Вопрос 2 . Вина как основной признак субъективной стороны преступления

Стр 1 из 7Следующая ⇒

ФОНДОВАЯ ЛЕКЦИЯ

на тему

«СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ»

Рязань

2013

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Вопрос 1. понятие субъективной стороны преступления, ее признаки и значение

Вопрос 2. Вина как основной признак субъективной стороны преступления

Вопрос 3. Факультативные признаки субъективной стороны преступления

Заключение

Литература

ВВЕДЕНИЕ

В соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного указанным кодексом.

В теории уголовного права под составом преступления понимают совокупность предусмотренных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как преступление [1].

Несмотря на то, что признаки, образующие состав преступления, представляют единое и неделимое целое, при теоретическом анализе они группируются по элементам состава. При этом под элементом состава преступления следует понимать однородную группу юридических признаков, характеризующих преступление с какой-либо одной стороны. Всего в составе преступления выделяют четыре элемента, каждый из которых образует группа признаков состава, характеризующих: 1) объект преступления; 2) объективную сторону преступления; 3) субъективную сторону преступления; 4) субъекта преступления.

На наш взгляд, самым неоднозначным признаком состава преступления является субъективная сторона, под которой понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления[2]. Субъективная сторона является внутренней (по отношению к объективной) стороной преступления. Содержание субъективной стороны преступления характеризуется такими юридическими признаками, как вина, мотив и цель.

Эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы, однако представляют психологические явления с самостоятельным содержанием, и ни одно из них не включает другого в качестве составной части. Некоторые ученые, необоснованно противопоставляя вину и якобы характеризующие ее юридические признаки, отождествляют субъективная сторону преступления с виной, в которую, по их мнению, входят также мотив и цель. Другие ученые рассматривают субъективную сторону преступления лишь как часть вины, которая якобы является общим основанием уголовной ответственности и выступает как целостная характеристика преступления во всех его существенных для ответственности отношениях.

Проблема понимания субъективной стороны преступления в целом, а также отдельных ее признаков, всегда находилась в центре внимания ученых. Она осмысливалась в различных работах, начиная трудами дореволюционных авторов Л.С. Белогриц-Котляревский, М.Н. Гернет, Н.А. Неклюдов, СВ. Познышев, П.П. Пусторослев, В.И. Сергеевич, Н.Д. Сергеевский, Н.С. Таганцев, Г.С. Фельдштейн, И.Я. Фойницкий и др.[3] и заканчивая исследованиями новейшего времени. В советский период исследованием института субъективной стороны преступления и вины занимались П.С. Дагель, Н.Д. Дурманов, Г.А. Злобин, Д.П. Котов, В.В. Кригер, В.Г. Макашвили, Р.И. Михеев, Б.С. Никифоров, И.С. Ной, А.А. Пионтковский, А.И. Рарог, Т.Л. Сергеева, К.Ф. Тихонов, М.Д. Шаргородский, Б.С. Утевский, Б. Хорнабуджели и др.[4] Различные теоретические, законодательные и правоприменительные аспекты данной проблематики освещались в трудах современных ученых: С.В. Векленко, Г.В. Вериной, А.В. Гребенюка, В.Д. Иванова, С.А. Иванова, В.В. Лунеева, С.Х. Мазукова, Г.В. Назаренко, А.В. Наумова, Т.Б. Недопекиной, В.А. Нерсесяна, Б.Т. Разгильдиева, О.Д. Ситковской, С.В. Склярова, В.А. Якушина, Ю.А. Язовских и др.[5]

Целью лекции является комплексный анализ уголовно-правового института субъективной стороны преступления в целом, а также отдельных признаков (вины, мотива, цели).

Вопрос 2. Вина как основной признак субъективной стороны преступления

Понятие вины

Проблема понимания вины признается одной из самых сложных и актуальных проблем уголовно-правовой теории и практики применения уголовного закона, так как это основное звено, на котором строится, по сути, вся правоприменительная деятельность, поскольку к уголовной ответственности привлекаются только лица, признанные виновными в совершении преступления. Вина – понятие сугубо персонифицированное, выражающееся в той или иной форме, том или ином виде. Формы и виды вины, обладая различным сочетанием интеллектуальных и волевых признаков, выступают основой реализации принципа вины [13].

Некоторые ученые отстаивают тезис, что вина и субъективная сторона преступления — это понятия тождественные, поскольку интеллектуально-волевая деятельность человека неразрывно связана с мотивационной и эмоциональной деятельностью[14]. По мнению П.С. Дагеля, «вина представляет собой внутреннюю, субъективную сторону преступления, психическое отношение субъекта к своему общественно опасному деянию и его последствию, выраженное в преступлении»[15]. Обосновывая это положение, он писал: «Точка зрения, согласно которой субъективная сторона преступления не исчерпывается виной, а включает в себя наряду с виной мотив и цель преступления, основана... на смешении субъективной стороны преступления (вины) и признаков состава преступления, характеризующих эту субъективную сторону (умысел, неосторожность, мотив, цель, аффект, заведомость и др.), а также на смешении понятий содержания и формы вины»[16]. Изложенная позиция недостаточно убедительна в теоретическом отношении и неприемлема — в практическом.

Во-первых, отождествление вины с субъективной стороной преступления не соответствует законодательной характеристике вины. Согласно ч. 1 ст. 24 УК РФ, виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Значит, закон рассматривает вину как родовое понятие умысла и неосторожности и иных психологических моментов в понятие вины не включает. Попутно можно заметить, что именно такое понимание вины встречается и в законодательстве некоторых государств (ч. 1 ст. 21 УК Республики Беларусь). Законодатель относит к содержанию вины, т.е. умысла и неосторожности, лишь сознание и волю, не оставляя места для мотива, цели и иных признаков, характеризующих психическую активность субъекта в связи с совершением преступления. Во-вторых, в трактовке П.С. Дагеля вина представляет собой недостаточно конкретное понятие как в плане ее психологического содержания, так и с точки зрения ее юридической характеристики. Включение в вину мотива, цели, эмоций, заведомости и других психологических признаков, круг которых точно не определен, вносит путаницу в решение вопроса о форме вины и лишает эти признаки самостоятельного значения как признаков субъективной стороны, хотя в законе такое значение им нередко придается. В-третьих, рассматриваемая концепция логически непоследовательна. Перечисляя признаки состава, характеризующие вину, П.С. Дагель ставил мотив и цель на один уровень с умыслом и неосторожностью. Но при анализе содержания умысла и неосторожности он ставил мотив и цель в один ряд уже не с умыслом и неосторожностью, а с сознанием и волей[17]. Получается, что в одном случае мотив и цель рассматриваются как признаки, характеризующие вину наряду с умыслом и неосторожностью, а в другом «являются элементами самого психического отношения субъекта, элементами самого умысла»[18].

В-четвертых, в философском плане неприемлема позиция автора, по мнению которого форма вины определяется соотношением лишь сознания и воли, а «остальные психологические элементы... на форму вины не влияют, хотя и входят в содержание вины»[19]. И далее автор продолжает: «Форма вины, следовательно, уже, чем ее содержание»[20]. Вряд ли можно признать правильным, что, с одной стороны, форма не вмещает всего содержания, слишком узка для него, а с другой — признается существование «бесформенного» содержания, его наличие где-то вне формы.

Таким образом, отождествление вины с субъективной стороной преступления с теоретических позиций представляется неосновательным, а с практической точки зрения — неприемлемым.

Значительная часть ученых основополагающей в теории уголовного права считают психологическую концепцию вины, в соответствии с которой вина — это психическое отношение лица к своему общественно опасному деянию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности [21]. Некоторые из них называют ее основой современного уголовного закона [22].

Представляет интерес и то, что среди сторонников психологической трактовки вины отсутствует единство мнений в определении самого понятия вины. Например, авторы учебника уголовного права, изданного в 2004 г., отмечают: «Вина — уголовно-правовое выражение интеллектуального и волевого моментов психологического отношения лица к содеянному и определенных их сочетаний, а также, при небрежности — отрицание указанных моментов»[23]. Если следовать логике авторов данной дефиниции, нетрудно заметить противоречие в их суждениях. Понимание вины как сочетания интеллектуальных и волевых моментов и отсутствие таковых при небрежности говорит о том, что небрежность не является видом вины, поскольку в ней отсутствуют интеллектуальный и волевой моменты; в итоге вина и небрежность — это несовместимые понятия. Однако подобный вывод противоречит законодательной позиции, согласно которой преступная небрежность является самостоятельным видом вины.

Более развернутую дефиницию рассматриваемого понятия представил В.А. Якушин. По его мнению, вина — это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному и уголовно-противоправному деянию, выраженное в определенных законом формах, раскрывающих связь интеллектуальных, волевых и чувственных процессов психики лица с деянием и являющихся в силу этого основанием для субъективного вменения, квалификации содеянного и определения уголовной ответственности [24]. Данное понимание вины слишком громоздко для законодательного определения. Кроме того, указание на то, что вина является основанием для субъективного вменения, квалификации содеянного и определения уголовной ответственности не вносят ничего нового и лишают лаконичности законодательное понятие вины.

В.А. Нерсесян считает необходимым в главу 5 Уголовного кодекса РФ «Вина» включить норму, содержащую понятие вины: «Вина — это предусмотренное уголовным законом психическое отношение человека в форме умысла или неосторожности к совершаемому им преступному деянию и его общественно опасным последствиям, выражающее негативное отношение к принятым в обществе ценностям»[25].

Существует и другая точка зрения по данной проблеме. В частности, Г. В. Верина, являясь автором психолого-оценочного подхода к понятию вины, обращает внимание на то, что вина выражается в умысле и неосторожности, но ими не исчерпывается, а каждый вид вины имеет и психологические, и оценочные элементы. Вина — это не только умысел и неосторожность, но и отрицательная оценка от имени государства всех объективных и субъективных признаков, характеризующих преступление и преступника. По ее мнению, основу современного уголовного закона составляет психолого-оценочная концепция вины. Доказывая состоятельность данной теории, она указывает на невозможность объяснения ряда законодательных положений, требующих субъективного усмотрения судьи, с позиций психологической теории. Выделение социального содержания вины, заключающегося в отрицательном отношении субъекта к господствующим социальным ценностям и одновременно негативной оценке государством поведения лица, выразившегося в совершении преступления, свидетельствует о признании представителями психологической теории того факта, что понятие вины не исчерпывается только умыслом и неосторожностью, а включает также отрицательную оценку суда. Комплексное психолого-оценочное понимание вины, считает Г.В. Верина, способно объяснить проблемы ответственности лиц за импульсивные и неосторожные преступления, преступления, совершенные в состоянии тяжелой степени алкогольного опьянения и психофизиологического аффекта[26].

Соглашаясь с Г. В. Вериной, Д. Гарбатович отмечает, что сущность вины представляет собой результат взаимодействия «психологической» и «оценочной» концепций вины, что позволяет говорить о смешанной природе вины².

Заслуга Г.В. Вериной заключается в том, что ею впервые в отечественном уголовном праве обращено внимание на то, что вина имеет комплексный психолого-оценочный характер. Мы разделяем указанную точку зрения и считаем, что психолого-оценочная концепция вины может стать базой для установления неосторожного интеллектуально-волевого отношения виновного к содеянному.

Науке уголовного права известны и другие взгляды на природу вины. Например, Ю.А. Язовских уверен, что российский уголовный закон противоречит психологической теории вины, из чего делает вывод о ее несостоятельности. Основой УК РФ он называет психолого-нормативистскую концепцию вины. Вина, по его мнению, не только психологическая, но и оценочная категория[27].

В.В. Лунеев пишет: «...вина в виде психологической категории определяется как психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному и уголовно-противоправному деянию, его общественно опасным последствиям и другим юридически значимым обстоятельствам совершения преступления». При этом автор отмечает, что уголовно-правовая наука и судебная практика фактически не отказались от оценочных элементов виновности^[28]. Значит, он признает, что психологическое понимание вины не отвечает интересам правоприменительной практики.

Наряду с психологической трактовкой вины науке уголовного права известна и оценочная концепция. Ее сторонниками были Н.Д. Дурманов, Б.С. Утевский, И.С. Ной и др.

Некоторыми учеными вина рассматривается как понятие более широкое, чем субъективная сторона преступления. Так, по мнению Ю.А. Демидова, вина «не может сводиться к какому-либо элементу преступления, хотя бы к умыслу и неосторожности, или к деянию, взятому с его объективной стороны. Она равно выражается как в объективной, так и в субъективной стороне преступления»[29]. Он утверждал, что «содержание вины необходимо видеть в совершении преступления конкретным лицом, в единстве объективных и субъективных обстоятельств, в которых выразилась вина — отрицательное отношение лица к ценностям социалистического общества»[30].

Эту же точку зрения разделяет Г.А. Злобин: «Вина, составляющая субъективную сторону преступного деяния, одновременно выступает как целостная характеристика преступления во всех его существенных для ответственности отношениях... Эти свойства вины и делают ее необходимым и достаточным основанием уголовной ответственности, в равной мере противоположным как объективному, так и абстрактно-субъективному вменению»[31]. Из приведенного высказывания явно просматривается стремление автора выделить два качества вины: как субъективной стороны преступления и как основания уголовной ответственности. Во втором случае вина рассматривается как «целостная характеристика преступления».

Судя по приведенным высказываниям, их авторы не считают вину одним из элементов субъективной стороны преступления, а наоборот, полагают, что вина включает в себя и объективную, и субъективную стороны преступного деяния, а также все другие «существенные для ответственности» свойства совершенного преступления, в которых выражается отрицательное отношение субъекта к важнейшим ценностям общества. Такая трактовка вины по существу возрождает концепцию «двух вин» Б.С. Утевского, которая в середине 50-х гг. была отвергнута отечественной правовой наукой и судебной практикой.

Позиция Б.С. Утевского, поддержанная, по существу, Ю.А. Демидовым, Г.А. Злобиным и некоторыми другими учеными, обусловлена тем, что в судебно-следственной практике термин «вина» употребляется в двух значениях. Если в науке уголовного права понятие вины означает не что иное, как наличие в совершенном деянии умысла или неосторожности, то на практике нередко говорят о вине как о доказанности самого факта совершения преступления данным конкретным лицом[32]. Отождествление вины с фактом совершения преступления означает объективирование вины, лишение ее конкретной определенности как юридического признака состава преступления. Такое понимание не согласуется и с уголовно-процессуальным законом, согласно которому установление факта совершения общественно опасного деяния, содержащего состав определенного преступления, предусмотренного уголовным законом, еще недостаточно для признания его виновным в совершении этого преступления.

В отечественной науке уголовного права преобладает мнение, что психологическое содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель, характеризующих различные формы психической активности человека. Они органически связаны между собой и зависимы друг от друга, но тем не менее представляют самостоятельные психологические явления, ни одно из которых не может включать в себя других в качестве составной части. Каждый из названных признаков имеет различное значение.

На наш взгляд, вина — определенная форма психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию — составляет ядро субъективной стороны преступления, но не исчерпывает полностью ее содержания. Она является обязательным признаком любого преступления, следовательно уголовное право России основывается на принципе субъективного вменения, который в действующем УК приобрел статус законодательного. Его сущность заключается в том, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина, и что запрещается объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда (ст. 5 УК РФ).

Вина является основным юридическим признаком, характеризующим психологическое содержание любого правонарушения. Поэтому она имеет общетеоретическое значение и подвергалась исследованию представителями различных отраслей юридической науки[33]. Как верно было отмечено еще в прошлом столетии, «учение о виновности и его большая или меньшая глубина есть как бы барометр уголовного права. Оно — лучший показатель его культурного уровня»[34].

Вина — это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и к его общественно опасным последствиям. Основными категориями, характеризующими вину, являются содержание, форма, сущность, степень и объем. Центральное место среди них занимает содержание вины.

Под содержанием философия понимает единство всех составных элементов объекта, его свойств, внутренних процессов, связей, противоречий и тенденций, которое представляет определяющую сторону явлений или объектов[35]. Вина как уголовно-правовое понятие — это психическое отношение, проявленное в конкретном преступлении. Его составными элементами являются сознание (интеллектуальный момент) и воля (волевой момент). Различные комбинации сознательного и волевого элементов образуют разные модификации вины. Поэтому интеллект и воля — это элементы, совокупность которых образует содержание вины.

Вина — понятие юридическое, поэтому не следует чрезмерно психологизировать ее, стремясь во что бы то ни стало наполнить термины, с помощью которых закон определяет, умысел и неосторожность, тем смыслом, который вкладывает в них психология, а тем более — дополнить характеристику форм вины психологическими терминами, не используемыми законодателем[36].

Вопреки устоявшимся в науке представлениям о содержании вины некоторые ученые предпринимают неосновательные попытки сузить психологическое содержание вины за счет исключения из него одного из двух элементов. Так, Н.Г. Иванов не видит в желании как элементе умысла самостоятельного значения и предлагает определить умысел только с помощью признака осознания общественно опасного и противоправного характера совершаемого деяния[37]. С подобными попытками нельзя согласиться, поскольку они не только не соответствуют закону, но и не учитывают положений психологической науки, в соответствии с которыми «уголовно-правовое понятие вины не сводится к характеристике мыслительных процессов — оно включает и волевой компонент, это умышленный или неосторожный поступок, запрещенный законом»[38].

Предметное содержание обоих элементов вины, т.е. совокупность фактических обстоятельств, имеющих юридическое значение, определяется конструкцией состава конкретного преступления.

При совершении преступлений сознанием лица охватываются самые разнообразные обстоятельства. Так, грабитель осознает, в какое время суток совершается преступление, предвидит затруднения с реализацией награбленного, понимает вероятность его разоблачения и привлечения к уголовной ответственности и т.д. Однако все эти обстоятельства не характеризуют юридическую сущность грабежа, поэтому их осознание не входит в содержание вины. Предметом сознания как элемента вины в уголовном праве являются только факторы, которые определяют юридическую характеристику данного вида преступлений, т.е. входят в число признаков состава этого преступления. Применительно к грабежу такими обстоятельствами являются, во-первых, то обстоятельство, что похищаемое имущество является для виновного чужим, во-вторых, открытый способ похищения имущества, в-третьих, имущественный ущерб, причиняемый собственнику. Если же говорить о разбое, то третье из названных обстоятельств находится за пределами состава этого преступления, поэтому и интеллектуальное отношение к нему не входит в содержание вины при разбое (так как разбой является преступлением с формальным составом).

Итак, содержание интеллектуального элемента вины зависит от способа законодательного описания преступления. В него входит осознание характера объекта, фактического содержания и социального значения совершаемого действия или бездействия. При совершении преступлений с материальным составом в интеллектуальный элемент вины входит также и предвидение (либо возможность предвидения) общественно опасных последствий. Если законодатель вводит в число признаков состава преступления какой-либо дополнительный признак, характеризующий место, время, способ, обстановку и т.п., то осознание этих дополнительных признаков общественно опасного деяния также входит в содержание интеллектуального элемента вины.

Волевая сторона психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию образует волевой элемент вины, предметное содержание которого также определяется конструкцией состава преступления. Предметом волевого отношения субъекта является практически тот же круг фактических обстоятельств, которые составляют предмет интеллектуального отношения, т.е. обстоятельства, определяющие юридическую сущность деяния и в своей совокупности образующие состав данного преступления. Однако при этом необходимо выделить волевое отношение к главному объективному признаку состава преступления, в котором воплощается общественная опасность данного деяния. Отношение к этому признаку служит определяющим критерием при установлении формы вины.

Форма есть внутренняя структура устойчивых связей и взаимодействия элементов, свойств и процессов, образующих предмет или явление, а также способ существования и выражения содержания[39]. Форма вины определяется закрепленным в законе соотношением психических элементов (сознание и воля), образующих содержание вины, т.е. различиями в интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта преступления. Она указывает на способ интеллектуального и волевого взаимодействия субъекта с объективными обстоятельствами, составляющими юридическую характеристику данного вида преступлений.

В уголовном законодательстве содержится описание двух форм вины: умысла и неосторожности. Каждая из названных форм вины делится на виды, умысел — на прямой и косвенный, а неосторожность — на легкомыслие и небрежность. Этим модификациям вины свойственно определенное сочетание интеллектуальных и волевых процессов, т.е. каждая разновидность вины имеет специфическое содержание. Вместе с тем прямой и косвенный умысел не имеют значения самостоятельных форм вины, а являются видами одной и той же формы. Общим для них (как для видов умышленной формы вины) с интеллектуальной стороны является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение общественно опасных последствий. В отличие от умысла оба вида неосторожности характеризуются отсутствием осознания реальной опасности деяния. Волевой элемент обоих видов умысла заключается в положительном (в форме желания или сознательного допущения либо безразличия) отношении к общественно опасным последствиям, а волевой элемент обоих видов неосторожности состоит в отрицательном отношении к общественно опасным последствиям, наступления которых виновный старается избежать либо вообще не предвидит.

Вопрос о социальной сущности вины затрагивался русскими криминалистами еще в прошлом столетии. Так, Н.С. Таганцев[40] и Э.Я. Немировский[41] определяли социальную сущность вины как психологическую настроенность правонарушителя против существующего правопорядка. В советском праве выяснение социальной сущности вины составляет важную теоретическую проблему, так как в советском обществе преступление посягает на интересы народа и осуждается от имени государства.

Одним из основных показателей, характеризующих вину, является ее степень. Так же, как и понятие сущности вины, понятие степени вины в уголовном законодательстве отсутствует и в настоящее время носит скорее теоретический характер. Тем не менее теоретическая разработка степени вины имеет определенное практическое значение, тем более что судебная практика применяет это понятие достаточно широко. Для дальнейшего внедрения этого показателя вины в судебную практику необходимо максимально его конкретизировать и разработать определенные показатели объективного характера.

Степень вины изучали многие ученые, но единства в трактовке этого понятия до сих пор не достигли, как и в толковании многих других уголовно-правовых понятий, носящих оценочный характер. Задача заключается в том, чтобы приспособить это понятие к нуждам судебной практики, снабдив его объективными критериями. Некоторые исследователи вины усматривали разницу в ее степени в различиях между умыслом и неосторожностью[42] и тем самым смешивали качественную и количественную характеристики вины. Другие ученые под степенью вины подразумевали определенный уровень интенсивности интеллектуальных и волевых процессов, составляющих в своей совокупности содержание вины[43], т.е. считали степень вины чисто психологической категорией, лишенной социально-этической нагрузки. Было высказано и мнение, что «вопрос о степенях вины лежит за рамками признания наличия умысла или неосторожности. Он разрешается не только в зависимости от наличия этих признаков, а в зависимости от всех обстоятельств дела, объективных и субъективных, т.е. зависимости от степени вины как основания уголовной ответственности»[44]. Искусственно разрывая юридическую и социальную сущность вины, сторонники этой точки зрения относят юридическую сущность к умыслу и неосторожности, а социальную сущность — к общественно опасному деянию в целом.

Обобщая все изложенное, можно дать следующее развернутое определение вины: вина есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших социальных ценностей.

Формы и виды вины

Сознание и воля – это элементы психической деятельности человека, их совокупность образует содержание вины. Интеллектуальные и волевые процессы находятся в тесном взаимодействии и не могут противопоставляться друг другу: всякий интеллектуальный процесс включает и волевые элементы, а волевой, в свою очередь, включает интеллектуальные. Юридические понятия умысла и неосторожности не имеют готовых психологических аналогов, поэтому для применения норм уголовного права «необходимо и достаточно прикладное значение понятий умысла и неосторожности, которое исторически сложилось в законодательстве и судебной практике». Наука уголовного права исходит из того, что между сознанием и волей имеется определенное различие. Предметное содержание каждого из этих элементов в конкретном преступлении определяется конструкцией состава данного преступления.

Интеллектуальный элемент вины носит отражательно-познавательный характер и включает осознание свойств объекта посягательства и характера совершенного деяния, а также дополнительных объективных признаков (место, время, обстановка и т.п.), если они введены законодателем в состав данного преступления. В преступлениях с материальным составом интеллектуальный элемент включает, кроме того, и предвидение (либо возможность предвидения) общественно опасных последствий.

Содержание волевого элемента вины также определяется конструкцией состава конкретного преступления. Предметом волевого отношения субъекта является очерченный законодателем круг тех фактических обстоятельств, которые определяют юридическую сущность преступного деяния. Сущность волевого процесса при совершении умышленных преступлений заключается в осознанной направленности действий на достижение поставленной цели, а при неосторожных преступлениях - в неосмотрительности, беспечности лица, легкомысленное поведение которого повлекло вредные последствия.

По различной интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта преступления, вина подразделяется на формы, а в пределах одной и той же формы - на виды. Форма вины определяется соотношением психических элементов (сознание и воля), образующих содержание вины, причем законом предусмотрены все возможные сочетания, образующие вину в ее уголовно-правовом значении.

Форма вины – это установленное уголовным законом определенное сочетание элементов сознания и воли субъекта преступления, характеризующее его отношение к этому деянию. Уголовное законодательство знает две формы вины – умысел и неосторожность. Теоретически несостоятельны и прямо противоречат закону попытки некоторых ученых (В.Г. Беляев, Р.И. Михеев, Ю.А. Красиков и др.) обосновать наличие третьей формы вины («двойной», «смешанной», «сложной»), якобы существующей наряду с умыслом и неосторожностью. Вина реально существует только в определенных законодателем формах и видах, вне умысла или неосторожности вины быть не может.

Формы вины наряду с мотивами преступления подлежат доказыванию по каждому уголовному делу (п. 2 ст. 73 УПК РФ). Форма вины в конкретном виде преступления может быть прямо названа в диспозиции статьи Особенной части УК либо она может подразумеваться или устанавливаться толкованием.

Во многих нормах УК РФ прямо указывается на умышленный характер преступления. В других случаях умышленная форма вины с очевидностью вытекает из цели деяния (например, террористический акт, разбой, диверсия), либо из характера описанных в законе действий (например, изнасилование, клевета, получение взятки), либо из указания на заведомую незаконность действий или на их злостный характер. Но если преступление предполагает только неосторожную форму вины, это во всех случаях обозначено в соответствующей норме Особенной части УК РФ. И только в отдельных случаях деяние является преступным при его совершении как с умыслом, так и по неосторожности; в подобных случаях форма вины устанавливается посредством толкования соответствующих норм.

Юридическое значение формы вины разнообразно.
Во-первых, в случаях, когда закон устанавливает уголовную ответственность только за умышленное совершение общественно опасного деяния (ст. 115 УК), форма вины является субъективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного.

Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступления, если законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, сходных по объективным признакам, но различающихся по форме вины. Так, форма вины служит критерием квалификации деяния как убийства (ст. 105 УК) или как причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК), как умышленного или как неосторожного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. ст. 111, 112 и 118 УК), как умышленного либо как неосторожного уничтожения или повреждения имущества (ст. ст. 167 и 168 УК).

В-третьих, форма вины определяет степень общественной опасности преступления, наказуемого при любой форме вины (например, заражение венерическим заболеванием или ВИЧ-инфекцией, разглашение государственной тайны и т.д.).

В-четвертых, вид умысла или вид неосторожности, не влияя на квалификацию, может служить важным критерием индивидуализации уголовного наказания. Преступление, по общему правилу, более опасно, если оно совершено с прямым умыслом, нежели с косвенным, а преступное легкомыслие обычно опаснее небрежности.

В-пятых, форма вины в сочетании со степенью общественной опасности деяния служит критерием законодательной классификации преступлений: в соответствии со ст. 15 УК к категориям тяжких и особо тяжких относятся только умышленные преступления.

В-шестых, форма вины предопределяет условия отбывания наказания в виде лишения свободы. Согласно ст. 58 УК РФ, мужчины, осужденные к этому наказанию за преступления, совершенные по неосторожности, отбывают наказание в колониях-поселениях, а мужчины, осужденные за умышленные преступления, - в колониях-поселениях (при осуждении за преступления небольшой или средней тяжести), в исправительных колониях общего, строгого или особого режима либо в тюрьме.

Некоторые правовые последствия совершения преступлений (например, установление рецидива преступлений) обусловлены исключительно умышленной формой вины, другие различаются в зависимости от формы вины (например, институты условно-досрочного освобождения либо замены лишения свободы более мягким видом наказания тесно связаны с категориями преступлений, находящимися в зависимости от формы вины).

В ст. 25 УК РФ впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и косвенный. Правильное установление вида умысла имеет немалое юридическое значение. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 27.01.1999 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)»[45] подчеркнул, что при назначении наказания в числе прочих обстоятельств суды обязаны учитывать вид умысла, мотив и цель преступления.

Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своего действия (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК РФ).

Сознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение общественно опасных последствий определяют процессы, протекающие в сфере сознания, поэтому они составляют интеллектуальный элемент прямого умысла, а желание наступления указанных последствий, определяя волевую сторону психической деятельности, образует волевой элемент прямого умысла.

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒