|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
НЕМНОГО О КОШМАРАХ И ПРОЧИХ СНОВИДЕНИЯХ
Днем у нас доминирует сознание (ум, логика); ночью оно «отдыхает», и с нами пытается поговорить наше подсознание. В дневное время оно подавлено, заглушено шумами, мы его не слышим. А зря! Ведь подсознание – «база» нашей интуиции и связи с Высшим Я. И разговаривать на обычном языке оно не может, только через ощущения и образы. Именно это и происходит во сне, где подсознание с помощью комбинаций из знакомых образов пытается развернуть для нас модель происходящего в реальной жизни и дать советы – как действовать. Если вы забыли сон сразу же или в течение дня – он не является значимым, либо уже проработался сам собой, по ходу дела. Для проработки пригодны те сны, которые запомнились, эмоционально зацепили «хозяина» — повторяющиеся сны; необычные, яркие сны; а особенно – кошмары. Чем более врезался в память сон, тем более он показан для проработки. И в результате обычно именно кошмары, как ни странно, оказываются наиболее важными, позитивными и энергетичными сновидениями! Сказка «Дневник Почтальона» написана на основе сна клиента, который долго не мог принять важное для себя решение, касающееся собственного Предназначения и самореализации. Из письма Ильи: Мне снится кошмар, где меня преследует некое чудовище, которого я даже не могу описать. Это явно другая планета, здесь не земная растительность. Я спасаюсь вместе с группой людей, которых ощущаю как «своих» и испытываю к ним симпатию. В пылу погони кое-кто пропадает из виду, и я понимаю, что чудовище настигло его. Остальные – и я – продолжаем бегство. Чудовище загоняет нас на огромное дерево типа секвойи. У меня есть надежда, что оно туда не полезет, но оно лезет. Каким-то чудом я спрыгиваю и убегаю, но теперь за мной гонится другое чудовище, похожее на резиновый коврик. Я изо всех сил улепетываю. Когда он меня нагоняет и задевает ноги, эти места немеют. Я вбегаю в чей-то дом, в надежде спастись, но там только две женщины, испуганные еще больше, чем я. Коврик влетает за мной. Мне удается зажать его в какое-то устройство вроде нетбука. Просыпаюсь весь напряженный до предела, в ужасе, в холодном поту, и сердце из груди выпрыгивает. Выспаться не удается. ДНЕВНИК ПОЧТАЛЬОНА (ночные кошмары с преследование) Я торчу в этом месте уже столько времени, что можно было бы облететь все планеты этой звездной системы. Но я временно привязан именно к этому месту и не могу никуда деться, потому что все еще не выполнил задание. Я – Почтальон. Моя задача – доставить Послание адресату и вручить ему то, что положено. Я не знаю, что там, в посылке, она запечатана, и открыть ее может только тот, кому она предназначена. Мне даже и не интересно, что там – я ведь всего лишь Почтальон, сотрудник Службы Доставки. Это моя сущность, и я так живу. Обычно я быстренько вручаю Послание и мчусь на Базу, за следующим заданием. Иногда приходится подождать, пока адресат созреет. Не все готовы принять посылку сразу. Некоторые плохо разбираются в буквах и никак не могут прочитать извещение, другие – могут, но игнорируют, третьи – вообще боятся получать посылку неизвестно от кого, и даже скрываться начинают! Но я не могу не выполнить задание, поэтому иногда приходится даже побегать и поуговаривать счастливчика не отказываться от своего счастья. Вот и на этот раз… Прибыл я сюда давно, сразу пошел на контакт, но… Адресат шарахнулся от меня, как черт от ладана, и предпочел вообще лишиться чувств-с. И во второй раз, и в третий… «Ладно, раз мы такие нежные оказались – не будем торопиться, — подумал я. – Подождем, пока ты ко мне попривыкнешь». Я поселился в горах, в пещере, подальше от леса, где жил мой Адресат. Судя по надписи на посылке, его имя – И-Ан. Или что-то в этом роде. Почему подальше? Потому что он и его племя почему-то боялись меня – до одури, до оторопи, до судорог! Нет, ну я понимаю – не похож я на них, другая у меня конфигурация, и менталитет другой, ну так и что? Вселенная богата и изобретательна на формы разума, а я – не такое уж чудовище, как мне кажется, чтобы вот так вот ломиться от меня, только заметив мое приближение. Думаю, тут дело в том, что это племя очень интересно устроено: все связаны одной ментальной нервной системой. Непонятно, да? Ну вот как бы это объяснить… То, что чувствует один, сразу чувствуют и все остальные. Причем все это входит в резонанс и усиливается многократно. То есть если один получил удовольствие – все бьются в экстазе, если один палец прищемил – все рыдают и корчатся от боли. Они вообще большие коллективисты. С одно стороны, это хорошо – все чувствуют друг к другу симпатию, стоят друг за друга горой. Но с другой стороны – если один впадает в панику, так и все следом за ним становятся невменяемыми. Никогда такого не видел, сам удивляюсь!!! И еще у них ну просто невероятная родовая память. Нормальное среднегалактическое существо помнит всех предков до 7 колена. Эти – вообще всех, от сотворения их мира, причем в деталях и кровавых подробностях. Чего это природа над ними так подшутила – ума не приложу, но я им не завидую. Помнить все… Брррр! Увольте. Мало ли какие там происшествия скрыты под пылью веков? Порою лучше уж ее не сдувать. Так вот, эти самые чудики пасутся на своей исконной аборигенной территории, занимаются охотой и собирательством, горшки раскрашивают, ритуальные пляски изображают и на окрестных камнях наскальную живопись практикуют, в общем, живут. И-Ан мой, ясное дело, участвует во всех внутриплеменных забавах и при этом является у них кем-то навроде вождя. По крайней мере, когда он командует – они его слушаются. Но он какой-то странный вождь: командовать не очень-то и стремится, все больше мечтает, спит, длительные беседы с местной шаманкой производит или чего-нибудь на листиках рисует. А, да, поесть еще очень любит – это святое. А может, у них так и положено, чтобы без вождя? Кто что хочет, тот тем и занимается. Но я -то думаю, плохо жить без царя в голове… Когда на одних эмоциях, да при таких особенностях психики – это ж одуреешь! Я сильно подозреваю, что они меня с кем-то путают. Наверное, когда-то сталкивались с существом, похожим на меня, и вышло у них там что-то нехорошее. За века уже забылось, что именно, но осадочек-то остался. Вот теперь они от меня и ломятся, как потерпевшие, со скоростью звука. Я – за И-Аном, он – от меня, все племя – за ним, умора! И при этом таки волны паники распускают, что в окрестностях аж птицы заикаться начинают. Но все это, хоть и забавно, а Послание вручать надо. Следовательно, я не могу никуда деться и оставить его в покое. Приходится включать изобретательность и смекалку. Прошлый раз, помню, подкрался незаметно почти вплотную, под прикрытием леса. Но все равно заметили – и такой всплеск страха у них! Вмиг сорвались всей толпой, несутся вскачь, топают, как мамонты, и подвывают на ходу от ужаса первобытного. Пока летели, то один, то другой по дороге отстают, отваливаются. Ну, мне им первую помощь оказывать некогда, да и не мое это дело, я – И-Ана на мушке держу, чтобы догнать, всучить ему посылку и свалить, наконец, домой! Вскоре утомились они и с большого перепугу полезли от меня на дерево. Деревья здесь разные, но это – круче самых крутых, высоченное, здоровенное! Все племя, во главе с И-Аном, как обезьяны, вверх, я – за ними. Уж тут-то, думаю, ты от меня никуда не денешься, голубчик! Сейчас я тебе это чертово Послание отдам – и гуд бай, мой шустренький! Ты тут уже сам разбирайся, а я – домой. Не тут-то было. Они, гады, пинаться начали, все ветки обломали, ну, я и не удержался. Свалился вниз, грохнулся с такой офигительной высоты!!! Ладно еще, у меня корпус сверхпрочный и амортизаторы усиленные, а то бы точно костей не собрал. Этот обезьянник наверху сидит, радуется, дух переводит. Наивные троглодиты!!! Я же – Почтальон, я такую спецподготовку прошел!!! Вот, пока они там ликовали, я тем временем с другой стороны зашел, где и ветки есть, и подъем не такой крутой, и полез быстро-быстро, пока не заметили. Но этот мой хитромудрый И-Ан заметил – и что вы думаете??? Он по этому голому стволу чуть не вниз головой сбежал, как таракан! Остальные прижались к стволу, дрожат, зубами ритм выстукивают. Я только плюнул с досады. Эти чудики мне не нужны, мне И-ан нужен. Ему же Послание-то!!! Тут я рассердился и решил, что самое время применить спецсредство. Выдают нам такие, на самый крайний случай. Этот самый И-Ан – точно крайний, крайнее некуда. В общем, выпустил я Анестизирующий Коврик. Это такая резиновая штучка, которая на расстоянии ладони над землей парит, волнообразными такими скачками передвигается. Когда настигнет – присасывается всей поверхностью и выделяет Анестетик. Наступает временное онемение членов при полной сохранности сознания, и я могу, наконец, приблизиться и сказать этому несознательному адресату все, что я о нем думаю. А после – вручить Послание и с чистой совестью удалиться. В общем, очень полезное спецсредство, хотя и считается нарушением прав разумного существа на свободу передвижения. Но если существо не очень разумное (как в случае с И-Аном), то допускается. Ну, я и пустил Коврик по следу. И что вы думаете? Этот самый чудик радостно дал Коврику его обнять? Ага, как же! Он бежал быстрее мустанга, а когда Коврик все-таки наступал ему на пятки, так яростно пинался, лягался и ругался, что почти весь Анестетик уходил в пространство. А то, что попадало на кожу, тоже особой пользы не принесло, потому что он сразу силой коллективной мысли, с помощью своих соплеменничков, его нейтрализовал. Вместо хорошей, полноценной анестезии – так, легкое онемение. И дальше поскакал!!! Коврик, естественно, за ним. Чтобы приложиться всей поверхностью, спеленать, и тогда уж наверняка! Загнал он его в какую-то хижину, там две красотки онемели дважды: первый раз, когда этот дикарь неотесанный, этот И-Ан, шоб он был здоров, влетел во всей своей первозданной двухметровой красе, а второй – когда следом за ним влетел разгоряченный погоней Коврик. Казалось бы – замри и присоединись к визжащим, им как раз третьего не хватало. Но этот мой Адресат и тут себя проявил с неожиданной стороны: ухватил какую-то дамскую штучку, типа портативной вафельницы, и зажал ею Коврик, как кусок теста. Бедный мой Коврик трепыхается, старается ему хоть пальцы «заморозить», но куда там!!! Умял он его в эту кофеварку, и краешков не видно. И сам еще сверху для надежности сел. В общем, и на этот раз остался я при своих интересах. То есть что это я? Как раз с точностью до наоборот. Послание – не вручено! Спецсредства – лишился! Домой отбыть – не могу! Видно, помирать мне придется на этой забытой богом планетке, в обнимку с этой неврученной посылкой, в холодной пещере, одинокому и непонятому… Впрочем, Почтальоны так просто не сдаются. Нас на это специально натаскивают, чтобы не пасовали мы ни перед каким трудностями. И есть у меня идейка. Там, в его родном племени, есть одна особь – не то шаманка, не то бесноватая… Странная такая особь, одним словом. Но дар глубинного видения у нее точно имеется! Вот попробую я через нее очередное извещение вручить. Чтобы понял он и осознал: не отстану я от него, пусть и не надеется. Все равно я рано или поздно его обездвижу, и заставлю его, подлеца, посылку получить, открыть и посмотреть, наконец, что ему там причитается. Господь Бог никому ничего так просто не посылает, это ж даже птенцы осознают. Птенцы – да, но не И-Ан. Этому хоть мозги проклюй, он и не почешется. Слышишь, ты, И-ан??? Я не отстану!!! Это говорю тебе я, Почтальон!!! Служба Доставки всегда и всем, рано или поздно, вручает Послания от Высших. И можешь сколько угодно прикидываться мертвым, больным или психически нездоровым – тебе ничего не поможет. Я терпеливый. Я буду пробовать все новые и новые методы. Я все равно найду способ вручить тебе эту чертову посылку. Думаешь, Коврик – это все, что есть в моем арсенале??? Нет, дорогой, тут ты жестоко просчитался! Есть методы и пожестче. И если ты меня вынудишь – я их применю. Так что я тебя добром прошу: пугливый ты мой: остановись, поговори со мной, выслушай меня! Я пришел к тебе как Друг, с особой Миссией!!! Я должен вручить тебе эту посылку, и я ее вручу. Если надо будет отключить к чертовой бабушке весь твой коллективный разум – и на это пойду. Так что давай без эксцессов, а? Пожалей меня, домой очень хочется… Ведь нам, Почтальонам, тоже ничто человеческое не чуждо.
ДОЛЬЧЕ ВИТА (диабет)
Нет, до этого я вовсе не была сладкоежкой и не распускала себя, заедая тревоги и неприятности! Я вообще на сладкое смотрела равнодушно. А вот теперь, когда нельзя, знаете, как охота? Смотрю на шоколад или сливочное пирожное с вожделением, чуть ли не облизываясь. Хочу! Но нельзя… Не могу себе позволить. Я теперь многого не могу себе позволить. Я как-то пропустила тот момент, когда он вошел в мою жизнь и прочно в ней обосновался. Наверное, он как-то проявлялся, но я не привыкла распускаться и из-за каждого недомогания бежать к врачу. Предпочитаю их (и врачей, и недомогания) не замечать. У меня в этой жизни слишком много дел и обязанностей, чтобы тратить время на ерунду. В общем, выяснилось, что я больна диабетом, только во время моей беременности. Причем врачи отнеслись к этому как-то нервно, даже настаивали на прерывании, но я не далась. Ничего, и с диабетом люди рожают, и я родила здоровенького и славненького малыша. Это счастливое событие перекрыло собой кучу неприятных: уход мужа, мои переживания по этому поводу, общее ухудшение здоровья, материальные проблемы, ну, и диабет, конечно. Мне пришлось разрываться между заботами о малыше и диабетом. Им надо было постоянно заниматься. Это такое заболевание, которое все время держит тебя под прицелом. Особое питание, жесткая диета, инсулин по часам, контроль сахара. Если этого не делать – просто умрешь. А я не могла себе этого позволить, мне же самой выживать и детеныша на ноги поднимать! Но, хоть я и старалась выполнять все предписания врачей, диабет не хотел сдавать своих позиций. Плевал он на 4 дозы инсулина в день, сахар все равно оставался высоким. Иногда я его чувствую, он мееедленно так течет по венам, как теплый сироп, растекается по мне, и дальше уже только спать хочется, весь мир умещается в подушку, и это ужасно. Я называю этот период «дольче вита», по нашему – «сладкая жизнь», в общем, призываю на помощь чувство юмора, чтобы хоть как-то повеселее было жить. В один из таких уходов в «дольче вита» я лежала с закрытыми глазами в каком-то странном полусне, перед глазами проплывали обрывки каких-то сказочных сцен (перед этим я читала сказки сынуле, видимо, мозг еще не переключился). Вдруг мысли стали выстраиваться в странные стихи: Дедушка-Диабетушко, Приди ко мне, девушке, Не сердись, не молчи, Как мне быть, научи. И дальше вдруг передо мной вдруг образовался совершенно сказочный дедок – седенькая жидкая борода, ситцевая косоворотка веревкой подвязана, полосатые штаны, лапти на ногах, на голове лысинка в венчике седых волос, и лицо такое доброе-доброе, глаза с прищуром, и улыбается эдак ласково. — Ну, девица-красавица, здорова будь! Ты звала – я пришел. — А вы кто, дедушка? – в полном изумлении вымолвила я. — А я – Дед Диабет, в субботу мне сто лет, по свету брожу, к людям прихожу, кому жизнь не легка – добавляю сахарка. — Дед Диабет? – удивилась я. – Это что, из-за тебя я болею? — Нет, нет! – расхохотался дедушка. – Я добрый дед, моей вины тут нет, это ты так жила, что меня призвала. — Я не звала, — возразила я. – Мне и так несладко жилось, зачем мне еще и диабет ко всему прочему??? — Где несладко живут, я всегда тут как тут! – радостно объявил дед. – Кому болезнь нужна – выдам сразу, вот она! — А ты можешь не стихами и не загадками говорить? – попросила я. – А то у меня мозги и так плохо соображают, каждая мысль, как муха в сиропе вязнет. — Могу и не стихами, — покладисто согласился дед Диабет. – Хотя стихами-то оно веселее, я ж просто распотешить тебя хотел, радости в жизнь добавить. — У меня и так жизнь радостная, — ответила я. – Так что давай хоть через раз твои прибаутки, ладно? — Где складно, там и ладно, — немедленно ввернул прибаутку мой новый знакомец. – Ты меня о жизни спросить хотела, да? Ну так спрашивай! Чем могу – помогу, чем богат – тем и рад, ваш вопрос, наш ответ, возражениев нет! — Утомляешь ты меня, дед! – пожаловалась я. – Я и так в последнее время быстро утомляюсь… — Я тебя не утомляю, я тебя расслабляю, — сообщил дедушка. – Ты что ж думаешь, я просто так к тебе заявился? Неееет! Утомлялась ты и без меня, только видеть не хотела, замечать не желала. Подарков от жизни не принимала, радости не брала, вот я тебе сахарочку-то и подкинул. Пользуйся! — Дедуля, вы что такое говорите? – возмутилась я. – Мне этот лишний сахарочек вовсе не нужен, я вас не просила! И так жилось несладко, а тут еще и диабет! — Воооот! Сама говоришь – «несладко жилось». Я это дело и поправил. Теперь слаще сладкого! — Так! Это очень интересно! – нахмурилась я. – Выходит, ты меня добить решил? — Глупенькая ты девушка, как я погляжу, — умильно заулыбался Диабет. – Это ты себя добить решила. А я тебя спасти хочу! — Да разве через болезни спасают? – не поверила я. — Да только через них и спасают, — закивал дед Диабет. – Болезнь ведь когда человеку дается? Когда все другие средства исчерпаны, а он сигнала не принял, не хочет ничего в жизни менять. Ну, а как заболеет – волей-неволей приходится. — А чего я менять не хотела? – недоуменно спросила я. — Дык не любишь ты себя, девушка, — сокрушенно покачал головой Диабет. – Загнала ты себя как лошадь старую, нагрузила на себя воз неподъемный, всем должна, каждому обязана, да еще и виноватой себя чувствуешь то и дело, коришь себя горькими словами. Никакой дольче, как говорится, вита! — Откуда ты знаешь про «дольче вита»? – удивилась я. — Твой же я, не чужой! Все, что ты знаешь, то и мне известно. — Так может, ты знаешь, отчего у меня болезнь эта завелась? – спросила я. — Знаю, как не знать! Да и ты знаешь, только глаза закрываешь. — Ну скажи мне, пожалуйста, не томи, не мучай! — Вот ты другим помогаешь, а о себе забываешь. За другими ухаживаешь, а мимо себя прохаживаешь. Всем себя раздаешь, а сама устаешь. У других что-то случается – у тебя стресс получается. Другие обижаются — на тебе отражается. Скажи, что не так – буду я дурак. А если нет – так держи ответ! — Дедушка, а вам не кажется, что вы краски сгустили? – в смятении пролепетала я. – Ну не так уж я о себе не думаю. Ребенка вот родила – для себя же? — Ага! А когда ты его таскала, а у тебя спина отламывалась – тоже для себя? – уличил меня дед. — Так это потому что диабет у меня! – обиженно сказала я. – Так-то я здоровая, как лошадь! — Ох ты, люди добрые, поглядите вы на эту лошадь! – нараспев заговорил дед Диабет, уперев руки в бока. – Ты ж себя не жалела, не любила, чисто в клячу превратила, до болезни загнала, вот такие вот дела… — Слушай, дед Диабет, ты мне скажешь или нет? – от волнения я вдруг тоже заговорила в стихотворной форме. – Ничего я не пойму, высокий сахар почему??? — А ты вспомни, моя хорошая, когда сахар большой, как ты себя чувствуешь? – вкрадчиво поинтересовался дед. Я честным образом попыталась вспомнить: - Ну, когда сахар большой, это как теплая ванна после трудного холодного дня, вылезать неохота. Вроде как качаешься на волнах, вся такая расслабленная, и делать ничего не хочется. - А когда сахар падает? - А когда сахар падает вниз, то и сама я как будто падаю в пропасть, там ни звуков, ни ощущений, как будто и нет меня вовсе. - Ну так вот тебе и ответ, — обрадовался дедушка. – Болезнь тебе дает те ощущения, которых тело просит, а ты ему не даешь. Расслабиться да раствориться, с природой слиться – казалось бы, чего уж проще? На солнышке понежиться, на травке поваляться, посидеть-побездельничать, да просто поспать в свое удовольствие. Что ж ты душу-то не слушала, телу отдыха не давала? - Так дедушка, ты сам посуди, ну когда мне расслабляться было? – взмолилась я. – Не давала мне жизнь расслабляться. Учеба, потом работа – и не хочется, а надо. Дом в порядке держать, стирать-убираться – ну куда денешься? О близких позаботиться, подругам поддержку оказать – святое дело, а то мигом всех растеряешь! Муж от меня ушел, когда ребеночек под сердцем был – тоже на себя его ношу взяла. А теперь маленький у меня, за ним глаз да глаз нужен! Какой уж тут отдых – целый день крутишься как белка в колесе, ни сна, ни отдыха, ни просвета какого-то. - Вот я дед Диабет, я принес тебе просвет, — доложил он. – Теперь волей-неволей в своем беге остановишься, будешь собой заниматься, к здоровью обращаться. - Да я занимаюсь, — невесело вздохнула я. – Все про диабет прочитала, нашла способы. Упражнения дыхательные делаю, травки пью. Только что-то результата не видно. - А потому и не видно, красавица ты моя, что ты все еще себя винишь в ошибках разных, в мыслях заразных. Не простила ты себя, не приняла. Вроде тело лечишь, а про душу-то тоже забывать не след! - Не простила? – тихо переспросила я. – Ох, а и правда… Сразу у меня столько случаев вспомнилось, когда я себя виноватила! Вроде мне никто и слова плохого не говорил, а я самая первая себя осуждаю, презрением наказываю, за ошибки ругаю. - Небось, еще и нравиться всем желаешь? – участливо хмыкнул дед. - Желаю… — созналась я. – Стараюсь всем угодить, для всех хорошей быть, чтобы меня любили, привечали, в компанию приглашали. Из кожи вон лезу, чтобы все успеть, всем помочь, во всем поучаствовать, да чтобы заметили и отметили. - И что, получается, везде поспеваешь, всем помогаешь? - Да нет, конечно. Но когда не поспеваю – еще больше виноватой себя чувствую. И если отказывать приходится – ой как вина меня гложет!!! - И что делаешь тогда? — Ну, я стараюсь все к шутке свести, вину загладить, в общем, подсластить горькую пилюлю! — Вот и подсластила, — закивал дед Диабет. – Теперь организм твой сказал: «Все, стоп машина! Раз ты мне такую горькую жизнь устроила, я сам о нас позабочусь!». И вызвал меня, сладкого дедушку-диабетушку. — Ох, а что ж мне теперь делать-то? – расстроилась я. – Ну, вызвала, ну, ошиблась. А расстаться-то с тобой как? — А никак, — ощерил в улыбке редкие зубы дед Диабет. – Я теперь всегда с тобой буду, никогда не оставлю. Раз ты сама о себе позаботиться не можешь, отдыха себе не даешь, я эту задачу на себя возьму. Но вот подскажу тебе, как при этом сладко жить да здоровье сохранить. Чтобы я в душу к тебе не лез, а так, издаля присматривал. — Ой, дедушка, миленький, подскажи, век благодарна буду, — обрадовалась я. — Перво-наперво, пересмотри свой образ жизни. Почаще отдыхай, о себе не забывай. Второе дело – найди себе 27 удовольствий. — Сколько? – испугалась я. — 27, ни больше и не меньше. Число это такое, магическое. У тебя вот сколько удовольствий сейчас? — С сынулей возиться – удовольствие. А еще… учусь я по стеклу рисовать, большое удовольствие получаю. Ну и все пока. — Осталось 25, стоит поискать, — весело подсказал дед. – Тут все средства хороши, лишь бы сладко для души! Когда в жизни гладко, тогда и тебе сладко. Себя не обвиняй, только одобряй. В меру работай, для себя – не для кого-то. Подарочки себе дари, комплименты говори. Коль ты не забыта, вот и «дольче вита». — Не знаю, как все это и выполнить, — засомневалась я. – Я же такой жизни не знаю, не ведаю. А вдруг не получится? — Ну, а я на что? – подбоченился дед Диабет. – Ты имей в виду, как что забудешь – я приду. А кто себя любовью кормит, у того и сахар в норме. Хочешь – верь, хочешь проверь! — Я проверю, — пообещала я. – Теперь-то обязательно. Лучше в теплой ванне поваляться, чем сиропом наполняться. — Ну, тогда Бог тебе в помощь, а ежли что – ты только свистни, я тут как тут! – пообещал дед Диабет и растворился. А я очнулась. То ли сон это был, то ли нет, а только стала я выполнять дедовы наказы. И знаете что? Долго ли, коротко ли, а со временем все у меня получилось. Сахар-то у меня и правда близко к норме! Вот уже много лет! И стабильный такой, что даже врачи удивляются. А с дедом Диабетом я больше ни разу не виделась. Но чувствую – стоит он в сторонке, бдит. Только я ему поводов не подаю, стараюсь себя любить и баловать, «дольче вита» у меня по полной программе! И чую, что дедуля доволен – сидит на лавочке, улыбается. У него, похоже, тоже теперь «дольче вита»!
КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ
Перед камнем в полной растерянности металась Красна Девица. Она забегала то слева, то справа, то пыталась камень вручную с дороги столкнуть, а временами у нее просто руки опускались. - Да что же это такое??? - в отчаянии завопила Красна Девица, топнув ногой. – Откуда этот камень дурацкий все время берется? И ведь растет с каждым разом, подлец! Теперь вот вообще всю дорогу перегородил. Даром я, что ли, такой долгий путь проделала!!! И ведь ни обойти, ни перелезть… Хоть бы подсказал кто, да спросить не у кого… - А ты меня спроси, — ворчливо посоветовала ворона. - Ай! Птица говорящая! – отпрянула Девица. - Ну… Говорящая я, чему удивляться? И ворона я не простая, а вещая. Одних стращаю, другим вещаю, кому подмогну, а кого и вовсе не пущаю. - Ой, чудно как-то… И говоришь-то ты загадками… - Дык на то и сидеть тут определена. Разгадаешь загадку – помощь придет. Не разгадаешь – не обессудь… Так завсегда бывает. Нешто сама сказок не слыхивала, чудес не видывала? - Ой, и слыхивала, и видывала, и сама-то я Девица сказочная. Из страшной сказки выбираюсь. Вот, шла-шла и досюда добрела. А тут опять этот вот… камень преткновения! - Ай, умница! Ай, красавица! – восхитилась ворона. – Как же ты эдак сразу-то вот определила, как камень называется? А ведь так и есть, это Камень Преткновения! - Дааа? – удивилась Девица. – Ну надо же… А для чего он тут? - Ну как для чего? – хохотнула ворона. – Для того, чтобы ты поняла, зачем он тебе нужен. - Мне??? Да вовсе он мне и не нужен. Я такой путь прошла, столько башмаков истоптала… Вот вроде хорошо же все было! И дорога под ноги сама стелилась, и солнышко согревало, и звездочки путь указывали. А потом стали камни попадаться. Сначала я их ногой отшвыривала. Потом руками откатывала. Потом поверх перелезала. А теперь вот такой огромный попался, что нет никакой возможности его обойти. И что же, все напрасно? Назад поворачивать? Скажи мне, вещая птица! - А это уж ты решай, поворачивать или нет, — хладнокровно заявила ворона. – Тут, знаешь ли, каждый за себя решает. Может, тебе там, откуда ты пришла, лучше было? - Да ты что, какое «лучше»? – возмутилась Красна Девица. – Да я там чуть не померла в расцвете лет, еле выбралась! Не хочу я опять в Хвори! - Хвори? Что за место такое? – полюбопытствовала ворона. - Это деревня, где я в последнее время жила, — пояснила Девица. – Родилась-то я в селе Отрадное, там и выросла. А потом вот в Большие Хвори переселилась. А там климат тяжелый и экология шибко вредная, долго не протянешь. Стала я чахнуть-сохнуть, силы терять и красу девичью. Только в один прекрасный миг опомнилась и говорю себе: «Ой, что же я делаю??? Жизнь проходит, а я ее и не видела, надо бы мне бежать отсюда, пока ноги ходят, не сошелся клином свет на этих Хворях!» Вот, подкопила сил и сбежала, решила переселиться в стольный город Здоровье-Град. - А! Знаю. Хороший город, культурный центр, и жизнь там бьет ключом, и жители бодрые да веселые. - А далеко до него? - Так это кому как. Смотря какой темп взять. Иной путник к вечеру доберется, а другому и всей жизни не хватит. Если ты на каждый Камень Преткновения столько времени тратить будешь, так на долгие годы дорога твоя к Здоровью растянется. - Ну как же не тратить, когда он торчит, как гнилой зуб? – со слезами воскликнула Красна Девица. — Всю дорогу загородил! - А ты подумай, как его преодолеть можно, — предложила ворона. – А то сколько смотрю, ты пока только отчаянию за сомнениям предаешься, а делать ничего не делаешь. Ты хоть осмотрись! - А куда тут смотреть? – завертела головой Красна Девица. – Лужа вонючая, вся тиной заросла, я в нее ни за что не полезу. Лес дремучий – вон заросли какие, все переплелось, да темно там, и волки, наверное, есть, тоже боязно идти. Как быть-то? - А ты как думаешь? - Ну, не знаю… Вот если бы лужу осушить? Или заросли повырубить? Только ума не приложу, как это сделать можно. И откуда они тут только взялись? - Ты же их и создала, — сообщила ворона. – Лужа грязная – это то, что у тебя на душе, так вот ты к себе и относишься. Лес дремучий – это то, что у тебя в голове: мысли твои непричесанные да убеждения замшелые, туда забредешь – вмиг заблудишься. - А сам камень тогда что? – растерянно спросила Девица. - А это проверочка тебе такая: сильна ли ты в своем намерении, твердо ли решила прозябание в Больших Хворях на процветание в Здоровье-граде променять. А то вдруг ты только на словах переселиться хочешь, а на деле свои милые Хвори ни на что не променяешь? - Но я же из них сбежала! – горячо стала защищаться Девица. – Вот, прошла большой путь, и дальше бы шла, если бы не Камень… - А ты думала, путь тебе лютиками-васильками усеян будет? Нет, Девица Красная, все как в сказке! Будут на пути испытания трудные, ловушки хитроумные, враги коварные. Сумеешь преодолеть – получишь Силу, попадешь в Здоровье-град. Не сумеешь – или в Хвори свои любимые вернешься, или вовсе голову сложишь. А ты, эвон, перед первым же препятствием остановилась как вкопанная и не делаешь ничего. - Да что делать-то надо, Птица Вещая? – умоляюще сложила руки Девица. – Ты уж будь ласкова, дай подсказку, направь на путь истинный! - Молодец, правильный вопрос задала! Коли тебе Волшебные Помощники встречаются, типа меня, завсегда у них совета проси. Мы затем в сказке и существуем, чтобы на маршруте помогать. Разговаривай ласково, проси смиренно, слушай внимательно – очень много полезного почерпнуть сможешь. - Да я слушаю, каждое словечко ловлю! – заверила Девица. - Значит, так. Перво-наперво загляни себе в душу. Хоть она сейчас на лужу грязную и похожа, а все-таки живая душа. Все, что увидишь там – вытащи на белый свет, рассмотри, отмой, просуши да перебери. С чем надо – попрощайся, что хочется – себе оставь. Слезы свои незримые осуши, печаль-тоску прогони, все обиды прости, да и сама прощения попроси. И у себя попросить не забудь, за то, что сама себя в Большие Хвори загнала. - Хорошо, Птица Вещая. Хоть и страшно мне в эту грязь душевную лезть, а сделаю. - Вот, сделай, сама почувствуешь, как на душе легче станет. А там и лужа исчезнет, зеленый лужок на ее месте будет. - Ой, хорошо бы! А дальше что? - Вторым делом мыслями своими займись, лесом то есть. Что ж ты его так запустила? Посмотри, какие дебри у тебя в голове! Все перепуталось. Ты ж пойми, Девица дорогая, что мысли все наяву проявляются, на жизни отражаются. Все старые и гнилые деревья убрать надо, чтобы новым и молодым и места, и света хватало. Тогда у тебя в голове просветление выйдет, приятно туда заглянуть станет. - Но тут же работы не на минуточку и даже не на неделю! – испугалась Девица. – Это сколько же я расчисткой заниматься буду? - А сколько надо, столько и будешь! Ты себя в Большие Хвори тоже не одну недельку загоняла, не пожалела времени. Так на Здоровье его тем более жалеть не надо! Ничего, не переживай. Глаза боятся, руки делают. Тут главное – начать, а там, глядишь, дело просто сказочно пойдет. - Ну хорошо. А Камень? С ним-то как быть? Он вон какой неподъемный! Или я его потом просто стороной обойду? - Да нет, Девица, не так все просто. Камень этот – загадка, которую ты разгадать должна. Ты ведь его сама на дорогу взгромоздила, мыслями своими тайными. Сумеешь загадку разгадать и мысли поменять – он сам в прах рассыплется. А если его просто обойти, так он через десяток шагов снова поперек дороги ляжет, еще больше станет. - Но я не знаю, что за мысли такие, — жалобно протянула Девица. – Вроде я о хорошем думаю, к Здоровью иду. А он мешает. - Это не он мешает, это ты себе сама мешаешь, — проинформировала ворона. – Сказка ведь твоя, да? Значит, и Камень Преткновения тоже твой. - Птица Вещая, помоги разобраться с тайными мыслями, — попросила Девица. – Чую, не справлюсь я сама, не умею пока в себя заглядывать. Но научусь обязательно! - Ладно, помогу, — согласилась ворона. – На первый раз – святое дело, а потом уж сама… Вот скажи, что тебе хорошего в Хворях твоих пришло? - Да чего ж там хорошего? – озадачилась Красна Девица. – Все плохое! - Ну нет, враки это и самообман! Было бы там так плохо, так с чего бы ты в Хворях столько времени жила? Ты б туда и носа не сунула! Значит, держало тебя там что-то… - Держало… — нехотя призналась Девица. – Хворать, оно-то временами знаешь как приятно бывает? Лежишь, ничего не делаешь, родные вокруг тебя суетятся, ухаживают, заботятся, ласковыми именами называют, ничего делать не требуют, по головке гладят, вкусненьким балуют. - И что тебе это дает? - Ну, вроде как вижу – нужна я, любима. Радостно мне так становится, спокойно. - Вот тебе и выгода от твоей Хвори. А в Здоровье уйдешь жить – там вокруг тебя никто скакать не будет, там самой себя любить да баловать придется. А ты, похоже, и не умеешь… - Права ты кругом, Птица Вещая. Так оно и есть, — пригорюнилась Девица. – До Хвори-то я о себе забывала, чужими мыслями жила, под чужую дудку плясала. - Вот и доплясалась, — неодобрительно щелкнула клювом ворона. – Теперь свою музыку заводи, свои хороводы заводи, свою сказку слагай. - Так я бы и хороводилась… Да вот только вдруг ошибусь, не с тем хороводы заведу? Вдруг что плохое из этого выйдет, а я виновата останусь? - Мудрость такая есть: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Надо бы тебе почаще повторять: «Я имею право на ошибку!». Пока ты в постели лежишь, больная да немощная, нет у тебя ни ошибок, ни жизни. А вылезла да к Здоровью пошла – ну как тут без ошибок обойтись? Это ж опыт твой, обучение! Из ошибок да уроков вся жизнь состоит. А ты уж больно ошибиться боишься… Выходит, Жизнь для тебя – тоже Камень Преткновения. - Выходит… — совсем приуныла Красна Девица. – То-то я себя в Большие Хвори жить определила… Там-то, лежа, уж точно не ошибешься! Лежишь себе, хвораешь. Вся ответственность на лекарях да знахарях. Только я так больше не хочу! - Надо тебе, стало быть, ответственность на себя принимать. Лекари да знахари, они ведь все по-разному говорят, да? - Это точно! – оживилась Красна Девица. – Одни говорят: «Не поправиться тебе, Красна Девица, никуда не деться, Большие Хвори – это на всю жизнь». Другие говорят: «Меня слушайся, плати мне звонкой монетой, только я тебя из Больших Хворей вывести могу!». А один так и вовсе сказал, что Большие Хвори – это выдумка людская, мираж, а вообще-то это царство мертвых, и живут там люди, у кого уже душа умерла. - А ты как думаешь? - А я чувствую – нет, не умерла моя душа! Жива она, радости просит, к солнышку рвется. Вот я и решила путь к Здоровью искать. Конечно, может, и правы те лекари-знахари, которые говорят, что ничего не получится. Но я хотя бы попробую! - Вот и еще один Камень Преткновения, — встрепенулась ворона. – Ты в Здоровье-град идешь, а сама себя в нем не видишь. Не веришь, что попадешь туда! Эвон, уже пути отступления обдумываешь. - Но ведь может и так случиться? – запротестовала Девица. – Я себя обманывать не хочу! - А ты и не обманывай! – строго каркнула Вещая Птица. – Ты скажи себе твердо: «Пребывать мне в Здоровье отныне, и присно, и во веки веков!!!». Ну, заклинание такое сотвори. В сказках ведь как – без заклинания волшебного ни дело не делается, ни сказка не сказывается. - Хорошее заклинание, мне нравится! – обрадовалась Девица. – Буду его говорить почаще. - Ты вот подумай, много богатырь навоевать сможет, если в силу свою не верит? «Не то я, мол, Лихо Одноглазое одолею, не тот оно меня?». Ну, и куда это годится? Так и растратишь силу богатырскую на сомнения. А Лихо-то, в отличие от тебя, сомнениями не мучится, оно только и ждет, когда ты Веру-в-Себя хоть на миг потеряешь. Тут оно тебя и уязвит! - А надо как? - А надо так: «Смогу! Одолею! Я – победитель!». - А если я в это не верю? Ну, пока же я еще не победитель? – жалобно спросила Девица. - А ты убеди себя, что ты такая! Раз скажешь, два повторишь, а там, глядишь, и привыкнешь! – лукаво предложила ворона. - Хорошо, я попробую. - Никаких «попробую»! Хочешь новую сказку сложить – говори: «Я сделаю!». И все получится. - Хорошо! Я сделаю! – засмеялась Девица. – Спасибо тебе, Птица Вещая! Очень ко времени ты прилетела. Указала мне на мои ошибки. Я вот их боялась-боялась совершать, а сама все равно – столько понаделала! Видно, и правда без них никак. Но теперь все поправлю. Низкий мой тебе поклон. - Вот и ладно, вот и славно. Полетела я в другие места, красных девиц да добрых молодцев вразумлять. А то много таких Камней Преткновения на сказочном пути встречается, не ты одна такая. Полечу на подмогу. А с тобой не прощаюсь. Глядишь, и свидимся! Ты верь! … Долго ли, коротко ли, а пришлось Птице Вещей – вороне сказочной сызнова пролетать в этих местах. Глядит она – слева заместо лужи грязной цветник розовый, благоухает-переливается, справа нет уж леса дремучего – березнячок светлый, и птицы в нем поют. Вот только Камень на месте. Что такое? Неужели Девица не справилась? Спустилась пониже ворона – ан нет, ошиблась она! Камень с дороги в сторонку убран, стоит так аккуратненько, никому не мешает, Путникам знак подает. А на нем слова написаны тонким девичьим почерком, вязью сияют, золотом горят: ТЫ ИМЕЕШЬ ПРАВО НА ОШИБКУ! СМОЖЕШЬ! ОДОЛЕЕШЬ! ТЫ – ПОБЕДИТЕЛЬ! НЕ ПРОБУЙ, А СДЕЛАЙ! ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ! ТЫ ВЕРЬ!
КОЩЕЕВЫ СОКРОВИЩА
В дубовую дверь требовательно стучала молодая девица в белом сарафане и белой же косыночке, из-под нее коса русая до пояса, через плечо – увесистая сумка с красным крестом. На ее призывы никто не отзывался, но красавица не оставляла своих попыток – видно было, что девица она настойчивая и своего добиваться привыкла. Наконец, послышались шаркающие шаги, оханье, шипение сквозь зубы, и скрипучий неприятный голос проговорил: — Кого там еще черт несет? — Кого черт несет, я не знаю, а я к вам своими ногами пришла, по доброй воле, на волшебную практику! Так что открывайте, я все равно не уйду! Залязгали замки и засовы, дубовые двери со скрежетом приоткрылись, в открывшемся проеме нарисовался тощий лысый старикашка в черном трико с отвисшими коленками. — Чего-чего? – пренебрежительно произнес он, оглядывая девицу в белом. – Волшебница, говоришь? А я вот тебя сейчас в жабу превращу – будешь знать, как к занятым людям лезть. — Вы – Кощей? – строго уточнила девица. — Ага, Кощей! – осклабился старик. – Самый злодейский из всех сказочных злодеев! Вот щас я тебя… – Имейте в виду, на меня ваши пугалки не действуют, — невежливо прервала его девица. – Мне надо пройти практику, и я ее пройду! А вы мне в зачетном листе распишетесь. - Распишусь, распишусь… Уж я тебя распишу под хохлому, — угрожающе пообещал Кощей, но закашлялся мучительно, до перханья, схватился за грудь и согнулся в три погибели. - Дедуля, обопритесь на меня! – кинулась к нему девица. – И дышите, дышите. Вот так, глубже. Куда тут идти, говорите! Вскоре она уже устраивала его на широкой лавке в комнате. - Вот, полежите пока, и дайте пульс. Конечно, лучше бы вам на кровать, в опочивальню, а то тут, в чулане, неуютно как-то… - Какой такой чулан? – обиделся отдышавшийся Кощей. – Это и есть опочивальня, дурища! - Не надо обзываться, это ухудшает состояние вашего здоровья, — предупредила девица. – Я вовсе не дурища, а Василиса Припарочка, учусь на душевно-целительском факультете Академии Сказочной Медицины. - Как ты сказала? – изумился Кощей. – Василиса Припарочка? Ну у тебя и имечко! Кто ж тебя с таким замуж-то возьмет??? - Кому надо, тот и возьмет, — с достоинством ответила девушка. – Не фамилия славит человека, а человек фамилию! - А что за факультет такой дурацкий, никогда не слышал? – поинтересовался Кощей. - Вот видите, никогда не слышали, а «дурацким» обозвали! – заметила Василиса. – Имейте в виду, осуждение черными стрелами ядовитыми в мир летит, от облаков отражается и к вам же возвращается. Осудили кого-то – все равно что себя ранили. Похвалили – себя погладили. - Чушь какая! – сердито фыркнул Кощей. – Меня вот никто никогда не хвалил, и ничего, прожил… - По внешнему виду не скажешь, что вы особым здоровьем отличаетесь, — предположила Василиса. - Чегоооо? – воинственно ощетинился Кощей. – Да я, чтобы ты знала, бессмертный! - Бессмертный – еще не значит «здоровый», — пожала плечами Василиса. – Дайте-ка я вас послушаю… Ну вот, так и знала. Сердечные ритмы неровные, тоны глухие, сердце словно зажато. Наверное, утомляетесь быстро, дыхание сбивается, в груди теснит? - Есть такое дело, — признался Кощей. – И утомляюсь, и сбивается, и теснит… С богатырями всякими биться до того тяжко – хоть в гроб ложись. Я бы и лег, дык толку-то, бессмертный же… - А зачем бьетесь? - А по статусу… Кощей я, работа у меня такая, богатырей в бою тренировать. Если бы волшебством не владел – да меня бы каждый раз в куски крошили… Каждый раз на битву как на каторгу. - Дедушка, ну что же вы так? – озаботилась Василиса. – Если вы свою работу разлюбили – ее менять надо. Ничего нельзя через силу делать, в неохотку. Это жизненные силы отнимает! Даже у бессмертных. - Ишь… «Дедушка»… — подвился Кощей. – Меня так еще никто не называл…Мелочь, а приятно… Слышь, Василиса! А как я работу поменяю, ежели сказкой мне такая вот определена? - Значит, надо хобби найти какое-нибудь! – уверено заявила Василиса. – Ну, по-другому сказать, занятие по душе! Чтобы нравилось вам то, что вы делаете. Чтобы душа пела! - Какая там душа? – тоскливо спросил Кощей. – Нет у меня никакой души, Кощей я… - Глупости! – отрезала Василиса. – В каждом есть душа. А если вы ее не видите, так и не мудрено: у вас тут в чулане темно и захламлено все, прямо черт ногу сломит! - Ага, было дело, в прошлом году так-таки и сломал! – оживился Кощей. – И еще хвост сундуком прищемил. Ох, и ругался! Чертову бабушку через слово поминал! - И я о том же! – подхватила Василиса. – У вас тут сама обстановка к ругани располагает. Тесно, мрачно, темно. Все в черных тонах, ни яркости жизни, ни лучика надежды. Откуда же у вас хорошее здоровье возьмется? - Ой, права ты красавица, как есть права, никакого у меня здоровья давно не водится! – пригорюнился Кощей. – В спине стреляет, дальнозоркость развивается, коленки скрипят, сердце давит, кашель бьет, печень ноет, селезенка екает, поджелудочную схватывает, уж про желудок и вовсе не говорю, гастрит у меня, ничего не перевариваю! - Дедушка, ну что же вы себя так запустили? – укоризненно покачала головой Василиса. – Это ж просто страшная сказка какая-то! Вы себя совсем не любите! - А за что мне себя любить? — еще пуще сник Кощей. – Живу один, злодейства всякие творю по долгу службы, никто меня не любит, никому я не мил… Кто боится, кто проклинает, а чтоб любить – да ни в жизнь! - Ну так если вы себя не любите, чего ж от других любви ждать? – резонно заметила Василиса. – Они ж как на ваш желчно-ядовитый вид посмотрят, так сразу под ваши мысли и подстраиваются. Хорошо о себе думать надо! И улыбаться почаще, очень помогает! - Да неохота мне улыбаться, — вздохнул Кощей. – Нет у меня причин для веселья, понимаешь? Не балует меня жизнь-то… - Так чего ждать-то, вы возьмите и сами себя побалуйте, — предложила Василиса. – Давайте для начала хоть в чулане уберемся. Я вам помогу. - Опочивальня это! – рыкнул Кощей, но послушно поднялся с лавки. - Так, где у вас тут окна? – деловито спросила Василиса, засучивая рукава. - Не боишься белый сарафан-то измарать? – подначил Кощей. - Не боюсь, к чистому грязь не пристанет, — кратко ответила Василиса. – Так что с окнами? - Вон там где-то, — махнул рукой Кощей. - Тут? Ой, мамочки мои, да вы же их сто лет не мыли! - Какие сто? Лет триста – точно! – обиделся Кощей. – Я ж древний! И хоромы мои тоже – памятник старины. - Что старины, то старины… Каменный век какой-то! Вы лучше покажите мне, где вода, ушат какой-нибудь и тряпки, — распорядилась Василиса. Кощей безропотно потрусил за инвентарем. Тряпки нашлись, дело пошло споро, Василиса работала сноровисто, с песнями, несмотря что окна закоптились хуже чем печная труба. Пришлось несколько вод поменять, Кощей только успевал подносить. Но сердце не щемило и одышка не мучила, даже азарт какой-то появился. - Это потому что полезное для себя дело делаете, вот ваш Организм вам и благодарен, — пояснила Василиса, протирая окна насухо. – Смотрите, красота какая! За окнами действительно была красота – зеленый лужок, коровка пасется, солнышко светит, птички летают – просто идиллия и пастораль. Зато опочивальня, которую Василиса упорно считала чуланом… Солнце безжалостно высветило все темные углы и закоулки, всю вековую пыль на нагроможденных друг на друга сундуках, ларцах, узлах и прочих завалах. - Ох и накопили вы всякой ненужности! – всплеснула руками Василиса. – Ну что же это такое??? Как же вы до сих пор живы-то? - Бессмертный потому что, — сердито буркнул сконфуженный Кощей. – А чего? Живу себе, не жалуюсь. - Как не жалуетесь? – удивленно вскинула круглые брови Василиса. – Сами же говорили: там тянет, тут ноет, здесь болит! Между прочим, так вот эти завалы и отражаются на вашем здоровье! Нет уж, давайте-ка расставаться со всем этим и наводить порядок. Вот в этом сундуке у вас что? - Не тронь! – взвился Кощей. – Это мои сокровища! Каменья драгоценные! Но Василиса, на обращая внимания на его вопли, уже открыла сундук и изумленно замерла над ним. - Ага, каменья. Только что в них драгоценного – не пойму. Может, объясните? Кощей мигом подскочил к сундуку и тоже замер, уставившись на содержимое. Сундук был полон мелких и крупных булыжников серо-зеленоватого цвета, а местами черные да грязно-желтые попадались. - Ээээ… Понимаешь, Василиса, это обиды мои… Копил их много веков, в этот сундук складывал. Каждую обиду берегу, лелею, смакую, ограняю – чистые бриллианты, аж сверкают! Что с ними сделалось – не пойму… Сверкали же! - Не могут обиды сверкать, — заупрямилась вредная Василиса Припарочка. – Вот так они и выглядят. Это вы в темноте, да с плохим зрением, их за драгоценности принимали! Вот этот каменюка – на кого обида? - Дык не упомню уже… Давно это было! Может, на Илюшку-богатыря, а может, на Марью-Искусницу. Или на Ягу? Нет, не помню уже! - И зачем он вам тогда? Нет, дедуля, надо с обидами решительно расстаться! - Что, вот так, со всем сундуком??? - Конечно! Чтоб вы знали, камни обид в желчном пузыре откладываются и очень жизнь портят. Мешают желчи правильно проистекать. От этого человек желтеет, темнеет и злится на весь белый свет. Вот прямо как вы. Больно же вам от них! Давайте, давайте! Вам же легче будет. - А может, перебрать? Вдруг среди них какая драгоценная все же есть? – с надеждой спросил Кощей, хватаясь за край сундука. - Ну уж драгоценность – камни в желчном пузыре! – фыркнула Василиса. – Ничего, кроме болевых ощущений и засорения протоков, от них не бывает! Ну, раз-два, взяли! - Погоди, чего самим-то таскаться, сейчас, сколдую, — тяжко вздохнул Кощей. Сундук тихо поднялся и плавно выплыл в дверь чулана-опочивальни. - Так, теперь вот тут, — обернулась Василиса в другую сторону. – Это у нас что? Что за черная тряпка валяется? - Это не тряпка! Это мой плащ! – грозно подбоченился Кощей. – Я его надеваю, когда колдовством кого-то победить надо! Знаешь, как он развевается? Все трепещут просто! Во гневе я страшен! Ой, ой, что-то в печенках закололо… - Не мудрено, — ответила Василиса. – Вот ваш гневный плащ как раз и давит на печенку, дышать ей не дает и нормально функционировать. Ваш гнев у вас в печенках сидит и вам же жить мешает. Выпустить его надо бы!!! - А как? - Ну, превратите его в птицу, — посоветовала Василиса. – Пусть летит на волю. - А можно? – усомнился Кощей, то заклинание пробормотал и пальцами щелкнул. Плащ тут же, на глазах, съежился, усох и превратился в большую облезлую ворону, которая с карканьем вылетела прочь. - Тьфу, мерзкая какая, глаза бы не смотрели, — плюнул Кощей. - И зрение у вас падает как раз потому, что вы не хотите ничего видеть дальше своего носа, — подсказала Василиса. – А уж вглубь себя и вообще веками не заглядывали. - Вот ведь ты дотошная, вот одно слово – Припарочка! Ну, не заглядывал, так это потому что темно было. А сейчас вот увидел, правда, старья всякого понавалено-то у меня… Слышь, Припарочка? А печени-то полегчало! – с удивлением прислушался к себе Кощей. - А я что говорила? – обрадовалась Василиса. – Продолжим? - Ну, продолжай, — разрешил Кощей. – Экая ты девка неугомонная! Прямо спасу от тебя нет! - У нас на факультете все такие, — деловито сообщила Василиса. – Сначала говорят, спасу нет, а потом глядь – и спасли кому-нибудь здоровье. Или даже жизнь. - Это что? – подняла Василиса запыленный портрет какой-то женщины необыкновенной, ведьминской красоты. - Положь на место, — насупился Кощей. – Это любовь моя несостоявшаяся. Яга в молодости. Оставь… Ох, присяду, что-то сердце заныло. - Это оно вам подсказывает, что надо разобраться в ваших чувствах, — присела рядом Василиса. – Если любовь есть – так чего ж портрет в пыли и не на стенке? Любовь радовать должна! А если любовь прошла – так зачем вы ею сердце ваше обременяете? Оно, чай, не железное! - Не железное, раз болит, — согласился Кощей. – А тут и болит, и ноет… Отвергла она мою любовь. Живет на отшибе, с добрыми молодцами заигрывает…. - Так у нее тоже работа такая, — погладила его по руке Василиса. – Дедушка, миленький, вы уж решите. Все, что не радует – убирайте из вашей жизни! Вот увидите, сразу облегчение вам выйдет. - Дай сюда, — потянулся к раме Кощей. – Ой! Тьфу ты, занозу посадил! Не то в сердце, не то под ноготь, и там болит, и там… - Давайте, достану, — предложила Василиса и достала из своей сумки пинцет. – Где заноза? Нет занозы! Все-все-все, сейчас подорожник приложу. А вы скажите: «Себя прощаю, ее прощаю, судьбу прощаю, счастье встречаю». - Себя прощаю, ее прощаю, судьбу прощаю, счастье встречаю… Ой! – подпрыгнул Кощей и обмяк. – Правда, нету больше … Ни под ногтем, ни в сердце… - Вот и хорошо, дедулечка! Куда портрет? - Протереть и на стенку, — решил Кощей. – Буду на него любоваться, когда и поговорю. Яга все ж-таки знатная колдунья и красавица была – иэээх! Пусть меня радует. - Отлично, пусть висит, если радость от вещи – это всегда на пользу, — одобрила Василиса. – А это что за праща такая – камень в петле? - Не дам, — вдруг заупрямился Кощей. – Не отдам эту вещь. Она мне дорога как память. - А что хоть это? – полюбопытствовала Василиса. - А камень заговоренный! И не праща это вовсе, а мой нашейный амулет, я его ношу, когда спина не очень болит и радикулит не мучает. - То есть, как я понимаю, не часто, — прокомментировала Василиса. – А что за камень? На что заговорен? - На мщение! Поклялся я отомстить одному восточному колдуну, что меня в поединке уязвил. Хитрее меня оказался, подлец. Ну, и я тогда помоложе был, опыта маловато. В общем, заговорил я камень от души, если пульну в него – не промахнусь. Только с тех пор ни разу и не повстречались, не довелось. Может, он уже и сгинул где, он же смертный был. - Ну, дедуля, вы даете! – осуждающе покачала головой Василиса. – Камень за пазухой столько лет носите! Да как же вам в груди-то тяжело не будет??? - А отомстить? – засверкал глазами Кощей. - А простить? – спросила Василиса. – Да его, может, уж и на свете нет, а вы все эту ношу на себе таскаете! И еще говорите, что дорога как память. Вот ведь правда, дорого вам такая память обходится! Шейный остеохондроз – раз! Радикулит – два! Сколиоз – три! Похоже, вы сами на себя этот камень заговорили, колдуну тому и трудиться не пришлось. - А? Да как же это так? – растерялся Кощей. – А ведь кругом ты права! Он и ведать не ведает, и в ус себе не дует, его там, может, давно райские гурии ублажают, а я тут с этой колодой на шее к земле гнусь, в землю врастаю. Не бывать этому! И Кощей своей волшебной силой раскрутил камень и отправил его прочь. Камень с жужжанием и гудением скрылся в раскрытом окне. - Как себя чувствуете? – поинтересовалась Василиса. - А знаешь, ничего? – с удивлением объявил Кощей. – Откуда ни возьмись бодрость взялась, аж жить захотелось! Желудок вот только чего-то сигналит… Наверное, гастрит! Не перевариваю я ничего… - Вы, дедуля, наверное, и по жизни много чего не перевариваете? — спросила Василиса. - Много, — признался Кощей. – Работа у меня нервная, вредная. Кичливых богатырей не перевариваю. Женских слез не перевариваю. Шумных ребятишек не перевариваю. Когда от сюжета кто отклоняется – очень даже не перевариваю. А еще я не перевариваю… - Достаточно, — прервала его Василиса. – Диагноз ясен: вы жизнь не перевариваете. Нас вот как учат: жизнь – она разная, и ее принимать надо во всем многообразии. И хорошее, и плохое, и добро, и зло. А если не принимаешь, не перевариваешь – конечно, желудок страдает! Он же у нас орган пищеварения! - Ох ты! – потер лысину Кощей. – Серьезное у вас там образование, как я погляжу! - Сказочная Медицина – вообще очень интересное занятие, просто не оторваться, — похвасталась Василиса. – Ну что, заканчиваем уборку? Тут еще много! - А щас я все одним махом! – раздухарился Кощей. – Эх, где наша не пропадала? И там пропадала, и тут пропадала, да только не пропала, потому как мы бессмертные!!! Иииэээххх! Поднялся вихрь, все вокруг поднялось, закрутилось, замельтешило, а когда улеглось – в покоях было чисто, все блестело, а посреди, горделиво отставив в сторону тощую ножку, стоял Кощей, успевший наколдовать себе серебристый костюм, алый плащ, и на лысине красовалась корона набекрень. - Ух ты! Да вы мужчина хоть куда! – вырвалось у пораженной Василисы. - Ага! Заиграла в жилах кровь! – самодовольно ухмыльнулся Кощей. – Но ты-то, девица красная, Василиса Припарочка, тоже хороша! Волшебница еще та! Это ж надо – самого Кощея так припарить, что вековые завалы разобрал! - Значит, практика моя закончена? Зачетный лист подпишете? – тут же подсунула бумагу практичная Василиса. - Давай, подпишу! И печать Кощееву поставлю, — протянул руку он. – Только скажи мне, Василиса, как ты вообще насмелилась ко мне сюда явиться? Неужто не страшно было? - Еще как страшно, — призналась девица. – Только я давно усвоила: чем суровее испытание, тем больше Силы от него получаешь. А я хочу поскорее дипломированной душевно-целительной волшебницей стать, чтобы научить людей, как искоренить все болезни на земле! - Ну и задачи ты себе ставишь! – с удовольствием потер руки Кощей. – Дерзкая, смелая, уважаю! Проси у меня чего хочешь – любые сокровища подарю! - Вот уж спасибо, — помотала головой Василиса. – Я вон Кощеевы сокровища разобрала – и что в них хорошего оказалось? Любые сокровища, если их не использовать, в известковые отложения превратятся. Так что впрок копить не буду. - Ну так чем же тебя отблагодарить? – расстроился Кощей. – Очень хочется! В жизни ни к кому благодарности не чувствовал, аж душа на волю рвется! - Это хорошо, — заулыбалась Василиса. – Я вот тогда вас попросить хочу… - Проси! Все исполню! - А можно я диплом по вам писать буду? – выпалила Василиса. – «Влияние здорового образа жизни на ее качество на примере Кощея Бессмертного». Как вам такая тема? Конечно, придется подробно изучить ваш быт, привычки, увлечения. Вы не против? - Ну, ежели я как наглядный экспонат гожусь, так изучай, чего ж, — засмущался Кощей. – И мне с тобой повеселее будет. Ты такая… Припарочка, понимаешь! - Ой, спасибо! Я так рада! Вы такой милый! Ну, до свидания! Я побежала! - Побежала она… ишь, «милый»… — проворчал польщенный Кощей. – Хоть ковер-самолет-то возьми! Вмиг домчит! Устала, небось? - Устала! Ковер-самолет – это просто здорово! Но… — нет, лучше я пешочком. У вас тут, в царстве Кощеевом, такие травки растут – я по дороге видела! Хочу пособирать, а то у нас скоро зачет по травоведению! - Ну, Василиса, быть тебе звездой и гордостью душевно-целительского факультета! – изрек пророчество Кощей. – Иди, собирай свои травки! Он долго смотрел вслед уходящей Василисе, даже рукой все порывался помахать. Она обернулась и крикнула: - А вам – домашнее задание: найти себе хобби по душе! Не забудьте! - Хобби… — проворчал Кощей. – Я уже нашел это самое хобби – я теперича экспонат Академии Сказочной Медицины. Пойду откушаю чего-нибудь, аппетит проснулся, ну надо же! А потом, пожалуй, в речке искупаюсь, поплаваю. Не могу же я Василисушку подвести и диплом ей испортить! Я еще покажу, каковы настоящие Кощеевы сокровища! Такое здоровье себе наколдую – она еще ахнет! Нееее, хорошая мне сегодня вышла Припарочка… Волшебная!!!
КРИЗИСНЫЙ УПРАВЛЯЮЩИЙ
Вообще-то этот заводик был призван вырабатывать энергию для поддержания жизнедеятельности, он и вырабатывал, только получалась она загрязненной и истощенной, Организму приходилось сильно потрудиться, чтобы из нее какую-нибудь пользу извлечь. А вот отходы… Отходы шли в Органы. Почки бесперебойно получали камешки, мочевой пузырь – песочек, суставы – соли, сосуды – холестерин и известковые отложения, кровь – сахар, и прочим органам тоже что-нибудь такое в нагрузку доставалось. Органы получали продукцию заводика, рассматривали ее и озадачивались – куда это «добро» девать? Товар-то неликвидный, и в дело его не пустишь, и не сбагришь никому… Что могли – выводили по имеющимся внешним каналам, остальное или по бартеру соседним Органам сплавляли, а по большей части складировали, потому как Болезнетворный заводик пыхтел день и ночь, поставки не срывал, и органы были просто таки завалены этими отходами-неликвидами. И вот наступил момент, когда склады окончательно переполнились, а выводящие каналы уже не справлялись, и Организм стал просто задыхаться. И тогда в тех местах, где склады уже трещали по швам, стали заводиться болезни. И человеку стало сначала не по себе, потом еще хуже, а потом и совсем плохо. А опомнился он тогда, когда совсем слег. И понял человек, что несмотря на свой довольно молодой возраст, чувствует себя, как глубокий старик. И вроде как не живет вообще, а так, влачит жалкое существование, с которым и расставаться-то не жалко. В общем, оказался он со своим заводиком вместе в двух шагах от банкротства. Стал он свою жизнь пересматривать – где ошибся, где что не так сделал, чем себе навредил. Он умный был, этот человек, и воображение хорошее. Поэтому вскоре вся картина у него как на ладони вырисовалась – и что, и как, и почему, и главное – как его Болезнетворный заводик работает. - Вот это да! – расстроился человек. – Что же это я раньше внутрь себя не заглядывал? Да если бы я знал, я бы давно весь этот завод порушил! А сейчас не знаю, что и делать – все так запущено! И так бы, может, и сгинул в расцвете лет, да только явилась ему помощь в виде Кризисного Управляющего. Он ему во сне приснился. - Здорово, человек! Слышал я, кризис у тебя? - Еще какой кризис! Оказывается, у меня тут вовсю завод работает, от которого вреда больше, чем пользы! - Э, ты не скажи! Польза от него есть – он ведь старался, как мог, переработать то, что ты в Организм вводил. А то, что сырье было некачественное, оборудование допотопное и производственные схемы давно устарели, так это от руководителя зависит, то есть от тебя. - Ну да, я уж и сам понял, что если кто и вредил мне, так это я сам. Только вот как все исправить – ей-богу, не знаю! - Зато я знаю! На то я и есть Кризисный Управляющий. Доверься мне, и мы выведем твое допотопное производство в мировые лидеры. - Хотелось бы! А как? - А как в любом кризисе! Работать придется 24 часа в сутки, и наяву, и во сне. Придется отказаться от любых излишеств, поменять сырье, а главное – произвести полную реконструкцию и переоборудование. Еще надо будет почистить склады от неликвидов, а заодно и все каналы сбыта. Нечего по Организму старье разносить! Будем внедрять новые передовые технологии. - А как скоро это принесет результаты? - Ну, не завтра. И даже не через неделю. Но с течением времени все поправится, и ты поправишься. Это я тебе гарантирую, как опытный Кризисный Управляющий! Человек очень хотел поправиться, и поэтому поверил. Если уж мы все равно верим в вещие сны, то чем этот хуже? По крайней мере, позитивный! И вот Кризисный Управляющий стал руководить, а человек выполнять его рекомендации. Сначала человек занялся чисткой коммуникаций. Ему было предписано вспоминать все тяжелые моменты своей жизни и прощать себя и других. Еще – улыбаться знакомым и незнакомым, говорить комплименты и не забывать поздравить, если есть повод. А повод для поздравления всегда найти можно – с днем рождения, с удачным платьем, с ясным солнечным днем, с добрым утром… Также Кризисный Управляющий дал задание навестить всех родственников, с которыми человек отношения уже давно здорово испортил, а которые далеко живут – отзвониться или письма написать. - Имей в виду, Сила Рода – это мощный источник энергии. На ней Организм работает как часы, если каналы действующие. Человек и каналы восстановил, и родных вспомнил, а потом и правда силу в себе почувствовал. А чтобы коммуникации и внутри почистились, человек какое-то время не принимал пищи, зато пил много воды – называется «лечебное голодание». И точно, легкость в нем появилась необыкновенная, и вроде как даже кровь по жилам быстрее побежала. - Так и есть, — подтвердил Кризисный Управляющий. – Водичка всю гадость растворила, вымыла, с собою унесла. Теперь информационные потоки у тебя восстановлены, ведь кровь в себе очень много информации несет. Это человек и так знал, он ведь со своими болезнями анализы постоянно сдавал. Так вот раньше врачи от его анализов только хмурились, а теперь – нет, только одобрительно кивали. Видать, там, в анализах, информация была что надо. - Задымленность в тебе большая, — посетовал Кризисный Управляющий, сняв показания в разных Органах. – И введение вредных веществ в виде этилового спирта низкого качества тоже весь производственный цикл нарушает. Давай-ка пересмотрим этот технологический процесс? Так человек бросил курить и стал пить только натуральные вина в умеренных количествах, каковые Организму и приятны, и выгодны, потому что в них содержатся солнце, сила земли и полезные минералы. - Я вот тут проверил технологическую цепочку и выяснил, что много вредного сырья поступает в виде негативных эмоций. Плохая мысль – плохое сырье, а из некачественного сырья хорошего продукта не произвести. Начинай следить за своими мыслями! И человек стал думать о том, что думает, дурные мысли на дальних подступах отлавливать и преобразовывать в добрые и светлые, а если не получается – провожать их с миром куда подальше. Сначала не очень получалось, а потом лучше, потому что Управляющий надоумил человека определенные книги читать, от которых у него просветление выходило. А в Храм человек сам стал ходить – потянуло. Когда мысли на определенной волне, всегда к Свету тянет. - Для того, чтобы все механизмы исправно работали, нужно улучшить динамические качества всей системы. - Это как? - Движение, друг мой, движение! Успех приходит к тому, кто шевелится и не засиживается. Так что давай-ка, наращивай темпы! И человек начал заниматься зарядкой по утрам и спортивной ходьбой по вечерам, а потом подумал – и прикупил себе велосипед. А что, на нем даже еще быстрее получается! Крутит человек педали, а сам представляет, как на полной скорости несется из темного прошлого в светлое будущее, и главное – все ему подсказывает, что это так и есть! - Благодарность – великая сила, — поделился знаниями Управляющий. – Не уставай благодарить, и из мира к тебе направится поток самого качественного сырья. Редко кто отвечает на искреннюю благодарность черной неблагодарностью. Но если даже и так – и за это благодари. Поможет, вот увидишь! Человек попробовал – и правда помогло. Оказывается, это так хорошо – благодарить! На душе прямо цветы распускаются и птицы поют. - Следующий твой шаг – придумай, что бы такого полезного сделать для других. О вознаграждении не думай – не в нем дело. Просто каждое уважающее себя предприятие должно внедрять в жизнь социальные программы. Признак успешности – это когда ресурсов хватает не только на себя, но и на окружающую среду. А какая у тебя среда – так ты и живешь. Тут пришлось подумать. Но как нарочно, стали нужные ситуации подтягиваться. То старухе соседке за хлебом сходил, то в благотворительной акции поучаствовал, то на благоустройство двора вышел – пошла социальная программа! И среда обитания меняться стала на глазах: появились у него новые друзья и единомышленники, которые схожий образ жизни ведут и его новые представления о жизни разделяют. Так что и среда, и понедельник, и пятница, и другие дни недели стали у него насыщенными событиями и полными радости. В общем, вся жизнь у человека поменялась. Ест не то, что под рукой, а то, что на пользу; вредных веществ в организм не вводит; с кофе и чая перешел на чистую воду; образ жизни ведет подвижный и динамичный; и главное – мысли у него в голове теперь не о том, где ноет, где колет, а где скрипит, а о хорошем и приятном. - Слушая, а я ведь забыл, когда у меня в последний раз что-нибудь болело! – с удивлением сообразил он. – Или просто замечать некогда? - Когда человек занят созиданием, болеть точно некогда! – говорит ему Управляющий. – А ты не заметил, как твой заводик изменился? Посмотрел человек внутрь – а там вместо старых черных цехов современные, просторные, с большими окнами, полные солнца и света, и в них самое современное оборудование. А со склада готовой продукции по Организму распространяется не унылый неликвид какой-нибудь, который никому не нужен, а самая чистая энергия, которая сразу в Органы направляется и идет на их укрепление и бесперебойную работу. - Ну что, кризис миновал? Доволен результатами? - Еще как! – восхищенно говорит человек. – Прямо новая жизнь у меня началась. И мой заводик теперь Болезнетворным уже даже со зла не назовешь. Совсем другое производство! - Теперь это у тебя Болезнеперерабатывающий Комбинат! Все переводит в чистую энергию, потому что применили мы самые передовые технологии! - Так вроде все эти технологии хорошо известны? - А все новое – хорошо забытое старое! – бодро говорит ему Кризисный Управляющий. – Ну, прощай, человек, бывай здоров! Больше я тебе не нужен, и потому сниться не буду. - А как же я без тебя? А вдруг не справлюсь? - Справишься! Ты теперь настоящий генеральный директор, а не вороватый менеджер, каким раньше был. Знания, умения и навыки имеешь, и банкротство тебе не грозит. Так что и не сомневайся, все у тебя будет отлично. - Я тебе очень благодарен за успешное преодоление кризиса. Но скажи, должен ли я тебе за работу чем-то заплатить? - Обязательно! Как только увидишь, что кто-то в кризисе пребывает и к банкротству приближается – помоги ему! Подскажи, научи, поделись опытом. Вот и будем в расчете. И все. Больше Кризисный Управляющий человеку не снился. Но ему и не нужно было, потому что как раз на работе его карьера резко в гору пошла, и назначили его… кризисным управляющим. Потому как зарекомендовал себя и пользовался большим уважением. Теперь ездит по стране, спасает от кризисов большие и малые предприятия. А что, принцип тот же, только методы разные. А потом человек подумал и решил название своему производству сменить. Это потому что все болезни закончились, и перерабатывать их было уже не нужно. Теперь он на здоровье ориентирован был, а это уже совсем другое дело! И его Здоровьепроизводящий комбинат работает отлично, так что энергии у нашего человека хватит и на себя, и на окружающую среду. А там, глядишь, и другие такие же начнут подтягиваться, так общими усилиями и спасем окружающую среду от задымления, загрязнения и замусоривания! Так что если хотите попробовать себя в роли Спасителя Человечества – начните с себя! У вас обязательно получится!
НАЛОЖНИЦА
Меня готовили к этой участи с детства. Наложница – это не профессия. Это судьба. Я не знала другой судьбы. «У тебя великая Миссия, — говорили мне. – Ты уже сейчас должна осознавать ее важность. Ты избрана. Быть Наложницей – это великая честь для каждой девочки. По тебе будут судить обо всей династии, помни это». Я помнила. Я всегда помнила. Еще будучи совсем малышкой, я уже думала не о себе, а о династии. О том, что я должна быть лучше всех, умнее всех, сильнее всех – чтобы не посрамить честь венценосной семьи. Даже детские игры у меня была особенные – только те, что помогали развивать лучшие качества Наложницы. Я играла – и развивалась. Наложниц воспитывают определенным образом. Для нас не существует слово «хочу». Зато с самого детства мы хорошо усваиваем понятие «должна». «Ты будешь лицом Государства, — говорили мне. – Сильная Наложница – сильное Государство». Я любила свое Государство. Я изо всех сил старалась быть хорошей ученицей. Чтобы впоследствии стать сильной Наложницей. Наверное, я хорошо усваивала материал, потому что меня очень рано начали демонстрировать Миру. Мною гордились, меня хвалили, меня поощряли, и мне это нравилось. Каждая похвала мотивировала меня удвоить и утроить усилия, делать еще больше и еще лучше – ведь, собственно, в этом и была моя Великая Цель. Других я не знала. Наложницы не умеют говорить «нет». Нас этому не учат, нам это не надо. Исполнительность – едва ли не самая главная добродетель Наложницы. В самом деле: откуда маленькой девочке знать, как надо и что правильно? Что она вообще может понимать в жизни? Ей нужно слушать старших, тех, кто готовит ее к Великой Миссии. Я и слушала. Вы спросите, а как же свои желания и мечты, разве свои «хочу» всегда совпадают с чужими «надо»? Вы знаете, ко всему можно привыкнуть. Конечно, когда я была маленькая, я мечтала и желала. Но меня учили управлять своими чувствами, и очень скоро я научилась усилием воли подавлять все эти «хочухи», мешающие мне выполнять свою Миссию. Они, конечно, никуда не делись – но я научилась их не слышать и не замечать. Желания – сами по себе, я – сама по себе. И так можно жить, я и жила. Многие думают, что жизнь Наложниц легка и приятна, полна развлечений и впечатлений. Но это не так. Да, нас, конечно, многому учат, наряжают, выводят в люди, демонстрируют всем, хвастаются нашими умениями и достижениями, но вы бы знали, какой труд стоит за всем этим… И мы не имеем права на ошибку. В детстве, когда я делала что-то не так, меня пороли и ставили в угол. Я не понимала, зачем – ведь я все равно переживала за свою ошибку еще больше, чем мои наставники. Но теперь я понимаю, что порка была дополнительным стимулом не ошибаться. Я до сих пор панически боюсь сделать что-нибудь не так. Нет, меня уже давно никто не порет. Теперь я делаю это сама. За малейшую ошибку я занимаюсь таким самобичеванием, что душа у меня вся в рубцах. Да, меня не надо наказывать – я сделаю это сама. Беспощадная самокритика – еще одна из добродетелей Наложниц. Лучше, быстрее, выше, и только на «высший балл» — это то, с чем мы встаем и ложимся. С чем мы живем… Нравилась ли мне такая жизнь? Не знаю… Я просто не знала другой жизни. И я совершенно разучилась разбираться в своих чувствах. Ведь какая разница, что ты чувствуешь, если тебе все равно придется поступать не как хочется, а как положено? Я привыкла к жизни Наложницы и научилась находить в ней положительные стороны – вот так будет точнее. И я старалась, изо всех сил старалась стать еще лучше. Не за страх, а за совесть… Я не привыкла прислушиваться к себе и потому проморгала тот момент, когда все перестало быть хорошо и стало плохо. Возможно, я просто надорвалась. Не знаю… Просто наступил миг, когда я почувствовала, что что-то не так. Я вдруг стала страшно уставать. Нет, конечно, я и раньше уставала, но всегда брала себя в руки, говорила «надо!», и усталость отступала, откуда только и силы брались? А тут… Иногда по утрам мне просто не хотелось вставать. Просто вот так лежала бы – и тупо пялилась в потолок. Разумеется, я не могла себе ничего такого позволить. Надо было подниматься, умываться, одеваться и совершать еще кучу действий. Ведь я должна была соответствовать тем стандартам, которые стали не просто привычкой – они вошли в кровь и плоть. Но делалось все как-то нехотя, через силу… Сейчас я понимаю, что это было отвращение. Но тогда я еще не умела слушать себя. И я просто думала, что это лень. Лениться было неправильно, нельзя. Поэтому я, сжав зубки, начинала новый день, как две капли воды похожий на предыдущий, и худо-бедно доживала его до конца, чтобы рухнуть в постель еще более обессиленной. Может быть, это случилось потому, что я начала задумываться. Мне в голову лезли странные, пугающие мысли. Например, вопрос «а зачем?». Он возникал по разным поводам, и раньше у меня всегда имелся однозначный ответ: «Надо!». Но теперь этот ответ перестал удовлетворять мой разум. «А кому надо?», — вопрошал меня он. «Всем!», — быстро отвечала я. «А «все» – это кто? — продолжался допрос. — И почему «надо» именно то, что не хочется?». Эти внутренние дискуссии изводили, изматывали меня, я боялась их, боялась себя, боялась сойти с ума, а еще надо было выполнять привычные каждодневные ритуалы, и это отнимало массу энергии. Наложницы не должны задумываться. Наложницы должны исполнять и соответствовать. Я хорошо помню ту промозглую осень, когда меня отправили переписывать население. Это традиция – раз в несколько лет обходить все население и записывать их имена в Большой Государственный Реестр. Зачем это надо – я не знаю, да и никто, по-моему, не знает. Ведь дело это добровольное, многие люди отказываются говорить и остаются незаписанными. Но мне сказали «надо», и я привычно пошла. Надо – значит надо. Было холодно и сыро. Я шла с тяжелой сумкой по слякотным улицам, заходила в дома, звонила и стучалась в двери, опрашивала, записывала, порою выслушивала всякие неприятные вещи, благодарила и снова шла. Каждый день, с раннего утра и до позднего вечера. Я ощущала себя маленьким оловянным солдатиком, который должен выиграть эту войну. Сейчас я понимаю, что это и впрямь была война – только воевала я сама с собой. Во мне поднималась ненависть к этому бессмысленному походу, непонятно зачем и для кого, но Наложница не имеет права на ненависть, и я предпочла «выключить» в себе все чувства, стать еще больше оловянной. Короче, я выдержала и это. Возможно, меня хвалили, или восприняли это все в порядке вещей – не помню. Я мало что помню из того времени. Похоже, вместе с чувствами я отключила и большую часть памяти, иначе бы я просто умерла. Если честно – мне не хотелось жить. Но я не признавалась себе в этой мысли. «Я просто заболела», — твердила я себе. Болезнь – это было хоть какое-то оправдание, что я переставала соответствовать высокому званию Наложницы. Когда я болела, с меня снимали большую часть обязанностей. Можно было просто валяться и ничего не делать, и это было прекрасно. Наверное, я бы и правда умерла, если бы не познакомилась с Миа. Она пришла ко мне ночью, когда я, полумертвая от ставшей привычной усталости, не то спала, не то бодрствовала – в общем, находилась в каком-то полусне, полубреду. В этом «подвешенном» состоянии я обращалась к кому-то, наверное, к Богу. Я просила, чтобы он что-нибудь сделал. Чтобы хоть как-то мне помог. Я устала, я смертельно устала. Все, что я хотела – это отдохнуть. Наверное, он услышал меня, потому что прислал Миа. Она пришла и остановилась в трех шагах от кровати. Я хорошо видела ее – она была красивая. Тоненькая, невысокая, с длинными черными волосами и огромными глазищами, обведенными густыми черными ресницами. - Здравствуй, детка, — мягко сказала она и покачала головой. – Как же ты плохо выглядишь… - Вы кто? – разлепила губы я. - Миа… Меня зовут Миа. Я – твой друг. Хочешь со мной дружить? - Миа… А я… - Не надо, я знаю! – быстро прервала меня она. – Ты – Наложница. Сейчас у тебя нет другого имени. Когда-то тебя звали человеческим именем, но Наложницам оно ни к чему. Хотя… Сейчас тебя и Наложницей назвать трудно. Ты уже не тянешь на Наложницу… - Да… Похоже, я сейчас ни на что не тяну. И что же, я теперь Безымянная? – неловко пошутила я. - Сейчас – да. Я бы так сказала. А ты что думаешь по этому поводу? - Я вообще ничего не думаю, — сказала я. – Я не хочу думать. Не хочу говорить. И делать ничего не хочу. А надо! И когда я представляю, что с утра опять вставать, идти, вступать в какие-то разговоры, совершать ритуалы, быть совершенной во всем – мне не хочется просыпаться. - Ты устала… — понимающе кивнула Миа. – Я могу тебе помочь. Ты отдохнешь… Миа присела на край моей постели и стала гладить меня по голове, как маленькую. Она что-то успокаивающе ворковала, я не понимала слов, но слушала, потому что со мной никто так не разговаривал. Меня вообще никто не жалел, да я и не стремилась вызывать жалость. Я же была сильной, я все успевала и все делала на пять с плюсом. Я была очень хорошей Наложницей… А тут во мне словно что-то сломалось, и открылись шлюзы. Я заплакала и обняла ее, прижалась к ней, и хотела только одного – чтобы вот так и было всегда: я лежу в постели, а рядом кто-то, кто меня любит, жалеет, гладит и говорит, что все будет хорошо. - Ты хочешь, чтобы я была с тобой всегда? – спросила Миа. - Да! Да! – давясь слезами, прошептала я. – Пожалуйста, не уходи, мне так хорошо, когда ты рядом! Ты – моя лучшая подруга, потому что ты не требуешь от меня никаких подвигов, и я могу просто расслабиться. Это все, что я хочу. - Да будет так! – торжественно сказала Миа и положила руку мне на глаза. – Расслабься… Спи… Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь. И вдруг случилось чудо. Я расслабилась. Оказывается, до сих пор я не знала, что это такое – расслабиться… Мне казалось, что мое тело слой за слоем, клеточка за клеточкой, становился облаком – нежным и воздушным, и растворяется в пространстве. «Неужели я жила в таком страшном напряжении?», — мимолетно подумала я. - Ты не давала ни душе, ни телу ни секунды отдыха, — шепнула откуда-то издалека Миа. – Но я тебя научу… Теперь у тебя будет много времени для отдыха. Много, много… Я погружалась в это сладостное состояние полного расслабления, и мне казалось, что меня обнимают теплые и мягкие руки мамы. «Мама, мамочка!», — позвала я. Кого я звала, какую маму? Моя мама была не такая, она знала, что я должна стать Наложницей, и учила меня совсем другому. Но сейчас я почему-то захотела, чтобы это были ее руки. Я не знаю, сколько это продолжалось. Может быть, недолго, а может, всю ночь. Пока я не услышала Голос. «Ты не имеешь права на эти глупости, ты Наложница, ты должна быть сильной и собранной, целеустремленной и правильной! Немедленно вставать, умываться – и за дела!», — строго сказал мне кто-то внутри. «Я не хочу!», — запротестовала я. «Ты должна!», — напомнил Голос. «Я хочу еще покачаться на облачке!», — умоляюще попросила я, уже понимая, что действительно должна вставать. «Пожалуйста, дайте мне отдохнуть!», — крикнула я. «Немедленно прекрати! Ты должна встать и взять себя в руки! Помни: ты не принадлежишь себе. Ты не имеешь права отказаться от своих почетных обязанностей», — и Голос стал ледяным. На меня навалилось отчаяние. - Не бойся, я спасу тебя, — раздался совсем другой голос – мягкий и успокаивающий. Миа! Это моя новая подруга, она рядом, она спасет… - Миа, помоги мне! – закричала я из последних сил, чувствуя, что в меня снова вливается привычное напряжение. - Расслабься, — приказала она. – Просто доверься мне… И я доверилась и расслабилась. Видимо, я так не хотела выплывать из своего нового состояния, что перестаралась и расслабилась слишком сильно. Тело перестало слушаться меня. Оно растеклось по постели киселем, туманом, облачком. Видела я как сквозь дымку, а слышала как через вату. Надо мной суетились какие-то люди, раздавались чьи-то голоса, но мне было уже все равно. «Вот теперь им меня не достать», — успокоено подумала я и с облегчением погрузилась в сон. А когда я проснулась, то поняла, что не могу собрать себя в кучу. Вообще не могу. Мои руки и ноги стали вялыми и безжизненными. Мое тело стало слабым и апатичным. Как будто облачко, которым я себя чувствовала ночью, вошло в мое тело и застряло там. - Миа! – позвала я, впадая в тихую панику. – Миа, что происходит? Я не могу встать! - Ты НЕ ХОЧЕШЬ встать, — поправила меня подруга, возникая в изголовье. – Ты хочешь лежать, просто лежать. Отдыхать. - Но я должна выполнять свои обязанности! – испугалась я. – Я же Наложница, у меня Высокая Миссия! - Нет у тебя никакой Высокой Миссии. Ты больше не Наложница. Ты – Безымянная, — сообщила мне Миа. – Где ты видела Наложниц, которые не могут пошевелить ни рукой, ни ногой? А хорошо быть облачком, правда? - Мне страшно! А вдруг я никогда больше не смогу владеть телом? – в ужасе проговорила я. - Может быть. Ты довела свое тело до критической точки. Оно больше не хочет тебе служить. Тебе предстоит заново этому научиться, — охотно подсказала Миа. – Зато теперь ты знаешь, что такое настоящее расслабление. - Зачем ты сделала это? – закричала я. - Ты просила помочь – я помогла, — пожала плечами Миа. - Я не этого просила!!! Я хотела просто отдохнуть!!! Всего лишь немножко отдохнуть!!! Самую чуточку!!! - Ты не умеешь «самую чуточку», — тихо сказала Миа. – Ты все делаешь на «пять с плюсом». Ты напрягала себя на «пять с плюсом», ты и расслабила себя на «пять с плюсом». Есть над чем подумать! - Над чем??? Ты злая! Ты ведьма! Зачем я только доверилась тебе??? Уходи, уходи, и никогда больше не появляйся рядом со мной! - Хорошо. Сейчас тебе не до осознаний. А вот когда будешь готова поговорить – позови. Нам есть что сказать друг другу, поверь! Прощай, Безымянная! И Миа исчезла. А я осталась. Жизнь моя изменилась кардинально. Все, во что я верила, к чему стремилась – рухнуло в одночасье. Вернее, в одноночье – в ту самую ночь, когда я позволила Миа присесть рядом. Теперь я не могла выполнять обязанности Наложницы. Я не могла веселить, не могла поддерживать, не могла быть предметом гордости, не могла брать новые рубежи, я вообще ничего не могла. Иногда я не могла даже жевать и говорить. Я совершенно потеряла ориентиры. Одно слово – Безымянная… Зато у меня было много времени, чтобы подумать. Я и думала. А что мне оставалось делать? Что еще может делать женщина, чье тело превратилось в странную смесь тряпки, облачка и киселя? Во мне не было силы. Совсем. Как будто из меня вынули стержень. Как будто у куклы-марионетки порвались ниточки. Как будто разрядился аккумулятор. Я могла только лежать и думать. И вот я волей-неволей лежала и размышляла о том, как я жила до появления Миа. Знаете, что странно? Я вдруг поняла, что совсем не знаю себя. Я не знаю, что я люблю, чего хочу, к чему лежит душа. Одно я понимала: мне вовсе не нравилось то, что я делала до сих пор. Я делала это, потому что «надо» и «должна». Но ради чего? Ради династии и венценосного семейства? Честно говоря, лежа в постели, я вдруг ясно поняла, что венценосное семейство живет, как жило, династия процветает, и, как говорится, «отряд не заметил потери бойца». Мне казалось, что на мне держится все благосостояние Государства. Похоже, это было моей иллюзией… Наложница оказалась вовсе не ключевой фигурой. Нет, от меня никто не отказался, меня не покинули. Ничего подобного. Мне сочувствовали, говорили слова ободрения, за мной ухаживали, меня показывали лучшим лекарям и знахарям. Это было приятно, но!!! Они-то все жили. А я… Я делала вид, что живу. В самом деле, облачко – оно живое или нет? А я теперь была облачком… Теперь, благодаря лекарям, я знала полное имя моей подруги. Красивое имя – Миастения. Мышечная слабость. Вот кого я сделала подругой, подпустила к себе вплотную, доверилась ей, и… Коварная Миастения сделала свое черное дело. Я хотела всего лишь найти немного покоя – и потеряла себя… Знали бы вы, сколько раз я проклинала тот день и час, когда в мою жизнь вошла Миа! Сколько горьких слов я мысленно говорила ей! Мысленно, потому что вслух говорить не могла. Да я часто и есть не могла – такое оцепенение нападало. Уж расслабилась так расслабилась… Много раз мое состояние усиливалось до такой степени, что я практически впадала в кому. Но мои близкие вовремя замечали, звали докторов, и меня опять вытаскивали с того света. Доктора… Их стало много в моей жизни, и с ними я разговаривала. У нас всегда находилась общая тема – моя Миастения. Одни говорили, что мне никогда с ней не расстаться, другие – что мне помогут их снадобья и манипуляции, и мне станет получше, третьи предлагали что-нибудь отрезать. Я не знала, кому верить и кого слушать. Но один из этих самый целителей сказал слова, которые запали мне в душу: -Ты сама позвала Миастению в свою жизнь, значит, и справиться с ней тоже можешь сама. Все болезни начинаются в голове, запомни это. Ты решила заболеть – и заболела. Если ты решишь исцелиться – это произойдет, рано или поздно. - Как я могла позвать такую страшную болезнь? – с трудом, старательно напрягая лицевые мышцы, выговорила я. – Зачем? - Болезнь – это друг. Она помогает понять, что в своей жизни ты делаешь не так. Все болезни начинаются с неправильных мыслей. Неправильные мысли влекут за собой неправильные действия. Если неправильные действия совершаются длительное время – приходит болезнь. К тебе пришла Миастения. - А у меня есть шанс? - Шанс есть всегда. У всех. И у тебя. - Вы мне поможете? - Я могу поддержать твое тело. А вот мысли и душа… Не моя компетенция. Это уж ты сама. - Но я не знаю, как! - Болезнь знает. Она очень многое делает для тебя. Разговаривай с ней, и ты найдешь ответы на вопросы. И не жди быстрых результатов – ведь болезнь формировалась много лет и не может уйти в одночасье. Чистое намерение, искреннее прощение, смиренное терпение и твердая вера – вот универсальное лекарство от всех болезней! … Вечером я впервые обратилась к Миа. Я позвала ее мысленно – она откликнулась сразу. И начался наш безмолвный диалог. - Миа… Прости меня. Я проклинала тебя много раз. Я не хотела признавать, что ты существуешь. Но теперь я кое-что поняла. Я хочу поговорить. - Да, теперь ты готова. Молодец, что позвала. Я рада. Ведь я – твой лучший друг. - Миа, друг мой, болезнь моя, что ты делаешь для меня? - Я дала тебе то, чего тебе так не хватало. Внимание и заботу близких. Отсутствие обязанностей. Возможность не делать то, что тебе не нравится. И теперь ты наконец-то можешь заняться собой, только собой. - Но я и раньше все это знали и испытывала. Мною занимались, мною гордились, меня ставили в пример. Меня любили! - И ты надорвалась в попытках стать еще лучше, еще совершеннее. Любили не тебя, любили Наложницу. Гордость и надежду Государства и династии. На тебя возложили слишком большие надежды и слишком тяжелую ответственность, вот ты и рухнула под этим грузом. - Миа, это не так. Нет! Никто меня не заставлял. Я сама хотела приносить радость. Мне просто говорили, что бы от меня хотели – а я выполняла. Но я добровольно! - Конечно, добровольно. Ты же Наложница. Пойми, я все о тебе знаю! Даже то, что ты сама о себе не знаешь. Вернее, знаешь, но не хочешь помнить. - Что ты знаешь? Расскажи мне! - То, что еще в мамином животе ты чувствовала – тебя не ждали, даже подумывали от тебя избавиться. Ты могла бы и не родиться. Но ты очень хотела появиться на свет, и это случилось. Потом твой папа покинул этот мир, мама была несчастна, и ты решила, что должна сделать ее счастливой, во что бы то ни стало, чего бы это тебе не стоило, любой ценой. Потом тебя не принимала новая бабушка, и ты хотела доказать, что ты замечательная, что она еще будет гордиться тобой. Ты стала Наложницей. Вернее, заложницей своего решения – быть лучше всех и решить все их проблемы. Но это не под силу ни одному человеку, а особенно – маленькой девочке. - Миа… Мне страшно слушать это. - Страшно с этим жить. А теперь самое страшное позади. Знание – начало волшебных изменений. Жаль, что ты раньше этого не знала. - А что я еще не знала? - Что ты завидуешь сестре, например. Тому, что она живет легко, ошибается, бездельничает, когда хочет, хороводится с мальчиками, потакает своим слабостям и не боится делать то, что считает нужным. - Я не завидую! Но знаешь, порой мне хотелось бы вот так же, как она… Без оглядки на других, без страха поступить неправильно… Но я не могла себе этого позволить. - Наложницам нельзя. Они должны быть безупречными. А безупречных людей в природе не существует, знай это. - Миа, милая моя Миа! Что мне сделать, чтобы снова стать здоровой? Жить, любить, рожать детей? Ездить в разные места, радоваться жизни? - Разрешить себе право на ошибку. Простить себя за все. Знаешь, никогда не поздно прощать! Прощение освобождает. Сейчас твоя Слабость – это и твоя Сила, потому что у тебя есть много времени для себя. Тебе никуда не надо бежать, ничему соответствовать, и ты никому ничего не должна. Только ты – и я. - Миа… А без тебя – можно? - Нет. Пока еще нет. Я тебе нужна, чтобы ты не отвлекалась от главного. Главное – это познание себя. И с каждым следующим шагом ты будешь приобретать Силу. А когда ты научишься направлять ее на себя, на свои интересы, на свою жизнь – я начну уходить. Сначала на чуть-чуть. Потом подольше. А потом… Я уйду совсем. Если увижу, что ты уже сама можешь, без меня. Ты уже не Наложница. Но пока Безымянная. Ты должна вернуть себе имя. - Имя… Я помню. Когда-то меня звали Лялей. Ляля, Лялечка… - Нет. Лялечка – это маленькая девочка, которая очень хотела заслужить любовь. А ты уже выросла. Ты другая. И у тебя должно быть взрослое имя. - Я… Я не знаю. Не помню! - ПОКА не знаешь, сейчас тебя зовут Идущая к Себе. Но ты придешь и все вспомнишь. Ведь я буду тебе помогать. Ты помни: чем сильнее будет твой дух – тем больше силы будет в твоих мышцах. Поверь в себя. Ты очень нужна Вселенной! - Зачем, Миа, зачем? Скажи мне! Ведь я умею быть только Наложницей, и еще Безымянной, я пока не знаю, в чем моя ценность! Я даже болезнь преодолеть не могу! - Тебе предстоит преодолеть не болезнь, а себя. Свои ложные убеждения. Сейчас это – твоя цель. Потом появятся и другие цели, но сейчас – эта. Подумай: когда ты сможешь ее преодолеть, сколько людей с тяжелыми заболеваниями смогут поверить в свои силы и повторить твой подвиг! Твой опыт – ценность. Ты сама – ценность. В этом мире не бывает ничего НЕ ценного. Даже болезнь – ценность… - Миа, я все поняла. Я буду стараться. Теперь я знаю, что ты и правда мой друг. Я благодарю тебя. А сейчас – можно, я отдохну? Я чувствую, что мне следует поспать. - Ну вот, ты уже слышишь свои желания. Все сбудется. Ты верь! Иногда нужно просто достигнуть дна, чтобы оттолкнуться и поплыть наверх, к солнцу. До встречи, Идущая к Себе. И Миа отдалилась, растворилась, а я тут же стала засыпать. И уже опускаясь в сон, вдруг вспомнила: - Ольга… Меня зовут Ольга! Но Миа уже не услышала меня. … С тех пор прошло не так уж много времени. Но это время было наполнено открытиями, осознаниями и разными событиями. Я пишу эти записки своей рукой. Я хожу. Я перестала зависеть от врачей – вот уже полтора года я не ложусь в больницу, потому что мне все лучше и лучше. Я снова могу ходить, а это счастье. И я верю, я знаю, что больше никогда не пойду ко дну. Я уже оттолкнулась от него. Теперь мой путь – наверх, к солнцу. И когда я вынырну и выберусь на теплый песчаный берег, я обязательно расскажу всем, как я это сделала. И много-много Наложниц сумеют повторить мой путь, потому что идти по чьим-то следам всегда проще. Меня зовут Ольга. Я счастлива.
НАЧИХАТЬ НА ПРОБЛЕМЫ!!! (аллергический насморк)
Сначала я просто удивилась: ну как это так? Как можно потерять то, что и пощупать-то нельзя? Но не особенно испугалась, думаю: «Ладно, как потерялся, так и найдется». Потом беспокоиться начала – без нюха как-то не по себе стало. Вроде бы нюх вещь незаметная, ты о нем и вспоминаешь-то редко, а оказалось, что без него и вкус теряется, все какое-то пресное и безвкусное, словно из ваты сделано. А потом я по-настоящему испугалась: что же это, в самом деле – то чихаю, то сморкаюсь, то и вовсе дышать не могу. Как будто вечная простуда на меня навалилась и не проходит… Ну, тут уж я по врачам побежала. А врачи что? Посмотрят, языками поцокают, говорят: «Ай-яй-яй, как же вы себя до такого состояния довели?». А я им в ответ: «Да вот довела как-то, вы уж меня выведите из него, пожалуйста!». А они мне: «Попробуем, но ничего не гарантируем!». Так и вышло. И лекарства горькие я пила, и капли в нос закапывала – не возвращается нюх! И дышать у меня все хуже получается, потому что все забито-позаложено. Врачи меня крутили-вертели, изучали-анализировали, а потом и говорят: «Это у вас, девушка, насморк аллергический. Уберете аллерген – и нос очистится, и нюх вернется». А я им в ответ: «Так ведь зима, никакого цветения вроде не наблюдается, да и на что же может быть аллергия круглый год? Они мне: «А у вас животные есть?». «Есть, — говорю, — котик у меня живет, славный такой». Тут они радостно: «Ага!!! Что же вы молчите??? Это он во всех ваших проблемах и виноват. Избавьтесь от кота – мигом и исцелитесь». Запечалилась я, закручинилась пуще прежнего. Мало того, что и так плакать хочется, так еще и кота жалко. Он же найденыш бездомный, в лютые холода залез в двигатель нашей машины погреться, так у нас и оказался. Я его полюбила, привыкла, а тут своими руками – и нова сиротинушкой его сделать??? У меня в носу все так и захлюпало. Пришла я, сижу, смотрю на котика, и чувствую себя прямо злой мачехой, которая мальчика-с-пальчик погубить задумала. А котик ко мне ластится, играть зовет, забавный такой… Ну, я ему и говорю: - Горе ты мое горькое, аллергенное, что же нам теперь делать? А он мне молвит человеческим голосом: - Не печалься, хозяйка, придумаем что-нибудь! Я на него глаза выпучила: - Ой, ты что, разговаривать умеешь??? А чего раньше молчал??? А он: - Так ты раньше ничего и не спрашивала! Да и разговаривать нам, котам, не положено. Только в исключительных случаях! Видно, сейчас как раз такой случай вышел, раз кот мой заговорил. - Ты мне, хозяйка, про беду свою расскажи, а мы вместе подумаем, как с нею справиться. - Ой, котик мой дорогой, уж беда так беда! Я нюх потеряла. Совсем. Доктора говорят, вроде из-за тебя. - А сама-то как думаешь? - Ох, и не знаю уже, что и думать. Совсем я запуталась. - Ну, виноватого-то назначить легче легкого, — говорит мне кот. – Да только сама посуди: зачем мне твой нюх нужен??? У меня свой есть, неплохой, мне чужого нюха не надо. А коли пропал он, так поискать надо. Может, затерялся где? - Ну что ты, кот? – удивилась я. – Нюх – это ж вещь нематериальная, где же он затеряться-то может??? - Если мячик – может под кровать закатиться, — стал рассуждать кот. – Если мышка – может в норку спрятаться. Если денежка – может за подкладку упасть. А раз нюх штука нематериальная, значит, в нематериальном мире его искать и надо. Наверное, где-нибудь внутри тебя и затерялся. Я подумала-подумала и решила: а ведь прав кот! Нюх – не паспорт, его в трамвае не посеешь, на почте не забудешь. Точно: где-то внутри меня! - Котик, а как найти-то его, знаешь? Подскажешь? – спрашиваю. А кот мне: - Знать не знаю, а поспособствовать могу. Скажи для начала, а нюх тебе зачем нужен? - Ну как «зачем?», — отвечаю. – Затем! У всех есть, и у меня тоже. - А все-таки? – настаивает кот. - Ну, чтобы запахи различать… - А зачем тебе запахи различать? - Ну, чтобы знать, что вкусно пахнет, а что не очень. Что свежее, а что с душком. - А пока у тебя нюх был, тебе всегда вкусно пахло? - Не помню, — задумала я. – Не думала я об этом. Да нет, наверное, не всегда. - Может, вокруг тебя люди гнилые были? Или отношения у тебя «с душком»? - Как это – отношения «с душком»? – испугалась я. - Ну, отношения давно протухли, уже вонять начали, а тебе бросить жалко. И людей гнилых ты отогнать не могла, может, боялась, а может, стеснялась. - Не знаю я… Хотя… Знаешь, котик, чувствую, есть у меня в душе такие мысли, только я их наверх не выпускаю, прячу далеко-далеко, чтобы не дай бог об этом не думать. - Если мысли не думать, они тоже затхлыми становятся. И запах от них плохой. Может, нюх твой обиделся и ушел, раз ты его такие запахи обонять заставляешь? - А разве нюх может обижаться? – озадачилась я. - Может, еще как! Если не хочешь слышать – уши на тебя обидятся. Не хочешь видеть – зрение слабеть начнет. Не выпускаешь слова – горло заболит. Ведь если тебе что-то от природы дано, его использовать надо! Ему же обидно просто так существовать, без смысла. - Котик, миленький, да я же не против! Просто я с такой точки зрения никогда на свои органы чувств не смотрела. А так-то я люблю, когда вкусно пахнет. - А сейчас тебе вкусно пахнет? - Нет, что ты! Сейчас я даже вкуса еды разобрать не могу. Преснятина какая-то. Не то вата, не то опилки. И колбаска, и пирожное на один вкус – безвкусные. - Не повезло тебе… Для тебя, похоже, жизнь вкус потеряла. Жить тебе невкусно, вот что! - Жить невкусно? А знаешь, пожалуй, что и да… Тревожно как-то жить. Вот кредитов понабрали, боюсь, как расплачиваться будем. А вдруг денег не будет? Про деньги все время думаю, вообще навязчивая идея. И в остальном… Как-то особой радости жизни не испытываю. Если честно. - Ну вот! Вокруг тебя запахи опасности и тревоги. Попала ты во вражеское окружение, из него выходить надо! Может быть, твой нюх потому и отключился? Очень ему надо такие резкие запахи постоянно обонять! То тухлые, то тревожные… - Да нет, — подумав, отмела предположение я. – Тут, по-моему, не в запахах дело. Просто у меня нос постоянно забит. - А чем это он у тебя забит? - Ну чем? Ясное дело, чем! Не хочется даже вслух говорить. В общем, течет у меня из носа! Постоянно причем. А когда не течет – тогда просто забито. Причем заметь – не простуда никакая, нету во мне вирусов-микробов, я и анализы сдавала – нету!!! - Стало быть, что-то другое есть! Вот когда еще у людей из носа течет? - Когда плачут, — сообразила я. – Только я не плачу! - А хочется? - Иной раз так даже очень хочется, — призналась я. – Знаешь, у меня горе большое было. Потеря невосполнимая. И я себя, если честно, немножко виноватой считаю. Так, не то чтобы совсем… Но все равно! Сидит это во мне занозой. - Ну вот, а ты удивляешься, что из носа течет! Да эта заноза все время твою душу раздражает, плачет твоя душа. Ей же больно! - Больно, котик, — согласилась я. – Я бы и поплакала, да глаза сухие. - Отпусти чувство вины – с ним и слезы выйдут. Оплакала бы ты свою потерю невосполнимую один раз да навсегда, глядишь, и нюх бы вернулся. А то где ему в тебе жить, если место занято? Надо освобождать! - Легко сказать, нелегко сделать, — невесело усмехнулась я. – Все тут до кучи: и вкус жизни поганый какой-то, и слезы невыплаканные застряли, и еще чихаю я как потерпевшая. Чуть что – сразу чихать! Прямо неудобно даже. - Чихать? Так это же здорово!!! – подпрыгнул кот. – Мы, кошки, тоже чихаем, когда в носу свербит! А знаешь, когда свербит? - Нет, а когда? - Когда там что-то лишнее завелось! И надо от него избавиться! Чихнул – и вытолкнул! - А я что выталкиваю? - Я думаю, все, что тебе жить мешает, — важно заявил кот. – Всю свою тоску, и печали, и вину, и неудовольствие, и раздражение. Как только раздражение в нос попадет – так сразу и чихать! - Похоже, мне все время раздражение в нос попадает, — растерянно пробурчала я. - Значит, надо убрать раздражители, — тут же предложил кот. – Вот я тебя раздражаю? - Нет, — улыбнулась я. – Ты забавный. Особенно когда заговорил. Ты очень милый котенок, и я тебя люблю. Меня врачи раздражают, которые от тебя избавиться велят. - Ну так и избавься от врачей! – обрадовался кот. – А заодно и от болезни. Убери от себя все, что тебя раздражает. Или измени к ним отношение. - А как? – не поняла я. – Что ж мне, любить все это начать? - Ну, любить не обязательно, — снисходительно разъяснил кот. – Ты хотя бы просто над этим смейся. Или чихай на это! Кстати, смех и чихание даже похожи друг на друга, не находишь? Только смех из живота, а чихание из носа. - А точно, похожи, правду говоришь! – вдруг с изумлением осознала я. – Даже тело так же сотрясается. - Даже мы, коты, обладаем чувством юмора, — сообщил кот. – Хоть и не умеем смеяться, как вы, люди. Зато мы все время улыбаемся! И он продемонстрировал мне свою забавную мордашку, которая и впрямь постоянно была сложена в загадочную кошачью улыбку. - Раз уж все равно чихаешь, чихай на проблемы! – промурчал кот. – Так и говори: «А чихала я на это!». - Ладно, я попробую, — охотно согласилась я. – Почему бы и нет? Мне это кажется веселым. - Ага. Тебе надо Радость Жизни возвращать, — по-взрослому вздохнул мой котенок. – А то ты в недовольстве да печалях совсем нюх потеряла. А вот я точно могу по запаху определить, где находится жареная курочка, где сметанка, а где корзинка с теплой подстилкой. Все, что радует, так приятно пахнет!!! - Кот! Ты хочешь сказать, что если я начну выискивать такие радостные места, нюх ко мне вернется? - Ага, хочу, — подтвердил кот. - А ты уверен, что это поможет? – Ну, попробовать-то никто не мешает? По крайней мере, можно в это поиграть, а это уже весело! Все лучше, чем бояться да переживать! - Очень разумно, — похвалила я. – Пожалуй, я и правда давно ни во что не играла. Только с тобой, когда ты за бантиком на веревочке гоняешься. - А давай прямо сейчас? – азартно предложил котенок. – Только сделаем все наоборот! Я буду носиться с бантиком на веревочке, а ты его догонять. Слабо? - Ничего и не слабо! – обиделась я. – Где бантик? Только знаешь, тебе не кажется, что это психушкой пахнет? - Ага, вот уже и запахи различать начала, — поддразнил меня кот, готовясь удирать. - Ах ты ехидное животное! – завопила я, молнией кидаясь за этой маленькой бестией, которая – видит Бог! – была самым лучшим раздражителем в мире, от которого, к тому же, вовсе не хочется избавляться. Между тем он, несясь по комнате, уже свалил на бок вазу с цветами, пробежался коготками по тюлевым шторам, разметал в стороны стопку газет на столе, и бантик развевался за ним, как ополоумевшая бабочка. Мне немедленно захотелось чихать на всех врачей, на все проблемы, на свое давно прошедшее прошлое, на старые обиды и скучные обязанности. Мне хотелось только во что бы то не стало поймать этого мохнатого чертенка, отобрать у него бантик и всыпать ему по первое число!
НЕМНОГО О ЖИЗНИ И СМЕРТИ
- Пойдем со мной. Ничего страшного, это быстро, зато мучиться не будешь. Потом воплотишься еще раз. - Но я еще так молод! – воскликнул человек. – Я совсем не хочу умирать. Я хочу жить! А можно отсрочить как-то? Он и правда, несмотря на болезнь, очень хотел жить. Смерть посмотрела на человека и увидела в нем силу воли и запасы энергии, кипучий ум, и огромные залежи любви к людям, и желание изменить этот мир к лучшему. В нем была такая огромная жажда жизни, что Смерть несколько удивилась – даже ей, повидавшей виды, редко доводилось встречать такое. Прямо жалко было уносить с собой такого жизнелюбивого человека. - Вообще-то я редко иду навстречу, — в сомнении сказала Смерть. – Но ты мне чем-то симпатичен. Пожалуй, можем попробовать договориться. Просто так я отменить твой уход не могу – не вправе, но вот обмен в исключительных случаях практикуется. Ты как, готов? - Готов, — кивнул человек, лихорадочно соображая, что он может предложить на обмен. Ведь он был очень молод и еще не успел обзавестись ничем особо ценным. - Нет-нет, меня не интересуют тленные ценности, — успокоила его Смерть. – Зачем они мне? Я попрошу у тебя что-то по-настоящему дорогое… Раз уж жизнь так тебе дорога, я не буду ее забирать, но обмен должен быть равноценным. Знаешь что? Я оставлю тебе Жизнь, но заберу Любовь и Счастье. - Но зачем нужна Жизнь, если в ней нет Любви и Счастья? – ужаснулся человек. - Тебе придется научиться добывать их по ходу жизни из того, что есть. Из любого события, из каждого поступка. Сколько сможешь добыть – все твое, с тем и будешь жить. - Если так, то я смогу, — кивнул человек. - Не торопись. Ты должен будешь постичь науку благословлять проклинающих тебя и помогать тем, кто тебя отвергает, держать любые удары судьбы и находить счастье даже в боли. - Я согласен. - Ты должен будешь найти способ очистить душу и освободить свой род от Родового Проклятия, и тогда ваша кровь снова станет чистой, и твоим потомками не придется уходить со мной. По крайней мере, не очень скоро… - Да, я сделаю это. Скажи, мы заключаем эту сделку на всю мою жизнь? - Пока не знаю. Когда сочту, что ты заплатил сполна – я освобожу тебя от обязательств по этому договору. Но насколько скоро это случится, и будет ли вообще – зависит от тебя. - Хорошо. Пусть будет так, — решил человек. – По крайней мере, я попробую. Иначе всю жизнь буду себя клянуть за неиспользованные возможности! - Всю жизнь, — усмехнулась Смерть. – Сколько ее там осталось, твоей жизни? Ну ты и оптимист! Ладно, давай подписывать договор. - Чем? - Кровью, разумеется! Да не шарахайся ты так, я не Диавол. Я всего лишь скромная Смерть. Кстати, по твоей подписи я увижу, когда ты окончательно очистишь свой род от Родового Проклятия. Когда она вновь станет чистой и алой, считай, мы в расчете. И сделка была заключена. Человек подписал договор собственной кровью, и таким образом к Смерти перешли Любовь и Счастье, отпущенные ему судьбой, а Смерть взамен подарила ему жизнь. - Я накину тебе на память вуаль, — сказала Смерть, — не надо тебе помнить, что мы встречались и разговаривали. Но условия договора ты будешь помнить. Хочешь – живи и выполняй, не захочешь – быстренько аннулируем договорчик, и милости просим со мной на перевоплощение. … Не соврала Смерть. Наутро он ничего не помнил, но в нем вдруг появилась твердая уверенность, что он будет жить, надо только постараться. Любовь и Счастье. Счастье и Любовь. И он стал стараться. Жизнь у него получалась непростой. Он женился на женщине, которая его не любила – и ему пришлось самому, как ювелиру, бережно и филигранно выковывать узоры их отношений. У него появились дети – физически вполне здоровые, но дочку постиг умственный недуг, и человеку пришлось учиться любить ее, и помогать ей, и гордиться каждым ее маленьким успехом, и спокойно отвечать и на сочувствие, и на насмешки. Но это было не все. Договор гнал его все дальше и дальше. Он много читал и духовно развивался, постигая тайны Рода, чтобы очистить его от Проклятия. На этом Пути он получил ценную информацию и познакомился с нужными людьми, и однажды удостоился Тайного Посвящения, где получил новое имя – Родосвет. Может, со стороны это и может показаться случайностью, но на самом деле, это было закономерно, потому что к тому времени он многое сделал, и в дремучих дебрях его Рода появились ясные и четкие тропы, и сверху на них хлынул Свет. Где-то на этом пути страшный диагноз, который когда-то чуть не привел его к Смерти, потерялся, исчез, остался далеко позади. И он умножал свое Счастье, щедро делясь с другими всем, что постиг. Он смог помочь себе – и ему хотелось помочь сотням и тысячам других, попавших в такую же беду. Он стал находить разных людей, объединенных одной идеей, и сводил их вместе – для того, чтобы они могли обмениваться опытом и нести Свет дальше. Ему верили, за ним шли, вокруг него собирались те, кто шел тем же путем. Однажды он вдруг понял, что его жизнь чем-то похожа на сказку. Он узнал, что есть целая наука – сказкотерапия, лечение сказками, и со всем пылом бросился ее изучать. Те, кто его знал, удивлялись: он уже долго жил на земле, у него появились внуки, а он выглядел гораздо моложе своих лет. И кто бы мог сказать, что в юности он стоял у смертельной черты, и врачи не могли ему помочь? Он и сам не заметил, как, поднимаясь все выше и выше, оказался там, где нет уже ни леса, ни запутанных троп, ни непроходимых буреломов, а есть только простор, крылья и радость полета. И вот наступил тот миг, когда Смерть, перебирая старые договора, увидела, что на одном из них подпись яркая и пульсирующая, как будто в ней происходило биение жизни. Было впечатление, что она совсем свежая, только что сделана живой, яркой алой кровью. - О! Кто это у меня? Похоже, договорчик-то выполнен! – и Смерть, вглядевшись, вспомнила того самого юношу, который очень хотел жить. Надо сказать, что договоры заключаются гораздо чаще, чем выполняются. Не все хватает сил и последовательности, чтобы выполнить все условия. А этот, похоже, был молодец — не обманул! - Вот ведь поговорка у них есть – «обмануть смерть», — проворчала она. – Невдомек им, смертным, что все как раз наоборот. Не обмануть, а заключить договор, совершить равноценный обмен! Тогда только у них шанс появляется… Ну да ладно. Рада за него. Теперь я верну ему Любовь и Счастье. Теперь он не мой, и пусть им занимается Жизнь. И однажды, паря в высоких слоях, где он теперь пребывал постоянно, Родосвет встретил Ангела. Ангел явился в образе земной женщины. Она и выглядела как ангел – чистая, тонкая, светлая и полная Любви. Увидев ее, человек мысленно ахнул: «Вот ради этой встречи и стоило жить!». В Ангеле было все, что когда-то принадлежало и ему – и Любовь, и Счастье, и он щедро изливал на него потоки этого сияющего дождя. Человеку казалось, что он попал в рай – ведь до сих пор он мог ощущать лишь то, что сам смог добыть, увидеть, а где-то даже и придумать. Иногда в таких случаях возникает мысль, что ты не достоин такого счастья. И тогда получатель от него отказывается – не выдерживает потока Любви. И в нашем человеке тоже возникло чувство вины. Ведь он оставил там, внизу, тех, кто был с ним эти долгие годы – жену, детей, привычный круг знакомых и друзей… И когда он сказал им, что теперь не может жить тут, внизу, потому что крылья просят полета, а душа – Любви, разумеется, он был не понят, и многие его осуждали. Ведь там, внизу, многие так и жили – без любви, без счастья, без полета, и ничего, существовали как-то… В то самое время Жизнь бросила взгляд на человека и приостановила свой бег. - Эге-ге, да тут требуется мое вмешательство, — покачала головой она и, дождавшись удобного момента, обратилась к человеку.. - Я знаю, тебе удалось преодолеть судьбу и договориться со Смертью, и что Твои Любовь и Счастье теперь вновь в твоем полном распоряжении. Но что-то я забеспокоилась. Не все ладно? - Да нет, все хорошо, но… - Ты сумел быть счастливым, когда у тебя все было плохо, и над тобой довлел смертельный договор. А теперь, когда ты свободен и крылат – почему ты не принимаешь свое Счастье? - Я чувствую себя виноватым, — признался человек. – Дело в моей семье. Они страдают. Им будет плохо без меня. Раньше я давал им Любовь и Счастье, а теперь? - А теперь им придется научиться добывать их самим. Так же, как и тебе когда-то. Не лишай их возможности пройти через испытания и подняться выше – туда, где небо, полет и бесконечный танец душ. - Но им больно… - Обычно через боль и происходит развитие души, — сказала ему Жизнь. – Иначе как вас, ленивых и нелюбопытных, заставить расти? Только под страхом смерти. Или боли. И вот что я тебе скажу: иногда принести боль является величайшим благодеянием, потому что с этого момента и начинается настоящая борьба за жизнь. - Хочешь сказать, что теперь я должен пройти еще и этим Путем? – спросил он. - Так и есть. Ты научился давать и поддерживать. Теперь научись брать и получать. Это всего лишь следующий этап обучения, ведь твой Путь еще не закончен. Надеюсь, на этот раз не придется заключать новую сделку? - Нет. Я сам, — широко улыбнулся человек. – Я понял. Я не буду им мешать. Пусть они тоже пройдут свой Путь. И я буду рад встретить их там, в небе, где танцуют вместе Люди и Ангелы.
|
Последнее изменение этой страницы: 2019-03-22; Просмотров: 364; Нарушение авторского права страницы
Мне наиболее близок метод работы со снами, предложенный Ф.Перлзом. Согласно этому подходу, ВСЕ персонажи сна – это наши части, каждая из которых несет свое Послание, хочет о чем-то рассказать, побудить что-то сделать (или не делать).
Диабет подкрался незаметно. Ну, вы знаете – такая противная болезнь, при которой надо все время следить за уровнем сахара и колоть инсулин по схеме. Да, и еще – о сладком, ясное дело, приходится забыть.
Камень лежал посередь дороги, перегораживая ее напрочь. Слева – лужа грязная, справа – лес дремучий, а посередине – он. Камень то есть. Камень был внушительный, обширный, авторитетный такой – и захочешь, да мимо не пройдешь. Сверху на нем сидела скучающая ворона, косила желтым глазом.
- Эй, хозяева! Открывайте! Есть тут кто?
У одного человека был собственный Болезнетворный заводик. Он туда посылал неправильный образ жизни, некачественную еду, вредные привычки, тяжелые впечатления, невеселые мысли, а также обиды, раздражение, подавленность, гнев, осуждение и прочие негативные поступки, чувства и эмоции, а там они прессовались, упаковывались и отправлялись в разные точки Организма.
Случилось со мной страшное несчастье: я нюх потеряла. Вот он был-был, и вдруг чую – не стало!
Один человек, воплотившись на этой земле, принес с собой Родовое Проклятие. Что это было за Проклятие – мы не знаем, да и важно ли? А только кровь у него оказалась порченая. Да так сильно, что приключилась с ним неизлечимая болезнь. И как-то ночью явилась за ним Смерть.