Законы, нравы и обычаи эпохи ветхозаветных патриархов

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 27Следующая ⇒

Важнейшим вкладом археологии в дело понимания Священного Писания являются сведения, которые дает эта наука о законах, быте и нравах народов, существовавших во времена ветхозаветных патриархов. Эти сведения черпаются из сводов законов или из случайных упоминаний о нравах и обычаях этих народов, встречающихся в текстах, связанных с их повседневной жизнью, таких, как письма, договоры, письменные разрешения, расписки и тому подобное. На сегодняшний день имеется множество подобных драгоценных свидетельств. Во-первых, существует по меньшей мере три свода законов амореев, один из которых сохранился полностью. Это знаменитый кодекс законов аморейского царя Вавилона Хаммурапи (1728-1686 гг. до Р. X.). Каменная стела с этим кодексом была найдена в 1901 г. в городе Сузы. Он содержит 247 статей уголовного и гражданского права, статьи о чиновниках, законы, регулирующие торговые отношения и прочее. Этот кодекс представляет собой по сути позднейшее собрание положений законов и своды права города Эшнунны и царя Липит-Иштара³.

Кроме того, мы в изобилии имеем разнообразные клинописные документы, снабжающие нас сведениями о нравах и обычаях, которых придерживались в повседневности жившие тогда люди. Наиболее ценными из табличек (представляющих собой глиняные плитки, обожженные на огне) являются те, что были найдены в древнем хурритском городе Нузи (или Нузу), располагавшемся к востоку от реки Тигр (сегодня это городище Йорган-Тепе). Здесь с 1925 по 1931 г. профессор Кьера и его сотрудники из Американских школ восточных исследований обнаружили двадцать тысяч клинописных текстов. Они датируются более поздним временем, чем эпоха ветхозаветных патриархов, — археологи относят их к XV в. до Р.Х. Но, как замечает археолог Дж. Э. Томпсон, разница в 400-500 лет с эпохой патриархов не имеет решающего значения, так как те же «обычаи еще долго сохранялись; поэтому таблички предоставляют нам любопытные свидетельства о правовом и социальном положении общества данных стран и в более ранние периоды»¹.

Когда было успешно завершено прочтение глиняных табличек из Нузи, выяснилось, что нравы и обычаи этого города обнаруживали большое сходство с обычаями среды, из которой вышли патриархи. Таким образом, любой исследователь Священного Писания имеет образец социального строя, очень похожего на тот, что существовал во дни Авраама, Исаака и Иакова. Кроме того, очень важно, что город Нузи находился в Северной Месопотамии, где долгое время жил Авраам. Священное Писание свидетельствует, что потомки Авраама сохраняли связь с этим районом в течение длительного времени. Например, Исаак взял себе отсюда супругу, а Иаков прожил там двадцать лет. Не исключено, что у сообщества патриархов, живших в Палестине, с их родичами из Северной Месопотамии были и другие связи наподобие тех, о которых рассказывается в Священном Писании.

Во всяком случае, важным результатом этого археологического открытия является следующее: хотя, как пишет археолог профессор Дж. Э. Томпсон, вплоть до конца XIX - начала XX веков предания книги Бытия считались выдумкой и ложью и предполагалось, будто они были написаны позже, во времена царей Израиля, ныне ясно, что мы имеем дело с подлинным, аутентичным описанием человеческого общества первых веков второго тысячелетия до Р. X.²

Также и знаменитый археолог В.Ф. Олбрайт отмечает: «В последние годы было найдено так много убедительных материалов, что наиболее здравомыслящие из ученых отказались от прежней критической теории, согласно которой предания о ветхозаветных патриархах по большей части возникли в эпоху разделения еврейского царства, в IX-VIII вв. до Р. X.»³.

В 23-й главе книги Бытия говорится о смерти Сарры в возрасте ста двадцати семи лет (это единственная женщина, чей возраст указывается в Священном Писании). Далее боговидец Моисей рассказывает, как Авраам купил пещеру, находившуюся в поле близ Хеврона⁴ (двадцать миль к югу от Иерусалима). Это поле принадлежало Ефрону Хеттеянину. Обстоятельства покупки поля с пещерой, где была похоронена Сарра, а позже — Авраам, Исаак, Ревекка, Иаков и Лия, подробно изложены в Писании. Но полностью понятными они стали лишь тогда, когда были изучены таблички с хеттскими законами¹. Из этих табличек стало ясно почему Ефрон настаивал на том, чтобы Авраам купил не одну только пещеру, но и прилегающее к ней поле. Если бы Авраам купил только пещеру, тогда, согласно законам того времени, расходы по содержанию, обработке и т.п. продолжал бы нести Ефрон. А в том случае, если Авраам приобретал также и землю, на которой находилась пещера, все расходы ложились на него — покупателя и нового владельца².

В книге Бытия сказано также, что Авраам заплатил Ефрону четыреста сиклей серебра, какое ходит у купцов (Быт. 23, 16). Это указывает на то, что тогда счет деньгам шел на вес, а монет еще не было. Действительно, раскопки показали, что монеты вошли в обращение около 700 г. до Р. X. Возможно, их ввели жители Лидии (область в Малой Азии). Тот вывод, что сикль («дидрахма» в переводе LXX) во времена Авраама был скорее мерой веса, чем деньгами, является еще одним свидетельством того, что покупка участка Авраамом состоялась в весьма древние времена. В результате исследований такой же вывод был сделан и о временах Иосифа¹ — сикль тогда был мерой веса, а не монетой.

В более поздние времена на месте пещеры Авраама была построена турецкая мечеть, и вход в пещеру был воспрещен, по крайней мере, так обстояло дело до 1966 года. Когда в 1917 году Иерусалим взял генерал Алленби, полковник Майнерцгаген, придя в пустую мечеть, спустился в пещеру. Она оказалась квадратной, примерно 6x6 метров. При свете горящих спичек он увидел каменный саркофаг приблизительно 1, 8 м в длину, 0, 9 м в ширину и 0, 9 м в высоту. Офицер, не знавший, в каком важном месте он оказался, ушел, не предприняв дальнейшего исследования. Позже, когда в Хевроне восстановился порядок, была сделана попытка осмотреть пещеру, но сторожа-мусульмане никого не впустили².

Рассмотрим также сходство брачных обычаев у патриархов и современных им народов. В книге Бытия говорится, что, когда Авраам решил женить Исаака, он послал раба в северную Месопотамию, чтобы тот отыскал для его сына невесту среди его родственников. Раб пришел в город Нахор (Быт. 24, 10). В клинописных табличках из Мари имеются свидетельства об этом городе, который часто упоминается там как На-хур. Судя по этим табличкам, города Харран и Нахор достигли расцвета примерно в 2000-1900 гг., то есть во времена библейских патриархов. В Ветхом Завете рассказывается, что у колодца близ Нахора раб Авраама повстречал Ревекку, которая привела его в дом своего отца Вафуила, племянника Авраама, сына его брата Нахора (Быт. 11, 29; 24, 24). Раб Авраама был принят в доме Вафуила щедро и радушно. Там ему предложили даже воду для омовения ног (Быт. 24, 32). Археологические раскопки показали, что действительно в домах города Ура в углу прихожей, около входной двери, имелись сосуды с водой и водостоки, для того чтобы можно было омыть руки и ноги, которые были в пыли после дальнего пути³.

Из клинописных табличек Нузи мы узнаем также о том, как некто, усыновляя юношу, дал ему в жены свою дочь. В табличках отмечаются многочисленные случаи, когда мужчина работал в течение некоторого времени на своего приемного отца, прежде чем тот отдавал ему в жены дочь. Зачастую — опять же, это известно из табличек — мужчине запрещался брак с другой женщиной. В том случае, если он вступал в такой брак, ему полагались наказания. В табличке № 2, опубликованной в переводе профессора Дж. Б. Притчарда, рассказывается о подобном случае, в своём роде классическом. Некий Нашви усыновил юношу, по имени Вуллу, и выдал за него свою дочь, по имени Нугуйя¹. Очевидно, что все это почти в точности напоминает историю брака Иакова с дочерьми его дяди Лавана — Лией и Рахилью, которая описана в книге Бытия (29, 16-30): за каждую из девушек Иаков работал на Лавана семь лет. Кроме того, как следует из Ветхого Завета, Лаван запретил Иакову брать в жены кого бы то ни было, кроме двух его дочерей (Быт. 31, 50). Мы узнаем из табличек из Нузи также и то, что в этом городе практиковался брак со свояченицами. В табличках приводится случай, когда отец сватает невесту для сына, оговаривая при этом, что если его сын умрет, то эта девушка станет женой другого его сына. Этот обычай известен также и из Священного Писания. Об этом в более позднее время идет речь во Второзаконии (Втор. 25, 5-10). Но история Иуды и Фама-ри, относящаяся ко времени патриархов, показывает, что такой обычай существовал еще в древнюю пору (Быт. 38, 6-26).

То, что говорится в Священном Писании о порядке получения наследства, подтверждается также и другими письменными источниками эпохи ветхозаветных патриархов.

В книге Бытия сказано, что Сарра, не имевшая детей от Авраама, дала ему в наложницы свою служанку Агарь, чтобы та родила ему детей и таким образом он получил бы наследников. Однако в Священном Писании нигде не говорится, что Сарра сделала это по Божию повелению. Поступок Сарры являлся исключительно ее собственной инициативой. Археология пролила свет на то, на чем основывался ее поступок и что заставило ее на это решиться. Кодекс законов Хаммурапи дает нам сведения о том, что в Вавилонии женщина могла разрешить мужу вторую жену из числа своих служанок, для того чтобы та родила ему детей. Таким образом, Авраам и Сарра поступали согласно законам и обычаям своей родины. Это археологическое свидетельство особенно ценно в связи с тем, что оно подтверждает: Ветхий Завет не требовал обязательного многоженства (т. е. наличия нескольких жен у одного мужа). Полигамия, которая встречается во времена Ветхого Завета, существовала по снисхождению Божию и служила целям божественного домостроительства¹.

Из глиняных табличек Нузи мы черпаем сведения и о том, что бездетный человек мог усыновить любого мальчика — свободного, раба или родственника. Усыновленный получал имущество отчима по его. К нему переходили и идолы домашних богов («терафимы»), что символизировало его право на собственность. Если же идолы доставались приемному сыну, то права на имущество переходили к нему. Бездетная супруга могла одну из своих рабынь сделать второй женой своего мужа, чтобы та родила ему ребенка. Ребенок, который рождался в таком браке, приобретал права наследования, смерти. Если же позже у такого отца появлялся свой ребенок, тогда этот ребенок становился наследником если у его отца не было других детей. Если, однако, у главы семейства после этого рождался сын от законной супруги, то сын рабыни уступал ему первенство, и наследником считался сын от законного брака. И все же ребенок рабыни не терял полностью своих прав: он тоже должен был иметь определенную долю в наследстве. Этот текст на табличках из Ну-зи¹ проливает свет на попытку Авраама завещать наследство Елиезеру, сыну его рабыни Масек (Быт. 15, 2-3), и на поступок Сарры, хотевшей, чтобы ее служанка Агарь родила Аврааму ребенка. Кроме того, становится понятно, почему Авраам противился стремлению Сарры лишить наследства Агарь и Измаила. В конце концов дело Агари и Измаила окончилось тем, что Бог Сам указал Аврааму, как следует поступить (Быт. 21, 12, 13)².

Вышеупомянутые клинописные тексты из Нузи также проясняют обстоятельства раздора Иакова и Лавана из-за имущества, которое последний не хотел отдать первому. Разногласия между Лаваном и Иаковом становятся особенно острыми тогда, когда Священное Писание упоминает о сыновьях Лавана (Быт. 31, 30, 32, 34), то есть о неком факторе, которого, по-видимому, первоначально не было. Далее, когда Рахиль и Лия согласились бежать вместе с Иаковом, потому что их отец стал обращаться с ними, как с чужими (Быт. 31, 14, 15), то Рахиль взяла из дома своего отца изображения семейных богов («терафимов») (Быт. 31, 30, 32, 34 и др.). Очевидно, как утверждают некоторые толкователи Писания, ознакомившиеся с табличками из Нузи, Рахиль полагала, будто таким образом обеспечивает своему мужу права владения имуществом ее отца, которые Иаков потерял, когда у Лавана родились сыновья³.

Клинописные таблички из Нузи разъяснили и вопрос о первородстве. В книге Бытия рассказывается, что Исав, пренебрегая правами, которые давало ему первородство, продал их своему брату Иакову за чечевичную похлебку (Быт. 25, 27-34). Об аналогичных случаях говорится в табличках из Нузи. На одной из них написано, как некий Тупкитилла передал свои наследственные права на какую-то рощу своему брату Курпазаху в обмен на три овцы¹.

Еще один странный обычай Нузи связан с обменом обувью или какими-либо другими дешевыми предметами между двумя лицами, участвующими в торговой сделке. Эта символическая традиция была своего рода свидетельством, подтверждающим соглашение. О подобном случае говорится в Священном Писании в связи с историей Руфи и Вооза. Один из ближайших родственников Руфи сказал Воозу: «...купи себе. И снял сапог свой [и дал ему]». «Прежде такой был обычай у Израиля при выкупе и при мене для подтверждения какого-либо дела», — сообщает Священное Писание (Руфь. 4, 8; 4, 7).

Из клинописных табличек города Нузи мы получаем сведения также и о том особом значении, которое придавали люди эпохи ветхозаветных патриархов последним пожеланиям и советам отца, когда тот находится при смерти. Если умирающий давал какие-либо распоряжения или желал своим детям чего-либо, его воля была для них законом. Тексты Нузи содержат сведения о случае, когда два брата были в ссоре со своим младшим братом и затеяли с ним судебную тяжбу, так как не хотели, чтобы он женился на некоей девице. Из текста мы узнаем только судебное решение по поводу данной тяжбы. Из него следует, что, когда дело поступило в суд, младший из братьев, Тар-мийя, в свою защиту привел такой аргумент: его отец Гуйя в последние минуты своей жизни взял его за руку и, сжав ее, благословил его, сказав: «Другие мои сыновья старше тебя и уже женаты. А ты еще не женился. И вот этим рукопожатием я даю тебе в жены Сулули-Иш-тар». Тармийя привел в суд и свидетелей, которые подтвердили его слова, и выиграл тяжбу².

Этот случай, показывающий, что устное благословение имело юридическую силу и было веским доводом в суде, проливает свет на те события, о которых Писание говорит в связи с последними напутственными словами, сказанными патриархами на смертном одре. Пообещав что-либо или благословив, они не могли от этого отказаться, как это было с благословением патриарха Исаака, данным им сыну Иакову ('Быт. 27, 33) и с пожеланиями и благословениями патриарха Иакова, данными им своим детям в Египте (Быт. 49).

Археологические раскопки показали также, что во времена Авраама обрезание было обычным делом. Барельефы, найденные в Египте и датируемые эпохой, описываемой в Ветхом Завете, изображают эту процедуру- В египетских захоронениях были найдены тела людей, прошедших обряд обрезания, — факт, указывающий на то, что у этого обычая очень древние корни¹ [1].

Кроме того, в текстах из Рас-Шамры (гавань в Северной Сирии, напротив Кипра, построенная на развалинах финикийского города Уга-рита), обнаруженных в 1927-1937 гг. и относящихся к периоду после 1400 г. до Р. X., рассказывается о жертвоприношениях, напоминающих те, о которых говорится в Ветхом Завете, о почитании числа семь как священного, о «левиафане, быстром змее» с семью головами. В этих текстах употребляется лексика, сходная с той, что встречается в Ветхом Завете в повествованиях о патриархах. В них также упоминаются языческие боги Ваал и Дагон, о которых говорится и в Ветхом Завете. Мы узнаем также о существовании здесь обычая приготовлять козленка в молоке его матери, что запрещено по закону Моисея (Исх. 23, 19). Один очень древний вавилонский кодекс законов (датируется примерно 1920 г. до Р. X.) говорит о человеке, которого забодал бык, при этом использована лексика, очень сходная с той, которая содержится в книге Исход (Исх. 21, 28-32). Имеются также сведения об обычае, принятом у семитских народов, ставить священные стелы на «святых» местах, а рядом воздвигать алтарь в память о каких-либо событиях или людях. Находки таких стел послужили подтверждением сообщений Священного Писания о сооружении самому себе памятника бездетным Авессаломом (2 Цар. 18, 18) или построении Иаковом жертвенника в Вефи-ле. Бог повелел сынам Израиля разрушить эти стелы (слав. — столпы, Рус. — столбы. — Ред.), когда те придут из Египта в Ханаан, чтобы они не переняли языческих обычаев хананеев (Втор. 7, 5)². Есть и еще много чего общего в нравах, обычаях и законах у народов Северной Месопотамии первых веков второго тысячелетия и у ветхозаветных патриархов¹ [2]. Таким образом, на сегодняшний день нет никаких сомнений касательно подлинности отображения в Ветхом Завете нравов, обычаев и законов, определявших жизнь патриархов. Связанные с ними ветхозаветные предания во всех отношениях правдивы. Дж. Э. Томпсон, профессор Мельбурнского университета, пишет: «Сведения о библейских патриархах прекрасно вписываются в контекст культуры первых веков второго тысячелетия до Р. X. Есть множество моментов сходства между бытом других народов и сообщества патриархов. В особенности характерно то, что многие из этих обычаев были неизвестны в более поздние времена, например, в X или в IX вв. до Р. X. Факт столь тесной связи мира патриархов с миром начала второго тысячелетия до Р. X. был бы необъясним, если считать предания о патриархах всего лишь вымыслом позднейшего времени. Израильтяне тех времен не имели возможности добыть сведения, которые мы получаем сегодня из тысяч найденных под землей табличек. Тот факт, что нравы и обычаи, описанные в Священном Писании, столь близки нравам и обычаям ближневосточных народов того времени, является сильнейшим аргументом в пользу древности текста, вне зависимости от того, существовал ли он в письменном виде или же в виде достоверных устных преданий. Мы вынуждены прийти к заключению, что предания 15-20-й глав книги Бытия имеют под собой прочную историческую основу»². А вот что говорит профессор Манчестерского университета Г. Г. Роули: «Во всех этих случаях мы имеем дело с нравами и обычаями, не возобновлявшимися в позднейшие эпохи, описанные в Ветхом Завете, и, следовательно, вряд ли вероятно, чтобы они могли отражать общественный строй того времени, в которое Ветхий Завет был написан. Точное отображение в Библии общественных порядков, существовавших в эпоху ветхозаветных патриархов в некоторых областях Месопотамии, откуда происходили патриархи, несмотря на то что библейские тексты были созданы много веков спустя, просто поразительно»³ [3].

Множество весомых археологических свидетельств дает нам, с одной стороны, подтверждение правдивости Священного Писания, а с другой — помогает лучше понять личность патриарха Авраама, странника и гражданина множества стран.

Примечания

1. Блаж. Феодорит Кирский полагал, что у египтян и других народов обычай обрезывать мальчиков появился благодаря Аврааму и израильтянам (Тво-пения, ч. 1. М., 1855, вопросоответ 69 на с. 68 и вопросоответ 3 на с. 103). Свт. Иоанн Златоуст, говоря о пребывании Авраама в Египте, указывает, что он сделался учителем для египтян (Творения, т. 4. СПб., 1898, с. 350; т. 5. СПб., 1899, с 21-22), что косвенно подтверждает мысль блаженного Феодорита. Мнение святых отцов делается особенно убедительным, если обратить внимание на то, что Бог был с Авраамом, помогая ему во всех делах, в чем на опыте убедились фараон с египтянами (Быт. 12, 10-20) и жители Палестины (Быт. 20, 1-18), так что они даже прямо говорили Аврааму: «С тобою Бог во всем, что ты ни делаешь» (Быт. 21, 22) и: «Ты князь (слав. — царь) Божий посреди нас» (Быт. 23, 6).

2. То обстоятельство, что именно у народов Северной Месопотамии, и особенно у хурритов, засвидетельствованы обычаи, сходные с обычаями патриархов, на наш взгляд, является дополнительным аргументом в пользу северо-месопотамского их происхождения. Дело в том, что нравы хурритов, по свидетельству ассириологов, сильно отличались от обычаев юга Месопотамии, хотя хурриты и обитали в зоне влияния вавилонской культуры. Известно, что семейные обычаи, как правило, отличаются консервативностью, и потому вряд ли Авраам, который жил в Харране какой-то, неизвестный нам, отрезок времени, и его сын и внук, большую часть жизни прожившие в Ханаане, успели бы так много позаимствовать из северной Месопотамии, отказавшись при этом от своей (предполагаемой) южно-месопотамской традиции.

3. Протестантская рационалистическая наука, а вслед за ней и атеистическая советская не признают за Моисеем авторства книги Бытия и вообще всего Пятикнижия. Ученые этого направления относят написание этих книг к X-IX вв. до Р. X. или даже позже. Для тех, кто так считает, конечно, удивительно, как спустя 1000 лет можно точно описать нравы и обычаи древних народов. Согласно же Священному Преданию подлинный автор этих книг Моисей жил спустя почти 200 лет после патриархов, то есть когда предания, с ними связанные, еще были живы, да и сами нравы еще не очень сильно изменились. К тому же Дух Божий мог сообщить Моисею нечто такое, что тому было неизвестно. Таким образом то, что неудобообъяснимо для рационалистов, без труда объясняется, если опираться на святоотеческую традицию.

Странствия Авраама

Раньше те, кто отрицал достоверность Священного Писания, утверждали, что Авраам не мог совершить путешествие из Ура в Харран, а затем в Палестину и Египет. Все это, по их словам, было сочинено много веков спустя. Тем не менее археология свидетельствует, что во всех тех странах, через которые проходил патриарх, были очень хорошие и широко используемые торговые пути. Ур с Харраном соединяли большие дороги так же, как север Месопотамии с берегами Средиземного моря и Палестиной; другие дороги, в свою очередь, соединяли Палестину и Египет.

Когда Авраам прибыл в Ханаан, то какое-то время жил в Сихеме (Быт. 12, 6), расположенном в сорока пяти километрах к северу от Иерусалима, в одной из долин центральной Палестины. Потом Авраам передвинулся на несколько миль южнее и поставил свой шатёр между Вефи-лем и Гаем (Быт. 12, 8), примерно в восемнадцати километрах к северу от Иерусалима. Там он воздвиг жертвенник и поклонился Господу.

Археологи раскопали города, связанные с путешествиями Авраама (Сихем, Гай, Вефиль ), и находки подтвердили, что эти города существовали в эпоху Авраама. Это, как пишет профессор Дж.П.Фри, является весомым доказательством достоверности сказаний об Аврааме, поскольку критики Священного Писания утверждали, что все эти сказания были написаны около 800 г. до Р. X. Если бы они все же были написаны тогда, продолжает Фри, автор говорил бы о городах своего или немногим более раннего времени, которых не было еще во времена патриархов, то есть в 2000-1500 гг. до Р. X. «То, что явствует из археологических исследований, — заключает Фри, — а именно то, что города, связанные со странствиями Авраама, существовали в его время, предоставляет нам исчерпывающее доказательство точности сказаний Священного Писания об Аврааме. Тем более что и само это имя — Авраам — было обнаружено на глиняных табличках, найденных при раскопках»¹. Теперь перейдем к путешествию Авраама в Египет. В Писании говорится, что Авраам пошел в Египет, так как жители земли Ханаанской страдали от голода. Однако античный историк Диодор пишет, что Египет позволял чужеземцам входить в свои пределы лишь начиная с 700 г. до Р. X. Неверующие ухватились за это сообщение Диодора и стали утверждать, что данное место Священного Писания не соответствует исторической правде. Но у них никогда не было на сей счет убедительных доказательств. Археологи утверждают обратное: во времена патриархов Палестина, Сирия и Египет находились в тесном общении. Неопровержимое тому доказательство — множество находок, сделанных в захоронениях Палестины, датируемых 2000-1800 гг. до Р. X. Это период правления великой 12-й династии Египта, которая, по-видимому, обладала определенным влиянием в районе Сирии и Палестины. Ряд ценнейших фресок, обнаруженных в Бени Хасане (440 км к югу от Каира) в гробнице египетского царевича Хнемхотепа, включает и изображение чужеземцев — представителей одного из семитских племен, посетивших Египет около 1900 г. до Р. X., по-видимому, по торговым делам. Тридцать семь человек ведет мужчина, названный на фреске чисто семитским именем Авесса. Иероглифическая надпись, сделанная рукой неизвестного египтянина, гласит: «Обитатели Амму», то есть семиты. Одежда и другие вещи этих людей дают нам представление о том, как выглядели члены семьи патриарха, которая пришла в Египет примерно в это же время, и что у них было с собой². Эта фреска показывает, что чужеземцы (а именно азиатские семиты) могли без труда попасть в Египет. Кроме того, как указывается в следующей главе данной книги, археологические и исторические свидетельства о нашествии народа гиксосов в Египет (около 1900 г. до Р. X.) являются еще одним подтверждением того, что в его пределы могли прийти чужеземцы. Появление кочевого народа гиксосов, который двигался с севера, прошел через Палестину и осел в Египте, произошло почти одновременно с приходом в Египет Авраама, который датируют примерно 1780 г. до Р. X., т.е. днями великого Хаммурапи¹. Следовательно, историк Диодор ошибался. Священное Писание и в этом случае оказалось безупречно точным.

Раскопки прояснили и многие другие моменты путешествия Авраама в Египет и его временного пребывания там. Богодухновенный Моисей в книге Бытия пишет, что хотя Авраам и пошел в Египет, но боялся, что египтяне убьют его из-за Сарры, которая была красивой женщиной. Поэтому он велел Сарре, пока они будут находиться в Египте, говорить, что она доводится ему сестрой, а не женой, тогда можно было не бояться, что египтяне его убьют (Быт. 12, 11-13). Профессор археологии Фри пишет, что был обнаружен египетский папирусный текст, где говорилось, что фараон, когда к нему привели какую-то красивую женщину, приказал убить ее мужа. Как замечает Фри, это указывает на то, что у Авраама были основания бояться за свою жизнь из-за Сарры².

Другое важное свидетельство исторической достоверности входящих в Священное Писание преданий о странствиях Авраама — это археологические находки, показывающие, какие животные служили Аврааму и другим патриархам в качестве средства передвижения. В Священном Писании перечисляется имущество Авраама, приобретенное им за время пребывания в Египте, и говорится: «И был у него мелкий и крупный скот, и ослы... и лошаки и верблюды» (Быт. 12, 16). В прекрасном храме египетской царицы Хатшепсут, обнаруженном в Дейр-эль-Бахри в Египте, и в могиле Ти, найденной в некрополе Саккара, близ Мемфиса, имеются изображения овец, волов и ослов. Чуждого сомнений читателя не удивит то, что в числе имущества Авраама в Египте, помимо многих других богатств, были и верблюды. Но скептики специально отмечали этот факт. И из этого они делали заключение, будто Священное Писание неточно, так как верблюды не были известны египтянам во времена Авраама. Использование этих животных, говорили они, практиковалось лишь после эпохи Авраама.

Правда то, что в эпоху Авраама ослов держали чаще, чем верблюдов. Возможно, последних действительно реже использовали, и тем не менее археологи добыли материал, подтверждающий, что эти животные были известны в Египте и до Авраама¹. По сообщению Фри, среди археологических находок, касающихся содержания и использования верблюдов в Египте, имеются статуэтки и произведения глиптики, изображающие этих животных, пластины с их изображениями, скальные рельефы и (фрески, кости верблюдов, верблюжий череп и веревка из верблюжьей шерсти. Эти предметы, которых насчитывается около двадцати, относят ко времени начиная примерно с 3000 г. по VII в. до Р. X.¹. Кроме того, археолог Олбрайт получил результаты, говорящие о единичных случаях использования верблюдов в качестве домашних животных. Они датируются временем до 1100 г. до Р. X.². Так что у Авраама в Египте вполне могли быть и верблюды.

Еще одно археологическое исследование показало, что с 1300 г. до Р. X. это животное стало использоваться более широко. Свидетельства, подобные тем, о которых мы говорили в предыдущем абзаце, были обнаружены не только в Египте, но и в Месопотамии и относятся к 2000 г. до Р.Х.

К.А.Китчен, профессор археологии Ливерпульского университета, пишет: «Существуют литературные и археологические свидетельства того, что верблюды были известны и их разводили в начале второго тысячелетия до Р.Х. и даже раньше (...). Большие лексикографические каталоги Месопотамии, появившиеся еще в старовавилонскую эпоху, указывают на то, что верблюды были известны примерно в 2000-1700 гг. до Р. X. и о них говорится как о домашних животных. Еще один шумерский текст из Ниппура, столь же древнего периода, вполне определенно свидетельствует о том, что верблюд уже тогда был домашним животным, поскольку в этом тексте содержится намек на верблюжье молоко. Кости этого животного были обнаружены среди развалин домов города Мари, которые относят к досаргоновскому периоду (XXV-XXIV вв. до Р. X.), а также в некоторых поселениях Палестины, датирующихся 2000-1200 гг. до Р.Х. В древнем городе Библе было найдено незавершенное резное изображение верблюда, относящееся к XIX-XVIII вв. до Р. X. Эти и многие другие материалы невозможно оспаривать»⁴.

Наряду с подобными свидетельствами можно привести упоминания о сене для верблюдов в тексте XVIII в. до Р. X., обнаруженном в Алала-^хе, — городе, стоявшем на реке Оронте. В финикийском Угарите были найдены доказательства того, что эти животные уже использовались для различных нужд в эпоху патриархов¹.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒