Психодинамика злокачественного нарциссизма и антисоциальной личности

С моей точки зрения, психодинамичсские находки относитель­но пациентов со злокачественным нарциссизмом открывают путь к психоаналитическому пониманию интрапсихическои структуры и внутреннего мира объектных отношений анти социальной лично­сти как таковой.

Перенос пациентов со злокачественным нарциссизмом отражает как нарушения в раннем формировании Супер-Эго, так и неспо­собность консолидировать целостные объектные отношения в кон­тексте интеграции идентичности Эго. По сути дела, эти пациенты находятся под властью наиболее ранних садистких предшественни-ков Супер-Эго, которые не нейтрализуются впоследствии идеали­зированными предшественниками Супер-Эго: следовательно, бло­кируется интеграция Супер-Эго, и более реалистические интроекты Супер-Эго эдипова периода в основном недоступны. Реалистичес­кие ожидания или торможения со стороны родительских объектов или обесцениваются, или преобразуются в псрсекуторные угрозы. Такие пациенты производят впечатление, что их мир объектных отношений претерпел злокачественное превращение, что привело к обесцениванию и садистскому порабощению потенциально хоро­ших интернализованных объектных отношений со стороны интег­рированного. но при этом жестокого, всемогущего и безумного "Я" (Rosenfeld, 1971). Это патологически грандиозное и садистское "Я" принимает в себя садистские предшественники Супер-Эго, погло­щает всю агрессию и преобразует то, что иначе было бы садистскими компонентами Супер-Эго, в аномальную структуру "Я", кото рая затем воинственно противодействует интсрнализации более по здних, реалистических компонентов Супер-Эго.

Такие пациенты воспринимают внешние объекты как всемог\ щие и жестокие. Они чувствуют, что любящие, взаимно удовлет воряющие объектные отношения не просто могут быть легко разру шены, но и содержат в себе семена нападок со стороны всемогуще го, жестокого объекта. Единственным путем для выживания ста новится полное подчинение. Следующим шагом является иденти фикация с объектом, дающая субъекту чувство силы, свободы oi страха и ощущения, что единственный путь к вступлению в отно шения с другими людьми — это удовлетворение собственной агрес сии. Альтернативным путем является принятие фальшивого, ци ничного способа общения, полностью отрицающего важност1 объектных отношении, превращение в невинного наблюдателя, :i не идентификация с жестоким тираном или мазохистское подчине нис ему.

Мой ограниченный опыт попыток психодинамического иссле­дования пациентов с антисоциальнои личностью как таковой, наряду с данными, полученными при интенсивной психотерапии или психоанализе пациентов со злокачественным нарциссизмом, привели меня к выдвижению следующих пробных соображении.

Такие пациенты сообщают, что переживали жестокую агрессию со стороны родительских объектов и часто рассказывают о том, как наблюдали, так и сами переживали насилие в раннем детстве. Они также признаются, что полностью убеждены в бессилии любых хороших объектных отношении: хорошие люди являются, по их мнению, слабыми и ненадежными, и пациенты проявляют пре­зрение к тем, кого предварительно воспринимают в качестве по­тенциально хороших объектов. Сильные же, наоборот, необходи­мы для выживания, но они также ненадежны и несомненно являются садистами. Боль зависимости от сильного, отчаянно не­обходимого, но садистского родительского объекта превращается в ярость и выражается как ярость — в основном проецируемая, — таким образом и далее преувеличивая садистский образ сильных плохих объектов, которые становятся могучими садистскими ти­ранами. В этом мире, напоминающем "1984" Джорджа Оруэлла (Orwell, 1949), агрессия является преобладающей, но непредска­зуемой, и эта непредсказуемость предрешает подчинение садистекому тирану и препятствует пациенту в идеализации садистской системы ценностей агрессора.

Такая невозможность достигнуть какой-либо идеализации объек­тов отличает антисоциальную личность как таковую от "самооправ­дывающейся" агрессии пациентов со злокачественным нарциссиз­мом, которые по крайней мере нашли некоторую возможность сочетания садизма и идеализации, идентифицируя себя с идеали­зированным, жестоким тираном. Невозможность идеализации так­же препятствует антисоциальным пациентам при попытках мазо-хистского подчинения предсказуемому, хотя и садистскому авторитету. Пациент глубоко и полностью убежден, что только его собственная сила является надежной и что удовольствие садистс­кого контроля является единственной альтернативой страданию и разрушению слабого. В таком мире существует необходимость (перефразируя Поля Парена (Parin, 1971)) "пугать соседа, как пугаешь себя самого" и обесценивать все ослабляющие тебя связи с окружающими.

До этого я сосредоточивался в основном на агрессивном анти­социальном расстройстве личности. Пассивно-паразитическое антисоциальное расстройство личности, наоборот, находит путь к удовлетворению, минуя садистскую власть, путем отрицания зна­чимости всех объектных отношений и регрессивной идеализации удовлетворения рецептивно-зависимых потребностей — в пище, вещах, деньгах, сексе, привилегиях — и в символической влас­ти, получаемой над окружающими путем получения от них такого удовлетворения. Получить необходимые припасы, игнорируя дру­гих как личностей и защищая себя от мстящего наказания, стано­вится смыслом жизни. Есть, испражняться, спать, заниматься сексом, чувствовать возбуждение, не будучи обнаруженным со стороны окружающего опасного, хотя и безличного мира — все это создает особый способ адаптации к жизни, даже если это адапта­ция волка, замаскировавшегося для жизни среди овец в реальном страхе перед также замаскировавшимися другими волками, про­тив которых и возникает защитная "овечья шкура". Подобная пси­хологическая структура позволяет отрицать агрессию и преобразо­вывать ее в бесстыдную эксплуатацию.

У пациентов со злокачественным нарциссизмом некоторые иде­ализированные предшественники Супер-Эго были все же включе­ны в насыщенное агрессией, патологически грандиозное "Я", что облегчило по крайней мере консолидацию чувства "Я", пресмственности "Я" во времени и посредством проекции так же ощу­щение стабильности и предсказуемости мира сильных и опасных других людей. Патологический нарциссизм, эго-синтонная гран­диозность, антисоциальное поведение и параноидньш настрой этих пациентов позволяют им контролировать внутренний мир своих объектных отношении. Это же патологически грандиозное "Я" одновременно защищает их от невыносимых конфликтов, связан­ных с примитивной завистью, которые мучают менее защищенных нарциссических личностей. Антисоциальная личность как таковая, напротив, защищена от яростной зависти только агрессивным, насильственным присвоением чужого или пассивно-паразитичес­кой эксплуатацией окружающих.

Зиновьев (Zinoviev, 1984) провел исследование социальных групп и институтов при тоталитарных политических режимах, где образ морального авторитета проецируется на высшую иерархию системы как на внешние "преследующие" фигуры. Зиновьев под­черкивает общее социальное разложение как последствие такой социальной структуры, которое влияет на общественное поведение больших сегментов населения. Данное им драматическое описание общего разложения общественной жизни в данных обстоятельствах иллюстрирует зависимость морального поведения индивида от ок­ружающей его социальной структуры. Милгрэм (Milgrain, 1963) в своих знаменитых экспериментах показал, как некритическое под­чинение авторитету может легко привести к свободному от чувства вины участию в садистском поведении даже у людей с высоким уровнем психологической организации и в атмосфере социальной свободы. Реальность антисоциальнои личности — это кошмар нор­мального человека, реальность нормального человека — это кошмар для психопата.

Часть III

КЛИНИЧЕСКИЕ ПРИЛОЖЕНИЯ

ТЕОРИИ ОБЪЕКТНЫХ ОТНОШЕНИЙ

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться: