Социально-психологические регуляторы поведения человека

2.1. Понятие социальной установки: историка-теоретический обзор

Поиск регуляторов социального поведения человека в сфере его субъективных личностных отношений к миру, другим людям и самому себе — традиционная ветвь научных психологических иссле­дований. Теоретическая и исследовательская деятельность в этой об­ласти характерна и для отечественных, и для зарубежных авторов. Традиционно она разворачивается вокруг ряда понятий, имеющих близкие, но далеко не тождественные значения: аттитюд, социаль­ная установка, отношение, ценностные ориентации и некоторые другие. Внутренняя близость этих понятий состоит в том, что, неза­висимо от исходных ориентации их создателей, все они созданы для объяснения и изучения тех промежуточных переменных (факторов, призм), которые сложным образом опосредуют связь личности и внешней среды. По своей природе они двойственны, так как обяза­ны происхождением и содержанием как особенностям внутреннего мира человека, так и свойствам его социального и природного окру­жения.

Сегодня названные выше понятия потеряли свою изначальную принадлежность к определенной школе или авторской концепции, перешагнули границы различных стран и материков, однако истори­чески отечественная и зарубежная линии их развития практически не пересекались. И так как само понятие установки впервые появи­лось в русле западной социально-психологической мысли и там пер­воначально обрело свое «научное лицо», мы прежде всего обратимся именно к этой линии.

В западной психологии середины XX в. наиболее продуктив­ным и распространенным понятием, обозначающим систему субъек­тивных отношений человека и механизм, регулирующий реальное поведение, стало понятие «аттитюд» (attitude). Оно происходит от латинского слова «aptus» —«подготовленность», «подогнанность» — и подразумевает субъективное или умственное состояние готовности к действию (144). Популярность данного понятия, по мнению Г. Оллпорта — наиболее авторитетного в данной области зарубежно­го исследователя и аналитика, — обусловлена тем, что оно не явля­ется достоянием какой-либо одной психологической школы и хоро­шо служит целям объединения различных направлений. Кроме того, этому понятию удалось избежать теоретического противоречия, ка­сающегося влияния наследственности и среды. И это позволяет его использовать применительно к диспозициям как отдельных людей, так и целых культур (144).

Г. Оллпорт прослеживает три основных источника происхож­дения современного понятия «аттитюд». Первым является экспери­ментальная психология конца XIX в., которая в своей практике ис­пользовала таких понятийных предшественников аттитюда, как мы­шечная установка (muscular set), установка на задачу (task attitud), и других. Именно в это время были заложены основы типологизации установок, экспериментальная база их выявления и дифференциа­ции.

В качестве второго источника происхождения понятия «атти­тюд» выступает социология. В частности, в классических социологи­ческих работах У. Томаса и Ф. Знанецкого для характеристики осо­бенностей социальной организации были продуктивно использова­ны понятия «социальная ценность» и «аттитюд». Согласно этим авторам, аттитюд является процессом индивидуального сознания, который детерминирует как актуальную, так и потенциальную дея­тельность человека в социальном мире. И поскольку аттитюд всегда направлен на объект, он может определяться как чье-то состояние ума по отношению к ценности. Ценность, отмечали они, это объек­тивная сторона установки. Следовательно, аттитюд есть индивиду­альная (субъективная) сторона социальной ценности (133, 134). Зна­чение работ У. Томаса и Ф. Знанецкого состоит, в частности, в по­пытке осуществить синтез теории ценностей и теории установки. Однако, по признанию самого Ф. Знанецкого в одной из более позд­них работ, «этот задуманный синтез не оправдал ожиданий, по­скольку не удалось преодолеть традиционную дихотомию внутрен­них субъективных процессов и внешней объективной реальности» (152, с. 413).

Наконец, третьим источником происхождения рассматривае­мого нами понятия, по мнению Оллпорта, является психоанализ. В частности, Г. Салливен определял личность как «относительно стой­кий образец повторяющихся межличностных ситуаций, который ха­рактеризует жизнь человека» (150, с. 110).

Во второй половине XX в. явственно обозначились две линии в понимании и исследовании социальной установки как многомер­ного явления, несводимого к эмоционально-оценочным реакциям. Первая линия — индивидуально-психологическая. Суть теоретичес­ких изысканий в этом направлении — изучение явления социальной установки как фактора индивидуального поведения, поиск внутренних и внешних оснований ее возникновения и изменения. В рамках данного направления разворачиваются бихевиоральные " и когнитивистские исследования, в том числе подходы М. Рокича и М. Фиш-бейна. Вторая линия исследования — социально-психологическая. Связана она прежде всего с интеракционистской ориентацией и ха­рактеризуется исследованием социально-психологических механиз­мов и факторов, регулирующих процесс возникновения и изменения социальных установок личности, а также роли этих феноменов в групповых процессах (10, 103). Остановимся на этих подходах по­дробнее.

С точки зрения М. Рокича, человек обладает субъективной це­лостной системой представлений, в которой теоретическому анализу подлежат три наиболее значимых ее составляющих: понятие «я», ценности и аттитюды. Понятие «я» занимает в этой системе цент­ральное место. По своей природе это когнитивное образование, так как оно образуется из представлений о физическом, личностном и социальном статусах. Эти представления могут иметь позитивное или негативное содержание, быть взаимосвязаны друг с другом. И уже вокруг этого ядра организуется терминальная и инструменталь­ная ценностная системы, а далее — система аттитюдов, то есть пред­ставлений о собственном поведении и поведении других (118). «Я», как уже говорилось выше, может содержать как позитивные, так и негативные самопредставления. Каждая личность стремится поддер­живать и по возможности усиливать то понятие «я», которое позво­ляет сохранять позитивный образ «я» в целом. Какую роль в реше­нии этой задачи играют ценности и аттитюды личности?

По Рокичу, «ценность (value) — устойчивое представление о том, что особый способ поведения (инструментальная ценность) или цель-состояние (терминальная ценность) существования являются личностно или социально более предпочтительными по сравнению с противоположным или обратным способом поведения или целью-состоянием» (149, с. 5). Аттитюды же фиксируют не способ поведения или состояния, а представления об определенном предмете или ситуации. Эти представления описывают объект или ситуацию как истинную или ложную, оценивают их как желательные или нежела­тельные, хорошие или плохие. Рокич выделяет в структуре такого представления-аттитюда три компонента: когнитивный, аффектив­ный и поведенческий (впервые о трехкомпонетной структуре соци­альной установки было заявлено в работе М. Смита, еще в 30-е годы. И этот последний момент, связанный с поведенческим компо­нентом, мы подчеркнем особо: «...все представления, составляющие их (аттитюды), несмотря на то, описывают ли они, оценивают или защищают, являются предрасположениями, которые, будучи акти­вированными, приведут к реакции» (149, с. 430). При этом, однако, для Рокича важнейшим процессом, регулирующим целостность по­нятия «я» и направляющим поведение, являются не аттитюды, а ценности. Именно они детерминируют как сами аттитюды, так и по­ведение человека в целом. Автор специально отмечал, что измене­ния, переранжировки аттитюда терпят неудачу, если они осущест­вляются в отрыве от понятия «я» и ценностей субъекта: вызванное изменение аттитюда будет недолговременным, и через некоторый момент он опять возвратится в прежнее состояние, то есть произой­дет «эффект резинки»

Мы подробно остановились на взглядах М. Рокича, так как во многом они отражают современные представления об аттитюдах в зарубежной психологии и, что еще важнее, устанавливают, с одной стороны, глубинную связь аттитюда с поведением, а с другой сторо­ны — с мотивационно-ценностными структурами личности, ее базо­выми субъективными основаниями.

Свою теорию установки М. Фишбейн первоначально построил на определении Терстоуна, задав аттитюд как «количество аффекта «за» и «против» психологического объекта». Затем к эмоционально­му компоненту он добавил «верования» (аналог когнитивного ком­понента) и «поведенческие намерения», устанавливающие причин­ную связь между аттитюдом и поведением Фишбейном предложена определенная типология аттитюдов, разделение их на аттитюды к действию и аттитюды к объекту. Разве­дение этих типов сам М. Фишбейн считает одним из наиболее важ­ных открытий социальной психологии за последние 10 лет. В част­ности, оно позволяет объяснить те трудности, которые возникают при попытках изменить конкретные поступки личности в отноше­нии объекта, воздействуя на систему имеющихся у этой личности аттитюдов. Если у личности сформировался аттитюд к объекту, она расположена совершать ряд поступков по отношению к нему, но трудно предугадать, какой именно поступок будет совершен. То есть аттитюд к объекту может иметь незначительное влияние на конкрет­ные поступки человека в отношении данного объекта. Конечно, это не означает, что между существующим у личности аттитюдом и на­мерением совершать конкретные поступки нет связи. Она есть, од­нако предсказать реальный поступок можно только в том случае, если мы знаем общую картину намерений личности в отношении данного объекта. И даже в этом случае мы выявим некоторую линию, тенденцию реагирования личности, а не выбранный ею кон­кретный способ поведения. В отличие от аттитюда к объекту, атти­тюды к действиям связаны с одним-единственным намерением и поступком.

В качестве нормативного фактора, регулирующего действие ат­титюдов на реальное поведение, М. Фишбейн рассматривает воздей­ствие социального окружения. Личность воспринимает и осознает в определенной форме некоторое суммарное нормативное давление, которое оказывают на нее окружающие люди. Человек интерпрети­рует ожидания своих референтных групп или отдельных людей в от­ношении предполагаемого поступка, и эти интерпретации могут су­щественно влиять на выбор поведения. Для некоторых поступков, уверен автор, нормативные данные могут быть более важными в оп­ределении поведенческих намерений, чем данные об аттитюдах, для других поступков верным может быть обратное.

Идея нормативного влияния, в достаточно простой (если не сказать, примитивной) форме присутствующая у М. Фишбейна, по­лучила свое развернутое исследование в работах авторов социально-психологического изучения социальных установок. Для понимания психологами-интеракционистами явления аттитюда принципиально важным оказалось фундаментальное положение Дж. Мида о симво­лическом опосредовании взаимодействия человека и окружающего мира (внешней среды). Человек, используя имеющиеся в его распо­ряжении символические средства, прежде всего речь, язык, истолко­вывает, объясняет для себя внешние воздействия, непосредствен­ные стимулы и затем взаимодействует с ситуацией в ее символичес­ки истолкованном качестве (147). С этой точки зрения социальная установка представляет собой символическое.определение ситуа­ции. «Интеракционизм, — отмечает К. Бауэре, — утверждает, что «реальность» конструируется, что она возникает из непрерывно во­зобновляющегося равновесия или баланса между познающим и по­знаваемым... а не из какого-то открытия не вызывающей сомнения обыденной реальности» (145, с. 328). Эта новая реальность констру­ируется человеком на основе «обыденной реальности» с учетом ха­рактеристик и требований последней, но в значительно большей степени результат взаимодействия человека и ситуации зависит от смысла и значения, которые он придает воспринимаемой реальнос­ти. Этот методологический заход интеракционизма нашел широкое применение в области решения конкретных практических задач, в частности — формировании у людей социально желательных обра­зов реальности, того или иного объекта, ситуации. Образ объекта должен обладать некоторыми привлекательными для человека ха­рактеристиками, часто это в большей степени определяет реакции человека по отношению к данному предмету или ситуации, чем тот факт, обладают ли они на самом деле этими свойствами и черта­ми.

В русле описанного выше теоретического подхода интеракционизм изучает явления, определяемые понятием «аттитюд». Социальные установки человека рассматриваются как определенные психи­ческие образования, возникающие на основе усвоения установрк других, референтных групп и лиц. В структурном плане они являют­ся элементами «я-концепции» человека, некоторыми определения­ми желаемого и социально желательного поведения (10). В этом смысле социальные установки — осознаваемый, фиксированный в знаковой форме, предпочитаемый тип поведения или отношения. По мнению ряда исследователей, например Т. Ньюкома, в их основе лежит согласие субъекта рассматривать определенные объекты или ситуации сквозь призму социальных норм и ценностей. Это задает аттитюдам вполне определенные свойства, в том числе сам способ их формирования. Скажем, по мнению Корверса, установки форми­руются в процессе образования человека, поэтому чем выше уровень интеллектуального, культурного развития человека, тем больше у него аттитюдов (96). Форма существования определяет также функ­ции и роль социальных установок по отношению к группе. Они вы­полняют нормативную функцию, и через проявление тех или иных социальных установок человек получает возможность подтвердить свою групповую принадлежность.

Исследование системы отношений человека к внешнему миру в отечественной науке связано с именами таких ученых, как В. Н. Мясищев, Д. Н. Узнадзе, А. Н. Леонтьев, В. А. Ядов, Ш. А. Надирашвили, П. Н. Шихирев, А. Г. Асмолов и другие. Концепция отношений личности В. Н. Мясищева — одна из первых в отечественной психо­логической науке. Говоря о личности как о системе отношений, он постулировал в качестве центрального личностного образования («ядра») индивидуальную целостную систему субъективно-оценоч­ных отношений к действительности (69). Отношения личности представляют собой ее интегральную характеристику, они носят из­бирательный характер. Содержание отношениям личности задает объективная действительность, но собственно субъектными их дела­ет система аффективных, смысловых переживаний личности в связи с воспринимаемой деятельностью. Динамика отношений тесно свя­зана с динамикой объективной жизнедеятельности личности, одна­ко и здесь необходимо учитывать смысловой, аффективный характер отношений: «Дело не только в том, что с изменением условий меня­ется функциональная структура работы, но в том, что с изменением условий меняется ее значение для работающего, а следовательно, и его отношение»

Значительным событием в развитии отечественных психологи­ческих представлений о механизмах психической регуляции поведе­ния человека, в том числе социального поведения, стала теория ус­тановки Д. Н. Узнадзе и сформировавшаяся на ее основе грузинская

школа.

Взаимодействие человека со средой не исчерпывается прямы­ми контактами. Человек устанавливает отношения с предметами, с которыми он непосредственно материально как организм не контак­тирует. Эти опосредованные контакты организму удается установить на основе психической активности (54). Преодоление дистанции между человеком и предметом осуществляется посредством таких феноменов, как чувственные данные и потребности. Чувственные данные преодолевают пространственную дистанцию, потребность в соответствующих предметах — временную. Потребность пережива­ется человеком как недостаток в определенном предмете, которого у него нет в данный конкретный момент и с которым он должен уста­новить контакт в будущем. На основе активации потребности и по­лучения от предмета чувственных образов индивид приступает к осуществлению активности, в результате которой устанавливается контакт с нужным объектом и в конечном итоге удовлетворяется по­требность. Д. Н. Узнадзе одним из первых обратил внимание на эту специфическую форму взаимодействия индивида и действительнос­ти. Ему удалось показать, что при одновременном наличии потреб­ности и соответствующей среды у индивида создаются готовность, установка к активности, существенно определяющая его дальнейшее поведение (ПО). Это легло в основу широко представленного в оте­чественной психологии подхода к пониманию социальных устано­вок. Подчеркнем, что основным источником их рассмотрения и изу­чения стали общебиологические механизмы формирования и регу­лирования целенаправленного поведения человека.

Наряду с неосознанным психическим отношением к действи­тельности человек характеризуется осознанным отношением к ней, что позволяет ему рассматривать среду как систему возможностей, то есть на поведение человека оказывают влияние не только реальные, но и ожидаемые, и возможные события. Поведение строится в соот­ветствии с предвосхищаемыми ситуациями. Усложняется и сама ок­ружающая среда, она дополняется социальной системой отношений и взаимосвязей. Человек предвосхищает и ориентируется в своем поведении на реакции, оценки, потенциальные намерения других людей, что также включается в систему факторов, регулирующих его поведение. Большой интерес в плане изучения механизмов регуля­ции именно осознанного, социально ориентированного поведения человека представляют теории Ш. А. Надирашвили, В. А. Ядова.

Ш. А. Надирашвили в своем подходе выделяет три уровня пси­хической активности человека — индивидный, субъектный и лич­ностный — в форме практического, теоретического и социального поведения. Установка практически-импульсивного поведения воз­никает на основе витальных потребностей и данных чувственной ре­альности, установка теоретического поведения — на основе единст­ва потребностей познания, определенной функциональной системы познания и проблемной ситуации. Формирование установки соци­ального поведения предполагает единство социальных требований, выбора социально приемлемой и воображаемой ситуации (70). Это так называемая социальная установка. Ее объективным фактором (составляющей) являются социальные объекты, ценности, реализо­ванные в процессе взаимоотношения людей, субъективными факторами — социальные потребности, а также потребность выражения личностно-ценностных содержаний и психологический автопортрет. Как частный вид социальной установки Ш. А. Надирашвили и его сотрудники выделяют фиксированную социальную установку по отношению к конкретным социальным объектам и обозначают ее как аттитюд, то есть ими предпринята попытка органично включить зарубежную линию изучения социальных установок в рамки своей теории. Фиксированная социальная установка, или аттитюд, рас­сматривается ими как вторичное образование. Ш. А. Надирашвили отмечал: «Социальные аттитюды в отличие от теории установки рас­сматриваются представителями других психологических теорий не как ориентации, полученные в результате фиксации первичных ус­тановок, а как сложные психические образования, сформированные из других психических процессов» (70, с. 131). Для самого Надира­швили и его школы аттитюды, как определенного вида отношения личности к социальным объектам, являются образованиями вторич­ного характера, формирующимися на основе фиксации первичной установки социального поведения.

В несколько ином ключе понятие социальной установки нахо­дит свое отражение в отечественной теории деятельности. Наиболее важным для ее уяснения является такое понятие, как смысловое об­разование — система личностных смыслов и выражающих их смы­словых установок, зависящая от позиции личности. Если точнее, это «отношение мотива более общего к связанным с ним мотивам менее общим и соответственно деятельности более общей и широкой к де-ятельностям менее общим» (39, с. 117). Различные смысловые обра­зования органично вплетены в породившую их деятельность и не могут быть исследованы сами по себе вне их деятельностного жиз­ненного содержания. Представителями деятельностного подхода в отечественной психологии, в частности А. Г. Асмоловым, установка определяется как «готовность, предрасположенность субъекта, воз­никающая при предвосхищении определенного объекта и обеспечивающая устойчивый целенаправленный характер протекания дея­тельности по отношению к данному объекту» (12). К установкам об­ращаются при изучении отношений личности как члена группы к тем или иным социальным объектам, механизмов саморегуляции, устойчивости и согласованности социального поведения, процесса социализации или изменения мнений и идей, а также при прогнози­ровании возможных форм поведения в определенных ситуациях.

Еще одна интересная авторская точка зрения на природу и функции социальной установки представлена в работах В. А. Ядова. В его «диспозиционной концепции регуляции социального поведе­ния» социальной установке отводится определенное место в общей системе мотивации и регуляции поведения человека. Автор полага­ет, что как условия деятельности, потребности, поведение субъекта, так и его личностные диспозиции (состояния готовности к опреде­ленному способу действия) организованы иерархически. Социаль­ные фиксированные установки занимают в ней второй уровень, вслед за элементарной поведенческой готовностью (141). Социаль­ные установки возникают на базе оценки отдельных социальных объектов (или их свойств) и отдельных социальных ситуаций. Соци­альные установки представляют собой, по В. А. Ядову, аналог жела­ний — эмоционально окрашенные предуготовленности к способам деятельности и оценке условий, в которых она протекает. Они «фор­мируются при активном влиянии общих социальных условий, одна­ко в регуляции поведения они соотносятся именно с конкретными обстоятельствами микросреды, несут ответственность не за програм­мирование жизненного пути человека, а за его поведение в социаль­ной ситуации, ограниченной временем и пространством» (106, с. 97). Прежде всего фиксированные социальные установки рассматри­ваются как регуляторы поведения на уровне и в условиях внутри-группового взаимодействия.

Таким образом, большинством авторов социальная установка понимается как устойчивое, фиксированное, ригидное образование личности, придающее стабильность направленности ее деятельнос­ти, поведения, представлений о мире и самом себе. В ряде теорий установки сами образуют структуру, в других — социальные уста­новки занимают лишь определенное место среди качественных уровней личностной иерархии.

Практически всеми подчеркивается мотивирующая и регуля­тивная функции этого образования, его трехкомпонентная внутрен­няя структура. В отечественной психологии существует традиция более глубокого понимания социальной установки как конкретного вида фундаментального психического механизма, регулирующего взаимоотношения субъекта и среды.

 

⇐ Предыдущая1234

Поделиться: