|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Нас чаще всего будет интересовать значение этого слова в двух смыслах: история как процесс и история как наука.Стр 1 из 6Следующая ⇒
В.И.ГОЛЬЦОВ
Введение в историю. Науковедческие и методологические аспекты исторической науки
Учебное пособие
Издательство «Самарский университет»
Изучение истории в вузе предполагает не только знание фактов по конкретным разделам курса и их интерпретацию, но и понимание специфики исторической науки и исторического знания, места истории в ряду других гуманитарных наук, знакомство с методологией исторического исследования, владение приемами работы с историческими источниками. К сожалению, эти вопросы недостаточно освещаются в вузовских учебниках по истории, особенно предназначенных для студентов неисторических факультетов и специальностей. Данное учебное пособие содержит материал, позволяющий студентам освоить важные для понимания конкретных разделов истории вопросы. В нем изложена специфика исторического исследования, проблема объективной истины в истории, основные методологические подходы и школы в исторической науке, их сильные и слабые стороны, сущность и классификация исторических источников, направления и приемы работы с ними. Учебное пособие предназначено для студентов, преподавателей, для всех, интересующихся историей.
Рецензенты – кандидат исторических наук, доцент А.В.Калягин; кандидат исторических наук, ст. преп. Д.А.Шевкуленко
© В.И.Гольцов, 2002
Глава I Специфика истории как науки. Проблема объективной истины в исторической науке
Прежде чем приступать к изучению истории как науки и говорить о ее специфике, следует задуматься: какой смысл мы вкладываем в слово история? С одной стороны, историей называется реальный процесс жизни людей, совершающийся каждую минуту и с каждой минутой уходящий в прошлое. С другой стороны, историей называется наука, которая изучает этот процесс. В бытовом языке историей называется какая-либо ситуация, случившаяся в жизни, рассказанная или описанная в литературе. Историей может называться учебнаядисциплина, изучаемая в школе или в вузе. Существуют и другие значения слова «история». Нас чаще всего будет интересовать значение этого слова в двух смыслах: история как процесс и история как наука. Существует еще термин «историография». Раньше историографией называли саму историческую науку (от буквального перевода слова «историография» – описание истории). В настоящее время термин имеет более точное значение. Он обозначает историю исторической науки.
Например, если мы говорим об истории 1917 года, то речь должна идти о том, какие события произошли в этом году, как их можно объяснить, каковы были их причины и последствия и т.п. Если мы говорим об историографии 1917 года, то она предполагает рассказ о том, как история 1917 года освещалась в исторической литературе разных лет, разных стран, написанных с разных позиций и т.п., то есть, как развивалась история изучения истории 1917 года.
В то же время термин «историография» может встречаться и в смысле «историческая литература». К примеру, когда употребляется выражение «историография таких-то годов» или «историография такого-то вопроса», то имеется в виду историография в смысле историческая литература. Выяснив, что означает термин «история», зададимся вопросом, чем история, гуманитарная наука, отличается от других гуманитарных наук? История изучает человеческое общество. Но общество изучают и другие науки, например, социология, политология, экономические науки и др. Для того, чтобы понять отличие истории от других разделов обществоведения, необходимо ввести понятия «объект» и «предмет» науки. Объектом изучения общественных наук является общество. Предметом изучения является та часть, та сторона общества, которая изучается непосредственно данной наукой. Так, социология изучает общие закономерности функционирования общества, политология – функционирование политической системы общества, но при этом и та, и другая науки предусматривают некое абстрактное и статичное общество. История же изучает особенности экономической, социальной, политической, культурной и других сфер общества, но все это – применительно к конкретному обществу в прошлом и в развитии. Выяснив, что такое историческая наука и чем она отличается от других наук об обществе, отметим, что любая наук стремится достичь того, что называется объективной истиной. Этим термином обозначают содержание наших знаний и представлений, которое не зависит ни от человека (его мировоззрения, взглядов, пристрастий), ни от человечества. По этому поводу даже существует теория, согласно которой достижение объективной истины есть процесс, а не результат. Как обстоит дело с достижением объективной истины в исторической науке? Эта проблема, актуальная для любой науки, для истории является особенно сложной. В чем причины этого? Во-первых, это связано с особенностями взаимоотношения исторической науки и характера общества, в котором она функционирует. История, как и все науки об обществе, зависит от общества. По этому поводу даже существует выражение: «Каково общество, таково и обществоведение». Можно выделить, по крайней мере, два типа отношений общества и науки об обществе. Если общество демократическое, исповедующее либеральную политическую культуру, то оно позволяет существовать различным точкам зрения, в том числе и в науке. В таком обществе отсутствует государственная идеология, под которую должны подгоняться все данные научных исследований, отсутствует монополия на истину. Собственно говоря, только в таких условиях, предполагающих широкий спектр мнений и научный, а не идеологический спор между различными точками зрения и можно говорить о существовании истории как науки. Что же касается тоталитарного общества, предполагающего контроль правящей элиты над всеми сферами жизни, включая духовную, то история будет чувствовать себя в нем совсем по-другому.
Классический пример функционирования истории в тоталитарном обществе обрисовал в своем знаменитом романе-антиутопии «1984» писатель Джордж Оруэлл. В романе выведено настолько законченное тоталитарное общество, что он с полным правом может служить учебником по тоталитаризму. Главный герой романа, Уинстон Смит, служит в учреждении, именуемом Министерством правды. (Оруэлл показывает, как тоталитарный режим извращает сущность понятий: «Министерство правды» в его романе фабрикует ложь и фальсифицирует историю, «Министерство любви» – не что иное, как карательный орган политического сыска). Придя на работу, Смит обнаруживает сообщение, что такой-то политический деятель распылен. Этим жутковатым термином обозначалось то, что у нас называлось репрессирован. Но в романе от распыленного персонажа вообще не должно остаться никаких следов – словно он и не существовал никогда. И вот главный герой по долгу службы разыскивает все газеты, книги и другую печатную продукцию, где упоминается имя несуществующего теперь человека. Вместо публикацией с его упоминанием он придумывает другие, где данного лица уже нет. Затем старые газеты и книги уничтожаются, а вместо них печатаются новые «старые» газеты и книги, которые затем вставляются в подшивки и водружаются на полки библиотек. Все. Прежнего героя больше нет, история приведена в полное соответствие с требованиями текущего момента. То же происходит и в других ситуациях. Например, описанная в романе страна попеременно воевала то с одним своим соседом в союзе с другим, то наоборот. В зависимости от изменения внешнеполитической и военной ситуации вся история переписывалась таким образом, чтобы люди считали, что сегодняшний союзник был союзником всегда, а война всегда велась с тем противником, с которым она ведется в настоящее время.
Таким образом, если демократическое общество позволяет существовать различным точкам зрения в исторической науке, не навязывает ей заранее подготовленные ответы, считающиеся единственно правильными, и предоставляет возможность решать научные проблемы научным путем, то в тоталитарном обществе история становится пропагандой, служанкой идеологии, всем, чем угодно – только не наукой. О существовании истории как науки в тоталитарном обществе говорить нельзя, потому что нельзя говорить об исторической науке в ситуации, когда история постоянно переписывается в связи с изменением политической конъюнктуры, когда она подгоняет фактический материал под заранее подготовленные концепции, когда существование разных точек зрения (нормальное условие функционирования любой науки) объявляется вредным, а считающаяся правильной единственная точка зрения становится таковой не в результате споров в ученом сообществе и весомой аргументации, а по решению «сверху».
Так как в Советском Союзе существовал тоталитарный режим, то можно привести многочисленные примеры превращения истории в нашей стране из науки в служанку идеологии. Например, в 30-е годы в СССР вышла в свет книга «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс». Для многих поколений советских людей эта книга стала единственным учебником по истории в вузах, школах, сети политического просвещения и т.п. Отступления от оценок, данных в «Кратком курсе», были невозможны. Одновременно с выходом этой книги было издано постановление ЦК ВКП(б) об организационных и пропагандистских мероприятиях в связи с публикацией краткого курса истории ВКП(б). В нем, в частности, говорилось, что наконец-то множественность точек зрения на историю сменилось единственно правильным взглядом. Выход подобной книги, подкрепленной всей мощью государственной идеологической машины, и подобного постановления означали конец истории как науки в нашей стране. Об этом свидетельствует признание различных взглядов в науке аномалией и стремление сверху установить некую истину, под которую теперь нужно было подгонять все исторические исследования. Отступление от этой «истины» жестоко каралось. В этой ситуации история уже не должна была решать научные проблемы, а была призвана всего лишь иллюстрировать заранее известные выводы. Понятно, что в такой ситуации говорить об истории как о науке не приходится. Положение с исторической наукой в нашей стране во многом напоминало ситуацию, изображенную у Оруэлла. Разумеется, в нашей стране не было таких технических средств, которые позволяли бы постоянно печатать новые «старые» книги и газеты. Роман Оруэлла – антиутопия, и в нем по определению присутствует момент фантастики. Но суть описанного Оруэллом, с поправкой на наши реальные условия и возможности правящего режима, происходила. В нашей стране правящий режим также постоянно репрессировал государственных деятелей и стремился стереть из памяти людей память о них. Вот пример из реальной педагогической практики. Получено известие о том, что, к примеру, какой-нибудь очередной герой революции и гражданской войны оказался «врагом народа». В класс входит учительница. «Дети, – говорит она, – откройте учебник истории, найдите портрет такого-то и зачеркните (или вырежьте, или заклейте). Он враг народа». И дети зачеркивали, вырезали, заклеивали. Еще один пример подобного рода. После разоблачения Берии подписчики Большой Советской Энциклопедии получили от издательства письмо с просьбой вырезать из тома на букву «Б» статью о нем и на ее место вклеить другую, дополнительную статью, которую издательство любезно разослало подписчикам. Нельзя не отметить существование так называемого «спецхрана», куда попадали все архивные материалы и вся литература, которая по политическим и идеологическим причинам считалась вредной и опасной для рядового гражданина. Масштабы засекречивания информации достигали гигантских размеров. Даже академики или доктора исторических наук не могли получить доступ ко многим архивным материалам, попавшим в «спецхран».
Итак, во-первых, сложность достижения объективной истины в исторической науке объясняется ее зависимостью от общества, от характера общественно-политического строя, от политического режима. Во-вторых, отмеченная сложность объясняется спецификой самой исторической науки. История отличается от других наук очень сложным предметом исследования. Признавая сложность технических, естественных и других наук, нельзя не согласиться, что самым сложным в этом мире является человек и отношения между людьми, а ведь именно это, применительно к прошлому, изучает история. Кроме того, в истории (во всех аспектах этого слова, имеющих отношение к науке) присутствует сильно развитый субъективный фактор. Рассмотрим это подробнее. Если схематически представить процесс воссоздания истории, то можно выделить следующие три уровня: · история как процесс, происходящий каждую секунду и каждую секунду уходящий в прошлое; · исторические источники как своеобразный «мостик» между прошлым и будущим. Подробнее об исторических источниках будет сказано ниже. Сейчас отметим, что историческими источниками называется все, что может дать представление о жизни людей в прошлом. Познание прошлого всегда не прямое, а опосредованное, то есть осуществляемое посредством чего-либо, чем и являются исторические источники; · деятельность самого историка, приводящая к воссозданию истории как процесса, то есть историческая наука. Нетрудно убедиться, что на каждом из этих трех уровней история представляет собой сложное сочетание объективного и субъективного факторов. Например, большинство исследователей исходят из того, что история как процесс развивается по своим собственным, не зависящим от человека, то есть объективным законам. (Другое дело, что нет единства взглядов на то, в чем заключаются эти объективные законы. Одни авторы находят их в материальном производстве, другие – в религии и т.д.). В то же время реально в истории действуют только люди, следовательно, объективные законы истории могут реализоваться только через действия людей. Иными словами, объективные законы истории действуют как тенденции, и люди могут либо затормозить, либо ускорить эти тенденции. Исторические источники несут на себе печать эпохи, и в этом смысле они носят объективный характер. В то же время они не являются истиной в последней инстанции, а создаются людьми, которые вольно или невольно вкладывают в исторический источник свои взгляды, пристрастия, а часто вполне сознательно создают их для определенных целей (это касается письменных источников). В этом смысле источники несут на себе отпечаток сильного субъективного фактора. Наконец, историк, как не стремится он к беспристрастности, не может быть полностью свободным от своего мировоззрения, ценностных и иных установок. Так что и деятельность историка – это сочетание объективного и субъективного факторов. Таким образом, в каждом из отмеченных выше трех уровней – в истории как процессе, в исторических источниках и в деятельности историка (т.е. в истории как науке) мы видим присутствие значительной доли субъективного фактора. Условно это можно назвать «тройным субъективированием». Сильно выраженный субъективный фактор делает достижение объективной истины в исторической науке особенно сложным. В этой связи возникает вопрос: можно ли в принципе достичь объективной истины в исторической науке или хотя бы приблизиться к этому? Данный вопрос имеет важное значение. От ответа на него зависит вывод принципиального характера: является ли история наукой? Если ответ будет положительным, тогда об истории можно говорить как о науке. Если нет, тогда история будет всем, чем угодно, только не наукой. Тогда не будет объективных критериев для истинности того или иного вывода, любая, самая произвольная точка зрения, с полным правом будет считать себя истинной. Как отвечают на этот вопрос специалисты? Подавляющее большинство из них считает, что история – это наука. Следовательно, логично предположить, что приблизиться к истине в ней хоть и очень трудно, по перечисленным выше причинам, но возможно. Возьмем эту точку зрения в качестве отправной в наших рассуждениях и поставим следующие вопросы: какие способы приближения к объективной истине существуют в исторической науке? Каким образом можно минимизировать субъективный фактор? На эти вопросы есть, казалось бы, простой ответ: субъективность в исторической науке во многом проистекает из различных толкований, интерпретаций исторических событий. Следовательно, чтобы избежать субъективности, историческая наука должна взять пример с древних летописцев и просто регистрировать факты. Но такая точка зрения, при кажущейся очевидности, не может привести к поставленной цели, а именно – к минимизации субъективного фактора. Почему? Для того чтобы ответить на данный вопрос нужно задуматься над более конкретными вопросами. Все ли факты современной им истории регистрировали летописцы? Чем руководствовались летописцы, отбирая факты для отражения в летописи? Можно ли в наше время ограничиться простой регистрацией фактов, не производя их отбор по какому-либо принципу? Предполагает ли простая регистрация факта его название? Если да, не содержит ли название элементы оценки, интерпретации, а, значит, и субъективного фактора? Подумав над этими вопросами, нетрудно убедиться, что приближение к истине путем простой регистрации фактов невозможно. Регистрация фактов предполагает их отбор, их название, а, значит, и интерпретацию. Невозможно отразить в историческом исследовании абсолютно все факты, имеющие отношение к теме. Это значит, что встает проблема отбора и обобщения фактов, а это уже влияние субъективного фактора. Регистрация факта предполагает его название, а в нем уже содержится если не оценка, то определенная трактовка, а это опять тот самый субъективный фактор, которого никак не удается избежать. Это легко продемонстрировать на следующем примере: как назвать происшедшее в нашей истории в октябре 1917 года? В августе 1991 года? В октябре 1993 года? Зависит ли от названий объяснение сущности этих событий? Ответы очевидны. Неудачная попытка найти легкий способ минимизации субъективного фактора в исторической науке путем простой регистрации фактов тем не мене приводит нас к важному выводу: история как наука – это не только регистрация фактов, но и их неизбежная интерпретация, не только фактография, но и историография. Учет аксиологического фактора вовсе не предполагает того, чтобы каждый конкретный историк проявлял мировоззренческую всеядность. Это невозможно, да и не нужно. Нужно, чтобы исследователь, пришедший к определенным результатам под влиянием собственной системе ценностей, не скрывал эту систему и не выдавал свои выводы за единственно правильную интерпретацию исторического процесса. Иначе будет не столько наука, сколько пропаганда. Надо, чтобы историк, имея право на собственные убеждения, не умалчивал о других выводах и трактовках, которые существуют в иных ценностных координатах. Так же, как и в случае с гносеологическим плюрализмом, аксиологический плюрализм дает возможность каждому исследователю реализовать кажущиеся ему перспективными подходы. Одновременно он препятствует умолчанию о других точках зрения, что позволяет увидеть весь комплекс взглядов по сложнейшим вопросам, в результате чего только и можно приблизиться к истине.
Понятно, что принцип плюрализма в познании истории предполагает не только множественность точек зрения, но и множественность способов исторического исследования. Учение о способах (методах) исторического исследования называется методологией истории (как науки). Следовательно, еще одним способом приближения к объективной истине в истории является методологический плюрализм. Для рассмотрения методологических проблем следует перейти ко второй главе учебного пособия. Глава II Суть закона сводится к следующему. Если производственные отношения способствуют развитию производительных сил (т.е. соответствуют им), то они, как и составляющий их основу тип собственности на средства производства, остаются неизменными. Если же производственные отношения тормозят развитие производительных сил (не соответствуют им), то обязательно наступит момент, когда старые производственные отношения будут отброшены и установлены новые, базирующиеся на другом типе собственности, и способствующие развитию экономики.
▼ Несоответствие характера производственных отношений уровню развития производительных сил приведет к смене типа собственности, изменению производственных отношений, развитию производительных сил и, таким образом, к изменению характера способа производства. Но изменится не только способ производства, изменятся и все остальные составляющие человеческого общества. Новый тип собственности приведет к формированию того, что в марксизме называется социально-классовой структурой общества. Новая система производственных отношений будет новым экономическим базисом. Новый базис приведет к обновлению того, что в марксизме называется надстройкой. К надстройке относятся как система так называемых учреждений, среди них, например, государство, так и система идей, к которой могут относиться идеология, мораль и многое другое. Итак, действие закона соответствия приводит к тому, что вместе с ломкой старых производственных отношений меняется весь тип общества. Тип общества, включающий перечисленные выше черты, называется общественно-экономической формацией (ОЭФ). Процесс смены общественно-экономических формаций в марксизме называется социальной революцией. (Существует еще термин «политическая революция», которым обозначается процесс смены власти без изменения ОЭФ). История человеческого общества, таким образом, является сменой общественно-экономических формаций. На этом основании марксистский подход к истории называют формационным подходом.
▼ Какие общественно-экономические формации выделяет марксизм в истории человечества? Отвечая на этот вопрос, чаще всего говорят о так называемой «пятичленке»: первобытнообщинном строе, рабовладельческой формации, феодализме, капитализме и коммунизме, состоящем из двух стадий – социализма и собственно коммунизма. На деле все обстоит несколько сложнее.
Так называемая «пятичленка» - результат последующего упрощения теории Маркса в нашей стране. На самом деле Маркс выделял следующие ступени исторического развития: первобытнообщинный, античный, азиатский, феодальный, буржуазный и коммунистический способы производства. В этой схеме мы видим вместо привычного рабовладельческого способа производства античный и азиатский. Маркс отмечал господство рабовладения в античном способе производства. Говоря же об азиатском способе производства, Маркс выделял два характерных для него начала – государственность и общинность, коллективизм. В азиатском способе коллективная собственность на землю переходит к государству. Государство олицетворяется деспотом, правящим при помощи своих ставленников. Население находится в полной зависимости от государства. В политологической литературе есть версия, что Маркс не довел до конца анализ азиатского способа производства, так как увидел в нем опасную параллель для столь превозносимого им государства диктатуры пролетариата. Дело в том, что в этом способе производства господствующая роль реально принадлежит бюрократии, а оппоненты Маркса говорили, что диктатура пролетариата превратится как раз в диктатуру бюрократии, в том числе и над пролетариатом. Примечательно, что В.И.Ленин в статье о Марксе, написанной им для энциклопедии «Гранат», цитировал высказывание об азиатском способе производства, а уже после революции, читая лекцию «О государстве», упоминание об азиатском способе производства пропустил. Высказывается предположение, что причиной этого является опасная параллель между тем, что Маркс относил к далеким досоциалистическим способам производства и тем, что реально существовало в Советской России. Состоявшаяся в отечественной исторической литературе в начале 30-х годов дискуссия об азиатском способе производства пришла к выводу, что это такой же рабовладельческий строй, как и античный. Впоследствии об азиатском способе производства у нас предпочитали не упоминать и сформировавшаяся в сталинский период «пятичленка» стала выдаваться за взгляд самого Маркса. Таким образом, марксистский подход сложнее того, что у нас привыкли понимать под формационным подходом.
Как бы то ни было, марксистский взгляд на историю сводится к тому, что народы и страны проходят в своем развитии путь от первобытнообщинного строя к коммунизму. История человечества изображается в виде своеобразного «формационного коридора». Разнообразие мира объясняется тем, что разные страны находятся в рамках разных общественно-экономических формаций. Считалось, что те страны, которые, с точки зрения марксизма, находятся на стадии феодализма, обязательно перейдут к капиталистической системе развития, а те, что являются капиталистическими, посредством социалистической революции перейдут к следующей формации.
Таковы основные положения марксисткой теории исторического процесса. К каким методам исторического исследования приведет данная теория? Марксистская теория при трансформации в совокупность методов исторического исследования приводит к следующим результатам. Историк, работающий в рамках марксистской методологии, прежде всего будет анализировать, в рамках какой общественно-экономической формации и на каком ее этапе находится та или иная страна. При анализе общественной жизни он будет в первую очередь обращать внимание на социально-экономические отношения: уровень развития материального производства, тип собственности на средства производства, соотношение производительных сил и производственных отношений. Особое внимание историк-марксист будет уделять классам и классовым отношениям, классовой сущности всех явлений политического и духовного порядка: государства, идеологии, морали и культуры. Предметом его особой заботы будет поиск предпосылок революции, революционных ситуаций, анализ и описание самих революций. Как и любая методология истории, марксизм обладает своими сильными сторонами. Безусловно положительным следует признать попытку выделить в историческом процессе некоторую субстанциональную основу, то есть то, что определяет ход истории; выделить и обосновать объективные законы развития человеческого общества. Марксистская методология отличается четкостью и логичностью. Она позволяет уложить многообразные факты человеческой истории в стройную схему. Эту черту данной методологии в качестве ее сильной стороны отмечают даже противники марксизма. Один исторический публицист (являющийся принципиальным противником марксизма) отмечал, что, когда он читает Маркса, ему кажется, как кто-то, склонившийся над его ухом, говорит ему: «Сейчас я открою тебе тайны истории». Марксизм претендует на всеохватность, на объяснение всех сторон человеческой жизни. Эта целостность, тотальность марксистского мировоззрения делала его привлекательным для многих, в частности, для представителей русской интеллигенции XIX века, стремившихся именно к такому типу мировоззрения. Наконец, марксистская методология обладает четким и детально разработанным понятийным аппаратом. Под единым понятием «цивилизационный подход» следует понимать два аспекта этого подхода. Они базируются на столь принципиально разных исходных посылках, что правильнее было бы говорить о двух разных цивилизационных подходах. Один из них исходит из того, что у разных стран существует единое направление исторического развития, единый ход истории. Понятие «цивилизация при этом будет пониматься как ступень в развитии всего человечества, характеризующаяся определенными качественными параметрами. Другой исходит из того, что многообразие мира не позволяет говорить о единой направленности исторического процесса и единых критериях прогресса, что мир представляет из себя совокупность цивилизаций, развивающихся по-разному и в разных направлениях. Понятие «цивилизация» в этом смысле означает определенный тип общества. Цивилизационный подход в первом смысле появился раньше, поэтому именно к нему и приложимо данное название. Но, чтобы не путать с другим аспектом этого же подхода, можно условно назвать его «глобальным цивилизационным подходом», или цивилизационным подходом в рамках теории линейного прогрессизма. Другой же аспект цивилизационного подхода правильнее называть «теорией локальных цивилизаций».
Чем характеризуется цивилизационный подход в рамках теории линейного прогрессизма? Данная теория исходит из того, что у всех стран и народов существует единая цель развития, единые критерии прогресса и, следовательно, единое направление исторического процесса. Идея цивилизации как ступени развития в истории человечества возникла в эпоху Просвещения. Цивилизация понималась как состояние общества, противостоящее дикости и варварству. Ее появление связывалось с производящим хозяйством, разделением труда, появлением ремесла и торговли, определенного уровня культуры, а также с наличием классов, частной собственности, государственно-правового регулирования человеческих отношений. Данный подход выделил, таким образом, следующие ступени в истории человечества: дикость – варварство – цивилизация. В настоящее время в рамках данного подхода выделяются другие ступени: традиционное (аграрное) общество – индустриальное (техногенное) общество – постиндустриальное (информационное) общество. Нетрудно заметить сходство данного цивилизационного подхода с марксистским. И там, и там присутствуют идеи линейного прогрессизма: единая цель и единое направление исторического процесса, стремление к унификации человеческой истории. Но есть и существенные различия. Марксистский подход выделяет другие ступени в истории человечества и по другим критериям. Он делает акцент на стадиальности, на прерывистости исторического процесса, всячески подчеркивая роль социальных революций. Цивилизационный подход делает акцент на непрерывности, эволюционности развития человеческого общества. Он позволяет преодолеть жестко заданные формационные рамки.
Например, без цивилизационного подхода невозможно выделение такого важного исторического и политического понятия, как тоталитаризм. Тоталитарными странами, как уже отмечалось выше, называются те, в которых правящий режим стремится установить контроль за всеми сферами жизни общества. Такими странами были, например, сталинский Советский Союз и гитлеровская Германия. Формационный подход разводит эти страны по разным ОЭФ: Советский Союз считается страной социалистической, а гитлеровская Германия – капиталистической. В рамках формационного подхода получается, что демократическая Англия будет находиться в одной группе стран вместе с фашистской Германией, а сталинский СССР – в другой. На деле же получается совсем по-другому: между Англией и Германией огромная пропасть, между тем, как Германия и СССР, при формальной разнице в целях развития и в конкретном наполнении общественных систем, похожи друг на друга. И там, и там правящая элита контролирует все сферы жизни общества. И там, и там существует монополия в политической жизни (единственная партия, объявленная руководящей силой общества), монополия в идеологической сфере (единственная идеология, объявленная верной, а остальные – ошибочными и вредными). Происходит сращивание партийного аппарата с государственным, террор становится средством внутренней политики, умаляется роль права и закона, насаждается психология «осажденной крепости». В Германии это делалось для построения «великого национального государства», в СССР – для построения социализма и коммунизма, но разница целей, повторим, совершенно не повлияла на сходство существовавших в этих странах систем. Очевидно, что понятие «тоталитаризм» преодолевает формационные рамки благодаря общим (цивилизационным) характеристикам, и это преодоление позволяет воссоздать более адекватную картину исторического процесса.
В чем суть теории локальных цивилизаций? Теория локальных цивилизаций в последнее время становится широко распространенной, в том числе и в учебной литературе. Примечательно, что там эта теория называет себя цивилизационным подходом без всяких оговорок о том, что существует другой аспект этого понятия. Это следует иметь в виду, чтобы не путать, в рамках какого именно цивилизационного подхода написан тот или иной учебник. Теория локальных цивилизаций возникла как реакция на попытки унифицировать многообразную человеческую историю. Данная теория исходит из следующих посылок: – история человечества – не однолинейный, а многообразный, многовариантный процесс; – не существует единых критериев исторического прогресса, нельзя изображать в качестве таковых европейские представления о прогрессе; – не существует единой мировой истории; история человечества представляет собой совокупность истории различных локальных цивилизаций, которые понимаются как основные типологические единицы исторического процесса. У каждой цивилизации – свои законы и свое направление развития. Глава III СОДЕРЖАНИЕ
1. Специфика истории как науки. Проблема объективной истины в исторической науке……..с. 3
2. Методология исторического исследования. Основные методологические подходы и школы…………………………………………………с.15
3. Исторические источники и их критика………………………………………………..с.37 В.И.ГОЛЬЦОВ
Введение в историю. Науковедческие и методологические аспекты исторической науки
Учебное пособие
Издательство «Самарский университет»
Изучение истории в вузе предполагает не только знание фактов по конкретным разделам курса и их интерпретацию, но и понимание специфики исторической науки и исторического знания, места истории в ряду других гуманитарных наук, знакомство с методологией исторического исследования, владение приемами работы с историческими источниками. К сожалению, эти вопросы недостаточно освещаются в вузовских учебниках по истории, особенно предназначенных для студентов неисторических факультетов и специальностей. Данное учебное пособие содержит материал, позволяющий студентам освоить важные для понимания конкретных разделов истории вопросы. В нем изложена специфика исторического исследования, проблема объективной истины в истории, основные методологические подходы и школы в исторической науке, их сильные и слабые стороны, сущность и классификация исторических источников, направления и приемы работы с ними. Учебное пособие предназначено для студентов, преподавателей, для всех, интересующихся историей.
Рецензенты – кандидат исторических наук, доцент А.В.Калягин; кандидат исторических наук, ст. преп. Д.А.Шевкуленко
© В.И.Гольцов, 2002
Глава I Специфика истории как науки. Проблема объективной истины в исторической науке
Прежде чем приступать к изучению истории как науки и говорить о ее специфике, следует задуматься: какой смысл мы вкладываем в слово история? Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-11; Просмотров: 1054; Нарушение авторского права страницы