Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
О РАЗБИТОМ СУДНЕ, ВЫБРОШЕННОМ НА БЕРЕГ ⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 3
Погиб корабль, который не пугали ни Эвр, ни Нот, ни штормы, ни туман; с презреньем созерцает океан его обломки, полные печали. Он грезил о сверкающем металле, раб кормчего, гордыней обуян, везя сокровища индейских стран в Иберию сквозь пенистые дали. Он сгнил, с родимой рощей разлучен, где мог бы зелень сохранять и ныне верней, чем сохранить богатства смог. Кто алчен и наживой увлечен, погибнет точно так же на чужбине, отвергнут всеми, нищ и одинок. Педро Кальдерон *** Нет, меня не веселит Волн и сада состязанье, Бурной зыби в океане, Зыблющихся веток вид. Для меня не развлеченье, Что увлечены борьбой Моря пенного прибой И земля в цветочной пене. У стихий старинный счет: К морю сад давно завистлив; Морем сделаться замыслив, Раскачал деревьев свод. С подражательностью рабьей Перенявши все подряд, Он, как рябью волн, объят Листьев ветреною рябью. Но и море не внакладе: Видя, как чарует сад, Море тоже тешит взгляд Всей расцвеченною гладью. Воду бурно замутив Тиною со дна пучины, Выкошенной луговиной Зеленеется залив. Друг для друга став подспорьем И держась особняком, Море стало цветником, А цветник — цветочным морем. Велика моя печаль, Раз не облегчают горя Небо мне, земля и море. Хуан Перес де Монтальван О РАКОВИНЕ Ты видел раковину в море: вбирая дивный пот зари, она с невиданным усердьем жемчужину творит внутри и вырастает с нею вместе, и — связи родственной залог — их трепетно соединяет едва заметный узелок. Из раковины материнской ее попробуй извлеки, — не раньше створки покорятся, чем разлетятся на куски. Так и мое немое сердце, под стать затворнице морей, годами пестовало нежно жемчужину любви моей, росло, соединяясь с нею, пока не сделалось одной нерасторжимою душою, соединив ее со мной. Попробуйте проникнуть в сердце и вырвать с корнем то, что в нем я нежно пестовал, — и слезы жемчужным истекут ручьем. От вас не сможет скрыть печали несчастная душа моя: мне истерзают грудь нещадно ее обломков острия. Чиро ди Перс ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ Еще одно мгновенье истекло, В песчинках мелких — роковая сила: Она мой день на доли поделила, Все меньше в верхней склянке их число. Песок течет сквозь узкое жерло, Вот склянка — колыбель, а вот — могила; Правдиво нашу долю отразило, Наш век недолгий хрупкое стекло. В часах водою пользовались греки, Однако с неких пор песчаный ток Напоминает нам о кратком веке. Вода, песчаной струйки волосок… Часы — от века в каждом человеке: Жизнь — слезы, после жизни — прах, песок. Джамбаттиста Марино ДАМА, РАСЧЕСЫВАЮЩАЯ ВОЛОСЫ Златые волны — шелковые пряди… Слоновой кости легкая ладья По ним плыла, скользя, — и колея Ложилась безупречно ровно сзади. В пленительно трепещущей прохладе Сверкала раздвоённая струя, И бог любви ловил ее, куя Златые цепи тем, кто с ним в разладе. Среди роскошных золотых зыбей Я сердцем плыл, иллюзий не питая, Навстречу верной гибели своей. Я потерпел крушенье, утопая В богатстве, в самом бурном из морей, Где риф алмазный, пристань золотая… Марчелло Джованетти ПРЕКРАСНАЯ ДАМА НАБЛЮДАЕТ УЖАСАЮЩУЮ КАРТИНУ ПУБЛИЧНОЙ КАЗНИ Где взор пугала жуткая картина, Где смерть свое вершила торжество, Амур, я видел ту, из-за кого Для тысяч стала горькою судьбина. Взирая на загубленных безвинно, Не доказавших судьям ничего, Безжалостное это существо, Сердца пронзая, восседало чинно. Что было делать сердцу моему? Здесь — тучи стрел, с их сладостной отравой, Там — мертвецы. Куда бежать ему? Бессилен я перед двойной расправой! Ведут краса и ужас к одному, И плавает Амур в реке кровавой. Джован Леоне Семпронио ВОДЯНЫЕ ЧАСЫ, У ЛАТИНЯН НАЗЫВАВШИЕСЯ КЛЕПСИДРОЙ В две склянки небольшой величины, В плену стекла не ведая свободы, И воды Стикса, и забвенья воды Искусным Временем заточены. И, канув навсегда, из глубины Бессильны всплыть былые дни и годы. В тех склянках слезы — плата за невзгоды, Которым в мире мы обречены. От жаждущего сердца радость пряча, По капельке, невидимой почти, Ее дарует редкая удача. И трудно передышку обрести Меж днями слез, между часами плача, Сочащимися в склянках, взаперти. Антон Мария Нардуччи КРАСАВИЦА, ИЩУЩАЯ ВШЕЙ О, как плутает в золотом лесу Твой частый гребень из слоновой кости; Уязвлены блуждающие гости, — Им не дано затмить твою красу! Сколь чист твой труд! Ты держишь на весу Расческу, — и, в сетях любви и злости, Злодеи гибнут, словно на помосте… Я этого блаженства не снесу! Меж трав златых и золотых ветвей Бредет амуров ласковое стадо, Упитанное сладостью твоей. Ах, стать бы жертвою твоих затей! Порой немного мне для счастья надо: Так притчу ты мою и разумей! Джироламо Фонтанелла К ЛУНЕ Волшебная звезда Над царством тишины в ночном эфире, Ты всходишь — и тогда Редеют тени в просветленном мире. Наперсница живительного сна, Ты входишь в ночь, величия полна. Ты светом благодатным Окутываешь сумрачную тишь, В противоборстве ратном Стрелами тени с высоты разишь И, раздвигая светлые границы, Объемлешь мир, соперница денницы. Серебряной узде Покорны в колеснице звездной кони, И не найти нигде Такого хора, как на небосклоне, — И вторит звездным колокольцам нощь, Благодаря тебе, царица рощ. Росистой кормишь манной Ты, щедрая кормилица, цветы, Из россыпи стеклянной Сокровища извлечь умеешь ты, Рассеиваешь тучи ты — и это Ночь делает соперницей рассвета. Чиста и весела Небесных рек живительная влага, Поящая тела Весеннему цветепию во благо, Чтоб на лугах из края в край земли Несметные сокровища цвели. То бледный источая, То излучая красноватый свет, Ты что ни час другая — И действие меняется, как цвет, И в появлении твоем во мраке — Грядущего таинственные знаки; То круглолицей нам Ты предстаешь в безоблачном просторе И не даешь волнам Ни на мгновенье передышки в море, То превратишься в серп — а он погас, И ты — другая в следующий раз; То, как в могиле, глухо Ты в тучах скрыта, то, от сна воспряв, Свой свет белее пуха Льешь на поля и в глубину дубрав. Восстав из пепла фениксом крылатым, Ты вновь восходишь месяцем рогатым. Бартоломео Дотти МЕЛЬНИЦА Синьору Камилло Барньяни Волне послушны, лопасти стучат Стоящего над берегом колосса, И медленно тяжелые колеса Вращаются, одно другому в лад. И каменные жернова скрипят, И торопливою стопой с откоса Церера сходит, золотоволоса, И камни злато в белый снег мельчат. Так Время крутит нас, мой друг Камилло, Обруша на людей свою реку: Минуло детство — юность наступила; Проходит зрелый век — и старику Не за горами видится могила, Чей камень в прах стирает нас, в муку. Якоб Катс (для анализа взять оба стихотворения этого автора) О СОЛИ Соль — это чудный дар, что нам дала природа: Соль не позволит сгнить припасам морехода, Все то, что человек несет к себе на стол — Всему потребна соль, или хотя б рассол. Стряпуха прекратит работу поневоле, Когда на кухне нет рассола либо соли, И если соли кто к столу не подает — Обязанность свою забыл постыдно тот. Уместна к мясу соль, уместна к рыбе тоже, Коль соли нет — она златых монет дороже, Но солью надобно хозяйствовать хитро — Коль меру позабыть, то станет злом добро! О ВИНЕ О властное вино! О сладость винограда! Тебе, как ничему другому, сердце радо! Ты гонишь страхи прочь, — и робкий, не стыдясь, Беседует с любым — король то будь иль князь. Тебя испивший — худ, себе же мнится — тучен, Невиданно силен — хотя вконец измучен, Премудрым станет тот, кто изопьет вина: Хмельная голова империи равна. Младая женщина прильнет к тебе однажды, Чем больше будет пить — тем больше будет жажды, Когда ж опа тобой упьется допьяна — О муже собственном забудет вмиг она. Ты душу темную повергнуть в блеск способно, И смутный ум возжечь поэмой бесподобной, — Властитель не один, испив тебя, порой Не в силах был собрать бродящих мыслей строй. Воздействие твое стремительно и грозно, Различных ты людей преображаешь розно: Один, испив тебя, — ленивая овца, Макаке стал другой подобен до конца. Он будет пить — пускай ему брести далёко, Затем болтать начнет, как скверная сорока, Чтоб в образе свиньи позор принять сполна. О юность нежная, взгляни на власть вина! Каспар ван Барле НА ВЗЯТИЕ БРЕДЫ Я ль не игрушкой служу Судьбе и ареною Марсу, Ровной палестрой для игр — войнолюбивым князьям? Трижды Нассау сдалась и трижды досталась Филиппу — Лакомым кусом была я для обеих сторон. Нам пе хватало Атридов и с разумом хитрым Синона, Все же наградой в бою быть мне, несчастной, пришлось. Ты не впускала врага, о Судьба, и ты же впускала, Ты мне велела цвести — ты же развеяла в прах. Тиром зовут меня бельги и кличут лигуры Сагунтом. Голод и Марсов меч жребием стали моим. Коль победитель решит изваянье победы воздвигнуть, Марс да поможет ему замысел в явь обратить! Многажды побеждена, я непобежденной осталась, Ибо кто многое снес, сгинуть не может вовек. Константейн Хейгенс КОМЕДИАНТ Он всюду, он везде, он встречный-поперечный; Шпагоносящий смерд; нужды скиталец вечный; Господень попугай; всегда смешлив на вид, Он полон глупости, по в ней мастеровит, Искусный плаватель в ее морях безбрежных; Живое зеркало мгновений быстробежных; Потешный Аристип; во храме смеха страж; Тень воплощенная; болтающий мираж. Да, каждый должен бы сиять в искусстве этом! Он всякий раз иной — в согласии с сюжетом. Когда, по действию, он попадет на трон, Готов облечься он хоть в дюжину корон, Когда же в нищету повергаут он по роли — Решишь, что он вовек иной не ведал доли. Под маску спрятавшись, то вверх, то вниз скользя. Стоит на месте он: проста его стезя. Мир лицедействует перед очами Бога: Иному роль нужна, в которой реплик много, Иной бегом бежит, иной лежмя лежит, Тот златом дорожит — а тот не дорожит; Но счастлив только тот, кто на златой средине Гордыней не влеком ни к бездне, ни к пучине, Разумно радуясь и не боясь невзгод, Решает: «Есть, что есть, а завтра — Бог пошлет». Ян Лейкен |
Последнее изменение этой страницы: 2017-04-13; Просмотров: 374; Нарушение авторского права страницы