ЯЗЫК КАК СИНТЕЗ ЗВУКА И МЫСЛИ

Проблема генетического определения языка ставит целый ряд связанных с нею вопросов, должных объяснить феномен языка, обра­зующийся в результате соединения двух в известном отношении про­тивоположных стихий — звука и мысли.

Звук как материал, как нечленораздельный звучащий поток — реакция человека на внешнее или внутреннее раздражение, и мысль как нерасчлененный мыслительный поток, образовавшийся в голове человека под влиянием воспринимаемой действительности, — были до языка, но сами по себе не принадлежат языку. И механическое объединение этих двух стихий не образует язык. Для органического объединения этих двух противостоящих стихий в феномене языка потребовался их синтез, а следовательно, их радикальное преобразо­вание в этом синтезе. Но синтез заключается не только в существенном преобразовании участвующих в нем элементов, но и в создании в результате такого преобразования принципиально нового материаль­но-идеального, субъективно-объективного явления — языка с его но­выми свойствами, отличными от свойств образующих его элементов.

Звук в языке должен был стать членораздельным, артикулируемым, т. е. материальным символом расчлененной дискретной мысли. Звук в языке — это звук, обработанный, препарированный мыслью, как и мысль, вычлененная с помощью своего материального символа или субстрата, — это идеальное единство, имеющее соответствие с вычле­ненным из континуума действительности фактом. Такое единство членораздельного звука и дискретной мысли (значения) позволяет вычленять и категоризировать отдельные «кусочки» действительности, оперировать ими в «снятом» виде в аспекте человеческого к ним отношения и интереса.

Органичность соединения членораздельного звука с соответствую­щим значением доказывается тем фактом, что без соотношения с мыслью отдельный звук не вычленяется из потока речи и как физиче­ская единица. Иными словами, мы имеем дело с фонематич­но с т ь ю звука, выполняющего в языке смыслоразличительную роль.

Несмотря на различие звука (материальное) и мысли (идеальное), они должны иметь и нечто сходное, благодаря чему и возможен их синтез в языке. В. Гумбольдт замечал, что звук по своей природе более всего подходит для выражения мысли; своей кажущейся нематериаль­ностью он сродни самой мысли. Звук не видим глазом, но он воспри­нимается специально развившимся чувством слуха. Звук образуется в физической среде, весьма подвижной и эластичной, легко поддающей­ся под воздействием органов речи разнообразному формированию и одновременно передающей звук на расстояние. Благодаря способности человека производить звуки с помощью многообразных манипуляций органов речи и указанной эластичности физической среды, оказались

возможными единство звука и мысли, их синтез, их взаимообуслов­ленная дискретность.

Последствия такого синтеза оказались чрезвычайно важными и плодотворными для становления и развития человека и познания им мира. Синтез предполагает единство и тождество составляющих его частей, образование таких языковых единиц, которые, развиваясь и дифференцируясь под воздействием человеческой практики, общения, познания мира, расширяют область познаваемого в пространстве и времени. Знаки языка выполняют разнообразные функции, создавая в совокупности универсальную знаковую систему, способную относи­тельно адекватно представить действительность, ставшую предметом человеческой практики и общения. Недаром А. Франс замечал о словаре, что это Вселенная, расположенная в алфавитном порядке.

Из перемен, каким подвергается мысль, образованная и выражен­ная с помощью языка, важным является тот факт, что, высказанная вовне, она перестает быть собственностью своего создателя, а стано­вится общим достоянием, начинает жить самостоятельной жизнью. Это обстоятельство делает возможным капитализацию человеческой мысли и ее историю.

Язык, генетически возникший в результате описанного синтеза, представляет собой самобытное, неповторимое общественное и при­родное образование, имеющее свою собственную историю и вырабо­танное в ней направление развития при всей своей связи с историей и развитием общества. Потебня говорил, что такие категории, как имя существительное, прилагательное и др., нигде, кроме языка, не встре­чаются.

Единицей, в которой объединяются указанные две стихии и про­исходит их синтез, является слово. Слово — узловая единица языка, которая при всем ее видоизменении в эволюции языка — от нерасчле-ненного слова-предложения на начальных стадиях развития языка до слова определенной части речи в современном языке — присутствовало в языке всегда.

Языкообразующим началом, объединяющим различные по своей природе стихии, создающим синтез звука и мысли, В. Гумбольдт считал форму языка. В слове, в том числе и в первообразном слове, форма выступает в виде внутренней формы слова. Со­гласно В. Гумбольдту и Потебне, именно под воздействием формы звук как материал преобразуется в членораздельный, артикулируемый звук, или внешнюю форму слова, способную образовать с соот­ветствующей расчлененной, дискретной мыслью органическое един­ство. Тем самым и содержание как мыслительный поток именно с помощью внутренней и внешней формы может быть препарировано, организовано и сообщено вовне. Развивая и углубляя идеи В. Гумбольд­та, Потебня писал: «Звук, как междометие, как рефлексия чувства, и чувственный образ, или схема, были уже до слова; но самое слово не

дается механическим соединением этих стихий. Внутренняя форма в самую минуту своего рождения изменяет звук и чувственный образ...» (2Й, с. 180).

Внутренняя форма — главное организующее начало языкового зна­ка, т. е. нового органического единства внешней формы (членораз­дельного звука), внутренней формы и значения (содержания). Этот механизм образования слова, в том числе и первообразного, путем участия в нем членораздельного звука и внутренней формы, вобравшей в себя достигнутый предшествующим развитием определенный резуль­тат мысли, представляется простым. Потебня пишет по этому поводу: «Человек невольно и бессознательно создает себе орудие понимания, именно членораздельный звук и его внутреннюю форму, на первый взгляд, непостижимо простые сравнительно с важностью того, что посредством их достигается» (28, с. 141).

Язык, образованный в результате синтеза материального (звука) и идеального (мысли), одновременно обретает особенные, оригинальные черты, что позволяет ученым говорить об относительной самостоятель­ности его по отношению к материальному и идеальному миру. С этой точки зрения А.Ф. Лосев определял язык как «третье б ы т и е» по отношению к материальному и идеальному бытию. Будучи орудием мышления и средством общения, язык может правильно отражать действительность, может ошибаться в отражении, наконец, намеренно клеветать на действительность. В этом выражается тот факт, что язык в конечном счете является субъективным средством отражения объек­тивного мира.

Создание языка объективно и стихийно. Однако его возникновение возможно тогда, когда развитие довербального первобытного человека, его мышления и органов достигли такого уровня, что оказались возможными образование артикулируемого звука, расчлененной мыс­ли и их синтез.

Мы не можем представить человека во всех без исключения сферах его жизни и деятельности вне языка, сам язык как деятельность характеризуется всеохватностью и непрерывностью. В то же время язык — саморегулируемая система. Границы и возможности оптималь­ного функционирования языка весьма широки, особенно если учесть его письменную форму. И тем не менее они определяются, кроме всего прочего, возможностями человека как биологического организма, фун­кцией которого язык и является.

Человеческое мышление — это такая духовная, идеальная деятель­ность, истоки которой уходят в доязыковую область, а высшие, отвле­ченные образования этой деятельности покидают эту область, обращаясь не к слову, а к кратчайшему условному символу. Однако язык знаменует собой важнейший этап в духовном развитии человека, homo sapiens. Генетически этот этап связан с другими формами довер­бального мышления древнего человека, а в современном своем состо-

\

янии язык функционально связан с другими формами невербального мышления (ср.: музыка, живопись, формальные языки и др.). И хртя возможности человеческого организма небеспредельны, однако не следует думать, что это в какой-то степени затрудняет возможности языкового общения в типичных условиях применения языка и сооб­щения тех мыслительных образований, которые могут быть выражены с помощью языка. Для того содержания, которое может быть выражено с помощью языка, у последнего достаточно средств и возможностей. Из всех знаковых систем язык обладает наибольшей избыточностью. Он вплетен и в область высших научных абстракций, почему ученые утверждают, что и в своей специальной области ни один ученый не мыслит формулами.

И вместе с тем границы мышления шире границ применения языка. Есть такие области мысли, где идеальные, мыслительные образования объективируются в наиболее свойственной их природе форме.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. F80.9 Расстройства развития речи и языка неуточненные.
2. I. Выделение (узнавание) звука на фоне слова
3. I. Дополните предложения данными словами. Переведите предложения на русский язык.
4. I. Особость как замещение Любви
5. I. Ультразвук. Его виды. Источники ультразвука.
6. I.6. Педагогика как учебный предмет и задачи профессионального
7. II этап (середина XVII в. - середина XIX в.) – психология как наука о сознании.
8. II. Вычленение первого и последнего звука из слова
9. III. Грех как приспособление
10. III. КАК БОРОТЬСЯ ПРОТИВ ПОРОЧНЫХ ЖЕЛАНИЙ?
11. III. Речь как центральное звено психики человека
12. IV. Исцеление как избавление от страха