Пусть она скажет, что Изабелль здесь, что она до сих пор в монастыре.

− К сожалению, я не могу этого сделать. Сестра Изабелль покинула монастырь со своим сыном час назад.

− В это же время скончалась сестра Мария, – закончил Лиам. Глаза женщины непонимающе расширились, но, тем не менее, она сделала для себя какие-то выводы.

− Вы должны уйти, вам здесь не место.

Кристина схватила Лиама за руку, испугавшись неожиданной враждебности женщины из монастыря. Кристина была не из пугливых, но это место по какой-то причине наводило на девушку страх.

Над их головами с криком кружила стая ворон.

Мир окрасился в серый цвет.

Кристина неуверенно подергала Лиама за руку, но он сжал ее пальцы, удерживая подругу на месте.

− Сестра, опишите этого человека. Сына сестры Изабелль.

Женщина в панике попятилась назад. Лиам сделал несколько шагов к ней.

− Не приближайтесь! Сестра Мария специально пригласила вас на рассвете! Демонам нет входа на священную землю!

− Что? Каким еще демонам? – изумилась Кристина, забывая про страх. Ее одолело возмущение.

− Как выглядел этот человек? Опишите его, прошу! – умолял Лиам, но сестра Елизавета бросилась за ворота, поспешно закрывшись изнутри на засов. – Сестра, прошу! Какого…

Лиам обернулся к Кристине, яростно выдыхая облачко пара.

− Что, Лиам? – спросила Кристина, осторожно подступая к юноше. Она уже знала ответ. – Что?

− Просто… − он хотел что-то сказать, как-то объяснить происходящее, но слов просто не было. Лишь отвращение к самому себе.

Еще никогда в жизни Лиам не испытывал страх. Он не знал, что это за чувство. Все люди описывали его по-разному. Есть ли это беспомощность человека перед происходящим – тем, на что мы не можем повлиять? Или же это что-то, как химические яды, отравляющее мозг?

Он и сейчас не знал. Просто чувство, высасывающее изнутри все хорошее, было именно страхом.

Лиам очнулся, набрал номер брата и сказал:

− Рэн. Изабеллы нет. Он забрал ее.

Глава 27

Два дня назад

Тик…так…

Я в доме Экейна. Вспышка. Пришла забрать свой дневник, чтобы найти свою биологическую мать.

Вспышка.

Хочу понять, почему она отказалась от меня. Хочу иметь плот, который спасет меня посреди этого тихоокеанского ужаса. Нет. Позже.

Я в полиции.

Вспышка.

Я вижу, как Кэмерон идет по коридору мимо кабинета в котором я сижу, и я смотрю в его глаза не в силах оторвать взгляд, потому что знаю, что он здесь из-за меня.

Все словно в замедленной съемке.

Вспышка.

Я чувствую резкую боль, сдавившую горло.

Вспышка.

Мое горло внезапно обжигает, руки и ноги дергаются в конвульсиях, я падаю, заваливаясь набок и ударяюсь головой. Резкая боль, я теряю сознание.

Вспышка.

Свет просочился сквозь слипшиеся ресницы, и я вздрогнула.

Надо мной склонилась незнакомая девушка, и она щелкала затвором фотоаппарата снимая меня. Вот откуда были эти вспышки. Мое сердце резко заколотилось. Я забарахталась на постели в панике содрогаясь.

− Ты кто? Где я? Что ты делаешь, прекрати! – рявкнула я, быстро ориентируясь в пространстве. Комната с двумя постелями и маленькими окошечками под потолком. Стены без обоев: обычные, белые.

Все это смутно напомнило мне кое-что.

− Ты здесь, потому что ты убила своих родителей! – воскликнула девушка, вновь исподтишка сфотографировав меня.

− Я никого не убивала. – Я в упор посмотрела на нее. – Прекрати меня снимать! – Я была на взводе. События восстанавливались с головокружительной скоростью, выбивая меня из колеи.

− Я делаю это, чтобы потом могла отличить тебя.

Я сосредоточилась на девушке. У нее были жуткие голубые глаза, пронизывающие меня насквозь. И жуткие черные волосы до плеч. Она сама обкорнала себя, судя по тому, что где-то пряди были короче, а где-то длиннее.

− Тебя могут подменить, как подменили моих родителей и сестер. – Девушка опустила фотоаппарат и прошипела: − Только тсс-с! Никто не должен знать об этом, а то все решат, что я сумасшедшая!

Боюсь, уже все итак знают.

Мы в психушке.

− Как я здесь оказалась? – спросила я, решив разговаривать спокойно, словно мы не в больнице для психов, и я не заперта в одной комнате с этой странной девушкой.

− Ты не помнишь? – подозрительно спросила она. Я нахмурилась. Она что, думает, что и я – не я?

Пришлось сказать:

− Я ударилась головой при допросе в полиции.

− Ты действительно убила своих родителей?! – восхищенно воскликнула девушка, присаживаясь ко мне на постель, и я рефлекторно отшатнулась, но та словно не заметила: – А что, их тоже подменили? Моих подменили.

− Я никого не убивала, – повторила я. – Моих родителей никто не подменял. И я не сумасшедшая.

− Да. Они все так говорят. Меня зовут Рокси, а тебя?

− Э-э…меня зовут Аура.

− Теперь мы станем подругами. – Она снова щелкнула затвором, несмотря на то, что объектив фотоаппарата упирался ей в колени. − А зачем ты убила своих родителей, если их не подменили?

− Я НИКОГО НЕ УБИВАЛА! – рявкнула я и поспешно извинилась. – Прости, Рокси.

Девушка заплакала:

− Почему ты на меня орешь?..

Несколько секунд я в ступоре смотрела как по ее щекам скатываются самые настоящие слезы. Потом решила ничему не удивляться и облокотилась о стену, откидывая голову назад.

Я должна решить, что делать дальше. Как справиться с происходящим, если меня упрятали в психушку? Нет. Нет, я не позволю такому пустяку сломить меня, после того что я пережила. Я уже близка к тому, чтобы знать правду.

− Прости, Рокси. Я не хотела на тебя кричать. Просто… я не убивала родителей. – Я повернула голову в сторону девушки и наткнулась на ее открытый доверчивый взгляд. − Я никого не убивала. Я не делала ничего.

− Тогда почему ты здесь? – спросила она обиженным тоном.

Рокси ведь не сильно больная, верно? То, что ей кажется, что всех вокруг подменили еще не значит, что она сумасшедшая.

− Ну, − я попыталась выглядеть благоразумно, когда говорила, – некоторые люди меня преследуют.

− Ты продала душу дьяволу?

− Что? – Мое лицо вытянулось. Рокси важно закивала:

− Да. Да. Здесь полно демонов – в нашем городе. Они все собирают души. – Она наклонилась ко мне, доверительно прошептав: − И едят. Едят души.

− Итак. Демоны.

Что еще я могу делать? Только говорить с другими людьми.

С другими психически нездоровыми людьми.

Рокси вертела фотоаппарат в руке и ловко снимала мои ноги в светлых штанах, свисающие с кровати. Это раздражало, но не так чтобы разозлиться всерьез.

− Что еще ты можешь рассказать? – спросила я.

Мы будем с ней в одной комнате? И каждую ночь… или день мне придется жить под щелканье затвора на ее фотоаппарате? Прикрыв один глаз, Рокси снова сделала снимок. Мне интересно, а в психушке не должны отбирать такие вещи?

Или это сделают врачи или я!

− И все же? – я скрипнула зубами, желая забраться под одеяло с головой. Я успокаивающе вздохнула. С другой стороны, я ведь не должна так раздражаться. Вообще не помню, чтобы я когда-либо испытывала это чувство, но внезапно оно стало словно… родным.

Рокси положила фотоаппарат на колени и убрала неровную прядь сухих волос за ухо.

− Ко мне тоже приходили демоны.

Опять она за свое!

− … но я не стану работать на стороне зла.

На стороне зла? Это еще как, черт возьми? А «черт возьми» уместно в подобной ситуации? Хм…

− … и тогда мне пришлось бы склонять другие души на сторону зла.

О. Она еще и должна была склонять души на сторону зла. Просто блеск.

Как бы прискорбно это ни было, но из-за легенд, что рассказывала мне Рокси, периодически предлагая просмотреть ее фотографии, я смирилась с тем, что заперта в лечебнице. Точнее не смирилась, а ощутила непонятное спокойствие, которое не ощущала уже давно. Нет, я, разумеется, волновалась за Адама, ведь он там один с этими монстрами, настоящими демонами, но я решила, что на один день могу абстрагироваться от всех этих кошмаров. И где? В психушке. Здорово, правда? Звучащий в голове голос почему-то слышится мне голосом Кристины.

Рана от предательства больше не кровоточила, а точнее она затянулась, и все благодаря тому, что поверх той, как теперь кажется, незначительной царапины, были нанесены удары гораздо больнее и хуже.

Я схожу с ума, да?

***

Поспать мне так и не удалось, и не потому, что меня преследовали кошмары – к ним я привыкла. В этот раз кошмар обрел уже другие, реальные очертания: ко всем остальным болезням Рокси, как оказалось, еще и приписывается бессонница. Это она мне сказала сама, поздно ночью, когда я только сомкнула глаза. Дело в том, что Рокси стало любопытно, проснусь ли я оттого, что она меня сфотографирует со вспышкой, потому что ее родители, которых подменили, не реагировали. Я вот что думаю: несчастные родственники этой девицы привыкли ко всему, поэтому смогли бы уснуть и на поле с ядерной бомбой.

− Рокси, ложись спать, – сказала я, приподнимаясь на локте и убирая волосы с лица. Я хотела выспаться сегодня, потому что завтра наверняка будет плохой, очень плохой день. Учитывая то, что я пришла в себя после отбоя, никто из врачей меня уже не навещал. И это хорошо, потому что лишний раз мне не хотелось вспоминать, что я нахожусь в психушке.

Только во сне можно забыть, где я. Нет этого специфического запаха лекарств, нет белых стен и скрипучей кровати с тонким одеялом, под которым я начинала мерзнуть.

Когда я была с Кэмероном, мне никогда не было холодно. В моей палате всегда было теплое, пушистое одеяло и подаренная братом мягкая игрушка. Здесь все иначе.

− Я хотела поздравить тебя с Рождеством.

Я резко распахнула глаза. За одну секунду мое сердце в груди превратилось в лед.

Еще ведь не Рождество.

Или Рождество?

Нет. Просто у Рокси очередной… синдром подмены. Времени года.

Но внезапно я подумала: а что, если мне придется провести Рождество здесь? В этой палате? Как в прошлом году?

Я перевернулась на спину и посмотрела на Рокси. Она смотрела на меня словно знала, о чем я думаю. Но она не могла знать, что в моей голове. Рокси не догадывалась, что у меня за мысли и уж явно на моем лице не было никаких эмоций.

− И тебя тоже с Рождеством, – только и сказала я.

Мне самой стало интересно, о чем она думает. Хочет ли она увидеть своих родных? Или же у нее их нет. Мы ни о чем не говорили, кроме того, что ее родственников подменили. Хотя с другой стороны, если она думает, что их подменили, она явно не хочет видеть их, потому что даже не считает, что они ее родственники. А что думают они? Как они отнеслись к тому, что их дочь не узнает их? Не узнает своих родителей, своих друзей. Все эти мысли промелькнули у меня в голове за доли секунд, но и этого было достаточно, чтобы испортить настроение.

В Рождество у меня всегда плохое настроение.

Но сейчас – начало декабря, пришлось напомнить себе.

− Спасибо. Хочешь посмотреть мои фотографии? – спросила Рокси, возвращая меня в реальность. Все по-прежнему. Я в психушке, а рядом навязчивая Рокси, пристающая со своими фотографиями. Хорошо хоть она меня ночью не огрела чем-то, проверяя, не подменили ли меня.

− Рокси, я обещаю, что посмотрю твои фотографии завтра, если ты сейчас же ляжешь спать.

Прежде чем договорить, я мысленно ужаснулась тому, сколько у Рокси может быть фотографий, но отступать было поздно. Я ведь не могла сказать о том, что забираю свои слова назад, потому что мне не интересны части тела людей, которых я даже и не видела.

− Обещаю, что посмотрю, – решительно повторила я. Мне хотелось уснуть, чтобы забыть, как поступил со мной Кэмерон. Он обещал, что в этом году будет со мной, что мы поставим елку, что будем смотреть комедии. Но ничего этого не будет, потому что он снова запер меня в психушке.

…Я не спала всю ночь, в то время как Рокси мигом уснула, приняв мое поспешное обещание. Я все думала о том, во что превратилась моя жизнь. Какие выводы будут в конце моего жизненного пути? Я знаю лишь то, что со мной еще ничего хорошего не происходило, лишь одни несчастия. Лишь боль, страх, отчаяние с краткими мгновениями счастья, которые в итоге были лишь самообманом. Я никому не нужна, и никто не удосужится прийти ко мне просто для того, чтобы проверить как я.

К утру моя подушка была влажной от слез. Я крутилась на скрипучей койке, безуспешно пытаясь согреться под тонким одеялом, потом наблюдала как по стене ползет дорожка света через окно под потолком, а теперь у меня болела голова и пылали глаза.

Рокси проснулась как по часам, едва солнечный луч достиг ее кровати. Брюнетка увидела, что я не сплю, и потянулась к камере. Я предупреждающе выпалила, прежде чем она сделала компрометирующий снимок:

− Давай сегодня никаких снимков, договорились? Просто просмотр твоих фотографий. Ты ведь не забыла о том, что я тебе пообещала посмотреть их?

Рокси неохотно отложила фотоаппарат, принимая вертикальное положение в постели.

− Да, я помню. Просто рефлекс.

У обычных людей нормальные рефлексы, хотела сказать я, но промолчала.

− Лучше введи меня в курс дела, вместо того… − чтобы маяться ерундой. − … чтобы делать фотографии.

Я встала, поежилась.

Какой дикий холод!

Рокси сказала:

− Скорее надевай форму, − и подошла к низкому шкафчику, в котором, как она сказала, были полотенца и одежда, и вытащила оттуда серые шерстяные штаны, белую футболку с длинными рукавами, и еще одну, которую нужно надевать поверх первой. Синего цвета. Нестандартная одежда для больных. Но никаких шнурков. Поразительно.

Я вскинула брови.

Рокси вновь словно прочла мои мысли:

− Это не совсем нормальная больница, уж поверь мне, я знаю, о чем говорю. Это современный центр со всеми удобствами.

− И пол без подогрева.

− Здесь легче, чем в других местах. Там, где я была – общий душ лишь цветочки.

Я поежилась от перспектив купаться в общем душе, и Рокси понимающе усмехнулась. Я наконец-то поняла, в каком ужасе очутилась. Здесь нет Кэмерона, который сможет меня защитить, и здесь нет никого, кто мог бы мне помочь. Что мне делать?..

− Одевайся, Аура, а то простынешь.

Я решила последовать совету девушки и быстро оделась. Мне было все равно, кому принадлежала эта одежда до меня, потому что холод уже пробрался до костей. Я надела сразу оба комплекта, и по телу тут же распространилась чесотка.

− Что у нас по плану? – спросила я, подворачивая штаны.

− Арт-терапия.

После посещения ванной комнаты Рокси добавила:

– Но думаю, перед терапией тебя ждет встреча с твоим лечащим врачом.

Меня прострелил страх.

Кэмерон. Он может быть здесь, как помощник психиатра.

Я выдохнула. Нет, мне уже все равно. Ничего плохого со мной точно не может произойти. Больше нет.

***

Итак, встреча с моим психотерапевтом была именно такой, какой я и предполагала: у меня не было наивных надежд, что все скоро закончится. Я была готова к вопросам и к недоверию, и когда присела в кабинете доктора Андерсон на жесткий стул, была смелой. Я больше не была прежней напуганной девчонкой, которая надеялась, что в ее жизни случится что-нибудь хорошее.

Это никогда не закончится.

− Аура, как ты себя чувствуешь? – спросила доктор Андерсон – высокая женщина в светлом брючном костюме и с замысловатой прической. В ее волосах я заметила седину, а в глазах – стальной блеск. Мне она сразу не понравилась, потому что было в ней что-то… плохое.

− Чувствую, что мне холодно.

Доктор Андерсон не оценила моей краткости:

− Аура, ты должна отвечать на мои вопросы.

Это и был ответ на вопрос. Я вздохнула, незаметно потирая пальцы.

− Я чувствую себя хорошо.

Мне было неинтересно, что она записала в своем блокнотике с зеленой обложкой, потому что все, что она думает – неверно. Доктор Андерсон отложила его в сторону и сложила руки на столе, переплетя пальцы.

− Ты знаешь, почему мы здесь?

− Да, – отчетливо сказала я. А знаете ли вы истинную причину моего пребывания здесь?

− Почему ты здесь, Аура?

Я сделала глубокий вдох.

− Тебя раздражают мои вопросы?

− Вовсе нет, − вежливо ответила я, и так же вежливо продолжила: − Я здесь, потому что моя биологическая мама отдала меня в семью Ридов, в то время как они сами отдали двух своих детей: Лиама и Рэна. Когда эти трое встретились они узнали кто я и что сделали их родители. Решили отомстить им, а мне промыли мозги.

Доктор Андерсон вернулась к своему блокноту, а я не сводила с нее глаз. Наверное, пишет, что у меня какой-нибудь трудноизлечимый психический синдром, почище чем у Рокси.

− Ты утверждаешь, что у Ридов было еще двое детей?

− Да.

− Ты считаешь, что эти дети убили Марка и Фелицию?

− Да, − повторила я.

− Это серьезные обвинения, Аура, – произнесла доктор Андерсон, вновь откладывая блокнот. Я чуть не фыркнула. Значит это – серьезные обвинения, а то, что меня заперли в психушке словно я сумасшедшая – это вполне нормально!

− Да. Вы правы.

С ней, похоже, нужна другая тактика чтобы она оставила меня в покое – нужно просто соглашаться с тем, что она говорит. Мне это не составит труда, пусть эта женщина избавит меня от проблем тем, что будет думать, что я апатичная пациентка.

Выйдя из кабинета доктора Андерсон, которая упрямо доказывала мне, что Риды мои настоящие родители, я сразу же столкнулась с детективом Гаррисоном. Он деловито поздоровался со мной и сказал, что желает побеседовать наедине. Мне стало любопытно, в чем еще они хотят обвинить меня. Детектив провел меня в комнату с длинным столом и характерными белыми стенами. Под потолком я увидела камеру и, не удержавшись, вскинула брови. Детектив сказал:

− Звука нет, поэтому мы можем спокойно разговаривать. – Он присел на стул, положив папку, которую держал в руках, на стол. – Ты хорошо выглядишь, Аура.

− Да, смирительная рубашка мне к лицу, – без тени улыбки сказала я. Я не знала, почему так себя веду − детектив не виноват в том, что со мной случилось. Я понимала это, но не могла иначе.

− Я решил немного поглубже рассмотреть это дело, Аура. – Казалось, детектив не замечал моего сарказма, что к лучшему. – Потому что, признаюсь, некоторые детали меня насторожили. Я заново допросил братьев Коллинзов, и твоего брата тоже.

Я в ужасе приоткрыла рот, мысленно пытаясь предугадать следующий поворот событий.

− Они всячески были против того, что являются братьями. Говорят, виделись один раз.

Ха! Чего и следовало ожидать. Мерзкие лжецы!

− И поэтому я провел некоторые исследования… − замялся детектив, открывая папку и доставая оттуда какой-то документ. – Час назад пришли анализы ДНК – твои и твоего брата, и они полностью идентичны.

− Этого не может быть, – слабо сказала я. – То есть… я сама слышала… они… они братья! Они точно братья! Я видела свидетельство о…

Я поняла, что веду себя словно сумасшедшая, поэтому глубоко выдохнув произнесла:

− Детектив Гаррисон, здесь ошибка. Я понимаю, что вы мне не верите и все улики против меня. Наверное, я сама себе не стала бы верить, однако я знаю, что говорю.

− Судья Хард отклонила мою попытку возобновить дело. Оно закрыто, Аура. Мне действительно очень жаль.

***

Двенадцать часов назад

Доктор Элис Андерсон только что завершила разговор со своей старшей дочерью и со вздохом облегчения опустила трубку на телефонный аппарат. Она была рада, что дома все хорошо. Значит, ничего не изменилось. Кэмерон Рид сказал: «Если ты не поможешь нам, твоя семья и все, кого ты любишь, умрут». Вот и все. И каждый раз, когда Элис звонила домой, ей чудилось, что Кэмерон стоит за ее плечом, наблюдает за ней, слушает и анализирует каждое слово, которое она говорит. Элис сразу сказала: не так уж и важно что они предпримут – будущее не изменить. Аура вспомнит кто она и что с ней произошло. Будущее нельзя оттянуть, оно неминуемо наступает, каждый час, каждую минуту, и этого не изменить.

Доктор Андерсон заварила себе чашечку чая, когда дверь ее кабинета без предупреждения распахнулась и вошел Кэмерон Рид, в одном из дорогих костюмов и в зимнем пальто. На его плечах все еще были едва различимые крупинки снега.

− Кэмерон! Я ждала тебя полчаса назад! – укорила Элис, вставая из− за стола и выходя к нему.

− Прошу прощения, Элис. – Он хотел еще что− то добавить, однако женщину было не остановить:

− Ты будешь слишком удивлен, когда узнаешь, что мне звонила судья Оливия Хард и расспрашивала о том, как ты себя чувствуешь. Хотела знать, не удручен ли ты после расставания с Ясмин, и в хорошем ли настроении.

− Нет, я не буду удивлен. – Новость не произвела на Кэмерона должно эффекта. Он подошел к окну и стал следить за дорогой, ведущей к главному входу в здание. – Она спрашивала это не для того, чтобы выяснить информацию. Таким образом Оливия предупредила меня, что готова с минуты на минуту перейти в наступление. Она говорит, что время приближается. ОС следит за нами.

Кэмерон сделал вдох. Он выглядел усталым. Несмотря на то что он был гладко выбрит, что его волосы были уложены в стильную прическу и на нем был отглаженный костюм, один взгляд на его лицо давал понять, что этому человеку нужен длительный отдых.

− И все это ты узнал лишь потому, что Оливия спросила у меня почему ты расстался с Ясмин? – иронично спросила доктор Андерсон. Кэмерон все еще смотрел в окно:

− Я узнал это потому что она заметила, как я занервничал, когда понял, кто такая Ясмин. Она думает, что я теряю контроль над ситуацией, и потому готовит наступление.

− ЧТО?! – поразилась Элис. Кэмерон отвернулся от окна:

− В любом случае это тебе знать необязательно, ведь ни к чему подвергать себя опасности, верно?

− Я уже в опасности, и вся моя семья тоже, − тоном, не терпящим возражений, заявила доктор Андерсон. – Когда-то давно я согласилась вам помочь, но я не думала, что что-то подобное действительно случится.

− Никто не думал.

− Но ты…

− Так. – Кэмерон резко оборвал попытки возразить. − Я пришел сказать, что сюда привезут мою сестру. Ты должна диагностировать у нее синдром Капгра или еще что-нибудь, что не позволит ей выйти отсюда.

− Что? – прошептала женщина, зажимая рот рукой. – Что?..

− Аура начинает все вспоминать. Не без помощи Адама Росса, ты ведь уже слышала о нем, верно? – Женщина слабо кивнула, подтверждая. – Теперь Аура знает, что ее удочерили.

Элис плюхнулась на стул, предназначенный для посетителей. Ее сердце замедлило ритм.

− Что ты хочешь, чтобы я сделала?

− Я хочу, чтобы ты держала Ауру здесь как можно дольше, − тон Кэмерона смягчился. − Она будет говорить, что ее удочерили. Отрицай. Она будет говорить, что Рэн и Лиам мои братья. Отрицай. Все отрицай! И, если у нас все получится, тогда Аура будет здесь в безопасности. И Оливия Хард тебе больше не позвонит.

− Она пригласила меня на ужин в честь дня рождения ее мужа, – буркнула Элис, недовольная этой перспективой.

− Что ж, почему бы и нет? Так ты дашь ей понять, что никак не связана со мной и со всей этой историей, и тем самым отведешь от себя подозрения. Только… думаю, на ужин ты должна надеть что-то менее официальное.

− Спасибо за совет, – саркастично поблагодарила женщина. Она не могла избавиться от мысли, что все зашло слишком далеко. Упрятать в психушку ребенка?

Кэмерон ушел, а Элис осталась в кабинете, ожидая, когда привезут девушку. Время тянулось словно жвачка, прилипшая к ботинку: медленно и неприятно. Элис погрузилась в состояние апатии, изредка выныривая из глубин подсознания, когда ей мерещились странные звуки. Тогда она выглядывала в окно, проверить, не машина ли приехала с Аурой.

Элис нервничала все сильнее.

Еще час.

Часы показывали начало девятого. Элис жутко устала за день; не оттого, что у нее были непрекращающиеся потоки пациентов, а потому, что день ото дня она думала о том, к чему катится ее жизнь и жизнь ее семьи.

Элис вздрогнула от неожиданности, когда тишину прорезал звук, похожий на вой серен. Затем этот шум перешел в яростный крик:

− Я ведь говорила! Я не сумасшедшая! НЕ СУМАСШЕДШАЯ! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!

Элис бросилась из своего кабинета.

− ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ! Я ВАС НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!

Элис спустилась на лифте на первый этаж. Флуоресцентные лампы были для нее настолько тусклыми, что сцена, которую она увидела в конце коридора у входных дверей, была шокирующей. В общей сложности их было пятеро: Аура, двое санитаров, держащих ее за руки, еще один, пытающийся схватить ее за ноги и знакомый психиатр доктор Филлипс, командующий всем этим безобразием.

− Эш, вколи ей успокоительное, – приказал он.

− Что здесь происходит?! Что вы делаете? – рявкнула Элис, затормозив перед ними.

− ОТСТАНЬТЕ! Я ВЕДЬ ГОВОРИЛА, ЧТО ТАК И БУДЕТ! ОН ХОЧЕТ ЗАПЕРЕТЬ МЕНЯ ЗДЕСЬ! ЭТО ЕГО ПЛАН! НЕЕЕЕЕЕТ!

Элис хотелось зажать рот обеими руками. Эта малышка почти ровесница ее младшей дочери!.. Это кошмар!

− Прекратить! – громко сказала она, стараясь перекричать плачь Ауры. – Прекратить!

− Колите. – В то же время приказывал Филлипс. Эш − один из санитаров − ловким движением ввел в плечо Ауры лекарство. Она успела укусить другого санитара за палец и тот вскрикнул.

Аура обмякла, и наступившая тишина стала оглушающей. Девушка умиротворенно вздохнула. Один, затем второй раз. Филлипс смотрел на Элис вскинув бровь.

− Давайте отведем ее в палату, – все еще дрожащим голосом скомандовала доктор Андерсон. Филлипс кивнул санитарам, и они подхватили Ауру на руки. – В двести первую.

Они потащили ее вперед, а Элис с психиатром поспешили следом.

− Надеюсь, тебе не придет в голову сказать, что она целиком здорова, – сказал ее старый знакомый с сарказмом.

− Нет, не придет, – протянула доктор Андерсон. Теперь она понимала, какую Кэмерон совершал ошибку. Они не убили Ауру, но теперь она просто сойдет с ума. В голове женщины до сих пор слышались крики девочки. Голос доктора Андерсон окреп. – Нет, она останется здесь.

Кроме того, как только Элис скажет, что Аура здорова, ее посадят в тюрьму по обвинению в убийстве первой степени тяжести. Это все очень серьезно.

− Она останется здесь, – более решительно повторила женщина. Их группа поднималась по лестнице на второй этаж.

− Я рад, что мы поняли друг друга, − многозначительно сказал Филлипс. − Я не знаю, почему это дело поручили тебе. Эта девчонка явно больна, ей нужен хороший судебный психиатр.

Элис начинала злиться, потому что ей не нравилось, что Фил говорил так о девочке, которая на самом деле не была больна. И вообще, разве человек может оставаться здоровым после того, что произошло? Даже человек с железными нервами почувствует встряску.

− Палата двести один, – объявил один из санитаров. Группа опустила Ауру на ноги. Она покачнулась, но мужчины удержали ее от падения. Элис отперла дверь. Рокси, не спавшая третью ночь подряд из-за бессонницы, караулила их: услышала шаги, и как только дверь открылась, она стала щелкать фотоаппаратом как одержимая.

− Рокси, опусти фотоаппарат, – спокойно попросила Элис, и девушка послушалась. Она отступила к своей заправленной постели, пропуская мужчин в палату. Они положили Ауру на свободную кровать и сказали, что будут ждать внизу. Филлипс оценил палату, больше похожую на камеру, и с мрачным удовлетворением произнес:

− Надеюсь, ей здесь понравится. Это точно лучше тюремной камеры. Никто не виновен в том, что произошло осенью 2011. Бедные родители. Печально. Очень печально. Пообедаем, Элис?

− Ты хочешь обсудить это здесь? Уходи.

Элис не готова была к новым отношениям после смерти мужа, и уж явно не хотела обсуждать это здесь, в палате с больными. Филлипс подмигнул в камеру Рокси, когда она его сфотографировала, и ушел.

Элис вздохнула и заперла дверь за навязчивым психиатром.

− Рокси, пожалуйста, прекрати снимать все подряд. – Доктор Андерсон присела рядом с Аурой и подозвала Рокси. Несмотря на свой эксцентричный вид она была очень доброй, но немного странной. Как и все в этом месте. – Когда она очнется, пожалуйста, не пугай ее.

− Кто она? – Рокси наклонилась, пристально рассматривая Ауру.

− Она твоя новая соседка по комнате. Пожалуйста, не пугай ее и не фотографируй. Не делай ничего, что могло бы ее испугать.

− Док, я поняла, – прервала Рокси. – Не пугать ее.

А еще Рокси была умной девочкой. До того, как случилось несчастье, она училась на факультете искусств и подавала огромные надежды. А теперь родители заперли свою дочь здесь, в этом богом забытом городе, чтобы она не испортила их репутацию.

− Утром отведешь ее ко мне. Я должна буду оценить ее состояние. Новый комплект одежды лежит в шкафу. – Доктор Андерсон поднялась на ноги. − Ну все девочки, спокойной ночи.

− Спокойной ночи, доктор Андерсон, – сказала Рокси, обняв Элис за талию. – Вы мне как мама. Вы ведь знаете, что, если бы моих родителей не подменили, они не отправили бы меня сюда и не заперли здесь?

Элис моргнула.

Скоро все это закончится, − напомнила она себе. − Должно закончиться.

Глава 28

Если бы не Рокси, мне кажется, что я действительно сошла бы с ума. Это, конечно, не исключает того, что подобное случится потом, но Рокси действительно в какой-то степени меня спасала. Через пару часов, проведенных вместе, я привыкла к ее безумной мании фотографировать все подряд и даже к тому, что она все время болтала о чем-то. В основном описывала других запертых здесь:

− Это Кевин, – сказала моя эксцентричная соседка, когда мы вошли в общую комнату и обнаружили тесную группу подростков, играющих, судя по всему, в игру на раздевание, потому что парень-заводила стянул с себя свитер, обнажая торс и ужасные ожоги на груди и животе. Я поежилась, а Рокси продолжила: − С ним мы никогда не дружили, потому что он все время лезет с поцелуями. У него слюнявый рот. И он не любит, когда его фотографируют.

Я отвернулась от Кевина, к которому, кстати, уже приближались охранники лечебницы, и спросила:

− Ты знаешь Кэмерона Рида?

− О, он ведь твой брат? – Рокси оживилась, а у меня внутри все сжалось. – Да, он иногда заходит на наш этаж, делает проверку. Он милый. Тебе повезло.

Ну, я так не считаю.

− Или… может ты его не помнишь? – Рокси тут же подозрительно сощурилась.

Ну вот, она опять думает, что меня подменили.

− Я помню его Рокси, − мягко сказала я. − Еще бы я его не помнила – из-за него я здесь. Кэмерон и его два брата-самозванца упрятали меня сюда.

− Да, и они прилетели из космоса, – закончила за меня девушка. Я вскинула брови, так как не предполагала, что она выдаст нечто подобное. Рокси пожала плечами, падая в старое бабушкино кресло с зеленой обивкой. − Тебя поместили сюда по направлению суда, чтобы провести стационарную судебно-психиатрическую экспертизу. Я знаю, о чем говорю, поверь мне. И если ты правда думаешь, что кто-то по какой-то причине тебя здесь запер, лишь судебный психолог и психиатр могут вытащить тебя отсюда. Если в заключении они напишут, что ты здорова, тебя выпишут, но тогда…

− Меня посадят в тюрьму, – закончила я, присаживаясь напротив Рокси в точно такое же кресло. С моего угла было видно практически всю общую комнату.

− Да, к сожалению, это будет неминуемо, − Рокси сокрушенно кивнула своей маленькой черной головой. − Так или иначе, когда ты будешь здорова, тебе придется сделать то, что требует закон. Но, знаешь, что странно?

− Что? – Я наклонилась ближе к своей не совсем нормальной соседке по комнате, игнорируя голос Кевина, который упрашивал какую-то девушку уединиться с ним в каморке с ведрами.

− Странно то, что тебя определили именно сюда. Значит, кому-то это выгодно.

− Да, выгодно. Тем, кто не хочет, чтобы я рассказала правду, – с сарказмом сказала я.

− Нет, ты не понимаешь, − зашипела девушка, вытаращив свои голубые глаза. − Они тебя защитили от того, что тебе предстояло.

− Рокси, не говори того, чего не понимаешь, – я покачала головой выпрямляясь. Этот разговор перестал быть нормальным, и я вновь оказалась в лечебнице с сумасшедшими. Кевин уговорил охранников не прогонять его, взамен пообещав надеть дополнительную футболку.

Лучше бы они ее мне отдали, потому что не похоже, чтобы Кевину было холодно. Охранники подозрительно покосились на меня, когда проходили мимо. Впрочем, я не сильно обратила внимание на это, потому что казалось, что здесь все смотрели на всех.

− Я понимаю то, что вместо того чтобы спать в тюремной камере, ты спишь в одной палате со мной, здесь, в этом уютном местечке, − также с сарказмом ответила девушка, поиграв красивыми бровями.

− Все считают меня психом, вот почему я здесь.

− Нет, Аура. Ты здесь, потому что тебя защитили от внешности. Мои папа с мамой тоже хотели бы этого. Но их подменили, поэтому я здесь. Не все что ты видишь кажется таким. Это павильон для малолетних преступников, Аура, и тебе придется прикидываться больной, чтобы не выйти отсюда.

Рокси говорила странные вещи. Все звучало так, словно она и сама прикидывается, что больна. Я не успела обдумать это, потому что к нам подошла дежурная медсестра и сказала, что меня ждет доктор Андерсон.

Я встала на ноги и Рокси сказала мне вслед гробовым тоном:

− Ты просто должна выбрать, чего ты хочешь от будущего.

Я шла вслед за медсестрой по светлому коридору, а в ушах продолжала слышать голос Рокси.

− Кабинет доктора Андерсон, – объявила медсестра, останавливаясь у двери, где я была утром. Она коротко постучала, открыла дверь и впустила меня внутрь: – Доктор Андерсон, Аура Рид пришла.

− Присаживайся, Аура. – Доктор Андерсон растянула губы в усмешке.

Я села. Первая мысль: она хочет заслужить мое расположение вежливостью? Вторая: почему я становлюсь таким параноиком?

− Разве мы не разговаривали с вами утром?

− Да, но я думаю, мы должны обсудить твой разговор с детективом Гаррисоном.

− Откуда вы знаете, что он сказал?

− Потому что мне он сказал то же самое, что и тебе. Он сказал, − доктор облокотилась о подоконник широкого окна с геранью, скрестив руки и ноги, и выдерживая паузу для драматизма. – Он сказал, что был вынужден сделать несколько анализов для того, чтобы убедиться в том, что ты являешься родной дочерью Ридов. И анализы подтвердили, что твое ДНК и ДНК Ридов совпадают. Что ты об этом думаешь, Аура?

Я хотела сказать, что Кэмерон все подстроил, однако промолчала.

Тебя хотят защитить… выбирай будущее…каждый прикидывается, что он болен…

− Почему ты молчишь, Аура? – спокойно спросила доктор Андерсон. Ее лицо не менялось, но мне казалось, что она сделала какие-то выводы по этому поводу.

− Я молчу, потому что уже говорила то, что думаю, – сказала я каменным тоном. Я не желала с ней разговаривать и не желала прикидываться больной, делать вид, что я все придумала.

Никто не заставит меня думать, что я сошла с ума. Я знаю почему здесь и знаю, что сделал Кэмерон со своими братьями. Я видела документ. Когда я выйду отсюда, найду свою мать и спрошу, почему она так поступила и каким бы ни было объяснение я пойму. Мама − моя последняя надежда. Я знаю, чувствую, что она жива.

Доктор Андерсон предложила мне чай, и я приняла. Мои руки обхватили кружку с травяным настоем, пальцы обожгло огнем, но я не ставила кружку на стол – меня морозило.

− Аура, скажи мне первое что помнишь после того, как пришла в себя в незнакомом месте два года назад, – ни с того, ни с сего сказала доктор Андерсон. Эта просьба выбила меня из колеи.

− Я…я…

− Скажи, – настаивала она, наклоняясь вперед и упираясь худыми руками о подоконник. – Скажи, не бойся.

Я не боялась. В конце концов, что может быть хуже того, что есть уже сейчас? А с другой стороны я так же думала неделю назад.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒