Различное изображение мужской и женской фигур

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 5

Различие в способе и общем оформлении изображения мужской и женской фигур, нарисованных одним и тем же субъектом, отмечается довольно часто. Поскольку широкие вариации, не связанные с объективной трудностью изображения, часто наблюдаются в рисунках, выполненных одним испытуемым, умение рисовать, а также одаренность и талант считаются несущественными.

Для инфантильного сексуально незрелого испытуемого-мужчины типично рисовать хорошо модулированную, детальную и доброжелательно представляемую мужскую фигуру, возможно в профиль, в то время как женская фигура в паре (явно образ матери) нарисована анфас, с мужественностью и враждебностью, определяющей доминантные графические черты. Когда испытуемый демонстрирует грандиозные, эксгибиционистские и напыщенные черты, женщина может быть несколько меньше по размеру, поскольку имеется в виду угрожающий женский образ. Меньший размер, несмотря на большую силу и доминантность женской фигуры, может означать принижающее отношение к женщине как форму защиты против кастрирующей власти, ей приписываемой. С другой стороны, это может быть выражением негативного отношения к любой фигуре, кроме собственной, заполняющей пространство. Испытуемая-женщина, которой движут сильные маскулинные стремления, может усилить женщину и ослабить мужчину в паре. Это может быть достигнуто посредством уменьшения размера, инфантилизации фигуры, или пренебрежением агрессивными либо контактными элементами мужской фигуры.

Проблема проекции черт, как с графической точки зрения, так и с точки зрения вербальных ассоциаций по поводу рисунков чрезвычайно неясна и спорна. Проекция собственных черт субъекта и его проблем может быть ограничена фигурой своего пола, она может распространяться на мужскую и женскую фигуры в паре, или она может в значительной степени быть направлена на фигуру противоположного пола. Нередко дефекты могут быть спроецированы только на фигуру другого пола. Испытуемые могут описывать фигуру одного пола в понятиях, более подходящих к внешности фигуры противоположного пола; вербальные и графические их толкования часто различаются. Некоторые субъекты настолько идентифицируются с противоположным полом, что не способны нарисовать образ своего собственного пола. Особый тип отношения может быть связан со степенью идентификации субъекта с мужской и женской фигурами. С точки зрения половой идентификации принято считать наиболее нормальным, когда первой рисуют фигуру своего пола. С эмпирической точки зрения интересно, что очевидные признаки некоторой степени сексуальной инверсии содержались в отчетах всех индивидов, которые рисовали противоположный пол первым в ответ на инструкцию " нарисуйте человека". Рисунки в этих случаях указывали на серьезные сексуальные трудности. Чем больше затруднения и беспорядочности в изображении половых характеристик мужской и женской фигур в паре, тем выше сексуальная дезадаптация субъекта, рисующего пару. В отдельных случаях обнаруживаются идентичные описания мужской и женской фигур, данные индивидами, чей нарциссизм настолько закреплен, что они не способны проецировать какие-либо черты и желания, кроме своих собственных. Отношение субъекта к одному и другому полу считается базовой детерминантой дифференцированного изображения.

Учет возрастных особенностей

Хронологический возраст субъекта не меняет существенную интерпретацию специфических характеристик его графической экспрессии, поскольку последняя основана на проекции образа тела и основного функционального значения его частей. Однако особая значимость черты рисунка для конкретного индивида должна соотносится с появлением этой черты в его возрастной группе, с тем, чтобы оценить ту степень, до которой эта черта является " нормальным" выражением фазы развития. Тем не менее до сих пор не установлены специфические нормы в понятиях личностной экспрессии в разном возрасте. Об общих способах графического выражения у детей разного возраста и о фазах развития личности известно достаточно, чтобы это послужило нам надежной основой. Изучая рисунки детей разного возраста, мы обнаруживаем, что особо подчеркиваются те аспекты рисунка, которые более тесно относятся к эмоциональным потребностям, значимому опыту и проблемам созревания ребенка. В функциональном отношении для ребенка от трех до четырех лет естественно рисовать человека, который больше похож на паука, чем на человеческое существо — это голова с прикрепленными к ней руками и ногами. Социальные стимуляции, представляемые в голове, интерес к передвижению, выраженный в ногах, а также манипуляция и внедрение в среду, которые представлены руками, нормальны для ребенка этого возраста, ощущающего свой рост. Туловище, однако, еще не связано в сознании ребенка с дифференцированными и значимыми переживаниями. Оно появляется в рисунках значительно позже, чем голова и конечности. У взрослого такой тип рисунка свидетельствует о тяжелой регрессии или умственной отсталости. Что касается еще одного примера возрастной интерпретации, то в рисунке нормального ребенка может отсутствовать перспектива и иметь место отдельные просвечивания, поскольку детское мышление специфично и конкретно. Ребенок обычно рисует то, что он знает, а не то, что он видит. Так, часто встречается платье, наложенное на тело, или даже волосы, видные сквозь шляпу. Похожие нарушения перспективы, а также просвечивания в рисунке взрослого считаются серьезными нарушениями, отражающими низкую критичность, слабую концентрацию и недостаточное различение существенных моментов. Персеверация, столь характерная для детских рисунков, может отражать обычную радость от повторения приятных моторных образцов, в то время как в рисунках взрослых персеверация может означать низкий IQ, ухудшение или невротический уход в безопасные, рутинные и ограниченные сферы деятельности. Мы также часто встречаем штриховку в детских рисунках. Хотя и сохраняется интерпретативное значение штриховки как признака возбуждения, смысл детской штриховки может иметь отношение к общей неуверенности ребенка во взрослом мире, а не к индивидуальной патологии.

Заключительные замечания

Представленный здесь краткий обзор принципов анализа рисунка является в основном предварительным. Тем не менее по ходу работы интерпретативные принципы и тенденции, описанные здесь, были верифицированы в клиническом приложении к анализу тысяч рисунков, изученных в соотнесении с историями болезни индивидуальных случаев на протяжении 15 лет.

Огромное количество детальных исследований личности, включающих " слепую" интерпретацию рисунков, неоднократно подтверждали валидность метода. Большинство клинических наблюдений и установление специфических смыслов были достигнуты в результате тщательного изучения всего разнообразия случаев, в которых проявлялась определенная черта рисунка, и специального соотнесения с контекстом, в котором эта черта появлялась. Уже достаточно известно о графической экспрессии некоторых клинически гомогенных групп, что имеет важное значение для дифференциальной диагностики. Однако для дальнейшей кодификации метода необходимо изучить как динамику интраиндивидуальных паттернов, так и рисуночные характеристики, общие для определенных клинических групп. На этой стадии систематизации надежнее сосредоточиться на психологическом смысле специфических рисуночных черт в контексте их взаимоотношения, нежели пытаться установить жесткую формулу для руководства интерпретацией. Рисунок человеческой фигуры должен рассматриваться как выражение настроения и тенденций и как средство для проекции индивидом его проблем и его способа организации опыта, отраженных в его схеме тела. Подобно всем проективным методикам, которые стремятся охватить целое и анализируют комплексный паттерн личностной организации, методическое психологическое знание и клиническая проницательность аналитика необходимы для перевода языка метода на язык черт и поведенческой динамики, тенденций изучаемого индивида. Хотя методика " слепого" анализа необходима для экспериментальной верификации принципов, и часто использовалась автором, клиническое использование рисунков в целях диагностики или терапии наиболее плодотворно, когда рисунки интерпретированы в свете всех доступных анамнестических данных.

Наконец, хотя от рисунка не ждут, что он точно выявит абсолютно все, он тем не менее выявляет кое-что, а порой и очень многое. Анализ рисунка имеет возможность стать прекрасным методом исследования личности. если объединить исследовательские усилия, которых он заслуживает. Возможности его психологического применения таковы, что опыт работы с методом должен стимулировать формулирование бесчисленных проблем и гипотез первостепенной важности в области личностной организации, экспрессии и проекции. Анализ рисунков предлагается как ценный дополнительный клинический метод. По затрачиваемому времени и используемым материалам метод весьма экономичен и не требует специальной подготовки. Рисунки могут быть выполнены в любом месте и в любое время, когда есть под рукой карандаш и бумага, и по этой причине метод с энтузиазмом воспринят многими клиницистами. При небольшой модификации процедуры метод вполне может быть приспособлен для группового применения. Нет сомнения, что ряд предложенных здесь формулировок потребует изменения в свете будущего опыта. Многие детали нуждаются в дальнейшем изучении, валидизации и отборе. Метод может быть значительно расширен за счет установления новых объяснительных принципов. Важно то, что представленные здесь основы метода открывают широкое поле для такого прогресса.

⇐ Предыдущая 1 2 3 45