Сила как искривление пространства
Ньютон понимал пространство и время как огромную пустую арену,
где события происходят в соответствии с его законами механики.
Когда-то сцена была полна чудес и тайн, но, по существу, оставалась
инертной и неподвижной, лишь пассивной свидетельницей ритуаль-
ного танца природы. Однако Эйнштейн перевернул это представле-
ние. Для Эйнштейна сама сцена становится важной составляющей
жизни. Во Вселенной Эйнштейна пространство и время уже не были
статичной сценой, как предполагал (и предписывал) Ньютон, — они
приобрели динамичность, изгибались и извивались причудливым
образом. Представьте, что сцену жизни заменил батут, на котором
все актеры мягко проседают под собственным весом. При таком по-
ложении дел мы увидим, что сцена становится столь же важной, как
и актеры.
Представьте, что на кровать положили шар для игры в боулинг и
он мягко утопает в матрасе. Теперь подтолкните небольшой шарик
по искривленной поверхности матраса. Шарик будет двигаться.
Ньютонианец, увидев с большого расстояния шарик, огибающий
большой шар, пришел бы к выводу, что существует некая таинствен-
ная сила, с которой шар для игры в боулинг воздействует на малень-
кий шарик. Он сказал бы, что шар для боулинга мгновенно воздей-
ствует на маленький шарик, притягивая его к центру.
Для релятивиста, который наблюдает движение шарика с близкого
расстояния, совершенно ясно, что никакой силы не существует вооб-
ще. Есть лишь искривление матраса, которое и заставляет шарик дви-
гаться по кривой. Он говорит: «При чем тут притяжение? Есть лишь
давление, которое оказывает матрас на маленький шарик. Теперь
возьмем вместо шарика Землю, вместо большого шара — Солнце, а
вместо матраса — Космос, и мы поймем, что Земля движется вокруг
Солнца не из-за гравитационного притяжения, а потому, что Солнце
искажает космическое пространство вокруг Земли и тем создает дав-
ление, заставляющее Землю двигаться по окружности.
Таким образом, Эйнштейн пришел к выводу, что гравитация боль-
ше похожа на материю, нежели на невидимую силу, действующую
мгновенно в пределах всей Вселенной. Если быстро встряхивать
материю, то образовавшиеся волны побегут по ее поверхности с
определенной скоростью. Это разрешает парадокс исчезнувше-
го Солнца. Если гравитация — побочный продукт искривления
материи пространства-времени, то исчезновение Солнца можно
сравнить (вернемся к матрасу) с резким подскоком с постели шара
для игры в боулинг. Когда матрас резко возвращает себе первоначаль-
ную форму, по поверхности простыни бегут волны, двигающиеся
с определенной скоростью. Таким образом, сведя гравитацию к ис-
кривлению пространства и времени, Эйнштейн смог примирить ее с
теорией относительности.
Представьте себе муравья, пытающегося бежать по смятому листу
бумаги. Он будет передвигаться, раскачиваясь, будто пьяный матрос,
влево и вправо. Муравей горячо возразил бы, что он не пьян, утверж-
дая, что его качает таинственная сила, дергая то влево, то вправо.
Для муравья это ничем не заполненное пространство полно таин-
ственных сил, мешающих ему идти прямо. Однако, глядя на муравья
с близкого расстояния, мы видим, что никакая сила его не тянет. Его
«толкают» складки мятого листа бумаги. Силы, воздействующие на
муравья, — это всего лишь иллюзия, вызванная искривлением про-
странства. Воздействие силы — на самом деле лишь «толчок», когда
он перешагивает через складку бумаги. Другими словами, не гравита-
ция притягивает, а пространство отталкивает.
В 1915 году Эйнштейну наконец удалось завершить то, что он
назвал общей теорией относительности, и это стало фундаментом,
на котором покоится вся космология. В этой удивительной картине
мира гравитация выступает не как независимая сила, заполняющая
Вселенную, а как видимый эффект искривления материи простран-
ства-времени. Теория Эйнштейна была так всеобъемлюща, что
подытожить ее ему пришлось в длиннющем уравнении. В этой бле-
стящей новой теории степень искривления пространства и времени
определялась количеством материи и энергии, содержащихся в них.
Представьте, что в пруд бросили камень. По поверхности пруда пой-
дет рябь, вызванная падением камня. Чем больше камень, тем более
неровной станет поверхность пруда. Похожим образом, чем больше
звезда, тем сильнее искривление пространства-времени, окружаю-
щего звезду.
Рождение космологии
Эйнштейн попытался использовать подобный принцип для описа-
ния Вселенной как целостного образования. Его ожидало столкнове-
ние с парадоксом Бентли. В 1920-е годы большинство астрономов ве-
рило в то, что Вселенная однородна и статична. Поэтому Эйнштейн
отталкивался от предположения, что Вселенная однородно запол-
нена пылью и звездами. В одной из моделей Вселенная сравнивается
с большим воздушным шаром или мыльным пузырем. Мы живем на
его поверхности. Звезды и галактики, которые мы видим вокруг себя,
можно сравнить с точками, нарисованными на поверхности воздуш-
ного шарика.
К своему удивлению, всякий раз, когда Эйнштейн пытался решить
собственные уравнения, он приходил к выводу, что Вселенная дина-
мична. Ученый столкнулся с той самой проблемой, которую сформу-
лировал Бентли более чем за два столетия до того. Поскольку грави-
тация всегда притягивает и никогда не отталкивает, ограниченное
количество звезд должно взорваться в огненном катаклизме. Однако
это противоречило господствующему в начале XX века мнению, гла-
сившему, что Вселенная как раз статична и однородна.
Несмотря на всю свою революционность, Эйнштейн не мог по-
верить, что Вселенная может двигаться. Подобно Ньютону и мно-
жеству остальных ученых, Эйнштейн верил в статичную Вселенную.
Так, в 1917 году Эйнштейн был вынужден ввести в свои уравнения
новый член, некий «поправочный множитель», он вводил в свою
теорию новую, «антигравитационную» силу, которая толкала звез-
ды прочь друг от друга. Эйнштейн назвал ее «космологической
константой», и она выглядела «гадким утенком», запоздалым допол-
нением к его теории. Эйнштейн без достаточных на то оснований,
чтобы полностью нейтрализовать силы гравитации, ввел антиграви-
тацию, создавая тем самым статичную Вселенную. Другими словами,
Вселенная стала статичной просто по воле Эйнштейна: внутреннее
сокращение Вселенной благодаря гравитации нейтрализовалось
внешней силой темной энергии. (На протяжении 70 лет эта антигра-
витационная сила считалась в физике чем-то вроде сироты, вплоть до
открытий последних лет.)
В 1917 году голландский физик Биллем де Ситтер предложил еще
одно решение для уравнений Эйнштейна, где Вселенная была беско-
нечной и полностью лишенной всякой материи. По сути, Вселенная
состояла только из энергии, содержащейся в вакууме, — космоло-
гической константы. Этой чистой антигравитационной силы было
достаточно, чтобы вызвать стремительное экспоненциальное расши-
рение Вселенной. Даже без всякой материи эта темная энергия могла
создать расширяющуюся Вселенную.
Теперь перед физиками встала дилемма. Во Вселенной Эйнштейна
существовала материя, но не было движения. Во Вселенной де
Ситтера было движение, но не существовало материи. Во Вселенной
Эйнштейна космологическая константа оказалась необходимой для
нейтрализации гравитационного притяжения и создания статичной
Вселенной. Во Вселенной де Ситтера одной космологической кон-
станты было достаточно для создания расширяющейся Вселенной.
В 1919 году две команды ученых подтвердили предсказание Эйнштейна, что свет далекой звезды будет искривляться, проходя вблизи Солнца. Таким образом, будет казаться, что звезда несколько изменила свое положение в пространстве, притягиваемая Солнцем. Это происходит потому, что Солнце искривляет пространство-время, окружающее его. Таким образом, гравитация не «притягивает». Это пространство «толкает».
В конце концов в 1919 году, когда Европа, залечивая раны, пыта-
лась выбраться из-под руин Первой мировой войны, по всему миру
были разосланы команды ученых-астрономов для проверки новой
теории Эйнштейна. Эйнштейн предположил, что искривление про-
странства-времени Солнцем будет достаточным для искривления
звездного света, проходящего вблизи Солнца. Величину искривле-
ния звездного света можно было точно подсчитать, подобно тому как
можно вычислить, насколько стекло искривляет свет. Но поскольку
днем сияние Солнца скрывает все звезды, для проведения решающе-
го эксперимента ученым пришлось ждать наступления солнечного
затмения.
Группа, возглавляемая британским астрофизиком Артуром
Эддиштоном, отправилась на остров Принсипи в Гвинейском зали-
ве (у побережья Западной Африки), чтобы запечатлеть искривление
света звезд вокруг Солнца во время будущего солнечного затмения.
Другая команда под руководством Эндрю Кроммелина отправилась
в деревню Собраль в Северной Бразилии. Собранные ими данные
свидетельствовали, что средняя величина отклонения звездного све-
та равняется 1, 79 секунды дуги, что вполне соотносилось с предска-
занной Эйнштейном 1, 74 дуговой секунды (неточность объяснялась
погрешностью измерений в ходе эксперимента). Иными словами,
сеет действительно искривлялся вблизи Солнца. Позднее Эддингтон
заявил, что проверка теории Эйнштейна стала одним из величайших
моментов его жизни.
6 ноября 1919 года на совместном заседании Королевского
общества и Королевского астрономического общества в Лондоне
нобелевский лауреат и президент Королевского общества Дж. Дж.
Томсон торжественно объявил, что это «одно из величайших дости-
жений в истории человеческой мысли. Это открытие не отдаленного
острова, а целого континента новых научных идей. Это величайшее
открытие в области гравитации с тех пор, как Ньютон сформулиро-
вал свои законы».
(По легенде, позднее некий репортер спросил Эддингтона:
«Ходят слухи, что во всем мире лишь трое понимают теорию
Эйнштейна. Вы, должно быть, один из них». Эддингтон стоял, ни го-
воря ни слова, и репортер добавил: «Не скромничайте, Эддингтон».
Эддингтон пожал плечами и ответил: «Я вовсе не скромничаю.
Я просто задумался, кто же может быть третьим».)
На следующий день лондонская «Тайме» вышла с сенсационным
заголовком: «Научная революция — Новая теория Вселенной —
Идеи Ньютона низвергнуты». Этот заголовок определил момент,
когда Эйнштейн стал фигурой мирового значения, посланцем
звезд.
Заявление было настолько ошеломляющим, а отход Эйнштейна
от идей Ньютона настолько радикален, что в обществе возникла
негативная реакция — даже выдающиеся физики и астрономы осу-
дили эту теорию. В Колумбийском университете Чарльз Лейн Пуэр,
преподаватель астрономии, возглавил кампанию по критике теории
относительности. Он объявил: «Я чувствую себя так, будто прогу-
лялся с Алисой по стране чудес и побывал на чаепитии у Безумного
Шляпника».
Причина, по которой теория относительности противоречит
здравому смыслу, заключается не в том, что теория относительности
неверна, а в том, что наш здравый смысл не в состоянии представить
реальность. Мы — странноватое произведение природы. Мы засе-
ляем необычный объект недвижимости, где температура, плотность
и скорости довольно умеренны. Однако в «настоящей Вселенной»
температуры могут быть невероятно высокими в центре звезды или
чрезвычайно низкими в открытом космосе, а субатомные частицы
проносятся в космическом пространстве со скоростью, близкой к
скорости света. Другими словами, наш здравый смысл сформиро-
вался в крайне необычной темной части Вселенной, на Земле, а по-
тому неудивительно, что наш рассудок не может постичь истинные
размеры Вселенной. Проблема не в теории относительности, а в
нашем убеждении, что наш рассудок в состоянии объяснить реаль-
ность.
Будущее Вселенной
Хотя теория Эйнштейна успешно объясняла такие астрономические
явления, как искривление звездного света вокруг Солнца и легкое
смещение орбиты Меркурия, все же космологические прогнозы
были не совсем ясны. Положение вещей в значительной степени про-
яснил русский физик Александр Фридман, открывший самые общие
и реалистичные решения уравнений Эйнштейна. И в наши дни эти
решения изучаются в курсе общей теории относительности. (Он
открыл их в 1922 году, умер через три года, и о его работе вспомнили
лишь спустя много лет.)
Теория Эйнштейна в общем случае описывается рядом чрезвы-
чайно сложных уравнений, для решения которых зачастую необ-
ходим компьютер. Однако Фридман предположил, что Вселенная
динамична, а затем привел два упрощающих допущения (называемые
«космологическим принципом»): Вселенная изотропна (она вы-
глядит одинаково вне зависимости от того, в каком направлении мы
смотрим из данной точки) и гомогенна (она однородна, в какой бы
точке Вселенной мы ни находились).
Если применить эти упрощающие допущения, видно, что уравне-
ния обретают решения. (По сути, и решение Эйнштейна, и решение
де Ситтера представляли собой лишь частные случаи более общего
решения Фридмана.) Примечательно, что его решения зависели
лишь от трех параметров:
1. Н, определяющая скорость расширения Вселенной (сегодня
ее называют постоянной Хаббла в честь астронома, который
действительно измерил расширение Вселенной).
2. ω (омега), которая определяет среднюю плотность материи во
Вселенной.
3. λ (лямбда), энергия пустого космоса, или темная энергия.
Многие космологи всю свою профессиональную жизнь про-
вели в попытках определить точное значение этих трех величин.
Неуловимое взаимодействие между этими тремя постоянными
определяет будущее развитие нашей Вселенной. Например, по-
скольку гравитация выражается силами притяжения, то плотность
Вселенной ω действует в качестве некоего тормоза, замедляющего
расширение Вселенной. Представьте, что вы подбросили камень.
В обычных условиях гравитация достаточно велика, чтобы изменить
движение камня, который падает обратно на Землю. Однако если
подбросить камень с достаточной силой, то он преодолеет действие
гравитации и навсегда вырвется в открытый космос. Подобно кам-
ню, Вселенная первоначально расширилась в результате Большого
Взрыва, но материя, ω , действует на расширение Вселенной как
тормоз, точно также, как земная гравитация воздействует в качестве
тормоза на подброшенный камень.
Теперь допустим, что λ, энергия пустого космоса, равна нулю.
Пусть ω — плотность Вселенной, разделенная на критическую плот-
ность. (Критическая плотность Вселенной равна приблизительно
, 10 атомам водорода на кубический метр. Она в среднем соответству-
ет одному атому водорода в объеме трех баскетбольных мячей — на-
столько пустынна Вселенная.)
Ученые считают, что если величина ω меньше единицы, то во
Вселенной недостаточно материи, чтобы обратить вспять перво-
начальное расширение, вызванное Большим Взрывом. (Подобно
примеру с подброшенным камнем: если масса Земли недостаточно
велика, то камень преодолеет земную гравитацию и улетит прочь.)
В результате Вселенная будетрасширяться вечно, погружаясь вледеня-
щий холод — температуры ее приблизятся к абсолютному нулю. (Это
принцип работы холодильника или кондиционера^. Расширяясь, газ
охлаждается. Например, газ, циркулирующий в трубке вашего конди-
ционера, расширяется, охлаждая трубку и вашу комнату.)
Если величина ω больше 1, то во Вселенной достаточно материи
и гравитации, чтобы в конце концов изменить направление космиче-
ского расширения. В результате расширение Вселенной прекратится,
а затем она начнет сжиматься. (Так же как в случае с подброшенным
камнем: если масса Земли достаточно велика, то камень в конце
концов достигнет наивысшей точки, а затем снова упадет на Землю.)
Когда звезды и галактики устремятся навстречу друг другу, темпера-
туры начнут расти. (Каждый, кто хоть раз накачивал велосипедную
шину, знает, что при сжатии газ нагревается. Механическая работа
накачивания воздуха преобразует энергию гравитации в тепловую
энергию.) В конце концов температуры станут настолько высо-
кими, что всякая жизнь исчезнет, а во Вселенной начнется процесс
«Большого Сжатия». (Астроном Кен Кросвелл называет этот про-
цесс «от создания к сжиганию».)
Третий вариант заключается в том, что ω равняется 1. Иными сло-
вами, плотность Вселенной равна критической плотности. В таком
случае Вселенная балансирует на грани между двумя крайностями, но
при этом она будет продолжать расширяться вечно. (Как мы увидим,
этот сценарий развития вписывается в инфляционную картину.)
Если ω меньше 1 (а λ равна 0), то Вселенная открыта, а ее кривизна
отрицательна, как кривизна седла. Параллельные линии никогда не сходятся,
а внутренние углы треугольника в сумме дают меньше 180 градусов.
И наконец, существует возможность, что Вселенная после
Большого Сжатия снова возникнет при очередном Большом Взрыве.
Эту теорию называют теорией пульсирующей Вселенной.
Фридман доказал, что каждый из описанных сценариев развития
определяет кривизну пространства-времени. В случае, если ω мень-
ше 1 и Вселенная расширяется вечно, то, по Фридману, бесконечно не
только время, но и пространство. Такую Вселенную называют «от-
крытой», то есть бесконечной во времени и в пространстве. Когда
Фридман подсчитал кривизну такой Вселенной, он обнаружил, что
она отрицательна. (Это похоже на поверхность седла или изогнутой
трубы. Если бы жучок жил на этой поверхности, он бы обнаружил,
что параллельные линии никогда не пересекаются, а внутренние углы
треугольника в сумме дают меньше 180 градусов.)
Если ω больше 1, то Вселенная в конце концов придет к Большому
Сжатию. Время и пространство конечны. Фридман открыл, что
кривизна такой Вселенной положительна (она похожа на сферу).
И, наконец, если ω равняется 1, то пространство плоское, а время и
пространство границ не имеют.
Если ω больше 1, то Вселенная замкнута и ее кривизна положительна, как в сфере. Параллельные линии всегда сходятся, а внутренние углы треугольника в сумме дают больше 180 градусов.
Фридман не только первым применил комплексный подход к кос-
мологическим уравнениям Эйнштейна, он также представил наибо-
лее реалистичную версию Судного Дня, конца Вселенной: исчезнет
ли она в леденящем холоде, сгорит ли в Большом Сжатии или же будет
продолжать пульсировать вечно. Ответ определяется ключевыми па-
раметрами: плотностью Вселенной и энергией вакуума.
Но в картине, нарисованной Фридманом, зияет дыра. Если
Вселенная расширяется, это означает, что у нее должно было быть на-
чало. Теория Эйнштейна ничего не сообщает о моменте этого начала.
Отсутствовал именно момент создания — Большой Взрыв. И вот в
конце концов трое ученых представили нам убедительнейнгую кар-
тину Большого Взрыва.
ГЛАВА 3
Большой Взрыв
Вселенная не просто удивительнее, чем мы предполагаем;
она удивительнее, чем мы можем предположить.
Дж. Б. С. Холдейн
Что мы, люди, ищем в истории создания, — так это способ познания мира, который откроет нам нечто, выходящее за пределы данных опыта, что дает нам знания и одновременно формирует нас в своих пределах. Вот что нужно людям. Вот чего просит душа.
Джозеф Кэмпбелл
бложка журнала «Тайм» от 6 марта 1995 года с изображением
большой спиральной галактики Ml00 гласила: «Космология в
хаосе». Космология погрузилась в смятение, потому что последние
данные, полученные с помощью космического телескопа Хаббла,
явно указывали на то, что Вселенная моложе, чем ее старейшая звез-
да, а это с научной точки зрения невозможно. Данные показывали,
что возраст Вселенной от 8 до 12 млрд лет, в то время как некоторые
ученые придерживались мнения о том, что старейшие звезды насчи-
тывают 14 млрд лет. «Вы не можете быть старше вашей мамочки», —
прокомментировал этот факт Кристофер Импей из Аризонского
университета.
Но раз уж вы прочитали заголовок, выделенный жирным шриф-
том, то вы понимаете, что теория Большого Взрыва пребывает в
добром здравии. Доказательства, оспаривающие теорию Большого
Взрыва, основывались на данных одной-единственной галактики
М100, а такой метод научных исследований весьма сомнителен. В ста-
тье утверждалось, что бреши в теории «столь велики, что сквозь них
легко прошел бы космический корабль " Энтерпрайз" из телесериала
" Стар Трек" ». С опорой на необработанные данные космического
телескопа Хаббла возраст Вселенной можно было вычислить не точ-
нее, чем с 10-20-процентной погрешностью.
Я считаю, что теория Большого Взрыва основывается не на до-
гадках, а на результатах обработки сотен данных из нескольких ис-
точников, которые все вместе подтверждают единую непротиворе-
чивую теорию. (В науке не все теории равнозначны. Каждый может
предложить свою версию создания Вселенной, но при этом необ-
ходимо, чтобы такая теория могла объяснить результаты обработки
множества собранных данных, которые легко вписываются в теорию
Большого Взрыва.)
Три великих «доказательства» теории Большого Взрыва осно-
ваны на работе троих невероятно талантливых ученых, каждый из
которых занимал ведущее положение в той области науки, которой
занимался. Это Эдвин Хаббл, Георгий Гамов и ФредХойл.
