И захвата предателя Власова А . А .

«13 мая 1945 г.

Член Военного Совета 13-й армии генерал-майор Козлов только что сообщил Политуправлению фронта, что 12 мая 1945 г. в районе Пльзеня (Чехословакия) танкистами 25-го танкового корпуса был пойман предатель и изменник родины генерал Власов при следующих обстоятельствах: к одному из подполковников 25-го танкового корпуса подошел власовец в чиие капитана и, указывая на легковую машину, ехавшую по дороге на запад без охраны, заявил, что в этой машине сидит генерал Власов. Немедленно организовав погоню, танкисты 25-го танкового корпуса поймали изменника.

У него оказались: американский паспорт, выписанный на его имя, сохранившийся его старый партбилет и копия приказа своим войскам о прекращении боевых действий, сложении оружия и сдаче Красной Армии.

По показанию генерала Власова, он намеревался пробраться на территорию, занятую нашими союзниками.

В настоящее время Власов находится в расположении штаба 13-й армии под арестом.

Вчера и сегодня в районе Пльзеня до 20000 власовцев сложили оружие и сдались к нам в плен.

Подробно об этом донесу дополнительно.

Начальник Политуправления 1 -го Украинского фронта гв. генерал - майор Яшечкин».

При чтении документа в глаза бросается несколько существенных деталей и явных несуразностей. Власов в машине все-таки «сидел», а не «лежал». Версия с «ковром» и здесь не нашла упоминания. Тем паче нелепо: когда Власов ехал по советской территории, он, согласно донесению Яшечки-на. следовал в машине вполне естественным образом, но как только въехал в американскую зону, стало быть, тут же завернулся в ковер?!

Никакого американского паспорта Власов в момент ареста не имел. Подобный документ в перечне изъятых при обыске вещей у генерала не фигурирует. Не исключено, что ДонахьЮ

400

выдал Власову пропуск для следования по американской зональной территории в штаб 3-й армии. Однако и такой пропуск Не упоминается в протоколе, где в список изъятых при обыске личных вещей был занесен даже нательный крест Главнокомандующего ВС КОНР. Возможно, легенда об американском пас-Порте понадобилась Яшечкину, чтобы лишний раз подчеркнуть коварную сущность американских союзников. Хотя на самом деле перед полковником П. М. Мартином начальник Политуправления 1 -го Украинского фронта должен был бы рассыпаться в благодарностях. Ведь когда несколько власовских офицеров попытались защитить своего Главнокомандующего, оказав сопротивление автоматчикам Якушова, Мартин довольно грубо и жестко пресек их намерения, позволив беспрепятственно увезти Власова на советскую территорию в штаб 25-го танкового корпуса.

Приказ военнослужащим 1 -й дивизии о капитуляции частям Красной армии был написан Власовым много времени спустя после ареста, уже в штабе 25-го танкового корпуса. Тем более, при задержании у него не могло быть «копии» еще ненаписанного приказа. Но самое любопытное в сообщении Яшечина - это сведения о количестве плененных власовцев, практически совпадающие с общей численностью 1-й дивизии в апреле 1945 г. Ведь даже по состоянию на 14 мая (а сообщение Яшечкина датировано 13-м) 25-й танковый корпус 13-й армии пленил чуть более 8 тыс. военнослужащих ВС КОНР. Загадкой остается, откуда Яшечкин взял цифру в 20 тыс. человек плененных власовцев? С какой целью он так завысил итоговую цифру пленных, и каким образом Политуправление 1-го Украинского фронта собиралось комментировать столь существенную разницу?

Ночью 13 мая Донахью вывез на 60 км в глубь американской зоны нескольких власовских офицеров: подполковника у в. Тензерова, майора Савельева, капитана Р. Л. Антонова, поручика Донорова с женой и еще несколько штатских яиц. Донахью снабдил их продовольствием и освободил, сохранив _тем самым жизнь. Три старших офицера штаба дпиниш но i лапе с дивизионным командиром не смогли восполыов; нься но-401

мощью Донахью. Утром 15 мая в штабе 25 го танкового корпуса в селе Дворец в 3 км северо-западнее Непомука начальник корпусного отдела контрразведки «СМЕРШ» Гвардии подполковник Симонов подписал протокол о передаче американским патрулем советской стороне командира 1-й пехотной дивизии генерал-майора С. К. Буняченко, начальника штаба дивизии подполковника Н. П. Николаева¹⁴ и начальника контрразведки дивизии капитана П. С. Ольховика. Из старших офицеров дивизии в живых остались считанные единицы, а уцелевшие были обязаны своим спасением отдельным офицерам XII армейского корпуса 3-й армии США.

Судьба Южной группы сложилась, на первый взгляд, менее драматично, чем судьба власовских частей, оказавшихся в составе Северной группы. К 17.00 8 мая полковник Герре убедился в неизбежности захвата частей Южной группы Войсками 46-й армии 3-го Украинского фронта и поэтому с облегчением встретил сообщение о совещании старших власовских офицеров, созванного по инициативе генерал-майора А. Н. Севастьянова и полковника А. Г. Нерянияа. На состоявшемся вечером 8 мая совещании командование Южной группой принял генерал-майор М. А. Меандров, возглавивший позднее в силу политических обстоятельств и кадры власовской армии на территории лагерей военнопленных американской оккупационной Зоны.

Присутствовавшие на совещании старшие офицеры В. Г. Ар-цезо, А. Г. Нерянин, Г. А. Зверев, М. А. Меандров, А. Н. Севастьянов и др. приняли решение о пересечении демаркационной линии утром 9 мая в полосе XII корпуса 3-й армии США, независимо от реакции ее командования на этот маневр. Рано утром 9 мая по приказу Севастьянова были сожжены все штабные документы и многие личные послужные списки власовских офицеров, после чего штаб власовской армии, офицерский резерв, подразделения штабного подчинения и 1 -я Объединенная офицерская школа Вооруженных сил народов России двинулись из района Каплице на северо-запад в городок Крумау, где находилась ближайшая американская комендатура, принадлежавшая 26-й пехотной дивизии генерал-майора армии США Пауля. Коменданта вполне удовлетворили документы первой договорен-. •, 402

ности со штабом 11-й танковой дивизии. В итоге он пропустил власовцев вместе с вооружением, обозом и прочим имуществом за линию демаркации на участке 104-го полка полковника Т. Хэнфорда, предложив временно разместиться на территории парка Крумау. Власовцы шли из Каплице в Крумау с утра и до 16.00 9 мая. Меандров и Нерянин в арьергарде следили за их перемещением в американскую зону.

Здесь один из деятельных сторонников создания власовс-кой армии с немецкой стороны полковник Вермахта Г. Д. Герре покинул чинов Южной группы. Он попытался найти Генерала Добровольческих войск генерала от кавалерии Э. А. Кестрин-га, предположительно скрывавшегося в имении на австрийской границе, чтобы с его помощью облегчить судьбу власовских военнопленных. К 20 мая Герре действительно отыскал Кест-ринга, а еще через несколько дней был арестован американской военной полицией вместе со своим начальником и этапирован в лагерь военнопленных 101-й воздушно-десантной дивизии США. Власовцам ни Кестринг, ни Герре реально ничем помочь не могли. В парке Крумау чины Южной группы провели вечер 9-го, все сутки 10-го и ночь 11 мая. Утром 11 мая власовцы переместились в район деревень Кладен, Ахорн и Ахорнского леса. В последующие три дня Меандров узнал о судьбе солдат и офицеров самых значительных по численности подразделений Южной группы - учебно-запасной бригады полковника С. Т. Койды и 2-й пехотной дивизии генерал-майора Г. А. Зверева.

Командир учебно-запасной бригады полковник Кома решил перевести бригаду в американскую зону, даже не дожидаясь официального приказа из армейского штаба, так как продвижение частей 68-го стрелкового корпуса 46-й армии становилось все более угрожающим. В 2.00 8 мая Койда информировал офицеров бригады о принятом решении, а в 4.00 8 мая бригада была на марше и без всяких осложнений перешла демаркационную линию. К ночи 9 мая власовцев Койды остановили американские посты у городка Фридберг уже на глубине 19-20 км от зональной границы. Командир подразделения с адъютантом выехал в комендатуру, а чипы бригады принялись разбивать бивак в 1, 5 км от города. Из-за отсутствия

403

продовольствия пришлось забить на мясо часть лошадей. Связь с Меандровым и другими командирами власовских частей у Койды отсутствовала, поэтому с 10 мая он начал вести интенсивную разведку.

Параллельно на свой страх и риск американский комендант Фридберга по просьбе Койды начал выписывать пропуска на группы чинов бригады и отпускать их в направлении на Мюнхен. За 10 суток таким образом из бригады в лагеря «перемещенных лиц» в Западной Германии оказались демобилизовано около 600 рядовых и 15 офицеров. ОКР «СМЕРШ» 46-й армии пытался вернуть бригаду Койды на советскую сторону. Для этого власовским офицерам полковникам М. Д. Бары-шеву, С. Т. Койде, А. Н. Кобзеву и Н. И. Садовникову устроили встречу под Крумау с представителями «СМЕРШ» в присутствии американского коменданта. Советские контрразведчики уговаривали «вернуться на родину», сулили «полное прощение», а также «восстановление в звании в Красной армии». Однако все уговоры встретили решительный отказ от репатриации, мотивированный неприятием особенностей сталинского режима. По воспоминаниям Койды между ним и советскими офицерами¹⁵ произошел примерно следующий диалог:

« - Вы заблуждались, совершили перед родиной преступление. Вас, конечно, будут судить, но ие расстреляют. Мы вам предлагаем брать своих людей и возвращаться на родину. Вы же заслуженный командир, возможно, Вас и простят.

- В РОА я вступил сознательно. РОА состоит из перебежчиков, а не из старых мигрантов. Мы имеем свои идеи. Возвращаться не будем, пока есть советский строй и пока советские люди живут так, как они живут.

- Вы хотите, чтобы советские люди жили как где?

- Как в Норвегии, Дании, Франции и даже как в Германии. Они переглянулись, ничего не сказав».

Остальные офицеры бригады также возвращаться отказались. В заключение беседы Койда спросил: «Какова теперь судьба наших семей, оставшихся там? » «Вы сами должны знать, какова их судьба», - последовал сухой ответ. Посте-

404

№ный роспуск чинов учебно-запасиой бригады был прерван По причине установления связи к 17 мая с М. А. Меандровым. Меандров настаивал на сохранении и концентрации власовских кадров в американской оккупационной зоне, и Койда немедленно выполнил приказ старшего почину и должности. 26 мая из Кладена к Фридбергу передислоцировались все власовские подразделения, находившиеся в Кладене в период 11-26 мая под объединенным командованием Меандрова. Утром 27 мая к ним присоединились кадры учебно-запасной бригады и 2-й пехотной Дивизии. В 1946 г. полковник Койда так подвел итог краткой истории своей части: «Надо сказать, что, несмотря на то, что бригада была измучена в походе, полураздета и полуголодная, она показала образцы дисциплины. В Ландау весь лагерь брал пример с бригады по четкости выполнения распорядка дия. В самых трудных условиях солдаты и офицеры не теряли веры в идеи РОА».

События, происшедшие во 2-й пехотной дивизии 4-11 мая, долгое время при взгляде на них со стороны оставались малопонятными. Согласно боевому донесению № 07, к 10.00 4 мая дивизия Зверева встала на дневку до 20.00 6 мая в районе За-херлес. В населенном пункте Захерлес разместились дивизионный штаб, батальон связи и учебно-запасной батальон, в Мюльберге, Аухютене и Брюннле - 1-й пехотный полк полковника М. Д. Барышева, 2-й пехотный полк майора Алексеева - в Цваиндорфе, Шорсе и Зониберге, 3-й пехотный полк подполковникам. И. Головинкина-в Штробнице, Лангштроб-нице и Кропшланге, артиллерийский полк полковника А. А. Зу-бакина - в Дойче-Бенешау и Гардетшланге, кавалерийский разведдивизион, саперный батальон и истребцтельно-проти-вотанковый дивизион - в Цвалкогофе, Ноедорфе и Зитцкрайсе. Таким образом, части и подразделения дивизии к вечеру 6 мая находились в рассеянном состоянии.

Командир дивизии генерал-майор Г. А. Зверев с 7 мая находился в состоянии прострации. Депрессия Зверева усугублялась осознанием полного крушения всех планов, надежд Н иллюзий. Его жена попыталась покончить с собой, приняла большую дозу морфия и находилась в бессознательном состоянии. На все приказы генерала Трухина и полковника Герре соб-405

рать дивизию в кулак и передислоцировать ее в район Каплице, где находились армейский штаб и офицерская школа, Зверев не реагировал. Вечером 8 мая на совещании в штабе Зверев заверил Меандрова, что по возвращении в штаб дивизии немедленно отдаст приказ о передвижении в район Каплице, но приказа частям дивизии не последовало. Когда в штаб дивизии прибыл С. Б. Фрёлих, направлявшийся по собственной инициативе в Пражский район на поиски генерала Власова, он увидел, что офицеры штаба «пили коньяк из больших стаканов». Узнав о цели поездки Фрелиха, они иронично попросили передать привет генералу Власову.

12 мая на допросе в госпитале старшим следователем следственного отдела контрразведки «СМЕРШ» 297-й стрелковой дивизии Гвардии капитаном Ананьевым Зверев отстаивал любопытную версию, объяснявшую его собственное бездействие. По его собственным словам, днем 9 мая «командный состав дивизии принял решение перейти на сторону Красной армии». Трудно сказать, какими мотивами руководствовался Зверев на допросе у следователя «СМЕРШ», так как это утверждение абсолютно не соответствовало действительности. Ни сам Зверев, ни командиры полков Барышев, Головинкин, Зубакин, Власов не собирались оставаться в советской оккупационной зоне. Хотя категорически исключать возможность существования подобных настроений нельзя, так как действительная позиция по этому вопросу командира 2-го полка и отдельных дивизионных частей осталась нам неизвестной. В 4.00 9 мая к Звереву из армейского штаба был послан майор С. А. Шейко с приказом дивизии не-мехтенно двигаться на запад к демаркационной линии. В штабе творился хаос. Зверев просил немецкого офицера связи майора Вермахта 3. Кайлинга обеспечить дивизию недостающим вооружением, желая, очевидно, дать последний бой подступавшим советским частям из 68-го стрелкового корпуса 46-й армии.

9 мая мы можем с основанием назвать днем, когда 2-я пехотная дивизия прекратила свое существование как воинский организм из-за охватившего ее разложения. Отказавшись от Управления дивизией, Зверев вызвал тем самым непрерывную цепь самовольных и необратимых поступков. Командир ДSSfe 406 МШалё ^/

^-го пехотного полка майор Алексеев исчез из расположения полка вместе с группой чинов штаба полка. Командир 1-го пехотного полка полковник Барышев повел группу чинов полка в количестве около 700 человек в американскую зону самостоятельно, пересек линию демаркации южнее Каплице и был остановлен американскими патрулями у деревни Оберланге-Дорф. Командир полка снабжения майор Б. В. Власов бросил полк и с группой подчиненных бежал в американскую зону самостоятельно. Большую часть полка (612 человек, включая 58 женщин) к американцам вывел начальник штаба майор П. Н. Палий (Дроздов). Сохранил дисциплину и вывел за линию демаркации чинов 1650-го дивизионного артиллерийского полка командир полка полковник А. А. Зубакии.

11 мая у деревни Мирковиц с оружием перевел в американскую зону большую часть штатного состава полка командир 3-го пехотного полка подполковник М. И. Головинкнн. Г. Ми-шутенко, служивший рядовым во 2-м батальоне, 15 мая сделал в своем дневнике краткую запись об эмоциональном выступлении Головинкина перед чинами полка: «Господа солдаты! Война кончена. Сейчас мы с вами ни с кем не воюем. Мы с вами ничего не трогаем... в этом мире мы сейчас- капля в море. Но мы сохранили жизнь для будущего, Демократические народы вскоре поймут нас больше и помогут. Друзья, я всегда вместе с вами, и если перед кем из вас я оказался подлецом, скажите. Я сейчас же себя здесь уничтожу. Жизиь для меня лично не дорога». Разумеется, авторитет командира полка после таких откровенных слов еще больше вырос в глазах подчиненных, продолжавших надеяться на лучшее.

Практически все исследователи истории власовской армии связывают спасение многих чинов 2-й пехотной дивизии с находчивостью и решительностью начальника штаба дивизии полковника А. С. Богданова, отдавшего приказ о переходе к американцам в 03.00 10 мая вместо Зверева. Однако, во-первых, в дивизии не служил офицер в чине полковника с такими инициалами. Во-вторых, и. д. начальника штаба вместо дезертировавшего 27 апреля полковника Фунтикова бьм типичен подполковник Зуев. В-третьих, фактическое перемещение чп-

■ •'.--.•          407;.-._•-•

нов 2-й пехотной дивизии к американской зональной границе началось еще 9 мая, то есть до формального приказа из штаба дивизии, и этим власовцы были обязаны не приказу Богданова, а инициативе своих строевых командиров типа Барышева, Головннкпна, Зубакнна п др. Неизвестным власовским офицером, отдавшим приказ о переходе дивизии в американскую зону, не мог быть и начальник артиллерийского отдела армейского штаба генерал-майор М. В. Богданов. 8 мая он дезертировал из района Ческе-Будеевице и сдался в советской оккупационной зоне. Скорее всего, ответственность за судьбу распадавшейся дивизии вместо пребывавшего в депрессии Зверева принял на себя полковник Н. А. Богданов - начальник штаба несостоявшейся 3-й пехотной дивизии, но и этот вывод нуждается в уточнении. Непреложным остается тот факт, что благодаря усилиям многих строевых командиров 2-й пехотной дивизии значительная часть ее личного состава (за исключением 1-го полка Барышева в Оберлангедорфе) влилась на рассвете 12 мая в американской зоне в Кладене в войсковую группу генерала Меандрова.

На фронте отступления 2-й власовской дивизии к линии демаркации выходили части 297-й стрелковой Славянско-Ки-ровоградской. Краснознаменной, ордена Богдана Хмельницкого I ст. дивизии под командованием Гвардии генерал-майора А. И. Ковтун-Станкевича, входившей в состав 68-го корпуса 46-й армии 3-го Украинского фронта. В отличие от генерала Фоминых, Ковтун-Станкевич не получал никаких приказов о пленении власовских подразделений и не разрабатывал для этого специальных операций. В ночь на 5 мая 297-я стрелковая дивизия приняла участок обороны Нидерляйс - Энцерсдорф. К 8.00 11 мая дивизия вошла в район Ческе-Будеевице, Ка-менцы - Уйезд, Залужи и Велешин. Подразделениям дивизии 12 мая приказом № 0062 предписывалось произвести проверку лесов и населенных пунктов района.

В тот же день подвижной отряд 1057-го стрелкового полка майора Ю. П. Орлова наткнулся на бывший штаб 2-й пехотной дивизии, в котором находились командир дивизии, его адъютант и / автоматчиков и! чипов штаба. Власовцы оказали со-., 408. -,

противление. На исходе перестрелки генерал Зверев выстрелил в правый висок, попытавшись покончить с собой. Однако он нанес себе лишь тяжелое проникающее ранение, в результате которого лишился правого глаза, и в бессознательном состоянии был доставлен в дивизионный госпиталь.

Из чинов штаба сумел избежать ареста лишь офицер по особым поручениям капитан Твардевич, добравшийся до американской зональной территории и первым сообщивший о случившемся. Все поведение Зверева 5-11 мая и обстоятельства его захвата позволяют предположить, что командир 2-й вла-совской дивизии в состоянии депрессии преднамеренно искал собственной гибели. По крайней мере, он стал единственным старшим офицером власовской армии, оказавшим при попытке ареста вооруженное сопротивление. Слухи о расстрелах иа советской стороне очень быстро стали принимать реалистичную форму. Г. Мишутенко записал в своем дневнике 16 мая: «Вчера пришли в штаб армии [Меандрова. - Прим. К. А.] трое наших, с русской стороны. Один прострелен в плечо и руку, другой тоже ранен. Оба только в кальсонах. Рассказывают, что их захватили в глубоком овраге 90 человек, выстроили, раздели, командиров отдельно. Два пулемета. Троим удалось сбежать (я их не видел, они в лазарете)».

Командующий власовскими кадрами в американской оккупационной зоне генерал Меандров с первых суток союзнического плена поставил себе целью сохранение воинской организации и офицерского состава для восстановления армии в благоприятных политических обстоятельствах. 12 мая по распоряжению Меандрова состоялся 2-й выпуск 1-й Объединенной офицерской школы Вооруженных сил народов России. Приказом № 017 все курсанты были произведены в чины под-^поРучиков с правом ношения личного оружия. 13 мая Меандров ^иЗДал первый приказ по своей воинской группе, а через 3-4 су-°к установил связь с чинами 1-го пехотного полка 2-й дивизии У °°ерлангедорфа и Запасной бригады у Фридбсрга.

__ 1' мая по требованию командира 104-го полка 26-и нсии-

¹ дивизии полковника Хэнфорд власовцы сдали оружие, при

°м оставлялось по 10 винтовок »а розу (батарею) для < >.\|> an-

но-караульной службы, а также личное оружие у офицеров. 22 и 26 мая власовцы были разоружены окончательно, включая офицеров. 27 мая войсковая группа генерала Меандрова была перемещена к Фридбергу, где 27 мая в ее состав влились чины оставшихся двух групп полковников Барышева и Койды'⁶. 28 мая все власовцы под общим командованием Меандрова были этапированы в лагерь военнопленных POW№ 115 Гана-кер под городком Ландау (северо-восточнее Мюнхена). Здесь с ликвидацией власовской кадровой военной организации в августе 1945 г. и завершилась окончательно драматическая история вооруженных формирований КОНР.

Численность Южной группы от момента концентрации близ зональной границы до переезда в лагерь военнопленных под Ландау резко изменилась. Если по состоянию на 8 мая в Южной группе насчитывались около 19, 5 тыс. чинов, то после пересечения линии демаркации на биваках в районах Кладен, Оберлангедорф и Фридберг к 12 мая оказалось примерно всего 7830 чинов. Таким образом, убыль составила около 11, 7 тыс. человек (примерно 60%). Все они составляют фактически лишь одну категорию убыли — категорию дезертиров. Дезертирство в период 9-12 мая было узаконено распадом военной организации во многих власовских частях и подразделениях, личным примером отдельных офицеров (майор Б. В. Власов и др.), а в случае учебно-запасной бригады дезертирство превратилось в организованный роспуск подразделения приказом его командира и поэтому строго таковым считаться не может.

Основная причина дезертирства заключалась в падении воинской самодисциплины, вызванной распадом подразделений. Этого можно было бы избежать при одинаковой ответственности и единообразии представителей офицерского корпуса. Однако в связи с тем, что воинские части Южной группы только-только сложились, в них отсутствовала внутренняя спайка, ветеранские традиции и прочие необходимые элементы, превращающие вооруженные группы людей в отлаженный военный организм. Очень многое зависело от волевых усилий старших власовских офицеров. Там, где офицеры продолжали добиваться нормальной организации службы (штаб, офицерская школа и т.п.), де-410

зертирство было минимальным. Генерал-майор М. А. Меандров и полковник А. Г. Нерянин обладали всеми необходимыми качествами хороших строевых командиров и стали достойной заменой Ф. И. Трухину. Но Меандров вступил в командование с опозданием на сутки и 9 мая уже не мог пресечь распад частей, свои командирские способности в полной мере ему пришлось демонстрировать уже в американском плену.

Из дезертировавших 9-11 мая власовцев подавляющая часть, в конце концов, приобрела статус «перемещенных лиц» в союзнических оккупационных зонах. Такой вывод можно сделать на основании сведений о прочесывании местности в районах, прилегающих к зональной границе. В частности, патрулями и подвижными заставами 297-й стрелковой дивизии за период с 9 по 15 мая были пленены 18767 солдат и офицеров противника, в массе своей принадлежавших к 96-й и 48-й пехотным дивизиям Вермахта. Никаких сведений о пленении власовцев нет, а если бы они включались в число задержанных солдат н офицеров противника, то, несомненно, выделялись бы отдельной строкой. До этапа в Ландау численность чинов войсковой группы Меандрова сократилась с 7830 до 5730 человек за счет ушедших и демобилизованных уже в американской зоне, включая более 600 солдат и офицеров, отпущенных полковником С. Т. Койдой. С учетом прибывших в лагерь Ганакер из Австрии 680 чинов Зальцбургской войсковой группы генерал-майора А. В. Туркула под командованием у Меандрова оказались 6410 человек, включая примерно 250 гражданских лиц. Большинству из них, а также чинам казачьих корпусов, было суждено стать жертвами союзнической политики насильственных репатриаций в 1945-1947 гг.

Нет никаких сомнений, что важнейшим обстоятельством, сопровождавшим капитуляцию и распад подразделений вооруженных формирований КОНР в мае 1945 г., стало полное несоответствие надежд и иллюзий чинов власовской армии политическим реалиям действительности. В определенной степени ^от осознания столь драматического обстоятельства зависело и сохранение воинской организации. Факт общей капитуляции «Рмахта никак не влиял на распад влаеовских воинских час-^Теи' ^Что объясняется их фактической обособленностью от гер-

И

манских Вооруженных Сил, обозначившейся с середины апреля 1945 г. Но как только равнодушие и безразличие союзников к последующей судьбе власовских подразделений выявлялось с безусловной очевидностью, наступало стремительное разложение. Так произошло в случае с 1-й пехотной дивизией. Тем не менее, даже подобный деморализующий фактор не оказался решающим и не препятствовал сохранению власовских офицерских кадров в американском плену до августа 1945 г. Осознание враждебности союзников по отношению к власовцам происходило неравномерно в войсках КОНР, разбросанных друг от друга на большом расстоянии. В результате порой складывалось парадоксальное положение, при котором приказы генерала Власова противоречили действительным намерениям его командиров, как это мы видели на примерах частей под командованием В. И. Мальцева и Ф. И. Трухина.

Вмешательство власовцев в Пражское восстание обуславливалось не только провокацией со стороны германского командования, но и специфическим моральным состоянием чинов 1-й дивизии, хотя одного этого обстоятельства самого по себе было бы недостаточно. Вместе с тем выступление самой сильной власовской дивизии на стороне комендатуры «Бартош» в майские дни 1945 г. подчеркивает противоречивость отношений между власовцами и немцами в рейхе, позволяет сделать вывод о наличии скрытого конфликта между восточными добровольцами и германскими Вооруженными Силами. При любом развитии событий этот конфликт должен был рано или поздно вылиться в вооруженное противостояние. Кровопролитное участие 1-й дивизии в Пражском восстании не принесло власовцам никакой пользы, но в исторической ретроспективе оно превратилось едва ли не в самый яркий эпизод истории власовской армии, подчеркивая известную теорию «третьей силы» - ведь с точки зрения исторических фактов получилось так, что власовцы повоевали и против Красной армии, и против Вермахта.

Вопреки распространенным представлениям об инфильтрированное™ «штаба Власова» (фактически, штаба Трухина) агентурой «СМЕРШ», советская сторона и ГУКР «СМЕРШ» имели слабое представление о местонахождении и числен-

. 412

ности частей власовской армии в мае 1945 г. Северная группа Буняченко попала в поле зрения командования 13-й армии лишь в результате ее вмешательства в Пражское восстание. А. А. Власов был захвачен советской стороной не в результате агентурной операции, а случайного стечения обстоятельств. Предотвратить переход большей части чинов 1-й дивизии в американскую оккупационную зону командиры 162-й танковой бригады н 25-го танкового корпуса не смогли, вооружение и снаряжение дивизии стали трофеями армии США. Командование 297-й стрелковой дивизии и 46-й армии вообше не имело представления о находящихся перед ними частях Южной группы Трухина вплоть до захвата при прочесывании местности командира 2-й власовской дивизии. Требования о принудительной экстрадиции чинов XV и Отдельного казачьих корпусов советская сторона предъявляла лишь на основании сообщений штаба НОАЮ И. Б. Тито, части которой преследовали корпус Паннвица в последние недели войны.

Упорное стремление генерал-майора Ф. И. Трухина, командовавшего наиболее значительной по численности группой, избегать боевых действий с кем бы то ни было, и благополучно сдаться американской стороне наводит на мысль о том. что Трухин придерживался соответствующих приказов Власова. Ведь и Власов противился вмешательству 1 -й дивизии в Пражское восстание не потому, что слишком дорожит отношениями с немцами в последние дни войны, а потому, что дивизия теряла темп продвижения к зональной границе и, соответственно, лишалась благоприятных условий капитуляции. Если наш вывод справедлив, следовательно, стремление командования власовской армии предстать перед союзниками при капитуляции в наиболее сильном и представительном виде, очевидно, имело место, Дезертирство, разыгравшееся в последний момент в ряде власовских частей, было вызвано в доминирующей части не стремлением «вернуться на родину»* а отсутствием правовых гарантий с американской стороны и, конечно, применением ею оружия против сдающихся. Подтверждением нашего вывода служит тот факт, что части 297-й стрелковой дивизии, перед боевыми порядками которой разбегались вдасов-ць(, практически никого из них не пленили.

433

История власовских подразделений в майские дни 1945 г. по-прежнему оставляет множество вопросов, требующих продолжения исследовательской работы. Наиболее важным из них остается вопрос о причинах отсутствия радиосвязи между Северной и Южной группами, способной серьезно повлиять на события 6-8 мая.

Актуален вопрос и о позиции местного чешского населения по отношению к власовцам. Ликование, приветственные речи и прочие благожелательные действия чехов после событий 5-8 мая в Праге сочетаются с убийствами безоружных власовцев и дезертиров, примерами их выдачи враждебной стороне. Поэтому нам представляется, что движущим силам Пражского восстания было, в сущности, безразлично, от кого принимать военную помощь, и дивизия Буняченко оказалась здесь заложницей ситуации. Наконец, в судьбе власовских частей и подразделений при их капитуляции в мае 1945 г. решающую роль после объективного политического фактора сыграл фактор субъективный, человеческий. Под ним мы подразумеваем выполнение служебного долга офицерами, которое нельзя не признать искренним. Поведение и деятельность таких офицеров, как генерал-майор М. А. Меандров, полковники Н. А. Богданов, А. А. Зубакин, С. Т. Койда, А. Г. Нерянин, А. И. Рогожин, подполковники М. Д. Барышев, М. И. Головинкин и др., способствовали спасению жизни их подчиненных, по крайней мере, в майские дни 1945 г., и сохранению воинских кадров в союзническом плену до начала принудительных экстрадиций.

Примечания

¹ И. д. командира батальона с 3 февр., командир батальона с 15 февр. 1945.

³ 32-й артиллерийский полк СС испытывал острый недостаток боеприпасов. 3-й дивизион полка имел всего 2 батареи - в сумме не более 8 орудий, командиры которых экономили скудные снаряды в преддверии большого советского наступления. В апр. 1945 весь V горнопехотный корпус СС имел в полосе обороны 2, 8 орудия на один км фронта.

³ А. Д. Архипов считал, что было выпущено до 15 тыс. снарядов и мин. У командира 1-го полка в тот момент мелькнула мысль о том, что немцы хотят заставить дивизию расстрелять свой боезапас, чтобы затем разоружить или беспомощной «оставить на съедение красным».

шттъ 414

4 4-я авиадивизия Ш в первой декаде апр. 3945 имела менее 300 самолетов, прикрывавших всю группу армий «Висла». По словам официального историографа группы армий «Висла», действия авиадивизии «были крайне затруднены из-за постоянной нехватки горючего».

5 3олотавпн Михаил Петрович (J897-? j- участник Белого движения на Юге России. Окончил Одесское военное училище ( 19J 7}, штабс-ротмистр (на 1920). В эмиграции в Германии и Франции. Окончил в Париже Высшие военно-научные курсы систематического изучения военного дела Генерального штаба генерал-лейтенанта Н. К. Головина (68-й по списку. VI выпуск). Ротмистр (по РОВС на 1938).

6 Drei liter - «три лнтраь; другая версия ответа: «Дай титр'» Вероятно, гак прозрачно шутили не только в 1-й дивизии, так как в нашей коллекции есть аналогичное свидетельство власовиа, служившего знмой 194з в ударном противотанковом отряде полковника И. К Сахарова.

⁷ Одни из немецких офицеров, служивших в штзое группы лрмий »Центр» и встречавшийся с власовцами, в 1951 оценивал численность 1-й пехотной дивизии по состоянию на 20—22. апр. 1945 в 14 тыс человек, видимо. б< гз учета зачисленных на марше добровольцев

^s Дальнейшая история интернированной в Лихтенштейне гр\ ппы С%1ысловск: о-го выходит за рамки нашего исследования. Добавим только, что шуста 3 месяца в Лихтенштейне осталось только 280 беженцев, включая 20 женщин. Остальные, в большинстве своем, добровольно репатриировались летом 1945 в СССР. После встречи с представителями советской репатриашюнно« комиссии еще около 200 человек решили верится нл родину Оставшихся и отказавшихся от репатриации во главе с Б, А Смыс.юбскнм (менее 100 человек, преимущественно старых эмигрантов! правительство Лихтенштейна приняло решение репатриировать сплои, но в связи с бурными протестами со стороны жителей княжества отказалось от перзошчольною намерения В период с 9 яйг. О947 по 2 февр. 1948 после ьонечлшшш пи шгпоматлчес-Wim каналам 84 русских беженца через Геную огтыди в Apietmim Позднее правительство ФРГ оплатило правительству Лихтенштейну все расходы, связанные с пребыванием группы Смыслове кого на территории княжества в 1945-1.947.

По другой версии, генерал-майор В. И. Боярский в ответ на оскорбление ударил Е. А. Олесннского стеком по лицу.

Один из русских эмигрантов живших в Чехии, так оценивал деятельность сил Сопротивления в Протекторате в годы воины < < Вее яи господа " националисты" за все время немецкой оккуимии бы in " тшшм; имп" ели хорошие бутерброды и запивали настоящим кофе, в то время иль ipuiic славянские народы истекали кровью или гиб ш от гоюдл и иш> рителькоги

_| ^тРУДав лагерях». Очень жаль, что до сих нор мы не знаем, кто был эит полковником ч or чъе-

₁₂ ^{Го Им}«ни он действовал.

~ Отчасти, может быть, это объясняется тем обстоятельством, что s первой декаде мая 1945 А. А. Власов, по воспоминаниям разных очевидцев, переносил тяжелый грипп. А. Д. Архипов высказывается более категорично; «Положе-

415

mie В кгсорд за все время пребывания его в дивплш было как бы пленного > Б\нччепко».

^к" По другой версии - Биркспдорф, хотя не исключено, что речь идет об одном и том же населенном пункте с двумя названиями.

¹⁴ 24 ноября 1945 Военной коллегией Верховного Суда СССР осужден к расстрелу. Расстрелян 11 дек. 1945

^|? На встречу с советской стороны прибыли капитан, дна полковника, подполковник и «еще один в странной форме». У каждого было на груди от грех до пяти орденов.

¹⁶ Бригада С. Т. Копды на 95% была распущена на сельскохозяйственные работы в районе Ландау и в лагерь уже не вернулась, благодаря чему военнослужащие этой части преимущественно избежали экстрадиции. Вместе с подчиненными иа полевые работы ушел и командир бригады.

ВЛАСОВЦЫ

И НАСИЛЬСТВЕННЫЕ

РЕПАТРИАЦИИ 1945-1947 гг.

Исследователи до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно точной численности граждан Советского Союза, оказавшихся в мае 1945 г. в западных оккупационных зонах, На момент капитуляции рейха число граждан СССР, только зарегистрированных и учтенных Управлением Уполномоченного при СНК СССР по делам репатриации, составило 2222613 человек, в том числе - 791414 военнопленных и 1431199 гражданских лиц. Однако к концу осени 1946 г. из союзных зон ответственности состоялась репатриация 2352636 советских граждан, из которых 960039 человек были бывшими военнопленными, а оставшиеся 1392647 человек - гражданскими лицами. Сопоставив разные сведения о статистике репатриированных лиц, мы можем утверждать, что в период с ноября 1946 г. по декабрь 1951 г. из западных оккупационных зон и других стран в СССР возвратились примерно еще 556 тыс. человек, главным образом в 1946-1948 гг. От 450 тыс. до 620 тыс. советских граждан, избежав обязательной репатриации, отказались возвратиться на родину преимущественно по политическим мотивам.

Суммарная цифра репатриированных из западных оккупационных зон в 1945-1951 гг. и стран несоветского блока, атакже невозвращенцев, составляет от 3 млн. 360 тыс, до 3 млн. 530 тыс. человек. Из нее мы вычтем учитываемых в общем потоке до 50 тыс. добровольно или насильственно репатриированных русских эмигрантов первой волны, атакже 250тыс. армян, вернувшихся из эмиграции в Армянскую ССР. В итоге мы можем с осторожностью предположить, что в западных оккупационных зонах сразу же после капитуляции Германии в мае 1945 г, оказались округленно от 3 млн. 60 тыс. до 3 млн. 230 тыс. граждан Советского Союза, бывших таковыми по состоянию на 22 июня 194) г.

4J7

Данная цифра отчасти подтверждается статистикой Управления Уполномоченного по делам репатриации, относящейся к лету 1946 г. К 1 июля 1946 г. в британской оккупационной зоне офицерами репатриационных комиссий были выявлены 1172043 гражданина СССР, в американской - 1102058, во французской-85192, в Дании -11769, итого-2371062 человека. Из них 175849 сумели избежать репатриации в период с мая 1945 по июнь 1946 гг., а остальные к 1 июлю 1946 г. были репатриированы. Всего к декабрю 1946 г. в западных оккупационных зонах находились от 707 тыс. до 877 тыс. советских граждан. Из них 256 тыс. человек репатриировались в 1947-1951 гг. 175849 человек были учтены как граждане СССР, но избежали репатриации. От 276 тыс. до 446 тыс. человек не были учтены советскими репатриационными органами, так как в 1945-1951 гг. скрыли подлинное гражданство, находились на нелегальном положении и т. д. В последнюю категорию неучтенных можно, по-видимому, включить не менее 13 тыс. солдат и офицеров Группы Советских Оккупационных Войск (далее ГСОВ), советских культурных, торговых, технических работников, сотрудников резицентур и разведывательных органов, бежавших через зональную границу на Запад в 1945-1951 гг. Итоговая картина будет выглядеть так:

Эмиграция из Советского Союза в результате миграционных процессов 1941-1945 гг.

1. Всего оказались е западных оккупационных зонах на момент капитуляции Германии в мае 1945 - от 3 млн. 60 тыс. до 3 млн. 230 тыс. граждан СССР.

2. Выявлены в западных оккупационных зонах по состоянию на 1 июля 1946

- 2371062 гражданина СССР.

3. Возвратились в Советский Союз добровольно или подверглись насильственной репатриации в период с мая 1945 по июнь 1946

- 2194523 гражданина СССР.

4. Исчезли на этапах репатриации из союзнических в советскую оккупационную зону в период с мая 1945 по июнь 1946 (расстреляны без суда и следствия? )

- 690 граждан СССР.

418

5 - Сумели избежать репатриации в период с мая 1945 по июнь 1946

- П 75849 учтенных граждан СССР.

6. Возвратились в Советский Союз добровольно или подверглись насильственной репатриации в период с 1 июля по ноябрь 1946

-15811 3 граждан СССР¹.

7. Оказались неучтены советскими репагриациониьши комиссиями

- от 276 тыс. до 446 тыс. граждан СССР².

8. Возвратились в Советский Союз добровольно или подверглись насильственной репатриации, а также приехали из других стран в период с июля 1946 по декабрь 1951

- до 256 тыс. человек³.

9. В послевоенную эмиграцию влились:

9.1. неучтенные репатриационнымн комиссиями граждане СССР, скрывшие различными путями свое гражданство или находившиеся в 1945—1951 в западных оккупационных зонах на нелегальном положении - от 276 тыс. до 446 тыс. человек, а также советские перебежчики 1945-1951.

9.2. граждане СССР, учтенные советскими репатриационнымн ко -. миссиями, но избежавшие в силу разных обстоятельств насильственной репатриации - 175849 человек.

Итого: от 450 тыс. до 620 тыс. человек⁴

Особую роль в истории послевоенной эмиграции и Власов-ского движения играет характеристика правового положения чинов ВС КОНР и других добровольцев Восточных войск Вермахта, оказавшихся после капитуляции Германии в западных оккупационных зонах. При изучении поставленной проблемы постараемся расставить хотя бы отдельные, наиболее значимые акценты, ответив на два принципиальных вопроса.

1. Каким статусом обладали граждане СССР, принимавшие участие в боевых действиях в 194 О - 1945 гг. на стороне Германии и оказавшиеся после капитуляции в союзническом плену?

Женевская международная конвенция о содержании военнопленных от 27 июля 1929 г., ратифицированная законодательными органами многих государств (в том числе - Великобритании, Германии, США и Франции) ввела в международное право понятие «принципа формы». Статус солдат и офицеров армии противника, захваченных в плен в результате боевых действий, определялся не пх национальностью или гражданством,

419

а фактическим на момент пленения обмундированием ( формой ) Поскольку все солдаты и офицеры из состава германских Вооруженных Сил, имевшие гражданство Советского Союза и захваченные в плен союзниками, носили соответствующее обмундирование, то они в соответствии с Женевской конвенцией 1929 г. являлись германскими военнопленными со всеми правами, гарантированными конвенцией. В составе Вооруженных Силах государств антигитлеровской коалиции принимали участие в боевых действиях десятки тысяч граждан других государств, в том числе и Австрии, Германии и т. д., защита которых в случае немецкого плена обеспечивалась «принципом формы». Поэтому естественно предположить, что союзники обязались Женевской конвенцией к аналогичным действиям по отношению к пленным иностранным добровольцам германских Вооруженных Сил.

В статус солдат и офицеров власовской армии могли бы быть внесены коррективы, исходя из общеполитического значения КОНР. Однако, отказав в признании за КОНР политических функций, союзники автоматически вынуждались Женевской конвенцией к распространению на власовцев «принципа формы», также как и на любых других иностранных добровольцев германских Вооруженных Сил. В этом контексте чрезвычайно любопытно выглядят гарантии политического убежища, предоставленные власовцам 7 мая 1945 г. членами временного правительства Австрийской республики через генерал-лейтенанта Г, Н. Жиленкова. Если когда-нибудь выяснится, что предоставившие гарантии члены правительства Марек и Шмнткер обладали действительно определенным статусом, то власовцев можно будет рассматривать не только как военнопленных, но, в первую очередь, как политических беженцев. Важно, что свое гарантированное заявление члену Президиума и Полномочному представителю КОНР Марек и Шмиткер сделали до юридического окончания боевых действий и капитуляции Германии.

2. Являлись ли граждане СССР, принимавшие участие в боевых действиях в 1941-1945 гг. на стороне Германии, «изменниками родины»?

Ответить на этот вопрос однозначно гораздо более сложно, чем на предыдущий. Советский термин «изменник родины» шттт 420 шшт

мы недаром поставили в кавычки, так как он имеет не юридический, а политический характер, отождествляя нравственное понятие ((родина» с юридическим понятием «государство», рассматривать столь сложный вопрос необходимо в контексте определения Советского Союза как тоталитарного однопартийного государства. Характерными признаками такого государства являются узурпация полноты власти, материальных благ и результатов экономической деятельности правящей партийной номенклатурой, внесудебные репрессии и террор, а также фиктивность существующего законодательства. Порядок управления в тоталитарном государстве осуществляет бюрократический аппарат партии-монополиста и ее персонифицированного вождя. Поэтому мы можем согласиться с определением профессора И. А. Ильина, считавшего, что тоталитарный режим не является правовым в своей сущности, так как отношения со своими гражданами тоталитарное государство строит не на признании вшмшых нрш и обязанностей, а на основе грубого произвола. Человек уподоблялся расходному материалу и не существовал как частное неприкосновенное лицо,

В 1917-1941 гг. большевики уничтожили 134 тыс. клириков Православной Российской Церкви, Безжалостному раскулачиванию в период коллективизации подверглось около 1 млн, крестьянских хозяйств с населением от 6 до 8 млн. человек. В 1930-1932 гг. органы ОГПУ репрессировали более 500 тыс. крестьян, в том числе 290 тыс, человек получили разные лагерные сроки, а 33 тыс, были приговорены внесудебными карательными органами к расстрелу. Только за период с августа 1932 г, по июль 1933 г. на основании террористического постановления ЦИК и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» более 220 тыс. крестьян оказались осуждены либо на 10 лет лагерей, либо приговорены к расстрелу.

Жертвами депортаций и массовых ссылок из мест постоянного проживания в 1930-1940 гг. стали около 4 млн. человек, из которых от 1, 8 до 2, 1 млн. умерли в местах спецлоселсний в нечеловеческих условиях существования. В 1932-191.1 гг. в ре-

зультате умышленно организованного сталинским Политбюро голода в процессе насильственных хлебозаготовок осени 1932 г. погибли от 7 до 8, 5 млн. человек на Дону, Кубани, Украине, в Казахстане, Киргизии и в других регионах Советского Союза. В 1932 г. общее число отрицательных политических высказываний бойцов и командиров РККА, зафиксированных Особыми отделами ГПУ, превысило 300 тыс., а в 1933- достигло почти 350 тыс., в том числе угрозы начать повстанческую деятельность составили более 4 тыс. случаев. За 1933 г. в антисоветских высказываниях были уличены более 230 тыс. красноармейцев и более 100 тыс. представителей комначполи-тсостава РККА. По итогам 1935 г. категория преступлений по ст. 58-10 УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда») заняла первое место среди видов преступности в среде кадровых военнослужащих РККА. В 1933-1936 гг. органы ОГПУ-НКВД арестовали за «контрреволюционные преступления» 573238 человек.

По ныне официально опубликованным данным ФСБ РФ органы НКВД по политическим мотивам в период с октября 1936 г. по 1938 г. арестовали 1420711 человек, из которых 678407 были приговорены к расстрелу. В 1940 г. в СССР были осуждены 3401703 человека, из них 2091438 (61, 5%) оказались подвергнуты разного рода репрессиям в результате резкого ужесточения условий труда и государственной эксплуатации работоспособного населения в связи с изданием ПВС СССР 26 июня 1940 г. указа «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений».

Советский Союз периода 1930-1940 гг. не был правовым государством, в равной степени, как и нацистская Германия. Власть в СССР не обеспечивала неприкосновенность элементарных основ гражданской свободы, в первую очередь, личной безопасности. Граждане Советского Союза не имели права заниматься частным предпринимательством, не пользовались свободой передвижения даже внутри собственной страны. Их жизнь, собственность, трудовые усилия оставались объ-422

ектом безжалостных репрессий и беспощадной эксплуатации со стороны государства, потерявшего право на юридическую лояльность собственных граждан. Террористическими дейс. твиями, вкупе с отказом от зашиты прав своих военнослуж_а. щях в плену, власть в массе населения провоцировала госу. дарственную измену.

Поэтому рассматривать идейных власовцев или членов Национального Комитета «Свободная Германия», созданного на советской стороне, в качестве изменннпков государству, _Ло. яльностью которому они не были обязаны, вряд ли справед-щ. во. Более того, даже бессознательный, инстинктивный выбор советских людей, оказавшихся в годы войны на стороне Гер. мании, ни в коем случае нельзя рассматривать вне ковтенс_гз печальных последствий многолетнего воздействия на человека сталинской социально-экономической системы, в условиях т₀. тальной лжи, приспособленчества и конформизма деформцр₀. вавшей и уродовавшей нравственна ю природ}^- личности.

Вероятно, можно попытаться оценить участие граждан СССР в боевых действиях в 1939-1945 гг. на стороне противника с морально-этической точки зрения, но такой эмоциональный подход, на наш взгляд, заведет дискуссию в тупик Кто мо-жет безошибочно установить обязательные критерии и нор\_1Ь1 поведения для советского человека, прожившего 25 лет при од. ном из самых бесчеловечных режимов? Тем более, если «Бога и душу советская власть отменила»? Как можно требовать «правильного» поведения от сотен тысяч раскулаченных, расказаченных, депортированных, сосланных или тех. кто, надев личину «внутренней эмиграции», в душе годами вынашивал ненависть к «рабоче-крестьянской» власти?

С морально-нравственной точки зрения совершенно не-обоснованы обвинения власовцев в «воине против собственного народа» или в стремлении «развязать гражданскую войну». Во-первых, власовцы были сами частью разделившегося в себе народа. Во-вторых, 17 сентября 19.54 г. СССР вступил во Вторую мировую войну, пребывая 22 года с момента Октябрьского переворота в состоянии перманентной Гражданской войны, и Влаеовское движение представляется нам лишь ее очеред-423

ным и естественным этапом. Независимо от того, как сегодня относиться к участникам Власовского движения, сделавшим свой выбор сознательно, трудно оспорить очевидный исторический факт - массовое военно-политическое сотрудничество граждан СССР с противником в годы Второй мировой войны стало, в первую очередь, объективным и неизбежным следствием аницивилизационнои и антихристианской сталинской социально-экономической системы.

Отдельным вопросом, выходящим за рамки юридических и нравственных оценок Власовского движения, является вопрос о воинских преступлениях. Например, вначале 1980-хгг. бывший советский историк А. М. Некрич не оспаривал того очевидного факта, что среди власовцев могли быть военные преступники — лица, участвовавшие в массовых расстрелах, насилиях и грабежах гражданского населения до службы в ВС КОНР. Но мы не можем не согласиться с его последующим выводом: распространение подобных характеристик на всех солдат и офицеров власовской армии было бы ошибочным. Пополнения, поступавшие в ВС КОНР из Восточных войск Вермахта, не проверялись, и с ними во власовскую армию действительно мог попасть уголовно-преступный элемент, особенно среди рядового состава. Вероятно, это справедливо в первую очередь в отношении части каминцев и военнослужащих XV кавалерийского корпуса. Вместе с тем, мы заметим, что солдаты и офицеры, совершавшие воинские преступления, находились в рядах любой армии, участвовавшей во Второй мировой войне. Исследование столь болезненного вопроса должно в равной степени касаться всех воюющих сторон, а не только противников государств-участников антигитлеровской коалиции, как это преимущественно делается до сих пор. Разумеется, воинскому преступлению нет оправдания независимо от того, в какой армии служил преступник. Однако, например, основываясь на многочисленных частньис случаях ¹ предосудительного поведения советских военнослужащих в странах Восточной Европы и в Германии в 1944—1945 гг., было бы нелепым распространять криминальные храктеристики на всю Красную армию. В равной степени, с нашей точки зре-«ййша 424   , _; - v.

иия, такая же аналогия может быть применена и к ВС КОНР. Даже имевшие отношение к подобным преступлениям власовцы после капитуляции Германии являлись военнопленными союзных армий. Они должны были отвечать за совершенные деяния перед трибуналами и судебными инстанциями традиционной состязательной юстиции, а не перед советскими внесудебными репрессивными органами. Но союзники пренебрегли международным правом и предали собственные декларируемые судеб-но-политические принципы ради достижения сиюминутных и сомнительных выгод. Это трагическое обстоятельство лишило надежд на спасение и на традиционный состязательный уголовный процесс не только граждан СССР, но и почти всех вольных или невольных союзников капитулировавшей Германии, включая бойцов антикоммунистических вооруженных формирований из представителей народов Королевской Югославии.

Судьба граждан Советского Союза, оказавшихся после окончания Второй мировой войны в Европе в оккупационных зонах Великобритании, США и Франции, была предопределена печально знаменитыми Ялтинскими соглашениями 1945 г. История и механизм насильственных репатриаций 1945-1947 гг. в достаточной степени изучены в трудах британских исследователей Н. Бетелла и Н. Д. Толстого-Милославского, подкреплены свидетельствами и материалами Б. К. Ганусов-ского, А. И. Делианич, В. Г. Науменко, Б. М. Кузнецова и других очевидцев. Ввиду общей известности трагических событий 1945-1947 гг., связанных с насильственной репатриацией граждан СССР с зональной территории ответственности союзников в советскую оккупационную зону, мы остановимся лишь на их важнейших особенностях.

Печальная участь восточных добровольцев первоначально решалась не за столом официальных союзных переговоров, а в ходе личных контактов на высоком советско-британском уровне. Еще в октябре 1944 г. народный комиссар иностранных дел Союза ССР В. М. Молотов официально потребовал у правительства Его Величеств короля Георга VI безоговорочного возвращения в СССР всех советских граждан, независимо от их желания. В ответ британский министр иностранны* ми 425 тштя

ным п естественным этапом. Независимо от того, как сегодня относиться к участникам Власовского движения, сделавшим свой выбор сознательно, трудно оспорить очевидный исторический факт - массовое военно-политическое сотрудничество граждан СССР с противником в годы Второй мировой войны стало, в первую очередь, объективным и неизбежным следствием анидивилизационной и антихристианской сталинской социально-экономической системы.

Отдельным вопросом, выходящим за рамки юридических и нравственных оценок Власовского движения, является вопрос о воинских преступлениях. Например, вначале 1980-х гг. бывший советский историк А. М- Некрич не оспаривал того очевидного факта, что среди власовцев могли быть военные преступники - лица, участвовавшие в массовых расстрелах, насилиях и грабежах гражданского населения до службы в ВС КОНР. Но мы не можем не согласиться с его последующим выводом: распространение подобных характеристик на всех солдат и офицеров власовской армии было бы ошибочным. Пополнения, поступавшие в ВС КОНР из Восточных войск Вермахта, не проверялись, и с ними во власовскую армию действительно мог попасть уголовно-преступный элемент, особенно среди рядового состава. Вероятно, это справедливо в первую очередь в отношении части каминцев и военнослужащих XV кавалерийского корпуса. Вместе с тем, мы заметим, что солдаты и офицеры, совершавшие воинские преступления, находились в рядах любой армии, участвовавшей во Второй мировой войне. Исследование столь болезненного вопроса должно в равной степени касаться всех воюющих сторон, а не только противников государств-участников антигитлеровской коалиции, как это преимущественно делается до сих пор.

Разумеется, воинскому преступлению нет оправдания независимо от того, в какой армии служил преступник. Однако, например, основываясь на многочисленных частных случаях? предосудительного поведения советских военнослужащих в странах Восточной Европы и в Германии в 1944-1945 гг., было бы нелепым распространять криминальные храктеристики на всю Красную армию. В равной степени, с нашей точки зре-424

ния, такая же аналогия может быть применена и к ВС КОНР. Даже имевшие отношение к подобным преступлениям власовцы после капитуляции Германии являлись военнопленными союзных армий. Они должны были отвечать за совершенные деяния перед трибуналами и судебными инстанциями традиционной состязательной юстиции, а не перед советским! внесудебными репрессивными органами. Но союзники пренебрегли международным правом и предали собственные декларируемые судеб-но-политические принципы ради достижения сиюминутных и сомнительных выгод. Это трагическое обстоятельство лишило надежд на спасение и на традиционный состязательный уголовный процесс не только граждан СССР, но и почти всех вольных или невольных союзников капитулировавшей Германии, включая бойцов антикоммунистических вооруженных формирований из представителей народов Королевской Югославии.

Судьба граждан Советского Союза, оказавшихся после окончания Второй мировой войны в Европе в оккупационных зонах Великобритании, США и Франции, была предопределена печально знаменитыми Ялтинскими соглашениями 1945 г. История и механизм насильственных репатриаций 1945-1947 гг. в достаточной степени изучены в трудах британских исследователей Н. Бетелла и Н. Д. Толстого-Милославского, подкреплены свидетельствами и материалами Б, К. Ганусов-ского, А. И. Делнанич, В. Г. Науменко, Б, М. Кузнецова и других очевидцев. Ввиду общей известности трагических событий 1945-1947 гг., связанных с насильственной репатриацией граждан СССР с зональной территории ответственности союзников в советскую оккупационную зону, мы остановимся лишь на их важнейших особенностях.

Печальная участь восточных добровольцев первоначально решалась не за Столом официальных союзных переговоров, а в ходе личных контактов на высоком советско-британском уровне. Еще в октябре 1944 г. народный комиссар иностранных дел Союза ССР В. М. Молотов официально потребовал у правительства Его Величеств короля Георга VI безоговорочного возвращения в СССР всех советских граждан, независимо от их желания. В ответ британский министр иностранных 425

дел А. Идеи (впоследствии лорд Эйвон) дал соответствующие гарантии, фактически дезавуировав Женевскую конвенцию 1929 г. в части признания статуса неприкосновенности по отношению к пленным военнослужащим противника. Однако при объяснении с американскими партнерами советские дипломаты не нашли столь безоговорочного понимания. В январе 1945 г. начальник военной полиции Верховного командования союзных экспедиционных сил генерал-майор армии США А. Гульон заметил, что выдача военнопленных в немецком обмундировании противоречит Женевской конвенции. И. о. Государственного секретаря США Д. Грю в докладной записке от 1 февраля 1945 г. наивно пытался отстаивать необходимость соблюдения «принципа формы» по отношению ко всем без исключения военнопленным противника.

По-видимому, скрытое неприятие дипломатических инициатив советской стороны в соответствующих кругах МИД США и подтолкнуло И. В. Сталина к решению добиться безусловного урегулирования столь болезненного вопроса в ходе Ялтинской конференции 4-11 февраля. Итоги встречи на высшем уровне И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля оставляют впечатление крупной сталинской политической победы. Под влиянием обещания Сталина нарушить в одностороннем порядке советско-японский пакт о ненападении 1941 г. и принять участие в боевых действиях против Японии, Рузвельт был готов к уступкам на всех направлениях. И если англо-американские союзники, в конце концов, ради сохранения «наилучших» взаимоотношений с СССР предали легитимные правительства Польши и Королевской Югославии, разве могла представлять для них интерес послевоенная судьба почти 6 млн. советских граждан, оказавшихся в охваченной войной Европе?

В одной из застольных речей премьер-министр Великобритании сэр У. Черчилль назвал жизнь И. В. Сталина «драгоценнейшим сокровищем для наших надежд и наших сердец», выразив надежду, что она «сохранится для народа Советского Союза». На что после таких убедительных слов могли надеяться противники Сталина в Европе? И разве не менее власовской была уязвима с моральной и юридической стороны позиция 426

выдающегося британского политика? Ведь Черчилль произнес тост за человека, всего за неполных 6 лет до Крымской конференции предлагавшего И. Риббентропу «выпить за здоровье любимого вождя германской нации».

В своих мемуарах премьер-министр Великобритании - горячий поклонник сталинских военно-политического талантов - с особой трогательностью описывает, как советская сторона доставила в Ялту для аквариума в британской миссии золотых рыбок или лимонные корочки для коктейля, но ни словом не упоминает обстоятельств обсуждения вопроса о судьбе граждан СССР на территории ответственности союзных армий. Даже спустя более 10 лет после Крымской конференции лимонные корочки для коктейля казались Черчиллю более значимым мемуарным сюжетом. И все же вопрос о судьбе..перемешенных лиц» Сталин, Черчилль и Идеи предварительно обсуждали 10 февраля. Любопытно, что Черчилль первый заявит о готовности правительства Его Величества вернуть всех советских граждан. 11 февраля в Юсуповском дворце Ялты состоялось подписание межсоюзнических соглашений, которые считаются многими историками и специалистами «правовой основой» позорных насильственных репатриаций 1945-1947 гг. Советско-британское соглашение подписали В. М. Молотов и А. Плен, советско-американское - генерал-лейтенант А. А. Грызлов и генерал-майор Д, Р. Дин. 24 июня 1945 г. было подписано аналогичное советско-французское соглашение, советскую сторону представлял А. Я. Вышинский, сторону Французской республики - П. Шарпантье.

Советскими гражданами считались лица, имевшие гражданство СССР по состоянию на 1 сентября 1939 г. Столь значимый юридический нюанс формально защищал от репатриации не только лиц. имевших латышское, литовское, польское, румынское, эстонское гражданство, но прусских эмигрантов, а также тех, кто догадался бы объявить себя бывшими подданными Российской империи пли государств, оккупированных СССР в 1939-1940 гг. Суть соглашений по отношению к лицам, имевшим гражданство СССР по состоянию на 1 сентября 1939 г., сводилась к следующему. 427

1. Все граждане СССР отделяются в союзнических лагерях от военнослужащих германских Вооруженных Сил;

2. Самоуправление и организация быта для советских граждан устанавливались на основе советского законодательства при тесном участии представителей репатриационных комиссий СССР;

3. Англо - американские уполномоченные будут способствовать номере возможностей и с учетом имеющихся в их распоряжении транспортных средств, скорейшей отправке граждан в Советский Союз [выделено яши.- Пргш. К. А.].

Крайне важным нам представляется тот факт, что в соглашениях отсутствовало однозначно толкуемое понятие насильственной экстрадиции, а следовательно, указанное обстоятельство оставляло союзникам поле для дипломатического маневра по отношению к гражданам СССР, категорически не желавшим возвращаться на родину. Трагедию «перемещенных лиц» 1945-1947 гг. можно было сильно смягчить в результате расплывчатого характера фигурировавших в документах формулировок. Однако характер последовавших событий заставляет нас сделать вывод о преобладании других мотивов, в первую очередь, в действиях ответственных военно-политических кругов Великобритании.

К концу мая 1945 г. солдаты и офицеры ВС КОНР концентрировались в следующих лагерях для военнопленных и интернированных:

I. Зона ответственности британского командования:

а ) район Клагенфурта ( юг Австрии )

1. Территориальный межнациональный палаточный лагерь на Виктрингском поле:

чины Русского Корпуса; обоз и нестроевая часть Особого полка «Варяг» - не менее 4, 3 тыс, человек.

2. Региональные стоянки близ населенных пунктов Альтхо-фен - Фельдкирхен - Клайн Санкг-Пауль:

чины XV казачьего кавалерийского корпуса - 25 тыс. человек,

б ) лагерь Бишофсхофен ( южнее Залы / бурга )

Часть чинов Зальибургской войсковой группы генерал-майора А. В. Туркула - не менее 1 тыс, человек.

в ) полоса территориальных лагерных стоянок на 19 км вдоль р. Дравы от Лиенца на восток к ОберОраувхргу ( юго - запад Австрии )

428 ---

Строевая часть Отдельного казачьего корпуса генерал-майора Т. И. Доманова - 21904 человека.

г ) лагерь чинов Особого полка «Варяг» на севере Италии - \ тыс. человек.

Итого: ок. 53 тыс. солдат и офицеров.

П. Зона ответственности американского командования:

а ) лагерь POW № 115 Ганакер под Ландау ( юго - восток Германии )

Общевойсковая группа генерал-майора М. А. Меандрова

(на основе бывшей Южной группы ВС КОНР) - 5730 человек.

б ) лагерь военнопленных под Регенсбургом ( юго - восточное Нюрнберга )

Группа солдат и офицеров наземных подразделении ВВС КОНР - около 1, 6 тыс. человек.

в ) лагерь военнопленных под Майнцем ( юго - западнее Франкфур - та - на - Майне )

Группа солдат и офицеров наземных подразделений ВВС КОНР - 3 тыс. человек.

Итого: не менее 10, 3 тыс. солдат и офицеров.

Ш. Зона ответственности французского командования:

лагерь военнопленных у Ривена ( Франция ) Группа   офицеров  летных  частей   и подразделении ВВС КОНР - 200 человек.

ИТОГО: иа территории ответственности западных союзников - 63, 5 тыс. чннов ВС КОНР (51% от общей численности ВС КОНР на третью декаду апреля 1945 г. и 59% от численности вооруженных кадров).

Бытовое положение военнопленных власовцев разнилось. Условия содержания в британской оккупационной зоне в целом были лучшими. Здесь пленные располагались в шатровых палатках, теплый южный климат превращал стоянку в приятный бивак. О суточных продовольственных пайках мы можем судить по нормам выдачи в Казачьем Стане по состоянию на 22-23 мая 1945 г. На одного человека полагались: 400 гр. галет, 180 гр. консервированного мяса, ПОгр. сахара, 70 гр. масла, крупы - рис, макароны, бобы и т. д. Бивачный сип лаге-

429

ря позволял проводить торгово-обменные операции с местным населением и при желании без особого труда добывать дополнительное питание. Правда, нестроевая часть чинов полка «Варяг» в лагере на Виктрингском поле первоначально испытывала недостаток продовольствия и подкармливалась югославскими домобранцами, четниками и зборовцами. Но это объяснялось исключительно нераспорядительностью старшего по чину капитана, в конце концов, питание наладилось. Чины Русского Корпуса, полностью доверяя своему командиру полковнику А. И. Рогожину, вспомнили более тяжелый опыт Галлипо-ли и Лемноса 1920-1921 гг. и быстро наладили внутреннюю жизнь лагеря, вплоть до постановки спектаклей и концертов.

В части XV казачьего кавалерийского корпуса охотно наведывались офицеры Королевских Вооруженных Сил Великобритании. Они пользовались для верховых прогулок великолепным конским составом, принимали участие в скромных застольях. Некоторые из британских офицеров в 1918-1920 гг. служили в союзнических миссиях при штабах ВСЮР и других Белых армий. Они недвусмысленно намекали на возможность возобновления боевых действий против СССР. По мнению одного из офицеров корпуса ротмистра Б. К. Ганусовского столь содержательные намеки чрезвычайно способствовали сохранению воинской дисциплины и организации воинских частей.

Власовцы в американской оккупационной зоне и во Франции содержались не на биваках, а в уже обнесенных колючей проволокой специальных лагерях. Подчиненные генерала Ме-андрова возвели такой лагерь сами для себя, и первые ночи провели на голой земле, палатки начали поступать лишь через несколько дней. Американский паек был мизерным. Власовцы в Ганакере страдали от нехватки воды, но особенно сказывался табачный голод. Жизнь впроголодь вызывала ночные набеги на окрестные крестьянские картофельные поля. Группы власовцев по 10-15 человек пролезали под нижним рядом колючей проволоки и возвращались в лагерь с мешками, нагруженными молодым картофелем. Правда, если американский патруль ловил такого «промысловика», то заставлял бегать с тяжелым мешком рысью по лагерю, затем мешок отбирался, а содержи-

430

мое сдавалось в общий котел. Особой популярностью в лагере пользовались «параши» - разнообразные слухи и сплетни устного «солдатского радио». Большинство «параш» связывались с нормированием продовольственных пайков, а позднее и с перспективами насильственных репатриаций.

И в британской, и в американской оккупационных зонах в русских лагерях военнопленных по воскресеньям в походных церквях совершалась Божественная литургия. Многие власовцы искали духовной поддержки. По сохранившимся воспоминаниям, на каждой литургии отмечалось большое количество исповедовавшихся и причащавшихся. Особой популярностью пользовались проповеди священника Александра Киселёва, часто навещавшего из Мюнхена лагерь в Ганакере. Один из власовцев спустя много лет вспоминал: «Отец Александр [.,.] всегда умел из прочитанного Евангелия вывести то, что нас касалось в данную минуту, подбадривая и закладывая в нас вер> в Бога и надежду на лучшее будущее. Я всегда уходил из церкви с облегченным чувством - на душе становилось тихо, тепло и спокойно, что для состояния пленного необыкновенно важно. Его проповеди вселяли надежду (не оптимизм и не убеждение, что все будет хорошо) и сознание уверенности в полном осмыслении происходящего, независимо от конечного результата. [...] Многие только сейчас впервые приобщились к вере, хотя некоторые и знали, что они уже были в младенчестве тайно крещены бабушкой, ияней или матерью». В Ганакере военнопленные часто крестились.

Политические надежды и чаяния власовцев в союзническом ялену первое время оставались прежними. Практически никто из них не сомневался в возобновлении вооруженной борьбы с советской властью, только уже на стороне Вооруженных Сил Великобритании и США. Однако попытки активизации политической деятельности наблюдались лишь б местах дислокации военнопленных чинов Русского Корпуса и общевойсковой группы генерала Меандрова.

Полковник Рогожин пытался установить связь с генералами Власовым и Красновым. Из Виктриигского лагеря он посылал разведчиков, одному из  которых - унтер-офицеру

• 43 t

H. Б. Дроздовскому - к 21 мая удалось обнаружить местонахождение частей казачьих корпусов, но, естественно, никаких известий о Власове и о власовцах в Германии он не привез. Рогожин решил поддерживать связь с П. Н. Красновым, С. Н. Красновым и Т. И. Домановым путем переписки и искать возможность организации личной встречи. Массу приключений и переживаний испытала А. И. Делианич, колесившая вместе с небольшой авторазведкомандой в период с 23 мая до начала июня по всей Южной Австрии в поисках батальонов полка «Варяг», казаков и других соратников. Неоднократно она и члены ее группы оказывались буквально на грани перспективы заключения в репатриационный лагерь для граждан СССР, но каждый раз чудом избегали опасности. Несколько власовцев из группы Делианич получили свободу маневра в Южной Австрии и оказались невольными свидетелями потрясающих сцен насильственных депортаций, проводимых военнослужащими 8-й британской армии генерала Р. Мак-Крири.

В лагере POW-115 Ганакер генерал Меандров пытался придать внутренней жизни власовцев вид военно-политической организации. Вероятно, к тому побуждали свидетельства о Галлияолийско-Лемносской эпопее 1920-1921 гг. Тогда благодаря стойкости и дисциплине, в первую очередь, чинов I армейского корпуса генерала от инфантерии А. П. Кутепова сохранились кадры Русской армии. Как никто другой из старших офицеров власовской армии, Меандров желал сохранения ее организационного ядра и верил в неизбежность возобновления вооруженной борьбы при более благоприятных обстоятельствах. По прибытии в Ганакер из Фридберга Меандров установил внутренний дисциплинарный порядок: обязательные гимнастику, утренние и вечерние поверки, строевые занятия. Власовские офицеры, не занимавшие штатных должностей, были сведены в офицерский батальон под командованием полковника И. Д. Денисова. Регулярно проводились офицерские собрания и совещания старших офицеров.

В конце мая - начале июня 1945 г. специальным приказом за подписями Меандрова и Денисова состоялось производство в очередной чип группы власовских офицеров «за заслуги

432 ..

при марше от Хойберга до Фридберга». Это было последнее офицерское производство во власовской армии. Ганакер принял вид разоруженного военного лагеря, организационным центром которого остался штаб ВС КОНР. Уже упоминавшийся нами Г. Мишутенко, записал в дневнике 13 июня 1945 г.: «Американцы выразили генералу [Меандрову. - Прим. К, А.] удивление, что он держит в таком хорошем порядке огромную массу людей». Штабу Меандров придал новую сокращенную структуру, упразднив отделы, утратившие свое значение в условиях американского плена.

Структурная организация штаба общевойсковой группы генерал-майора М. А. Меандрова в лагере POW №115 (Ганакер) в период с 28 мая по 18 августа 1945 г.

1. Начальник штаба - полковник А. Г. Нерянин (обшая организация службы штаба).

2. Начальник оперативного отдела - подполковник В. Э. Мн-хельсон (поддержание в лагере воинской организации подразделений, учет кадров).

3. Начальник отдела пропаганды и агитации - майор Ю. А. Му-зыченко (организация власовской пропаганды и парирование выступлений представителей советских репатриациоиных комиссий).

4. Начальник отдела контрразведки - подполковник И. М. Грачев Заместитель начальника контрразведки -майор А. Ф. Чикалов

(выявление и изоляция лиц, замеченных в просоветской агитации н сторонников репатриации в СССР).

5. Заместитель командующего группой по хозяйственным делам - генерал-майор А. Н. Севастьянов (решение хозяйственных и бытовых вопросов, учет довольствия).

6. Советник командующего группой - генерал-майор В. Г. Ассберг.

По скольку лагерь находился близ Мюнхена, а визитеры в лагерь допускались, то Меандров довольно быстро установил контакты с русскими эмигрантами в американской оккупационной зоне. Ему особенно хотелось восстановить связь с руководством НТС. Еще до перевода власовцев в Ганакер он отправил на поиски двух членов НТС из числа подпоручиков последнего производства: Я. А. Труш-нович уехал под Мюнхен, а Ю. Н. Широбоков - в Кассель.

433

Разрозненные члены НТС и их семьи в первое послевоенное лето 1945 г. главным образом собирались в лагере барачного типа Менхегоф под Касселем, бытовая жизнь которого наладилась благодаря неутомимой энергии инженеров И. И. Виноградова и К. В. Болдырева. В мае J 945 г. НТС обзавелся собственным крытым фургоном, борта машины были расписаны по-немецки устрашающим словом «тиф» и союзные патрули немедленно пропускали «заразную» машину без проверки документов. Пользуясь столь примитивной хитростью, члены НТС курсировали по западным оккупационным зонам в Германии, подбирали отдельных граждан СССР, которым угрожала репатриация, и доставляли их в Менхегоф. На том же фургоне из Фюссена приехал в Менхегоф оправившийся после ранения председатель НТС В. М. Байдалаков.

Из бывшего лагеря строительной фирмы «Эрбауэр» в Нор-дхаузене (Тюрингия) в Менхегоф прибыли Г. С. Околович, М. Л. Ольгский, Е. Р. Островский (Романов) и другие активисты Союза. Здесь же летом 1945 г. оказались два известных офицера власовской армии -один из авторов Пражского манифеста 1944 г капитан А. Н. Зайцев (Артёмов), приехавший в Менхегоф из Фюссена и начальник УБ КОНР подполковник IT. В. Тензеров (Ветлугин), спасшийся в Пражском районе благодаря коменданту Лнарже капитану армии США Р. Е. Донахью. Подпоручик Труш-нович отыскал Байдалакова еще в Фюссене. Председатель НТС приказал ему немедленно возвратиться в Ганакер и передать Ме-андрову письмо с единственной рекомендацией: «Немедленно разбегаться, американцы всех выдадут Советам». В силу чрезвычайных обстоятельств Трушнович до Меандрова добраться не смог. Но далее если бы письмо Байдалакова и нашло своего корреспондента, оно бы не смогло предотвратить ни личной трагедии генерала Меандрова, ни трагедии его подчиненных.

Параллельно с восстановлением воинской организации своей группы, Меандров пытался воссоздать и Комитет освобождения народов России, как легитимный управительный орган, способный стать межпартийным русским антисталинским политическим центром в западной оккупационной зоне. Поскольку никаких сведений о судьбе членов Президиума КОНР

434

к Меандрову не поступило, он взял на себя ответственность за пополнение и инициирование деятельности КОНР.

Из действительных членов КОНР в лагере Ганакер находились лишь три офицера: генерал Меандров, майор Ю. А. Музы ченко и подпоручик В. М. Гречко. По их инициативе в члены КОНР были кооптированы еще 10 власовских офицеров: полковники Н. А. Богданов, В. Г. Киселёв, В. Д. Корбуков. А. Г. Не-рянин, В. Н. Новиков, подполковники М. II. Головинкин, Н. И. Коровин, В. Э. Михедьсон, Хаспабов и манор В. И. Цо-нев. В своих воспоминаниях полковник В. В, Поздняков упоминал о кооптации в члены КОНР также полковника И. Д. Денисова, подполковника И. М. Грачева, майора А. Ф. Чикалова. а также непонятно Откуда появившегося вГанакере «полковника Богуна», чья роль в захвате партизанами генерал-майора Ф. И. Трухина остается до сих пор неясной. Со слов Позднякова кандидатами в члены КОНР якобы стали еще несколько человек, в том числе - бывший капитан CA С. Б. Фрёлих и капитан В. Черемисинов. Однако никакими материалами ) казаннсе сообщение Позднякова не подтверждается. Нам представляется, что Поздняков просто перепутал старших офицеров штаба и новых членов КОНР, так как некоторые из них действительно являлись и теми, и другими.

В западных оккупационных зонах летом 1945 г. находились многие старые члены КОНР - профессор Ф. П. Боглтырчук, капитан А. Н. Зайцев, журналист А. С. Казанцев. Д. А. Левишшй. Б. П. Прянишников, А. С. Цагол, А. В. Щеглов и др.. но никто из них не пытался реабилитировать деятельность Комитета. фактически переставшего быть политическим органом еще до капитуляции Германии. Правда, задним числом Б.П.Прянишников упрекнул в бездеятельности по возрождению КОНР почему-то В. М. Байдалакова, но вряд ли он сам верил летом 1945 г. в перспективу воссоздания КОНР. Инициатива Меан-дрова имела чисто пропагандистский смысл и не повлекла за собой никаких организационно-политических последствий. Не исключено, что новым учреждением КОНР Меандров хотел воспользоваться в демонстрационных целях, надеясь лишний раз подчеркнуть перед американцами цели и значимость вла-

435

cьbckoh армии. Однако машина насильственных репатриаций \" же была запущена и с каждым послевоенным днем все больше набирала обороты.

В Отдельном казачьем корпусе во второй половине мая 1945 г. отношения между П. Н. Красновым и Т. И. Домановым внешне выглядели абсолютно спокойными, и даже, по свидетельству одного из офицеров, «исключительно дружескими», хотя Краснов, конечно, не простил Доманову интригу с переподчинением корпуса генерал-лейтенанту А. А. Власову. Но о судьбе Власова Доманов ничего не знал, хотя, возможно, догадывался, и игнорировать присутствие Краснова не мог. Общение между Походным Атаманом и начальником Главного управления казачьих войск (ГУКВ) протекало в корректной форме, так как оба казачьих лидера были вынуждены считаться с положением и авторитетом друг друга. Британский плен не шел ни в какое сравнение с американским, а Пасхальные недели и хорошее питание поддерживали уверенность казаков в благоприятном будущем.

Функции офицера связи между командиром 36-й бригады бригадиром Д. Мэссоном и Походным Атаманом исполнял майор 8-го Аргильского Сутерландского шотландского батальона (36-я бригада 78-й моторизованной дивизии XIII корпуса 8-й британской армии) В. Р. Дэвис. По свидетельству многих лиц Дэвис производил впечатление истинного джентльмена и классического британского офицера Вооруженных Сил Бго Величества, с чрезвычайным вниманием относившегося ко всем нуждам и заботам чинов корпуса и беженцев Стана. Однако в душе Дэвис руководствовался лишь одним мотивом для всех своих поступков: «Я солдат и должен был выполнять приказание». О средствах, используемых им на пути к достижению поставленной цели, Дэвис не задумывался.

] 5 мая по приказу начальника ГУКВ генерала Краснова по представлению генерала Доманова «за проявленную самоотверженность в организации эвакуации и за переход Альп в труднопроходимых условиях из Северной Италии в Южный Тироль» состоялись последние офицерские производства. Эти производства оказались последними не только в Казачь-

436  ': •• Г., .' ••

^ем Стане, но и вообще в казачьих частях власовской армии, ^так как сведений о производствах в XV кавалерийском и Русском корпусах после 15 мая нами не обнаружено. Из 41 воспроизведенного строевого офицера Казачьего Стаиа, в чин ^генерал-майора заслужили производство 9 полковников, в чин Полковника - 5 войсковых старшины и 1 есаул, в чин войскового старшины - 6 есаулов, в чин есаула - 7 подъесаулов, в чии Подъесаула - 4 сотника, в чин сотника - 5 хорунжих и в чии хорунжего - 4 казачьих подофицера.

К 22 мая из расположения строевых подразделений Казачьего Стана британские военнослужащие 8-го Аргильско-го Сутерландского шотландского батальона подполковника А. Д. Малколма полностью вывезли все легкое стрелковое вооружение. Разоружение Отдельного казачьего корпуса завершилось. Пистолеты и револьверы остались лишь у отдельных казаков, не пожелавших сдавать трофейное оружие. 26 мая британцы разоружили последнюю часть корпуса-отдельный конный жандармский дивизион, несший охран но-караульную и полицейскую службу в местах расположения Стана и конфисковали денежные средства Казачьего банка (около 6 млн. марок и 5 млн. лир), но внешне все оставалось спокойным.

По крайней мере, два события должны были встревожить Доманова.

Вечером 25 мая с визитом в его штаб, находившийся в отеле Лиенца «Золотая рыба», приехал из расположения 1-й Донской бригады 1 -й казачьей пластунской дивизии (на 14-16 км шоссе Лиенц - Обердраубург) генерал-лейтенант А. Г. Шкуро. Шкуро сопровождали адъютант сотник А. Половин, а также офицеры его штаба - ротмистры князь Н. Чегодаев и П. Бабушкин. А. К. Ленивов усматривал причину для конфликта в том, что Шкуро сразу же не представился Походному Атаману. Однако, зная характер батьки и его склонности, мы можем предположить, что бывший гроза Терека и Кубани времен Гражданской войны 24 мая загулял по поводу завершения тяжелого марша и прибытия в Казачий Стан, и выехал в Лиенц к Домаиову как только отошел от загула. Утром 26 мая несколько британских офицеров армейской контрразведки арестовали Шкуро и трех

• • 437

его офицеров. Арестованные были этапированы в Шпитталъ и помещены в лагерь для лиц, репатриируемых в советскую оккупационную зону. Причиной предварительного ареста Шкуро могло стать его участие в боевых действиях уже после объявления капитуляции.

Генерал-майор В. Г. Науменко не нашел объяснения причин неожиданного визита Шкуро в Лиенц в штаб Домаиова тем более остался неизвестным предмет разговора двух генералов. Версия А. К. Ленивова по поводу желания Шкуро сместить Доманова и принять общее командование над строевыми частями и беженскими станицами Казачьего Стана представляется нам фантастической. Мы склонны предполагать, что послушавший новостей и покрутившийся на марше 15-23 мая в британской оккупационной зоне А. Г. Шкуро меньше доверял британцам, хотя и был награжден в ноябре 1919 г. британскими союзниками орденом Бани, предоставлявшим кавалерам рыцарское звание. О чем-то таком и состоялся разговор между двумя казачьими генералами в ночь с 25 на 26 мая, ио на Доманова опасения Шкуро не произвели никакого впечатления. Тем более, у Походного Атамана были разные личные причины недолюбливать батьку.

26 мая Доманов собрал офицеров штаба. В заседании участвовали около 15 человек - генералы П. Н. Краснов, Доманов, С. Н. Краснов, М. К. Саломахнн н другие. В селах Деллах и Ир-шин близ Обердраубурга размещались 6, 5 тыс. горцев Северного Кавказа-бывшие чины формировавшейся в 1944-1945 гг Кавказской кавалерийской дивизии СС. Северокавказский штаб вДеллахе возглавлял генерал-лейтенант Султан Келеч Гнрей (Гирей Клыч) и он тоже принимал участие в заседании штаба. Утром 26 мая майор Дэвис в личном порядке известил Доманова о назначенной иа 28 мая встрече казачьих офицеров с генерал-фельдмаршалом Вооруженных Сил Его Величества Г. Александером. Столь важной новостью Доманов хотел поделиться со старшими офицерами Казачьего Стана. Совершенно неожиданно на заседании штаба появилась разведчица полка «Варяг» и Русского Корпуса А. И. Делианич, посланная 23 мая Рогозиным иа поиски русских добровольческих частей.

анов сообщил ей о полном незнании судьбы общевойско-класовских подразделений и об уже установленной связи ^v казачьим и Русским корпусами. На том, по предположе-Ю Домаиова, разговор и должен был завершиться. Однако Делианич, волнуясь, довела до сведения присутствовавших генералов всю информацию, собранную ею при передвижении £ з ~2 ъ мая. Из анализа предоставленной информации недвусмысленно следовало, что готовится экстрадиция. Доманов буквально рассвирепел, назвав достоверные сведения Делианич «бабьими сплетнями и провокацией», и пригрозил оторопевшей разведчице арестом. Все же, покидая заседание, она смогла убедиться, что ее рассказ оставил у всех «крайне тягостное впечатление».

27 мая в 17.00 в отель «Золотая рыба» с официальным визитом в сопровождении двух младших офицеров прибыл майор Дэвис и передал приказ: все господа офицеры Отдельного казачьего корпуса должны быть готовы к 13.00 следующих суток для встречи с командующим 8-й британской армией генералом Р. Мак-Крири, а возможно - и с геиерал-фельдмаршалом Г. Алексаидером. Цинизм Дэвиса достиг предела в кратком вежливом монологе: «Командующий армией приказал провести конференцию со всеми офицерами без разницы в чинах. И... пожалуйста, не забудьте предупредить генерала Краснова. Командующий очень заинтересован встречей с ним,.. Не тревожьте офицеров сегодня вечером. Передайте приглашение завтра утром. Сами понимаете... такая встреча... Господа офицеры могут взволноваться оказываемой им особой честью... Это потревожит их сон... Примите, однако, и эту просьбу, как приказание», [курсив наш. - Прим. К. А.]

28 мая в 8.00 приказ был передан по полевой связи в подразделения корпуса и беженские станицы, В 12.45 прибыл британский транспорт ~ автобус и 4 грузовика для приема офицеров штаба Походного Атамана и комендантских частей. В 13.15. чипы штаба закончили посадку и выевши в II 1штгни, на «конференцию» с представителями высшею ирипшпчои» командования. По пути движения колонны внес шпионил. новые машины из мест дислокации и расположения иросиыч

439

частей Отдельного казачьего корпуса. Из беженского лагеря Пеггец британцы вывезли 645 офицеров (320 донцов, 261 кубанца и 64 терца), находившихся вне строя, однако 426 офицеров беженских станиц от поездки на «конференцию» уклонились по разным причинам. В строевых частях остались лишь дежурные офицеры. Все они были собраны и репатриированы на протяжении последующих 3-4 суток.

В следовавшей из Лиенца в Шпитталь колонне из 118 грузовиков, находились 14 генералов, 2359 штаб и обер-офицеров, 65 военных чиновников, 14 докторов, 7 фельдшеров и 2 священника, всего 2461 человек. Конвоировали колонну 32 легких танка и десятки пулеметчиков на мотоциклах, всего более 1 тыс. британских военнослужащих 11-й пехотной бригады 78-й моторизованной дивизии. Усиленный конвой и необычность приглашения заронили у ряда казачьих офицеров смутные подозрения еще на маршруте. Несмотря на конвой из колонны на ходу сумели бежать и тем самым избежали выдачи: подъесаул Бородкин, сотники Зайковский, Кривеико, Снежников, Турлучев, хорунжие Гура и Сыромятников, но еще 16 офицеров были расстреляны британским конвоем при попытке к бегству.

В Шпиттале прибывших офицеров этапировали в особый лагерь, предназначенный для лиц, репатиируемых в советскую оккупационную зону, где уже находилась группа генерала Шку-ро. Сюда же доставили более 140 северокавказских офицеров во главе с генерал-лейтенантом Султан Келеч Гнреем и СС ваффен-штандартенфюрером К. К. Улагаем. Правда, на следующий день, благодаря мужеству и настойчивости жены Улагая, добившейся, по слухам, приема в штабе 8-й британской армии и югославскому подданству, Улагая освободили. Он благополучно окончил свои дни в Чили в 1953 г. на посту атамана местной общеказачьей станицы.

Вечером 28 мая генерал Доманов после встречи с представителями британской комендатуры сообщил о неизбежности репатриации в советскую оккупационную зону и дал понять, что это ему было известно заранее. С. Н. Краснов назвал Дома-нова преступником, но тот и так пребывал в состоянии на грани истерики.

440

Поведение Доманова 27-31 мая оставляет много вопросов, главными из которых остаются вопросы о том, когда Походный Атаман узнал о неизбежности выдачи и почему вплоть до позднего вечера 28 мая он молчал? Один из соратников полковника С. В. Павлова обвинял Доманова в открытом предательстве. В М. Одноралов считал, что Доманов намеренно организовал выдачу и довоенных эмигрантов, иадеясь спасти свою жизнь. По той же версии, поведение Походного Атамана на первых допросах в советской оккупационной зоне 30-31 мая также оставляло желать лучшего, но насколько обвинения Одноралова, имевшего с Домановым личные счеты, обоснованны, мы пока сказать не можем. С уверенностью можно сказать лишь одно: Т. И. Доманов не был агентом «СМЕРШ». Если на основании документов и протоколов допросов, хранящихся в Центральном Архиве ФСБ РФ, будет когда-либо доказано, что его деятельность на посту Походного Атамана Казачьего Стана во второй половине мая 1945 г. носила негативный характер, это происходило только вследствие слабоволия и малодушия Доманова, а не в результате выполнения им агентурных заданий. Надо отдать должное генералу от кавалерии П. Н. Краснову. 76-летний генерал повел себя более собранно, чем Доманов. В ночь с 28 на 29 мая им были составлены петиции Его Королевскому Величеству Георгу VI, в Международный Красный Крест и другие высокие инстанции. На рассвете петиции получили офицеры британской комендатуры, однако естественно, что никакой роли в событиях они уже сыграть не могли. Любопытно, что, как я власовцы Под Прагой, Краснов не отказывался предстать перед судом, если в том будег необходимость. Но он добивался суда гласного и состязательного, а не тисков сталинского уголовного процесса. В ту же ночь покончили с собой четыре офицера, не желавшие безоружными быть выданными на расправу. Среди них был известный журналист

усского Зарубежья, один из основателей знаменитого журнала «Часовой» Е. В. Рышков (Тарусский). Утром 29 мая на аП~

ельплаце лагеря обреченные отслужили последний молебен.

ри погрузке в транспорт, следующий в советскую оккупаци-Ую зону в Юденбург, британская полиция применяла палкИ

441 ШШ &

и дубинки. Путь от Шпнтталя в Юденбург составлял 185 км. Передача казачьих офицеров началась около 14.00 29 мая на мост) через р. Мур. В момент выдачи в советскую оккупационную зону покончили с собой еще пять офицеров: есаул Г. Ве-рескунов, подъесаулы И. Н. Гринько и И. Ы. Трофимов, сотник П. К, Орехов, хорунжий Г. И. Тулаев. Из выданных офицеров Казачьего Стана не менее тысячи человек не были гражданами Советского Союза и даже по грубо нарушавшим нормы международного права Ялтинским соглашениям 1945 г., репатриации не подлежали.

По некоторым сведениям, «благородные» британские джентльмены продат несколько старших казачьих офицеров (П. Н. Краснова, С. Н. Краснова, А. Г. Шкуро и др.] в буквальном смысле слова. Бежавший в 1991 г. в Великобританию сотрудник Центрального Архива КГБ СССР Митрохин вывез с собой сотни листов, скопированных с архив но-следственных дел, находившихся в 1970-1980-е гг. на секретном хранении. По его утверждениям, сотрудники Управления контрразведки «СМЕРШ» 3-го Украинского фронта, добивавшиеся персональной выдачи лидеров казачьей антикоммунистической эмиграции, предложили своим коллегам из штаба 8-й британской армии оставить у себя наличествующие в вещах казачьих генералов 15 кг золота и украшений в обмен на их репатриацию. К этому золоту (если оно существовало) однозначно не имел касательства генерал Краснов. Зато, по утверждениям одного из родственников П. Н. Краснова ииженер-мехаыи-ка А. И. Махонина, в Лиенце лишь у одного генерал-майора С. Н. Краснова было 25 чемоданов и «багажных мест» разного " добра», нажитого им явно не в бытность шофером парижского такси. И не на это ли обстоятельство намекал в разговоре с семьей Красновых в Москве нарком госбезопасности СССР генерал армии В. Н. Меркулов, называя англичан «историческими торгашами», готовыми «любого продать, не моргнув глазом», британскую политику -«проституткой», аФорэйн Оффис - «публичным домом»?

! июня 1945 г. в 6 утра на центральной площади беженского лагеря Пеггец началось соборное Богослужение, в котором

.     442

^^с1вовали практически все беженцы и чины строевых час-^и* божественную литургию совершали 22 священника, в том ^ле 5 протоиереев. Деревянный помост со святым престолом многотысячную толпу молящихся окружали сцепившиеся за руки юнкера Казачьего юнкерского училища. К 12 часам подошли грузовики в сопровождении британских бронетранспортеров...

Экстрадиция сопровождалась страшными сценами избиений пассивно сопротивлявшихся, самоубийствами матерей с детьми, гибелью в Драве пытавшихся бежать казаков. Акцию по насильственной погрузке с применением холодного и огнестрельного оружия совершали солдаты и офицеры 8-го Ар-гильского Сутерландского шотландского и 5-го Королевского Вест-Кентского батальонов 36-й британской пехотной бригады бригадира Д. Мэссона. Ряд лиц, переживших выдачу 1 июня, указывал, что в депортации и избиениях участвовали чины еврейской добровольческой Палестинской пехотной бригады из состава 8-й британской армии. Однако командир 8-го Ар-гильского Сутерландского шотландского батальона подполковник Малколм в 1956 г. в письме к В. Г. Науменко отрицал участие в репатриации не только подразделений Палестинской бригады, но и вообще британских военнослужащих еврейской национальности.

Поиск беглецов продолжался две недели. К 17 июня в советскую оккупационную зону были отправлены около 32 тыс. нижних чинов строевых частей и беженцев Казачьего Стана, включая женщин и детей. В период с 26 по 29 июня в долине Дравы военнослужащие 36-й британской бригады расстреляли всех верблюдов и более тысячи казачьих лошадей. Наиболее породистых и чистокровных лошадей британские военнослужащие конфисковали, все коровы и быки пошли на убой. Около 7 тыс. лошадей были розданы австрийским крестьянам. Судьба многочисленного личного имущества чинов строевых подразделений и беженцев Казачьего Стана осталась неизвестной.

Первые дни британского плена чины XV корпуса пребывали в жизнерадостном настроении и не сомневались в благополучном исходе своего не слишком обременительного шточе -. • - • 443 < ™я 0 Ш *

ния. Однако 15-16 мая командир 6-й британской бронетанковой дивизии генерал-майор Г. Мюррей, в зоне ответственности которого частично находились разоруженные подразделения корпуса, вызвал в свой штаб в Клагенфурт командира и старших офицеров корпуса. Фактически нарушив строго соблюдавшуюся тайну, Мюррей недвусмысленно дал понять ошеломленному X. фон Паннвицу, что казаков ожидает депортация в советскую оккупационную зону и им «стоит поразмыслить над ситуацией». Во второй половине мая 1945 г. подразделения корпуса находились в зоне ответственности трех соединений V корпуса 8-й британской армии: 46-й пехотной и 6-й бронетанковой дивизий, а также 7-й танковой бригады.

Без особой мотивации штаб V британского корпуса потребовал провести выборы Походного Атамана. 24 мая в Фельдкир-хене казаки 1-й дивизии и чины штаба вновь единогласно избрали Походным Атаманом генерал-лейтенанта X. фон Паннвица, на которого вторичное признание своего авторитета в условиях плена вновь произвело сильное впечатление. Важнейшим условием избрания казачьи делегаты потребовали недопущения в атаманский штаб ни одного немца, на что Паннвиц, поколебавшись, дал согласие. По обоюдному желанию казаков и офицеров Вермахта, все немцы 25 мая оставили командные должности и составили отдельный немецкий батальон.

26 мая Паннвиц был отстранен офицерами 46-й британской пехотной дивизии от командования корпусом н арестован. Вместе с ним британцы произвели арест 144 немецких и 690 казачьих офицеров, принадлежавших к штабу н частям корпусного подчинения. Всего по подразделениям XV казачьего кавалерийского корпуса для выдачи в советскую оккупационную зону были арестованы 26-28 мая более 1, 2 тыс. казачьих офицеров, включая 22 офицера 9-го калмыцкого кавалерийского полка и 876 офицеров Вермахта. Утром 27 мая из штабного 4-го блока бывшей 1-й дивизии дезертировал ее командир полковник Вермахта К. Вагнер, уговаривавший перед этим бежать к четникам и Паннвииа. Вагиер получил предупреждение о предстоящей выдаче от британского бригадира К. Ашера и, скитаясь длительное время в горах, пробрался в американскую

оккупационную зону в Баварию. В те же дни 26-27 мая из расположения полков начались побеги мелких групп как немцев так и казаков. Но, например, из штаба 1-й дивизии, ответственность за чинов которой после бегства Вагнера принял на себя полковник А. Сукало, к утру 28 мая не убежал ни один.

Днем 28 мая 130 казачьих офицеров из 1-й дивизии, имевших советское гражданство, под видом необходимости транспортировки в новые лагеря британские солдаты и офицеры перевезли в советскую оккупационную зону в Юденбург. 60 офицеров из числа эмигрантов после мучительных угроз со стороны расстрельной команды 3-го Уэльского гвардейского полка и даже перспективы сожжения заживо огнеметами оказались освобождены в лагере Вайтенсфельд, как «не подлежащие выдаче». С помощью разведгруппы А. И. Делианич они вскоре укрылись в лагере чинов Русского Корпуса в Клайн Санкт-Вейте. Более 4 тыс. младших офицеров и нижних чинов 1-й дивизии из лагеря Вайтенсфельд британцы доставили к 30 мая на станцию Гурк, откуда поездом отправили в Юденбург. Все-таки, благодаря попустительству командира 6-й бронетанковой дивизии и ряда его офицеров, очень многим казакам ч немецким офицерам из 1-й дивизии удалось бежать. Их число Ы. Д. Толстой-Милославский оценивает в «несколько тысяч». В состав выданных и бежавших в зоне ответственности 6-й бронетанковой дивизии у Фельдкирхена входили казаки Кавказского дивизиона, 1 -го Донского, 2-го Сибирского, 360-го и 9-го Калмыцкого полков.

В период с 28 мая по 5 июня военнослужащие британской 46-й пехотной дивизии передали в Юдевбурге представителям Управления контрразведки «СМЕРШ» 3-го Украинского фронта 17702 человека из XV казачьего кавалерийского корпуса, в том числе несколько сот немецких офицеров, 47 женщин, 5 детей и 7 священников. Кроме того, значительную группу чинов корпуса (не менее тысячи человек} обш/шо шлкчли н Ю/кпиург британские военнослужащие 7-й танковой оршады ирша.тра К. С. Купера. Здесь бежавших было траую меньше, шк ьак своеобразного обращения к полученным нрикаим i-n шгаиа V корпуса не скрынан лнпн, i смерил Mioppeiо 445 /«л

В состав подвергнутых насильственной репатриации в зоне ответственности 46-й дивизии и 7-й танковой бригады (район Альтхофен - Неймаркт) входили казаки 3-го и 4-го Кубанских, 5-го Донского, 6-го Терского и 8-го пластунского полков, а также рядовые и офицеры Отдельной пластунской бригады им. полковника И.Н. Кононова. Кононовцев, стоявших лагерем бл1гз Клайн Санкт-Пауль, на рассвете 28 мая выдали военнослужащие 46-й пехотной дивизии. Казаков погрузили на машины с традиционным обещанием «доставить в Канаду». Командир бригады полковник И. Г. Борисов покончил с собой при выдаче, но какой-то части кононовцев удалось бежать и спастись⁶. При всей драматичности ситуации из военнослужащих XV корпуса удалось спастись гораздо большему числу власовских казаков, чем из Казачьего Стана. В первую очередь, это касалось старых эмигрантов, в то время как из Лиенца их репатриировали поголовно, не взирая на венгерские, югославские, французские и нансеновские паспорта. Из репатриационного лагеря в 8 км от Таранто на юге Италии (восточнее Неаполя) были выданы примерно около 800 чинов Особого полка «Варяг», имевших советское гражданство. Выдача произошла несмотря на отчаянные протесты командира полка полковника М. А. Семенова и офицеров из числа старых эмигрантов.

В определенном смысле слова все несправедливости и беззакония, допущенные представителями германских Вооруженных Сил в 1941—1945 гг. по отношению к восточным добровольцам, искупил мужественным и действительно рыцарским поступком генерал-лейтенант X. фон Паннвиц. После ареста Паннвиц содержался в Альтхофене и 28 мая изъявил желание последовать за своими подчиненными в советскую оккупационную зону, желая разделить общую участь до конца. Прибывшая в Альтхофен из штаба Русского Корпуса А. И. Делианич оказалась свидетельницей трагического момента, когда Паннивц категорически отказался остаться в британском плену в ответ на уговоры одного нз русских друзей: «Я больше не немец: я - казак. Пусть мне будет... Как они, так и я! » В тот же день X. фон Паннвиц был передан в Юденбурге советским представителям. За Паннвиием мужественно последовал и офицер рус-.,.••: 446

ской Императорской гвардии, командир 360-го казачьего полка, _а также командир 3-й казачьей дивизии полковник Вермахта Э. В. фон Рентельн, позднее погибший в советском исправительно-трудовом лагере.

Откровенный цинизм и беспощадность, проявленные офицерами V и XIII корпусов 8-й британской армии по отношению к безоружным людям уже после окончания самой страшной в истории человечества войны, заставляют искать свое объяснение не столько в подписанных И февраля 1945 г. в Ялте межсоюзнических соглашениях, сколько в уже процитированных нами жестоких словах В. Н. Меркулова. Ведь «британские джентльмены» выдали на физическое уничтожение не только почти 60 тыс. строевых казаков, членов их семей и казачьих беженцев.

В период с 28 по 30 мая из международного территориального лагеря на Виктрингском поле британцы выдали на истребление маршалу Тито несколько десятков тысяч солдат и офицеров антититовских добровольческих подразделений - сербских монархистов-четников, югославских летичевцев и словенских домобранцев. Четникам обещали поездку в Пальма Нуову на встречу с Его Королевским Величеством Петром II, поэтому машины, прибывшие утром 28 мая на погрузку, сербы-четники брали штурмом. Всех четников с Виктрингского поля перевезли через Драву к Ферлаху, где монархисты тут же на глазах англичан были расстреляны из пулеметов бойцами НОАЮ, Более 16 тыс. выданных сербов и других югославов из числа противников нового социального устройства Югославии титовцы расстреляли в Кочевска Клисура, живых и мертвых вперемешку сбросили в Кочевскую пропасть.

Из лагеря в Римини с возгласом «Да здравствует король! » был выдан после многократных заверений и гарантий неприкосновенности командир СДК бригадный генерал К. Мушиц-кии. Органы госбезопасности социалистической Югославии (ОЗНА) давно добивались репатриации Мушицкого, и бритаи-ЦЫ провели выдачу в православный Рождественский сочельник января 1946 г, С Виктрингского поля с особым садизмом и издевательством над калеками, британцы выдали не только здоро-447

вых. но и раненых словенских домобранцев, включая слепых, тяжелораненых в гипсе и повязках, медицинский персонал до-мобранских лазаретов. По пытавшимся скрыться от погрузки инвалидам на Костылях, британские офицеры стреляли как в тире... Объяснения столь дикому отношению к военнопленным стоит искать по нашему мнению не в Ялтинских соглашениях, а в ослеплении собственной гордыней, свойственной менталитету британского офицера, в стремлении угодить своим высокопоставленным восточным союзникам.

Единственным формированием, целиком избежавшим экстрадиции 28-30 мая, стал Русский Корпус полковника А. И. Рогожина. Проявляя незаурядную настойчивость, всю вторую половину мая 1945 г. Рогожин писал нескончаемые меморандумы в штабы V корпуса и 8-й британской армии, но они тоже мало бы что дали, если бы решение о выдаче оказалось принято. Нельзя сказать, чтобы обстановка, в которой содержались корпусники, подогреваемая постоянными слухами и подробностями о репатриации, казалась благоприятной. В отдельных случаях британские офицеры не чурались демонстрировать свое презрение «коллаборационистам», однажды подполковник Вооруженных Сил Его Величества Фергюссон отказался подать руку русскому офицеру в немецком обмундировании.

В судьбе Русского Корпуса исключительную роль сыграл случай - встреча с полковником в отставке У. Лингом, работавшим в южной части Австрии и Северной Италии по линнн Международного Красного Креста. В 1919-1920 гг. Линг служил в составе британской военной миссии при ставке ВСЮР генерал-лейтенанта А. И. Деникина и неплохо разбирался в перипетиях русской Гражданской войны. Поведение белогвардейцев в 1941-1945 гг. казалось Лингу естественным и понятным, он использовал все свое влияние в вышестоящих штабах и уже 21 мая Русский Корпус был объявлен официально не подлежащим репатриации, несмотря на все старания советских представителей. Вместе с чинами Корпуса Рогожина спаслись часть солдат и офицеров полка «Варяг» и группа офицеров из 1 -й дивизии XV корпуса. В последней декаде октября 1945 г. остатки Русского Корпуса были перевезены в рабочий лагерь Келлер-448

берг (Австрия). 1 ноября 1945 г. приказом № 129 полковник А.И. Рогожин перевел Русский Корпус на гражданское положение, его солдаты и офицеры объединились в ветеранскую организацию Союз чинов Русского Корпуса (СчРК).

В американской оккупационной зоне массовые насильственные репатриации начались лишь спустя 8 месяцев после того, как они завершились у британцев. Такой временной разрыв мы связываем, во-первых, с тем, что власовцев в американских лагерях военнопленных находилось гораздо меньше, чем чинов двух казачьих корпусов в Австрии, а во-вторых, с тем, что советские репатриационные комиссии столкнулись с гораздо менее покладистым партнером. Добровольному возвращению на родину американцы никак не препятствовали, но и применять силу в отношении невозвращенцев не очень торопились. Поэтому вся вторая половина 1945 г. прошла в бесконечных хлопотах советских представителей по проведению пропагандистских акций в лагерях интернированных и «перемещенных лиц», а также по поиску и установлению местопребывания бывших активных офицеров власовской армии, особо интересовавших советские органы госбезопасности.

В первое время после окончания войны состоялась лишь одна значительная выдача власовцев во Франции. В августе 1945 г. группу офицеров из состава летных и наземных подразделений ВВС КОНР перевели из Ривенского лагеря в лагерь военнопленных, находящийся в 40 км от Шербура. В группе насчитывались примерно 200 человек, в том числе практически все летчики из числа комначсостава ВВС Красной армии. Генерал-майор В. И. Мальцев был настроен непримиримо, постоянно писал в разные инстанции меморандумы, в которых обосновывал политическое значение Власовского движения и невозможность для власовцев возвращения в СССР. Один из последних меморандумов Мальцев адресовал на имя Д. Эйзенхауэра. Тот факт, что власовские летчики находились во Франции, сыграл свою роль - здесь с репатриацией не тянули, как в американской зоне. 16 августа в Шербуре Мальцев был передан советским представителям, но в момент выдачи попытался покончить с собой, полоснув по горлу опасной бритвой. В тяжелом сосш-449

snmil Мальцева доставили в Москву и поместили в больницу Б\тырской тюрьмы. 28 августа старший оперуполномоченный 2-го отдела ГУКР «СМЕРШ» майор Адамов выписал ордер на арест бывшего командующего ВВС КОНР, но «следствие» по его делу возобновилось лишь 8 декабря после положительного заключения врачей.

Одновременно с Мальцевым или сразу же вслед за ним из Шербурского лагеря был выдан его заместитель и начальник штаба полковник ВВС КОНР А. Ф. Ванюшин. В перечень участников процесса старших власовских офицеров 30 июля-1 августа 1946 г. он не попал, возможно, ввиду слишком яркой биографии. По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР Ванюшин был расстрелян 24 августа 1946 г. В августе - сентябре 1945 г. в Шербуре были выданы почти все власовскме офицеры из этой группы. Был выдан и создатель парашютно-десантного батальона полковник М. Д. Коцарь, приговоренный в СССР к расстрелу 24 июня 1946 г. н расстрелянный. Расстреляли и власовцев - Героев Советского Союза С. Т. Бычкова (4 ноября 1946 г.) и Б. Р. Аитилевского (25 июля 1946 г.).

Командир 5-й учебно-тренировочной эскадрильи 1-го авиационного полка и офицер связи майор ВВС КОНР М. В. Тарковский, как и генерал-лейтенант X. фон Паннвиц, решил разделить судьбу своих подчиненных. Как гражданин Чехословацкой республики, Тарновский не подлежал репатриации, но добровольно последовал в советскую оккупационную зону и 21 августа в Галле был передан советским представителям. 27 августа в Галльском лагере для репатриантов сотрудники отдела контрразведки «СМЕРШ» 47-й армии арестовали Тарковского и позднее этапировали его в Потсдам. Военный трибунал Группы Советских Оккупационных Войск в Германии приговорил майора ВВС КОНР М. В. Тарновского к расстрелу 27 декабря 1945 г. Его расстреляли в Потсдаме 28 января 1946 г. Вдова и сын Тарновского, родившийся в феврале 1945 г., встретили конец войны в американской оккупационной зоне в Баварии. Тарновский-младший позднее переехал в США, где следы его потерялись. В 1999 г. Главная военная прокуратура Российской

450

Федерации признала расстрел М. В. Тарновского - сына полковника Русской армии и чешского гражданина - политической репрессией, реабилитировав авиатора посмертно.

Многим военнослужащим наземных частей ВВС КОНР в 1945-1946 гг. действительно удалось спастись, но летный состав и командование из числа граждан СССР в большинстве своем погибли. Спасая от репатриации жену В. И. Мальцева Антонину Михайловну, в суматохе послевоенных месяцев уцелел его личный адъютант поручик Б. П. Плющов, позднее принявший в США сан и ставший священником Православной Церкви в Америке с именем о. Бориса Власен-ко. Антонина Михайловна вторично вышла замуж за Г. Буш-манна. В 1995 г. она была еще жива и проживала в Вашингтоне. Удалось спастись от репатриации бывшему командиру 205-й стрелковой дивизии полковнику А. А. Трошину, который в 1950-1960-е гг. жил в ФРГ и под фамилией «Роллин» активно участвовал в деятельности СБОНР - послевоенной организации бывших власовцев. Судьба ряда офицеров ВВС КОНР до сих пор остается неизвестной.

На 1 августа 1945 г. в советской оккупационной зоне насчитывалось 86 лагерей, 18 комендатур, сортировочно-пересыльных пунктов и 6 приемо-передаточных пунктов для граждан СССР, поступающих от союзников. К январю 1946 г. из всех репатриированных на родину, включая захваченных фронтами Красной армии и оставшихся по разным причинам в советской оккупационной зоне, согласно сводке № 45 Управления Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации от 1 февраля 1946 г., 283092 человека были переданы в распоряжение НКВД-НКГБ СССР как участники боевых действий на стороне германских Вооруженных Сил в 1941-1945 гг.

По нашим подсчетам, из-за зональной границы и из-за рубежа были насильственно репатриированы в советскую оккупационную зону в период с февраля 1946 г. по май 1947 г. еще-более 4 тыс. восточных добровольцев. Таким образом, всего в период с ноября 1944 г. помай 1947 г. репатриации в СССР подверглись не менее 290 тыс. советских граждан, принимав-451

ших участие в боевых действиях на стороне германских Вооруженных Сил в 1941-1945 гг.

Однако конечная цифра существенно превышает установленный предел. Какое-то количество военнослужащих сумели при репатриации скрыть сведения о своей военной службе на стороне противника и оказались переданными в НКВД-НКГБ СССР по категории штатских лиц. Таковых на январь 1946 г. насчитывалось 55015 человек. Части репатриированных солдат и младших офицеров Восточных войск Вермахта или власовцев удалось вообще скрыть факт службы на стороне противника. Свое пребывание в западной оккупационной зоне они объяснили в проверочно-фильтрационных комиссиях угоном на работу, поиском родственников, участием в европейском партизанском движении, нахождением на спецпроверке и т.п. В частности, например, так избежал ареста летчик 1-го власовского авиационного полка подпоручик Ю. На спецпроверке в мае - октябре он показал, что с 24 октября 1944 г. до 3 марта 1945 г. находился в плену, а затем бежал к чешским партизанам, в рядах которых сражался до 17 мая. 8 декабря он был демобилизован из рядов ВВС Красной армии с сохранением звания лейтенант. Его фамилию мы не называем по понятным причинам.

Могли репатриироваться, как лояльные советские граждане, дезертиры из Восточных войск Вермахта, скрывавшиеся на протяжении последних шести месяцев войны на территории Венгрии, Польши, Чехословакии и законспирированная агентура противника. Осталось неизвестным, какой процент граждан СССР был передан органам НКВД - НКГБ СССР из категории пленных, находившихся на фильтрационных пунктах действовавших фронтов - ведь их задержание в полосе наступления фронта еще не являлось основным доказательством вины. Принадлежность к частям Вермахта и ваффен СС могли доказать обмундирование, документы, показания сослуживцев, но и они не всегда присутствовали.

Например, на 22 мая 1945 г. лишь на одном проверочно-фильтрационном пункте № 61 57-й армии 3-го Украинского фронта в Глейсдорфе (30 км восточнее Граца) содержались 5760 русских мужчин призывного возраста в гражданской 452

одежде. Согласно донесению в штаб 3-го Украинского фронта спецкомиссии во главе с подполковником Конаевым до 40% из них служили в Вермахте, а остальные лишь «привлекались к оборонным работам на территории Австрии». На том же пункте содержались еще 8180 бывших бойцов и командиров Красной армии, из которых 6, 2 тыс. человек служили в Вермахте, в том числе 4780 - в 14-й гренадерской дивизии СС «Гали-чина». Из проверенных 3 тыс. человек на пункте в армейский запасной полк 57-й армии все-таки было отпущено 150 человек. И сколько подобных ситуаций возникало на прочих армейских проверочных пунктах?

Очень многие из репатриированных западными союзниками в ноябре 1944 — мае 1947 гг. военнослужащих восточных добровольческих подразделений подвергались бессудным расстрелам на месте и при конвоировании от зональной границы до фильтрационно-репатриационных лагерей, как это было в случаях с чинами 1 -й пехотной дивизии ВС КОНР и двух казачьих корпусов. Несколько сот человек покончили с собой при этапировании союзниками к зональной границе и в момент выдачи. Наконец, несколько тысяч советских граждан союзники возвратили на Родину до ноября 1944 г., в 1943-1944 гг. (добровольцы группы армий «Африка» генерал-фельдмаршала Э. Роммеля и т.д.).

Поэтому в итоге мы определяем суммарную численность репатриированных восточных добровольцев из советской и западных зон ответственности в 1943-1947 гг. примерно в 350 тыс. человек (в том числе из западных зон - в 320 тыс. человек). Указанная цифра составляет примерно 32% от общего числа граждан Советского Союза, принимавших участие в боевых действиях на стороне германских Вооруженных Сил в 1941-1945 гг. Оставшиеся 68% (750 тыс. человек) по нашему мнению приходятся на боевые безвозвратные потери (не менее 450 тыс. человек), пропавших без вести, избежавших репатриации из западных оккупационных зон в 1945-1951 гг. (военная и послевоенная эмиграция из СССР), попавших в плен на Восточном фронте в 1941-1945 гг., дезертиров, перебежчиков на сторону партизан и сил европейского Сопротивления, 453

перешедших на сторону антисоветского вооруженного подполья в 1943-1944 гг. (УПА, часть каминцев), разоруженных по причинам неблагонадежности и возвращенных немецким командованием в лагеря военнопленных, небоевые потери, погибших в ходе прямых советских и немецких внесудебных репрессий (например, бессудный расстрел по приказу командования 703-го Белградского полка 233-й стрелковой дивизии 60 пленных 1-й казачьей кавалерийской дивизии в Питомаче 26 декабря 1944 г., подавление немецкими силами безопасности и Вермахтом восстания 797-го грузинского пехотного батальона на острове Тексель в апреле 1945 г. и на прочие аналогичные случай).

Не менее важной задачей, чем репатриация воинских контингентов ВС КОНР из-за зональной границы, для ГУКР «СМЕРШ» представлялся розыск, установление и репатриация в Советский Союз активных руководителей Власовского движения и старших офицеров власовской армии в индивидуальном порядке. При этом зачастую поиск того или иного власовца зависел не от его чина в ВС КОНР, а в особой активности и здесь судьбы власовских офицеров складывались по-разному.

Сломленный морально всеми обстоятельствами последних двух лет, начальник русской колонии в Мариенбаде генерал-майор И. А. Благовещенский решил возвратиться в Советский Союз добровольно. В конце мая 1945 г. из Мариенбада он приехал в Пльзень и оставил в репатриационной комиссии свой домашний адрес. 3 июня он был арестован и вскоре отправлен в Москву в ГУКР «СМЕРЩ». Вопреки утверждениям А. С. Казанцева, генерал-майор Д. Е. Закутный сотрудникам контрразведки «СМЕРЩ» не сдавался. Оставленный Власовым в апреле в Фюссене, Закутный попал под репатриацию случайно: 20 мая в Фюссене его арестовала как подозрительное лицо германская военная полиция. 13 июня из американской зоны Закутного выдали советским представителям.

С лета 1945 г. контрразведкой «СМЕРШ» в американской оккупационной зоне активно разыскивался полковник В. В. Поздняков, бежавший вглубь зональной территории еще до этапирования власовцев Меандрова в лагерь под Ландау. 9 ок-•ИМ 454

тября трибуналом ГСОВ в Германии он был заочно приговорен к расстрелу. Советская администрация также требовала выдачи генерал-майора И. Н. Кононова, майоров Ф. М. Легостаева и Е. И. Сиыицына (Арбенина), но особо настойчиво - бывшего 2-го секретаря Ростокинского райкома ВКП (б) Москвы Г. Н. Жиленкова и начальника штаба 19 -й армии Западного фронта генерал-майора В. Ф. Малышкина - ближайших соратников А. А. Власова. Последние двое попали в руки контрразведки «СМЕРШ» когда практические все руководители Вла-совского движения и старшие офицеры ВС КОНР находились в Бутырской тюрьме и в Лефортово,

Малышкин и Жиленков имели все шансы спастись, скрытно отсидевшись в американской зоне на нелегальном положении в 1945-1946 гг., как это удалось сделать под Мюнхеном И. Н. Кононову. Местопребывание В. Ф. Малышкина после прихода в конце апреля 1945 г. в Фюссен американцев, было известно лишь трем власовцам: капитану В. А. Ларионову, майору И. Л. Юнгу и члену КОНР Д. А. Левицкому. Где находился в мае 1945 г, Г. Н. Жиленков, не знал никто. Однако, в отличие от генерал-майоров И. А. Благовещенского и Д. Е. Закутного, Жиленков и Малышкин пытались выполнить последнее распоряжение Власова и вступили в контакт с представителями американского командования, чтобы добиться гарантий политического убежища для власовцев. В конечном итоге это стремление выполнить свои обязательства до конца стоило им жизни.

Вечером 29 апреля в Зеедвальд, где ожидал известий В. Ф. Малышкин, приехали на американской машине В. А. Ларионов и Д. А. Левицкий, сообщив власовскому генералу о приходе в Фюссен передовых частей 7-й армии США и о размещении в Несселтванге одного из армейских штабов. Малышкин тут же в сопровождении капитана В. К. Штрик-Штрикфельда выехал в Несселтванг, где встретился с начальником отдела военной разведки («G Л») полковником армии США У. Снайдером и изложил суть полученного от Власова задания. Снайдер с явным интересом и не без сочувствия выслушал Малышкина, однако ничего конкретного в ответ сообщить не мог. 30 апреля Малышкин встретился в штабе 7-й ар-

.455                    -.-••

мин с русским по происхождению полковником армии США Г. Л. Артамоновым - кавалером многих наград и участником Белого движения на Юге России. Артамонов смог предложить лишь капитуляцию на общих основаниях Женевской конвенции. В переговорах 30 апреля - 1 мая 1945 г. каким-то образом затрагивался и вопрос о форме власовцев, но какие выводы сделали для себя старшие офицеры штаба 7-й американской армии генерала А. М. Пэтча осталось неизвестным. Очень возможно, что столкнувшись со столь специфическим формированием, как власовская армия, американцы первоначально искренне пытались разрешить статус ее чинов на основе уже упоминавшегося нами «принципа формы». Но действительность оказалась иной. Запросив вышестоящие инстанции, генерал Пэтч не мог сообщить власовцам ничего утешительного относительно их будущей судьбы.

С 30 апреля Малышкин и Штрик-Штрикфельд «де-факто» содержались в плену, хотя американцы и обещали доставить их «к линии фронта, как только изменится обстановка». В действительности союзники тянули время и Пэтч безусловно получил приказ о задержании власовцев до капитуляции Германии, ожидавшейся со дня на день. До 5 мая власовские парламентеры ожидали развития событий в лагере для интернированных лиц в Геппингене у Штуттгарта. Здесь 4 мая генерал Малышкин на прогулке случайно встретился с четырьмя власовскими офицерами - полковником И. П. Шелаевым⁷, майором И. Л. Юнгом⁸, капитаном Н. Ф. Лапиным¹» и подпоручиком В. И. Быкадоро-вым¹⁰. Все они были интернированы американцами как парламентеры, пытавшиеся при различных обстоятельствах добиться политических гарантий для чинов ВС КОНР.

На следующий день многих интернированных и военнопленных из Геппингенского лагеря перевезли в поселок Медвежий под Аугсбургом. Здесь после капитуляции Германии все интернированные власовцы стали военнопленными. 18 мая в Медвежий после неудачных попыток выполнения парламентерских обязанностей был доставлен из-под Майергофа Г Н.Жиленков, встретившийся с группой Малышкина 26 мая на мессе в местной католической церкви. Вместе с иим был

456.-

и подполковник В. Ф. Риль, участвовавший в 1942 г. в создании РННА под Смоленском еще в то время, когда Власов служил заместителем командующего Волховским фронтом.

В Аугсбургском лагере власовцы содержались вместе с известными представителями военной, промышленной и политической элит рухнувшего рейха. Здесь же некоторое время находились рейхсмаршал Г. Геринг, генерал-фельдмаршалы В. Лист, Г. фонРундштедт, генерал-полковникГ. Гудериан, генерал-майор Р. Гелен, блестящий авиаконструктор В. Мессершмидт и др. Безделье усиливало тоску и скуку от неопределенности положения, тем более что американский плен в бытовом смысле не подлежал сравнению с немецким. Паек выдавался более чем в достаточном количестве, никаких работ по лагерю военнопленные не совершали и на целый день предоставлялись сами себе.

Власовцы занимали себя кто чем мог: Штрик-Штрикфельд писал труд по философии, Быкадоров делал мундштуки, Жилен-ков слесарил, Юнг читал книги на немецком языке. В наиболее тягостные и тоскливые часы Малышкин с успехом наизусть декламировал стихи Агнивцева, Алигер, Есенина и других любимых поэтов. 1 августа власовцев перевезли в лагерь Секкен-хайм под Маннгеймом. На одной из промежуточных станций Жиленков решил бежать, но Штрик-Штрикфельд отговорил его от побега и позднее раскаивался в том всю оставшуюся жизнь. В поезде они встретились с полковником В. А. Кардаковым¹¹ и капитаном В. А. Денисовым¹² - последними власовскими офицерами, присоединившимся к группе Малышкина. В Секкен-хайме режим существенно не изменился, но 2 октября 1945 г. шесть власовцев из числа имевших советское гражданство во главе с Малышкиным, были неожиданно перевезены в лагерь Управления Стратегических Служб США Оберрусель в 18 км от Франкфурта-на-Майне.

С Малышкиным отправились Денисов, Жиленков, Кар-даков, Лапин и Риль. В Оберруселе режим оказался существенно жестче, кроме этого власовцы подвергались допросам представителей УСС США во главе с сотрудником Государственного департамента старшим лейтенантом армии США М. Сандерсом.

457

К тому моменту судьба власовцев была предрешена. Еще 11 июля 1945 г. и. о. Государственного секретаря Д. Грю прислал из Вашингтона краткую телеграмму в ответ на запросы штаба Эйзенхауэра: «Генерала Жиленкова и генерала Власова н всех [курсив наш. - Прим. К. А.] их офицеров считать предателями союзной державы и военными преступниками н выдать советским властям». Таким образом, Грю, еще недавно отстаивавший перед советскими дипломатами положения Женевской конвенции, фактически санкционировал попрание той же конвенции. Телеграмма чиновника в ранге Госсекретаря давала основание к насильственной репатриации в СССР всех власов-ских офицеров, включая и ие являвшихся гражданами Советского Союза. Нет никаких сомнений, что у представителей УСС США было иное мнение на этот счет. Перевод в особый Обе-руссельский лагерь можно рассматривать как попытку скрыть наиболее интересовавших советскую сторону власовцев от интенсивных поисков «СМЕРШ». Отношения между союзниками портились, и до начала «холодной войны» оставались считанные месяцы...

В Оберусселе власовцы предоставили крайне заинтересовавшие американскую разведку сведения военно-поли-тнческого характера. Г Н. Жнленков подробным образом охарактеризовал систему партийных и политических органов и подготовил серьезный аналитический доклад о перспективах послевоенной политики Сталина в Европе. Многие версии Жиленкова оказались пророческими, В частности, Жиленков настаивал на неизбежности полной советизации Польши н уничтожении подпольных отрядов и комендатур национальной Армии Крайовой, декоративной ликвидации Коминтерна, готовности советской военной администрации к репрессиям против политических противников в Восточной Германии.

Малышкин на основе опыта преподавательской деятельности в Академии Генерального штаба в 1940-1941 гг. составил докладную записку о подготовке командных кадров в РККА и параметрах мобилизационных планов 1940-1941 гг. Кардаков и Риль предоставили сведения, касающиеся кадров wmmm. 458 4% тФт &

и организации артиллерии по состоянию на 1941 г.Лапин, проходивший в 1930-е гг. службу в разведке одного из погранот-рядов на Дальнем Востоке, дал информацию об организации системы Дальневосточной погранохраны и разведоперашш пограничников.

Наиболее ценные сведения сообщил американцам В. А. Денисов, охарактеризовавший ряд советских военно-морских баз во Владивостоке, Мурманске и Архангельске. Не исключено, что именно поэтому Денисову удалось спастись, единственному из всей группы Малышкина. Интерес для У СС могли представлять сведения Малышкина о мобилизационных планах и, соответственно, потенциальных людских ресурсах СССР, а также аналитический доклад Жиленкова. Однако, сведения об артиллерии РККА по состоянию на 1441 г. и, тем более, о системе погранохраны и разведки Дальневосточного края иа 1935-1938 гг. вряд ли были значимыми ввиду нх безусловного старения.

Сандерс желал или, по крайней мере, выражал Жиленкову свою готовность спасти власовцев путем организации побега и их последующей конспирации в американской оккупационной зоне. Малышкин (новый псевдоним «Володин») и Лапин (новый псевдоним «Славин»), должны были осесть для политической антисоветской деятельности в Фюссене. Жиленков под псевдонимом «Максимов»-в Мюнхене. Паролем должна была служить первая строчка из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Парус». С 20 по 23 февраля i 946 г. всех власовцев вызывали на собеседование с представителями советской репатрна-циониой комиссии, однако все они естественно категорически отказались возвращаться в Советский Союз.

«СМЕРШ» упорно добивался выдачи власовцев даже после известного выступления У. Черчилля вФултоне 15 марта 1946 г., знаменовавшего явный поворот в отношениях между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. И теперь трудно сказать, какими резонами руководствовалась американская оккупационная администрация, выдававшая за «железный занавес» группу руководителей и активных участников Власовского движения в марте, апреле и мае 1946 г. шккю 459 ттт

когда политическая ситуация в мире становилась все более недвусмысленной.

25 марта советским представителям в Эйзенахе передали в наручниках В. Ф. Малышкина. Жиленкова передали в советскую оккупационную зону 1 мая. В. А. Кардакова, В. Ф. Риля, Н. Ф. Лапина и В. А. Денисова перевезли из Оберусселя в лагерь № 14 в Хересфельд. В ночь с 26 на 27 апреля из этого лагеря капитан Денисов бежал - он сумел легализоваться и остаться на жительство в ФРГ, о чем, спустя 30 лет, соответствующие органы поставили в известность родственников. Риль был настолько болен и слаб, что бежать вместе с Денисовым не смог. Вскоре Лапин и Риль были выданы из Хересфельда советским представителям. В. Ф. Риль был расстрелян 3 марта 1947 г., В. А. Кардаков - 23 июля 1947 г. Малышкин и Жиленков стали участниками процесса старших офицеров власовской армии, разделив участь А. А. Власова.

Н. Ф. Лапин был осужден на 20 лет лагерей и, освободившись по амнистии 1955 г., поселился в Новосибирской области. В конце 1950-х гг. его друзья в Париже получили от него единственную и очень короткую открытку, подтверждавшую, что бывший власовский разведчик остался жив. Больше Лапин на Запад никогда и никому не писал, его дальнейшая судьба нам неизвестна.

Уцелевшие в американской оккупационной зоне власовцы оказались в политическом смысле полностью обезглавлены, так как все старшие офицеры ВС КОНР и руководители Вла-совского движения к маю 1946 г. находились в Москве. Обладая незаурядным опытом каждодневного морального и физического выживания в сталинском государстве, власовцы вместе с тем были по-детски наивны в своих представлениях об общечеловеческих ценностях и о соответствии декларируемой политики жестоким реалиям. Прожив 15 лет в условиях экономической нищеты и государственного террора, многие власовцы из «подсоветских» людей первоначально наивно верили в «освободительные» цели Германии, а затем столь же искренне. - в высокие принципы американской демократии или «честное слово» британского офицера. Политическую наивность 46о

нельзя ставить им в упрек или в вину - она была естественной и труднопреодолимой в сознании советского человека, находившегося в постоянной внутренней оппозиции по отношению к режиму на родине. Но та же наивность привела к безусловной трагедии последнего командующего власовскими кадрами генерал-майора М. А. Меандрова.

Начальником лагеря в июле 1945 г. Меандров назначил обладавшего достаточным авторитетом среди подчиненных полковника А. Г. Нерянина. В то время побег из лагеря не представлял особой сложности. Охрана относилась к обязанностям халатно, а в Мюнхене русские общественные организации охотно помогали обустройству беглецов. Однако Меандров категорически запретил самовольные побеги офицерам и добивался от них столь же строгого дисциплинарного воздействия на своих подчиненных.

На одном из первых допросов в Управлении контрразведки «СМЕРШ» ГСОВ в Германии 28 февраля 1946 г. Меандров откровенно мотивировал занятую позицию следующим образом: «Намерения бежать из лагеря, несмотря на полученные указания от В. М. Байдалакова, я не имел, так как считал это позорным явлением. Раз мы по своим политическим убеждениям не желаем возвращаться на родину, значит, нам должен быть предоставлен приют. Кроме того, я считал себя обязанным разделить свою судьбу вместе с участниками РОА, содержавшимися в лагерях, так как являлся лицом, возглавлявшим Русское освободительное движение после исчезновения Власова». Некоторые власовцы (Ф. М. Легостаев и др.) полагали, что подобная установка внушалась Меандрову председателем НТС. Тем самым НТС представлялся косвенным виновником гибели тысяч солдат и офицеров власовской армии, а Меандров - марионеткой Союза.

В реальности ситуация в 1945-начале 1946 гг. выглядела с точностью до наоборот: Байдалаков с июня 1945 г. уговаривал Меандрова санкционировать побеги из лагеря и бежать самому. Показания власовского генерала недвусмысленно доказывают: в своих распоряжениях и приказах он исходил исключительно из собственных представлений и иллюзии В тою, подавляющее большинство власовцев Меандрова подверипкг нрп-461

нудительной репатриации в советскую оккупационную зону, а мечта их последнего командира сбылась: после репатриации он разделил наихудший вариант «общей судьбы» военнослужащих власовской армии.

Численность личного состава лагеря POW-115 в период пребывания вГанакере менялась. Из 6410 чинов ВС КОНР по состоянию на конец июня 1945 г. 1218 человек, несмотря на запрет Меандрова, все-таки бежали и в массе своей благополучно осели в американской оккупационной зоне. Освободили официально из лагеря лишь 8 человек - преимущественно старых эмигрантов, сумевших доказать отсутствие советского гражданства. Вместе с тем, прибывший в лагерь 30 июня 1945 г. командир Донского казачьего полка из Зальцбургской войсковой группы Туркула генерал-майор С. К. Бородин и еще несколько эмигрантов в генеральских чинах (чины РОВС В. И. Ангилеев и В. Ф. Белогорцев) не покидали командующего почти до самой его репатриации в феврале 1946 г., хотя имели возможность ходатайствовать об освобождении и покинуть лагерь на законных основаниях.

1986 власовцев в составе рабочих команд отправились на полевые работы в американской зоне и в лагерь уже не вернулись, также избежав насильственной репатриации. Были, естественно, и те, кто изъявлял желание возвратиться в СССР добровольно. У некоторых подобные настроения возникли под влиянием неопределенности положения, у других — благодаря интенсивной пропаганде представителей советских репатриа-ционных комиссий. В июле 1945 г. внутренняя контрразведка лагеря в Ганакере арестовала около 40 власовцев «за просоветскую агитацию», впрочем, мера наказания для них могла заключаться лишь в изолировании «агитаторов» в отдельной палатке. В советскую зону ответственности из лагеря все же репатриировались в период с 28 мая по 18 августа 1945 г. 418 солдат и офицеров ВС КОНР - немного, учитывая состав кадров (6, 5 %). Еще 150 человек в июне - июле завербовались в подпольную армию короля Петра II Карагеоргиевича, но судьба их осталась неизвестной.

4G2

Из добровольно возвратившихся в советскую оккупационную зону, наиболее значимым персонажем оказался полковник Красной армии и ВС КОНР И. Д. Денисов, командовавший в Ганакере сводным офицерским батальоном. Денисов вернулся под влиянием представителей советской репатриационной комиссии, рассчитывая на снисхождение. Вскоре он попытался появиться в Ганакере в новой форме полковника Красной армии, но его встретили таким отборным матом и с такой ненавистью, что Денисов поспешил удалиться. Когда он попытался, тем не менее, сказать речь на заданную тему «Родина ждет вас, сволочи! », кто-то из слушателей ухитрился воткнуть ему шило в заднюю нижнюю часть тела. Снисхождения Денисов действительно добился: в 1945—1955 гг. он всего лишь отбыл 10 лет исправительно-трудовых лагерей и, освободившись по амнистии, поселился под Ухтой. Казус с Денисовым, а также незначительное количество возвращенцев от общей численность группы Меандрова позволяют нам сделать вывод о небольшой популярности режима на родине даже у тех власовцев, кто лично не принимал участия в боевых действиях.

К концу июля людская убыль в результате отправки на полевые работы и самовольных побегов оказалась столь значительна, что Меандров был вынужден отказаться от идеи прямого сохранения воинской организации. Все подразделения были им переформированы в 10 строительных рот из расчета примерно до 300 человек в каждой роте. Но к 10 августа и строительные роты распались, ввиду непрекращавшихся побегов. Одновременно у Меандрова состоялось важное свидание. В Ганакер для встречи с ним прибыл Е. И. Мамуков - один из ответственных руководителей НТС. Мамуков беседовал с Меандровым около часа и вкратце сообщил о наиболее важных новостях. Союз концентрировал кадры под Касселем, предполагался пересмотр политической программы (очевидно в более либерально-демократическую сторону) и планов борьбы с советской властью. В заключение беседы Мамуков еще раз передал Меандрову настоятельную просьбу Байдалакова: устраивать власовцев на полевые работы небольшими трудовыми артелями для обслуживания оккупационной американской армии. 463.**»»*#

Но Меандров отказал, заявив о необходимости дожидаться решения «общей судьбы», и подтвердил собственное желание уйти из лагеря военнопленных последним. Критиков Меандро-ва понять можно - его позиция выглядела абсолютно наивной и ее наивность лишь усиливалась от содержания многочисленных меморандумов, регулярно подаваемых Меандровым в вышестоящие инстанции. Но ее нельзя не признать в чем-то глубоко порядочной.

18 августа 1945 г. можно считать днем формального завершения кратковременной истории Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. В тот день американцы ликвидировали последние остатки воинской кадрированной организации власовцев, сохранявшейся летом 1945 г. в лагере POW-115. Офицеры и рядовые чины власовской армии были разделены: офицеры этапированы в лагерь строгого режима для чинов СС POW-22 в Регенсбург (420 человек), солдаты и около 30 офицеров - в лагерь военнопленных в Зонендорф под Пассау (2210 человек). В Регенсбурге у власовцев изъяли все более-менее ценные вещи, ножи и опасные бритвы.

Из Регенсбургского лагеря власовцы продолжали посылать отчаянные меморандумы в адрес американского военного командования, штаба американских оккупационных сил, Международного Красного Креста и в прочие высокие инстанции. Офицеры ВС КОНР просили уже не столько о предоставлении политического убежища, сколько о разъяснении их будущей судьбы, так как «морально устали от гнетущей неопределенности срока пребывания военнопленными». Одно из таких писем подписали 223 человека. Союзники молчали или отговаривались неопределенными замечаниями. Это обстоятельство еще более повышало нервозность военнопленных, объявивших себя политическими эмигрантами. В Регенсбургском лагере к офицерам власовской армии присоединилась часть чинов ВВС КОНР в количестве 460 человек. Общее число власовцев здесь возросло до 880 человек.

Несмотря на серьезную охрану, трем офицерам удалось бежать, воспользовавшись посылкой на работы или правом на медицинское освидетельствование. 132 человека (15%), после 464

очередных визитов советских представителей и мучительных внутренних колебаний, все-таки решили возвратиться на родину. Многие из «возвращенцев» руководствовались следующим принципом: «Ну что я представляю из себя здесь, без родины! Там, хотя мне и придется отбыть 5 лет (! ) наказания, я все же смогу снова вернуться в армию».

Один из железнодорожных эшелонов, в котором осенью 1945 г. репатриировалась часть власовцев, на Западной Украине был атакован отрядом УПА, в результате одному репатрианту удалось бежать и через Польщу чудом пробраться назад в западную оккупационную зону Германии. По его свидетельству, многих из «регенсбургской» партии расстреляли уже около Львова. В числе более-меиее заметных офицеров ВС КОНР, под влиянием обстоятельств добровольно репатриировавшихся из Регенсбургского лагеря POW-22, мы назовем полковника В. Д. Корбукова и подполковника Н. С. Шатова. Оба они покинули сослуживцев 7 сентября 1945 г. и в советской оккупационной зоне были этапированы в лагерь № 292 контрразведки «СМЕРШ», располагавшийся в Чееске-Будеевице. 17-19 сентября Шатов и Корбуков были арестованы в лагере контрразведкой и, после предварительных допросов, отправлены в Москву, где их включили в перечень будущих участников процесса по делу А. А. Власова, Ф. И. Трухина и др.

Меандров после переезда из Ганакера в Регенсбург связь с НТС восстановил лишь в ноябре 1945 г. с помощью бывшей машинистки одного из управлений КОНР Н. П. Досужевой. Через нее он получил очередное письмо и посылку от Баидаяакова с сообщением об успешном возобновлении Союзом политической деятельности и начале издания еженедельника «Посев». Тем самым Байдалаков как бы намекал на необходимость присутствия Меандрова в союзном лагере Менхегоф под Кассслем, »также указывал на открывавшиеся перспективы. Несмотря на усиленный режим в POW-22, побег из лагеря был еще возможен. Одним из активных участников подготовки побега в Мюнхене стала активный член НТС А. Е. Ширинкииа, выдававшая себя перед американцами за «невесту» власовского генерала. Но Меандров упорно продолжал держаться прежней позиции. -, ••: •• •••; • 465

В Зонендорфском лагере к перевезенным из Ганакера 2210 власовцам американцы добавили еще 140 человек - из тех, кто промедлил с побегом во время полевых работ. Менее чем за месяц, из 2350 военнопленных 280 сумели бежать (12%), 320 решили репатриироваться на родину (14%). Таким образом, процент «возвращенцев» и в Регенсбурге, и в Зонен-дорфе оказался примерно одинаковым, однако солдатам бежать было несравнимо проще, чем офицерам.

Американцы ликвидировали Зонендорфский лагерь 15-16 сентября 1945 г. 1750 власовцев были перевезены в лагерь DEFS-431 Платтлинг. В тот же лагерь из Регенсбурга 29 октября перевели 6 старших власовских генералов - В. И. Ангилеева, В. Г. Ар-цезо, В. Ф. Белогорцева, С. К. Бородина, М. А. Меандрова и А. Н. Севастьянова. Однако их содержание в одном лагере с подчиненными не вызывало у американцев особых положительных эмоций. Не исключено, что изоляции старших офицеров власовской армии добивались советские представители. К январю 1946 г. вышеперечисленные власовские генералы содержались отдельно под строгой охраной в Ландсхуте в лагере POW-26. 24 ноября 745 офицеров власовской армии прибыли из Регенсбургского лагеря POW-22 в Платтлингский лагерь DESF-431. В этом лагере предстояло разыграться одной из самых ужасных сцен насильственных репатриаций 1945-1947 гг. Лагерь в Платтлинге, состоявший из 10 блоков, производил мрачное впечатление. Продуваемый насквозь ветром, с необжитыми и холодными бараками, он и по первому впечатлению не сулил ничего хорошего. Военнослужащие ВС КОНР, принадлежавшие к общевойсковой группе М.А. Меандрова, занимали 1-й, 4-й и 9-й блоки. В остальные блоки в конце 1945 - начале 1946 гг. прибывали отдельные группы казаков, русских добровольцев германских Вооруженных Сил и т.д. В Платтлинг же вернулась из Ландсхута группа из 60 чинов, служивших в 1941— 1944 гг. в Русском Корпусе. В 1945 г. они поступили на службу во власовскую армию и разделили участь солдат и офицеров Южной группы ВС КОНР. Из Регенсбургского лагеря в надежде отыскать своих старых однополчан, они выехали в Ландсхут, но на вокзале еле-еле избежали насильственной репатриации 466

в Югославию и, в конце концов, возвратились к власовцам Ме-аядрова, но уже не в Регенсбург, а в Платтлингский лагерь.

Движение чинов ВС КОНР в лагере военнопленных

DESF - 431 ( Платтлинг )

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: