Вопрос «почему?» превращает тактика в стратега

 

Свою книгу о японском бизнесе Кеничи Ома подытожил таким определением стратегии: «Стратегический метод состоит в испытании на прочность господствующих убеждений единственным вопросом: почему? »

«Почему? » — это вопрос, позволяющий отличить обычного тактика от настоящего стратега. Надо как можно чаще задавать себе этот вопрос, если вы хотите осознать и разработать свою стратегию, а затем ей следовать. Когда я спрашиваю новичка, зачем им сделан тот или иной ужасный ход, он очень часто вообще не находит ответа Хотя очевидно, что это не было частью глубокого плана, за которым стояли стратегические цели. Между тем перед каждым ходом или решением любому человеку полезно сделать паузу и спросить себя: «Почему я делаю такой ход? Чего я пытаюсь достичь и чем этот ход может мне помочь? »

Шахматы демонстрируют нам силу вопроса «почему? » с предельной ясностью. Каждый ход имеет последствия; он либо согласуется с вашей стратегией, либо ей противоречит. Если вы не задумываетесь над целью каждого хода, то проиграете сопернику, имеющему более-менее четкий план действий.

У каждого из нас есть масса нерешенных личных и профессиональных задач, но зачастую они похожи на «списки желаний», а не на четкие цели, которые должны лечь в основу верной стратегии. Сказать «хочу больше зарабатывать», «хочу обрести настоящую любовь» или «хочу выиграть эту партию» – всё равно что не сказать ничего. Желание – это еще не цель (да и не все желания стоит возводить в цель).

К примеру, почти каждый из нас на определенном этапе жизни испытывает желание найти лучшую работу. Но начинать поиски имеет смысл лишь с того момента, когда вы поймете, почему вам необходима эта перемена. Возможно, на самом деле вам нужна не просто новая работа, а смена вида деятельности. А может быть, достаточно будет что-то изменить в вашей нынешней работе. Вы не узнаете, к чему стремится, пока не поймете, что именно будет вас удовлетворять.

В начале поисков пути, ведущего к главной цели, составьте список промежуточных задач. К примеру, если при нынешней работе деньги для вас не главная проблема, не следует соглашаться на предложение, которое сулит больше денег, но не меняет обстоятельств, делающих вашу работу трудновыносимой.

Каждый лидер в любой области – будь то успешная компания или отдельный человек – достигает вершины благодаря упорной работе и сосредоточенности на своих целях. Лучшие из лучших верят в себя, в свои планы – и постоянно трудятся над их совершенствованием. Образуется как бы цикл позитивной поддержки: работа укрепляет веру и желание, а они, в свою очередь, побуждают работать еще лучше.

Анализ своих действий должен стать привычкой, достаточной сильной для преодоления таких препятствий, как нерешительность или чрезмерная самоуверенность. Это как мышца, которую нужно тренировать постоянными упражнениями.

В бизнесе есть замечательная поговорка: «План без действия бесполезен, действие без плана гибельно».

 

Пол Морфи (22.06.1837 – 10.07.1884), США

Вильгельм Стейниц (14.05.1836 – 12.08.1900), австрийская империя / США

Отцы-основатели

Здание современных шахмат зиждется на двух столпах – Морфи и Стейнице. первый оставил яркий след в истории, поразив современников своим невиданным талантом и гармоничным стилем, второй провозгласил общие принципы шахматной стратегии и создал школу позиционной игры. Наследие Морфи и Стейница перенесло шахматы из бурного романтического прошлого в современную эру «железной» логики.

Трудно поверить, что один шахматист может менее чем за год оказать глубокое влияние на такую древнюю игру. Но в 1858 году американец Пол Морфи проложил тропу, навсегда изменившую ландшафт шахматного мира. состоятельный молодой человек из Нового Орлеана стал играть в шахматы только потому, что после окончания учебы он еще не достиг возраста, с которого по закону можно было заниматься адвокатской практикой. Он быстро доказал, что в США равных ему нет; настоящие соперники находились по другую сторону Атлантического океана.

Европейское турне Морфи можно сравнить с историей великих завоевательных походов. Проделав пусть конкистадоров в обратном направлении, этот юноша (ему был 21 год) сокрушил одного за другим лучших мастеров того времени. Разгромлен был даже прославленный немец Адольф Андерсен. атакующая мощь Андерсена так восхищала его современников, что две его величайшие партии были названы «бессмертной» и «вечнозеленой»; их красотой и по сей день любуются все, кто впервые знакомится с шахматами. Но и он ничего не смог противопоставить удивительно сильной игре Морфи (а почтенный английский маэстро

Говард Стаунтон, ведущий игрок 40-х годов, и вовсе уклонился от встречи с грозным соперником).

Морфи был встречен в США как герой, что и неудивительно: ведь он стал едва ли не первым американцем, который приобрел всемирную известность. И хотя официальный титул чемпиона мира по шахматам появился лишь почти через тридцать лет, нет сомнений, что Морфи был истинным королем шахмат.

Увы, царствование Морфи оказалось очень коротким. Он никогда не считал шахматы надлежащим занятием для джентльмена-южанина и после своего триумфального возвращения из Европы больше не играл с серьезными соперниками. Он разочаровался не только в шахматах, но и в юриспруденции, где его карьера была весьма посредственной. Его депрессия усугубилась двойственным отношением к Гражданской войне в США, а в последние годы жизни он страдал от прогрессирующего душевного заболевания. Великого Морфи с полным основанием называют «гордостью и печалью шахмат».

В чем причина такого успеха Морфи? Почему молодой человек не только не имел достойных соперников у себя на родине, но и легко побеждал лучших шахматистов мира? Секрет Морфи заключался в его природном даре — понимании позиционной игры, хотя сам он вряд ли это сознавал. Вместо того чтобы сразу бросаться в безоглядную атаку, как это было принято в те дни, Морфи сначала проводил всестороннюю подготовку. Он понимал, что победную атаку можно начать лишь с сильной позиции и что позиция без явных слабостей не может быть разгромлена.

К сожалению, Морфи не оставил после себя четкого руководства или программы, объясняющей его метод. Он настолько опередил свое время, что после его ухода на шахматной сцене снова возобладали представители «романтического направления», словно ничему не научившись.

Понадобилось еще с четверть века, чтобы заново открыть и сформулировать основополагающие принципы позиционной игры.

Честь этого «повторного» открытия принадлежит Вильгельму Стейницу, уроженцу Праги. Ранняя шахматная карьера Стейница отличалась стабильным прогрессом, а его стиль был вполне современным, то есть он играл интуитивно и рискованно, почти не задумываясь об обороне или взвешенной стратегии. И, прославившись своими дерзкими атаками, заслужил прозвище «австрийского Морфи».

Затем Стейниц переехал в Англию, где прожил двадцать лет, прежде чем стать гражданином США. Именно там он постепенно изменил свой образ мысли и стиль игры. Длительные перерывы между турнирами давали ему время для размышлений и исследований; попутно он вел популярную шахматную колонку в одной из нью-йоркских газет и играл показательные партии. В 1870 году Стейниц приступил к разработке теории шахматной стратегии и оценки позиций. Эта дата в истории шахмат служит водоразделом между периодами «до Стейница» и «после Стейница».

Хотя Стейниц обрел бессмертие теоретическими работами, он успешно применял свою теорию и на шахматной доске. В 1886 году он вступил в битву за первый официальный титул чемпиона мира с Иоганном Цукертортом, шахматным романтиком старой школы. Начав с четырех поражений в первых пяти партиях, Стейниц с помощью своих принципов сумел добиться перелома. Он изучил соперника, внес необходимые коррективы и в конце концов выиграл матч со счетом 10: 5 при пяти ничьих. Цукерторт не мог понять, как это Стейниц побеждает его без блестящих атак. В конце концов, разве не атака приносит победу в шахматах?!

Когда в 1894 году Стейниц уступил корону Ласкеру, новое поколение шахматистов уже глубоко усвоило его уроки.

Его принципам отдавали должное все чемпионы мира. Эволюция шахмат продолжалась, но именно Стейниц, воодушевленный Морфи, впервые перевел игру с зыбучих песков интуиции на твердую опору теории.

«До сих пор Морфи является непревзойденным мастером открытых игр. Насколько велико его значение, видно из того, что ничего существенно нового после Морфи в этой области создано не было (до середины 20-го века. — Т.К.). Каждый шахматист — от начинающего до мастера — должен в своей практике снова и снова возвращаться к творчеству гениального американца» ( Ботвинник).

«В отличие от других игр, где целью служит жажда наживы, шахматы предназначены для людей разумных, хотя бы потому, что они из числа тех битв, где нет иной награды, кроме почета. Это безусловно философская игра. Если шахматная доска вытеснит карточный стол, то в общественных нравах произойдут очевидные изменения к лучшему» ( Морфи).

«Значение учения Стейница заключается в том, что он показал — в принципе шахматы имеют строго выраженную логическую природу» ( Петросян).

«Шахматы не для слабых духом, они поглощают человека целиком… Шахматы трудны, они требуют работы, серьезного размышления и ревностного исследования. К цели ведет только честная, нелицеприятная критика» ( Стейниц).

 

Глава 4

СТРАТЕГИЯ И ТАКТИКА

 

Тактика — это знание того, что делать, когда есть, что делать. Стратегия — это знание того, что делать, когда делать нечего.

Савелий Тартаковер

 

 

Быть в движении!

 

Чтобы делать правильные ходы, мы должны знать, к чему стремимся. В шахматах цель довольно ясна: поставить мат неприятельскому королю. Стремясь к этой цели, мы определяем стратегию и тактику игры и намечаем лучший план действий. При проведении стратегического плана мы используем возникающие тактические возможности. К сожалению, слова «стратегия» и «тактика» нередко используются как синонимы, что приводит к стиранию многих качественных различий между этими в принципе разными понятиями.

Если стратегия абстрактна и основана на отдаленных целях, то тактика конкретна и основана на поиске оптимальных сиюминутных решений — она связана с оценкой угроз и защитой от них. Тактический шанс может спасти вас в трудной позиции. Кроме того, встречаются случаи «единственного хода», когда всё остальное проигрывает. В шахматной литературе существует специальный символ для обозначения таких абсолютно необходимых ходов. Они не хороши и не плохи, не трудны и не легки — они просто необходимы для того, чтобы избежать немедленного поражения.

Когда ваш соперник допускает промах, внезапно может появиться и выигрывающая тактика — здесь она служит средством, непосредственно ведущим к цели. Так и в футболе: опытный игрок, обученный сложным финтам, схемам и комбинациям, увидев, что вратарь соперника поскользнулся на траве и упал, тут же, без колебаний наносит удар по пустым воротам. Это чисто тактическое решение.

Когда позиция требует точно реагировать на угрозы и использовать любой подвернувшийся благоприятный шанс, тактик находится в своей стихии. Но перед ним возникает непростая проблема, когда под рукой нет очевидных ходов, когда требуется продуманное действие, а не реакция. Известный гроссмейстер и шахматный литератор Савелий Тартаковер полушутя назвал это «фазой ничегонеделания». На самом деле именно мастерство в этой «фазе» отличает сильных шахматистов.

Дело в том, что в шахматах мы не можем пропустить ход, даже если не знаем, куда пойти. Эта обязанность — тяжкое бремя для игрока, не обладающего стратегическим видением: при отсутствии прямых угроз он не в силах составить план и любой ценой пытается обострить игру, что обычно лишь ухудшает его позицию. На примере творчества Петросяна мы знаем, что вполне жизнеспособной стратегией может быть «бдительное бездействие», но такое осмысленное выжидание требует высочайшего мастерства. Как писал второй чемпион мира Эмануил Ласкер, «кто не понимает языка равных позиций, тот не в состоянии подметить признаки, предвещающие великие события».

Итак, что же делать, когда на первый взгляд делать нечего? Игру в такие периоды мы называем «позиционной», ибо суть дела в постепенном улучшении позиции. Надо укреплять слабые участки и находить способы усиления фигур, причем не теряя концентрации. Спокойные позиции коварны: в них есть опасность расслабиться. И тут мастера позиционной игры наносят свои смертоносные удары! Особенно хорошо это получалась у Карпова и Петросяна. Они почти никогда не теряли бдительности и были готовы пережидать долгие периоды кажущегося бездействия, накапливая одно крошечное преимущество за другим. Порой их соперники в итоге вообще не могли найти хороших ходов, оказываясь словно на зыбучем песке.

В жизни мы находимся в движении отнюдь не всегда Если у нас нет плана полезных действий, мы можем смотреть телевизор, заниматься обыденными делами и считать, что отсутствие новостей — тоже хорошая новость. Увы, люди необычайно изобретательны в поиске способов бездарного времяпрепровождения. Но настоящий стратег именно в период стабильности проявляет свой талант, отыскивая пути для продвижения вперед и укрепляя свои позиции в преддверии неизбежного кризиса. Не стоит забывать, что в жизни, как и в игре, стабильность недолговечна и кризис действительно неизбежен!

История неоднократно подтверждала это. Вспомним хотя бы брежневские времена, когда кажущиеся стабильность и благополучие закончились афганской катастрофой, а затем экономическим коллапсом и распадом государства…

Или иной пример. Европа вступила в XX век почти без военных потрясений, и пацифистские настроения охватили общество, дойдя до парламентов многих европейских стран. А между тем кайзеровская Германия готовилась к войне. Рост ее военно-морской мощи сопровождался, а отчасти и стимулировался ускоренным развитием военно-морского флота Великобритании, в чем была заслуга по сути одного человека — адмирала Джона (Джекки) Фишера.

Англия более ста лет являлась истинной владычицей морей, и в 1900 году английские политики и военачальники воспринимали такое превосходство как должное. Но адмирал Фишер настоял на модернизации Королевского ВМФ, строительстве первых огромных дредноутов и разработке боевых подлодок, презрительно называемых его коллегами по Адмиралтейству «трусливым» и, еще хуже того, «противным английскому духу» изобретением.

Фишеру, чей боевой дух плохо сочетался с государственными делами, приходилось преодолевать огромные трудности, чтобы осуществить свою программу военной модернизации в мирное время. Он даже ушел в отставку, но в 1914 году был снова призван на службу, и в ходе Первой мировой войны его заблаговременная реформа военно-морского флота доказала свою состоятельность. Ныне Джекки Фишер признан историками одним из величайших британских адмиралов, хотя самые важные его победы не потребовали ни единого выстрела. Это был стратег, хорошо понимавший, что в момент кажущейся стабильности надо не стоять на месте, а двигаться вперед.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: