Искусственные сенситивные периоды и эффективность обучения.

Создание функционального состояния, возвращающего мозг к ранним этапам его онтогенеза, очевидным образом влияет на эффективность усвоения новой информации [61], активизируя " раннюю установку на обучение" (Э.Росси [62]), сформированную в раннем детстве. Причина этого, по всей видимости, кроется в том, что человек, находящийся в соответствующем функциональном состоянии, воспринимает поступающую информацию как ребенок раннего возраста, сталкивающийся с ней впервые в жизни. Как показано в теории информации, чем выше вероятность некоторого события, тем меньшую информацию оно несет; соответственно справедливо и обратное утверждение в отношении статистически редких событий. Можно показать, что в процессе онтогенеза по мере расширения объема знаний и жизненного опыта ребенка проявляется в целом тенденция к оценке новых событий как высоковероятных/малоинформативных, соответственно уменьшается авидность запоминания и восприятия за счет формирования так называемых перцептивных фильтров (в терминологии С.Роуза, 1995 [63]). По-видимому, феномен сенситивности свойственен не только человеку и имеет общебиологическое значение (наиболее ярким примером является импринтинг). Биологический смысл сенситивности заключается в следующем: если событие оценивается как статистически редкое, возможно встречающееся впервые, то соответственно информация о данном событии представляет несомненную ценность для адаптации индивида и подлежит сохранению. Физиологически значимые отличия между различными функциональными состояниями по эффективности усвоения информации связаны с преобладанием активности древних или новых нейрональных систем, или иначе, одной из двух различных информационных систем мозга, первая из которых – фронтальный неокортекс – связана с обработкой информации о высоковероятных событиях, другая же – гиппокамп – о низковероятных событиях (схема П.В.Симонова[64]). Известна роль гиппокампа в процессах консолидации энграмм, а также специфическое влияние на ЭЭГ (генерация тета-ритма). В процессе онтогенеза, по-видимому, происходит постепенное повышение значимости в обработке внешней информации роли именно системы фронтального неокортекса, связанное с морфофункциональным созреванием данного участка мозга. Это отражается, в частности, в закономерностях возрастной дифференциации ЭЭГ-системы (Ковалева М.К., Карпова Т.И. [65]) в возрасте от 7 до 16 лет, проявляющихся в сменe доминирования волн тета- на альфа-частотный диапазон. На уровне ФАП изменения сенситивности связаны с переходом от преобладания правополушарной активности, связанной с " завышением" прогнозируемой частоты маловероятных событий (I-II период по схеме онтогенеза ФАП), к левополушарному доминированию (III-IV период). В целом учет закономерностей формирования ФАП в онтогенезе и созда- ние на этой основе искусственных сенситивных периодов может найти приложение в педагогике для повышения эффективности обучения [61], а также в психотерапии [56].

Литература

1. К.Г.Юнг. Психологические типы.- М.: Прогресс-Универс, 1995- 718 с.

2. Ж.Пиаже. Как дети образуют математические понятия. – Вопросы психологии, 1966, N 4.- С. 121-126.

3. Ж.Пиаже. Теория Пиаже. – В кн.: История зарубежной психологии. Тексты / Под ред. П.Я.Гальперина, А.Н.Ждан. – М.: Изд. МГУ, 1986 344 с. – С. 232-292

4. Л.С.Выготский. Проблема возрастной периодизации детского развития. Вопросы психологии, 1972, N 2.

5. А.Коссаковский. Психическое развитие личности в онтогенезе. – В кн.: Психология личности в социалистическом обществе. Активность и развитие личности. – М.: Наука, 1989 – 183 с. – С. 37-67

6. И.А.Аршавский. Основы возрастной периодизации. – В кн.: Возрастная физиология. Л.: Наука, 1975 – С. 60

7. Я.Л.Коломинский. Человек: психология.- М.: Просвещение, 1986 – 223 с.

8. И.С.Кон. Психология юношеского возраста-М.: Просвещение, 1979 – 175 с.

9. Б.Г.Ананьев. Человек как предмет познания.- Л.: Изд. ЛГУ, 1968- 338 с.

10. П.К.Анохин. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. – М.: Медицина, 1968 – 547 с.

11. Л.И.Анцыферова. В кн.: Категории материалистической диалектики в психологии. – М.: 1986 – С. 2-21; 22-55

12. Е.Ф.Рыбалко. Возрастная и дифференциальная психология. Л.: Изд. ЛГУ, 1990 – 256 с.

13. Ж.Годфруа. Что такое психология. В 2-х т. – М.: Мир, 1992 – Т.1496 с. – С. 196 – 197.

14. М.Тышкова. Индивидуальный опыт, культура и развитие личности. – В кн.: Психология личности в социалистическом обществе. Личность и ее жизненный путь. – М.: Наука, 1990 – 214 с.

15. Н.Г.Липовецкая, Н.С.Кантонистова, Т.Г.Холмоганова. Наследственность и среда в развитии ряда соматических и психических признаков. – В кн.: Тезисы докладов по основным вопросам дифференциальной психофизиологии и ее генетическим аспектам. М., 1975. – С. 214-215

16. М.С.Егорова, В.В.Семенов. В кн.: Роль среды и наследственности в формировании индивидуальности человека. / Под ред. И.В.Равич-Щербо.М.: Педагогика, 1988 – 336 с. – С. 291

17. Т.М.Марютина. Там же, с. 129.

18. А.Адлер. Практика и теория индивидуальной психологии. М.: Фонд " За экономич. грамотность", 1995 – 296 с.

19. Э.Берн. Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы. – В кн.: Игры, в которые играют люди.- СПб.: Лениздат, 1992 400 с.

20. Л.Шерток, Р. де Соссюр. Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда. – М.: Прогресс, 1991 – 288 с.

21. З.Фрейд. Три очерка по теории сексуальности. – В кн.: Психология бессознательного. – М.: Просвещение, 1989 – 448 с. – С. 123 – 202.

22. Э.Эриксон. Детство и общество. – СПб.: ЛЕНАТО, АСТ, Фонд " Университетская книга", 1996 – 592 с.

23. Э.Эриксон. Жизненный цикл: эпигенез идентичности. – Архетип, 1995, N 1.

24. Д.Эдкинд. Эрик Эриксон и восемь стадий человеческой жизни. М.: Ин-т психологии РАН; Когито-центр, 1996 – 16 с.

25. Т.Харрис. Я о'кей – вы о'кей. Красноярск: ФМЗ, 1993 – 288 с.

26. М.Е.Литвак. Если хочешь быть счастливым. – Ростов-н-Д.: Феникс, 1995 – 640 с.

27. И.Н.Калинаускас. Беседы с мастером. – Ташкент: Изд-во " ФАН" АН Республики Узбекистан, 1992 – 160 с.

28. М. Бубер. Я и Ты. – В кн.: Квинтэссенция.

29. В.Шутс. Глубокая простота. – СПб.: " Роза мира", 1993 – 218 с.

30. Петровский А.В. Проблема развития личности с позиций социальной психологии // Вопросы психологии, 1984. N 4

31. Е.С.Филатова. Соционика для вас. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993. – 296 с.

32. Isabel Briggs Meyers. Introduction to Type. – Consulting Psychologists Press, Palo Alto, CA – 30 pp.

33. Б.В.Овчинников, К.В.Павлов, И.М.Владимирова. Ваш психологический тип. – СПб: " Андреев и сыновья", 1994 – 238 с.

34. Д.Шарп. Типы личности: Юнговская типологическая модель. – Воронеж: НПО " МОДЭК", 1994 – 128 с.

35. М.Е.Сандомирский. Ментальные стратегии, психологические типы и измененные состояния сознания. – В сб.: Из Хаоса в Космос. – М.: 1995 – с. 50-65

36. М.Е.Сандомирский, В.В.Гуленко. Соционическая модель личности и возможности ее применения в психотерапии. – В сб.: Этюды о новой психотерапии. – Минск: МАПН, 1995 – 192 с. – С. 95 – 105

37. В.Л.Бианки Механизмы парного мозга. – Л.: Наука, 1989 – 264 с.

38. Л.С.Выготский Развитие высших психических функций. – М.: Изд. АПН, 1960.

39. Л.С.Выготский, А.Р.Лурия. Этюды по истории поведения. – М.: Педагогика-Пресс, 1993.

40. А.А.Алексеев, Л.А.Громова. Поймите меня правильно. – СПб.: " Экономическая школа", 1993 – 352 с.

41. Е.А.Климов. Индивидуальный стиль деятельности в зависимости от типологических свойств нервной системы. – Казань: Изд. Казан. ун-та, 1969 – с. 49

42. Сандомирский М.Е., Белогородский Л.С. Типология личности и периодизация психического развития в социально-профессиональной адаптации. – В сб.: Некоторые вопросы совершенствования профориентации учащейся молодежи в условиях перехода к рыночной экономике.Уфа: Башкирский пед. институт, 1996 – 100 с. – С. 12-15

43. Сандомирский М.Е., Хамитов Г.Х., Белогородский Л.С. Механизмы формирования девиантного поведения подростков и возрастная периодизация психического развития. – В сб.: Мониторинг общественного мнения молодежи по социально-экономическим и политическим проблемам и управленческая деятельность по решению молодежных проблем. Уфа: Башкирский университет, 1996 – 148 с. – С. 88-91

44. А.Н.Леонтьев. Проблемы развития психики. М.: Изд. МГУ, 1981-584 c.

45. Г.Клаус. Введение в дифференциальную психологию учения. – М.: Педагогика, 1987 – 176 с.

46. Сергиенко Е.А. Антиципация в раннем онтогенезе человека. – М.: Наука, 1992.

47. Й.Раншбург. Роль " сензитивного периода" в формировании социальных связей. – В кн.: Психология личности в социалистическом обществе. Активность и развитие личности. – М.: Наука, 1989 – 183 с.- С. 79-95

48. Л.И.Божович. Этапы формирования личности в онтогенезе. – В кн.: Возрастная и педагогическая психология: Тексты.- М.: Изд. МГУ, 1992с. 190-229.

49. Д.А.Фарбер, И.А.Корниенко, В.Д.Сонькин. Физиология школьника. М: Педагогика, 90 – 64

50. Ж.Годфруа. Что такое психология: В 2-х т.-Т.2.-М.: Мир, 1992- 376 с.

51. А.Р.Лурия. Мозг и психика.- В кн.: Хрестоматия по психологии/ Под ред. А.В.Петровского. – М.: Просвещение, 1987 – 447 с. – С. 83-100

52. Б.М.Теплов. Проблемы индивидуальных различий. М.: Просвещение, 1961С. 479

53. В.Д.Небылицын. К вопросу об общих и частных свойствах нервной системы. – Вопр. психологии, 1968, N 4, с. 29-43

54. В.М.Русалов. Биологические основы индивидуально-психологических различий. – М.: Наука, 1979 – 352 с.

55. Н.Н.Данилова. Психофизиологическая диагностика функциональных состояний. – М.: Изд. МГУ, 1992 – 192 c.

56. Л.С.Белогородский, М.Е.Сандомирский. От измененного состояния сознания к обыденному: интеграция когнитивных и поведенческих изменений. – В сб.: Современные направления психотерапии и их клиническое примененеие. Матер.конф. -М.: Ин-т психотерапии, 1996 с. 127

57. Л.С.Белогородский, М.Е.Сандомирский. Возрастная регрессия и формирование искусственных сенситивных периодов с точки зрения функциональной асимметрии полушарий. – Там же, с. 126-127

58. Д.Л.Спивак. Язык при измененных состояниях сознания. – Л: Наука, 1989 – 88 с.

59. Э.М.Каструбин. Трансовые состояния и " поле смысла". – М: " КСП", 1995 – 288 с.

60. S.Barton. Chaos, Self-Organization and Psychology. – American Psychologist, Jan. 1994, Vol. 49, No 1. Pp. 5-14

61. М.Е.Сандомирский, Д.А.Еникеев, Л.С.Белогородский. Повышение эффективности обучения на основе формирования искусственных сенситивных периодов. – В сб.: Пути повышения качества подготовки специалистов в высшей школе. – Уфа: Башкирский гос. мед. университет, 1997 – 210 с. – С. 208-209

62. М.Эриксон, Э.Росси. Человек из февраля. М, КЛАСС, 1995 – 230 с.

63. С.Роуз. Устройство памяти. – М.: Мир, 1995 – 384 с.

64. П.В.Симонов. Мотивированный мозг. – М.: Наука, 1987 – 270 с.

65. М.К.Ковалева, Т.И.Карпова. Основные тенденции возрастной дифференциации ЭЭГ-системы. – В сб.: Развивающийся мозг – Тезисы Всесоюзн. симпозиума. – Тбилиси: 1984, 272 с. – С. 103

Сафронов А.Г.
СОЦИАЛЬНО-ИНДУЦИРУЕМЫЕ НЕВРОЗЫ

Вестник Харьковского Государственный университет " Актуальные вопросы философии науки и современных технологий", № 388, 1997.

Общепринятая концепция, объясняющая стремление людей объединяться в сообщества, базируется на необходимости подобного объединения для совместной направленной предметной деятельности – труда, который более эффективен в группах со специализацией. Такая концепция весьма правдоподобна при объяснении исторической социализации человека, однако трудно применима для объяснения процессов в современных обществах. Действительно, ни человечество в целом, ни какое – либо из составляющих его сообществ нельзя считать структурированным оптимально, с точки зрения производственной деятельности. Практически каждое из сообществ имеет идеологические и деятельностные компоненты понижающие производительность труда и уровень жизни. Все эти факты приводят к мысли о существовании других предпосылок социальности человека.

Около ста лет назад З. Фрейд указал на то, что существование цивилизации само по себе делает человека невротиком, создавая внутренний конфликт между природой и социальной составляющей психики [1]. Эта идея была развита последователями психоаналитической школы, занимавшимися социальными и культурологическими приложениями психоанализа, прежде всего, Карен Хорни и Эриком Фроммом, которые также указывали на создаваемую обществом невротичность современного человека [2-4]. В их работах невротичность рассматривалась как следствие, а не причина существования общества. Вместе с тем логично предположить существование и обратной связи – определенные формы общепринятых неврозов позволяют обществу существовать именно в тех иррациональных формах, в которых оно существует.

Для того чтобы пояснить этот тезис обратимся к исследованию психологических особенностей социализации человека – процесса овладения опытом социальной жизни или набором социальных ролей, процессом, в результате которого человеку приходится отказаться от части своего Я. На примере исследования тоталитарных обществ было замечено, что значительную роль в процессе социализации играет действие защитного механизма " отождествление", сущность которого состоит в снятии внутреннего напряжения путем отождествления с фактором ее вызывающим [5]. Однако, внутрипсихическое напряжение не всегда вызывается грубым внешним давлением карательной машины, как это происходит в тоталитарных обществах. Наиболее невротизирующим для человека является его несоответствие идеальному образу Я, формированием которого занимается именно социум. Подобное несоответствие приводит к возникновению у человека внутреннего напряжения, которое может выразиться в форме вины, тревоги и т. д. Снять подобное напряжение помогает уже упомянутое действие защитных механизмов, среди которых наиболее социально значимыми являются отождествление, заставляющее человека прятаться за социальной ролью, компенсация, побуждающая к активным действиям направленным на недостижимые и ненужные самому результаты и др.

Чувство вины, возникающее вследствие несоответствия гипотетическому социальному идеалу, являлось одним из сильнейших методов воздействия тоталитарных режимов. Примерами таких идеалов являлись образы " настоящего советского человека" и " истинного арийца" в соответствующих культурах. Другим эффективным методом воздействия этой группы является предъявление к человеку заведомо завышенных требований, которым невозможно соответствовать и выборочно – попустительский контроль за выполнением этих требований, также индуцирующие комплекс вины.

Для того чтобы загладить вину человек старается максимально точно выполнять социальные предписания, невзирая на их правильность, или отказывается от части своих законных притязаний, что и является источником знаменитого феномена " правовой безграмотности" советского человека, до сих пор присущей нашей ментальности.

Другим методом повышения внутренней тревожности является закладка жестких сверхсознательных установок, блокирующих свободное проявление каких – либо необходимых функций человека. Примером подобной установки может быть запрет на свободу сексуальных проявлений в викторианскую эпоху (подобный запрет использовался и многими религиозными системами). Аналогичную природу имеет запрет на свободное самовыражение в тоталитарных обществах.

Биологическая невозможность следовать подобным установкам приводит к тревожности и неустранимому чувству вины, которые компенсируются социально – одобряемыми защитными механизмами. Например, проявлением такого механизма в викторианской Англии был повышенный патриотизм, являющийся формой переноса.

Можно выделить целые комплексы социально – одобряемого поведения. Наиболее подробно они были исследованы Э. Берном, назвавшим их " психологическими играми" [5]. Сам Берн отмечал, что психологические игры лежат в основе большинства, обществ и субкультур, так например, в основе Американского образа жизни лежит игра " Должник", сущность которой состоит в том, что человек постоянно вынужден жить в кредит, ставя таким образом под угрозу свою защищенность, что создает тревогу и чувство незащищенности. Общество старательно поощряет своих членов быть должниками, заставляя таким образом усердно работать, создавая невозможность ситуации когда человек, заработав некоторую сумму денег, оставшуюся часть жизни проведет в праздности, не спеша проедая заработанное.

Легкость манипулирования сознанием невротичного человека не является единственным социальным следствием невротизма. Более важным является факт психологической зависимости невротичного человека от окружающих, его неспособность быть самостоятельным, тяготение к людям, что и является одним из условий обеспечивающих существование человеческого общества. Таким образом можно говорить о некотором социальном гомеостазисе – наличие определенного невроза у членов некоторой социальной группы приводит к формированию определенной структуры этой группы или общества (этот факт отметил еще Фромм [4]). Общность, в свою очередь, посредством своей структуры индуцирует неврозы, необходимые для самоподдержания.

Каковы же методы подобного социального индуцирования неврозов? Условно их можно разбить на две группы: к первой относятся бессознательные методы, описанные выше. Среди них наиболее важную роль играет невротизация детей родителями и системой воспитания, а также присущая человеку склонность к психологическому заражению окружающих своими проблемами, что также является одним из защитных механизмов. Ко второй группе относятся сознательно используемые различными социальными силами методы манипулирования массовым и индивидуальным сознанием, такие как агитация пропаганда реклама и другие более тонкие методы.

Подытоживая сказанное, еще раз отметим, что невротизация членов общества является не побочным продуктом социальной системы, а необходимым условием ее существования.

ЛИТЕРАТУРА

1. Фрейд З. Я и Оно. Тбилиси: " Мерани", 1994.

2. Хорни К. Женская психология. С-Пб.: ВЕИП, 1993.

3. Фромм Э. Психоанилиз и этика, М.: " Республика", 1993.

4. Ластер К. Защитные мехеанизмы человеческой психики. Нью-Йорк, 1963.

5. Берн Э. Игры в которые играют люди. С-Пб.: " Волна" 1993.

Северцов А. Н.
ЭВОЛЮЦИЯ И ПСИХИКА

Психологический журнал, 1982, № 4. С. 149-159.

Задачей настоящей статьи является разбор вопроса о значении различных способов, посредством которых совершается приспособительная эволюция животных и определение, какую роль играют эти отдельные факторы и приспособлении животных к окружающей среде. Дело в том, что в сочинениях об эволюции авторы преимущественно останавливаются на главном и наиболее бросающемся в глаза из этих факторов, а именно, на наследственном изменении органов животных, и ему уделяют почти исключительное внимание. Но помимо наследственного изменения органов имеются еще и изменения поведения (behaviour) животных без изменения их организации, которые играют большую роль в эволюционном процессе и служат могучими средствами приспособления животных к окружающей среде: значение этих факторов, с биологической точки зрения, их роль в эволюционном процессе и взаимоотношения между ними и наследственными изменениями строения животных, как мне кажется, недостаточно выяснены, и в разборе этих вопросов, и лежит центр тяжести настоящей статьи (От этой постановки вопроса зависит некоторая неравномерность в распределении проводимого материала: на общей характеристике эволюции, на вопросе о наследственных изменениях органов (весьма подробно разобранном н эволюционной литературе), а также на ненаследственных изменениях организации я сознательно останавливаюсь весьма коротко. Во избежание недоразумений отмечу, что говоря о психической деятельности животных, я рассматриваю ее только с биологической точки зрения, совершенно оставляя в стороне чисто психологическую сторону: психика животных интересует нас здесь только как фактор эволюционного процесса, а не сама по себе. Этим, между прочим, объясняются некоторые особенности употребляемой мною терминологии.).

Важным и весьма прочно установленным результатом эволюционного учения в его современной форме является положение, что эволюция животных есть эволюция приспособительная, т. е. что она состоит в развитии признаков, соответствующих той среде, в которой живут данные животные. Другим таким же важным результатом мы можем считать положение, что эволюционный процесс имеет эктогенетический характер, т. е. что он происходит под влиянием изменений внешней среды, в которой живут животные. Выработку новых приспособлений мы обыкновенно обозначаем как прогресс в эволюционном процессе, но здесь для понимания характера эволюции необходимо различать между прогрессом биологическим, с одной стороны, и прогрессом морфологическим (анатомическим и гистологическим) и физиологическим - с другой.

Мы можем представить себе, что эволюирует свободно живущее животное, например насекомое, и что оно переходит к еще более подвижному образу жизни. Предположим что оно приобретает способность летать, не утрачивая способности к передвижению на земле; у него разовьются новые органы, крылья, с их скелетом, мускулами и нервами, другими словами, организация и функции данного животного станут более сложными; можем представить себе и другой случай, а именно, что не выработается новых органов, но что функции прежних органов повысятся и соответственно этому изменится и самое строение соответствующих органов: и в том и в другом случаях мы будем иметь общий биологический прогресс, т. е. животное выживет в борьбе за существование численность, особей его повысится, и вид распространится географически, параллельно этому мы будем иметь и прогресс морфологический (органы сделаются сложнее, могут появиться новые органы и т. д.) и физиологический (функции эволюционирующих органов повысятся); здесь биологический, морфологический и физиологический прогресс организма как целого идет параллельно.

Но мы можем представить себе и другую возможность: что животное того же типа от свободного образа жизни перейдет к паразитному, который может представить для него при данной организации и данных условиях определенные выгоды, ибо при паразитом образе жизни животное защищено от врагов в такой же степени, как его хозяин (т. е. животное гораздо более крупное и сильное) и оно всегда без труда находит себе готовую пищу. Животное приспособится к этим условиям паразитного образа жизни, и для него переход к паразитизму будет, несомненно, биологическим прогрессом, помогающим ему выжить в борьбе за существование; но этот биологический прогресс будет сопровождаться морфологическим регрессом, ибо у животного, переходящего к паразитному образу жизни, обыкновенно дегенерируют в большей или меньшей степени органы, необходимые для свободной жизни в сложных и меняющихся условиях среды, например органы движения, органы нападения и защиты, органы высших чувств и т. д. Морфологически и физиологически животное регрессирует: здесь биологический прогресс сопровождается морфологическим и физиологическим регрессом. Мы видим, что победа в борьбе за существование определяется, в сущности, только биологическим прогрессом; морфологический же (и физиологический) прогресс или регресс всего организма зависят от того направления, в котором идет в данную эпоху жизни вида эволюционный процесс.

Мы сейчас упомянули об общем регрессе организации, который выражается, в конечном счете, в потере (дегенерации) определенных органов без замены их более совершенными; напомню, что и прогрессивная эволюция органов сопровождается всегда явлениями регресса: когда определенный орган изменяется прогрессивно, то некоторые части его, которые оказываются неприспособленными при изменившихся условиях существования, дегенерируют и заменяются новыми особенностями, нужными при новых условиях; в этом и состоит процесс приспособления. Об общем регрессе мы имеем право говорить только в тех случаях, когда определенные органы дегенерируют, не заменяясь другими с той же или близкой функцией, как это часто бывает при переходе к паразитному или к сидячему образу жизни. Частичный регресс является процессом, обычно сопровождающим морфологические прогрессивные изменения.

Я в предыдущем коротко и очень поверхностно охарактеризовал то, что выразил в данном в начале этой статьи определении эволюционного процесса: эволюция животных есть эволюция приспособлений и совершается под влиянием и в соответствии с изменениями окружающей среды. Я не буду останавливаться подробно на том, что такое мы обозначаем термином " среда", и отвечаю только, что этот термин необходимо понимать в широком смысле слова, разумея под ним всю сумму условий, имеющих биологическое отношение к животному, т. е. неорганическую среду: почву, условия освещение тепла и холода, сухости и влажности, химический состав пищи и воды и т. д., и биологическую среду, т. е. всех животных (как принадлежащих к данному виду, так и к другим видам) и растения, с которыми данному животному приходится иметь дело.

Из всего сказанного о ходе эволюционного процесса мы можем вывести одно важное заключение: мы видели, что при изменениях среды организация животных изменяется в одних случаях незначительно, в других весьма сильно: самую способность к эволюционному изменению, которая, по-видимому, у разных животных различна, мы обозначим термином пластичность организма.

При только что сделанной характеристике эволюционного процесса я не коснулся важного фактора, имеющего громадное влияние и на ход эволюции и на конечные результаты ее в каждую данную эпоху, а именно, фактора времени.

Мы знаем, что изменения в организмах зависят от изменений в окружающей среде и состоят в приспособлении организма к этим изменениям; но эти изменения среды могут совершаться и в действительности совершаются с весьма различной скоростью: одни чрезвычайно медленно, другие несколько быстрее, наконец, некоторые относительно очень быстро. Например, горообразовательные процессы, меняющие облик поверхности суши, процессы эрозии, сглаживающие горы, процессы опускания и поднятия суши, вызывающие образование новых крупных морей и новых участков суши, суть процессы чрезвычайно медленные и постепенные, занимающие громадные промежутки времени; само собой разумеется, что и эти процессы совершаются с различной скоростью, одни быстрее, другие медленнее. Параллельно этим изменениям протекают связанные с ними изменения климата.

Другие изменения в неорганической природе, например, опреснение отделившего от океана бассейна вследствие деятельности впадающих в него рек, изменение солености пресноводного или мало соленого бассейна при соединении его с морем, проливом протекают несколько быстрее. Так же относительно скоро, но по нашему человеческому счету, конечно, тоже весьма медленно, происходят многие важные биологические изменения в окружающей среде, например, естественное расселение новых растений (или сидячих животных) при соединении двух стран, прежде разделенных естественной преградой, или двух морей, между которыми установилось соединение.

Свободно живущие и подвижные животные при тех же условиях расселяются и тем самым изменяют условия жизни первоначальной фауны данной страны гораздо быстрее. Мы знаем, что свободно живущие и подвижные животные, попадая в благоприятные для них условия существования, размножаются с чрезвычайной быстротой и достигают необычайной многочисленности в короткое время. Так, например, Колумбом на остров С.-Доминго было приведено несколько голов рогатого скота, которые одичали и размножились так быстро, что через 27 лет стада в 4000 – 6000 голов были здесь довольно обыкновенны. Позднее рогатый скот был переведен с этого острова в Мексику и другие части Америки, и в 1567 г., через 65 лет после завоевания Мексики, испанцы вывезли 64350 голов из Мексики и 35444 головы из С.-Доминго, что указывает на то, какое множество этих животных существовало здесь, так как пойманные и убитые составляли конечно, только небольшую часть всего количества. Мы знаем, с какой быстротой размножились кролики, ввезенные в Австралию, и как они сделались настоящим бедствием для страны. Эти примеры касаются животных, ввезенных человеком, но мы имеем полное основание думать, что в благоприятных условиях животные размножаются с такой же быстротой и в диком состоянии, и мы знаем примеры такого размножения. Совершенно очевидно, что такое быстрое массовое появление новых животных не является индифферентным для старой местной фауны и что оно сильно изменяет условия ее существования; новые животные для одних форм являются конкурентами, для других врагами, для третьих, наконец, добычей и т. д., и во всех этих случаях – факторами, весьма сильно изменяющими прежние условия. Мы видим, что эти перемены происходят весьма быстро, в срок нескольких лет, т. е. с эволюционной точки зрения с необыкновенной скоростью. Отметим, что мы брали примеры, касающиеся млекопитающих, т. е. животных, медленно размножающихся; для других животных, у которых скорость и интенсивность размножения больше, процесс идет еще быстрее. Таким образом, мы видим, что, наряду с очень медленными и постепенными переменами в условиях существования, существуют и очень резкие и быстро наступающие изменения, к которым животные, которых они непосредственно касаются, должны под угрозой вымирания приспособиться в очень короткий срок.

Таким образом, темп изменений среды, к которым приходится приспособляться животным, бывает весьма различным. Между тем совершенно очевидно, что скорость изменения самих животных, которые в каждом отдельном случае приспособляются к биологически важному для них изменению среды, должна быть ни в коем случае не меньше, чем скорость изменений среды: если животное при своей эволюции отстает от изменений среды, то получается дисгармония между организацией животного и средой (или определенными сторонами среды), т. е. животное очутится в длительно неблагоприятных условиях существования, и данный вид начнет вымирать.

Мы, таким образом, приходим к чрезвычайно важному понятию о значении упомянутой нами выше пластичности организмов: чем больше пластичность, т. е. чем больше способность организма быстро и сильно изменяться, приспособляясь к изменениям среды, тем больше для него шансов выжить в борьбе за существование.

Существует два способа приспособления организмов к изменениям окружающих условий: 1) наследственные изменения организации - способ, посредством которого достигаются весьма значительные, количественно приспособленные изменения строения и функций животных, способ весьма медленный, посредством которого животные могут приспособиться только к очень медленно протекающим и весьма постепенным изменениям среды, 2) способ ненаследственного функционального изменения строения, посредством которого животные могут приспособляться к незначительным, но быстро наступающим изменениям окружающих условий. И в том, и в другом случаях строение организмов изменяется. Оба эти способа приспособления существуют и у животных, и у растений.

Кроме них существует еще два способа приспособления, которые встречаются только у животных и которые мы могли бы обозначить как способы приспособления посредством изменения поведения животных без изменения их организации. Они являются для нас особенно интересными, и этот вопрос приводит нас к рассмотрению различных типов психической деятельности животных в широком смысле этого слова.

Мы знаем три основных типа психической деятельности у животных, а именно, рефлекторную деятельность, инстинктивную и деятельность, которую мы условно обозначим как " деятельность разумного типа". Само собой разумеется, что я здесь рассматриваю этот вопрос о психической деятельности животных не как психолог и, соединяя эти три типа (рефлекс, инстинкт и " разумный тип" ) в одну общую группу, хочу только выразить, что здесь мы имеем деятельность одного порядка. Термином " рефлекс" мы обозначаем наследственные, однообразные, правильно повторяющиеся целесообразные, т. е. приспособительные реакции организма на специфические раздражения. Обыкновенно говорят, что рефлекторные действия отличаются машинообразностью, определение, которое только до известной степени точно, так как далеко не всегда одна и та же реакция следует за одним и тем же раздражением. Рефлекторная деятельность является наследственной, т. е. молодое животное начинает производить те же рефлекторные действия, которые производили его родители без всякого предварительного обучения вполне правильно.

Точно так же, как и рефлекторная деятельность, инстинктивная деятельность является целесообразной, наследственной и до известной степени машинообразной, но отличается от рефлекторной своей гораздо большей сложностью. Здесь мы обычно находим длинный ряд сложных целесообразных действий, являющихся ответом на определенное внешнее раздражение.

Деятельность " разумного" порядка является также целесообразной, но, в отличие от предыдущих типов психической деятельности, не наследственной и не машинообразной. Наследственной является способность к деятельности данного типа, но не самые действия, и животные являются наследственно весьма различными в этом отношении: одни способны к сложным действиям " разумного" порядка, другие к весьма элементарным, но самые действия не предопределены наследственно и в индивидуальной жизни не являются готовыми, как рефлексы и инстинкты: для производства определенного действия требуется определенная выучка. Далее эти действия не являются машинообразными: за определенным раздражением могут следовать весьма разнообразные действия.

Сопоставляя эти три типа приспособительной деятельности животных, мы видим вполне ясно, что мы можем распределить их по основному сходству между ними на две группы: к одной будут относиться рефлексы и инстинкты, которые отличаются друг от друга только количественно, к другой – действия " разумного" типа: первые наследственны (как действия), не требуют выучки и машинообразны, вторые не наследственны, требуют выучки и в общем не машинообразны. Совершенно ясно, что при сравнении с приспособительными изменениями строения животных инстинкты и рефлексы будут соответствовать наследственным изменениям строения органов, действия " разумного" типа – функциональным изменениям органов.

Рефлексы свойственны всем животным и в общем хорошо известны: на них я не буду останавливаться и приведу некоторые примеры, поясняющие биологическое значение инстинктов, с одной стороны, действий " разумного" типа – с другой.

⇐ Предыдущая34353637383940414243Следующая ⇒

Поделиться: