Французская историография во второй половине XX века.

" Новое историческое мышление" и " новая историческая наука"

Вторая половина XX века стала временем подъема и обновления французской исторической науки. Во Франции появилась целая плеяда крупных историков, труды которых обрели широкое международное звучание. Продолжая и развивая традиции школы " Анналов" межвоенного времени, они подвергли пересмотру тематику, исследовательские методы и само понимание предмета исторической науки. По мнению многих историков, произошла своеобразная " историографическая революция", которая привела к возникновению " новой исторической науки" и окaзала глубокое воздействие на всю мировую историографию.

Обновление исторической науки было тесно связано с эволюцией французского общества и с общими процессами социального развития. События всемирно-исторического значения: вторая мировая война и разгром фашизма, возникновение целого ряда государств, провозгласивших своей целью строительство социализма, конец колониальной системы, научно-техническая революция, а в более позднее время - крушение социалистической системы, распад СССР и многое другое, потребовали осмысления нового исторического опыта, адаптации исторической науки к условиям стремительно меняющегося мира.

В развитии французской историографии второй половины XX века выделяются два основных периода, границей между которыми можно считать приблизительно середину 70-х г. По мнению французских историков, наиболее плодотворным было " славное тридцатилетие" [1] 1945-1975 гг., когда французская историография заняла ведущую роль в мировой историографии и пользовалась огромным авторитетом в общественном мнении. Состояние исторической науки в первые послевоенные годы во многом определялось общественно-политической обстановкой, сложившейся во Франции после освобождения от немецко-фашистской оккупации. Ее характерной чертой был небывалый подъем левых сил и рост влияния марксизма, связанный с победой Советского Союза в войне против фашизма, участием Французской коммунистической партии в движении Сопротивления и ее превращением в самую многочисленную партию страны. Наряду с Италией, Франция стала одной из двух крупных капиталистических стран, в которых марксистские идеи получили сравнительно широкое распространение. В послевоенное время выросла и активизировалась группа французских историков-марксистов, формирование которых началось в 30-е годы. К работе над докторскими диссертациями приступили А. Собуль и К. Виллар. В коммунистическую партию вступили, (но потом в разное время вышли из нее) молодые талантливые историки, ставшие позднее крупными учеными: М. Агюлон, Ж. Бувье, Ф. Фюре, Э. Ле Руа Лядюри и другие.

Воздействие марксизма сказалось и на трудах многих других историков, не являвшихся марксистами. Марксистская терминология, в первую очередь такие понятия как базис", " надстройка", " способ производства", " производственные отношения", " классовая борьба" прочно вошла в обиход. " Французские историки становились все более восприимчивыми к расплывчатому " диффузному" марксизму, который побуждал их придавать особую ценность экономическому фактору в историческом объяснении; в то же время некоторые точные понятия воспринимались ими и проникали в их словарь" [2], - указывается в коллективном труде, изданном в 1965 г. Французским комитетом исторических наук. Однако, и соглашаясь с отдельными марксистскими положениями, большинство историков отвергало общую теорию, методологию и, особенно, политические выводы марксизма.

В послевоенные годы сохранили свое влияние сторонники релятивистской " критической философии истории", которую до войны пропагандировал философ, социолог и политолог Раймон Арон. В послевоенный период Арон занимался, главным образом, социологией и политологией, а наиболее известным сторонником " критической философии истории" стал историк античности А. И. Марру (1904-1977), книга которого " Об историческом познании" выдержала в 1954-1975 гг. семь изданий. Следуя, в основном, за Ароном, Марру доказывал, что " история не отделима от историка" [3], который неизбежно привносит в изучение прошлого свои субъективные взгляды, по-своему интерпретирует и обрабатывает исторические факты, вследствие чего " история будет тем, что он сумеет выработать".

Марру признавал объективное существование исторической реальности, отраженной в содержании источников, считал историческое знание подлинным, достоверным, научным[4], но отрицал возможность полного и адекватного познания исторического процесса. По его словам, " история - это то, что историк сумеет захватить из прошлого, однако, проходя через его познавательный инструментарий, это прошлое было так обработано и переработано, что стало совершенно обновленным и онтологически совсем другим" [5]. Согласно Марру, в конечном итоге, " история – это не больше того, что мы считаем разумным принять за истину в нашем понимании той части прошлого, которую открывают наши документы." [6]

Как и в межвоенный период, релятивистские идеи нe получили большого распространения среди французских историков, которые, по словам самого Марру, продолжали проявлять " крайнее недоверие ко всякой философии истории" [7]. Решающее влияние на развитие французской историографии продолжали оказывать работы крупных историков, которые еще в 30-е годы поставили вопрос о пересмотре методологических принципов традиционной " позитивистской" историографии. Это были, прежде всего, труды школы " Анналов", а также работы Э. Лябрусса, П. Ренувена и Ж. Лефевра.

Направление " Анналов". Фернан Бродель. После трагической гибели Mapка Блока, расстрелянного оккупантами в 1944 году за участие в движении Сопротивления, главой " школы Анналов" остался Люсьен Февр, избранный в 1951 г. членом Академии. В послевоенный период он занимался, главным образом, научно-организационной деятельностью: руководил журналом " Анналы" (Annales) и созданной в1947 г. VI секцией (экономических и социальных наук) Практической школы высших исследований, которую Февр превратил в крупное научно-учебное учреждение, располагающее большими финансовыми и издательскими возможностями.

Февр очень остро ощущал происходящие в мире гигантские перемены, требовавшие объяснения со стороны историков. " Все сразу рушится вокруг нас", - писал он в 1954 году. "... Научные концепции ниспровергаются под неудержимым напором новой физики, революция в искусстве подвергает сомнению прежние эстетические воззрения, карта мира полностью меняется, новые средства сообщения преобразуют экономику. Повсюду против старой Европы и против государств, проникнутых европейской культурой, восстают вчера еще порабощенные нации Востока и Дальнего Востока, Африки и Азии; нации, которые казались навсегда погребенными в витринах застывших археологических музеев, теперь пробуждаются и требуют своего права на жизнь. Все это и еще многое другое нас тревожит и предвещает нам близкую гибель. Но мы видим также рождение нового мира и не имеем права отчаиваться. Его еще надо понять и не отказываться от света, который может пролить муза истории Клио".[8]

Продолжая начатую им вместе с Блоком борьбу против традиционно-позитивистской " событийной" истории, Февр взывал " к другой истории" [9], включающей в себе все стороны жизни и деятельности человека. Он предлагал постепенно переходить от изучения экономической и социальной истории, являвшейся главным предметом внимания " Анналов" межвоенного времени, к более широким темам: истории различных человеческих о6ществ, их экономическим основам, их цивилизaциям. В соответствии с такой программой журнал " Анналы" в 1946 г. изменил свое прежнее название " Анналы экономической и социальной истории", на новое, отражавшее изменение его интересов: " Анналы. (Экономика. Общества. Цивилизации.)" (" Annales. Economies. Socié té s. Civilisations." ).

Большую роль в распространении и упрочении методологических принципов школы " Анналов" в послевоенные годы сыграли теоретические и полемические труды ее основоположников, особенно опубликованная посмертно в 1949 г. " Апология истории" Блока и сборник статей и рецензий Февра: " Битвы за историю" (1953) и " За целостную историю" (1962)[10]. Однако главные научные достижения школы " Анналов" в послевоенные годы были связаны с работами более молодых историков " второго поколения", лидером которого стал ученик и друг Февра, крупнейший французский историк и организатор науки Фернан Бродель (1902-1985).

Сын учителя, родившийся и выросший в деревне, Бродель называл себя " историком с крестьянскими корнями" [11], которого всегда интересовали условия труда и быта трудящегося населения. Его научные взгляды складывались, прежде всего, под влиянием Блока и Февра, но, подобно своим учителям, Бродель ценил и достижения марксистской мысли. " Несомненно, что на мои концепции, как и на концепции первого поколения школы " Анналов" сильно повлиял марксизм, но не как политическая доктрина, а как модель исторического, экономического и социального анализа[12], писал Бродель советскому историку В. М. Далину. Не считая ни себя, ни Блока, ни Февра " буржуазными" или даже " немарксистскими историками" [13], Бродель видел главное дело своей жизни, в создании " совершенно новой истории" [14], которую он называл " глобальной", или " тотальной", (то есть, всеобъемлющей) историей, " чьи пределы расширяются настолько, что охватят все науки о человеке, всю их совокупность и универсальность" [15].

Первым крупным трудом Броделя, в котором он предпринял попытку написать " глобальную историю" большого региона, было исследование " Средиземное море и мир Средиземноморья в эпоху Филиппа II". Бродель задумал эту работу в 30-е годы, а начал писать в немецком плену (где находился в 1940-1945 гг.), пересылая Февру готовые части книги.

Пocлe возвращения из плена Бродель завершил свой огромный (более тысячи страниц) труд, основанный на тщательном изучении архивов Испании, Франции, Италии, Германии, Австрии, Ватикана и Дубровника; защитил его в качестве докторской диссертации (1947) и опубликовал в 1949 г. ( 2-ое издание 1966 г.).

В центре труда Броделя находился непривычный для историков того времени персонаж: " мир Средиземноморья" во второй половине ХVI века. По словам самого Броделя, в первой части книги рассматривалась " почти неподвижная история", т. е. история взаимоотношений человека с окружающей его средой; во второй части - " история медленных изменений", или " структурная история", то есть развитие экономики, общества, государства и цивилизации; наконец, в третьей части, названной " События, политика и люди", изучалась быстротекущая " событийная история[16]. Стремясь объединить историю и географию в единую " геоисторию", Бродель отводил особо важную роль среде обитания человека. Согласно его концепции, степи и горы, возвышенности и низменности, моря, леса, реки и другие географические структуры определяют рамки деятельности человека, пути сообщения, а, следовательно, и торговли; местоположение и рост городов. На их основе возникают медленно изменяющиеся экономические и социальные структуры, к изучению которых призывали " Анналы": общество, государство, цивилизация. Они служат фундаментом для сравнительно быстро меняющихся " конъюнктурных" политических событий, сравнимым по своей протяженности со временем человеческой жизни.

Основной особенностью методологического подхода Броделя было противопоставление прочных, устойчивых " структур" меняющимся " конъюнктурам" и еще более эфемерным " событиям", представляющим, по красочному выражению Броделя, лишь " поверхностное волнение" океана истории, " пыль мелких фактов" [17]. Другой важнейшей методологической идеей, впервые высказанной Броделем в " Средиземноморье", была мысль о разных " скоростях" исторического времени. Он различал время " большой длительности" (la longue duré e), то есть время существования наиболее прочных " структур" и длительных процессов общественного развития, и короткое время (1е temps bref) - время быстро пpoтекaющих политических событий или индивидуальной жизни человека. По мнению Броделя, для историка наиболее интересны процессы большой длительности, ибо они определяют развитие человечества. В рамках " короткого времени" историку нечего делать; это, " по преимуществу, время хроникера, журналиста" [18].

Новаторская по содержанию, насыщенная свежими архивными материалами, блестяще написанная книга Броделя сразу получила европейскую и мировую известность. Февр писал, что это " не только профессиональный шедевр, но много больше. Революция в понимании истории. Переворот в наших старых привычках. Историческая мутация первостепенного значения" [19].

По существу, работа Броделя стала важнейшим этапом в утверждении " нового структурного типа исторической рефлексии" [20]. Она положила начало так называемой " структурной истории", которая видит свою главную задачу в изучении различных общественных " структур". Сам Бродель неоднократно подчеркивал свое тяготение к " структурной истории". Иногда он даже восклицал: " Долой событие! " Во втором издании своей книги Бродель писал: " Я " структуралист" по темпераменту, меня мало влечет к событию, и я лишь частично испытываю влечение к конъюнктуре, к группе событий, имеющих общие признаки" [21].

Поднятые Броделем вопросы о роли устойчивых общественных структур и различных скоростях протекания исторических процессов обогащали историческое мышление и открывали новые перспективы научного исследования, однако пренебрежительное его отношение к " событиям" и " короткому времени" вело к недооценке исторического значения сравнительно кратковременных, хотя и очень значительных событий (например, войн или революций), которые оказывали большое влияние на ход истории.

Высказанные Броделем идеи перекликались с философией и методологией " структурализма" - нового направления в гуманитарном знании, главными представителями которого во Франции были антрополог К. Леви-Стросс и философ М. Фуко. Зародившись первоначально в лингвистике, структурализм получил широкое применение в литературоведении, психологии, этнологии, а затем и в истории. " Структурная история" Броделя, предложенная им проблематика научных исследований, его методология и терминология быстро вошли в моду. По словам Броделя, уже в 40-е годы " вся университетская молодежь устремилась к той истории, которую проповедовали " Анналы" [22].

Вместе с Февром Бродель стал признанным лидером школы " Анналов". В 1949 г. он сменил его на посту заведующего кафедрой современной цивилизации в Коллеж де Франс, а в 1956г. после смерти Февра возглавил журнал " Анналы" и VI-ю секцию Практической школы высших исследований. По инициативе Броделя и под его руководством в 1962 году был основан " Дом наук о человеке", - главный французский центр междисциплинарных исследований в области гуманитарных наук. Руководимый Броделем журнал " Анналы" систематически публиковал работы, посвященные процессам большой длительности и влиянию на них различных факторов: географических, климатических, демографических, психологических. Стремясь к междисциплинарным исследованиям, " Анналы" уделяли особое внимание разработке крупных комплексных тем, таких как " История и климат", " История и лингвистика", " История и психология" и т. п.

В русле направления " Анналов" был создан ряд выдающихся исследований. Почти все они посвящены истории средних веков, но их методологические подходы и общее направление оказали глубокое влияние на всю французскую и мировую историографию. В 1955-1957 гг. историк Пьер Шоню опубликовал и защитил в качестве докторской диссертации 10-томную работу " Севилья и Атлантика", написанную в духе так называемой " серийной истории". Шоню поставил перед собой задачу воссоздать статистические серии фактов экономического развития, на основе которых можно было бы судить о росте или упадке общества, а в более широкой перспективе - о " времени жизни" той или иной цивилизации.

В качестве главного предмета своей " серии" Шоню избрал историю морской торговли между Испанией и Америкой. Обработав огромное количество архивных данных о тоннаже и стоимости морских перевозок, осуществляемых через порт Севильи в течение почти 150 лет: с 1504 по 1650 год, Шоню нарисовал общую картину развития морской торговли в Атлантике, в которой, однако, по словам Броделя, " человек отсутствует или, в лучшем случае редко и бесполезно присутствует" [23]. Отмечая фазы подъема или упадка торговли и, соответственно, - всей европейской экономики, Шоню не останавливался на их причинах, ибо намеренно исключил из рассмотрения все, что выходило за пределы его статистических серий, в том числе историю городов, ремесел, развитие капитализма и т. д.

Серьезную и во многом удачную попытку создания " глобальной истории" в масштабе Лангедока (одной из французских провинций) предпринял ученик Броделя Эммануэль Ле Рya Лядюри. В его докторской диссертации " Крестьяне Лангедока" (1966) на основе тщательного исследования архивных документов были реконструированы статистические серии, воссоздающие картину производства всех основных видов сельскохозяйственной продукции, движения земельной собственности, эволюции цен и доходов, демографических изменений и положения крестьянства в течение 300 лет.

По словам самого автора, главное действующее лицо его книги - это " большой аграрный цикл, охватывающий период с конца 15 и до начала 18 в., наблюдаемый во всей его тотальности" [24]. На протяжении этого цикла чередовались фазы экономического подъема и упадка. Их смены Ле Руа Лядюри объяснил воздействием многих факторов: географических, климатических, биологических, экономических, культурно-психологических, но ни один из них, по его мнению, не является решающим. Сельское общество он рассматривал как устойчивое, стабильное, мало способное к изменению, динамика которого зависит от соотношения количества населения и наличных средств поддержания жизни.

В связи со школой " Анналов", но в значительной степени, самостоятельно развивались новые научные направления, прежде всего, изучение менталитета (взглядов, представлений, умонастроений). Выдающиеся французские медиевисты Робер Мандру и Жорж Дюби положили начало его исследованиям. В своей докторской диссертации (1968) Мандру выяснил, как формировались представления о " нечистой силе"; почему в средние века устраивались процессы против ведьм, и почему потом они прекратились. Дюби показал пример нового подхода к истории в небольшой, но очень известной книге о битве французов и германцев при городе Бувине в 1214 г. Там Дюби изучал не только и не столько саму битву, сколько французское общество того времени, его взгляды, нравы, представления, образ жизни и образ мышления.

Больших успехов достигла историческая демография, главной темой которой являлись рождаемость и продолжительность жизни в различные исторические периоды. В 1962 г. было основано " Общество исторической демографии", которое с 1964 г. издавало журнал " Анналы исторической демографии".

Эрнест Лябрусс. Изучение экономической и социальной истории. " Количественная история". Помимо школы " Анналов" крупную роль продолжала играть школа социально-экономических исследований, во главе которой стоял Эрнест Лябрусс (1895-1988). В 1945 г. он возглавил кафедру экономической истории в Парижском университете, которая оставалась вакантной после гибели М. Блока, и преобразовал ее в кафедру экономической и социальной истории. Продолжая свои исследования о движении цен и доходов, начатые еще в межвоенный период, Лябрусс глубоко изучил состояние общества и положение населения Франции в ХVIII веке. Он выдвинул концепцию, согласно которой французскую экономику ХVIII века следует рассматривать как " экономику старого типа", основанную на преобладании сельского хозяйства и связанных с ним промыслов, со слабо развитой торговлей и плохими путями сообщения. Ведущей отраслью промышленности тогда была текстильная, а основным продуктом питания - хлеб. Эта, по выражению Лябрусса, " экономика хлеба и текстиля" неоднократно сотрясалась " кризисами старого типа", вызываемыми, главным образом, неурожаями, ростом цен на хлеб и последующим обнищанием населения.

В период кризиса реальная заработная плата падала, промышленные и торговые предприятия закрывались, росла безработица, начинались социальные волнения, и в результате " кризис, явившийся следствием неурожая, приобретает общий характер" [25]. Самый острый из таких кризисов и положил, по мнению Лябрусса, начало Великой французской революции.

В последующие годы Лябрусс продолжил свои исследования на материале истории XIX века. Он был организатором и одним из авторов коллективного труда " Аспекты кризиса и депрессии французской экономики в середине XIX века", а затем вместе с Броделем, стал организатором и редактором фундаментальной " Экономической и социальной истории Франции" в 4-х томах (1977-1982).

Объясняя причины революции 1848 г. и других кризисных ситуаций, Лябрусс продолжал исходить из своей теории " кризиса старого типа". С его точки зрения, в кризисе 1847 года, явившемся прологом революции 1848 г., " проявляется неоспоримое капитальное сходство как с более ранними кризисами XIX в., так и с предшествующими кризисами ХVIII в." [26]. Подчеркивая сходство кризиса 1847 г. с предшествующими " кризисами старого типа", Лябрусс отвлекался от таких важных процессов как промышленный переворот, изменение структуры населения, развитие капитализма, хотя теоретически не отрицал необходимости комплексного подхода к изучению истории, с учетом всех важнейших исторических факторов. Он призывал историков " продвинуться в новые области, выяснить взаимовлияния, существующие между экономической жизнью и жизнью религиозной, национальной, семейной, нравственной, интеллектуальной, иначе говоря, между экономической и человеческой общностью, рассмотренной в совокупности ее представлений и ее самооценки" [27].

На развитие послевоенной французской историографии Лябрусс повлиял не только своими научными трудами, но и активной преподавательской и организационной деятельностью. Занимая кафедру экономической и социальной истории в Парижском университете, он подготовил множество учеников, и в немалой мере определил направление исследований целого поколения французских историков. С деятельностью Лябрусса связано создание ряда исследований по истории буржуазии; региональных и отраслевых исследований по истории банков, промышленности, прибыли и т. д. Лябрусс активно содействовал развитию исследований истории социальных движений, истории социализма и рабочего движения. Он был одним из председателей Международной комиссии по истории социальных движений и социальных структур, председателем Общества по истории революции 1848 г., и ряда других научных организаций. По инициативе или при участии Лябрусса были созданы Центр по изучению истории синдикализма, Французский институт социальной истории, журнал " Социальное движение".

Среди историков, сформировавшихся под воздействием Лябрусса, были специалисты различных методологическим тенденций и различной, но, в целом левой ориентации. Большой вклад в изучение истории французского капитализма внес ученик Лябрусса профессор Ж. Бувье (1920-1987), автор докторской диссертации о банке " Лионский кредит" (1961) и ряда других работ по истории французской экономики. Вслед за Бувье, историк В. Жилль опубликовал диссертацию по истории банка Ротшильдов (1965), а М. Леви-Лебуайе диссертацию о роли европейских банков в процессе индустриализации Европы в первой половине XIX века (1965). Появились специальные монографии по истории автомобильных заводов Рено, железнодорожных компаний, развитию крупной промышленности в различных регионах, коллективные исследования, целью которых было вычисление индекса промышленного производства и платежного баланса Франции в XIX веке.

К началу 60-х годов экономическая и социальная история заняла центральное место в трудах французских историков. В 1961 г. 41% всех подготовлявшихся к защите диссертаций (в том числе 55% диссертаций по новой истории) был посвящен этой проблематике. На долю политической истории тогда приходилось лишь 20% диссертаций, на историю международных отношений - 12%[28].

К 60-м годам относятся первые французские попытки создания " количественной" (" квантитативной" ) истории, прежде всего в применении к экономической истории и исторической демографии. Следуя зa американскими учеными, группа французских экономистов во главе с Ж. Марчевским выступила с идеей количественного исследования истории французской экономики. Главная мысль Марчевского состояла в том, чтобы использовать для оценки развития общества баланс народного хозяйства, включающий сведения о численности населения, состоянии сельского хозяйства, промышленности, торговли, уровне потребления и т. п. Марчевский полагал, что, сведя такие сведения в статистические серии и изучив их изменения на протяжении возможно более длительного периода времени, можно будет нарисовать картину исторического процесса, в которой, - по его собственным словам, - не будет " героев" и " отдельным фактов", а будут серии цифр, резюмирующие " историю масс в их главных проявлениях на протяжении периода большой длительности" [29].

Сотрудники руководимого Марчевским " Института прикладной экономической науки" проделали немалую работу по сбору и публикации статистических сведений о промышленном и сельскохозяйственном производстве Франции в XVIII-XIX веках, а также о движении населения. Однако попытка Марчевского и его сторонников заменить историю своеобразной " исторической эконометрией" встретила критическое отношение со стороны ряда французских историков. Они указывали, что метод Марчевского применим лишь к экономической истории и лишь к периоду существования статистики (т. е. главным образом, к XIX и XX векам); к тому же он страдает многими произвольными допущениями и неточностями[30].

В конечном итоге, идеи Марчевского остались достоянием сравнительно небольшой группы ученых и не были приняты большинством французских историков.

Пьер Ренувен. Изучение истории международных отношений. Ведущей фигурой традиционной университетской науки, отличавшейся от школы " Анналов" и от направления Лябрусса, был профессор Парижского университета академик Пьер Ренувен (1893-1974). В 50-60-е годы он вместе с Броделем и Лябруссом входил в " триумвират" наиболее влиятельных французских историков: участвовал в работе всех главных правительственных научных учреждений, определявших направление исторических исследований, являлся директором самого крупного французского исторического журнала " Ревю историк", возглавлял комиссию по изданию дипломатических документов, руководил подготовкой множества диссертаций. В послевоенное время Ренувен развивал свою идею о необходимости перехода от традиционной " дипломатической истории", изучавшей, по преимуществу, внешнеполитическую деятельность правительств, к более полной и широкой " истории международных отношений". В законченном виде его взгляды были выражены в коллективной восьмитомной " Истории международных отношений", изданной под руководством Ренувена в 1953-1958 гг., и в книге " Введение в историю международных отношений" (1964), которую он написал совместно со своим учеником Ж. -Б. Дюрозелем.

Ренувен и Дюрозель доказывали, что самое важное в международных отношениях - это " история отношений между народами", а она объясняется, в первую очередь, " глубинными силами" [31], которые, во многом, предопределяют деятельность государств и правительств.

" Географические условия, демографические процессы, экономические и финансовые интересы, особенности коллективной психологии, главные течения общественного мнения и настроений –вот какие глубинные силы определяют рамки отношений между группами людей и, в значительной степени, их характер" [32], - писали авторы. Однако, признавая, как и Бродель, огромное значение процессов " большой длительности", Ренувен решительно возражал против пренебрежительного отношения к " событиям". Вопреки Броделю, он видел в событиях политической жизни и в деятельности историческим личностей не " пыль мелких фактов", но " важный, а иногда и основной фактор" развития международных отношений[33]. Ренувен и Дюрозель считали, что на международные отношения влияет множество факторов, причем, в зависимости от обстоятельств, то один, то другой из них могут сыграть " решающую роль" [34]. В соответствии с этим в " Истории международных отношений", наряду с изложением главных событий политической и дипломатической истории, приводились данные о развитии науки и техники, социально-экономическом положении, национальных движениях и коллективной психологии в различных странах. Вопреки прежней практике, исследованию подвергались не только Европа и США, но и другие части света. Впервые для таких изданий изложение доводилось до 1945 года, захватывая значительную часть периода новейшей истории.

Начатое Ренувеном обновление прежней " дипломатической истории", особенно признание важнейшей роли " глубинных сил", повлекло за собой сближение двух ранее далеких друг от друга дисциплин: социально-экономической истории и истории международных отношений. По мнению одного из учеников Ренувена, " в этом отношении двойное влияние школы " Анналов" и марксистской идеологии являлось решающим" [35].

В 60-е и 70-е годы под руководством Ренувена был подготовлен ряд докторских диссертаций, посвященных экономическим и финансовым взаимоотношениям Франции с другими государствами в конце XIX - начале XX века, в том числе исследования Раймона Пуадевена о франко-германских экономических отношений, Рене Жиро о " русских займах" и французских капиталовложениях в России, Жака Тоби о французских капиталовложениях в Османской империи. В их работах на основе богатого архивного материала впервые были проанализированы многие важные аспекты становления и развития французского империализма, в том числе влияние банков и промышленных монополий на внешнюю политику.

Первую попытку исследовать проблемы менталитета применительно к истории международных отношений предпринял известный историк Рене Ремон. В своей докторской диссертации " Соединенные Штаты в глазах французского общественного мнения (1815-1852)", опубликованной в 1962 г., он выяснил, как и под влиянием каких событий, в различных слоях населения Франции формировались представления об Америке и американцах.

Появление этих работ открыло новые перспективы исследований в области истории международных отношений и внешней политики.

Жорж Лефевр. Изучение истории Великой французской революции. Очень большую роль в развитии послевоенной французской историографии сыграл Жорж Лефевр (1874-1959). Подобно ученым школы " Анналов", с которыми он нередко сотрудничал, Лефевр считал необходимым обновление методов исторических исследований и расширение их проблематики. В статьях по вопросам теории и методологии истории, собранных в сборнике " Размышления об истории" (1978), Лефевр подчеркивал важность изучения экономической и социальной истории, положения народных масс, социальной психологии. К числу первоочередных задач исторической науки он относил применение количественных методов, изучение географических и биологических факторов эволюции общества. Так же как основатели школы " Анналов", Лефевр призывал историков " мыслить проблемами", указывал, что " история это синтез", но предостерегал от скороспелых и недостаточно обоснованных обобщений, подчеркивая, что " без эрудиции нет историка" [36].

Посвятив свою жизнь изучению одного из крупнейших событий нового времени - Великой французской революции, Лефевр, естественно, не разделял свойственного школе " Анналов" пренебрежительного отношения к " событиям" и " короткому времени"; к политической истории, революционному движению и биографии исторических деятелей. В своих конкретно-исторических работах написанных в послевоенный период: " Директория" (1946), " Французская революция" (1951), " Орлеанские этюды" (изданы посмертно в 1962-1963 гг.), Лефевр продолжил исследования борьбы классов, столкновений партий и революционных деятелей.

Будучи бессменным председателем " Робеспьеристского общества" и редактором журнала " Исторические анналы французской революции", Лефевр возглавил группу французских и зарубежных историков, которые придерживались различных политических и методологическим взглядов, но высоко оценивали историческую роль революции, и деятельность якобинцев. Представители этого направления, именовавшего себя " якобинским", уделяли главное внимание выдвинутой Лефевром задаче: исследованию революционного процесса " снизу"; т. е. прежде всего с точки зрения положения и борьбы народных масс.

Крупный вклад в ее решение внес ученик Лефевра, выдающийся французский историк-марксист Альбер Собуль (1914-1982). Если Лефевр изучал положение, настроения и действия крестьян, то Собуль предпринял исследование другой важнейшей массовой силы революции - народных масс города, объединяемых понятием " санкюлоты".

В своей докторской диссертации " Парижские санкюлоты во 2-м году республики" (1958)[37] и в ряде других работ Собуль на основе громадного архивного материала исследовал социальную структуру трудового населения Парижа в революционную эпоху, изучил его организацию, устремления и чаяния. Впервые в исторической литературе он всесторонне показал роль санкюлотов в развитии революции. По его мнению, " точно так же, как и самостоятельное крестьянское движение, в рамках революции существовало и развивалось специфическое движение санкюлотов" [38], которое требовало " эгалитарной и народной республики" [39]. Благодаря действиям санкюлотов " была свергнута Жиронда и либеральная республика", а затем создано Революционное правительство во главе с Робеспьером, опиравшееся на союз " монтаньярской буржуазии и парижских санкюлотов". Пока перед революционной Францией стояла угроза военного поражения, этот союз обеспечивал устойчивость и силу Революционного правительства, но после первых крупных военных побед революции " основное противостояние между буржуазией и парижскими санкюлотами" вышло на первый план; их союз распался и произошел термидорианский переворот. В конечном счете, санкюлотам " не удалось достигнуть своих собственных целей", но их движение, тем не менее, способствовало историческому прогрессу благодаря решающей помощи, которую оно оказало буржуазной революции" [40].

В последующие годы Собуль обратился к исследованию проблем ликвидации феодальных отношений в аграрном строе. Критикуя утверждения историков, отрицающих антифеодальный характер французской революции, Собуль доказывал живучесть феодальных отношений и роль революции в их уничтожении. Работы, посвященные этим сюжетам, объединены в книге " Крестьянские проблемы революции. 1789-1848." (1977). Он создал также получившие широкое распространение общие труды по предыстории и истории революции, в том числе " Очерки истории французской революции" (1962), " Первая республика" (1968)[41], " Цивилизация и французская революция" (3тт., 1970-1982). Вокруг Собуля объединилась группа более молодых историков, (К. Мазорик, М. Вовель, Г. Лемаршан и др.), предпринявших исследование революции с марксистских позиций.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒