Левые социалистические партии ⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 7Следующая ⇒
Прав, эсеры	40, 4	10, 5	0, 5	0, 3	8, 5
Лев. эсеры			6, 2	11, 2
Большевики	24	36, 5	45, 3	79, 2	50, 1	70, 5
Меньшевики	2, 6
Правые буржуазные партии
Кадеты	4, 7				34™
Остальные	11, 7

Отвечая на этот пафос ЧКК, можно напомнить, что в пер-
вые дни буржуазной Февральской революции было убито и
ранено 1443 человека. Позже, 3 июля, Временное правитель-
ство расстреляло многочисленные демонстрации рабочих в
Петербурге, жертвами стали несколько десятков человек.
Царское правительство также расстреливало мирные демон-
страции рабочих, вспомнить хотя бы «кровавое воскресенье»
1905 г., когда погибли, по официальным данным, 120 человек,
а по оценкам газет того времени — более 4 тысяч человек.
Россия не была исключением: демонстрации рабочих рас-
стреливали и в «парламентских демократиях» Англии, Фран-
ции, Германии, США...³

^а Например, даже во второй половине XX века 8.02.1962 в демократическом
Париже была расстреляна мирная уличная демонстрация.

16-3580-

241

В любом случае все серьезные исследователи констати-
руют, что реального сопротивления разгону Учредительного
собрания не было. Так, например, видный эсер-депутат Б. Со-
колов в эмиграции опубликовал свои воспоминания где, про-
клиная насильников-большевиков и левых эсеров, вместе с
тем признал, что после разгона «нигде не было видно оппози-
ции... Никто не защищал Учредительное собрание»⁷⁶⁵. А. Де-
никин также констатирует, что при роспуске Учредительного
собрания «ни одна рука не поднялась на защиту его»⁷⁶⁶.

Кадеты, предвидя свое поражение, еще до выборов в Уч-
редительное собрание начали подготовку к развязыванию
гражданской войны. Терять им было нечего. Они стали пол-
ными политическими банкротами уже летом 1917 года, после
того как сделали ставку на установление в стране военной
диктатуры, поддержав мятеж генерала Корнилова. Сам Ми-
люков пишет, что название «кадет» стало в народе бранным
словом⁷⁶⁷. В ноябре 1917 г. кадеты поддержали формирование
белогвардейских воинских частей генералов Каледина, Дуто-
ва... Датой начала Белого движения — фактического объяв-
ления гражданской войны — его сторонники считают 2 нояб-
ря — день прибытия генерала Алексеева на Дон. Генерал
Краснов в это время уже шел на Петроград и захватил Гатчи-
ну... В конце ноября на Дон прибыл генерал Деникин, к это-
му времени там уже был лидер кадетов Милюков. Милюков
вошел в состав Донского гражданского совета, помогавшего в
организации Добровольческой армии Алексеева. Лидер пар-
тии кадетов Милюков стал автором документа, формирующе-
го цели и принципы Белого движения. Фактически это было
официальным объявлением гражданской войны. У большеви-
ков не было другого выхода, и 10 декабря Совнарком объявил
партию кадетов партией врагов народа и аннулировал их
мандаты. Ленинский декрет недвусмысленно заявлял: «В
полном сознании огромной ответственности, которая ложится
сейчас на Советскую власть, за судьбу народа и революции,
Совет народных комиссаров объявляет кадетскую партию...
партией врагов народа»⁷⁶⁸, что полностью соответствовало
истине. Как другим термином назвать партию, представляю-
щую интересы менее 3% населения страны и развязывающую
гражданскую войну?

Между тем большевики откровенно пытались предотвра-
тить гражданскую войну, и поэтому даже после разгона Уч-
редительного собрания, несмотря на свое подавляющее боль-

242

шинство в столичных Советах, они были готовы идти на
серьезные компромиссы. В частности, на договоренности с
крупнейшей партией эсеров и привлечение ее членов в выс-
шие органы власти. В. Ленин 10 октября 1917 года дал дирек-
тиву: «Сразу осуществлять тот блок с левыми эсерами, кото-
рый один может нам дать прочную власть в России»⁷⁶⁹. Более
20 левых эсеров, входя в Военно-революционный комитет,
получают 40% мест во Всероссийском исполнительном коми-
тете и столько же портфелей наркомов в советском прави-
тельстве. В ВЧК два из трех заместителей Дзержинского бы-
ли эсерами. Во всех органах власти доля эсеров составляла
35—40%. Ленин имел все основания заявить, что «за больше-
виками, при поддержке их левыми эсерами, поддержке, давно
уже осуществляемой на деле, несомненное большинство»⁷⁷⁰.

Однако этот блок с эсерами просуществовал недолго.
Немаловажную роль здесь сыграли «послы» западных дер-
жав, спровоцировавшие и профинансировавшие восстание
эсеров летом 1918 г. Позже при поддержке интервентов эсе-
ры, победившие на выборах в Учредительное собрание, полу-
чили шанс организовать собственные правительства. «23 сен-
тября 1918 года эсеры в Сибири, где во время ноябрьских вы-
боров 1917 года они получили от 54, 4 до 87% голосов,
образовали в Уфе Всероссийское правительство, которое 9 ок-
тября переместилось в Омск. Правда, как это ни неожиданно,
уже в октябре начались крестьянские бунты против вроде
бы столь желанного крестьянству эсеровского правительства.
И это Всероссийское правительство просуществовало всего
лишь 56 дней...»⁷⁷¹ Другое эсеровское правительство, Чайков-
ского, было создано во время интервенции в Архангельске.
Оно также просуществовало всего несколько месяцев, на этот
раз его поспешили разогнать сами интервенты. Ленин спра-
ведливо писал: «Только иноземная помощь, только помощь
иностранных штыков, только продажа России штыкам япон-
ским, немецким, турецким, только она давала до сих пор хоть
тень успеха соглашателям капитализма и помещикам. Но мы
знаем, что когда восстание подобного рода, на почве голода и
отчаяния масс, подымалось, когда охватывало местность, где
иностранные штыки нельзя было вызвать на помощь, как это
было в Саратове, в Козлове, Тамбове, власть помещиков, капи-
талистов и их друзей, прикрывающихся прекрасными лозунга-
ми Учредительного собрания, эта власть измеряла продолжи-
тельность своего существования днями, если не часами»⁷⁷².

16*

243

Тем не менее даже уход эсеров из большевистского пра-
вительства не принес кардинальных изменений в расстановку
политических сил. Колчак утверждал, что большинство чле-
нов Учредительного собрания 1917 г. «находятся в рядах
большевиков»⁷⁷³. Министр иностранных дел Франции Пишон
годом позже говорил, что большевистская власть признана
двумя третями российского народа и является властью де-
факто⁷⁷⁴. Уже в середине 1919 г. эсеры добровольно признают
силу большевиков, снова примут их сторону и даже будут соз-
давать партизанские отряды и поднимать восстания в тылу бе-
логвардейцев для скорейшего окончания гражданской войны.

Есть и другой аспект проблемы: имел ли под собой раз-
гон Учредительного собрания юридические основания?

Советы, как и Временное правительство, объединяли в
себе черты как законодательной, так и исполнительной вла-
сти. Вся полнота власти, как де-факто, так и де-юре, к концу
1917 г. перешла к Советам. Советы были особой, но тем не
менее вполне определенной, выборной ветвью власти. Как
более авторитетная и подготовленная к практическим дейст-
виям на то время власть они имели все основания распустить
еще только предшественника законодательной — Учреди-
тельное собрание — во время уже начавшейся гражданской
войны и еще не закончившейся мировой. «Заглянем в глубину
наших душ, спросим нашу совесть: разве вот это наше собра-
ние обладает необходимой мудростью, верой и нравственной
силой, чтобы спасти и переустроить Россию? »⁷⁷⁵ И диктатор
Иванов, так же как и Николай II и Столыпин, распускает Го-
сударственную Думу.

Для России разгон парламента, предшественником кото-
рого, по сути, и должно было стать Учредительное собрание,
был далеко не новостью. Николай II распустил I Государст-
венную Думу³. Столыпин распустил II Государственную Ду-
му, что все без исключения прогрессивные деятели, от Витте
до Милюкова, считали откровенным государственным пере-
воротом. Выборы в новую, III Думу он ограничил таким со-
циальным цензом, что 30 тыс. помещиков получили в два раза

^а Трудовики и кадеты считали роспуск Думы неконституционным и незакон-
ным. Основываясь на примере Венгрии, юридический эксперт кадетов Ф. Кокошин,
находил вполне конституционным построить протест на принципе пассивного со-
противления — отказе платить налоги и давать рекрутов правительству. Милю-
ков П.Н. Воспоминания. М., Вагриус, 2001. С. 307, 328.

244

больше депутатских мест, чем 20 млн. крестьянских дворов.
По тому же принципу избиралась и IV Государственная Дума.
С начала войны в 1914 г. Дума практически бездействовала.
3 сентября 1915 г. под аплодисменты думцев Родзянко зачи-
тал указ о роспуске Думы. Правда, потом под давлением оп-
позиции она еще созывалась всего один-два раза в год для
утверждения бюджета. С февраля 1917 г., утонув в демагогии,
Дума фактически сама отказалась от власти и бросила на
произвол судьбы рычаги управления страной в критический
момент ее истории. Заброшенная и забытая всеми, она спо-
койно «умерла⁷⁷⁶ своей смертью».

Самоназначившееся Временное правительство на правах,
«данных революцией»⁷⁷⁷, сначала отодвинуло от власти пар-
ламент — Государственную Думу и Государственный совет,
арестовало царских министров, а затем, не справившись с
доставшейся властью, фактически самороспускалось три раза
за 8 месяцев. Коммунист Ленин в 1918 г. распустил страдавшее
той же «импотенцией власти», как и предыдущая Дума и Вре-
менное правительство, Учредительное собрание³. С молчали-
вого согласия «союзников» А. Колчак расстрелял депутатов
Учредительного собрания, которые съехались в Омск в 1919
г. Почти 80 лет спустя «демократ» Ельцин в 1993 г. расстре-
лял из танков всенародно избранный Верховный Совет. При
этом тяжесть окружающих условий, в которых оказались
большевики, не идет ни в какое сравнение с теми, в которых
действовали царский режим или демократы 1990-х. Роспуск
парламента — это не национальная «русская игра», свои пар-
ламенты время от времени разгоняли и разгоняют большин-
ство «демократических» стран мира.

Эти рассуждения могут быть подвергнуты критике, что,
мол, в отличие от других случаев разгона парламента боль-
шевики не имели на это законных прав. Действительно, не
имели, но при этом не было и самого закона и конституции,
т. е. нечего было и нарушать, а поэтому, по существу, боль-
шевики имели все права на разгон парламента, поскольку

^а Коммунисты в Первой Российской Конституции (июль 1918 года) сохранили
сословный ценз, естественно, поменяв его приоритеты по сравнению с царским пе-
риодом. «Лица, живущие на нетрудовые доходы, частные торговцы, служители церк-
ви, бывшие сотрудники полиции, члены царской фамилии, а также лица, прибе-
гающие к наемному труду с целью извлечения прибыли», были отнесены к категории
«лишенцев», которая не имела избирательных прав. Кроме того, по Конституции на
выборах 1 голос рабочего приравнивался к 5 голосам сельских жителей.

245

только они одни согласились нести на себе всю ответствен-
ность исполнительной власти. Если закона нет, жизнь не ос-
танавливается, она продолжается и развивается в соответст-
вии со своими внутренними тенденциями и сама диктует ре-
шения, обеспечивающие ее существование, тем более во
время войны. И в этом смысле, по существу, большевики бы-
ли абсолютно правы. Меньшевик А. Мартынов, резко высту-
павший против большевиков, тем не менее писал: «...Сто раз
был прав Маркс, писавший в 1848 году про франкфуртский
парламент: «Франкфуртское собрание занимается школьными
упражнениями в парламентаризме и предоставляет прави-
тельству действовать. Допустим, что этому ученому собору
удалось бы после зрелого обсуждения выработать наилучший
порядок дня и наилучшую конституцию. Какой толк будет...
от наилучшей конституции, если немецкое правительство в
это время поставило уже штык в порядок дня? »⁷⁷⁸ Тем более
это касается России, не знавшей парламентаризма и в мирное-
то время; попытка установить его во время войны и револю-
ции выглядела откровенным самоубийственным безумием.

Побудительные мотивы большевиков к разгону Учреди-
тельного собрания их противники объясняют стремлением к
монопольной власти и особенностями коммунистической то-
талитарной идеологии, т. е. причинами целиком субъектив-
ными. Как же объяснял свои действия сам лидер большеви-
ков? Почти за месяц до начала работы Учредительного соб-
рания, 13 декабря 1917 г., В. Ленин опубликовал свои
«Тезисы об Учредительном собрании». В них говорилось, что
возможность сосуществования двух типов государственности
исчерпана, поскольку крестьянство и армия определенно пе-
решли на сторону Советской власти, а буржуазные силы на-
чали с ней вооруженную борьбу (восстание Каледина, дейст-
вия буржуазных режимов на Украине, в Белоруссии, в Фин-
ляндии и на Кавказе). Поэтому вопрос об отношении к
Учредительному собранию не является юридическим. Оно
может быть включено в государственное строительство лишь
при условии признания им Советской власти. Являясь верши-
ной демократии в ходе буржуазной революции, Учредитель-
ное собрание «опоздало»⁷⁷⁹. Эти тезисы Ленина некоторые
могут воспринять как оправдание, но с Лениным в данном
вопросе оказывается полностью солидарен его противник,
ведший с ним бескомпромиссную борьбу на уничтожение.

246

А. Деникин пишет: «Ни одна из правивших инстанций
(Временное правительство, Совет) не имела за собой надлежа-
щей опоры большинства. Ибо это большинство (80%) устами
своего представителя в Учредительном собрании 1918 года
сказало: «У нас, крестьян, нет разницы между партиями; пар-
тии борются за власть, а наше мужицкое дело — одна земля».
Но если бы даже, предрешая волю Учредительного собрания,
Временное правительство удовлетворило полностью эти же-
лания большинства, оно не могло рассчитывать на немедлен-
ное подчинение его общегосударственным интересам и на ак-
тивную поддержку: занятое черным переделом, сильно от-
секавшим и элементы фронта, крестьянство вряд ли дало бы
государству добровольно силы и средства к его устроению, то
есть много хлеба и много солдат — храбрых, верных и законо-
послушных. Перед правительством оставались бы и тогда не-
разрешимые для него вопросы: невоюющая армия, непроизво-
дительная промышленность, разрушаемый транспорт и... пар-
тийные междоусобицы»⁷⁸⁰. А. Деникин констатировал: «После
3 марта (отречение царя)... никакая власть не могла бы удов-
летворить все классы населения из-за непримиримости их
интересов и неумеренности их вожделений»⁷⁸¹.

То есть Деникин неосознанно и против своей воли, но
вполне четко, так же как и Ленин, констатирует, что форма
власти — это лишь инструмент, а не движущая сила власти.
Даже самое лучшее Учредительное собрание было бессильно
решить насущные задачи в тех условиях. Об этом же пишет и
Войтинский: «По мере приближения выборов надежды на
Учредительное собрание не только не возрастали, но, наобо-
рот, тускнели. Постепенно создалось настроение безнадежно-
сти: и Учредительное собрание ничему не поможет, ничего не
изменит...»⁷⁸² Не народ обтесывается и подгоняется под вы-
думанную форму власти, а форма власти подгоняется под
требования и возможности общества. Учредительное собра-
ние — такая же форма власти, как и другие, о которых гово-
рил X. Роблес во время испанской революции: «Давайте не
будем обманывать себя. Страна может жить при монархии
или республике, с парламентским или президентским строем,
при коммунизме или фашизме! Но она не может жить в анар-
хии»⁷⁸³. Именно это отчетливо понимали большевики и абсо-
лютно не понимали кадеты и их либерально-демократические
последователи. И это было полностью закономерным следст-
вием того, что просвещенная либеральная интеллигенция изу-

247

чала в основном формы власти «от Ромула до наших дней», в
то время как большевики изучали силы, движущие развитием
общества. Кадеты пытались подогнать общество в заданные
ими формы, а большевики следовали за движущими силами
общества... В. Румянцев пишет: «Герберт Уэллс в своей кни-
ге «Россия во мгле» ошибочно принимает большевистский
переворот за регресс глобального масштаба, за наступление
Азии на Европу. На самом деле Россия отторгла чуждые ей по
своей природе Временное правительство и Учредительное
собрание, потому что они перестали быть русскими с первого
дня своего существования. Разогнав 7 ноября 1917 года Вре-
менное правительство, гарнизон Петрограда сделал только
полдела. Необходимо было поставить юридическую точку в
том политическом режиме, который выстраивался усилиями
русской интеллигенции по «лучшим образцам». И 19 января
1918 года точка была поставлена. Это было не разрушением
России, «которую мы потеряли», а сохранением ее»⁷⁸⁴.

Цели общества в ноябре 1917 г. определило его активное
большинство — крестьянский социализм, а для армии и насе-
ления страны — мир. Формы власти, как мы говорили, идут
за движущими силами общества и отражают его потребности.
Поэтому ни Временное правительство, ни Учредительное со-
брание даже теоретически не могли реализовать ни одну из
тех либерально-буржуазных программ, поскольку для этого
неизбежно пришлось бы вести войну с 90% населения собст-
венной страны. В то же время объективная неизбежность де-
лала безразличным, кто победит, большевики или эсеры: и те
и другие должны были бы проводить ту политику, которой
ждало и требовало большинство населения страны. Однако
эсеры на протяжении последних 10 месяцев, начиная с Фев-
ральской революции, зарекомендовали себя как партия, пато-
логически боящаяся ответственности власти. При численно-
сти эсеров, сравнимой с численностью всех остальных пар-
тий, вместе взятых, эсеры ни в Советах, ни во Временном
правительстве ни разу даже не выказали желания взять власть
в свои руки. Коалиционное правительство с участием эсеров
по итогам Учредительного собрания делало власть аморфной
и не способной на кардинальные решения.

А. Деникин так обрисовывал ситуацию в стране: «Народ
интересовался реальными ценностями, проявлял глубокое
безразличие к вопросам государственного устройства и, видя
ежечасное ухудшение своего правового и хозяйственного по-

248

ложения, роптал и глухо волновался. Народ хотел хлеба и
мира. И не мог поверить, что хлеб и мир немедленно не мо-
жет дать ему никто — ни Корнилов, ни Керенский, ни Цере-
тели, ни Ленин. Между тем распад всей государственной
жизни с каждым днем становился все более угрожающим...
Окончательно самоопределялись окраины. Туркестан пребы-
вал в состоянии постоянной дикой анархии. В Гельсингфорсе
открывался явочным порядком финляндский сейм, и местные
революционные силы и русский гарнизон предупреждали
Временное правительство, что не позволят никому воспре-
пятствовать этому событию. Украинская Центральная рада
приступила к организации суверенного учредительного соб-
рания, требовала отдельного представительства на междуна-
родной конференции, отменяла распоряжения главнокоман-
дующего Юго-Западным фронтом, формировала «вольное
казачество» (не то опричнину, не то просто разбойные бан-
ды), угрожавшее окончательно затопить Юго-Западный край.
В стране творилось нечто невообразимое. Газеты того време-
ни переполнены ежедневными сообщениями с мест под много-
говорящими заголовками: «Анархия», «Беспорядки», «Погро-
мы», «Самосуды» и т. д. Министр Прокопович поведал Сове-
ту российской республики, что не только в городах, но и над
армией висит зловещий призрак голода, ибо между местами
закупок хлеба и фронтом все пространство объято анархией и
нет сил преодолеть его. На всех железных дорогах, на всех
водных путях идут разбои и грабежи. Так, в караванах с хле-
бом, шедших по Мариинской системе в Петроград, по пути
разграблено крестьянами при сочувствии или непротивлении
военной стражи сто тысяч пудов из двухсот. Статистика воен-
ного министерства: за одну неделю только в тыловых войсках
и только как исключительные события: 24 погрома, 24 «само-
чинных выступления» и 16 «усмирений вооруженной силой».
В особенности страшно страдала прифронтовая полоса.
Начальник Кавказской туземной дивизии в таких, например,
черных красках рисовал положение Подольской губернии,
где стояли на охране его части: «Теперь нет сил дольше бо-
роться с народом, у которого нет ни совести, ни стыда. Про-
ходящие воинские части сметают все, уничтожают посевы,
скот, птицу, разбивают казенные склады спирта, напиваются,
поджигают дома, громят не только помещичьи, но и кре-
стьянские имения. В каждом селе развито винокурение, с ко-

249

торым нет возможности бороться из-за массы дезертиров.
Самая плодородная страна — Подолия — погибает. Скоро
останется голая земля»⁷⁸³.

«Фактически с этого момента западные державы начи-
нают списывать со счетов Россию как великую державу. Ей
предрекались уже лишь голод и распад. Тонкий слой цемен-
тирующего Россию класса стал жертвой социальной ненавис-
ти. Через год, 5 июня 1918 г., в газете «Л'Ор» Марсель Кашен
вспоминал о мнении своего посла: «Вы создаете себе иллю-
зию, полагая, что этот славянский народ оправится. Нет! Он с
этого момента осужден на разложение. В военном отношении
от него нечего ждать. Никакие усилия не могут его спасти. Он
идет к гибели: он следует своему историческому предназна-
чению, его ждет анархия. И это на долгие годы»⁷⁸⁶.

А. Деникин видел выход только в диктатуре: «Потребность
сильной власти далеко не исчерпывается периодом до Учре-
дительного собрания. Ведь бывшее собрание 1918 года на-
прасно взывало к стране уже не о подчинении, а просто об
избавлении его от физического насилия буйной матросской
вольницы...» А. Тойнби в 1971 году писал: «Я предполагаю,
что человечество согласится на жесткую диктатуру ленинского
типа как на зло меньшее, чем самоуничтожение или постоянная
анархия, которая может закончиться только самоуничтожени-
ем»⁷⁸⁷. А. Грамши в 1918 г. также писал: «Создается впечатле-
ние, что в данный момент максималисты (большевики) были
стихийным выражением (действия), биологически необходи-
мого для того, чтобы Россия не претерпела самый ужасный
распад, чтобы русский народ, углубившись в гигантскую и не-
зависимую работу по восстановлению самого себя, с меньши-
ми страданиями перенес жестокие стимулы голодного волка,
чтобы Россия не превратилась в кровавую схватку зверей,
пожирающих друг друга»⁷⁸⁸. Бердяев писал: «России грозила
полная анархия, анархический распад, он был остановлен
коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, кото-
рым народ согласился подчиниться»⁷⁸⁹.

«Рабоче-крестьянская революция в октябре 1917 г. реали-
зовала, таким образом, потребность российского общества в
сильной государственной власти, способной радикальными
действиями спасти страну от экономической и военной ката-
строфы. Власть перешла к Советам, воплотившим народные
представления о демократии. Они соединили в себе законода-
тельную и исполнительную функции власти... Это позволило

250

сконцентрировать власть для усиления ее эффективности...»⁷⁹⁰
В. Ипатьев писал: «Продолжение войны угрожало полным
развалом государства и вызывало крайнее раздражение во
всех слоях населения». Либеральные и почти все левые пар-
тии требовали продолжения войны. «Наоборот, большевики,
руководимые Лениным, — продолжает Ипатьев, — своим
лейтмотивом взяли требование окончания войны и реальной
помощи беднейшим крестьянам и рабочим за счет буржуа-
зии... Надо удивляться талантливой способности Ленина верно
оценить сложившуюся конъюнктуру и с поразительной смело-
стью выдвинуть указанные лозунги, которым ни одна из суще-
ствовавших политических партий в то время не могла ничего
противопоставить... Можно было совершенно не соглашаться
с многими идеями большевиков. Можно было считать их ло-
зунги за утопию, но надо быть беспристрастным и признать,
что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 г.,
проведенный Лениным и Троцким, обусловил собой спасение
страны, избавив ее от анархии, и сохранил в то время в живых
интеллигенцию и материальные богатства страны»⁷⁹¹.

Деникин и Колчак не только не возражали против разгона
Учредительного собрания, но более того — считали его вооб-
ще «недемократически» избранным: «Пусть то собрание, рож-
денное в стихии бунта и насилия, не выражало воли русского
народа, а будущее отразит ее более совершенно...»⁷⁹² Лозунг
созыва нового Учредительного собрания «отражающего дейст-
вительную волю народа», стал флагом Белого движения...

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: