Матка Предприятия — это место, где перераспределяются образы и деньги.

Храм предприятия — место, где эти образы творятся, когда отсутствуют образцы.

Заключение

Когда мы заглядываем в самые начала человеческого мышле­ния, то обнаруживаем, что в наших представлениях устройство общества соответствует устройству мира. Дюркгейм и Мосс, вид­нейшие европейские исследователи первой половины XX века, показали это на множестве этнологических примеров^э6.

Суть их исследования сводится к тому, чтобы показать, что между миром и устройством поселения первобытных народов, таких, как зуньи, к примеру, имеется прямая связь. Стороны све­та, зенит и надир, середина мира, все это воплощается в поселе­нии. Но это не главное, потому что при этом сам образ мира хранит­ся не в хижинах и геометрии, а во взаимоотношениях фратрий и кланов, то есть тех групп, на которые делится общество.

И все-таки уподобление поселения миру стоит отметить.

Точно так же существует немало исследований, которые по­казывают, как устройство мира воплощается в наш дом. Особен­но ярко это видно на примере шаманского чума с его централь­ным шестом — прообразом Мирового древа, по которому шаман отправляется в путешествие на Небо.

Со своей стороны, мифология однозначно показывает нам, что дом, поселение и общество в их уподоблении миру есть лишь расширения, разворачивания образа первочеловека, из которо­го и был сделан мир. Это Пуруша индоевропейцев, Паньгу ки­тайцев, Имир германской мифологии и Древний Адам русской голубиной книги. Скорее всего, его дохристианское имя было просто Мир. Из него и были сделаны все явления мира. И означает это, что в самом начале нашего освоения Мира-при­роды мы имеем только те образы, которые нам доступны. А это, прежде всего, образы собственного тела и его частей. Вот с их помощью мы и пытаемся описать и запомнить все, с чем сталки­ваемся во внешнем мире.

²⁶ Дюркгейм Э. Мосс М. О некоторых первобытных формах классификации. К исследованию коллективных представлений // М. Мосс. Общества. Обмен. Лич­ность: Труды по социальной антропологии. — М.: Изд. фирма «Восточная лите­ратура» РАН, 1966.

Можно сказать, Образ мира выполнен языком наших тел. Но

если приглядеться, то мир окажется описанным кистями домов, дворов, улиц, предприятий...

Можем ли мы так же определенно говорить о том, что и в русской деревне или в русском доме сохранились те же черты воплощенного первобытного мышления? Конечно, нет. Иссле­дователи застают русскую деревню на совсем другом этапе раз­вития культуры. И тем не менее, какие-то пережитки того вре­мени сохраняются в русском языке, а значит, и в плохо осознаваемых частях мышления.

Если мы вспомним русскую деревню, ее дома, стоящие в два порядка, то обнаружим множество сравнений с человеческим телом. К примеру, у деревни есть «зады», что, безусловно, озна­чает зады ее домов. У деревни есть лицо, и дорога, пролегающая перед ним, называется У лицевой дорогой — улицей.

Она пролегает одновременно и у лица всей деревни, и у лица каждого дома. И у дома обязательно есть лицевая часть. Кресть­янский дом безусловно уподоблялся человеческому телу, но и не только ему.

Самое яркое из подобных отождествлений — это Храм. Отсюда русское наименование дома — хоромы. Хотя трудно сказать, что от чего позаимствовало свое имя. Очень вероятно, что это Храмы вначале были всего лишь особыми домами для отправле­ния культа. Но это никак не отбирает у деревенского дома права считаться храмом.

Дом — всегда семейный храм. Его крыша должна увенчивать­ся коньком или петушком, в знак служения солнцу. А внутри обязательно имеется алтарь — красный угол со столом и семей­ное хранилище ритуальных вещей — иконостас. Также обязательно есть домашний или семейный жрец или жрица...

Этим темам было посвящено множество общедоступных ис­следований. Я бы хотел показать связь русского дома с производ­ством, точнее, с производственным предприятием. То есть еще раз подчеркнуть мысль, высказанную мною ранее: русская де­ревня была производственным сельскохозяйственным предпри­ятием. И это видение мира сквозь производство заложилось в глубинную часть нашего мышления.

С развитием городов и созданием отдельных от жилья пред­приятий роль деревни-улицы меняется. Она, конечно, остается тем, с помощью чего мы познаем мир и запоминаем его образы, но она перестает быть совместным предприятием. Перестает им быть и двор городского дома. Тем не менее, дом до сих пор есть то, что должно иметь все необходимые составные части пред­приятия, чтобы живущие в нем люди не вымерли.

Дом есть Мир. Мир — это место жизни. Если ты хочешь жить в доме, ты обязан иметь в нем все необходимое, чтобы выжить в этом мире, а значит, ты должен вписать в свой дом все те черты, с помощью которых мир пытается на нас воздействовать. Это значит, как говорили древние, что мудрец может познать мир, не выходя из своего дома.

Однако сопоставление Дома и Мира — это слишком глубо­кая и широкая тема. Я намерен взять из нее лишь одну часть. Тут начинается прикладная психология.

Условия задачи таковы: мы — народ и наша задача — создать собственную жизнеспособную экономику. Начинаем мы с одно­го предприятия, как и должно быть в самом начале. Возможно ли создать или найти у всех работающих такой образ этого предпри­ятия, который объединил бы людей, позволил бы им работать с предельной отдачей, с взаимопониманием, не нуждающимся даже в словах? Ну, примерно, как в дружной и слаженной семье?

Что я на самом деле ищу? Я хочу избежать долгого обучения и попытаться сразу, изначально опереться на самые работающие образы культуры, уже имеющиеся в нашем мышлении и пони­маемые более или менее одинаково как можно большим числом людей. Конечно, при этом не избежать тех трудностей с понима­нием образов, которые я показывал раньше. Но их уже можно будет обсуждать и тем достраивать образы и дотачивать взаимо­понимание.

Какой же образ видится мне как основа построения пред­приятия? Ответ, я думаю, уже читается. Конечно, Дом. Этот об­раз лежит в такой глубине мышления, в таком раннем детстве входит в нас, что от него лишь один шаг до истот, до простей­ших образов, на которых заканчиваются сложности мышления и начинается разум и взаимопонимание. Предприятие — это твой дом! Дом, который построил ты! Зна­чит, дом — детище, которому ты — Хозяин. Дом, в котором ты живешь! Значит, дом — село, дом — мир. Дом, который надо защищать, значит, дом — крепость! Дом, где стены помогают.

Вот исходя из какого образа может быть понято истинное устройство предприятия, если мы хотим, чтобы оно стало ос­новой экономики или жизнеобеспечения народа. Для того, что­бы прочувствовать этот образ, нужно сесть посреди своего род­ного дома и ощутить, что он греет, кормит, защищает и даже зарабатывает для тебя деньги. Словно бы в его стенах спрятаны какие-то приспособления, которые общаются с внешним ми­ром вместо тебя, делая все вышеописанное.

Когда я пишу это про дом, то не совсем ясно, как стены могут зарабатывать деньги. Но если с тем же ощущением дома вы представите себя внутри своего предприятия, которое действи­тельно зарабатывает деньги, то станет ясно, что его стены — это не только кирпич и бетон, но и те люди, которые защищают, обогревают, кормят и обеспечивают тебя.

Иначе говоря, устройство предприятия тоже магично, хотя бы потому, что невидимо и живет в людях. Стены и орудия, которые живут в нашем сознании, гораздо сильнее и важнее кам­ня, стекла и железа.

Как все это описать? Это работа! Большая работа. Этому опи­санию придется посвятить не одну книгу, но при чтении моих последующих рассуждений, держите в уме именно этот образ. Какую-то часть этого описания истинного устройства мира мы обязательно проделаем.

 

 

Глава 1. Хозяин

Глава 2. Скрытая магия Хозяина

Глава 3. Начальник

Глава 4. Руководитель

Глава 5. Управляющий

Заключение

Глава 1. Хозяин

Этот небольшой раздел получается мостиком между Устрое­нием и следующими разделами. Но он чрезвычайно важен, пото­му что без подсказки наш глаз редко может видеть то, что скры­то в самом человеке. То, что я скажу ниже, должен усвоить любой работник предприятия, если он не хочет, чтобы его предприя­тие превратилось в место взаимной ненависти и ненависти к начальству, как это происходит со всеми обычными предприя­тиями. В общем, суть этого раздела работы над созданием соб­ственной экономики — это выбор, который необходимо сделать.

Хочешь ли ты жить, наслаждаясь жизнью, или же ты хо­чешь чего-то другого, например, мстить или ненавидеть, или иметь оправданную возможность не быть художником своего дела и бездельничать или пьянствовать? Всего не перечислишь, но вы­бор прост: жить и наслаждаться той жизнью, какую определила тебе судьба или что угодно другое.

И это не решение, к которому вас вынуждают, — я намерен говорить о психологической механике того, как этот выбор обес­печить. Если, конечно, выбор — жить в наслаждении.

Тут, конечно, не лишним было бы определить, что такое наслаждение жизнью. Но это так сложно!..

Наслаждение явно происходит от слова «сладость», но озна­чает, скорее, получение удовольствия. Совмещая, получаем что-то вроде «сладкой жизни». Что такое «сладкая жизнь»? Вот еще вопрос из тех!

Лучший способ — это ответить от обратного. Сладкая жизнь — это жизнь без горечи. А горечь уже явно подводит нас к горю. Сладкая жизнь — это жизнь радостная, без горечи и огорчений. То есть хорошая и по питанию, и по взаимоотношениям с людьми.

Я вполне серьезно отношусь к тому, что разговор пошел о питании. Слова о наслаждении рождались в русском языке в ту пору, когда питание было вопросом насущным. Современному человеку трудно представить себе, как жил человек времени рождения языка и магии. И в первую очередь, как он жил в отноше­нии питания.

Я уж и не говорю о том, сколько голодали, и как важно было найти пищу, чтобы выжить. Но во всех исконных словах, то есть словах, пришедших в язык во времена начальные, присутствует составляющая голода. С языковедческой точки зрения это не объяс­нимо. Но психологу будет понятно, что я вижу.

Когда голодный человек говорит слово или предложение, то, пря­мо или скрыто, он имеет целью насытиться. И этот оттенок, эта скрытая целенаправленность передается слову. И если это слово постоянно употребляется голодными людьми, оно становится на­правленным на два смысла — внешний, который оно обозначает, и скрытый— поиск пищи.

Соответственно, и когда мы восстанавливаем в нашей экспе­риментальной работе какие-то этнопсихологические состояния, описанные в старинных или этнографических текстах, мы долж­ны учитывать и те телесные состояния, в которых эти описания делались. И тогда старые тексты начинают жить совсем не так, как мы их обычно воспринимаем, читая книжку.

Вопрос о наслаждении лежит за чертой голода. Это состоя­ние — следующая ступень к раю после сытости. Но что такое рай? Рай, в который мы не можем попасть телесно, а приходим лишь после смерти в своих духовных телах?

Если мы подойдем к этому научно, то вынуждены будем идти от вопроса о том, есть ли жизнь после смерти. Этот вопрос на сегодняшнем уровне научных возможностей непроверяемый и потому оставляется на веру. Иначе говоря, это вопрос выбора:

как ты предпочтешь считать — умерев, ты разложишься и ра­створишься в биомассе планеты, или же будешь жить духовно в некоем ином месте или пространстве.

Наука тут права слова не имеет, и все сводится к простому предпочтению. Лично я предпочитаю считать, что после смерти

будет иная жизнь. И этот выбор мгновенно меняет всю мою жизнь. Почему?

Да потому, что, если после смерти ничего — то не к чему и стремиться, надо просто рвать от жизни все, что удается, а если это кому-то не понравилось, пусть он за мной побегает. Попря­чусь немного, а там смерть все покроет!

Но это не мое. Я намерен еще много-много жить и много-много всего познать и смочь. Поэтому мне некогда заниматься ничем другим, кроме подготовки к посмертному переходу. При­чем среди тех, кто верит в посмертную жизнь, тоже есть деле­ние, одни верят, что посмертная жизнь конечна, а другие, что бесконечна.

Это деление похитрее, чем жизнь-смерть. Тут конечность — не временная, не разложение и исчезновение. Тут конечность — это ограниченность чем-то. Например, раем. Это конечность в возможности расширения, познания и самопознания.

Рай создавала мысль очень и очень изголодавшегося, измерзшегося и истосковавшегося по ласке человека. Он был буквально помешан на своем страдании и больше ни о чем не мог думать, кроме источников, сладостей и райских гурий. Поэтому его мысль дальше страданий и их противоположности не идет. Вот это и надо учитывать при попытке понять, что такое наслаждение

жизнью.

По сути наслаждение это оказывается перенесением духов­ного состояния, в котором ты пребываешь в раю, на то тело, в котором ты находишься сейчас. И это очень важно понять верно. Получается, что наслаждение жизнью — это измененное состо­яние сознания, а способность наслаждаться жизнью — это спо­собность управлять собственным" сознанием, меняя его в соот­ветствии с какими-то представлениями.

И приглядитесь с этой точки зрения к таким бытовым ве­щам, как сахар, например. Некоторые исследователи психоделиков — веществ, оказывающих воздействие на сознание — вооб­ще считают его дающим привыкание наркотиком. Наркотики — это естественные средства воздействия на сознание, причем, как мы это обговаривали раньше, на сознание как тонкоматериаль­ную среду. Приглядитесь с этой точки зрения к сахару.

Сегодня мы можем считать его предельным выражением по­нятия «сладость». Я имею в виду для бытовой психологии. Поче­му сахар нам так нравится? Нужен ли он для чего-нибудь в орга­низме в такой мере, в какой мы его потребляем? Уверенно можно сказать, что нет. Почему так уверенно?

Да потому, что сахар появляется в широком бытовом упот­реблении только в прошлом веке. До раннего средневековья са­хара на Руси не знали вообще и использовали вместо него мед и, в какой-то мере, сушеные ягоды и фрукты. Вот и все сладости, что были доступны и русскому человеку, и человеку первобыт­ному. Значит, то, что называют человеческим организмом, рож­далось и росло приспособленным к очень малому употреблению сладостей. И такого количества вполне хватало.

Следовательно, сахар, как и алкоголь — это не то, что нужно для человеческого тела, это то, что нужно для современного челове­ка. Но поскольку тела за человеческую историю не изменились, а если и изменились, то не сами, а под воздействием сознания, следовательно, сахар, в первую очередь, нужен сознанию. Я пред­полагаю, что как один из его расширителей, но точнее будет сказать, как то, что меняет состояние сознания. А как меняет?

Сахар создает ощущение сладкой жизни, как будто что-то в нас может это ощущение узнать и подтвердить, что это действи­тельно, как в раю! А что еще дает сходное узнавание? Любовь и ласка!

Вспомните, и в современной бытовой культуре и в этногра­фии телесная любовь постоянно сопоставляется с наслаждением и со сладостью. Все эти: «сладкий мой», «honney», то есть тот самый «мед» по-английски, и тому подобные выражения, со­путствующие любовным ласкам, дают одну линию связи с раем, Другая линия — это сопоставление любви с теплом. Недоласканный человек — это человек, страдающий от холода, замерзший. Поэтому любимая или любимый — это «зазноба», который «за­студил мое сердечко», и тому подобное.

С точки зрения народной психологии, ласка убирает из на­ших тел боль, накопившуюся от недолюбленности, но боль эта вызвана тем, что наш Материк, то есть то основание, которое позволяет нам жить на Земле, как бы промерзает от одиночества. Любовь же, страсть — это огонь, а точнее тепло, возникающее, когда двое замерших сбиваются в кучу. Не забывайте, что «куч­ное тепло» — это самый первый вид тепла, который доступен живым существам. Так греются все животные. Пищей же для огня, дающего это тепло, является еда.

Когда мы говорили, что сладкая жизнь — это жизнь без горе­чи и огорчений, мы как бы обозначили две составные части по­нятия «сладкой жизни» — телесное наслаждение и наслаждение духовное, наслаждение сознания, взаимоотношениями, к примеру. Когда двое находят друг друга в ласке, они имеют и то, и другое. Но второе может и отсутствовать. Когда мы говорим, что люди сбиваются в кучу, скажем, вокруг любимого дела, то мы имеем пример только второго, то есть наслаждения взаимоотно­шениями. И такие взаимоотношения тоже могут быть наслажде­нием. Это каждый знает по себе.

Вот этот пример очень хорошо показывает, что сладости — это орудия управления сознанием, это с одной стороны, а с другой, что того же самого можно достигать и прямым воздей­ствием на сознание, если знаешь, чего хочешь и как управлять своим сознанием.

Если мы хотим на своем предприятии жить и наслаждаться жизнью, мы должны понять, что наше сознание воспринимает оп­ределенные взаимоотношения наслаждением. Иначе говоря, есть взаимоотношения, которые изменяют состояние нашего сознания так, что оно начинает ощущать наслаждение.

Это большое поле для утонченных и приятных исследований. Но один пример, он же и обязательное требование к работни­кам предприятия, я приведу. Называется он — Хозяин.

Если мы хотим вернуть тепло в наши взаимоотношения, надо сбиться в кучу. Но как? Не сидеть же на работе прижавшись друг к другу. И просто о взаимовыручке говорить не хочется.

В народе способов существовало множество, хотя бы те же работные песни, но я хочу рассказать о том, что считаю основой всех этих способов. Тут нужно понять то, как наши старики виде­ли Хозяина дела, Хозяина предприятия. Не забывайте, вся круп­ная промышленность выросла через ремесленные цеха из про­стейшей ремесленной мастерской, работавшей на дому, где был всего один работник — Хозяин всего дела. Где он и был всем и всеми.

Учитесь видеть, что и всё наше предприятие и любое другое настоящее дело — это не только твой Дом, но и по-прежнему дело одного человека. И он по-прежнему всё и все! Иначе говоря, Хозяин — это воплощенное в одного человека Предприятие, и ус­тройство его «мозгов» полностью соответствует Устроению его Предприятия.

Но поскольку дело выросло, он раздал части себя своим работ­никам. Свои умения — умельцам, свои знания — знатокам. Свою жадность и бережливость— жадинам и бережливцам. Свою забо­ту — тем, кто больше способен заботиться. Свое творчество — художникам... Назвал это все соответствующими именами и сде­лал должностями. А себе оставил способность наслаждаться жиз­нью!..

Перескажу одну сказочку о подобном наслаждении, чтобы лишней зависти и ненависти к «эксплуататорам» не возникало. Поймите, безделье хозяина — это такая иллюзия, которой обма­нуться может только тот, кто очень хочет, да и то при этом будет знать, что подло врет, как тот поп, что девку в работницы нани­мал. Чтение ее будет своего рода прикладной задачей на раскры­тие Видения и способности прозревать скрытое за высказанным.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: