Вопрос 34. Бессознательное как философская проблема. Трактовка генезиса, содержания и функций бессознательного в классическом психоанализе.

Бессознательное — это совокупность психических процессов, актов и состояний, обусловленных воздействиями, во влиянии которых человек не дает себе отчета. Являясь психическим (поскольку понятие психики шире, чем понятие «сознание»), бессознательное представляет собой такую форму отражения действительности, при которой утрачивается полнота ориентировки во времени и месте действия, нарушается речевое регулирование поведения. В бессознательном, в отличие от сознания, невозможен целенаправленный контроль за совершаемыми действиями, невозможна и оценка их результата.

Психические явления, возникающие во сне (сновидения); ответные реакции, которые вызываются неощущаемыми, но реально воздействующими раздражителями («субсенсорные» или «субцептивные» реакции); движения, бывшие в прошлом сознательными, но благодаря повторению автоматизировавшиеся и поэтому ставшие неосознаваемыми; некоторые побуждения к деятельности, в которых отсутствует сознание цели, и др. входят в область бессознательного. К бессознательным явлениям относятся некоторые патологические явления, возникающие в психике больного человека: бред, галлюцинации и т. д.

Разнообразие форм и проявлений бессознательного исключительно велико. В некоторых случаях можно говорить не только о бессознательном, но и надсознательном в поведении и деятельности человека. Усвоение социального опыта, культуры, духовных ценностей и создание этих ценностей художником или ученым, совершаясь реально, не всегда становятся предметом рефлексии и фактически оказываются соединением сознания и бессознательного.

Неосознаваемые побуждения исследовались в ситуациях так называемых постгипнотических состояний. Загипнотизированному человеку в экспериментальных целях внушалось, что он после выхода из гипноза должен выполнить некоторые действия (подойти к одному из сотрудников и развязать его галстук). Подопытный, испытывая явную неловкость, выполнил указание, хотя и не мог объяснить, почему ему пришло в голову совершить столь странный поступок. Попытки оправдать свое действие тем, что галстук был плохо завязан, не только для окружающих, но и для него самого выглядели явно неубедительными. Поскольку все происходившее во время гипнотического сеанса выпало из его памяти, побуждение функционировало на уровне бессознательного, и он был уверен в том, что действовал в какой-то мере целенаправленно и правильно.

 

 

Представители разных научных школ дают различные объяснения явлениям бессознательного. Пионер изучения бессознательного 3. Фрейд под бессознательным понимал влечения человека, которые тому не удавалось реализовать, поскольку они оказались противоречащими социальным нормам. Это, по Фрейду, приводило к их вытеснению в сферу бессознательного. Свое существование эти влечения обнаруживают в обмолвках, оговорках, сновидениях. «Взаимосвязь сознательного и бессознательного является основной предпосылкой психоанализа, и только она дает ему возможность понять и приобщить науке часто наблюдающиеся и очень важные патологические процессы в душевной жизни. Иначе говоря, психоанализ не может перенести сущность психического в сознание, но должен рассматривать сознание как качество психического, которое может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам.

Опыт показывает нам далее, что любой психический элемент, например представление, обыкновенно не бывает длительно сознательным. Наоборот, характерным является то, что состояние сознательности быстро проходит под воздействием каких-либо, иногда незначительных, факторов; представление в данный момент сознательное, в следующее мгновение перестает быть таковым, но может вновь стать сознательным при известных, легко достижимых условиях. Каким оно было в промежуточный период, мы не знаем; можно сказать, что оно было скрытым (латентным), подразумевая под этим то, что оно в любой момент способно было стать сознательным. Если мы скажем, что оно было бессознательным, мы также дадим правильное описание. Это бессознательное в таком случае совпадает со скрыто или потенциально сознательным. Правда, философы возразили бы нам, что термин «бессознательное» не может иметь здесь применения; пока представление находилось в скрытом состоянии, оно вообще не было психическим. Но если бы уже в этом месте мы стали возражать им, то затеяли бы совершенно бесплодный спор о словах.

Другим путем мы пришли к термину или понятию бессознательного, путем разработки опыта, в котором большую роль играет душевная динамика. Мы видели, т. е. вынуждены были признать, что существуют весьма напряженные душевные процессы или представления — здесь прежде всего приходится иметь дело с некоторым количественным, т. е. экономическим, моментом, — которые могут иметь такие же последствия для душевной жизни, как и все другие представления, между прочим, и такие последствия, которые могут быть осознаны опять-таки как представления, хотя в действительности и не становятся сознательными.

Таким образом, понятие бессознательного мы получаем из учения о вытеснении. Вытесненное мы рассматриваем как типичный пример бессознательного. Мы видим, однако, что есть двоякое бессознательное: скрытое, но способное стать сознательным, и вытесненное, которое само по себе и без дальнейшего не может стать сознательным» [Фрейд 3. Я и Оно // Избранное. — М., 1989].

Итак, уровень бессознательного, выражающий переход его в сознательное и наоборот, выражает осознание человеком ранее неосознаваемой мысли. Однако и осознаваемая в настоящем мысль переходит в сферу бессознательного.

Бессознательное – это совокупность психических явлений, состояний и действий, не представленных в сознании человека, лежащих вне сферы его разума, безотчетных и неподдающихся, по крайней мере в данный момент, контролю со стороны сознания.

Зигмунд Фрейд - австрийский учёный, который первый дал научное обоснование проблемам бессознательного. По определению Фрейда «бессознательное - действия человека, которые он совершает, не отдавая себе отчета, автоматически. Бессознательный характер носит психическая деятельность во время сна, гипноза, лунатизма».

В результате длительных наблюдений за своими больными Фрейд пришел к выводам, изменившим прежние представления о психике. Бессознательное, по его мнению, носит врожденный характер. Он утверждал, что поведение человека в значительной степени подчиняется влиянию подсознательных сил, которые он назвал влечениями. Согласно Фрейду, эти влечения обусловлены инстинктами, присущими человеку, но прежде всего — подавленными желаниями, то есть желаниями, удовлетворение которых «запрещено» на уровне сознания и которые вытеснены в область подсознательного. Эти желания продолжают действовать без ведома человека, проявляясь в сновидениях, оговорках, непроизвольных отклонениях от адекватного поведения, а также оказывают влияние на выбор профессии или творчество.

Бессознательное является антагонистом сознанию и является вместилищем загнанных природных инстинктов. С точки зрения Фрейда инстинкты являются каналами, по которым проходит энергия, формирующая нашу деятельность. Он считал, что эмоции являются выражением инстинкта самосохранения или сексуального инстинкта (или как он сформулировал позднее, инстинкта Эроса и инстинкта смерти). Либидо, о котором так много писал и сам Фрейд и его ученики, и является той специфической энергией, которая связана с инстинктом жизни. Для энергии, связанной с инстинктом смерти и агрессии Фрейд не дал собственного имени, но постоянно говорил о ее существовании. Он также считал, что содержание бессознательного постоянно расширяется, так как те стремления и желания, которые человек не смог по тем или иным причинам реализовать в своей деятельности вытесняются им в бессознательное, наполняя его содержание.

Фрейд считал, что психика состоит из трех слоев - сознательного, предсознательного и бессознательного, - в которых и располагаются основные структуры личности. Содержание бессознательного, по мнению Фрейда, недоступно осознанию практически ни при каких условиях.

 

В бессознательном слое располагается одна из структур личности – Ид (Оно), которая фактически является энергетической основой личности. В Ид содержатся врожденные бессознательные инстинкты, которые стремятся к своему удовлетворению, к разрядке и таким образом детерминируют деятельность субъекта.

 

С точки зрения Фрейда, инстинкты являются каналами, по которым проходит энергия, формирующая нашу деятельность. Либидо, о котором так много писали и сам Фрейд и его ученики, и является той специфической энергией, которая связана с инстинктом жизни. Энергию, связанную с инстинктом смерти и агрессии, Фрейд обозначил термином Оно (Ид). Он также считал, что содержание бессознательного постоянно расширяется, так как те стремления и желания, которые человек не смог по тем или иным причинам реализовать в своей деятельности, вытесняются им в бессознательное.

 

Вторая структура личности – Эго (Я), по мнению Фрейда, также является врожденной и располагается как в сознательном слое, так и в предсознании. Таким образом, мы всегда можем осознать свое Я, хотя это может быть для нас и нелегким делом. Если содержание Ид расширяется, то содержание Эго, наоборот, сужается, так как ребенок рождается, по выражению Фрейда, с океаническим чувством Я", включая в себя весь окружающий мир. Со временем он начинает осознавать границу между собой и окружающим миром, локализовать Я до своего тела, сужая таким образом, объем Я.

 

Эго следует принципу реальности, вырабатывая ряд механизмов, позволяющих адаптироваться к среде, справляться с ее требованиями. Эго - посредник между стимулами, идущими как из этой среды, так и из глубин организма, с одной стороны, и ответными двигательными реакциями - с другой.

 

Третья структура личности – Супер - Эго (Сверх - Я) - не врожденная; она формируется в процессе жизни. Механизмом ее формирования является идентификация с близким взрослым своего пола, черты и качества которого и становятся содержанием Супер-Эго. В процессе идентификации у детей формируется так же Эдипов комплекс (у мальчиков) или комплекс Электры (у девочек), то есть комплекс амбивалентных чувств, которые испытывает ребенок к объекту идентификации.

 

Супер-Эго служит источником моральных и религиозных чувств, контролирующим и наказующим агентом. Если Я примет решение или совершит действие в угоду Оно, но в противовес сверх-Я, то Оно испытывает наказание в виде укоров совести, чувства вины. Поскольку сверх-Я черпает энергию от Ид, постольку сверх-Я часто действует жестоко, даже садистски.

 

Такое состояние внутреннего конфликта, в котором постоянно находится человек, делает его потенциальным невротиком. Поэтому Фрейд подчеркивал, что не существует четкой грани между нормой и патологией. Возможность поддерживать свое психическое здоровье зависит от механизмов психологической защиты, которые помогают человеку если не предотвратить, то хотя бы смягчить конфликт между Ид и Супер-Эго.

 

Билет 35

35. Сознание и язык. Взаимосвязь языка и мышления: практические, знаково-символические и внутренне-«молчаливые» формы функционирования сознания.

Сознание – высшая, свойственная лишь человеку форма отражения объективной действительности, его отношение к миру и к самому себе, опосредованное всеобщими формами общественно-исторической деятельности.

Это отношение человека к окружающей его действительности обусловлено не только его телесной организацией, но приобретается через общение с другими людьми.

 

Чтобы провести границу мышления мы должны обладать способностью мыслить по обе стороны границы, то есть мыслить немыслимое.

 

Такая граница может быть проведена только в языке.

Язык- система символов, которая отображает систему эмпирических или абстрактных объектов.

Язык и речь - важные факторы развития сознания. У животных сигналы( аналог человеческой речи) относится к наличной ситуации. Человеческая речь позволяет передать представления о прошлых или будущих событиях и представления, которые не имеются в опыте говорящего.

Сознание и язык:

1. теории научения
2. в основе научения речи лежит подражание.

 

Преформистские теории:

1. Язык, свойственный данной культуре, это лишь вариации некой базовой модели.
2. Ноам Хомский считает ядром «универсальной грамматики» рекурсию.
3. Рекурсия- алгоритм, благодаря которому в одну синтаксическую конструкцию встраивается другая. Это может длится до бесконечности.

 

Релятивистские теории:

1. Язык можно рассматривать только в контексте определенной культуры
2. Для каждой культуры свойственна своя языковая матрица
3. Культура определяет понятия и следовательно, способ выражения мыслей.

 

Конструктивистские теории:

1. язык и речь формируются в результате общения между людьми и взаимодействия со средой.

 

Язык играет важную роль в осуществлении процессов познания и в осмыслении мира.

В силу своей значимости проблема языка и познания, соотношения языка и мышления, так или иначе, интересовала мыслителей разных эпох и продолжает интересовать в наше время.

 

В отношении этой проблемы существует три тенденции:

1. Отождествление языка и мышления. Говорение (речевая деятельность) – это и озвученное мышление. Ещё древние греки использовали слово «logos» для обозначения слова, речи, и одновременно для обозначения разума, мысли. Разделять понятия языка и мышления они стали значительно позднее.

2. Язык и мышление не взаимосвязаны, существуют параллельно друг другу. Например, у А. Бергсона подлинное понимание мира может быть осуществлено только в интуиции свободной от языка.

Многие учёные считают, что мышление, особенно творческое мышление, вполне возможно без словесного выражения. Н. Винер, А. Эйнштейн, Ф. Гальтон и др. учёные признаются, что используют в процессе мышления не слова или математические знаки, а расплывчатые образы, используют игру ассоциаций и только затем воплощают результат в слова.

Вероятно, здесь акцентируется тот аспект, что язык и мышление – онтологически разные сущности.И имеется в виду невербальная форма мышления, которая осуществляется с помощью наглядно-чувственных образов, возникающих в результате восприятия впечатлений действительности и затем сохраняемых памятью и воссоздаваемых воображением. Также и в языке есть процессы специфически языковые, не связанные с мышлением.

3. Взаимосвязь между языком и мышлением. Здесь тоже встают вопросы, поскольку механизмы взаимодействия языка и мышления до сих пор остаются не вполне ясными.

Долгое время в философии языка господствовал метафизический подход, согласно которому в диаде «язык-мышление» однозначно доминировало мышление, а язык был вторичным: он и исторически появился позже, и функционально он только дополняет, оформляет мысль. Нерефлектирующее мышление исходит и сейчас из такого положения (я понимаю, только сказать не могу).

 

Только в XIX в. философ и лингвист В. фон Гумбольдт представил принципиально иной взгляд на язык. Говорил о том, что мышление во многом зависит от языка: «Язык есть орган, образующий мысль», «язык – не просто форма, оболочка для мысли, это даже не средство мышления, а скорее его способ».

Гумбольдт впервые говорит о единстве языка и мышления, об их равновесии, диалектической связи.

Но здесь возникает проблема: с какой стороны влияние сильнее – со стороны мышления или со стороны языка?

Так, в XX в. последователи В. фон Гумбольдта – немецкий языковед Л. Вайсгербер и американские этнолингвисты Э. Сепир и Б. Уорф представили гипотезу лингвистической относительности (ГЛО), в которой доказывали, что человек в некоторой степени находится во власти конкретного языка, являющегося средством выражения в данном обществе. Если мысль воздействует на язык, то и язык в меру своих возможностей формирует мысль. Люди постоянно приспосабливают речь под свои потребности, но и сама речь заставляет людей подчинять их мышление общепринятым формам выражения.

В разных языках знаки – это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его.

Необходимо отметить, что гипотеза лингвистической относительности была проинтерпретирована и критически оценена в отечественной философии и лингвистике (С.А. Васильев, Г.А. Брутян, В.А. Звегинцев).

В 1960-х г.г. гипотеза систематически подвергалась критике: изучение мыслительной деятельности не владеющих речью детей, афатиков, глухонемых, а также животных привело исследователей к выводу о независимости мышления от языка.

В 1980-м. г.г. интерес к работам неогумбальдтианцев в западной лингвистике угас. Однако в российской лингвистике и философии «в постсоветское время гипотеза лингвистической относительности становится весьма влиятельной доктриной, о чём свидетельствует, особенно с середины 2000-хг.г., рост числа публикаций, в которых соответствующие термины и ссылки выполняют исключительно декоративную функцию» (Н.Д. Арутюнова, О.А. Радченко, А.Д. Шмелёв, Е.В. Урысон, А. Вежбицкая). Против доктрины как таковой исследователи не выступают, но конкретно-научные исследования ведутся в рамках именно неогумбольдтианской парадигмы.

Фундаментальные для ГЛО предположения – что народы различаются мировоззрением и характером и что эти различия закреплены в языке – предстают в работах российских приверженцев ГЛО зачастую не требующими проверки фактами. Вот типичные зачины этих работ: «Мы знаем, что ярким отражением характера и мировоззрения народа является язык и, в частности, его лексический состав» (Шмелев); «В настоящее время общепринятым является положение о том, что каждый естественный язык по-своему членит мир, т. е. имеет свой специфичный способ его концептуализации. Это значит, что в основе каждого конкретного языка лежит особая модель, или картина мира, и говорящий обязан организовать содержание высказывания в соответствии с этой моделью» (Урысон); «Известно, что языковая картина мира каждого народа является отражением национального духа народа, специфики его мировосприятия» (Певная).

А вот образцы выводов: русскоязычные эмоциональнее англоязычных и болгароязычных; они негативно относятся к страху в отличие от немецкоязычных, признающих его целесообразность; им присуще ощущение зависимости всего происходящего от воли высшей силы.

Классическое неогумбольдтианство исходит из представления о принципиальной непереводимости с одного языка на другой и мыслит язык промежуточной – меж бытием и сознанием – реальностью, уникальной для каждого языкового сообщества и жестко детерминирующей процессы концептуализации действительности. Языковые сообщества сродни монадам, и их взаимодействие иллюзорно. Эта точка зрения распространена среди российских лингвистов, например: «Давно осознан факт, что значения слов в разных языках не совпадают (даже если они, за неимением лучшего, искусственно ставятся в соответствие друг другу в словарях). Значения слов отражают и передают образ жизни и образ мышления, характерные для языковой общности»; «Ни в отношении формы (плана выражения), ни даже в отношении значения (плана содержания) тексты исходного языка и переводящего языка и единицы этих текстов не могут быть тождественны в принципе». Эти примеры показывают, что проблема обоснования оптимистического подхода к адекватному познанию мира через язык не потеряла своей актуальности.

За счёт чего же происходит «пленение человеческого ума» языком? В. фон Гумбольдт заметил, что, так как каждый язык наследует свой материал из недоступных нам периодов доистории, то «духовная деятельность», направленная на выражение мысли, имеет дело уже с готовым материалом: она не создаёт, а преобразует: «Язык насыщен переживаниями прежних поколений и хранит их живое дыхание, а поколения эти через звуки материнского языка, которые и для нас становятся выражением наших чувств, связанных с нами национальными и родственными узами».

Язык воспроизводит мир, подчиняя его при этом своей организации. Но реальный процесс познания не таков. Способы моделирования действительности определяются потребностями человека, прежде всего социальными, производственными. Следовательно, специфика языка здесь – вопреки гипотезе Сепира – Уорфа – скорее вторична, во всяком случае, она не первична: нельзя сказать, что специфика языка определяет специфику мышления. Каждый человек овладевает знаниями о мире, о внешней действительности – отображает внешнюю действительность в очень большой степени не непосредственно, а через язык. «Язык выступает в качестве готового орудия для того или иного структурирования действительности при её отображении человеком». С этой точки зрения язык отражает и состояние развития сознания, и направление его деятельности, и материальные условия, то есть совокупность всех форм объективной действительности, в которой осуществляется эта действительность.

 

В результате общественной истории язык стал решающим орудием человеческого познания, благодаря которому человек смог выйти за пределы чувственного познания к познанию логическому, выделить признаки, сформулировать известные обобщения или категории.

В определённых условиях человек может выделять те или иные объекты, находить различие и сходство между ними в зависимости от используемых языковых средств. Благодаря языку человек может проникнуть в глубь вещей, выйти за пределы непосредственного впечатления, организовать своё целенаправленное поведение, вскрыть сложные связи и отношения.

Слово как единица языка, является средством абстракции и обобщения, созданным в процессе общественной истории человека. Сочетание слов, или предложение является средством языка, которое не только даёт возможность указывать на предмет и включать его в систему известных связей и отношений, но и обеспечивает выражение или формулировку мысли в виде развёрнутого речевого высказывания. В языке человека имеются объективные средства как для отвлечения и обобщения, так и для формулирования мысли, средства; они созданы тысячелетиями и являются основными орудиями формирования сознания. Средства языка направлены на то, чтобы обеспечить человеку возможность не только называть и обобщать предметы, не только формулировать словосочетания, но и обеспечивать процесс продуктивного логического вывода, который протекает на вербально-логическом уровне.

Владея речью, «человек оказывается в состоянии делать выводы не только из непосредственных впечатлений, но и из общественного опыта поколений». Именно возможность делать логические выводы, не обращаясь каждый раз к данным непосредственного, чувственного опыта, характеризуется продуктивное мышление человека, возникающее благодаря языку. Это свойство создаёт возможность сложнейших форм дискурсивного (индуктивного и дедуктивного) мышления.

Таким образом, обнаружив взаимосвязь между языком и мышлением, выявив влияние языка на чувственное и логическое познание, мы можем говорить о творческой активности языка в сознании человека, которая способна схватывать сущностные свойства предметов, явлений, процессов, и тем самым конструировать целостный мир, образовывать «языковую действительность», стоящую между объективным миром и субъектом.

Но говоря о взаимном влиянии языка и мышления не следует забывать философский вопрос о первичности и вторичности. Первичен реальный мир, его логика и законы. Человек не мог бы выжить, если бы в своей деятельности он опирался бы не на действительные закономерности мира.

Вероятно, действительную роль языка как промежуточного мира можно уподобить очкам с цветными линзами. Если у одного человека линзы розовые, он видит все в розовом цвете, голубые - в голубом, но очертания предметов для всех будут одинаковые.

 

 

1))Сознание и язык

Сознание неразрывно связано с языком и возникает одновременно с ним. Но между сознанием и языком существуют определенные взаимоотношения. Язык выступает способом существования сознания. Связь сознания с языком проявляется в том, что возникновение и формирование индивидуального сознания возможно в том случае, если человек включен в мир словесного языка. Вместе с речью индивид усваивает логику мышления, начинает рассуждать о мире и о себе. Чем богаче содержание духовного мира человека, тем более ему нужно языковых знаков для его передачи. Изменение языка является показателем изменения сознания. Язык – это система знаков, посредством которых осуществляется познание человеком мира и самого себя. Знак – это материальный предмет, воспроизводящий свойства другого предмета. Можно выделить естественную (вербальная, устная, письменная речь, звуки, жесты) и искусственную, возникающую на основе естественной (язык логики, математики, музыки, живописи) системы знаков языка.

Структура сознания подразделяется также по основанию его носителя. В этой связи выделяются следующие формы сознания. 1) Индивидуальное. 2) Групповое. 3) Национальное. 4) Классовое. 5) Сознание конкретного общества. 6) Сознание всего человечества. В данном случае сознание определяется как дух, выраженныйй в таких формах как 1) мораль. 2) религия. 3) наука, Ф. и искусство (эстетика). Внутренние формы сознания подразделяются на 3 вида: 1) Пассивные формы (память и т.д.). 2) Полупассивные (взгляды, интересы). 3) Активные формы (истина, вера). Связующим звеном системы сознания является мысль или мышление. Сознание не только обладает сложной внутренней структурой, но и само существует в сложной психической структуре. В этой связи понятие психического шире, чем сознание. Сознание является высшей частью психики. В какой структуре существует сознание? 1) Биологический инстинкт. 2) Социальный инстинкт. 3) Доопытные интеллектуальные способности человека. 4)Воля. а) воля активнее сознания. б) воля выступает связующим звеном или организующим звеном всей психической структуры включая сознание. Воля по отношению к сознанию выражается прежде всего в степени напряженности мышления. В этом заключено качество сознания, его эффективность. 1) Это проявляется прежде всего в активной памяти. 2) В устойчивости интересов человека. 3) В поиске истины в стремлении к красоте.

2))Язык является сложным общественным явлением и представляет собой не только систему знаков, служащих средством коммуникации, но и, главным образом, средством формирования мысли, а также способом приобретения знаний, инструментом организации, переработки, хранения, передачи и порождения информации.

Язык играет важную роль в осуществлении процессов познания и в осмыслении мира. Дело в том, что ограниченность наших органов чувств не позволяет нам воспринимать достаточно большой объём информации. Выйти за пределы непосредственного окружения человеку удаётся через язык, через тексты как языковые феномены. Бытие мира раскрывается нам через языковое бытие. Именно через язык мы познаём мир.

В силу своей значимости проблема языка и познания, соотношения языка и мышления, так или иначе, интересовала мыслителей разных эпох и продолжает интересовать в наше время.

В отношении этой проблемы существует три тенденции:

1. Отождествление языка и мышления. Говорение (речевая деятельность) – это и озвученное мышление. Ещё древние греки использовали слово «logos» для обозначения слова, речи, и одновременно для обозначения разума, мысли. Разделять понятия языка и мышления они стали значительно позднее.

2. Язык и мышление не взаимосвязаны, существуют параллельно друг другу. Например, у А. Бергсона подлинное понимание мира может быть осуществлено только в интуиции свободной от языка.

Многие учёные считают, что мышление, особенно творческое мышление, вполне возможно без словесного выражения. Н. Винер, А. Эйнштейн, Ф. Гальтон и др. учёные признаются, что используют в процессе мышления не слова или математические знаки, а расплывчатые образы, используют игру ассоциаций и только затем воплощают результат в слова.

Вероятно, здесь акцентируется тот аспект, что язык и мышление – онтологически разные сущности. И имеется в виду невербальная форма мышления, которая осуществляется с помощью наглядно-чувственных образов, возникающих в результате восприятия впечатлений действительности и затем сохраняемых памятью и воссоздаваемых воображением. Также и в языке есть процессы специфически языковые, не связанные с мышлением.

3. Взаимосвязь между языком и мышлением. Здесь тоже встают вопросы, поскольку механизмы взаимодействия языка и мышления до сих пор остаются не вполне ясными.

Долгое время в философии языка господствовал метафизический подход, согласно которому в диаде «язык-мышление» однозначно доминировало мышление, а язык был вторичным: он и исторически появился позже, и функционально он только дополняет, оформляет мысль. Нерефлектирующее мышление исходит и сейчас из такого положения (я понимаю, только сказать не могу).

Только в XIX в. философ и лингвист В. фон Гумбольдт представил принципиально иной взгляд на язык. Говорил о том, что мышление во многом зависит от языка: «Язык есть орган, образующий мысль», «язык – не просто форма, оболочка для мысли, это даже не средство мышления, а скорее его способ».

Гумбольдт впервые говорит о единстве языка и мышления, об их равновесии, диалектической связи.

 

Билет 36

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: