Почему папа призвал к крестовому походу?

Почему папа призвал к крестовому походу?

В конце XI века в Западной Европе разгорелась борьба за власть между церковью и государством. Папа не желал более подчиняться немецкому императору. С марта 1088 г. папой стал Урбан II, француз по происхождению. Он собирался реформировать римско-католическую церковь, чтобы сделать ее более сильной. С помощью реформ он хотел укрепить свои притязания на роль единственного " наместника Бога на земле". В это время византийский император Алексей I попросил у папы помощи в борьбе против сельджуков, и Урбан II тотчас изъявил готовность помочь ему. Уже его предшественник Григорий VII собирался оказать поддержку Византии в борьбе против тюркских захватчиков. Да и военные успехи западного христианства против мусульман, особенно в Испании и Южной Италии, укрепили папу в его намерении изгнать сельджуков из святых мест Палестины. 18 ноября 1095 г. Урбан II созвал в Клермоне епископский собор, который должен был заняться решением церковных проблем. Собор происходил во Франции, поэтому на него прибыли главным образом французские епископы. Завершая собор, папа произнес публичную речь при огромном стечении собравшихся. И хотя точный текст речи до нас не дошел, многим слушателям так запомнились слова папы, что они смогли впоследствии воспроизвести их по памяти. Надежным источником можно считать изложение этой речи у Фульхерия Шартрского. " Возлюбленные братья! - так, по словам летописца, начал свое обращение папа. - Наш первейший долг - оказать братьям на Востоке столь часто обещаемую и столь необходимую им помощь. Турки и арабы напали на христиан (...) и все глубже проникают в их страну, они семикратно победили их в сражениях, они убили и взяли в плен многих из них, они разрушали церкви и разоряли эту землю. Если вы и сейчас не воспротивитесь этому, верные слуги Божьи на Востоке не смогут более противостоять их натиску. А потому я прошу и увещеваю вас -даже не я, а сам Господь устами глашатая Христова просит и увещевает вас, будь то богатых или бедных, не мешкая изгнать это гнусное племя с земель, где проживают ваши братья (...) Если те, кто выйдет в сей поход, положат свою жизнь на суше или на море либо в битве против язычников, им тотчас будут отпущены все грехи; властью, данною мне Богом, торжественно вам это обещаю". Речь Урбана вызвала бурный отклик. " Deus lo vult" - этого хочет Бог - воззвали, по рассказам, слушатели. Уже в Клермоне епископ Адемар из Пюи первым принял крест. Многие последовали его примеру. Они разрезали платки на полосы и, сложив их крестом, нашивали себе эти полосы сзади на одежду. Все были проникнуты духом слов Евангелия от Матфея: " И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее". Папа еще на несколько недель задержался во Франции и читал проповеди вооруженным паломникам. Еще в Клермоне он назначил Адемара своим легатом и провозгласил его вождем крестового похода, ибо возглавлять поход должно было духовное лицо.

Почему было так много желающих участвовать в походе?

Вот уже много столетий христиане совершали паломничество из Европы в Иерусалим, чтобы помолиться у Гроба Господня - скальной пещеры, над которой был воздвигнут храм. Эти паломничества к святым местам не прекратились и после завоевания Палестины сельджуками. Так, в 1064 - 1065 гг. епископ Гюнтер Бамбергский привел в Святую землю более семи тысяч паломников. Конечно, путь в Святую землю стал теперь неизмеримо опаснее. И все же многие откликнулись на призыв Урбана II. Пока никто еще не называл это " крестовым походом", а употребляли, как и встарь, слова " expeditio" или " peregrinatio", то есть речь шла об обычном паломничестве или, иначе говоря, о странствии пилигримов в Святую землю, " iter in terram sanctam". На сей раз, однако, папа обещал пилигримам нечто большее. Каждому, кто выступал в вооруженный поход, он посулил полную отмену наложенных на него епитимий, хотя на деле это всего лишь означало, что церковь не станет наказывать крестоносцев за их грехи. Впрочем, крестоносцы вряд ли это до конца понимали. Скорее всего, многие полагали, будто папа вообще отпустил им все грехи. Один из современников так пишет о причинах, заставлявших крестоносцев покидать родные дома: " Они преследовали разные цели. Одни отправлялись в поход из любопытства, потому что захотели увидеть новые страны. Других погнала нужда; желая покончить с бедностью, царившей в их доме, они вышли на борьбу не только против недругов Христовых, но и против Его приверженцев, смотря что для них было выгоднее. Некоторых гнали прочь долги, или нежелание отслуживать своим господам, или стремление избежать наказания за те или иные прегрешения".

Может ли христианин убивать?

" Не убий" - гласит пятая заповедь. И все же папа послал христиан на вооруженную борьбу против " нечестивых", против мусульман. Не вступил ли он при этом в противоречие с библейским законом? Пятая заповедь однозначно запрещает убивать людей. Но церковь уже с давних пор говорила о том, что бывают и исключения. При этом она ссылалась на одного из отцов церкви, на святого Августина. В своих трудах он отстаивал мысль, что наряду с войнами несправедливыми существуют и справедливые, когда христианин имеет право убивать. Главное, чтобы намерения были справедливы. Борьба должна идти за правое дело, например, ради защиты собственной личности или за возврат похищенных ценностей. А кто как не мусульмане первыми подняли меч и захватили святые для христиан места? Уже в IX веке папа Лев IV, а затем Иоанн VIII пообещали вечную жизнь тем, кто погибнет в сражении с арабскими мусульманами. Вот почему Урбан II мог теперь без всяких колебаний призвать к " священной" войне против ислама. Кроме того надо учитывать, что наряду с библейскими заповедями в повседневной жизни действовали также светские правила и обычаи. Одним из них была кровная месть. Поскольку все христиане считались братьями и сестрами, то поругание и убийство любого христианина требовало отмщения. Мир Божий существовал лишь для христианского общества, а не для " неверных". В Европе того времени тысячи обученных и подготовленных рыцарей готовы были ради этого вступить в бой.

Как повели себя византийцы?

Император Византии Алексей I в 1095 г. обратился к папе Урбану II с настойчивой просьбой помочь ему в борьбе против сельджуков и печенегов. И вот на помощь императору прибыло такое множество христиан-крестоносцев. Разве это могло не радовать Алексея? Однако он несколько иначе представлял себе помощь, о которой просил. Он желал иметь наемных воинов, которые бы оплачивались из его собственной казны и повиновались ему. Вместо этого наряду с убогим крестьянским ополчением к городу подошли рыцарские отряды во главе со своими князьями. Нетрудно было догадаться, что цели императора - возвращение утраченных византийских земель - не совпадали с целями крестоносцев. Пришедших первыми император Алексей принял приветливо, хотя из-за грабежей, совершенных " воинами Божьими" во многих землях, о них шла дурная слава. В свою роскошную столицу он впустил лишь предводителей войск, не желая, чтобы чужестранцы так же грабили и его подданных. В конце концов император потребовал, чтобы предводители армии крестоносцев принесли ему клятву верности. Поначалу высокородные крестоносцы и слышать об этом не желали, но затем поддались на уговоры и поклялись с должным почтением относиться к личности императора и к его имуществу. Алексей ожидал, что пришельцы помогут ему вернуть утраченные владения. А крестоносцы, со своей стороны, надеялись, что византийцы помогут им изгнать мусульман из святых мест. Поэтому обе стороны не могли не испытывать разочарования.

Кто такой Саладин?

В середине XII века военная удача была очень переменчива. Победа сопутствовала то крестоносцам, то мусульманам. Лишь когда власть над Египтом перешла к Саладину, исламские правители начали целенаправленную борьбу против " франков" (так здесь называли всех проживающих на Ближнем Востоке европейцев). Саладин, а точнее Юсуф Салах-ад-дин, курд по происхождению, вырос в Баальбеке в семье военачальника. Его отец занимал высокую должность при дворе. В 1152 г. молодой Саладин поступил на службу к султану Нур-ад-дину, нанесшему крестоносцам немало чувствительных поражений. После смерти дяди, египетского визиря, Саладин занял его место и очень скоро показал всем, чего он стоит. Он сверг правящую династию Фатимидов и стал султаном Каира. После победы сельджуков над византийцами Саладин умело воспользовался смятением в стане своих врагов и выступил против государств крестоносцев: в 1170 г. он отобрал у франков город Газа, а также вытеснил их из порта Акаба. Саладин был мудрый тактик и политик. Он сознавал силу своих врагов, как сознавал и собственные слабости. Крестоносцы были сильны, когда держались вместе. Но поскольку между ними шли бесконечные схватки за власть, Саладин сумел привлечь на свою сторону некоторых баронов, а затем начал натравливать их друг на друга. Среди соотечественников Саладин пользовался необычайной любовью. Его биограф Бахааддин восторженно описывает его правоверность и великодушие, его чувство справедливости и сострадание к бедным и слабым, его щедрость и храбрость. Более того, он даже оправдывает слабости Саладина. " Соблюдение поста плохо вязалось с его темпераментом", - с пониманием пишет он. Саладин не мог с подобающей строгостью выдерживать рамадан, месяц поста. Точно так же до самой своей смерти (в 1193 г.) он не выполнил и свой долг перед Аллахом: не совершил положенное мусульманину паломничество в Мекку. Саладина уважали даже франки. Миннезингер Вольфрам фон Эшенбах, знавший Саладина лишь по рассказам, воспевал его как благородного человека, ни в чем не уступающего христианам. Во времена просвещения и религиозной терпимости, в конце XVIII века, немецкий писатель Готхольд Эфраим Лессинг своей драмой " Натан Мудрый" воздвиг бессмертный памятник этому мусульманскому государственному деятелю и полководцу.

Почему Саладин начал войну?

Однако Саладин мог быть коварным и жестоким. Мало-помалу он вверг государства крестоносцев в полную изоляцию, объединившись сначала с сельджуками, а потом с Византией. Ему было на руку, что крестоносцы не ладят между собой. Тогдашний король Иерусалима Балдуин IV был правителем слабым и больным, он страдал лепрой, то есть проказой, весьма распространенной на Востоке. Военная угроза все усиливалась, но сроки перемирия между христианами и мусульманами еще не истекли. В 1184-1885 гг. крестоносцы отправили в Европу посланцев, чтобы объяснить там всю серьезность положения. На Западе уже начали собирать деньги, но пока мусульмане не пустили в ход оружие, здесь не прозвучало и призывов к новому крестовому походу. Весной 1187 г., еще до истечения срока перемирия, один из франкских баронов Рено Шатильонский вероломно напал на мусульманский караван, перевозивший товары из Дамаска в Египет. Он и прежде грабил мусульманских паломников, идущих в Мекку, и разорял портовые города на Красном море. И поскольку Рено не пожелал возместить ущерба, Саладин объявил войну. 3 июля 1187 г. у селения Хиттин, западнее Генисаретского озера, разгорелось же токое сражение. Мусульманское войско Саладина численно превосходило силы христиан. Крестоносцы потерпели сокрушительное поражение. Бесчисленное множество их полегло в бою, а оставшиеся в живых были взяты в плен, в том числе и Рено. Еще перед сражением Саладин поклялся собственноручно отрубить голову этому нарушителю перемирия. Так, по всей видимости, и произошло. Это поражение имело роковые последствия для государств крестоносцев. У них больше не было боеспособного войска. Саладин мог теперь беспрепятственно действовать в Палестине. По словам арабского летописца, он захватил 52 города и крепости. 10 июля 1187 г. им был взят важный порт Аккон. 4 сентября пал Аскалон, две недели спустя началась осада Иерусалима, который сдался в начале октября. Мусульманские воины снова овладели своей святыней - мечетью аль-Акса. Тогда же навсегда исчезла и драгоценная реликвия христианства - Святой крест, на ко тором некогда умер Иисус. Триумф Саладина был безграничен. Даже такие неприступные крепости, как Крак и Крак-де-Монреаль, не выдержали натиска мусульман. В Краке французы под конец даже выменяли своих жен и детей на съестные припасы, но и это им не помогло. В руках христиан осталось всего несколько мощных крепостей на севере: Крак-де-Шевалье, Шатель Блан и Маргат.