Наука и техника – ключевой фактор общественного развития.

Современная наука так тесно связана с техникой, непосредственно зависит от неё, и в то же время сама настолько сильно влияет на её развитие, что говорить о науке отдельно от техники (равно как и наоборот) можно весьма условно. И в самом деле, масштабные процессы поступательного развития человечества правомерно связывают с научно-технической революцией (НТР), которая стала важнейшей отличительной чертой ХХ века. Переход к XXI веку ознаменовался еще более внушительной революцией – информационно-технологической. На самом же деле и НТР, и информационно-технологическая революция – это только видимая часть «айсберга», имя которому – научно-технический прогресс (НТП). Корни его хотя и уходят в глубину веков, но объективной реальностью он становится с XVII-XVIII вв., когданаука и техника в своем поступательном развитии вышли на такой уровень развития и взаимоотношений, что уже ни наука, ни техника не могли развиваться в отрыве друг от друга[37]. С тех пор эта взаимозависимость только крепла и возрастала, что и легло в основу последующего ускорения в развитии как науки, так и техники.

В свою очередь научно-технический прогресс оказался тесно связанным с процессами глобализации, начало которым было положено Великими географическими открытиями. На совпадение тенденций развития и взаимообусловленность между глобализацией и научно-техническим прогрессом следует обратить особое внимание, поскольку интенсивность и характер протекания глобальных процессов в решающей степени обусловлены достижениями науки и техники, тогда как сами они получают мощный импульс от глобализации. При этом если наука и техника являются, прежде всего, результатом целенаправленной творческой деятельности человека, то глобализация – это объективный процесс универсализации, становления единых для всей планеты Земля структур, связей и отношений в различных сферах общественной жизни.

На рубеже ХХ и XXI веков человечество вступило в эпоху многоаспектной глобализации, которая к этому времени охватила практические все сферы общественной жизни и кардинально повлияла на развитие науки и техники. Они фактически полностью вышли за рамки национальных границ и стали планетарным явлением. Сегодня уже трудно представить себе какую-то область научного знания, которая успешно развивалась бы без широких международных контактов, конференций, всемирных конгрессов, научных публикаций в ведущих мировых журналах, авторитетных издательствах и т.п. При этом к изначальным процессам дифференциации научного знания, лежащим в основе образования все новых и новых наук, глобализация добавила прямо противоположные процессы – интеграции науки, которая потребовалась для изучения сложнейших комплексных проблем, непосильных для каждой научной дисциплины в отдельности. Примерами интеграции современной науки являются такие сферы научного знания как глобалистика, глобальная экология, геофизика, геохимия, астрофизика, биохимия и др. Также обстоит дело и с всевозможной техникой (любых модификаций и размеров), легко преодолевающей национальные и иные границы, благодаря мировой торговле, в которой теперь участвуют все страны и народы. Теперь не имеет значения, где производится та или иная техника (это определяется, прежде всего, экономической целесообразностью), а единственным серьезным ограничением для распространения все новых технологий, технических систем, машин и механизмов в планетарном масштабе становится лишь их неконкурентоспособность.

Таким образом, научно-технический прогресс стал сегодня неотъемлемой частью культурно-цивилизационного развития общества, являясь его важнейшей характеристикой. При этом важно подчеркнуть, что оценочные суждения в отношении НТП и глобализации могут быть лишь условными. В одних случаях – при определенных исторических обстоятельствах, в конкретных экономических и социально-политических условиях, они могут восприниматься позитивно, в других случаях – отрицательно. Так, например, с XVIII до середины ХХ в. преобладало в основном позитивное отношение к прогрессивному развитию науки и техники, что не исключало и критических настроений, которые значительно усилились с активным обсуждением глобальных проблем во второй половине ХХ столетия.

В этой связи выделяется два подхода к оценке НТП, один выражает позицию «технооптимизма», другой – «технопессимизма». Начало такому разделению положил знаменитый спор Руссо и Вольтера по поводу того, пользы или вреда от научных и технических достижений, с точки зрения их влияния на развитие общества, морали и нравственности. С тех пор обе эти позиции, противоборствуя, сосуществуют до настоящего времени. Технооптимисты, сторонниками которого кроме Вольтера тогда были Ф. Бекон, Кондорсе, Ламетри, Сен-Симон, Ф. Бон и др., полагали, что научные знания и технические достижения являются решающим фактором общественного прогресса и определяют характер и направленность социального развития. Ярким выразителем противоположных – пессимистических взглядов на научно-технический прогресс был Ж.Ж. Руссо, по мнению которого, образованность и ученость больше вредят нравственности, чем способствуют ей. Призывая вернуться «назад к природе», он утверждал, что чем ближе человек к естественной среде, где нет ни науки, ни техники, тем он чище и добродетельнее.

В условиях, когда все возраставшее техногенное воздействие человека на природу положило начало новым тенденциям в мировом развитии, проблемы взаимодействия природы и общества, а также перспективы такого взаимодействия в научном плане достаточно глубоко были вскрыты в 1930-40-е годы П.Тейяром де Шарденом, Л.Мэмфордом, М.Хайдеггером, К.Ясперсом, В.И.Вернадским и др. Они отмечали, что техника порабощает человека и разрушает не только природу, но и ставит под угрозу гибели всю цивилизацию. Так, В.И.Вернадский, анализируя беспрецедентные масштабы и различные формы проявления активности человека, пришел к выводу, что на современном этапе «человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой»[38]. Он дал научное обоснование качественным изменениям во взаимодействии природы и общества, рассматривая при этом общество как единство живой и неживой природы, когда человек доминирует в качестве активного субъекта. Достижение такого состояния во взаимодействии общества и природы, при котором разумная деятельность человека становится определяющим фактором, он определил понятием «ноосфера». По существу сходные идеи высказывал тогда и известный французский философ, теолог П.Тейяр де Шарден. Пытаясь обосновать уникальность человека в качестве составной части биосферы, он развивал концепцию гармонизации отношений человека с природой, призывая при этом во имя объединения всего человечества к отказу от эгоистических устремлений.

Итак, в первой половине ХХ в среди философов и ученых все больше зрело понимание того, что наступает новая эпоха - эпоха планетарных явлений, и что в этих новых условиях люди смогут противостоять природной и социальной стихии благодаря не столько мощи технического прогресса, сколько силе духа и разума. Однако к началу 60-х гг. ХХ в. такие настроения были оттеснены на второй план новой, еще более сильной волной технократических и прогрессистских настроений, причиной появления которых стал промышленный подъем, охвативший в послевоенные годы практически все экономически развитые страны мира. В общественном сознании утверждались технократические настроения, создававшие иллюзию возможности решить любые земные и даже космические проблемы с помощью науки и техники. Этому в значительной степени способствовали и первые успехи в освоении космоса, и все новые достижения в области ядерных, космических, биомедицинских исследований. Эти позиции нашли отражение в соответствующих теориях, где теоретико-познавательные и технические возможности человека оказывались безграничными, а целью общественного развития объявлялось «общество потребления».

В 1957 году известный экономист и социолог Дж. Гелбрейт опубликовал книгу «Общество изобилия», основные идеи которой он развил несколько позже в другой своей работе «Новое индустриальное общество». В его произведениях давалась высокая и исключительно позитивная оценка научно-техническим достижениям человека, обращалось внимание на глубокую трансформацию экономических и социальных структур общества под влиянием этих достижений. Еще более детальное обоснование теория «индустриального общества» получила в работах французского философа Р. Арона, в частности, в его лекциях, прочитанных в 1956-59 гг. в Сорбонне, а также в нашумевшей в свое время книге американского политолога У. Ростоу «Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест», опубликованной в 1960 году. По мнению этих ученых, под влиянием НТР «традиционное» аграрное общество сменяется промышленно развитым «индустриальным» обществом, где на первый план выходит массовое рыночное производство. Главными критериями прогрессивности такого общества являются достигнутый уровень развития промышленности и степень использования технических нововведений.

Появление и широкое использование во второй половине ХХ в. компьютеров, развитие информатики и современных средств связи, вызвало к жизни новые теории «постиндустриального» (Д. Белл, Г. Кан), «информационного» (Ж. Фурастье, А. Турен), «технотронного» (З. Бжезинский, Ж.-Ж. Серван-Шрайбер), «сверхиндустриального», «компьютерного» (А. Тоффлер) и т.п. общества. В них основным критерием общественного прогресса выступали уже не технические достижения, точнее не столько они, сколько развитие науки и образования, которым отводилась ведущая роль. Важнейшим критерием прогресса стало считаться внедрение новых технологий на базе компьютерной техники. Так, видный американский философ и социолог Д. Белл, определяя контуры будущего общественного устройства, еще до появления Интернет говорил: «Я стою на том, что информация и теоретическое знание суть стратегические ресурсы постиндустриального общества. Кроме того, в своей новой роли они представляют собой поворотные пункты современной истории».[39] В качестве первого такого поворотного пункта он выделял изменение самого характера науки, которая как «всеобщее знание» в современном обществе стала основной производительной силой. Второй поворотный пункт обусловлен появлением новых технологий, которые в отличие от технологий времен промышленной революции мобильны и легко поддаются перепрофилированию. «Современная технология открывает множество альтернативных путей для достижения уникальных и вместе с тем разнообразных результатов, при этом неимоверно возрастает производство материальных благ. Таковы перспективы, вопрос лишь в том, как их реализовать»[40], отмечал Д. Белл, отстаивая и развивая технократические взгляды.

С начала 70-х гг. ХХ в., когда помимо экологических трудностей все более остро стали обнаруживать себя и другие глобальные проблемы (демографические, сырьевые, энергетические, продовольственные и т.п.), технопессимистские настроения возродились с новой силой. С этого времени наметился новый поворот в сторону негативного отношения к науке и технике. Многие известные ученые и философы, такие как Г. Маркузе, Т. Роззак, П. Гудмен и др. активно выступили против научно-технического прогресса, обвинив своих предшественников в бездушном сциентизме, абсолютизации роли науки в жизни общества. Появившиеся на этой волне новые идеи обосновывали общество «антипотребления» и были направлены на то, чтобы убедить «среднего человека» довольствоваться малым. В появлении глобальных проблем современности главные обвинения были выдвинуты против «современной технологии». Под сомнение были поставлены не только достижения науки, но и сама идея прогресса в целом; снова появились руссоистские призывы «назад к природе», предлагалось «заморозить», «остановить» экономическое развитие на достигнутом (нулевом) уровне и т.п. Такому взгляду на мир в значительной степени способствовало появление первых докладов Римскому клубу, в которых критически анализировались негативные последствия научно-технического прогресса и оспаривались модели общественного развития, ориентированные на безграничный рост промышленного производства.

Активное обсуждение процессов глобализации, развернувшееся с середины 1990-х гг. несколько оживило интерес к технооптимистским концепциям. Однако резкие выступления антиглоаблистов и еще в большей степени серия техногенных катастроф (чернобыльская трагедия, аварии нефтеналивных танкеров, гибель атомных подводных лодок и т.п.), а также террористические акты в США осенью 2001 г. снова заметно снизили число их сторонников, и чаша весов в общественном сознании снова стала склоняться в сторону критического отношения к научно-техническому прогрессу, хотя оптимистические оценки его также встречаются, в особенности, когда дело касается информационных и других новейших технологий.

Суммируя, можно сказать, что научно-технический прогресс, как к нему не относись, является не только важнейшей характеристикой культурно-цивилизационного состояния общества, но и основной движущей силой его развития. Наука и техника при этом могут выступать и как созидательная, и как разрушительная сила, в зависимости от того, как человек распоряжается их возможностями. Их не стоит недооценивать, как не стоит и абсолютизировать. Они не олицетворяют ни доброе, ни злое начало, а лишь являются в значительной степени стержнем общественного развития, в котором отражаются и наиболее значимые достижения людей, и условия их существования, а в конечном счете, и отношение человека с миром.

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: