|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Тема 1. Стереотипы поведения в системе культуры. Тема 1. Стереотипы поведения в системе культуры . НСтр 1 из 16Следующая ⇒
СОДЕРЖАНИЕ
Тема 1. Стереотипы поведения в системе культуры Н. А. Коноплева ГЕНДЕРНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ Гендерные стереотипы – сформировавшиеся в культуре обобщенные представления (убеждения) о том, как действительно ведут себя мужчины и женщины. Термин следует отличать от понятия гендерная роль, означающего набор ожидаемых образцов поведения (норм) для мужчин и женщин. Появление гендерных стереотипов обусловлено тем, что модель гендерных отношений исторически выстраивалась таким образом, что половые различия располагались над индивидуальными, качественными различиями личности мужчины и женщины. Уже у Платона можно встретить убеждение в отличии всех женщин от мужчин: «…по своей природе, как женщина, так и мужчина могут принимать участие во всех делах, однако женщина во всем немощнее мужчины» (Платон, «Республика»). В философских, психологических, культурологических текстах прослеживаются гендерные стереотипы. Так, Аристотель в работе «О рождении животных» утверждал: «Женское и мужское начала принципиально различны по своему предназначению: если первое отождествляется с телесным, с материей, то второе – с духовным, с формой». Подобный взгляд встречается у Н. А. Бердяева, В. Ф. Эрна, В. И. Иванова. Мужское начало у многих авторов трактуется как зачинающее, женское – восприемлющее; первое – инициативно, второе – рецептивно, первое – деятельное, второе – страдательное, первое – динамическое, второе – статическое. Можно выделить бинарные оппозиции, стереотипно приписываемые мужчине-женщине: Логичность – интуитивность, абстрактность – конкретность. Прежде всего, мужественность соотносится с логичностью, а женственность – с интуитивностью (Булгаков; Флоренский; Розанов; Логинов; Хрипкова; Колесов и др.). «Мужское мышление отличается склонностью к обобщениям, абстрактностью < …> мужчина более рационален». «Мужское и женское самосознание имеет каждое свои отличительные черты: мужчина логичен, полон инициативы; женщина инстинктивна, склонна к самоотданию, мудра нелогической и неличной мудростью простоты и чистоты». В тоже время, женщин интересуют конкретные вещи, они конкретны в своей мыслительной деятельности. Простор женскому интеллекту обычно открывают прикладные и близкие к практике науки. Такой же взгляд на женскую конкретность можно проследить у В. В. Розанова, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева. Об оппозиции разума, сознательности, логичности мужчины – и сердца, инстинкта, интуиции женщины писали В. Соловьев, В. Ф. Эрн. Инструментальность – экспрессивность. Сознательность – бессознательность. Бытует стереотипное мнение, что женская чувственность, эмпатичность, эмоциональная экспрессивность отличают ее от мужчины с его инструментальной размеренностью, ориентированной на цель и компетентность. Благодаря этим качествам считается, что все женщины более гибки, отзывчивы. Мужчины же более тверды и властны (Флоренский). К этому можно присоединить мнение С. Н. Булгакова о том, что женщина связана с «глубинами бытия». О женской впечатлительности и восприимчивости писали В. Ф. Эрн, П. А. Флоренский и др. Власть – подчинение. Женскими считались также преданность, жертвенность, терпение, покорность. Мужчину рассматривали как имеющего противоположные качества и потому мужское и женское начала осмысливались в категориях власть-подчинение. «Мужчине приписывается право распоряжаться женщиной, «быть покровителем и вождем», право женщины – «в дар за любовь свою получить мужественного и сильного покровителя». С. Н. Булгаков, рассматривая власть, выделяет в ней два начала: «Власть двойственна по природе, она знает активное и пассивное начало, слагается из властвования и подчинения... Власть представляет собой обособившееся, утвердившееся в оторванности своей мужское начало, которому присуща стихия насилия: она умеет только покорять и повелевать, но не любить и сострадать. А соответственно и повиновение влавствуемых, пассивное начало власти принимает черты столь же отвлеченной женскости, угнетаемой и порабощаемой». Проблему господства-подчинения рассматривают также психоаналитики, говоря о садомазохизме. Известно, что Фрейд воспринимал мазохизм как выражение женской сущности. Порядок – хаос. Кроме того, философский взгляд на гендерную дифференциацию формы и материи выражается в противопоставлении порядка и хаоса. Так, Н. А. Бердяев, говоря о мужском и женском началах, отмечает: «Поскольку мужское начало есть начало оформления, внесения смысла, Логоса, строя, лада, поскольку мужественный дух оформляет, дисциплинирует, организует, постольку оно есть начало порядка». Беспорядок и хаос рассматриваются как проявления женского начала: «Дух женственно-пассивный погружает в бесформенный, недисциплинированный, неорганизованный хаос». К этому можно присоединить подобные взгляды В. Ф. Эрна, А. Белого, Вс. Иванова, Н. А. Бердяева, П. А. Флоренского. Вместе с тем, современные исследователи женской и мужской психологии не считают, что мужское начало – проявление порядка, а женское – хаоса; каждый пол отличается своим своеобразным типом деятельности. Так, Р. Горски сообщает, что мужчины склонны сначала зафиксировать любую проблему, а лишь затем рассматривать ее, женщины же анализируют взаимоотношения по ходу дела. И если мужчинам свойственно фокусироваться на одной проблеме, то женщины фокусируются на цели, но держат в уме и широкую картину поля действия. У. Штейнберг считает, что в современной культуре очень часто женщин, которые могут думать и наслаждаться мыслительным процессом, обвиняют в мужеподобности. А так как эмоциональные проявления и экспрессивность ассоциируются с женской социально–половой ролью, то в силу устоявшихся традиций они не считаются мужскими. И пока мужчины, переживающие тонкие и глубокие эмоции, будут считаться в обществе женоподобными, они не смогут полностью реализовать свой мощный потенциал с учетом ограничений, накладываемых на эти «женские» проявления культурой. Следует помнить, что как женщина способна развивать свое мышление так, чтобы оно стало эквивалентно мужскому, так и мужчина, в свою очередь, может дифференцировать свои потребности и чувства не хуже женщины. Кроме того, следует помнить о разных типах мужчин и женщин, содержащих в различных вариациях фемининные и маскулинные проявления. Только изменение культурных стереотипов поможет полной реализации личности, сочетающей в себе как мужские, так и женские качества. Независимость, индивидуальность – близость, коллективность. Важный гендерный стереотип состоит в том, что женщинам свойственно следить в первую очередь не за объектами и решением каких–то задач, а за благополучием людей, составляющих их круг общения. Так, Н. Ходоров, К. Гиллиган утверждают, что женщины на первое место ставят отношения между людьми, в то время как мужчины во всех обществах более независимы, доминантны, властны, авторитарны и решительны. Женщины же более осторожны, склонны к подчинению, отзывчивы и демократичны. Сила Я – слабость Я. Также стереотипно считается, что мужчин и женщин отличают проявления силы их личности. По мнению Флоренского, «женская деятельность в значительной мере, в более значительной, чем мужская, есть деятельность не самой женщины, а других сил в женщине». К этому можно присоединить мнение В. В. Розанова: «Я мужчины – в гору величиной, Я женское... да оно просто прислонено к мужскому Я». П. Флоренский сравнивает мужское начало с вертикалью, а женское – с горизонталью. Кроме того, подобный взгляд Н. Бердяева на пол прослеживается в его произведении «О назначении человека», где он утверждает, что «женщина, в которой совсем бы отсутствовал мужской принцип, не была бы личностью. Мужской принцип есть по преимуществу антропологический и личный. Женский же принцип есть по преимуществу космический и коллективный». Импульсивность, активность – статичность, пассивность. В представлении Аристотеля сила, активность, движение, жизнь исходят из мужского начала, женщина же дает только пассивную материю. Гиппократ поддерживает эту доктрину и выделяет слабое (женское) и сильное (мужское) семя. Теория Аристотеля просуществовала на протяжении всех Средних веков, вплоть до современной эпохи. Гегель также считает, что два пола должны быть различными: один – активным, другой – пассивным. Пассивность достается женщине. «Вследствие дифференциации мужчина являет собой принцип активный, а женщина – принцип пассивный, ибо она остается в своем неразвернутом единстве». Современные исследователи противопоставляют активность, склонность к риску, деспотичность, импульсивность мужчин и покорность, пассивность, зависимость, слабость женщин. Непостоянство, неверность, радикализм – постоянство, верность, консерватизм. Также в культуре бытует стереотипное убеждение, что женщин отличает консервативность, верность всему состоявшемуся, мужчин же – радикализм, непостоянство. Зиммель отмечает привязанность женщин ко «всему бывшему, состоявшемуся», рассматривает эту проблему в свете бинарных оппозиций: «верность» – «неверность». Итак, философы, антропологи, психологи обосновывают различие полов, различие мужчины и женщины. Но можем ли мы сказать, что не встречаем логичных женщин и чувственных мужчин; активных, властных, доминантных, агрессивных женщин и пассивных, подчиняющихся мужчин? Социологическое значение понятий мужской – женский получает свое содержание благодаря наблюдению над действительно существующими мужскими и женскими индивидами. Эти наблюдения показывают, что ни в биологическом, ни в психологическом смысле не встречается чистой мужественности или женственности. У каждой личности наблюдается «смесь» биолого-психологических признаков своего и противоположного пола. Современная психология выделяет по четыре полоролевых типа, свойственных мужчинам и женщинам: мужественный, женственный, андрогинный и недифференцированный. Но в то же время, следует понимать, что «двуполое человеческое существо наделено определенным полом, и оно не может соединять в себе противоположные сущности, пока не обретет свою собственную». Эта сущность должна стать тождественной самой себе и принимающей себя во всех аспектах свойств, мужских и женских. Коноплева Н. А. Гендерные стереотипы / Н. А. Коноплева // Словарь гендерных терминов / под ред. А. А. Денисовой. – М.: Информация – XXI век, 2002. – С. 62–65. Е.В. Басистая Ф. Энгельс II. СЕМЬЯ < …> Воссоздавая, таким образом, историю семьи в обратном порядке, Морган, в согласии с большинством своих коллег, приходит к выводу, что существовало первобытное состояние, когда внутри племени господствовали неограниченные половые связи, так что каждая женщина принадлежала каждому мужчине и равным образом каждый мужчина – каждой женщине. О таком первобытном состоянии говорили, еще начиная с прошлого века, но ограничивались общими фразами; лишь Бахофен, – и в этом одна из его крупных заслуг, – отнесся серьезно к этому вопросу и стал искать следы этого состояния в исторических и религиозных преданиях. Мы знаем теперь, что эти найденные им следы возвращают нас вовсе не к общественной ступени неупорядоченных половых отношений, а к гораздо более поздней форме, к групповому браку. Названная примитивная общественная ступень, – если она действительно существовала, – относится к столь отдаленной эпохе, что едва ли можно рассчитывать найти среди социальных ископаемых, у отставших в своем развитии дикарей, прямые доказательства ее существования в прошлом. Заслуга Бахофена в том и заключается, что он выдвинул на первый план исследование этого вопроса. < …> Ибо что же это значит: неупорядоченные половые отношения? Это значит, что запретительные ограничения нашего или какого-нибудь более раннего времени не имели тогда силы. Мы уже видели, как отпало ограничение, обусловленное ревностью. А то, что ревность – чувство, развившееся относительно поздно, можно считать твердо установленным. То же самое можно сказать по поводу представления о кровосмешении. Не только брат и сестра были первоначально мужем и женой, но и половая связь между родителями и детьми еще в настоящее время допускается у многих народов. Банкрофт свидетельствует о существовании таких отношении у кавиаков на побережье Берингова пролива и у жителей острова Кадьяк близ Аляски, у тинне во внутренней части британской Северной Америки; Летурно дает сводку таких же фактов, встречающихся у индейцев–чиппевеев, у кукусов в Чили, у караибов, у каренов на Индокитайском полуострове; о рассказах древних греков и римлян о парфянах, персах, скифах, гуннах и др. нечего и говорить. Пока не было открыто, что такое кровосмешение (а это – открытие, и притом в высшей степени ценное), половая связь между родителями и детьми могла вызывать не больше отвращения, чем между другими лицами, принадлежащими к разным поколениям, а это ведь и теперь случается в самых филистерских странах, не возбуждая большого ужаса; даже старые «девы» в возрасте за шестьдесят лет, если они достаточно богаты, выходят иногда замуж за молодых мужчин лет тридцати. Если же от известных нам наиболее ранних форм семьи отбросить связанные с ними представления о том, что является кровосмешением, – представления, совершенно отличные от наших и часто прямо противоречащие им, – то мы получим форму половых отношений, которую можно обозначить только как неупорядоченную. Неупорядоченную постольку, поскольку еще не существовало ограничений, установленных впоследствии обычаем. Но отсюда еще отнюдь не следует неизбежность полного беспорядка в повседневной практике этих отношений. Временное сожительство отдельными парами, как это теперь бывает в большинстве случаев даже при групповом браке, отнюдь не исключается. < …> Согласно Моргану, из этого первобытного состояния неупорядоченных отношений, вероятно, весьма рано развилась: 1. Кровнородственная семья – первая ступень семьи. Здесь брачные группы разделены по поколениям: все деды и бабки в пределах семьи являются друг для друга мужьями и женами, равно как и их дети, то есть отцы и матери; равным образом дети последних образуют третий круг общих супругов, а их дети, правнуки первых, – четвертый круг. Таким образом, в этой форме семьи взаимные супружеские права и обязанности (говоря современным языком) исключаются только между предками и потомками, между родителями и детьми. Братья и сестры – родные, двоюродные, троюродные и более далеких степеней родства – все считаются между собой братьями и сестрами и уже в силу этого мужьями и женами друг друга. Родственное отношение брата и сестры на этой ступени семьи включает в себя половую связь между ними как нечто само собой разумеющееся. Кровнородственная семья вымерла. Даже у наиболее диких народов, о которых рассказывает история, нельзя найти ни одного бесспорного примера ее. Но то, что такая семья должна была существовать, нас заставляет признать гавайская система родства, остающаяся в силе еще и поныне во всей Полинезии и выражающая такие степени кровного родства, какие могут возникнуть лишь при этой форме семьи; признать это заставляет нас все дальнейшее развитие семьи, предполагающее существование этой формы как необходимой первоначальной ступени. < …> 2. Пуналуальная семья. Если первый шаг вперед в организации семьи состоял в том, чтобы исключить половую связь между родителями и детьми, то второй состоял в исключении ее для сестер и братьев. Этот шаг, ввиду большего возрастного равенства участников, был бесконечно важнее, но и труднее, чем первый. Он совершался не сразу, начавшись, вероятно, с исключения половой связи между единоутробными братьями и сестрами (то есть с материнской стороны), сперва в отдельных случаях, потом постепенно становясь правилом (на Гавайских островах бывали отступления еще в настоящем столетии) и, закончившись запрещением брака даже в боковых линиях, то есть, по нашему обозначению, для детей, внуков и правнуков родных братьев и сестер. Это служит, по мнению Моргана, «прекрасной иллюстрацией того, как действует принцип естественного отбора». Не подлежит сомнению, что племена, у которых кровосмешение было благодаря этому шагу ограничено, должны были развиваться быстрее и полнее, чем те, у которых брак между братьями и сестрами оставался правилом и обязанностью. А как сильно сказалось влияние этого шага, доказывает непосредственно им вызванное и выходящее далеко за рамки первоначальной цели учреждение Рода, который образует основу общественного порядка большинства, если не всех, варварских народов земли и от которого мы в Греции и Риме переходим непосредственно в эпоху цивилизации. Непосредственно из пуналуальной семьи, по-видимому, возник в громадном большинстве случаев институт рода. Правда, исходным моментом для него могла служить также и австралийская система брачных классов: у австралийцев имеются роды, но у них еще нет пуналуальной семьи, а существует более грубая форма группового брака. < …> 3. Парная семья. Известное соединение отдельных пар на более или менее продолжительный срок имело место уже в условиях группового брака или еще раньше; мужчина имел главную жену (едва ли еще можно сказать – любимую жену) среди многих жен, и он был для нее главным мужем среди других мужей. < …> На этой ступени мужчина живет с одной женой, однако так, что многоженство и, при случае, нарушения верности остаются правом мужчин, хотя первое имеет место редко в силу также и экономических причин; в то же время от женщин в течение всего времени сожительства требуется в большинстве случаев строжайшая верность, и за прелюбодеяние их подвергают жестокой каре. Брачные узы, однако, легко могут быть расторгнуты любой из сторон, а дети, как и прежде, принадлежат только матери. < …> Племена с родовой организацией должны были, таким образом, одержать верх над отставшими или своим примером увлечь их за собой. Развитие семьи в первобытную эпоху состоит, следовательно, в непрерывном суживании того круга, который первоначально охватывает все племя и внутри которого господствует общность брачных связей между обоими полами. Путем последовательного исключения сначала более близких, затем все более отдаленных родственников, наконец, даже просто свойственников, всякий вид группового брака становится, в конце концов, практически невозможным, и в результате остается одна пока еще непрочно соединенная брачная пара, та молекула, с распадением которой брак вообще прекращается. < …> 4. Моногамная семья. Она возникает из парной семьи, как показано выше, на рубеже между средней и высшей ступенью варварства; ее окончательная победа – один из признаков наступления эпохи цивилизации. Она основана на господстве мужа с определенно выраженной целью рождения детей, происхождение которых от определенного отца не подлежит сомнению, а эта бесспорность происхождения необходима потому, что дети со временем в качестве прямых наследников должны вступить во владение отцовским имуществом. Она отличается от парного брака гораздо большей прочностью брачных уз, которые теперь уже не расторгаются по желанию любой из сторон. Теперь уже, как правило, только муж может их расторгнуть и отвергнуть свою жену. Право на супружескую неверность остается обеспеченным за ним и теперь, во всяком случае, в силу обычая определенно предоставляет такое право мужу, если только он не вводит сожительницу под семейный кров), и по мере дальнейшего общественного развития оно осуществляется все шире; если же жена вспомнит о былой практике половых отношений и захочет возобновить ее, то подвергается более строгой каре, чем когда-либо прежде. < …> Таким образом, единобрачие появляется в истории отнюдь не в качестве основанного на согласии союза между мужчиной и женщиной и еще меньше в качестве высшей формы этого союза. Напротив. Оно появляется как порабощение одного пола другим, как провозглашение неведомого до тех пор во всей предшествующей истории противоречия между полами. < …> Единобрачие – это та клеточка цивилизованного общества, по которой мы уже можем изучать природу вполне развившихся внутри последнего противоположностей и противоречий. < …> Итак, мы имеем три главные формы брака, в общем и целом соответствующие трем главным стадиям развития человечества Дикости соответствует групповой брак, варварству – парный брак, цивилизации – моногамия, дополняемая нарушением супружеской верности и проституцией. Между парным браком и моногамией на высшей ступени варварства вклинивается господство мужчин над рабынями и многоженство. Как показало все наше изложение, своеобразие прогресса, который проявляется в этой последовательной смене форм, заключается в том, что половой свободы, присущей групповому браку, все более и более лишаются женщины, но не мужчины. И, действительно, групповой брак фактически существует для мужчин и по настоящее время. То, что со стороны женщины считается преступлением и влечет за собой тяжелые правовые и общественные последствия, для мужчины считается чем-то почетным или, в худшем случае, незначительным моральным пятном, которое носят с удовольствием. Но чем больше старинный гетеризм изменяется в наше время под воздействием капиталистического товарного производства и приспособляется к последнему, чем больше он превращается в неприкрытую проституцию, тем сильнее его деморализующее воздействие. При этом мужчин он деморализует гораздо больше, чем женщин. Среди женщин проституция развращает только тех несчастных, которые становятся ее жертвами, да и их далеко не в той степени, как это обычно полагают. Зато всей мужской половине человеческого рода она придает низменный характер. Так, например, долгое пребывание в положении жениха в девяти случаях из десяти является настоящей подготовительной школой супружеской неверности. < …> Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства / Ф. Энгельс. – М.: Издательство политической литературы, 1980. – С. 53–160. ЗАКОНЫ МАНУ ГЛАВА III <...> 4. Омывшись с позволения гуру, исполнив, согласно правилу обряд возвращения домой (samavrtta), дважды рожденному надо взять жену одной с ним варны, обладающую благоприятными знаками. 10. Надо брать в жены женщину, свободную от телесных недостатков, имеющую приятное имя, походку лебедя (hansa) или слона, нежные волосы на теле и голове, красивые зубы, нежные члены. 11. Благоразумному не следует брать в жены ту, у которой нет брата и отец неизвестен, из опасения, что она может оказаться путрикой, а также [из опасения] нарушения дхармы. 12. При первом браке дважды рожденному рекомендуется [жена] его варны; но у поступающих по любви могут быть жены согласно прямому порядку [варн] (kramacas). 13. Для щудры предписана жена щудрянка, для вайщия – (шудрянка] и своей [варны], для кшатрия – те [обе] и своей [варны], для брахмана – те [три], а также своей [варны] 14. Ни в одном сказаний не упоминается жена–щудрянка у брахмана или кшатрия, даже у находящихся в крайних обстоятельствах. 15. Дважды рожденные, берущие по глупости в жены низкорожденных женщин, быстро низводят семьи и потомков к положению щудры (yudrata). 16. Согласно Атри и сыну Утатхьи [уже только] женившийся на щудрянке впадает в грех, по Щаунаке – вследствие рождения [от нее] сына, согласно Бхригу–вследствие [рождения] потомства [только] от нее. 17. Брахман, возведя щудрянку на ложе, [после смерти] низвергается в ад; произведя от нее сына, он лишается брахманства. 18. Предки и боги не вкушают [приношения] того, у которого обряды в честь богов, предков и гостей совершаются в ее присутствии; поэтому он не идет на небо. 19. Для целующего щудрянку (vrsali), для оскверненного [ее] дыханием, а также для породившего от нее потомство не предписывается искупления. <...> 27. Вручение (dana) дочери, наряженной и наделенной [драгоценностями жениху] ученому и доброго поведения, [которого отец] сам приглашает, называется дхармой брахма. 28. Вручение наряженной дочери жрецу, надлежаще занятому в жертвоприношении, когда он исполняет обряд, они называют дхармой дайва 29. [Когда отец], получив от жениха в соответствии с дхармой быка и корову или две пары, выдает дочь по правилам, такая дхарма называется арша. 30. Вручение дочери [ее отцом после] произнесения слов: «Исполняйте оба вместе дхарму», – и оказания почестей [жениху] называется обрядом (vidhi) праджапатья. 31. Выдача дочери, [когда жених] дает добро (dravina) родственникам и невесте столько, сколько может и добровольно, называется дхармой асура 32. Добровольный союз девушки и жениха, любострастный (maithunya), происходящий из желания, называется гандхарва. 33. Похищение из дома кричащей и плачущей девушки силой, сопровождаемое убийствами, ранениями и разрушениями, называется обрядом ракшаса. 34. Когда [кто-либо] тайком овладевает спящей, опьяненной или безумной, это – наихудший из видов брака, восьмой, известный, [как] пайщача.<...> 42. Безукоризненное потомство у людей производится от безукоризненных браков, достойное осуждение – от достойных осуждения, поэтому надо избегать [форм брака], достойных осуждения. 43. Обряд соединения рук предписывается [при брачной церемонии] с женщинами той же варны; должно знать следующий обряд при браке среди представителей различных варн: 44. При [обряде] бракосочетания с человеком более высокой варны кшатрийка должна держать стрелу, девушка-вайщийка – стрекало, щудрянка должна держать край одежды. <...> 51. Разумному отцу не следует брать даже самого незначительного вознаграждения (culka) за дочь; ибо человек, берущий по жадности вознаграждение, является продавцом потомства. <...> 56. Где женщины почитаются, там боги радуются; но где они не почитаются, там все ритуальные действия (kriya) бесплодны. 57. Та семья, где женщины, члены семьи, печалятся, быстро погибает, но та, где они не печалятся, всегда процветает. 58. Те дома, которые проклинают непочтенные женщины, члены семьи, совершенно погибают, как бы разрушенные магической силой. 59. Поэтому людьми, желающими благополучия, они должны быть почитаемы [дарением] украшений, одеждами и пищей на праздниках и торжествах. 60. В какой семье муж всегда доволен женой и жена так же – мужем, там благополучие прочно. 61. Ибо, если жена не блистает красотой, она не привлекает мужа, а из-за отсутствия привлекательности муж не производит потомства. 62. Если жена блистает, весь дом сияет; но если она лишена красоты, он весь не сияет. 63. Вследствие дурных браков, неисполнения священных обрядов, пренебрежения к изучению Веды и неуважения к брахманам, 64. вследствие [занятия] ремеслами, денежными сделками (vyavahara), [рождения] детей только от щудрянок, [торговли] коровами, лошадьми! И повозками, [занятия] земледелием и услужением при царе, 65. совершения жертвоприношений для недостойных этого, неверия в посмертное воздаяние по делам (nastikyena... karmanam) семьи, лишенные знания Веды, скоро погибают. 66. Но семьи, богатые знанием Веды, хотя и с малым достатком, причисляются к почтенным семействам и приобретают большую славу. 67. Пусть домохозяин исполняет на огне, зажженном на свадьбе, домашние обряды согласно правилам, пять [великих] жертвоприношений и [готовит на нем] ежедневную пищу. 68. У домохозяина [есть] пять вещей, могущих вызвать смерть, – очаг, точильный камень, метла, пестик со ступкой и сосуд для воды; употребляя их, он опутывается [сетями греха]. 69. Для искупления в должном порядке [прегрешений, совершенных посредством] всех этих [пяти], великими риши предписано для домохозяина ежедневное [исполнение] пяти великих Законы Ману. – М.: Эксмо–Пресс, 2002. – 496 с.
Конфуций ЛУНЬЮЙ Глава шестнадцатая (Цзи-ши) <...> 2. Кун-цзы сказал: «Когда в Поднебесной царит дао, ритуал, музыка, [приказы] на карательные походы исходят от сына неба. Когда в Поднебесной нет дао, музыки, ритуала, [приказы] на карательные походы исходят от чмсухоу. Когда [они] исходят от чмухоу, редкий случай, чтобы власть не была утрачена в течение [жизни] десяти поколений. Если же [они] исходят от высших сановников, то редкий случай, чтобы власть не была утрачена в течение [жизни] пяти поколений. Если же судьба государства оказывается в руках мелких чиновников, то редкий случай, чтобы власть не была утрачена в течение [жизни] трех поколений. Когда в Поднебесной царит дао, то правление [уже] не находится в руках сановников. Когда в Поднебесной царит дао, то простолюдины не ропщут». 4. Кун-цзы сказал: «Три вида дружбы приносят пользу и три – вред. Когда дружишь с человеком или прямым, или честным, или обладающим большой проницательностью, – это приносит пользу; когда дружишь с человеком или неискренним, или изворотливым, или бойким на язык, – это приносит вред». 5. Кун-цзы сказал: «Три вида радости приносят пользу и три вида – вред. Когда радуешься от того, что или поступаешь в соответствии с ритуалом и музыкой, или говоришь о добрых делах людей, или вступаешь в дружбу с мудрыми людьми, – это приносит пользу. Когда испытываешь радость от того, что или предаешься расточительству, или праздности, или пирам, – это приносит вред». 7. Кун-цзы сказал: «Благородный муж избегает трех вещей: в юности, когда организм еще не окреп, он избегает любовных утех; в зрелом возрасте, когда у него появляются силы, он избегает драк; в старости, когда организм ослабевает, он избегает жадности». 8. Кун-цзы сказал: «Благородный муж боится трех вещей: он боится веления неба, великих людей и слов совершенномудрых. Низкий человек не знает веления неба и не боится его, презирает высоких людей, занимающих высокое положение; оставляет без внимания слова мудрого человека». 9. Кун-цзы сказал: «Те, кто обладает врожденными знаниями, стоят выше всех. За ними следуют те, кто приобретает знания благодаря учению. Далее следуют те, кто приступает к учению, встретившись с трудностями. Те же, кто, встретившись с трудностями, не учатся, стоят ниже всех». 10. Кун-цзы сказал: «Благородный муж думает о девяти [вещах]: о том, чтобы видеть ясно; о том, чтобы слышать четко; о том, чтобы его лицо было приветливым; о том, чтобы его поступки были почтительными; о том, чтобы его речь была искренней; о том, чтобы его действия были осторожными; о необходимости спрашивать других, когда появляются сомнения; о необходимости помнить о последствиях своего гнева; о необходимости помнить о справедливости, когда есть возможность извлечь пользу». 11. Кун-цзы сказал: «Есть люди, которые относятся к добродетели так, словно они [никогда не смогут] достигнуть ее; относятся к злу так, словно они остерегаются его. Я видел таких людей и слышал такие слова. Есть люди, которые живут в уединении, чтобы укрепить свою волю, поступают в соответствии с долгом, чтобы распространить свое учение. Я слышал такие слова, но не видел таких людей». Конфуций. Изречения (Луньюй). – М.: Терра–Книжный клуб, 2009. – 432 с.
И. А. Фролова Юдзан Дайдодзи Глава II Управление домом Если самурай недоволен какими-то поступками своей жены, он должен разумными доводами убедить ее согласиться с ним. При этом в пустяках лучше быть терпимым и снисходительным к ней. Но если она ведет себя плохо, и он считает, что от нее не будет никакой пользы, он, в исключительных случаях, может развестись с ней и отослать ее домой к родителям. Но если самурай не делает этого и продолжает держать ее в своем доме, так что люди обращаются к ней по уважительным именам окусама и камисама, но при этом кричит на нее и поносит ее оскорбительными выражениями, он ведет себя так, как наемники и чернь, живущие на задворках торговых кварталов, что не подобает самураю-рыцарю. Еще менее подобает ему хвататься за меч или грозить жене кулаком – храбрость, на которую осмелится только трусливый самурай. Ибо девушка, рожденная в самурайском доме и достигшая брачного возраста, никогда, будь она мужчиной, не стала бы терпеть, чтобы кто-нибудь грозил ей кулаками. Лишь потому, что она имела несчастье родиться, женщиной, ей остается лить слезы и мириться с этим. Храбрый самурай никогда не угрожает тому, кто слабее его. Тот же, кто любит и делает то, что презирает отважный человек, справедливо называется трусом. Родственники Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-05-29; Просмотров: 574; Нарушение авторского права страницы