Эти двое мало походили на остальных посетителей ресторана. Старшему из них можно было с одинаковой уверенностью дать и сорок, и шестьдесят лет. Такая неопределенность возникала из‑за того, что свои глаза мужчина скрывал за широкими стеклами темных очков, а на голову надел подобранную в тон костюму светлую шляпу. Даже усаживаясь за столик, мужчина не стал снимать шляпу, а еще сильнее надвинул ее на голову – чтобы шляпу случайно не унесли порывы ветра, периодически налетающие со стороны океана.

Напротив человека в темных очках и светлой шляпе сидел более молодой мужчина. На вид ему было около тридцати лет. В отличие от своего более старшего собеседника, одетого в строгий костюм, этот человек явно предпочитал джинсовый стиль в одежде. На нем были темно‑синие бархатистые джинсы «Армани», светлая джинсовая рубашка с распахнутым воротом, поверх которой молодой человек надел черную кожаную жилетку. Левое запястье молодого человека украшал золотой «Роллекс» с таким же золотым браслетом. На безымянном пальце правой руки он носил массивный платиновый перстень с острыми гранями, а в распахнутом вороте его рубашки можно было увидеть висящую на шее плоскую золотую цепь шириной с карандаш. Своим пристрастием к драгоценностям он напоминал «нового русского». Хотя те, кто действительно относил себя к этой категории российских граждан, наверное, посмотрели бы на молодого человека с некоторым пренебрежением: «Золотой «Роллекс»? Подумаешь, сейчас можно найти «котлы» и покруче. «Гайка» – без камня. А цепочка‑то совсем тоненькая – значит, дешевка». Любой, кто мог так подумать, ошибался. Каждый сегмент золотой цепочки воспроизводил сцены из жизни древнеамериканских индейцев. Ювелиры племени майя создали ее еще до того, как корабли Колумба достигли американского континента. Эта цепь могла занять достойное место в экспозиции любого музея, но в данный момент украшала шею одного человека, потому что на аукционе «Сотби» он предложил за нее наивысшую цену. Несмотря на свой традиционный дизайн, часы известнейшей фирмы тоже имели свою особенность. Это была коллекционная модель, выпущенная очень ограниченным числом экземпляров. И только платиновый перстень выпадал из перечня по‑настоящему уникальных вещей. Это объяснялось тем, что при выборе перстня покупатель руководствовался исключительно его функциональным назначением. В рукопашной схватке перстнем можно было орудовать не хуже кастета. Впрочем, молодой человек старался избегать рукопашных схваток, предпочитая действовать огнестрельным оружием.

– Ты зря вызвал меня на Канары, Джабба, – обратился молодой человек к своему собеседнику в темных очках. – В конце зимы надо ездить в Европу, куда‑нибудь в швейцарские или в австрийские Альпы. Конец горнолыжного сезона. Вот это да! А здесь в это время скукотища.

– Я вызвал тебя работать, а не отдыхать, – ответил Джабба, переходя на английский.

До этого момента он и его собеседник разговаривали на испанском языке. И Джабба опасался, как бы деловая часть разговора не стала известна обслуживающему их официанту. Сидящий напротив Джаббы молодой человек понял, чем вызван переход на английский язык, и широко улыбнулся.

– Ты боишься? – спросил он. – Напрасно. Когда ты со мной, тебе некого бояться. Кроме меня, конечно…

– Послушай, Раптор, ты когда‑нибудь бываешь серьезен?! – повысил голос Джабба.

– Ну‑ну! Тебе надо беречь нервы. Волноваться вредно, это сокращает жизнь. В начале марта в Рио будет грандиозный карнавал. Предлагаю махнуть туда. Самба, горячие латиноамериканские девочки. Они быстро подлечат твою нервную систему. Кстати, после карнавала мне обещали устроить потрясающую охоту на кайманов[6]. Если хочешь, могу взять тебя с собой.

– Как раз в это время я хочу предложить тебе поохотиться в другом месте, – сказал Джабба.

– Да? Это интересно. И о каком же сафари идет речь?

– Ты знаешь греческого магната Агригиона Мегароса?

– Это у которого дочь и двое внуков свернули себе шеи в результате автомобильной аварии? – переспросил Раптор. – Знаю. О гибели его близких почти неделю твердили все телеканалы. Так, и что этот Мегарос?

– В смерти его дочери виноваты российские спецслужбы. Мегарос хочет отомстить им.

– Сразу всем российским спецслужбам? – опять широко улыбнулся молодой человек. – Это потрясающе! У старика хорошее воображение.

– Ты зря иронизируешь, – заметил Джабба. – Он желает, чтобы лица, стоящие во главе российского государства, жестоко пожалели о содеянном. И еще он хочет, чтобы российские граждане возненавидели и прокляли своих политиков.

– Иными словами, он хочет хорошим терактом спровоцировать в России политический кризис? – уточнил Раптор.

– Можно сказать и так, – согласился Джабба.

Раптор завозился на стуле и забарабанил пальцами по столу, изображая игру на пианино.

– Что ж, я могу это сделать, – заявил он после недолгих размышлений. – Моя услуга обойдется Мегаросу в пятнадцать миллионов долларов.

Джабба едва не поперхнулся, когда прозвучала названная его собеседником сумма. Вытаращив глаза, он уставился на сидящего напротив молодого мужчину.

– Ты в своем уме? – спросил Джабба. – Если ты повредился рассудком, то у Мегароса с разумом все в порядке. И он никогда не заплатит исполнителю такой гонорар!

– Ай‑яй‑яй! – произнес Раптор и покачал головой. – Ты находишься в плену иллюзий. Так отбрось их!

Собеседник Джаббы взмахнул рукой и сознательно столкнул со стола один из хрустальных фужеров. Ударившись о мраморное покрытие террасы, фужер вдребезги разбился. Наблюдавший за своими клиентами официант бросился было к их столику, чтобы собрать разлетевшиеся по полу осколки, но молодой человек жестом остановил его.

– Раскинь мозгами, Джабба, – продолжал он. – Мегароса сейчас просто распирает от гнева. Да он все отдаст, лишь бы только отомстить за смерть своей дочери и внуков. И что такое пятнадцать миллионов для Агригиона Мегароса? Во сколько оценивается его состояние? Пять или шесть миллиардов долларов? Кажется, такую сумму называли тележурналисты в своих репортажах? Потерю пятнадцати миллионов он даже не заметит. Кстати, месть за каждого погибшего члена семьи будет стоить Мегаросу всего по пять миллионов. Разве это много для убитого горем отца?

Вполне удовлетворенный своей логикой, Раптор откинулся на спинку стула. Пока Джабба пребывал в задумчивости, молодой человек продолжал:

– Взглянем на дело с другой стороны. Для такого рода задания требуется и соответствующий исполнитель. Без ложной скромности скажу – лучшего исполнителя, чем я, тебе не найти. Мегаросу нужна акция устрашения. Кто ее может лучше провести, чем я? Никто! А я гарантирую, что после моего выступления по всей России будет объявлен недельный траур. Да, мои услуги стоят дорого, но и качество этих услуг – безупречное. А за пятнадцать миллионов долларов я придумаю такое, что все предыдущие акции покажутся лишь детскими шалостями.

– Что, славе Бен Ладена завидуешь? – усмехнулся Джабба. – Хочешь стать международным террористом номер один?

– Я давно им являюсь. А Бен Ладен – просто символ, если хочешь, икона, пророк для своих последователей. Бен Ладен – теоретик, я – практик!

– Из всех моих людей у тебя были самые высокие гонорары, – с грустью в голосе вспомнил Джабба. – Разве тебе мало заработанных денег? Прояви разум, Раптор. Ты давно ни в чем не нуждаешься. Зачем тебе, в принципе, запрашиваемая сумма? На что ты собираешься потратить столько денег?

– Я удовлетворю твое любопытство, – ответил Раптор. – Венесуэла выставила на продажу несколько своих островов в Карибском море. Я хочу приобрести один из них. Иногда после напряженной работы так хочется уединения и покоя… А собственный остров – это идеальное место для расслабления. – Лицо молодого человека расплылось в довольной улыбке. Но очень быстро он опять стал серьезен и не терпящим возражения голосом закончил: – Короче, если Мегарос действительно задумал что‑то серьезное, ему придется иметь дело со мной. И моя окончательная цена – пятнадцать миллионов долларов.

– Я должен обсудить это с заказчиком, – ответил Джабба.

– Нет проблем. Обсуждай, – легко согласился его собеседник. – До карнавала в Рио у меня еще есть время. – Он повернулся к официанту и, перейдя на испанский язык, приказал: – Неси заказ. Мы закончили дела и хотим есть. Да, и убери этот мусор у нас под ногами.

Молодой человек выгреб ногой из‑под столика залетевшие туда осколки хрусталя и отшвырнул их в сторону официанта.

 

8

 

 

В информационно‑аналитическом отделе. 23.02, среда, 11–50.

 

Второй день капитаны Ветров и Муромцев по распоряжению Чернышова изучали в этом отделе материалы совершенных на территории России громких заказных убийств и террористических актов. Начальник отдела полковник Сергеев очень гордился, что ему удалось компьютеризировать учет всех совершаемых преступлений, относящихся к компетенции Управления по борьбе с терроризмом. Компьютерная база данных действительно позволяла очень оперативно получить все сведения о каждом из зарегистрированных преступлений. Однако такая система учета требовала от пользователя знания компьютера и умения обращаться со специальным программным обеспечением. У Олега Муромцева уже был опыт работы с информационно‑поисковой системой аналитического отдела, а Ветров столкнулся с такой системой впервые и еще не успел ее как следует изучить.

Артем крепко зажмурился и потер пальцами лоб и плотно сжатые веки. С непривычки всего за несколько часов работы с компьютером у него страшно устали глаза.

– Нет, в самом деле лучше весь день по городу пробегать или какого‑нибудь бандюка в засаде выслеживать, чем в этот экран пялиться, – в сердцах сказал Артем, брезгливо отталкивая от себя клавиатуру.

Муромцев, к которому, собственно, и относились слова Ветрова, никак не прореагировал на замечание своего друга. Олег сидел за соседним компьютером и внимательно изучал выведенный на экран документ. С первого взгляда можно было догадаться, что Муромцев так сосредоточился на работе, что ничего не замечает вокруг. Поняв, что поддержки со стороны Олега или хотя бы сочувствия ему так и не дождаться, Артем снова взглянул на экран своего монитора. Ветров только что закончил просматривать материалы очередного заказного убийства, из которых следовало, что международные террористы не имеют к нему никакого отношения. И заказчик, и исполнители являлись гражданами России, да и их интересы за пределы родной страны не распространялись. За то время, что Артем провел в информационно‑аналитическом отделе, он успел просмотреть более десятка розыскных дел – и ни в одном из них не нашел даже намека на присутствие международных террористов. С самого начала к идее Чернышова, что таким образом можно выйти на след террористов Джаббы, Ветров относился весьма скептически. А за время, потраченное на изучение дел, он только укрепился в своем мнении…

Желая отдалить момент, когда придется снова вызывать на экран материалы следующего дела, Артем от души потянулся. Тут он обратил внимание на часы, высвечивающиеся в правом нижнем углу экрана. Часы показывали, что до открытия столовой, расположенной в здании Управления по борьбе с терроризмом, осталось меньше десяти минут. Решив, что до обеда нет смысла приступать к изучению нового дела, Ветров облегченно вздохнул. Приняв такое решение, он тут же встал из‑за стола и, остановившись за спиной Олега, произнес:

– Предлагаю прерваться для приема пищи, ибо таковая стимулирует мозговой процесс. – Видя, что Муромцев опять не реагирует на его слова, Артем толкнул друга кулаком в плечо и уже серьезно сказал: – Да ладно, Олег, бросай это дело, пойдем перекусим! А то у меня от этого компьютера глаза слезятся и башка гудит.

– Сейчас, сейчас, только с этим делом закончу – и сразу пойдем, – торопливо ответил Муромцев.

– Да ты с ним, по‑моему, уже час возишься, – не скрывая досады, заметил Ветров.

Сам Артем уделял каждому из изучаемых дел не более двадцати минут, что, по его мнению, и так являлось более чем достаточным. Не обладал он усидчивостью и терпением Олега, но и не собирался этого скрывать.

– Зато взгляни, какое занятное дело, – в ответ на слова своего друга заметил Муромцев.

– Ну что тут может быть занятного? – заявил Артем, но все же склонился к монитору. – Так… 16 марта 1998 года в своем доме в селе Ханкала, Чеченская республика, были убиты жена Хасана Баширова, главы чеченской нефтяной компании, его тринадцатилетняя дочь и двенадцатилетний сын. Вместе с членами семьи Хасана были убиты повар, домработница и двое телохранителей Баширова, охранявшие дом, – прочитал Ветров с экрана. – Ну и при чем тут Джабба и его террористы? – удивленно спросил Артем у Олега. – Наверняка это дело рук чеченских боевиков. Очередной передел собственности, борьба за сферы влияния. Да в то время весь криминал Чечни, от полевых командиров до рядовых бандитов, кормился от нефтяного бизнеса!

– Не торопись с выводами, – возразил другу Муромцев. – Взгляни сюда. – Олег вызвал на экран следующую компьютерную страницу и ткнул пальцем в нужный абзац. – Судя по всему, сами чеченцы были заинтересованы в установлении истины, поэтому расследование проведено на высшем уровне. Обрати внимание, нефтяная компания Баширова была создана по распоряжению президента Чечни для продажи добываемой нефти за рубеж. Нефть, которую добывала компания Баширова, перекачивалась по российскому нефтепроводу. За транспортировку Россия получала от Чечни деньги, а следовательно, в стабильной и успешной работе этой компании было заинтересовано и руководство Чечни, и руководство России. В процветании Баширова были заинтересованы и чеченские полевые командиры, которые похищали перекачиваемую по нефтепроводу нефть и перерабатывали ее на своих подпольных заводах. Весь бизнес Баширова был ориентирован на внешний рынок, поэтому конкуренции чеченским полевым командирам, поставляющим в Россию свой низкосортный бензин, он не составлял.

– Ну и что из этого следует? – перебил Олега Артем.

– Из этого следует, что ни в Чечне, ни в России у Баширова просто не могло быть врагов, – пояснил свою мысль Муромцев. – Экономические причины отсутствуют.

– Ой, да мало ли какие могли быть причины! – Слова Олега совершенно не убедили Артема. Он по‑прежнему считал, что версия Муромцева о связи убийц семьи чеченского бизнесмена с Джаббой бездоказательна. – Может, это убийство вообще совершено из кровной мести? – предположил Артем.

– Из кровной мести обычно убивают мужчину, главу семьи, а не его жену и детей. Причины этого убийства – чисто экономические. – Олег пощелкал на клавиатуре компьютера и вызвал на экран новую страницу. – Видишь, семью Баширова расстреляли в тот момент, когда сам он находился в Гамбурге на переговорах со своими иностранными партнерами. Готовилось подписание довольно крупного контракта на поставку чеченской нефти в Европу. Как всегда бывает в таких случаях, за этот контракт Баширову пришлось соперничать с руководителями других нефтяных компаний – в данном случае иностранных. Однако он предложил нефть по самым низким ценам, практически по демпинговым, и должен был получить контракт. За день до подписания окончательных документов Баширов получил известие об убийстве своей семьи. Бросив все дела, он срочно вылетел в Чечню. Контракт на поставку нефти был упущен, его получила турецкая компания. Вот кто в первую очередь был заинтересован вывести Баширова из игры. А Джабба, между прочим, был связан с турецкой неофашистской организацией «Серые волки», которую поддерживает ряд турецких промышленников и бизнесменов. Как тебе такая версия?

– Задумано лихо, – произнес Артем и почесал затылок. – Расчет на страдание и горе? На те чувства, которые у любого человека окажутся сильнее экономической целесообразности? Но каким безжалостным человеком надо быть, чтобы пойти на убийство женщины и ее детей с целью помешать мужу подписать какой‑то контракт! В голове не укладывается!

– Тот, кто это сделал, не может называться человеком. Это зверь – чудовище, запрограммированное на уничтожение. Кроме жены Баширова, его сына и дочери, в доме находились двое охранников, повар и домработница. Пока убийца расстреливал охранников и прислугу, жена Баширова попыталась спрятать детей на втором этаже дома. Однако убийца нашел их там и хладнокровно расстрелял из пистолета‑пулемета. Я читал описание места убийства, составленное при первом осмотре. Это что‑то жуткое. Пули убийцы сносили жертвам по полголовы. Одна из пуль оторвала охраннику кисть, а другая, попавшая дочери Баширова в коленный сустав, – всю ногу ниже колена!

– Олег, ты рассказываешь страшные вещи, – произнес Ветров, глядя на Муромцева округлившимися от ужаса глазами. – Но объясни мне, почему ты считаешь, что семью Баширова расстрелял прибывший из‑за рубежа иностранец? Ведь такое преступление сравнимо только со зверствами, что творили чеченские боевики с захваченными российскими солдатами.

– У меня есть две причины так думать, – ответил Олег. – Причина первая: Хасан Баширов – очень влиятельный в Чечне человек, он представитель древнего уважаемого рода. Я думаю, что заказчик не нашел бы в Чечне ни одного человека, кто осмелился бы убить жену и детей Баширова и не побоялся бы стать его кровным врагом. После такого чудовищного преступления ни один чеченец до самой смерти не чувствовал бы себя спокойно, где бы он ни находился.

– Согласен, исполнитель – не местный, – кивнул головой Артем. – Ну, а вторая причина?

– Выбор оружия, – пояснил Олег. – На месте убийства были обнаружены гильзы от патронов к автоматическому пистолету «кольт» 45‑го калибра[7]. Значит, убийца пользовался пистолетом‑пулеметом американского производства, разработанным под эти патроны. Причем он использовал специальные патроны с пулями повышенного останавливающего действия. В теле жертвы такие пули раскрываются, поэтому причиняют максимальные ранения и даже способны отрывать человеку конечности! Найти такой пистолет‑пулемет в России практически невозможно, да и патроны к нему представляют не меньшую редкость.

– А для чего убийца вообще использовал столь редкое оружие? – удивился Артем. – Ведь это же прямой выход на него!

– Как показала практика, этот факт не так уж и помог в расследовании. Ни выяснить, кто является убийцей, ни разыскать его следствию так и не удалось. А что касается оружия, то его выбор вполне оправдан. Крупнокалиберная пуля повышенного останавливающего действия при попадании абсолютно в любую часть тела вызывает мгновенный травматический шок и сразу выводит противника из боя. В доме Баширова убийце противостояли два вооруженных опытных охранника. Чтобы справиться с ними, ему требовалось исключительно мощное оружие.

Слушая Муромцева, Ветров только кивал головой. Сомневаться в словах Олега у него не было никаких оснований. Служба в антитеррористическом подразделении «Альфа» сделала Муромцева настоящим экспертом по стрелковому оружию – как российского, так и зарубежного производства.

– Ты молоток, Олег! Это они: Джабба и его головорезы, – произнес Артем и одобрительно хлопнул товарища по плечу. – Звони Чернышову, надо немедленно доложить ему о результатах твоей работы.

 

9

 

 

Чернышов. 24.02, четверг, 17–00.

 

К концу дня Павлу стало окончательно ясно, что работа в информационно‑аналитическом отделе больше ничего не даст. Ветров и Муромцев просмотрели все материалы по нераскрытым заказным убийствам и террористическим актам. Кроме уже известных Чернышову двух заказных убийств, в остальных преступлениях абсолютно не прослеживалось участие международных террористов.

В пять часов вечера Ветров и Муромцев появились в кабинете начальника, чтобы доложить об окончании порученной работы. Артем Ветров тут же опустился на один из расставленных вдоль стены стульев и даже попытался прилечь.

– О, Павел Андреевич, я требую отгул для восстановления жизненных сил, – изобразив на лице невероятную усталость, прошептал он. – Если те дни, что я, не разгибаясь, провел за экраном компьютера, скажутся на моем общефизическом состоянии, вы будете отвечать перед моей будущей женой.

– Когда ты наконец женишься, я с удовольствием отвечу на все вопросы твоей жены, включая и те, что она задаст в отношении твоих прошлых любовных похождений, – парировал Чернышов.

Ветров мгновенно вскочил со стула и, вытянув руку в сторону начальника, сказал:

– Так, мне все ясно, Павел Андреевич. Никаких отгулов не надо. Готов и дальше честно служить Родине и Отечеству.

При этом он даже попробовал щелкнуть каблуками – правда, в гражданских туфлях у Артема это получилось слабо. В ответ на выходку Ветрова полковник хотел еще что‑то сказать, но в этот момент у него на столе зазвонил служебный телефон. Еще продолжая улыбаться очередной шутке Артема, Чернышов снял трубку – и уже с первых секунд разговора его лицо приняло прежнее серьезное выражение.

– Меня вызывает генерал, – сообщил он своим сотрудникам после телефонного разговора. – Возможно, это связано с нашим делом. Поэтому никуда не отлучайтесь из управления. Продолжим разговор после встречи с генералом.

– Не беспокойтесь, Павел Андреевич. Мы пока кофейку организуем, – доложил о своих намерениях Ветров и направился к книжному шкафу, в нижнем ящике которого полковник держал свою кофеварку.

Павел только усмехнулся при виде того, как по‑хозяйски распоряжается Ветров в его кабинете, и вышел за дверь. Чернышов понимал, что Локтионов не будет вызывать к себе по пустякам начальника оперативной группы, которая работает по особо важному делу. Раз Локтионов его вызывает, значит, на то у него есть весьма серьезная причина…

– Полчаса назад мне принесли ответ на запрос, направленный в информационную систему Интерпола, – сообщил полковнику генерал. – Вы были правы, Павел Андреевич. В итальянской тюрьме с 1996 года содержится заключенный Клод Сет, осужденный за контрабанду оружия. По сведениям криминальной полиции Италии, Сет связан с Джаббой.

Чернышов внимательно смотрел на Локтионова, ожидая продолжения, однако дальнейшие слова начальника управления разочаровали его.

– Мне понятен ваш интерес, Павел Андреевич, – сказал генерал. – Но, к сожалению, это все, что я могу вам сообщить. Подобные официальные ответы содержат минимум информации.

– Олег Николаевич, я понимаю, что в результате официальной дипломатической переписки невозможно получить оперативно ценную информацию, поэтому необходимо напрямую допросить содержащегося в Италии контрабандиста, – предложил Чернышов.

Локтионов поджал губы, а лицо его сделалось мрачным.

– Я понимаю всю сложность реализации моего предложения, – продолжал Павел. – Тем не менее я настаиваю на проведении прямого допроса. Живое общение с заключенным не заменят никакие, даже самые полные, стенограммы его допросов. Ведь при допросе реакция заключенного – его мимика, жесты, даже паузы в ответах – имеет огромное значение. Только в результате прямого допроса возможно получить полную информацию о Джаббе – ту информацию, которая реально поможет противостоять направленному в Россию террористу.

– Я предполагал, что услышу от вас нечто подобное, – наконец сказал Локтионов. – Вы хотите сами допросить заключенного?

– Да, Олег Николаевич, я бы хотел сам провести этот допрос, – твердо ответил Чернышов.

– Что ж, я согласую все вопросы с МИДом. Вы получите визу. Думаю, что и итальянская сторона не будет возражать против допроса отбывающего наказание контрабандиста. Но я должен вас предупредить, Павел Андреевич, что в бюджете нашего управления не предусмотрены расходы на зарубежные командировки. Вопрос об оплате вашей командировки в Италию придется решать на коллегии ФСБ, а затем еще согласовывать с финансовым управлением… На все это уйдет как минимум неделя!

– Олег Николаевич, при розыске особо опасных преступников даже однодневная задержка может иметь катастрофические последствия! – воскликнул полковник. – Допрос Сета необходимо провести незамедлительно!

– Павел Андреевич, я полностью разделяю вашу озабоченность, – ответил Локтионов. – Обещаю вам, что приложу все силы, чтобы ускорить решение этого вопроса. Но неделя – это наиболее реальный срок, который я могу вам обещать.

Логика подсказывала Чернышову, что решить все вопросы, связанные с предстоящей командировкой в Италию, вряд ли удастся быстрее, но в душе он никак не мог с этим согласиться. В свой кабинет он поэтому вернулся в крайне мрачном настроении. Артем уже успел приготовить для своего начальника новый розыгрыш, но, взглянув на лицо Чернышова, тут же отказался от своей затеи.

– Что‑то не так, Павел Андреевич? – обеспокоенно спросил он.

– В итальянской тюрьме уже четыре года отбывает наказание террорист, связанный с Джаббой. Это свидетель, обладающий поистине бесценной информацией! А у нас в управлении нет денег, чтобы можно было поехать в Италию и его допросить.

– Нехватка средств на проведение оперативных мероприятий – вечная проблема службы безопасности, – продекламировал Артем. – Я вот предлагаю на будущее создать специальный фонд поддержки нашей деятельности. После каждого предотвращенного теракта подсчитывать потенциальный экономический ущерб и перечислять определенный процент с этой суммы на расчетный счет нашего управления.

– Хватит, Артем, прекрати. Сейчас не до шуток, – обратился к Ветрову Муромцев.

– Отчего же? – не согласился тот с другом. – По‑моему, в нашем положении остается только шутить. Да если даже мы все втроем скинемся, наших денег едва ли хватит на один билет до Италии.

Павел не прислушивался к спору своих товарищей. Он напряженно думал, где можно достать деньги, необходимые для поездки в Италию. Даже оказавшись в безвыходном положении, Чернышов никогда не опускал руки. Вот и сейчас он мысленно пытался найти выход из образовавшегося тупика. Есть выход!

– Олег, – обратился он к Муромцеву, – в деле о расстреле чеченской семьи имеется адрес Хасана Баширова?

– Есть, Павел Андреевич, но это адрес, по которому Баширов проживал в Чечне в 1998 году. Вряд ли его сейчас можно найти по этому адресу. Зато в деле записан номер его служебного телефона. Судя по всему, этот номер – московский.

 

11

 

 

Чернышов. 24.02, четверг, 20–00.

 

Полковник Чернышов смотрел в лицо Хасана Баширова и думал, что пришлось пережить этому человеку с того момента, когда он узнал о гибели своей семьи. Баширову удавалось сдерживать свои чувства, и можно было только догадываться, какого труда ему это стоило.

Два часа назад Чернышов позвонил в московский офис председателя чеченской нефтяной компании. Ему ответил хорошо поставленный женский голос. Секретарша сообщила, что господин Баширов отсутствует и появится в своем офисе только завтра утром. Павел, назвав секретарю свою фамилию и должность, попросил передать, что он намерен обсудить с господином Башировым обстоятельства гибели его семьи, и продиктовал в конце разговора номер своего служебного телефона. Меньше чем через три минуты после окончания этого разговора Хасан сам позвонил в кабинет полковника. Его секретарша не солгала – Баширов действительно уже уехал из офиса, и звонок секретарши застал его в дороге. Но едва Хасан узнал, с какой целью его разыскивал полковник государственной безопасности, сразу же сам перезвонил Чернышову на службу. Договорившись с Павлом о немедленной встрече, Баширов отменил все свои ранее запланированные на этот вечер дела и приказал шоферу возвращаться в офис, куда пригласил Чернышова. Так Павел оказался в кабинете председателя чеченской нефтяной компании и смог взглянуть в лицо человеку, у которого посланный Джаббой террорист хладнокровно расстрелял жену и двоих детей.

Первым заговорил Баширов:

– Я знаю всех сотрудников милиции и ФСБ, которые занимались расследованием. Вас среди них не было. Тем не менее вы сказали по телефону, что в деле об убийстве моей жены и детей открылись новые обстоятельства. Что вы имеете в виду?

– Вы правы, – кивнул полковник, – я действительно не принимал участия в расследовании. Скажу больше: с материалами дела я познакомился только сегодня. Однако у меня есть версия мотивов этого преступления, которую я хочу вам изложить. – Чернышов сделал паузу, чтобы проверить реакцию Баширова. Тот застыл в своем кресле и внимательно вслушивался в каждое слово. Павел решил, что может продолжать. – Это было заказное убийство, – начал излагать он версию Муромцева. – Убийца выполнял заказ тех, кто выступал вашими конкурентами в борьбе за получение выгодного контракта на поставку нефти в Европу. Расчет убийцы полностью оправдался – вы бросили свои дела и вернулись домой, а контракт достался вашим конкурентам.

– Я с самого начала подозревал это, – еле слышно прошептал Хасан.

– Что?! – опешил Чернышов. – Так почему же вы сразу не поделились своими подозрениями с теми, кто проводил расследование?

– Настоящий мужчина должен сам покарать убийцу своей жены и детей! – воскликнул Баширов.

На этот раз он уже не смог сдержаться и громко хлопнул ладонью по столу. Выкрик Хасана и особенно его хлопок по столу словно подстегнули полковника. Он вскочил со своего места и, подойдя вплотную к столу Баширова, произнес:

– Послушайте, вы, считающий себя настоящим мужчиной! Тем, что вы скрыли от следствия свои подозрения, вы фактически помогли преступнику ускользнуть! Я даже не берусь предположить, сколько он еще совершил убийств за те два года, что вы ему подарили! Ах, вы сами хотели покарать убийцу? Ну и как, далеко продвинулись в этом деле? Да вы хоть знаете, кто вам противостоит? Вы столкнулись с международными террористами, с настоящими профессионалами смерти. Знаете, чем в итоге закончилось бы ваше усердие? Еще одним трупом! Вашим трупом, господин Баширов! – Чернышов вернулся на свое место и снова сел. – Простите меня за все, что я вам сейчас наговорил. Меня просто вывела из себя ваша абсурдная идея, которую, кроме как невежеством, по‑другому не назовешь.

– Мне больно слушать ваши слова, – опустив голову, произнес Хасан. – Но я потерял жену и детей, а их убийца безнаказанно живет на этом свете. Поэтому я выслушал все ваши оскорбительные слова, выслушаю и другие, если вы назовете мне имя убийцы.

Полковник еще раз посмотрел на бизнесмена. Сейчас этот богатый и, безусловно, влиятельный чеченец не вызывал у него ничего, кроме сочувствия. Баширов действительно не понимал, с кем он связался, но он и не хотел это понимать. Чернышову стало ясно, что переубедить чеченца ему не удастся. Желание собственноручно наказать убийцу жены и детей превратилось для Хасана в цель жизни.

– Я не смогу назвать вам имя убийцы, потому что не знаю его, – сказал Павел. – Но кое‑что мне о нем действительно известно. Например, то, что убийца действовал по указанию международного террориста, известного под кличкой Джабба. На Джаббу работает не только тот, кто расстрелял вашу семью, есть и другие. Один из них сейчас отбывает наказание в итальянской тюрьме. Возможно, я повторяю – возможно, он знает и убийцу вашей жены и детей.

В глазах чеченца вспыхнул мстительный огонь. Он попытался справиться с охватившим его волнением, но на этот раз у него ничего не получилось.

– Послушайте, полковник, – прошептал Баширов, – поезжайте в Италию, я оплачу все расходы, и узнайте у него имя убийцы! Просите у меня любые деньги, но только узнайте для меня это имя и место, где он скрывается!

– Вы все сказали? – спросил у бизнесмена полковник, когда тот замолчал. – А теперь послушайте меня. Да, я действительно собираюсь в Италию, чтобы допросить там осужденного террориста. Да, мне действительно необходимы деньги на дорогу, и я хочу попросить их у вас. Но предупреждаю сразу: даже если мне станет известно имя убийцы вашей жены и детей, вам я его не сообщу. Как я предполагаю, убийца уже получил новый заказ и вскоре снова прибудет в Россию. Этот убийца – профессиональный террорист. И для того, чтобы его остановить, тоже потребуются профессионалы. Поэтому и противостоять ему будет наша служба. В свою очередь, обещаю вам: как только террорист будет обезврежен, вы узнаете об этом. Вот таковы условия, на которых я хочу попросить у вас денег на дорогу.

Чернышов сказал все, что хотел, и теперь спокойно смотрел в глаза Хасана, ожидая ответа. Пауза длилась недолго.

– Хорошо, – согласился с его предложением Баширов, – но помните и вы о своем обещании!

– Настоящий мужчина всегда отвечает за свои слова, – напомнил полковник. Его ответ Баширова вполне удовлетворил. Он молча кивнул, достал из внутреннего кармана широкий бумажник и, раскрыв его, вытащил из одного из отделений пачку долларов.

– Здесь ровно тысяча, – сказал бизнесмен, кладя деньги на стол. – Никаких расписок не требуется. Если вам понадобится больше – скажите, секретарша немедленно выдаст вам нужную сумму. Завтра утром подвезите ей ваш заграничный паспорт, и уже к вечеру у вас будет итальянская виза.

Когда Павел брал деньги со стола чеченского бизнесмена, он испытывал некоторую обиду на собственное государство. Это чувство возникло оттого, что государству, граждан которого полковник Чернышов защищал, требовалась неделя, чтобы решить вопрос, который Хасан Баширов решил за несколько минут, даже секунд! Ровно столько времени ему потребовалось, чтобы достать деньги из своего бумажника…

 

12

 

 

Заказ. 24.02, четверг, 00–55.

 

Джабба остановился возле двери гостиничного номера человека, с которым разговаривал во вторник в ресторане отеля. Дверь оказалась заперта, а на дверной ручке висела табличка с надписью: «Не беспокоить». Джабба усмехнулся и приблизил ухо к двери. В номере слышались возня и приглушенные вздохи. Джабба еще раз бросил взгляд на табличку, призывающую не беспокоить, и тем не менее решительно постучал в дверь. Звуки, доносящиеся из номера, мгновенно прекратились. А еще через секунду прошлый собеседник Джаббы громко спросил по‑испански:

– Кто?!

– Открой. Нам нужно поговорить, срочно, – объяснил Джабба свою настойчивость.

За дверью послышался звук шагов, потом она широко распахнулась. Молодой человек, с которым Джабба разговаривал в ресторане, предстал перед ним совершенно голым. Его набухший от прилива крови орган не оставлял сомнения о роде прерванных занятий. Но мужчина без всякого стеснения смотрел на визитера и при этом широко улыбался.

 

– Входи‑входи, чего испугался? Я же уже говорил тебе, что меня не надо бояться, – сказал хозяин номера и отошел назад, давая гостю возможность войти.

Подавив смущение, Джабба все‑таки вошел внутрь. В последнее время при общении с Раптором он испытывал некоторую робость. «А у него все‑таки нет вкуса, – думал Джабба, следуя за хозяином номера. – Мог бы снять себе апартаменты, а живет в одноместном номере». Как всегда, входя в незнакомое помещение, Джабба первым делом огляделся по сторонам. Это действие у него уже вошло в привычку. В каждом незнакомом месте могла подстерегать опасность. Даже сексуальная партнерша Раптора могла представлять угрозу.

Для отеля такого класса номер выглядел вполне стандартно. Просторная комната около двадцати квадратных метров. Огромное, во всю стену, с видом на океан окно с балконной дверью. Письменный, обеденный и журнальный столы. Четыре кресла. Аудио– и видеосистемы с закрепленными по углам комнаты колонками. Встроенный в стену платяной шкаф с зеркальными дверцами. Широкая двуспальная кровать. Именно на кровати Джабба задержал свое внимание. Там, натянув до подбородка простыню, лежало юное белокурое создание женского пола и испуганно смотрело на остановившихся посреди номера мужчин. Первым нарушил молчание хозяин номера.

– Знакомься, это Анжелика, – обратился он к Джаббе и указал на девушку рукой. – Ну‑ка, Анжелика, поздоровайся с нашим гостем.

– Здравствуйте, – пробормотала девушка по‑испански.

Испанским языком она владела неважно. Сразу было видно, что он не является для нее родным.

– Кстати, Анжелика приехала из России, – продолжал представлять свою партнершу Раптор. – Так что рекомендую.

– А вас что, двое будет? – испуганно спросила Анжелика.

– А это мы сейчас выясним, – сказал хозяин номера и, подойдя к лежащей на кровати девушке, сдернул с нее простыню.

Та попыталась схватить ткань рукой, но мужчина наотмашь ударил девушку ребром ладони по пальцам. Анжелика вскрикнула от боли и выпустила простыню. Никакой одежды на ней уже не было. Не имея возможности прикрыть свое обнаженное тело, девушка подтянула колени к груди и обхватила их руками. Такое поведение его партнерши очень позабавило молодого человека, и он от души рассмеялся.

– Она немного пугливая, но в сексе толк знает, – сказал Раптор, поглаживая девушку по голове.

– Оставь. – Джабба недовольно поморщился и махнул в сторону девушки рукой. – Сейчас не до этого. У меня для тебя есть важное сообщение.

– Извини, дорогая, – сказал Раптор и рывком поднял девушку с кровати. – Придется тебе побыть какое‑то время без меня.

С этими словами он подвел девушку к окну, открыл балконную дверь и, даже не дав своей партнерше одеться, вытолкнул ее на балкон. Ночью температура воздуха опустилась до плюс двенадцати градусов, но Раптор даже не обратил внимания на такую мелочь. Едва Анжелика сообразила, что оказалась на балконе совершенно раздетая, как дверь перед ее носом наглухо захлопнулась. Ночной холод сковал тело девушки. Анжелика что‑то закричала и застучала кулачком в стекло. Но оконный стеклопакет обеспечивал идеальную звукоизоляцию. Внутрь номера не долетело ни звука. В ответ на стуки и крик Анжелики ее сексуальный партнер только улыбнулся и через стекло послал девушке воздушный поцелуй. Чтобы девушка своим видом не отвлекала его от предстоящего серьезного разговора, Раптор снова подошел к окну и задернул светонепроницаемые гардины.

– Перейдем к делу, – сказал он, повернувшись к гостю. – Что ты можешь мне сообщить?

– Заказчик согласен на твои условия, – объявил Джабба. – Когда ты хочешь получить деньги?

– Как обычно. Первую половину – до начала работы, вторую – в течение недели после выполнения заказа. Все деньги следует перевести на Каймановы острова. Номер моего счета ты знаешь. Как только я получу подтверждение от моего банкира о прохождении первого платежа, примусь за работу. Да, и еще, – Раптор предостерегающе поднял указательный палец. – Тебе следует предупредить заказчика, что ему не стоит со мной шутить. Если он вдруг «забудет» про вторую половину моего гонорара, то вскоре встретится со своей дочерью на том свете. Ты ведь меня знаешь, я очень быстро организую ему такую встречу.

Джабба прикрыл глаза и молча кивнул, а потом напомнил:

– У заказчика тоже есть свое условие. Он просил меня по возможности максимально ускорить проведение акции.

– Я могу организовать акцию уже в следующем месяце, – уверенно заявил исполнитель. – Но, чтобы я смог уложиться в названный срок, заказчику следует поторопиться с переводом денег. Ведь мне потребуется время на подготовку, – добавил он и опять широко улыбнулся.

Убийца, общее число жертв которого давно перевалило за сотню, любил улыбаться. У него были красивые ровные зубы, за которыми он тщательно следил. Когда Джабба видел его приоткрытый в ослепительной улыбке рот с ровными белыми зубами, он представлял себе хищный оскал раптора. Не напрасно убийца выбрал название этого кровожадного динозавра в качестве своего псевдонима.

…После визита Джаббы у Раптора отпали всякие сомнения в верности выбора запрошенной суммы. Несмотря на астрономическую величину гонорара, заказчик принял его условия. У Раптора сразу же поднялось настроение. Положительные эмоции рвались наружу, и тут он вспомнил про свою сексуальную партнершу, которую так бесцеремонно выпихнул на балкон. Однако вначале он выпустил Джаббу из номера – и только после этого вернулся к окну. Когда террорист раздвинул гардины, его взору предстала замерзающая на балконе Анжелика. Чтобы хоть как‑то уберечься от холода, девушка обхватила себя руками. Но руки не могли защитить от порывов холодного ветра не прикрытое одеждой тело. Девушку беспрестанно трясло, а на глазах выступили слезы. Когда ее бывший партнер распахнул гардины, Анжелика испуганно взглянула на него и что‑то беззвучно прошептала. В ответ он помахал ей рукой и послал еще один воздушный поцелуй. Потом он все‑таки шагнул к балкону и отпер дверь. Едва она открылась, Анжелика бросилась в номер, мечтая поскорее оказаться в горячей ванне, но Раптор не дал ей этого сделать. Он сгреб девушку в объятия и швырнул ее на кровать. У Анжелики зуб на зуб не попадал от холода, и у нее просто не было сил, чтобы хоть что‑то возразить. Террорист развернул девушку лицом к себе и уложил на спину поперек кровати. Соприкосновение с холодной как лед кожей девушки пробудило в Рапторе новые сексуальные ощущения. Его орган, который за время разговора с Джаббой увял, вновь обрел былую твердость. Увидев мощную эрекцию партнера, Анжелика не на шутку испугалась. Все ее мышцы настолько закоченели на холоде, что ни о каком расслаблении не могло быть и речи. Следовательно, занятие сексом грозило превратиться в настоящую пытку. Но террористу было глубоко плевать на физическое состояние партнерши. Сейчас он стремился удовлетворить свое разбуженное желание, при этом мольбы и причитания Анжелики не имели для него абсолютно никакого значения.

 

13

 

 

Допрос. 29.02, вторник, 11–05.

 

В жизни Клод Сет выглядел значительно моложе, чем на фотографии в его личном деле. Полковник Чернышов получил возможность ознакомиться с личным делом заключенного перед его допросом. Увидев Сета, Павел даже удивился тем разительным переменам, которые произошли в этом человеке с момента его ареста. Чернышову не раз приходилось беседовать с заключенными, отбывающими наказание в российских колониях, допрашивать их. И у каждого полковник видел в глазах тоску по воле и острое желание как можно скорее обрести свободу. Даже у тех заключенных, которые пытались скрывать свои истинные чувства, в конце концов они все равно вырывались наружу. Клод Сет оказался не таким. Он уверенно вошел в помещение для допроса, словно именно он являлся здесь хозяином положения. Никакой тоски во взгляде заключенного Павел не увидел, а только живой интерес. Сета привели двое тюремных охранников. Согласно предварительной договоренности, они сразу же вышли за дверь, оставив Чернышова наедине с заключенным. По правилам безопасности руки Клода были закованы в наручники, браслеты которых были соединены между собой пятизвенной цепочкой.

Когда Сет усаживался на табурет, полковник отметил, что заключенный настолько свыкся с наручниками, что они ему практически не мешают. Наручники давали Клоду некоторую свободу движений. Этого ему оказалось достаточно, чтобы перед тем, как усесться, подтянуть на коленях свои арестантские брюки. Еще Чернышов отметил, что на брюках заключенного выведены идеальные стрелки. Даже в арестантской одежде Сет умудрялся выглядеть элегантно. Впрочем, его арестантский наряд не имел ничего общего с робами российских заключенных. Павел даже подумал, что такая модель может украсить специализированный магазин фирменной рабочей одежды. Пока полковник разглядывал Клода, тот удобно расположился на табурете, закинув ногу на ногу и положив на колено руки. Взгляды оперативника ФСБ и заключенного встретились. Первым нарушил молчание Сет.

– Мне сообщили, что со мной будет разговаривать офицер из Москвы, – сказал он. – Признаться, я удивлен. С чего это вдруг я удостоился такой чести?

Чернышов мало понял из того, что сказал заключенный, так как все слова тот произнес по‑итальянски. Единственное слово, которое смог понять Павел, было слово «Москва». Но Чернышов сам настоял на допросе без переводчика, так как прочитал в личном деле Сета, что тот владеет тремя языками – в том числе немецким, на котором Павел изъяснялся свободно.

– К сожалению, я не смогу поддерживать с вами разговор на итальянском языке, поэтому давайте перейдем на немецкий, – предложил полковник.

– Не возражаю, – уже по‑немецки ответил Клод и качнул головой в знак согласия.

– Для начала я представлюсь, – сказал русский. – Меня зовут Павел, фамилия Чернышов. Я офицер российской службы безопасности, по званию – полковник. А в Италию я прибыл специально для того, чтобы задать вам несколько вопросов. Не буду скрывать, я возлагаю очень большие надежды на этот разговор и на вашу откровенность. Потому что от ваших ответов зависят жизни десятков, возможно, сотен людей в моей стране.

– Я заинтригован, – усмехнулся Клод.

– Так как, я могу рассчитывать на вашу откровенность? – спросил у него Чернышов.

– В нашем мире гарантии может дать только господь бог. Но вы спрашивайте, полковник, а как я отвечу, будущее покажет.

Сет отвечал все с той же усмешкой. Разговор с российским полковником забавлял его, и он не пытался этого скрывать. Павел знал по опыту, что, пока не установлен психологический контакт с заключенным, не стоит рассчитывать на откровенность с его стороны. А вот психологического контакта как раз и не было. Поэтому свой первый вопрос он задал в расчете на то, чтобы разговорить заключенного – и тем самым заставить его разрушить возникший между ними невидимый барьер.

– Скажите, а почему вы вообще согласились на разговор со мной? – спросил он у Сета.

– А почему я не должен был соглашаться? – искренне удивился тот. – Дни в этом учреждении, – скованными руками он описал перед собой круг, – проходят довольно однообразно. В любом случае эта беседа скрасит мой быт.

– По вас не скажешь, что вы сильно опечалены своим теперешним положением, – заметил Чернышов. – Во всяком случае, выглядите вы совсем неплохо.

Клод опять усмехнулся.

– Что ж, я принимаю ваш комплимент, – ответил он, – и объясняю. Да, я нахожусь в тюрьме, но у меня небольшой срок и прекрасные отношения с администрацией. При своем примерном поведении я рассчитываю выйти на свободу, отбыв половину срока. Так что у меня нет поводов предаваться унынию.

– Вы рассчитываете на помощь Джаббы? – напрямую спросил Павел.

В глазах Клода на мгновение вспыхнул огонь. И сразу за этим та насмешливая улыбка, которая уже начала раздражать Чернышова, медленно сползла с его лица. Сет даже отвернулся, чтобы не встречаться с полковником взглядом.

– Значит, вы приехали за тем, чтобы узнать о Джаббе? – тихо спросил он.

– Да.

Павел решил, что скрывать цель своего визита далее не имеет смысла. Результативность командировки зависела от того, что сейчас скажет Клод Сет. И Чернышов напряженно ожидал его реакции. По‑прежнему не встречаясь взглядом с гостем, Сет встал со своего табурета, прошелся по камере из конца в конец, наконец остановился возле стола, за которым тот сидел, и сказал:

– Давайте сразу условимся, полковник. Я отвечу на ваши вопросы, но у нас не будет официального допроса. Это значит, что вы ничего не записываете. Ваш диктофон и те устройства подслушивания, которыми нашпигована эта камера, не в счет. Аудиозапись, полученная таким способом, не может являться доказательством в суде. Я нахожусь здесь по обвинению в контрабанде оружия. Это обвинение я подтвердил на суде – и другого мне не надо. Вы понимаете?

– Понимаю, – кивнул головой Чернышов. – Принимаю ваши условия. Скажу больше: у меня нет с собой диктофона. Все, что вы скажете, останется только в моей памяти. Обещаю, что и при использовании данной информации ваша анонимность будет обеспечена.

– Хоть я вам не очень‑то и верю, но слышать такие слова мне все равно приятно, – заметил Клод и снова уселся на табурет. – Спрашивайте.

– Как Джаббе в течение стольких лет удается оставаться на свободе?

Павел не собирался специально выделять этот вопрос, а тем более начинать с него разговор. Однако после того, как Сет неожиданно легко согласился на откровенную беседу, у Чернышова возникло одно подозрение, которое он решил тут же проверить. Вопрос гостя вызвал у арестанта необычную реакцию. Он рассмеялся и закачал головой.

– Вы попали в точку, полковник, – перестав смеяться, сказал он. – Джабба покупает себе свободу и безопасность, периодически выдавая спецслужбам разных стран своих людей. Меня арестовали итальянские карабинеры сразу по прибытии в страну. Причем они заранее знали место, где я появлюсь и где у меня будет спрятано оружие. Теперь я не сомневаюсь, что меня выдал именно Джабба. Он все рассчитал точно, кроме одного. Почему‑то он решил, что я буду отстреливаться до последнего и меня убьют при задержании. Наверное, перепутал меня с одним из своих ближневосточных фанатиков, а сейчас локти кусает, что я до сих пор жив.

– Вы не опасаетесь, что подосланные им убийцы доберутся до вас и в тюрьме? – спросил Чернышов.

– Раз за те четыре года, что я здесь провел, они не смогли это сделать, вряд ли у них появится такая возможность в дальнейшем. Все показания на следствии я дал только под гарантии моей будущей безопасности. И пока у меня нет оснований жаловаться на несоблюдение этого соглашения. Впрочем, я не так уж и опасен для Джаббы. К тому, что итальянским властям о нем уже известно, мои показания практически ничего не добавили. Джаббу не арестовывают только потому, что он нужен здешнему правительству, да и другим европейским правительствам тоже. Да‑да, демократические режимы нуждаются в услугах таких типов. Когда какое‑нибудь европейское правительство не хочет пачкать руки, на сцене появляется Джабба со своими людьми и решает возникшую проблему. Вы удивлены, полковник? – спросил Сет, заметив недоверчивый взгляд Чернышова. – Только не говорите мне, что правительство России и ваши спецслужбы никогда не использовали международных террористов для решения своих задач.

Гость промолчал, так как отлично помнил откровения полковника Бабичева и отставного генерала Агеева об активном сотрудничестве советского правительства с Агригионом Мегаросом во время «холодной войны».

– Оставим этот вопрос, – предложил он Клоду. – Расскажите лучше о боевиках из отряда Джаббы.

– У вас не совсем верное представление об отношениях Джаббы с его людьми, – заметил Сет. – Никакого собственного отряда боевиков у него нет. Есть группа вполне самостоятельных наемников, профессиональных диверсантов, которые получают контракты не от непосредственного заказчика, а через посредника. Посредником в данном случае выступает Джабба. Такая схема удобна и для заказчиков, и для исполнителей. И те, и другие опасаются провокаций со стороны спецслужб, поэтому предпочитают работать с одним и тем же постоянным посредником. Вот Джабба и использовал потребность в таком посреднике для организации своего бизнеса. У него обширные связи по всему миру. Получая очередной заказ, он находит наиболее подходящего, с его точки зрения, исполнителя и передает этот заказ ему. Деньги за работу исполнителя платит заказчик, а Джабба получает свои комиссионные.

– Как я понимаю, работа террористов‑наемников, выступающих в качестве исполнителей, сопряжена с большим риском. Одни погибают при выполнении задания, других – как, например, вас – захватывают спецслужбы. Каким образом Джаббе удается поддерживать численность личного состава в своем… гм‑м… отряде?

– Вот с этим как раз нет никаких проблем. На рынке подобных услуг предложение значительно превышает спрос, – уверенно заявил Клод. – Для такой работы найти человека не очень сложно. Сложно найти профессионала. Джабба обычно набирает людей среди военных наемников. После изнурительных боев и аскетической жизни в полевых условиях любой готов сменить амплуа. Джабба – опытный вербовщик, он всегда сумеет заинтересовать понравившегося ему солдата. Насколько мне известно, он не пропускал ни одного крупного военного конфликта, где использовались солдаты‑наемники. Сейчас он уделяет повышенное внимание бывшей Югославии. За два последних года Джабба уже трижды побывал там с целью вербовки.

– Сколько работающих по найму международных террористов получает заказы через Джаббу?

– Этого вам не скажет никто, кроме него самого. Но думаю, что число таких людей не так уж велико. Услуги Джаббы стоят дорого. Чтобы клиент мог обратиться к нему, клиенту надо обладать весьма солидным состоянием – или правом распоряжаться государственными деньгами. В силу этих причин круг потенциальных клиентов Джаббы довольно ограничен. По моим понятиям, ему требуется где‑нибудь пять‑десять человек, чтобы исполнять все поступающие заказы.

– Вы тоже входили в число исполнителей?

Такой вопрос задавать не следовало, однако Павел не смог сдержаться. Тот цинизм, с которым Клод рассуждал о деятельности созданной Джаббой террористической организации, вывел его из себя. Но вопрос Чернышова, вопреки его опасениям, ничуть не повлиял на настроение Сета. Он только еще раз усмехнулся и сказал:

– Сейчас речь не обо мне, не так ли, полковник?

– Вы знаете работающих на Джаббу террористов? – Задавая этот вопрос, Павел постарался, чтобы его голос звучал бесстрастно.

– Все они – довольно опасные люди, – задумчиво произнес Сет. – Вы напрасно ждете от меня каких‑то откровений, полковник. Обычно те, кто работает на Джаббу, стараются как можно меньше распространяться о себе. Мне известно, что в разное время на него работали парочка ирландцев, француз, немец, испанец, грек и еще, кажется, несколько арабов. Возможно, еще кто‑то, но я о них мало знаю.

Слушая ответы Клода, Чернышов внимательно следил за выражением его лица. И сейчас ему показалось, что Сет что‑то не договаривает.

– Вы знаете русского, который работает на Джаббу?

Главный для себя вопрос гость задал с той же интонацией, что и все предыдущие. Но скрыть от Сета свою заинтересованность ему не удалось. Глаза арестанта опять на мгновение сверкнули, и вместо ответа он спросил:

– А вы? Вы знаете его?

– Мне известны те преступления, которые он совершил в нашей стране, – ответил Чернышов.

– Море крови и обилие трупов посторонних людей, не так ли? – уточнил Клод.

Павел изумленно взглянул на Сета. Он никак не мог представить, что подробности преступлений, совершенных в 1997 году в Петербурге и в 1998‑м в Чечне, станут известны постороннему человеку, к тому же с 1996 года находящемуся в заключении. Заметив изумленный взгляд Чернышова, Клод ответил:

– Нет, мне ничего не известно о том, что он совершил в России. Просто лишние жертвы – это его своеобразный почерк. У всех людей Джаббы есть своя определенная специализация. Среди них есть снайперы, взрывники, есть специалисты, работающие в определенных природно‑климатических условиях. Но у него особая специализация – это палач! Его нанимают, когда нужно потрясти кого‑то или запугать. Ну, или когда заказанный объект окружен многочисленной охраной. Вот тогда появляется Раптор.

– Вы сказали – Раптор? – переспросил гость.

Сет сделал паузу, в течение которой оценивающе смотрел на Чернышова. Вдруг он молниеносно вскочил со своего табурета и метнулся к столу, за которым сидел полковник. Павел совершенно не ожидал такой реакции заключенного, поэтому не успел выбраться из‑за стола. Клод схватил Чернышова за руки и, приблизив свое лицо почти вплотную к нему, быстро зашептал:

– Не перебивайте меня, полковник, а только слушайте! Джабба уверен, что я не представляю для него опасности, но он ошибается. Я для него смертельно опасен, потому что знаю тайну его неуязвимости. За тридцать лет своей деятельности Джабба нажил столько врагов, что, по идее, уже давно должен был умереть. Однако он до сих пор жив. Жив, потому что заказчики не могут без него обойтись. Только он может предоставить услугу, которую не могут предоставить другие. Думаете, фирма Джаббы, поставляющая по найму убийц и террористов, единственная? Да по всему миру таких фирм – десятки! Но только у него есть такой уникальный специалист. То, что делает Раптор, не делает больше никто. Таких расчетливых и изобретательных – а главное, абсолютно хладнокровных – убийц я еще не встречал. Раптор абсолютно безразличен к человеческой жизни. Он убивает людей мимоходом, оставляет после себя горы трупов – и это его совершенно не трогает. Он упивается своей безжалостностью. Специально, чтобы подчеркнуть свое хладнокровие, в качестве псевдонима он выбрал название одного из самых кровожадных динозавров. Ведь раптор – это название одного из самых опасных хищников, которые когда‑либо водились на Земле…

Полковник внимал каждому слову заключенного. Это была та самая оперативно‑ценная информация, ради которой он прибыл в Италию. Чернышов молчал, пока в откровениях Сета не возникла пауза. Но, как только тот замолчал, Павел сказал:

– Вы были откровенны со мной. Я отвечу вам тем же. По моим предположениям, тот убийца, о котором вы говорите, должен вскоре появиться в России для совершения террористического акта с многочисленными жертвами. Я должен остановить его. Расскажите мне о нем, и я сделаю это! Тем самым вы облегчите свою душу перед богом.

– Не надо лезть ко мне в душу, полковник. Я сам не могу в ней разобраться, – ответил Сет. Он отпустил руки Чернышова, прошелся по камере и снова уселся на табурет. – Я вам так скажу: у меня есть несколько причин желать, чтобы Раптор исчез навсегда. Причина первая – я хочу отомстить Джаббе, который определил меня в эту тюрьму. Без Раптора он – просто старый, уже отработавший свое инструмент. Не будет Раптора, и дни Джаббы сочтены. Есть и другая причина, более личная. Вы спрашивали, являюсь ли я одним из исполнителей Джаббы? Да! Моя специализация – взрывное дело. Мне тоже приходилось убивать. Но и у меня есть свои принципы. Я никогда не взорву машину, если в ней, кроме заказанного мне объекта, находится его жена или ребенок. А Раптор – просто безжалостный убийца. В 1994 году в Югославии выстрелом из реактивного пехотного огнемета он уничтожил школьный автобус. В этот момент в автобусе вместе с детьми находился лидер какой‑то европейской правозащитной организации. Согласно контракту, именно его должен был ликвидировать Раптор. И он, разумеется, выполнил заказ. Но вместе с европейским правозащитником в школьном автобусе заживо сгорело более тридцати югославских детей! Далее. Жертвами Раптора становились даже его бывшие напарники! Когда он начал работать самостоятельно, то первым делом уничтожил всех своих напарников и обучающих инструкторов, которые видели его – и, следовательно, могли опознать. Среди них было и несколько близких мне людей…

Клод Сет опять замолчал. Но на этот раз Павел не стал торопить его. Он видел, как закаменело лицо Сета, когда он говорил о Рапторе. Чернышов понял, что эти воспоминания отдаются болью в душе заключенного. Поэтому и не стал спешить со своими вопросами. Он не сомневался, что даже без уточняющих вопросов Клод и так расскажет все, что ему известно о Рапторе, как только найдет в себе силы продолжить разговор.

 

15

 

 

Дома. 1.03, среда, 00–55.

 

Информация, которую Чернышов получил от Сета, была поистине бесценной. И хотя Клод не знал подлинного имени Раптора, по его сведениям уже можно было начинать целенаправленный розыск террориста. Разговор с заключенным еще раз убедил Павла в верности первоначальных предположений о том, что террорист, которого Джабба направит в Россию, будет русского происхождения.

«Разыскивать следует не иностранца, а гражданина России, – рассуждал Чернышов после беседы с Сетом. – У Раптора наверняка есть российский паспорт, а если нет, то он его достанет. Чтобы выбрать объект диверсии и определиться со способом совершения террористического акта, ему потребуется какое‑то время пожить в России. А российскому гражданину сделать это значительно проще, чем иностранцу. Вот поэтому он и воспользуется российскими документами».

Павел очень спешил поделиться возникшими у него соображениями со своими коллегами: Артемом Ветровым и Олегом Муромцевым. Да и организация розыска террориста требовала его личного присутствия. Поэтому, закончив все формальности с принимающими его итальянцами, полковник сразу же отправился в аэропорт. В расписании отбывающих в Москву самолетов не было вечернего аэрофлотовского рейса. На единственный утренний рейс Чернышов уже давно опоздал. Долго не задумываясь, он взял билет на самолет авиакомпании «Л‑Италия», который прибывал в Москву в 23.10. Получив на руки билет, Павел улыбнулся, вспомнив слова Артема, рекомендовавшего сравнить сервис «Аэрофлота» и итальянской авиакомпании. В оставшееся до вылета время Чернышов зашел в магазин беспошлинной торговли, расположенный прямо в здании аэропорта. Прощаясь с женой и дочерью, он пообещал, что привезет им из Италии подарки. Теперь, когда главная цель командировки была выполнена, Павел вспомнил и про данное семье обещание.

…Жена с дочерью уже спали, когда около часа ночи он вошел в квартиру. Чернышов еще не успел раздеться в прихожей, как дочь Ксения уже выбежала в коридор. Одеваться Ксения не стала и выскочила к отцу в одной футболке, в которой и спала, используя ее в качестве ночной сорочки. Увидев дочь в таком виде, Павел невольно залюбовался ее подтянутой спортивной фигурой – и одновременно испытал укол ревности. Ксении уже исполнилось семнадцать лет, и Чернышов вполне допускал, что кто‑то из приятелей Ксении уже видел его дочь и в более раздетом виде…

– Привет, папа, с приездом! Как ты съездил? Как Италия? Это правда, что все итальянцы необычайно темпераментные? Какое впечатление на тебя произвели итальянские женщины? – скороговоркой проговорила дочь.

Как раз в этот момент в прихожую вышла жена Павла – Алла. Увидев мать, Ксения тут же сменила тему.

– Папа, а ты привез нам подарки, как обещал? – обратилась она к отцу с новым вопросом.

– Ну, конечно, привез, раз обещал, – ответил Чернышов.

– Показывай, – приказала дочь.

– Ксюша, ну подожди хотя бы немного, отец устал с дороги, – попыталась заступиться за мужа Алла.

Но Чернышов уже расстегнул свою дорожную сумку и вытащил оттуда предназначенные жене и дочери подарки.

– А ну‑ка, Ксения, держи, – сказал Павел, протягивая дочери яркий разноцветный платок. – Я постарался подобрать такой, чтобы он гармонировал с твоей зеленой курткой.

– Папа! – громко сказала Ксения, развернув отцовский подарок. – Это шейный платок! Он носится с костюмом, а не с верхней одеждой! Прежде чем выбирать подарок, мог бы и вспомнить, что у меня нет подходящего костюма, – обиженно закончила она.

Полковник так и замер с открытым ртом, не зная, что сказать. Он очень гордился собой, решив, что сумел выбрать для дочери такой удачный, по его мнению, подарок. Тем неожиданнее для него оказалось, что купленный для Ксении платок ей совершенно не подходит. Увидев растерянность мужа, Алла как можно более равнодушно произнесла:

– Знаешь, Павел, этот платок, наверное, подойдет к моему бордовому жакету. Пожалуй, с жакетом я его и буду носить.

– Еще чего! – воскликнула Ксения. – Между прочим, папа мне платок подарил!

– Ты же говоришь, что с курткой такие платки не носят, а костюма подходящего у тебя нет? – возразила мать.

– Ну и что, буду носить с черной водолазкой. Так, между прочим, тоже очень модно, – заявила дочь, завязывая платок у себя на шее. – Ну и как я вам? – спросила она, гордо вздернув подбородок.

– Блеск! – заметил Павел.

Он уже убедился, что от обиды Ксении не осталось и следа. А она тем временем уже разглядывала флакон туалетной воды, который Чернышов подарил жене.

– Мама, дай понюхать. – Девушка отобрала у матери флакон, сняла с него пробку, брызнула в нее из пульверизатора и втянула носом тонкий аромат. На ее губах тут же заиграла озорная улыбка. – Папа, твой выбор, как всегда, безупречен. Это похоже на вечерние духи. Женщина обычно использует их, чтобы соблазнить мужчину. Интересно, кого наша мама собирается соблазнять? – спросила Ксения и озорными глазами посмотрела на мать. – Пожалуй, и этот папин подарок мне придется оставить себе, – подвела она итог своим рассуждениям.

– Ой, а интересно, ты кого собираешься соблазнять?! – воскликнула Алла и решительно отобрала у дочери туалетную воду.

– Да есть тут один, – тяжело вздохнула Ксения. – Сделал мне ребенка, а жениться отказывается. Может быть, хоть запах этой туалетной воды поможет его уговорить. – Для подтверждения своих слов девушка надула живот, словно и вправду была беременна, и погладила его рукой. Увидев, что родители смотрят на нее с каменными лицами, Ксения расслабила мышцы живота и звонко рассмеялась: – Шутка! А вы что, и вправду поверили?! – По лицам родителей она поняла, что шутка оказалась неудачной. Тут же перестала смеяться и, изобразив озабоченность на лице, сказала: – Мне ведь завтра на учебу, поэтому надо рано вставать. Спасибо, папа, за подарки, и спокойной ночи, я пошла спать, – с этими словами Ксения развернулась и быстро скрылась в своей комнате.

– Павел, ты должен с ней серьезно поговорить, – заявила Алла, когда они с мужем остались вдвоем. – Я тоже понимаю юмор, однако всему есть пределы. В семнадцать лет дочь заявляет родителям, что она беременна! И это, оказывается, так, ради шутки. Это ж просто кошмар!

Полковник рассеянно кивнул, хотя его мысли в этот момент были заняты совсем другим. «Раптор, – думал Чернышов. – Если ему удастся осуществить задуманное, вот тогда и наступит настоящий кошмар».

Перед тем как отправиться спать, Павел зашел в комнату дочери. Ксения уже спала, но, услышав шаги отца, повернулась на бок и открыла глаза.

– Пап, тебе чего? – недоуменно спросила девушка.

– Хочу проконсультироваться у тебя, – тихо, чтобы не услышала жена, ответил Чернышов.

– Проконсультироваться? А по какому вопросу? – поинтересовалась дочь и широко зевнула.

– По служебному.

По тону отца Ксения догадалась, что он не шутит. Девушка мгновенно села на кровати и сказала:

– Интересно, какую помощь может оказать студентка медицинского колледжа Федеральной службе безопасности?

– Ксения, кто такой раптор?

Дочь наклонила голову и пристально посмотрела на отца, чтобы понять, не ослышалась ли она? Сообразив, что отца действительно интересует вид вымерших динозавров, Ксения пожала плечами:

– Полное название – велоцераптор. Тероподы, дромеозавры. Мезозойская эра, поздний мел.

Из всего перечисленного дочерью Павел понял только то, что данный вид динозавров существовал на Земле в мезозойскую эру. В конце концов и Ксения сообразила, что ее объяснение оказалось малопонятным. Она встала с кровати, зажгла настольную лампу и при ее свете отыскала в своем книжном шкафу иллюстрированную «Энциклопедию динозавров». В конце энциклопедии имелся алфавитный указатель, воспользовавшись которым дочь нашла нужную страницу.

– Вот, велоцераптор. Название переводится как «быстроногий охотник», – начала читать девушка в энциклопедии. – Палеонтологи считали, что самыми свирепыми и ужасными хищниками среди динозавров были такие гиганты, как цератозавр и тираннозавр, пока не были найдены остатки велоцераптора – совсем не крупного хищника. Открытие вида велоцераптора в корне изменило тогдашние представления о хищных динозаврах – тероподах. Велоцерапторы были очень активными и кровожадными ящерами, обитавшими в разных ландшафтах в позднем меловом периоде. Эти хищники охотились стаями, как современные волки, и могли завалить добычу, которая была значительно крупнее, чем они сами. Велоцераптор принадлежал к особому семейству хищных динозавров средних размеров. Это был очень стремительный хищник, что хорошо заметно по строению его конечностей. Животное прекрасно балансировало на двух ногах благодаря длинному, жесткому, как палка, хвосту. На задних лапах ящера было по два пальца, а третий представлял из себя огромный и страшный втягивающийся коготь. Именно этот коготь и был главным оружием во время охоты. Велоцераптор мог, стоя на одной лапе, рвать добычу когтем другой задней лапы, удерживая при этом равновесие при помощи хвоста. Его мозг был достаточно большим для того, чтобы обеспечивать необходимую координацию движений. Передние конечности были также очень большими. На каждой располагалось по три длинных, снабженных когтем пальца, используемых для удержания вырывающейся из лап добычи, пока хищник разрывал ее тело когтями задней ноги. Велоцераптор имел такие же размеры, свирепость и силу, как и современный леопард. Ну вот, – подвела итог Ксения. – Он был как бы аналогом саблезубого тигра, хотя его правильнее назвать «сабленогим». На, посмотри.

И дочь передала Чернышову раскрытую энциклопедию, в которой имелось реконструированное изображение велоцераптора. Павел увидел мускулистое тело динозавра, застывшего в стремительном броске. Художник очень достоверно изобразил момент атаки. Велоцераптор приоткрыл свою пасть с ровными рядами острых, загнутых назад зубов и уже занес над жертвой заднюю лапу со своим главным оружием – ужасным когтем, о котором только что прочитала Ксения. И хотя художник постарался так изобразить динозавра, чтобы все, кто впоследствии смотрел на его рисунок, поневоле залюбовались этим ловким хищником, Чернышов не испытал такого чувства. Изображенный на рисунке велоцераптор у полковника в первую очередь ассоциировался не с динозаврами, вымершими миллионы лет назад, а с безжалостным террористом, о котором ему поведал Клод Сет в итальянской тюрьме. Самое поразительное – все, что прочитала Ксения о велоцерапторе, полностью соответствовало представлению Чернышова о Рапторе‑террористе.

– Убери, – обратился к дочери Павел, возвращая ей книгу. – Не хочу больше на него смотреть.

Девушка взяла энциклопедию и поставила ее на прежнее место.

– Пап, а чего это ты заинтересовался динозаврами? Они же все давно вымерли? – поинтересовалась Ксения.

– Нет, не все, – отрицательно покачал головой Чернышов. – Некоторые из них переселились в людей.

– Ничего не понимаю, – заявила девушка.

– А тебе и не надо. Спи, – ответил дочери Павел и попытался улыбнуться.

Улыбка у него получилась натянутая. Но в приглушенном свете настольной лампы Ксения этого не заметила.

 

17

 

 

Раптор. 1.03, среда, 11–30.

 

Вот уже несколько минут он лежал, уставившись глазами в потолок, и подсчитывал количество обнаруженных трещинок. С первого взгляда потолок выглядел идеально ровным, но если присмотреться внимательнее, можно было найти и неровности отделки, и даже мелкие трещинки. Он побывал в разных странах, часто менял отели. И если погрешности отделки иных отелей вызывали у него раздражение, то трещинки на потолке в номере московской гостиницы «Интурист» только подняли настроение. Раптор всегда испытывал удовольствие, когда находил очередное доказательство отсталости российской жизни. И хотя с 1992 года, когда он бежал из России, здесь многое изменилось, он упорно искал подтверждения, что его бывшая родина так и осталась слаборазвитой страной. По мнению Раптора, трещинки на потолке четырехзвездочного отеля являлись отличным доказательством его правоты. В конце концов террористу наскучило его занятие. Резко отбросив одеяло, он встал с кровати. Проведя последние пару месяцев в Латинской Америке, Раптор привык просыпаться поздно. Поэтому в те дни, когда у него не было работы, он позволял себе подольше поспать. Сегодняшний день относился к разряду именно таких.

Отправляясь в Москву для выбора места предстоящего террористического акта, Раптор и не предполагал, что все закончит так быстро. Обычно на эту задачу у него уходило около двух недель, а в Москве он справился за четыре дня. Получив через Джаббу согласие заказчика, он уже на следующий день поинтересовался состоянием своего счета и выяснил, что сумма на счете увеличилась на семь с половиной миллионов долларов! Перевод денег являлся сигналом к началу работы. В тот же день Раптор вылетел с Канарских островов в Испанию, а оттуда – в Москву.

У него не было с собой ни оружия, ни наркотиков, ни других запрещенных к ввозу предметов. Прибывший из Испании гражданин Уругвая не вызвал подозрений ни у пограничников, ни у работников таможни и без труда прошел паспортный контроль. В Москву террорист прилетел в субботу, в первой половине дня. Прибыв из аэропорта в центр столицы, он поборол в себе искушение поселиться в пятизвездочном «Национале» и отправился в более скромный «Интурист». В его представлении, средний бизнесмен из Уругвая не должен был останавливаться в самых дорогих отелях. На острове Тенерифе аналогичная предосторожность не требовалась. Там он просто вел переговоры, а в Москве ему предстояло выполнять заказ. В первый день Раптор просто гулял по улицам Москвы, заходил в магазины, спускался в метро, когда представлялась такая возможность, внимательно слушал ведущиеся вокруг разговоры. Он привыкал к городу и к людям. На время работы ему предстояло стать одним из российских граждан: москвичом или приезжим. Террорист еще не решил окончательно, какой образ он использует в качестве прикрытия. Попутно он присматривался к местам больших скоплений людей. От многочасового хождения по городу Раптор изрядно устал. И хотя он постоянно поддерживал физическую форму регулярными пятнадцатикилометровыми кроссами, плаванием и занятиями на тренажерах, к вечеру его ноги гудели от долгой ходьбы. По пути в гостиницу террорист купил пачку различных московских газет и, запершись в своем номере, приступил к их изучению. Чтение газет тоже являлось одной из составляющих вживания в образ.

В воскресенье и в понедельник Раптор продолжил изучение города и его жителей, а во вторник приступил к целенаправленной разведке. Обычно на предварительное изучение обстановки Раптор отводил себе неделю, а в Москве ограничился тремя днями. У него не возникло необходимости столь длительное время изучать город, в котором он родился и вырос, где прошли его детство и юность, откуда он уходил в армию и откуда бежал, спасаясь от преследования, в 1992 году. Во вторник утром Раптор проверил перед телевизором, как звучит его русская речь. Московский акцент в голосе почти не угадывался, но Раптор решил, что это не имеет большого значения. «Главное, что по голосу никто не сможет распознать во мне иностранца», – удовлетворенно подумал он.

Свой первый визит он предпринял в московскую мэрию. И здесь террористу невероятно повезло. Сотрудница мэрии, которой он представился журналистом малоизвестного московского еженедельника, даже не потребовав от него предъявить свое служебное удостоверение, показала террористу предварительный перечень массовых мероприятий, запланированных в столице в марте месяце. Одного взгляда на предложенный список Раптору оказалось достаточно, чтобы понять – он нашел то, что искал. Террорист вежливо поблагодарил оказавшуюся столь любезной сотрудницу городской администрации и с довольной улыбкой на лице покинул ее кабинет. У него больше не было необходимости еще куда‑то идти и с кем‑то встречаться. Объект для проведения предстоящего теракта был найден. Оставалось определиться со способом его осуществления, и на этот счет у Раптора была оригинальная идея. Правда, для реализации этого плана террористу требовался помощник, и Раптор немедленно приступил к его поиску.

В кабине телефона‑автомата он набрал номер, который выучил наизусть еще перед визитом в Москву. Это был номер одного из московских квартирных телефонов. Он принадлежал человеку, с которым террорист познакомился в 1993 году в отряде военных наемников в Боснии. Раптор отчетливо помнил практически всех, с кем ему пришлось воевать и в 1988‑м, в Афганистане, и в 1993‑м, в Боснии. Человека, чей телефонный номер набрал Раптор, звали Владимир Замараев. Замараев оказался примерно одного возраста с Раптором и тоже был москвичом – только, в отличие от Раптора, этого не скрывал и вообще был довольно общительным парнем. В отряде военных наемников он оставил всем желающим номер своего домашнего телефона. Тогда Раптор записал телефон Замараева без всякой задней мысли – так, на всякий случай. Сейчас этот телефон ему пригодился.

– Але?

По интонации, с которой был задан этот вопрос, террорист понял, что голос в трубке принадлежит уже немолодой и усталой женщине. «Скорее всего это его мать, – сообразил террорист. – Ведь Вовка Замараев рассказывал, что живет с родителями».

– Мне бы Володю, – не представляясь, попросил Раптор.

– Где ж я его возьму? Он, как переехал, здесь теперь редко бывает, – с заметным недовольством ответила женщина.

В груди Раптора радостно екнуло сердце. «Значит, жив и сейчас в Москве, – с облегчением сообразил террорист. – Это главное! Раз Замараев живет в Москве, значит, его можно найти».

– Подскажите, пожалуйста, где я могу его повидать? – обратился к матери Замараева Раптор. – Я его старый приятель, в Москве проездом и только на один день, но очень хотелось бы встретиться…

Женщина на том конце провода ненадолго задумалась. Возможно, соображала, где лучше всего найти ее сына, а возможно, решала, стоит ли давать его адрес какому‑то сомнительному «приятелю».

– Он в Ясенево палатки держит, – наконец произнесла она. – Так что ищите его там.

– В Ясенево? А где именно? – уточнил Раптор.

– Да прямо возле метро, – последовал ответ.

Повесив трубку, Раптор подмигнул своему отражению в стекле телефонной будки и удовлетворенно щелкнул языком. Из телефонной кабины террорист вышел в отличном настроении, которое подтверждала довольная улыбка на его лице. Когда известно место появления объекта, найти его для профессионала не составляет труда.

Уже через сорок минут Раптор был возле метро «Ясенево». Теперь оставалось только ждать, пока объект не появится возле своих торговых точек. Весь пятачок возле входа в метро заполнили разнообразные коммерческие киоски, гордо именующиеся «мини‑маркетами». Раптор пару раз прошелся вдоль ряда киосков, пытаясь понять, какие из них могут принадлежать Замараеву. Возле одного из киосков он остановился, чтобы купить бутылку пива. Террорист отдавал предпочтение американскому пиву «Рэд бул», вот и сейчас его внимание привлек красный бык на этикетке. Он расплатился и забрал бутылку, с которой продавец услужливо сорвал пробку. Террорист двинулся дальше, неторопливо попивая пиво прямо из горлышка. В этот момент возле соседнего киоска остановилась машина, и двое приехавших на ней парней стали перетаскивать из машины в киоск ящики с товаром. Раптору потребовалось всего пару секунд, чтобы узнать в одном из парней разыскиваемого им Владимира Замараева. Чтобы однополчанин случайно не узнал его, террорист отвернулся, но продолжал искоса посматривать на Замараева.

«Так, он тут явно старший, – мысленно анализировал Раптор действия своего бывшего сослуживца. – Ага, забрал в киоске выручку, кладет себе в карман. Второй парень, наверное, просто грузчик или младший партнер. Вот Замараев по‑хозяйски садится за руль – значит, и машина его. Номер частный, машина личная. Все, уехали». Во время первой встречи Раптор не собирался вступать со своим будущим помощником в контакт. Ему требовалось лишь убедиться, что Замараев действительно в Москве, и определить место, где того можно будет при необходимости найти. Решив обе поставленные перед собой задачи, террорист вернулся в гостиницу. «Ты еще этого не знаешь, но ты будешь работать на меня», – думал он по дороге.

 

…Встав с кровати, террорист в быстром темпе сделал короткую зарядку. Ощутив приятное покалывание в мышцах, он расслабленно встряхнул руками и подошел к окну. По Тверской в разные стороны проносились машины. В любое время суток улица выглядела оживленной. «Интересно, здесь что‑нибудь изменится после того, как я осуществлю задуманное?» – глядя на улицу, подумал Раптор. С сегодняшнего дня он планировал приступить к технической подготовке террористического акта. Подошел к секретеру, на котором стоял телефонный аппарат. Сняв телефонную трубку, начал набирать номер своего собственного автоответчика. Система автоответчика позволяла с любого телефона прослушать все записанные ранее сообщения, просто набрав определенную последовательность цифр после телефонного номера. Раптор услышал в трубке короткий сигнал, потом возникла пауза, в течение которой перематывалась установленная в автоответчике кассета, после чего началось воспроизведение сообщений. Последним оказалось сообщение от Джаббы. Именно оно больше всего заинтересовало террориста. Джабба просил о срочной встрече и информировал, где его можно найти. Когда Раптор выполнял очередное задание, он обрывал все контакты, и единственной возможностью связаться с ним был автоответчик. Нетерпение, с которым шеф настаивал на встрече, Раптору не понравилось. Однако после вчерашней удачи ничто не могло омрачить его приподнятого настроения. В то же время и откладывать встречу с Джаббой не следовало. Террорист справедливо полагал, что эта встреча напрямую связана с выполнением полученного заказа. Поэтому, покончив с утренним туалетом, Раптор позвонил администратору и сообщил, что он выезжает из отеля.

 

19

 

 

Часть II

СЛЕД РАПТОРА

 

21

 

 

В Риме. 1.03, среда, 19–30.

 

На Пьяцо‑Невона, одной из красивейших площадей итальянской столицы, в любое время года много туристов. Для них всегда открыты многочисленные кафе, расположенные неподалеку. Наиболее предприимчивые хозяева кафе, чтобы увеличить приток посетителей, выставляют столики даже на улицу. Расположившийся за столиком турист может одновременно есть и любоваться шедеврами старинной итальянской архитектуры. Около девятнадцати часов за одним из таких столиков занял место Джабба. Как и окружающие его туристы, он тоже внимательно осматривался по сторонам, хотя его меньше всего интересовали творения местных архитекторов. Джабба ожидал прибытия Раптора. Тот позвонил ему из аэропорта сразу после приземления. Он отказался ехать в отель, в котором остановился шеф, и предложил встретиться на Пьяцо‑Невона в половине восьмого.

Раптора Джабба заметил издалека. Тот шел через площадь, насвистывая какой‑то веселый мотив. Своим беззаботным видом он совсем не напоминал беспощадного боевика, однако Джабба прекрасно знал, насколько обманчиво это впечатление. Пересекая площадь, русский сориентировался удивительно быстро. Казалось, он даже не изменил направления своего движения – и тем не менее остановился возле столика Джаббы.

– Сегодня ты выглядишь как настоящий итальянец, – заметил шеф, глядя на исполнителя.

В ответ Раптор только рассеянно кивнул. Его черные, слегка волнистые волосы и загорелая кожа делали террориста одинаково похожим и на итальянца, и на испанца, и на жителя Латинской Америки. Выдавали только глаза. Они у Раптора были нежно‑голубого цвета.

– Перелет немного утомил меня, поэтому давай сразу перейдем к делу, – сказал русский.

Он занял свободный стул напротив Джаббы, закинул ногу на ногу и, приняв расслабленную позу, приготовился слушать. Но шеф не торопился начать разговор, ради которого он вызвал своего исполнителя в Италию.

– Ты выбрал не самое удачное место для встречи, – с усмешкой заметил Джабба, указав Раптору на расположенную рядом церковь Святой Агнессы. – Богу может не понравиться твое присутствие.

В ответ террорист только презрительно поморщился, щелкнул пальцами и, указав указательным пальцем в небо, сказал:

– Там никого нет! Если бы он был, он бы никогда не позволил нам встретиться. Давай говорить о деле! Или ты пригласил меня в Рим для того, чтобы исповедаться?

– Как идет подготовка? – поинтересовался Джабба.

– Нормально, объект я уже выбрал, – лениво ответил Раптор.

Он специально заговорил таким тоном, чтобы произвести наибольшее впечатление. Расчет оправдался – шеф изумленно вытаращил глаза.

– Уже выбрал?! – не поверил он.

– Но ты же сам просил меня поспешить, – усмехнулся Раптор. – Так что можешь успокоить клиента – все идет по плану. Да, я запланировал акцию на 25 марта. Передай это клиенту, чтобы он раньше времени не нервничал.

 

Джабба никогда не интересовался, какие именно террористические акты готовят его исполнители. Таково было общее правило конспирации, которое он ввел в своей организации. Но на этот раз он все же решил уточнить:

– Акция произведет должное впечатление?

Раптор сначала улыбнулся, потом вытянул губы трубочкой, изображая поцелуй, и сказал:

– У‑у, это будет просто шедевр! Пожалуй, даже взрыв атомной бомбы в центре Москвы и то произвел бы меньшее впечатление. Осуществленная мною акция станет мировой сенсацией! Первые полосы газет и первые репортажи во всех выпусках новостей нам гарантированы.

В отличие от русского, Джабба не любил забегать вперед. Он более двадцати лет занимался организацией заказных диверсий и террористических актов и не раз был свидетелем того, как срывались даже безупречно спланированные и отлично подготовленные операции. Правда, Раптор еще ни разу не подводил. Он действовал как пистолет, который не дает осечек. Иногда Джабба даже начинал думать, что русского охраняет сам дьявол. Однако и Джабба тоже заботился о своем лучшем исполнителе. Вот и сейчас он вызвал Раптора для того, чтобы предупредить его об опасности. Джабба раскрыл кожаную папку, с которой пришел на встречу, достал оттуда лист бумаги стандартного формата и передал его террористу. На листе оказалась отпечатанная на лазерном принтере копия фотографии человека. Человек был изображен в том виде, в каком обычно снимаются на документы.

– Запомни это лицо, – прокомментировал шеф переданную исполнителю фотографию. – Это полковник Чернышов из российской службы безопасности, сотрудник Управления по борьбе с терроризмом. 28 февраля он прибыл в Италию, а вчера встречался с Клодом Сетом.

Джабба специально сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией Раптора. Но он напрасно надеялся взволновать русского своим сообщением. Тот только беспечно махнул рукой и сказал:

– Тебе надо было давно прикончить этого Сета, чтобы он не создавал проблем.

– Его слишком хорошо охраняют. Я не могу до него добраться.

– Так поручи это мне, – предложил Раптор. – За такую работу я возьму совсем недорого. Для тебя я готов сделать существенную скидку.

– Оставь, – решительно возразил Джабба. – Ты перебьешь половину всего персонала тюрьмы да еще столько же заключенных! А с итальянскими властями нужна деликатность.

– Как хочешь, – легко согласился террорист. – Но если ты вдруг изменишь свое мнение, скидку от меня уже не получишь. Так, ну и о чем говорил российский полковник с нашим другом Сетом? – вернулся он к сути разговора.

– Встреча длилась более двух часов. Однако мне не удалось выяснить, о чем они все это время беседовали.

– Не удалось? – насмешливо переспросил русский. – Ты же говорил, что в администрации тюрьмы у тебя есть свой человек, который фиксирует все контакты Сета?

– Разумеется. Иначе как бы я узнал, что с Сетом встречался российский полковник? Да, мой человек не узнал содержания их разговора, но он сделал главное – сканировал фотографию полковника с его документов. А о чем полковник беседовал с Сетом, я и так примерно представляю. Уверен, речь шла о тебе. Заметь, Чернышов прибыл в Италию сразу после того, как ты взялся за выполнение этого контракта. Я не верю в такое совпадение.

– Да, поверить действительно сложно, – согласился Раптор. – Но ведь Сет ничего не знает обо мне?

– Ошибаешься. Он знает о самом факте твоего существования. Знает, что ты русский. Лучшего кандидата для выполнения задания в России просто не найти. Мегарос предупредил российские власти о своей готовящейся мести. Мои прошлые контакты с греком хорошо известны. И у меня есть подходящий исполнитель русского происхождения. Чернышов прошел по этой цепочке и вышел на тебя. Так что теперь на тебя в России объявлена охота.

– Охота на Раптора! Звучит интригующе. А этот полковник, значит, главный охотник? – произнес террорист, внимательно разглядывая фотографию Чернышова. – Я не раз говорил, что охота – это очень увлекательное занятие. Охотник мечтает убить зверя, зверь – охотника. Причем заранее неизвестно, кому из них повезет. Забери, я его запомнил, – сказал Раптор, возвращая Джаббе листок с фотографией.

– Что ты собираешься предпринять? – спросил у него шеф.

– Вернуться в Россию и показать, как охотится Раптор, – усмехнулся террорист. – Знаешь, если бы динозавров не уничтожил космический катаклизм, они бы никогда не дали людям появиться на свет.

Русский поднялся на ноги. Продолжая глядеть Джаббе в лицо, он неожиданно растянул губы в хищном оскале, потом развернулся и пошел прочь. Он шел через площадь пружинящей легкой походкой, а его шеф продолжал сидеть за столиком и смотреть ему вслед. Он так и смотрел, пока фигура Раптора не исчезла из вида.

 

 

Сергей Львович Москвин

Акция возмездия

 

 

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=316182

«Акция возмездия»: Эксмо; М.; 2003

ISBN 5‑699‑02675‑4

Аннотация

 

Опергруппа ФСБ России в составе полковника Чернышева, капитанов Ветрова и Муромцева получила срочное задание – выследить и обезвредить прибывшего в Москву террориста. Его зовут Раптором, как одного из вымерших динозавров. Он может хладнокровно свернуть шею любящей его девушке, может проехаться колесами по голове живого человека… И самое главное – он имеет контракт на 15 миллионов долларов за новую страшную акцию, которую должен осуществить. Поэтому Раптор – бывший москвич Юрий Сычев – не остановится ни перед чем…

Роман издавался под названием «Оскал динозавра».

 

Сергей Москвин

Акция возмездия

 

Сон разума рождает чудовищ

 

ПРОЛОГ

 

Шофер вдавил в пол педаль газа, «Мерседес» получил мощное ускорение и легко обошел идущий впереди автомобиль. «Мерседес S‑600» не предназначен для гонок по узким улицам. Но когда им управляет опытнейший водитель, лимузин может потягаться даже со спортивным автомобилем.

– Все будет в порядке, синьора Фоджа, – ободряюще произнес шофер. – Мы оторвемся от них.

– Да, Дэнис, – ответила ему молодая женщина, расположившаяся на заднем сиденье «Мерседеса» с двумя своими детьми.

Женщина пыталась говорить уверенно, однако ее голос выдал волнение и страх.

– Я боюсь, мамочка, – прошептала девочка лет шести и плотнее прижалась к своей матери.

– Не бойся, Янина. Все будет хорошо. Ведь ты веришь Дэнису? – Cиньора Фоджа обняла дочь за плечи. – Посмотри на своего братца. Он совсем не боится.

Брат Янины в это время через заднее стекло неотрывно следил за преследующим их машину серебристым «БМВ».

– Дэнис, они не отстают! – воскликнул мальчик, когда «БМВ» повторил маневр «Мерседеса» и опять пристроился сзади.

Водитель не ответил. Через зеркало заднего вида он и сам прекрасно видел, что чужая машина прочно висит у них на хвосте. Водитель «БМВ» предпринял уже несколько попыток обойти и подрезать «Мерседес», чтобы прижать его к обочине. Но пока ему это не удавалось. Еще Дэнис понял, что преследователи совершенно не берегут свой автомобиль. Их даже не пугают последствия возможной аварии. В отличие от этих людей, он не имел права допустить аварию. Дэнис вез дочь и внуков человека, которому был предан всю жизнь. Он не мог позволить, чтобы с ними что‑то случилось.

По улицам Праги на бешеной скорости неслись два немецких автомобиля. Спортивный «БМВ» седьмой серии по своим скоростным качествам ничуть не уступал шестисотому «Мерседесу». А за рулем «БМВ» сидел не менее опытный водитель, к тому же прошедший специальную подготовку…

– Они прорываются к эстакаде, – пояснил он своему напарнику, сидящему рядом с ним на переднем сиденье.

– При въезде на эстакаду – крутой поворот. Они вынуждены будут сбросить скорость. Там мы их и возьмем, – уверенно ответил человек на пассажирском сиденье и погладил лежащий у него на коленях бесшумный автомат «вал»[1].

Точно такой же автомат имелся и у второго пассажира «БМВ», расположившегося на заднем сиденье. Автоматы «вал», являющиеся одной из последних разработок российской оборонной промышленности, сравнительно недавно стали поступать в войска специального назначения, но уже успели себя отлично зарекомендовать. Из такого оружия стрелок со ста метров легко пробивает шестимиллиметровый лист высоколегированной стали. Для тройки людей, преследующих «Мерседес» на пражских улицах, выбор оружия был не случаен. При необходимости они готовы были открыть огонь, а в этом случае бесшумная стрельба и повышенная пробивающая способность автомата «вал» оказались бы как нельзя кстати.

Шофер «Мерседеса» тоже знал, что при въезде на эстакаду будет крутой поворот. Однако он рассчитывал, что его умение и идеально отрегулированная подвеска лимузина позволят проскочить там, не снижая скорости. Однако планам Дэниса помешал большой экскурсионный автобус, выезжающий на эстакаду.

При приближении к ней водитель «БМВ» добавил скорости и начал стремительно нагонять «Мерседес». Заметив это, Дэнис вдавил педаль газа почти до предела и повернул руль, направляя машину к повороту. Активная система безопасности, препятствующая заносу, удержала «Мерседес» на дороге. Шоферу уже начало казаться, что он успешно проскочил, и в этот самый момент он вдруг увидел прямо перед собой задний борт экскурсионного автобуса, проходящего здесь по внешнему радиусу. И Дэнис, стремясь избежать столкновения, бросил машину в образовавшееся пространство между бортом автобуса и ограждением эстакады. Однако скорость, которую набрал «Мерседес», никак не соответствовала предпринятому маневру. Сила инерции швырнула лимузин на экскурсионный автобус. От этого удара «мерс» развернулся и врезался в ограждение эстакады.

Так и не успевшая надуться подушка безопасности лопнула перед лицом водителя, разрезанная на куски острыми как бритва осколками панели приборов. Последним, что увидела женщина, сидевшая на заднем сиденье «Мерседеса», была рулевая колонка, вминаемая в грудь Дэниса. То, как тело ее шестилетней дочери вылетело с сиденья и врезалось в лобовое стекло, она уже не видела. Женщина, путешествовавшая в «Мерседесе S‑600» по Праге 9 февраля, пережила своих детей и водителя на два с половиной часа. Она умерла на хирургическом столе во время операции, когда чешские хирурги тщетно пытались собрать по частям ее раздробленный позвоночник.

 

* * *

 

Из сообщений мировых информационных агентств:

«Сегодня, 9 февраля, в результате автокатастрофы погибла единственная дочь крупнейшего греческого бизнесмена Мегароса – Амалия Фоджа. Вместе с нею погибли и двое ее детей: шестилетняя дочь и девятилетний сын, а также ее личный шофер. Трагедия произошла в Праге, во время автомобильной экскурсии по городу. По мнению полиции, причиной аварии стали неумелые действия шофера синьоры Фоджа, который вел машину на недопустимо высокой скорости. Во время выезда на эстакаду он не справился с управлением и врезался в бетонное ограждение. Как сообщают чешские полицейские, подобные действия шофера они считают совершенно безрассудными.

Отец Амалии Фоджа, известный во всем мире торговец нефтью и нефтепродуктами Агригион Мегарос, от каких бы то ни было комментариев по поводу случившегося отказался. Гибель единственной дочери и двух его внуков – это самая крупная трагедия, постигшая семейство Мегароса за последние годы».

 

 

Часть I

ОПЕРАТИВНАЯ ГРУППА ПОЛКОВНИКА ЧЕРНЫШОВА

 

1

 

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: