Предъявление изобличающих доказательств допрашиваемому.

Данный прием изобличения лжесвидетеля широко применяется в след­ственной (судебной) практике. Обычно к нему прибегают после того, как интересующий правоохранительные органы субъект рассказал «все ему известное об обстоятельствах, в связи с которыми он вызван на до­прос» к следователю (ст. 158 УПК РСФСР) либо в суд (ст. 283 УПК РСФСР). Аналогичное правило действует и в отношении подсудимого, которого начинают допрашивать в суде с предложения председательст­вующего «дать показания по поводу обвинения и известных ему обсто­ятельств дела» (ст. 280 УПК РСФСР), и лишь после этого допрашивае­мому задаются вопросы с предъявлением доказательств, в том числе и изобличающих его в лжесвидетельстве.

В зависимости от обстоятельств дела (в этом смысле свои характер­ные особенности имеют многоэпизодные дела), индивидуально-психо­логических особенностей личности допрашиваемого, тактического за­мысла последнему сначала могут предъявляться доказательства, под­тверждающие второстепенные моменты, а затем уже следователь (суд) переходит к предъявлению доказательств, относящихся к более серьез-

¹ См.: Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М., 1967. С. 210.

ным обстоятельствам. Возможен и другой, обратный порядок предъяв­ления доказательств, изобличающих лжесвидетеля в главном с исполь­зованием фактора внезапности.

Говоря о приемах предъявления доказательств лицам, которых не­обходимо разоблачить в лжесвидетельстве, следует обратить особое внимание на предварительное тактико-психологическое обеспечение самой процедуры такого предъявления с тем, чтобы сохранить само до­казательство, чтобы оно не потеряло своего значения. Например, если при расследовании кражи из магазина на разбитых стеклах прилавка были обнаружены следы пальцев рук подозреваемого, отрицающего свою причастность к хищению, прежде чем предъявлять ему заключе­ние дактилоскопической экспертизы, обязательно следует спросить, не приходилось ли ему ранее бывать в этом магазине. И лишь только после того как будет закреплен его отрицательный ответ, можно переходить к предъявлению заключения, изобличающего допрашиваемого по остав­ленным им следам в том, что он ранее был на месте совершения кражи. В противном случае без детальной проработки данного обстоятельства подозреваемый легко сможет «переиграть» следователя, заявив, что он мог ранее заходить в магазин и случайно оставить там следы своих рук.

Стимулирование положительных качеств допрашиваемого. Из­вестно, что положительные качества имеются у любого человека, даже совершившего тяжкое преступление и взявшего на вооружение ложь. Тот факт, что следователь заметил эти положительные стороны у допра­шиваемого, повышает чувство собственной значимости последнего, по­могает налаживанию с ним психологического контакта.

Обращение к лучшим качествам человека, пытающегося лгать, не­редко сопровождается формированием у него личностного смысла в том, чтобы перейти от лжи к правдивым показаниям, к формированию у него потребности, а следовательно, мотивов объясняться, оправды­ваться, но не голословным отрицанием того, что совершил, а участием в диалоге со следователем. Ибо если нет мотивов, побуждающих к этому, не будет и соответствующего поведения.

В качестве примера, иллюстрирующего высказанную мысль, умест­но привести некоторые отрывки из диалога И.М. Костоева (тогда замес­тителя начальника отдела по расследованию особо важных дел Проку­ратуры РФ) с трагически известным маньяком А.Р. Чикатило¹:

— Я хочу кое о чем вас предупредить, А.Р. Видя, что вы уклоняетесь от правды, я говорю себе: «Нет, этот человек — преступник ловкий, пытающий­ся избежать наказания, как это случилось в 1984 году». Одно из двух — либо вы действительно ловкий преступник, либо вы не в силах справиться с соб­ственными навязчивыми идеями.

— О том, что вы совершили неслыханные доселе преступления, мы знаем, но мы не знаем, что вас на них толкало. Это не могут пояснить даже очевидцы. Об этом говорить нужно вам самому.

' Выдержки приводятся из документальной повести: Лурье Р. Охота на дьявола. М 1996. С. 138—140, 153—154.

— Я не понимаю, почему вы не хотите оказать помощь следствию. Из разговоров с вами я понял, что вы — человек неглупый... С вами действи­тельно не все ясно. Предстоит очень серьезное обследование на самом высо­ком уровне. Ваши преступления дают основание сомневаться в вашей полной вменяемости. Однако разобраться в этом можно только в связи с вашим кон­кретным поведением. Неужели ваше сознание настолько помутилось, что вы предпочитаете смерть?

Приемы использования «слабых мест» допрашиваемого. У каж­дого человека есть свои «слабые» и «сильные» стороны личности. «Сла­быми» обычно считаются такие свойства характера, как тщеславие, за­вышенная самооценка, избыточная тревожность, повышенная мнитель­ность, боязливость, а также нервно-психическая неустойчивость, сни­женный уровень интеллектуального развития, негативным образом от­ражающийся на прогностических способностях человека. К «слабым местам» допрашиваемого можно отнести и такие психические состоя­ния, как эмоциональная напряженность, вспыльчивость, повышенная аффективная возбудимость, отрицательно влияющие на мыслительную деятельность, поведение человека, готового сказать то, что он никогда бы не рассказал, будучи в эмоционально уравновешенном состоянии.

«Слабыми местами» допрашиваемого могут быть не только психоло­гические особенности, но и его пристрастия к чему-либо, увлечения, чувства, испытываемые к кому-либо, привязанности, зная о которых, следователь может ими воспользоваться в налаживании психологичес­кого контакта с допрашиваемым лицом.

Метод группового допроса. Опытным следователям хорошо из­вестно, что далеко не всегда групповой допрос приводит к положитель­ным результатам. Более того, многие из них предпочитают общаться с допрашиваемыми лицами только наедине, разговаривая с ними «по душам», прекрасно понимая, что есть вещи, о которых человек будет рассказывать только «с глазу на глаз».

И тем не менее групповой допрос имеет место в следственной прак-

|тике. Проведение его не противоречит процессуальному законодатель­ству. В этой связи возникает вопрос: в чем же тогда могут быть его пре­имущества, какие психологические закономерности сопутствуют тако­му виду профессионального общения?

Из кинофильмов детективного жанра многим известно: в тех случа­ях, когда два следователя ведут допрос, между ними как бы распределя­ются роли. Один из них активно, в наступательном стиле задает вопро­сы, используя малейшую возможность для изобличения допрашиваемо­го во лжи (отсюда ироническое определение такой роли, как «злого» следователя). Второй более примирительным тоном, как только обо­стряется очередной конфликт между его коллегой и допрашиваемым, пытается снять возникшую напряженность, демонстрирует большее желание понять того, кого изобличает его коллега, тем самым выступая как бы в роли «доброго» следователя. Разумеется, каждому понятна оп­ределенная доля условности этих выражений о «добром» и «злом» сле­дователях.

Однако, если оба следователя не столь примитивны в обыгрывании своих «ролей», то в подобной ситуации на самом деле происходит со­всем не то, что лежит на поверхности их коммуникативного поведения, в нем содержится гораздо более глубокий смысл. Этот смысл скрыт от поверхностного взгляда. А фактически он выражается в том, что диалог следователь — допрашиваемый постепенно, незаметно для последне­го подменяется диалогом первый следователь — второй следователь, а допрашиваемому оставляется пассивная роль невольного слушателя этой «групповой дискуссии», содержание и сценарий которой очень часто заранее продумываются.

Главным содержанием этого диалога двух следователей, его «дискус-сионности», понятно, является оценка доказательств, последствий для допрашиваемого, связанных с его лжесвидетельством, в конечном итоге — снятие у него «барьера недоверия» к первому следователю. При­чем акценты в оценке доказательств, якобы изобличающих допрашивае­мого, могут несколько смещаться (понятно, в какую сторону). Допраши­ваемый, хочешь — не хочешь, вынужден сидеть и слушать все эти pro et contra. Таким образом, на его психику, сознание начинает действовать известный в социальной психологии феномен группового давления с со­путствующим ему эффектом внушающего воздействия группы¹.

Сложно дать однозначную оценку метода группового допроса. При­бегнем к аналогии. Поставим вопрос: насколько может быть полезен скальпель, если больному требуется хирургическая помощь? Понятно, что все будет зависеть от того, в чьих руках окажется этот острый ин­струмент, и от того, нужно ли его применять в данном конкретном слу­чае, поскольку с его помощью можно не только удалить, скажем, опас­ную опухоль у больного, но и отправить его на тот свет.

Аналогичное можно сказать и о методе группового допроса: все за­висит от того, какая цель стоит перед теми, кто решился его использо­вать, каков уровень их нравственных, профессиональных качеств и кто тот, кого планируется допрашивать вдвоем. Не приведет ли это к само­оговору со всеми известными трагическими последствиями? И если по­добного рода сомнения небезосновательны, лучше повременить, а может быть, и не использовать данный метод.

И наконец, в качестве метода изобличения допрашиваемого лица может быть использована очная ставка с ним, которая предусмотрена законодателем в качестве самостоятельного следственного действия. Поэтому перейдем к рассмотрению некоторых психологических особен­ностей ее проведения.

⇐ Предыдущая35363738394041424344Следующая ⇒

Поделиться: