Избитый слабо улыбнулся и харкнул в Спауна кровью.

- Пошёл ты!

весь сжался, закрыл глаза и сложил пальцы для крестного знамения. Молитвенный жест, надеялся он, никогда прежде не веривший в эффективность богообращения, не что иное, как ритуал изгнания злых духов, обеспечит ему надежную защиту в крепости-квартире. Но ритуал обманул ожидания и не прогнал…

 

Демон повернул ручку, открыв входную межкомнатную дверь. Та бесслышно отворилась, словно звуки теперь были невозможны в самой квартире.

- Ты меня помнишь? - голос, который нельзя не узнать, сразу же разнёсся по всей местной гамме и лишил снайпера возможности изменять своё положение в пространстве на несколько мучительных секунд.

Стрелок затрепетал, подпрыгивая и возбужденно вертясь во все стороны:

- Что? О, нет, что ты делаешь в моём доме? Убирайся, а не то вызову полицию! – но, разумеется, это никак не подействовало на того, кто способен всюду проникать.

Под маской, черной, как сама ночь, сомкнулись гневные глазища. Прошло еще мгновение, и Спаун преградил рукой путь.

- Боюсь, не успеешь.

Хозяину квартиры осталось лишь нервно глотать в ожидании худшего.

 

 

Силой усадив на стул и ткнув носом в липкую клеенку, как нашкодившего жалкого щеночка, мститель позволил себе лишнего – немного “поигрался” с его хрупкими костями, сломал пару пальцев на левой руке, средний и безымянный, серьезно повредил переносицу. Между тем надо было оканчивать дело, следовало неотложно перейти к допросу. Здесь лучше Спауна никто не справится, т.к. никто не обладает столь обширными анатомическими знаниями.

- Вот мы и снова встретились, Дэйл Джордж Джейкоби по бездарной кличке Убийственный Выстрел! Не успели небеса разверзнуться, не успела пролиться вода! – не боясь переборщить, борец с преступностью являл такую беспощадность, на какую отважиться далеко не каждый конченый подонок. Обращаясь со снайпером, как с эгоцентричной, ублюдочной, асоциальной мразотой, демон-защитник самоутверждался в собственных глазах и получал индульгенцию - самопрощение за прошлые принципиальные ошибки, обошедшиеся ему слишком дорого, - А ты, верно, надеялся, я о тебе забуду, свинья?

 

Его обидчик, из-за которого он однажды чуть не погиб, выглядел крайне болезненно и никак не тянул на опасного киллера. Что с ним случилось, оставалось секретом до поры. Затем, когда правда раскрылась, трагичная и неприятная правда, Спаун перевел дыхание и вынудил себя отказаться от дальнейших избиений горемычного.

Несколько раз произнеся рваное “спасибо”, снайпер не выдержал и почти прослезился. Не понимая, что стало причиной таких метаморфоз в характере “свиньи”, умудренной опытом наемного громилы, демон с истинным гуманизмом потрепал его за плечо и спросил:

- Эй, ты как?

Снайпер солгал, дабы не казаться тряпкой, придумав очень хорошее объяснение:

- Не бери в голову. Я просто не спал пару ночей. Это все умственное переутомление. Творческих людей можно выделить среди окружающих по ряду черт, так вот, бессонница одна из них, а я человек творческий…

 

Спаун на какое-то время отвязался от “так себе чувствующего” Убийственного Выстрела, дал парню чутка продохнуть, чтобы тот настроился на продолжение беседы, и решил обстоятельно оглядеться, оценить расположение предметов в пространстве. Вдруг найдется какая-нибудь зацепка? Надежд было немного, но стоять и униженно ждать, пока паршивец Джейкоби соблаговолит загуторить, он не мог. Время – деньги, а время Спауна – золотые и платиновые жилы.

Неожиданно в руки ночного стража, охотника за головами отпетых нечестивцев и имморальных скуренных мразот, попалась стандартная бумажка с логотипом фирмы. Демон не уделил бы находке должного внимания, если бы не Trask Industries в сильно помятом, правом нижнем углу в виде яркой штамповой отметки.

 

Буквально сгорая от нетерпения разгадать загадку “бермудского треугольника”, Спаун замахал перед грустной физиономией Джейкоби листиком, как сигнальным флажком, и принялся спрашивать с чрезмерной пытливостью:

- Оу, большие боссы, заплатили за моё устранение и ты, должно полагать, побоялся отказать им? - намереваясь узнать всю правду здесь и сейчас, неважно, сколько это займет времени и отнимет сил, мститель опять заагрессивничал, дерзко и понтовито, как положено мстителям, - Или всерьез поверил, что тебе что-то отколется? Что тебя не уберут при первой удачной возможности, как лишнего свидетеля!

Дэйл Джордж ака Выстрел, изрытый морщинами, как печеное яблоко, посмотрел на бумажку, виновато улыбнулся и слегка скривил рот, будто собирался сказать значительно больше, чем навякал в итоге:

- И что ты мне суешь? Лучше засунь себе в анальное место. Я уже ровно две недели не имею никаких дел с этими мошенниками…

Спауна задело “анальное”, о чем он дал знать уже на следующей секунде. Стукнул бранного сквернавца по затылку:

- Так ты будешь говорить своей телке, или мамаше в лучшем случае! Хотя меня не покидают сомнения, что у тебя нет ни той, ни другой…

Предупреждение подействовало отрезвляюще, раз должник крикнул:

- Ладно-ладно! – и, немного покраснев, как показалось допроснику, накапал слезами на липкую клеенку стола. Дэйл Джордж ака Выстрел не мог больше молчать…

 

“Я бью беспомощного? Брось, Джон. Во время прошлой встречи с демоном преступник не был таким уж беспомощным. Почему же сейчас он как разбитый наискось огурчик? Неужели ребята из Trask Industries уже успели его извести? Неужели кто-то, до меня, надругался над его имиджем крутого упразднителя?”

 

Кто-то два раза кашлянул за спиной. Угнетенный мистер Джейкоби осмотрелся в поисках обладателя этого голоса и с трудом вспомнил о присутствии Спауна на кухне. Киллеру становилось все хреновее, и дело вовсе не в справедливо полученных побоях, не в приобретенных травмах и не в испуге.

Страшная болезнь брала своё, сколько бы Джейкоби ей не сопротивлялся. Ремиссии становились все короче и короче, а надежд на выздоровление, как на полноценное, так и на частичное, уже не осталось. Глубинной, надрывистой скорбью веяло от Убийственного Выстрела, и не лучшим образом отражалось на настроении всех, кто находился поблизости. Посещение врача-онколога ничего не дало, и лишь усугубило ситуацию…

- Прошу, войди в положение. Если ты считаешь, что твои кулаки принесут мне больше страданий, чем мой рак, то ты сильно заблуждаешься. Я ведь по всем признакам уже не жилец, как до тебя еще не доехало…

- Хм… - хоть Спаун и не имел привычки доверять первым словам гадких преступников, он никогда не откажется проверить на подлинность их заискивающее, зачастую нечленораздельное болтание, - Рак, говоришь?

 

Что-то туманное, наверное, опыт, или, может быть, логика, надоумило мстителя открыть холодильник и хорошенько пошариться в нём. Правда, доказательства болезни долго искать не пришлось. Все тайное было выставлено словно напоказ!

«Внутренний мир» современных холодильников чрезвычайно богат на разделы: всевозможные полки, отделения, формы и формочки. С их помощью хранить продукты стало легко и комфортно. Если, конечно, знать, для чего нужна та или иная полочка или контейнер. Как раз на одной из таких полок, на внутренней стороне большой белой дверцы, лежала кучка противоопухолевых препаратов, вызывающих некроз раковых клеток, седативных и снотворных средств, помогающих временно справляться с невыносимыми болями.

 

Взяв одну упаковочку и внимательно рассмотрев со всех сторон, трижды перевернув её, Спаун без задней мысли повернулся к горестрадальцу, подбросил упаковку вверх пару раз и спросил:

- Так понимаю, ты испробовал все варианты и ничего не помогло? На дорогостоящее лечение не хватило средств, а дешевые лекарства валяются без дела…? – второе предложение было больше утверждением вслух, нежели вопросом.

Стрелок, опустивший голову вниз и втянувший носом воздух, не стал отвечать.

 

Тогда мрачный гость захлопнул дверцу, еще раз дотронулся до плеча сидячего, маленько покачал и перешел на более важную тему, затрагивающую события около месячной давности, которая, тем не менее, была неприятна им обоим в равной степени.

- Посмотрим правде в глаза, мои соболезнования, да и чьи-либо еще, тебя не вылечат. Но жизнь хороша тем, что каждому выпадает шанс уйти из неё победителем – Спаун, конечно же, имел в виду злую корпорацию и жидов, заплативших Дэйлу Джорджу Джейкоби меньше, чем тот заслуживал, а, точнее, отказавшихся сколько-то платить, - Ну, что скажешь? Запомни, сотрудничество со мной не предлагается дважды...

Как истинный блатной, Выстрел радости не показал, а стал тут же торговаться и набивать цену:

- Может, вознаградишь меня, раздобришься, если я напрягу котелок и солью контакты? – за свою неосторожную смелость онкобольной, этот нахал, не знающий меры, поплатился разбитой губой и, кажется, вывихнутой челюстью.

Спаун снова стал злым:

- Говорил же, дважды не предлагаю! - смахнул со стола объедки чего-то просроченного, полупустые бутылки бренди и грязные тарелки. Стекло с грохотом упало на пол и разбилось, - Отвечай, что тебе известно о делах, свободно проворачивающихся в гнездах Trask Industries, или, клянусь тьмой, пожалеешь, что не умер от рака!

 

Как истинный блатной, Выстрел страха не показал даже тогда, когда сильные пальцы демона обхватили воротник его футболки. Глаза мистера Джейкоби превратились в бильярдные шарики, брови поползли вверх, словно их кто-то дернул, голос изменился до хриплого шепота и откровения понеслись острыми стрелами.

 

 

Три недели назад.

В Trask Industries больше не оплакивали босса! Технэк видел единственно возможный путь восстановления стабильности, что требовалось ему самому для удачного запуска конвейера, и соорудил Джеймса Траска по старому образу. Так сказать, соблюл канон!

Джеймс Траск собрался по кусочкам и незамедлительно приступил к исполнению обновленных должностных обязанностей – к реализации коллективных операций. Одним из проектов, за которые отвечал киборг, перехвативший все основные, узнаваемые черты коррумпированного бизнесмена, была Z-программа.

Все-то у роботов шло без сучка, без задоринки, как по-писаному, без затруднений и гладко. Но для ускорения рабочего процесса требовалась помощь со стороны, и мистер Траск занялся поисками молодчиков, готовых за небольшие деньги выполнять чёрную работу.

Дэйл Джордж Джейкоби/Убийственный Выстрел справедливо попал в список претендентов на роль “всадников смерти” Технэка. Благодаря своей активности, разумеется. На стадии окончательного выбора чашу весов в пользу Джейкоби склонил безупречный послужной список, насчитывающий свыше семидесяти душ. Какая-то почище, какая-то грязная…

Джейкоб поглощал без разбору, поскольку обладал способностью поглощать души убитых, тем самым усиливая свою мощь. Но одним неприветным вечерком, угрюмым прямо как лицо нового заказчика, что-то сломалось. Некий механизм, отвечающий всем требованиям киллерства, дал системный сбой. Это произошло до обнаружения страшной болезни. Незадолго, но все-таки до!

Вернувшись домой, тщательно и спокойно проанализировав весь ход собеседования, Выстрел попытался глотнуть из бутылки, но завалился на бок и тут же заснул. Снилась ему всякая психоделическая дрянь – дикие пляски под немелодичную бездарную попсу, упоротые курвы с неопрятными прическами, негры в облепленных наклейками кепках с прямыми козырьками и солнечно-желтый потолок, позже ставший огненным или сгоревший, как все вокруг, как мир, как этот развратный траходром в ночном танцевальнике…

“Проснувшись”, если победу рассудка над воображением можно считать пробуждением, энергичным воззванием к мозговой деятельности, то Дэйл пробудился. Глаза открылись, и в них тотчас зарябило, ощущение пестроты, мелькания продержалось какое-то время, промучило совестливого киллера.

- Я видел, как мы гибнем, я видел, как умирает планета, а на моих руках кровь, её так много, что не получается смыть…

 

Медленно разжимая кулак, Спаун мерил его испытывающим взглядом, уже готовый отнестись к нему с милосердием, но по-прежнему ненавидящий преступников, по-прежнему кипящий. Выбор демона был, несомненно, тяжел, и невольно хотелось отложить плохое решение. Мститель несколько минут взирал жертву, прежде чем разум взял верх над чувствами, прежде чем он решил, что такие понятия, как “справедливость, не наделенная участием, обречена быть несправедливой. Идея не должна стоять выше человека. Даже промысел бога существует для человека, а не человек – для промысла божьего. Жертвуйте всем ради ближнего, отдавайте все, что у вас есть, и не жертвуйте человеком ради, чего бы то ни было” слишком пристрастны, слишком искусственны, и не могут рассматриваться в рамках условий реального мира, где закон чернее беззакония, где самолеты исчезают над морем и не долетают до посадки.

 

Положение, в котором оказался Джейкоби, нельзя назвать завидным, но Спаун считал, преступника должен утешать факт болезни: если бы он не наведался к нему, рано или поздно опухоль убила бы его. Сейчас лицо киллера абсолютно не выражало никаких эмоций, казалось, будто из него выкачали остатки его жизни, он был больше похож на зомби, чем на человека. Именно так выглядят готовые к смерти, уверялся дарк-мститель.

- Не сказать, что ты мне как-то помог, я ожидал большей информации от того, кто пытался меня застрелить, но и на том спасибо…

 

Не секрет, что Спаун пользуется широким рядом различного рода гаджетов и приспособлений, при проведении очередной стычки с криминальными элементами. Большинство этих чудо-устройств прикреплено к его поясу. Самая часто используемая вещь, знаменитый спаунранг, бумеранг в форме чертика, чьи ушки, лезвия, более острые, чем лезвия бритвы, способны разрезать даже то, что не под силу обычным ножам.

Дэйл Джордж Джейкоби/Убийственный Выстрел прислонился спиной к столу, прижал руки ко рту, крепко-крепко закрыл очи, в ожидании, в долгом бесконечном ожидании! Спаун в свою очередь пообещал старому вражине не затягивать, а по возможности ускорить процесс, и обойтись без насмешек.

 

Когда уже должно было произойти убийство, когда рука, сжимающая металлического черта, приблизилась к незащищенному морщинистому горлу, напряженное внимание карателя упало на облупленный грязный подоконник, а именно на лежавшую поверх горы пакетов яичную скорлупу с сохранившейся желтой начинкой, частично распространившейся по полиэтиленовым мешкам.

И раньше-то нахождение в квартире Джейкоби не приносило никакого комфорта. А теперь дышать вообще стало невозможно, и запах был каким-то "ядовитым", сильно раздражающим слизистую. Что особо приметно, содержимое яиц выглядело моложе и свежее твердого наружного слоя, тогда как тот засох и уже почти развалился, вызвав не очень позитивные ассоциации.

 

На ум пришел один трагичный инцидент, произошедший весной две тысячи двадцать пятого в малоизвестном английском селении, в результате чего родилась интересная теория по поводу причины болезни наемника. Спаун незамедлительно предал её гласности. Но предал вопросительно, попросив назвать дату диагностирования.

- Когда у тебя обнаружили рак? Месяц, день… - голос демона, продолжающий линию мысли жестоко и цинично, не претерпел изменений. Разве что в нем появился взаправдашний интерес к таинственному недугу Дэйла.

Поковырявшись указательном пальцем в правом ухе, да почесав темечко, квелый киллер задергал коленями, пытался как-то привстать, но не выходило, так как собеседник не давал особой свободы. Вскоре ему стало жаль те несколько минут, прошедших в напрасных препирательствах с демоном-защитником. Он мог бы их потратить на сладкие мечты, на сожаления, горькие и патологические, и все же лучшие, так как имеют огромную цену, если дело касается назначенной смерти и исход уже предрешён.

- Неделю назад, кажется. Врач, осматривавший меня, предупредил, что существуют быстротекущие разновидности рака, которые развиваются настолько быстро, что практически невозможно их излечить…

 

- Теперь все ясно… - отвернувшись от него, сказал Спаун. Было видно, ответ его удовлетворил и огорчил одновременно. В сей же миг произошло нечто нечаянное: мститель неожиданно для самого себя проникся жалостью к Джейкоби, и это едва ли не помешало ему сделать необходимое. “Системизировать файлы” в голове и собраться помогло воспоминание о недавних неприятностях, еще не потускневшее и очень-очень яркое, будто бы это случилось час назад или только вчера.

 

Киллер долго не объявлялся, видать, осторожничал, наблюдая за целью издали, следя за маневрами цели. Боевая винтовка, конструкция которой обеспечивала повышенную точность стрельбы, и грамотно рассчитанный план действий сослужили замечательную службу в наступательной операции против сына мрака.

- Спаун… - киллер в совершенстве владел стрельбой, ножевым и рукопашным боем. Кроме этого, он проводил своеобразные курсы регулярного повышения собственной квалификации, пробуя различные (наркотические) психостимуляторы, - Да ты сегодня не в форме! Как жаль… - уникальные кастеты с выдвижными лезвиями относились к его личным боевым разработкам и могли проткнуть резину любой плотности.

Гнев подталкивает нас к действиям. В то время как большинство негативных эмоций лишь связывают руки, гнев оказывает обратное действие – он совершенствует чувство всеуверенности и помогает решиться на большее. Благо, Спаун научился призывать ненависть в ситуациях, когда она была нужна позарез и когда её так не хватало.

…В тот самый миг за дверью послышался топот множества шагов, и в кабинет с разбега, выбив дверь, ворвались полицейские. Где-то за несколько секунд до того, как фараоны, попали в квартиру, раздался крик, который резко прекратился. Мгновенно определив, откуда кричали, они включили свет в коридоре и проследовали на кухню.

Так вышло, что представители правоохранительных органов прознали о возобновленной активности ночного мстителя и немедленно выдвинулись на место, но предшествующий печальный опыт подсказывал, им придется жарковато. Всех ужасно настораживало, что Спаун в корне переосмыслил методику, и теперь совершенно не страшится умерщвлять своих врагов. Обстоятельства, последовавшие за падением вертолета и гибелью двух полисменов, малость упростили задачу поимки. Разрешение стрелять на поражение удалось выклянчить за несколько минут. Начальство не особо ломалось и, помня, какое дерьмо случилось у фабрики, вмиг удовлетворило все запросы ребят.

 

Полицейские, в основном, соблюдали тишину, и лишь изредка мирно перешептывались.

- Я знаю, о чем говорю, парни. Спаун исчезает и появляется, как какой-то фантом. Его долго-долго не видишь. Но не успеваешь повернуться как… глухой удар. Дальнейшее помнится с трудом. Помню, как падал, помню, что рядом со мной стоял мститель и… всё! Другие, кто сталкивался, рассказывают похожие истории…

- Вижу, еще чуть-чуть и наложишь в штаны, Микки.

- Нет, причем тут штаны? Просто делюсь ощущениями…

- Нет? Тогда будь любезен, захлопни свою варежку. Не хватало нам еще обсопливиться…

 

Принципиальное преимущество силового превосходства над количественным – чем больше человек в твоей команде, тем больше ответственности ты несешь. Потому-то одиночкой быть почти всегда легче, одиночкой, о котором ходит столько поистине фантастических слухов, что было бы практически невозможно поверить в истинность и половины фактов, обволакивающих таинственную персону Спауна. Мертвые бандиты, подвешенные вниз головой, взорванный вертолет, педофил, отрезавший собственный пенис - работа по созданию такой репутации была успешно завершена. Отныне демона-защитника боялись не только мерзавники, чья совесть запятнана расчленением плоскогрудых недотрог и продажей полунаркотических смесей, но и правоведы, на которых раньше ему было абсолютно до фени, а теперь он не прочь принять вызов в эксперименте police against superheroes.

 

На кухне альгвазилов ждал хозяин “дыры”. Выглядел он достаточно безобидно, учитывая преподнесенный им неприятный сюрприз. Всего-то нож странной формы, неказисто выглядывающий из парной области в черепе, из глазной орбиты, всего-то кровь, сочно капающая на пол до сих пор, всего-то не тормошащийся труп. Труп не первый, не последний, не производящий никакого впечатления…

“Опоздали” – единогласно подумали копы. Затем один из команды, наиболее решительный и неусидчивый, сказал, что пойдет, осмотрит оставшиеся комнаты. Коллеги с серией киваний и глупых смешков пожелали парню удачи.

 

“Я тебя не прикончил при нашей прошлой встрече, теперь, когда мне выпал шанс исправиться, я его ни за что не упущу” – внутренние стремления шагали вразброд, то спотыкаясь, то падая. Но стоило сорвиголове выглянуть за дверь, как гипертрофированная кукольная храбрость многократно поуменьшилась. Рядом с проемом стоял (!!!) Спаун. Пальцы спецназовца автоматически, не согласовав данный вопрос с разумом, легли на спусковой крючок карабина, выстрелившего в темный силуэт. Но судя по тому, что силуэт даже не дернулся, либо это был промах, либо…

- Я - твой кошмар! – словно подтянувшись на невидимой перекладине, заклятый враг нью-йоркского правопорядка обеими ногами врезал полицейскому в грудь, чем обеспечил сильнейший ушиб солнечного сплетения. Но этим дело не закончилось! Отнятая пушка была немедленно направлена в сторону своего бывшего хозяина.

 

Услышав молебные восклики товарища, порой звучащие не хуже песнопения, бойцы спецназа затревожничали и опрометчиво ринулись к нему на подмогу.

 

 

…Спаун устроил пожар в жилище Джейкоби, используя вещество для быстрого поджога. Никто из спецназовцев не мог предугадать его следующий шаг, и абсолютно любое действие со стороны демона-защитника, нацеленное на устрашение или же не самозащиту, разницы не имеет, воспринималось как попытка ввести всех в состояние шока.

- Постойте, где Дарил? – не вовремя расквакались бойцы, заметив, что их дружка куда-то утащили.

 

Огонь разозлился не на шутку, помещение заполонил едкий дым, сквозь который ничего не было видно. Лишь пунцовые всполохи пламени порой прорывались чрез поволоку, и то, не для того, чтобы наделить копов какой-то надеждой, а чтобы убедить их в своей же беспомощности.

 

 

Дарил не терял сознания, но и не находился в нем полностью. Свежеиспеченные травмы обострялись, обещая стать еще больнее. Нехорошее чувство, что твоё нутро – судно, начинённое горючим и взрывчатым веществом, направляемое в стан врага с целью его уничтожения, не покидало спецназовца до той поры, пока мститель не вывел его на свежий воздух, разумеется, не спрашивая у него разрешения.

- Ты меня помнишь. Я тебя тоже… - мститель присел на корточки, чтобы взглянуть ЖЕРТВЕ в лицо, небрежно и резко сорвал со рта пуганой ЖЕРТВЫ прозрачный глянцевый скотч, - Что будем делать?

Ветер дул активно, теребя пышную кудрявую шевелюру спецназовца…

 

Мир поплыл серыми приземленными красками, разделился на две половинки, а потом собрался вновь, как какой-то конструктор. Пространство перед глазами заполнилось чем-то очень черным и очень массивным. В головах бойцов крутилась сплошная нецензурщина, в ушах – страшно гудело. Стало ясно, что единственный, кто не испугался, поскольку для Джона данный поворот не являлся сюрпризом, в очередной раз обморочил этих коммандосов. И им, никак не ожидавшим столь постыдного проигрыша, придется до конца карьеры кусать локти, попутно отжимаясь на спине.

Правда, алчное желание максимально выровнять чаши весов не покинуло умы осрамленных, обгаженных спецназовцев, и пока Спаун садился в спаунплан, обсыпая Джеффери всевозможными приветствиями, один из них поднял карабин, взвел курок и, почти не целясь, несколько раз подряд выстрелил демону-защитнику в спину.

 

Но у подстреленного заболела не спина, а все члены. Позже боль несколько унялась, и наступил смертный холод, отголоски которого не покидали до появления ощущения перед глазами черной занавески, заслонившей часть поля зрения. Свидание со смертью, ранее неоднократно откладывавшееся, ждало возле самых ворот. Возле ворот, в которые заходят, и больше не возвращаются назад.

 

 

- Помню ли я? Помню ли я тебя? Конечно. Тебя ведь забыть невозможно! Такое не забывается, не выходит из памяти! – вид сломанного, совершенно опустошенного манерного спецназовца, чьи зрачки катались по всей орбите и чей затылок бился о каменное ограждение крыши, искажался по мере приближения к горизонту страшной развязки, - И время не властно над тьмой!

Спаун взял его за подбородок тремя пальцами правой руки, подтянул к себе и сказал:

- Насчет меня ты не ошибся, как и насчет тьмы!

 

Незабываемость страха обуславливается целой концепцией качеств. Принято считать, если под кожу лезут черви, а кто-то, вызывающий своим нахождением вблизи салат опасок, уставляется карательным взглядом, скорее всего, на этом человеке лежит груз вины, но не каждый грех поддается искуплению, не всё можно замять и не всё прощаемо.

- Что ты собираешься делать? – наконец-то поверив в твердость намерений Спауна, спецназовец попытался взять пистолет наиболее работоспособной конечностью. Движения его сделали бы честь любому паралитику - пальцы достали до святой рукояти, но обхватить её силенок уже не хватило. И за неудачную попытку коп поплатился вдвойне. Мститель придавил кисть пройдохи ступней, потоптался на ней с минуту другую. Он хотел услышать хруст пальцев, раздавленных тяжелым сапогом, превратить часть слабака Дарила в фарш.

 

 

…Срединной ночью бесщадный пыл огня захватил еще несколько квартир потрепанного здания. По многим причинам инициаторами бойни уместнее считать полицейских, не предпринявших никаких обезопасывающих мер, не выведших жильцов на улицу, не предупредивших. Дорожка из кровавых следов, разбросанных по полу гильз и белых обувных отпечатков (была пролита краска), вела наверх, по общей лестнице.

Спаун обстреливал противников с преимуществами, на которые не имел права – в отличие от них, ему не было ни капельки страшно. Продолжая вгонять пули в раздробленные ноги жиртреста, пребывающего в сильнейшем болевом шоке, безбоязненный, мужественный, героический Спаун ждал, когда толстяк сдохнет. И, не дождавшись, раздробил черепную коробку. В черепе пуля не сильно утратила скорость и пошла к затылку, задевая бестолковые мозги.

 

Монстр и человек воссоединились после долгой разлуки. Внутренние образы, долго и упорно искавшие выхода, закупорились. Их раскидистые ветви густо переплелись в сплошной беспромежуточный

свод, ставший непробиваемым и непроницаемым барьером, не пропускающим ничего оптимистичного. Оказавшейся в “темноте” душе требовалось срочное высвобождение, и ситуационная невозможность эмансипации влекла за собой перегрев и детонацию.

И чем сильнее Спауна боялись и ненавидели, тем страшнее становились его действия. Спаун злился, спауновой ярости не было конца!

 

Голова, размозженная ударом об стену, распоротый живот и плюхнувшаяся на пол система кишок, за чем воспоследовал еще цикл репрессивных усмирительных акций – в этом весь демон. Крики спецназовцев, громкие, раздирательные, выделяющиеся высоким трагизмом, останутся в памяти жильцов и будут повторяться цветными передачами.

Треск ружейной перезарядки, беспорядочный гул в головах спасающихся бегством полицейских, разлетающиеся во все стороны отстреленные пальцы и грубая, сурово-жесткая, звериная энергия, стремнинный её выплеск разнесли в клочья всю мебель и разрушили всю начальную привлекательность квартиры, где состоялся матч-реванш. Под конец бойни отвалившаяся дверца издырявленной тумбы, казалось, не произвела никакого звука вообще. Неслыханная зычность, продержавшаяся несколько минут, длинных, словно эти минуты были прописаны вечностью, взяла у пространства взаймы и возвращение упругих волн механических колебаний в твёрдой, жидкой или газообразной среде произойдет только в случае, если немота и затишь захотят, чтобы пространство обрело должное течение и сами попросят у него.

 

Демон-Спаун не задумывался, что им завладело. Он ходил походкой робота, кромсая пулями спинки опрокинутых кресел, пачкаясь червлеными крапами, и это до черта чудовищное действо, клиповое и ирреальное, перевоплотилось в карикатуру балета. Когда из всей команды самоуверенных легавых в живых осталась только одна сложившая вместе ладошки и что-то неистово бормочущая ЖЕРТВА, демон-Спаун продемонстрировал классический пример перерисовывания из теоретической смерти в смерть предсказуемую. Очевидно, что ЖЕРТВЕ не жить, стало лишь сейчас – когда ЖЕРТВА сама в себя выстрелила!

“Нынешнее законодательство допускает, что человека можно склонить к самоумерщвлению. А склонить к самоумерщвлению, лишь взглянув человеку в глаза?”

 

Положив использованное ружье рядом с телом отчаянного суицидника, демон-Спаун медленным отдыхающим шагом направился обратно к лестнице.

               Все речи сказаны, все номера отыграны, все песни спеты!

                                                                

 

                                                                         Спектакль окончен…

                                                                         Конец третьей части…

  

  

 

 

Наверное, самый известный комикс про Бэтмена, и уж точно главный комикс про Бэтмена из 80-х: мрачная история от Фрэнка Миллера (автора «Города грехов», «300 спартанцев» и много чего ещё) про 55-летнего Брюса Уэйна, на пенсии, который надевает костюм Бэтмена в последний раз и отправляется на битву против всех своих врагов. Вместе с «Хранителями» Алана Мура «Возвращение Тёмного рыцаря» перевернуло традицию супергеройских комиксов с ног на голову — и показал, на что они способны; до серии Миллера супергерои не старели, не болели и вообще были безупречными, он же нарисовал неоднозначную киберпанковую вселенную, в которой нет явного добра и зла, и даже Бэтмен, кажется, не очень хороший психопат, которому регулярно снится, как Супермен взрывает Кремль. Комикс остаётся вечной классикой, и любая попытка перепридумать Бэтмена неизбежно сравнивается с «Возвращением». Ну и да, это тот самый комикс, в котором Бэтмен дерётся с Суперменом, и, считай, побеждает. Сейчас, в преддверии выхода на киноэкранах блокбастера Зака Снайдера, это наиболее ценный материал, взятый за основу книги.

 

 

Часть 4. Тучи перед грозой.

 

Среди беспросветного мрака предапокалипсисных будней, среди чёрных, как смола, кустистых туч, уже не пробивалось никакой отдушины.

По асфальту быстро растекалась багровая лужа, размываемая свежим дождем. Чуть далее, немного справа от перегруженного авто перекрестка, сидели двое “джентльменов”, связанные спинами друг с другом, их рты были прочно заклеены липкой лентой, их лица были покрыты сплошными ссадинами и синяками, их шея страдала от Spawn-скарификации. “Джентльмены” пропустили уже множество прохожих. Никто из них так и не остановился, чтобы предложить помощь или хотя бы спросить, что стряслось. Всем на всё стало резко плевать в прогнившей от похоти и несущей разврат пародии на Америку. Демон-защитник предотвратил очередное ограбление и оставил преступников копить на простуду. Не то чтобы мир перевернулся, он и так уже не стоял на ногах, просто руководителей правозащитных организаций вдруг начали устраивать публичные расправы и самосуд, посему на изощрения уличных мстецов стали обращать вдвое меньше внимания.

 

Газеты, бодро поддуваемые утренним ветром, собирали грязь на том же асфальте. Их то ли забыли купить, то ли купили и сразу же за ненужностью выбросили. Статьи с умеренным количеством разочарований превысили допустимую норму, по мнению большинства читателей, их какое-то время пытались заменить подготовкой человечества к принятию Мессии, к пришествию Христа, но безудачно. Оптимистично настроенные называли бредом и брехней все подряд, потому что, в какое издание не глянь, везде муссировали осточертевший конец света. Впрочем, суровый босс и редактор крупнотиражной ежедневки New York World, верный слуга народа Оззи Лермонт, систематически призывал американский народ к безмятежности, к уравновешенности, и убеждал, что отсутствие тревоги – не показатель безразличия и несерьезного отношения, а наиболее оптимальная из существующих линий поведения.

Но, несмотря на свою уверенность в завтрашнем дне и в полной правоте личных убеждений, Оззи не смущали перемены. Не пятидневное отсутствие Джошуа Барджмана, самого надежного репортера на планете, не жалобы читателей на колоссальное количество предвзятостей в публицистических сочинениях, в общих чертах, псевдополитического плана. Это давало почву считать Оззи таким же простым смертным, как и все. Возможно, на бессознательном уровне его глодали те же возмущения. Стоит вспомнить хотя бы последнее негативное высказывание Оззи в адрес демона, едва не достигшее должной популярности “сомнения в его адекватности зародились у большинства еще во времена детройтской заварухи, когда все вдруг поняли, что Спауну насрать на безопасность! Что ему до одного места на порядок! Им движет лишь месть”. Такого же мнения придерживалось большинство корреспондентов, друживших с Джошуа Барджманом.

 

 

Меж тем на крыше дома, в котором находилась квартира недавно умершего Дэйла Джорджа Джейкоби, тот самый пресловутый “разрушитель” Детройта, вовсю издевался над спецназовцем, уже ослабевшим от тяжелых побоев.

 

Демон-Спаун не задумывался, что им завладело. Он ходил походкой робота, кромсая пулями спинки опрокинутых кресел, пачкаясь червлеными крапами, и это до черта чудовищное действо, клиповое и ирреальное, перевоплотилось в карикатуру балета…

Трусливый коп попросил прощения, но это ему не помогло. Ведь мстителям не нужны жесты уважения. Их память жаждет расплаты, любые слова и аккорды несущественны. Просьба смиловаться была учтена и выполнена, хотя явно не так, как ожидал Дарил: Спаун бросил взгляд в сторону края крыши, окидывая мрачно расстилающуюся воображаемую тень на стенах соседствующих домов, и произнес сакраментальную (в ситуациях с жертвами) фразу:

- Ты останешься в живых, чтобы рассказывать легенды обо мне, но ходить не сможешь!

Сакраментальную – потому что он уже много раз ломал людям ноги.

 

 

Администрация США по-прежнему воздерживалась от первых шагов.

Президент оставался тверд и неумолим. До поры. В ушах слышалась некая просьба, звучавшая нежно и настойчиво - разместить ядерные боеголовки на ракетах, отплатить русским той же монетой. Солидный мужчина пятидесяти пяти лет в сером строгом костюме, с короткой стрижкой не переставал оказывать психологическое давление и при каждом удобном случае подло напоминал о договоре: Технэк позволяет ему видеться с мертвой женой, а он равным образом потакает злокачественным прихотям киборга. Внутреннее ощущение обязанности отвечать и готовность отвечать за то или иное всячески противодействовали ахиллесовым пятам бесхарактерного Френсиса. Сопротивление слабло равномерно, с каждым новеньким подступом.

- Простите, вынужден заявить, я так больше… не могу. Это должно прекратиться!

Будучи искусным подстрекателем, Технэк не сдавался, и на каждую попытку президента “сойти с рельсов” находились тысяча и один способ удержать его волю, “сжать её в кулаке”. Получив очередной намек на нежелание главы государства действовать в интересах конвейера, робот излишне эмоционально завелся и немного утратил в спокойствии, от былого хладнокровия не осталось и следа. Машина, воспроизводящая эмоции автоматически? Роботехники впали бы в шок!

- Но, мистер Бэкон, умоляю вас, а как же Ванесса? Как же все ваши мечты? Если есть шанс развернуть свою жизнь и прожить её так, чтобы быть счастливым, дарить себе счастье, не зная преград, неужели вы готовы отказаться от всего этого? Да и ради чего? Ради негодного человечества, которому, будем честны, плевать на вас, потому что вы - одна из точек упомянутого выше серого множества? - уже готовясь к воссозданию трехмерной голограммы, которая по определению должна стать погибшей супругой президента, слуга Технэка стучал пальцами по краю стола и не только. Слуга хватался за виски, стискивал челюсти да брызгал слюной, стремясь доказать, - Люди, весь человеческий род… не достоин, чтобы его защищали! Вам не оказали надлежащей поддержки, вас оставили доживать дни в угрызениях с мыслью, что вы когда-нибудь умрете и воссоединитесь с любимой, а, значит, вы ничего и никому не обязаны!

Фотография супруги Френсиса Бэкона пробыла в чужих руках несколько минут. Все это время глава государства решался. Решался на измену. И то ли леший, то ли наркотическая зависимость (образно) склонила его к предательству собственного мира. Теряя разум при виде своей второй половинки, вовсе забывая, что это всего лишь проекция, Френсис также забывал и о самом важном – о патриотизме, который, с его же слов, имел для него большее значение, чем собственная жизнь. Твердость экономики, размер государственного долга, борьба с антиамериканскими выступлениями в мусульманских странах - все становилось второстепенным и неважным, утрачивая своё значение. Но это ни в малейшей степени не умаляло мотивации Френсиса, пусть по-детски наивной, пусть недостойной президента, зато ясной, как безоблачное небо. Апология безлиственной воли, в кои-то веки освободившейся от перикарпия, оголенное семя…

- Так уж и быть! – президент опустил руки после многочисленных, но тщетных попыток побороть свою жажду. В нем уже ничего не кричало о долге, - Будут вам ядерные боеголовки на ракетах, будет вам война. Только, пожалуйста…

Добившись желаемой реакции, киборг на мгновение притворился, что ему… не все равно на чувства господина Бэкона и сделал выражение лица обманчиво добрым. Мимика, как часть выразительных движений, в первую очередь является способом донести нашу эмоцию до окружающих. На Зеддере детища Шрейдена еще не владели такими выдающимися техническими возможностями, как, к примеру, совместимость с биоэлементами, которые, впрочем, они обрели, попав на Землю и объединившись в этакую бандитскую организацию.

- Пожалуйста… чего? – киборг наклонился, чтобы положить фотографию супруги своего верного помощника обратно на шкафную полку.

Мистер Бэкон довольно потер ладони в предвкушении долгожданного свидания с женой:

- Раз уж мы с вами плывем в одной лодке, прошу, продлите мне удовольствие. Пусть будет, скажем, не десять минут как в прошлый раз, а пятнадцать. Можно???

Подчиненный Технэка проявил форменно божественную щедрость, тем самым расширив ветхую заповедь любви:

- Чем больше вы, люди, проводите времени в пустых грезах, тем более одинокими, депрессивными и изолированными от внешнего мира становитесь. Я готов поставлять вам счастье в неограниченных дозах.

“Устойчивые эмоциональные переживания человека, возникающие в процессе его зрительного контакта с окружающим миром – чрезвычайно занимательная вещь, подходящая для многогодового изучения. Сейчас человек чувствует одно, проходит миг, и он уже чувствует другое, и он не в состоянии хронировать свои переживания с чужими.

Пусть это будет крохотной заметкой”

- Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т! – истошно кричал мужской голос, -

Нет, черт возьми, не-е-е-е-е-е-е-е-т! Куда вы меня везете? Где я? Где?!!! – этот голос не утихал уже дольше десяти минут. Создавалось нехорошее впечатление, что это кричит какой-то злой дух, потому что человек, тем более вменяемый, вряд ли захочет, да и вряд ли сможет, так издеваться над собственной глоткой.

Операционный стол на колесиках оказался заключительной точкой в жизни Дарила Макконахи, члена вооружённого формирования спецназначения, которому Технэк поручил взять или убить Спауна на квартире Джейкоби и который просчитался, недооценив ярость демона-защитника. Теперь у коррумпированного спецназовца Макконахи нет пути отхода, нет подробной схемы движения, а значит, все, на что он может рассчитывать, это менее болезненная смерть, да и только в том случае, если его наниматель проявит снисхождение за хорошую, но провальную попытку.

Колесики стола звенели, ножки иногда касались стен. Этим звукам было не суждено перещеголять крик, но общую атмосферу саспенса, создающуюся сочетанием многих средств, они поддерживали. + к тому душа, стесненная сюжетной надсадой, тщилась вылезти наружу, колотясь и разрывая грудную клетку. Получив открытый перелом обеих ног, при котором отломки утратили свое правильное положение и сместились относительно друг друга, и пожизненный срок на инвалидной коляске, способной дать фору любой плавучей тюрьме, коммандос оставался уверен, что хуже уже быть не может. Но чуть позже эта так называемая вера оказалась самым ужасным заблуждением, какое только реально допустить: не доехав на такси до больницы, Макконахи был остановлен, оглушен и похищен. Первое время схваченный не мог установить, что с ним происходит, не мог отличить явь от игры разбуянившегося воображения. Только потом до него начало добредать.

Перед тем, как воздать по заслугам, мистер Траск со всей характерной для него отлаженной серьёзностью, задаст серию уточнительных вопросов, насчет чего у Дарила, оставшегося не у дел, не возникало сомнений. Технэк ненавидит человечество всеми волокнами, всеми фибрами своей искусственной души, и желает стереть его из памяти вселенной, но он успел к нему привязаться, психологически, столько всего перенял, сознательно или нет, что теперь уверенно не замечает кучу других вариантов и лепит клонов реальных людей в режиме конвейера. И как итог, былина, песнь, сама того не сознавая, пошла по стопам своего слагателя.

Когда мистера Макконахи с кожей, восполнившейся небольшими пупырышками, доставили в лабораторию, давно ставшей основным местом умертвления всех непокорившихся и разочаровавших, парень уснул. И очнулся уже потом, в странном зловещем месте, похожем на больничную палату. Рядом стоял мужчина в медицинской маске. Мужчина готовил шприц с преподозрительным, странным раствором, напоминающим прокисшее молоко.

- Правильно оценивая окружающее, происходящее, люди обретают гарантию, которая обязана служить успокоением, что их земной путь еще не завершен. Забавно, однако же! В действительности, приходится наблюдать совершенно противоположную картину… - Джеймс Траск собирался протестировать “лекарство”, оружие массового геноцида

на опростоволосившемся Дариле, чтобы уже к утру знать точно, получилось ли у них добиться правильной конфигурации, удалось ли изобрести способ зачистки, который Технэк обязательно применит, когда ракеты разбомбят Землю, чтобы избавиться от последнего человечьего охвостья.

 

- Когда логика говорит, что цель не оправдывает средств, все надежды мигом обращаются в ничто. Таким образом, не остается никаких причин верить. А без веры не может быть жизни, никакой… - мягкий и даже интеллигентный тон киборга свидетельствовал о необходимости срочных перемен, о выпуске пара. Но чуть позже его манеры огрубели. Видимо, пришла пора напомнить мистеру Макконахи, какие “парадоксы” обычно случаются с теми, кто не выполняет обещаний, - Покрепче свяжите руки, а лучше сломайте! Не хватало только, чтобы мы еще и здесь облажались!

Весь филогенез Технэка, история его рождения, процесс развития с последующим размножением, непосредственно вытекающим из-за умения оперативно аккомодироваться к среде из-за генуинной предрасположенности к свойству воспроизведения себе подобных – все это творческое переосмысление человека, интерпретация, вызвавшаяся заменить своих менее продуманных предков. Как когда-то, очень давно, много тысяч лет назад, неандертальцев заменили представители вида Хомо Сапиенс! И эти регулярные обновления операционной системы планеты естественны для вселенной, но до страха непривычны для текущего периода жизни.

Всплески, выражающиеся в выкриках “нет, нет, нет, прошу. Вы не люди. Не подходите ко мне. О, боже, нет, нет”, может, и воплощают в себе какие-то характерные, часто встречающиеся черты ситуаций, когда тебя хотят убить роботы. Но с другой стороны, даже в частном есть общее. А об оригинальности того или иного случая может судить только непосредственное эпикурейское отражение фактичности одного отдельно взятого индивидуума.

- Пощадите, я даже, будучи инвалидом, вам еще пригожусь! В конце концов, у меня полно связей! – Дарил чуть глаза все не выслезил, пока орал. Но все права побитого спецназовца, его потребности, его желания остались неучтенными.

Траск закатил крикуну рукав, нащупал вену и загнал иглу.

- О, а в этом я не смею сомневаться! - дерзко усмехнувшись, киборг вытащил остроконечный инструмент из кожи покалеченного, - Любое одноклеточное, любой микроорганизм что-то да вносит!

“Несмотря на неоспоримый факт людской презренности, как сформировавшегося вида, стоит отдать должное мистеру Вэйну. Он по интеллектуальным и физическим параметрам превзошел большинство своих сородичей. Но происшедшее неожиданное исключение лишь подтвердило правило – человеку пора стать забытьем”

Вначале появилось неприятное першение в горле, затем возникла куча других воспалительных процессов. Дарил, как и любой бы на его месте, в мгновение ока дотумкал обо всей подоплеке творящегося. Сердяга измерил Траска прохладным взглядом и мысленно процедил

сквозь занывшие зубы:

- Грядет… грядет конец цивилизации!

Ни у кого не хватит смелости на размышления, доживёт ли человечество до Страшного Судна, однако, всем ясно, что для каждого человека Судный День наступает в день его физической смерти. Дарил Макконахи получил множество подтверждений первоначальным древним впечатлениям, прежде чем предстать перед этим Страшным Судом. Тело еще не умершего, но уже и не живого спецназовца, растаяло и превратилось в полутвёрдую слизь, очень похожую на чью-то слюну, прозрачную и окрашенную в интенсивно желтый оттенок. Жидкообразные рудименты взболтнулись, с треском вытекли на пол и растеклись широкой лужей. Согласно задумке, подобная судьба ожидает всех, кому “посчастливиться” выжить после ядерного взрыва!

Над Америкой сгустились тучи, предвещающие ужасную катастрофу и массовые разрушения. Подлые капиталисты повысовывают свои свиные рыла, зададутся “как же не пользоваться такой возможностью и не обогатиться втройне?” и отправят в огонь крепких и честных мужей, чтобы самим не воевать. Как сказал французский ученый и составитель словарей Пьер Буаст, война не что иное, как политический рак, разъедающий тела лидирующих мировых держав. Но даже у такого неприятного явления имеется немало положительных сторон, одна из которых подкидывает воюющим мощную мотивацию к переосмыслению жизни. Такой редкой роскошью, как индифферентность к общему мнению, способны наслаждаться лишь немногие богачи и аристократы. Большей частью эти люди чужды корыстных интересов, их может не устраивать положение в мире, но они никогда не станут использовать плохую ситуацию в квазиполитических целях, они никогда не будут так обманывать.

После своего вынужденного ухода в подполье Спаун (Джон Вэйн) долгое время вспоминал, как заодно с супергероями планеты спасал Землю от диктаторства Лэтса Гранда. Путем продуманных атак и нападений на правительственные учреждения супергерои дали отпор лживой власти, выставив на общественный суд множество западных пороков. После этого многие члены Геройского Союза добровольно отошли от рискованной деятельности. Тем временем, налёты демона-защитника не остались не замеченными средствами массовой инфы. Долгое время супергерои… не были запрещены, официально, они по-прежнему предотвращали преступления, старались не шуметь, насколько им это удавалось, но уже без рвения.

Их преданные поклонники не единожды планировали выдвинуть ряд протестов и пойти против “деспотичного правительства”, мол, чтобы вернули им их кумиров. Но большинство протестовавших не догоняло одной банальной истины – правительство бессильно, всегда было бессильно и всегда будет бессильно, а закат супергеройской эпохи неотвратим, потому что так захотели сами супергерои, сами кумиры. И никто, никто не мог, и ничто не могло повлиять на их решение.

 The union of the Soviet Socialist Republics became the worst enemy of the USA. Their wars almost already moved from information level to the physical layer. As the patriot I is obliged to prevent threat. The USSR in five minutes will burn down on fire. Lets Grand/Lawyer

(Союз Советских Социалистических Республик стал злейшим врагом США. Их войны почти уже перешли с информационного уровня на уровень физический. Как патриот я обязан предотвратить угрозу. СССР через пять минут сгорит в огне. Лэтс Гранд/Адвокат)

 

 

Дорогое видное поместье, находящееся на узком острове в нью-йоркском заливе - резиденция миллиардера, преисполненная торжественной великости, и вместе с тем засекреченное убежище самого рыцаря мрака. Пышность интерьера, кишащая дорогущим фарфором, книгохранилища, интересные помещения неопределенного назначения, комнаты, рассчитанные на прием гостей - всего лишь декорации, своеобразная обертка, таящая бесконечие, мрачное, темное, лишенное излишеств и этих барских приукрас.

Обладателям такого богатства, наверное, приходится все время находиться в окружении телохранителей – первое, о чем подумала Нэнси Гарднер, увидев поместье изнутри. Но будучи девушкой с развитым чувством интуиции, логики, отточенными практически до возможного максимума, новая жилица будто бы прочла между строк и за кратчайший период угадала все особенности характера владельца

особняка, такие, как нелюбовь к охранным и телохранительским услугам, хроническая тяга к самоизоляции и отсутствие каких-либо планов по созданию семьи. На его лице это было практически написано, об этом говорили все предметы, большинство из которых никогда раньше не использовались и которые требовались для поддержания имиджа суходушного эстета.

По уже устоявшемуся обычаю Нэнси проснулась поздней ночью. Равно, как и в прошлый раз, сегодня её разбудил спаунплан, медленно опустившийся на колыхающуюся травку. Перекрестившись из-за радостного утешения, что с хозяином ничего не случилось, что Джон вернулся, может быть, раненым, но точно живым, она полностью опомнилась спросонья, резко вскочила с кровати, осоловело хлопая глазёнками, воткнула ступни в белые туфельки и чуть ли не бегом направилась на первый этаж. Встречать…

Там сожители столкнулись лоб в лоб, словно заложники одного и того же узкого пространства: девушка еще не успела ухватиться за ручку двери, как та открылась и из появившегося междверного промежутка выглянуло усталое, в то же время какое-то исступленное, но такое родное мужское лицо. Нэнси не догадывалась, что её в кои-то веки о чем-то попросят, а, услышав просьбу, прозвучавшую неожиданно мягко и нежно, её глаза расширились и засверкали блеском счастья.

- Мои боевые раны требуется хорошенько промыть, продезинфицировать. Я ведь могу на вас положиться…?

Джон уже избавился от маски, но резиновая броня была все еще на нем. Плохие вести стоило оставить на попозже, так как сейчас куда важнее маленечко прийти в себя, передохнуть и умеренно выспаться, чтобы наутро снова быть во всеоружии.

Ответив бессловесно, парой-тройкой нечаянных жестов, Гарднер, уже изучившая, где и что хранится, заботливо прошлась ладонью по щеке мистера Вэйна и удалилась в сторону кухни. Там, в белом шкафу над столом, лежал медицинский набор, который, очевидно, доселе не использовался, раз был надежно упакован.

Оказывая всевозможную помощь супергерою, Нэнси чувствовала на своих плечах огромную ответственность. Ей вовсе не хотелось вспоминать мрачное прошлое. Первую неделю она думала, что, возможно, самовина за былые прегрешения удержит её от попыток навязать ему свое общество? Но ничего не получилось, все эти усилия в итоге оказались напрасными вследствие возникновения некой привязанности.

Джон быстро сбегал в подземное убежище. Это заняло от силы минут пять. Сняв с себя спаунский доспех и оставшись только в слабой майке, мститель вкусил всем телом благодатную прохладцу пещеры, ощущение, не передающееся никакими фразеологизмами, продержалось всего три минуты. Но даже этого хватило, чтобы забыть о плохом длинном дне и отстабилизировать внутреннее равновесие.

Вернувшись в особняк, богач, необоснованно уверенный и страдающий неадекватно завышенной самооценкой, подготовился к лечению. Он несколько раз крикнул Нэнси, пропадавшую где-то на первом этаже, но в ответ вторило лишь эхо. Как оказалось, совершенно напрасно, потому что прошло еще ровно две минуты, и девушка сама к нему поднялась, нашла его в бильярдной, завещанной картинами и рыцарскими доспехами, сидящим в дальнем углу в удобном кресле.

Джон положил руки на колени. Призадумался. По телу разлилось приятное тепло, которое чуть позже полностью опустилось к ногам и обогрело ступни. Нэнси очень извинительно, хотя ей не за что было извиняться, в силу своей скромности не досконально поглядела на него. Медаптечка тряслась, потому что тряслись руки помощницы.

- Итак, я принесла то, что вы просили. Не работала по специальности, сразу предупреждаю, но когда-то ходила на практику и вообще имею лишь поверхностные знания в данной отрасли, так что… – разнервничавшись до крайней степени, она говорила довольно негладко, постоянно останавливалась и испытывала серьезное затруднение в выборе слов. Её ножки сгибались в коленях. Думалось, еще чуть-чуть и она упадет.

Не имея в планах и дальше испытывать доброжелание жилицы, Спаун понимающе и одновременно благодарно вздохнул. Поднявшись из глубокого кресла, борец с беззаконием старался не дышать носом, только ртом, чтобы четче выражать восхищение. Вопрошающий уклон заинтересованных глаз беспощадно обрушился на маленькую Нэнси, вознесся над ней, словно гребень исполинской волны. Джон был выше ростом, на двадцать пять см - метр девяносто против шестидесяти пяти! И такая разница была далека от идеала, впрочем, как и разница в возрасте - двадцать пять против сорока шести!

- Это не понадобится. Я ведь просто вас проверял… - Джон взял, точнее, вырвал из её рук аптечку и, недолго думая, отшвырнул прочь, - Никаких ранений и травм, опасных для жизни, я не получал. По крайней мере, сегодня. Мне было необходимо убедиться, что вы не отступите в трудную минуту, что окажетесь рядом, когда сильно понадобитесь.

Сгорая от поступающего к мозгу стеснения, чувствуя чрезмерное тепло прикосновений, крошечных и ни к чему не обязывающих по первому, наверняка ложному впечатлению, Нэнси прямо-таки вся напряглась, будто её сызнова скрутила смерть. Но нет. Это было чем-то другим, напоминающим агонию лишь вирулентностью. И как результат, очередное предложение вылетело из неё шумной птицей.

- Знаете, вы не в меру циничен!

Джон, который меньше всего любил признавать свои недостатки, ожидаемо не согласился с озвученным тезисом.

- Ой, прошу, бросьте! Где вы, интересно, углядели цинизм?

Манящие грубые губы придвинулись к дамскому чуткому уху достаточно близко, чтобы произвести первое генеральное лобзание, приложились к шее, а после копотливо отстранились. Будучи прижатой к стенке, причем в самом что ни на есть буквальном смысле, прижатой не кем-нибудь, а самым настоящим мужчиной, Нэнси заерзала с непредсказуемой стохастической аффектацией. Душа разрывалась от разноречья сантиментов: ей было и плохо, и хорошо, и по-всякому.

Красавица спросила каким-то стонущим, ослабшим голосочком:

- Скажите, мистер Вэйн, вы сделали это из-за инстинкта или по любви?

Не доходя до пошло-игривого тона, который ни за что бы не вписался в традиционно-романтичный шарм особняка, мужчина ответил и попутно удовлетворил любопытство. Уложился в три коротких слова!

- Из-за всего сразу…

Перед тем как его губы боязливо сплотились вокруг её рта, мир вокруг них остановился, так как время резко замедлилось. Нэнси втянула побольше воздуха в легкие, дабы успокоить нервы. Не помогло. Тогда хозяин еще крепче прижал её к стене, подавляя волю и не давая высвободиться, а затем повторил недавнее наглое действие.

Ей хотелось постичь его мысли всё с большим и большим азартом, чтобы только узнать, что он собирается с ней делать, когда поцелуев покажется мало:

затащит в постель, где засунет свой черствый язык в её глотку и кое-что еще в кое-какое место, о котором неприлично говорить, или в качестве прелюдии покажет пещеру и потом все равно затащит. «Вариантов – тьма».

…Во время своего крестового похода, в моменты, когда не приходилось наряжаться, Джон не особенно заботился о чувствах, не просыхая на банкетах и предаваясь случайным связям, а также хвастаясь “победами” над слабохарактерными дочерьми давнишних отцовских коллег.

Но ни одна из интрижек не произвела эффекта разорвавшейся бомбы, бабничество пресытилось и со временем утратило интенсивность блеска и яркость окраски, а через несколько лет утомило совсем…

И вот его проворные пальцы спешно приступили к расстегиванию. Нэнси сглотнула. Белые винтажные платья с застежками на спине, наводящие на мысли о горничных и о кельнершах, были её слабостью по части одежды, а снимать их - одно удовольствие. Правда, это сложно сделать в одиночку, куда сподручнее, если рядышком бродит энергичная рука раздевателя.

Хозяин поместья долго комкал в руках снятое платье, совершенно не зная, куда его девать. Наконец-то, отбросив его за ненужностью, как и свою скромность, он прошелся ладонями по оголенной спине и позволил себе несколько больше, чем планировал в отношении юного воплощения нежности и воспитания. Но “воплощение”, вроде, не сопротивлялось, а значит, не было совершено никакого очевидного проступка. Оно стояло с приоткрытым ротиком и часто-часто моргало, предвкушая развернутое продолжение интима, изредка проглатывая слюну, как бы съедая свой страх перед сексом.

…Уже в постели. Идеальное, худенькое тело дакотчицы ластилось и стонало от славного предшествия пика, и каждая её единица пела песнь о великой любви. Джон, прежде не слывший осторожливым, всегда стяжавший венец первенства ретивого похотника, старался быть податливым и мягким, старался обходиться с ней особенно аккуратно, бережно и с лаской, вынужденно нейтрализуя в себе зверя, удовлетворяя голод капля за каплей, хоть и лишаясь трети заработанных чувств. Но, видя, как ей хорошо, наблюдая тенденцию сотен улучшений, микроскопических штришков, незримых человеческому глазу, ему самому с каждым прожитым вздохом становилось все лучше.

И вот её хрупкая оболочка содрогнулась! Каждый миллиметр тонкого, обтягивающего слоя, именуемого кожей, взревел от непередаваемого счастья, и женские пальцы судорожно вцепились в простыню. Перед глазами запестрели, завертелись разноцветные кружки и квадратики. Этот сладко-лакомый период, не сам оргазм, а его затяжное прибытие, продлился достаточно долго, чтобы воссоздать пейзаж утраченного рая и помочь заново обрести веру в чудеса, которым никогда не найдется места в суровой реальности.

(My silly boy. You even are offhand not capable to provide what anarchy triumphs in the White House only because I once, more precisely in the last year's spring, stuck a nose there and called our era an era which culture, is generally inspired with innovative ideas. Now I am considered there the Lucifer, the libertine because I took an initiative in a fist, strong I squeezed their hearts, feeble, not ready to innovations. Steyn Radford )

 

(Глупый мой мальчик. Ты даже навскидку не способен представить, какая анархия торжествует в Белом доме только из-за того, что я

когда-то, точнее прошлогодней весной, сунул туда нос и назвал нашу эпоху эпохой, культура которой, в основном, воодушевлена новаторскими идеями. Теперь меня там считают люцифером, развратником, потому что я взял инициативу в кулак, крепко сжал их слабые, неготовые к новациям сердца. Стейн Редфорд)

 

 

Руководство нью-йоркской полиции целенаправленно занялось привлечением представителей псевдогеройской общины к уголовной ответственности. Среди так называемых нарушителей правопорядка всегда было немало типов со “странностями”, а в последнее время их развелось гораздо больше, + стало модным отстаивать права супергероев методами, неотличимыми от преступлений. Большинству их деяния казались обыкновенным подростковым терроризмом. Но некоторых они заставляли задуматься – разница между убийствами и героизмом, между добрым и злым, настолько тонка, что мозгу лучше даже и не начинать рефлексировать на данную тему.

Оззи Лермонт, уже давно точивший зуб на Спауна, договаривается с начальником отдела о разговоре с арестантами. Деньги помогают найти общий язык и ускоряют дело. После десятиминутной беседы уважаемый редактор New York World соглашается, что меньшее зло принесет меньше пользы, и молодежи при Вэйне жить лучше не станет. Челюсть Оззи отваливается от собственной злой идеи. Однако через пару секунд он берет себя в руки и тихонько, никому не говоря, решается с закрытыми глазами.

 

Не в силах больше удерживать в себе накопленную желчь, мистер Лермонт выливает всю аргументацию сразу. Разумеется, он делает это, уже потолковав с хулиганами.

- Террорист в плаще показывает нехороший пример нашим детям. Мы можем заковать в кандалы, заключить в тюрьму, запереть их в камерах. Но это будет высшим проявлением нелогичности государственных органов, уполномоченных осуществлять деятельность по охране правопорядка и законности, защите прав и свобод человека. Это будет несправедливо и, не побоюсь этого слова, дико!

Начальник полиции без удовольствия пригубил кофе и отставил чашку. Несложно было заметить, как коп поспешил и обжегся, потому что, увлекшись диалогом с редакторишкой, совсем забыл, что напиток был горячим, подслащенный сгущенкой.

- Мы никого просто так не ловим и никого просто так не отпускаем. Что до вашего мстителя, то шестеро федералов, попытавшихся его арестовать, были убиты, а еще один, профессионал своего дела, пропал без вести в ту самую ночь.

У Оззи и так много узнанного не желало вылезать из перегруженной хренью башки. Но чтобы такое… Спаун – убийца полицейских…  это грозило насовсем залечь в памяти. У него отвисла челюсть, как у покалеченной собаки.

- Если вы не утрируете, если то, что вы сказали, правда хотя бы на треть, дела по-настоящему плохи. Нельзя подобное спускать на тормозах, нужна своевременная адекватная реакция!

Шеф полиции округа во всем с ним соглашался и верил каждому жесту, каждому вздоху и каждому слову редактора. А еще коп надеялся, что с течением времени, может, не сейчас, может, потом, небезразличных станет втрое больше, и ответственность за восстановление мира в мире будут нести не только кумиры миллионов и “маски”, но и сами граждане.

 

 Не правда ли, удивительно, что самое могущественное создание во вселенной вынуждено постоянно ощущать себя изгоем? Будто неуязвимость накладывает множество ограничений на сознание, оставляет определенный отпечаток…

  

(в телевизоре)

- Мы, коренные жители этой планеты, искали спасителя! А в итоге вынуждены обсуждать форму жизни, само существование которой бросает вызов нашему чувству контроля и в какой-то мере притесняет нас?

  

 

В сущности, как тот же активированный уголь, человечество имеет довольно ограниченный срок годности. Но зависть, абсолютная зависть, порождающая безработицу, хозяйственную беспомощность, сильнее всего приближает конец мира - последнюю основную катастрофу

 

 

 

- Господин ведущий, у Земли есть печальный опыт, когда целые народы подчинялись негодяям с большими финансовыми и политическими возможностями. И я подумал, что раз Господь послал нам его, то это и есть провидение. Целесообразное действие верховного создания, направленное к наибольшему благу творения вообще, человека и человечества в особенности.

 

 

Пришелец, полубог, Героймен…

Что ждет жителей планеты в дальнейшем?

      Смерть или переосмысление ?

------------------------------------------------

People by cruel their fanatical, almost deep-seated faith in itself does, in what only cruelty can be shown that they are the lords of this life, but, practice shows, such often get to a trap. The nature of human cruelty can come from the fact that many embittered consider that all people around are unworthy human happiness, and are afraid to seem feeble. Jeremy Banner

(Людей жестокими делает их фанатичная, почти непоколебимая вера в себя, в то, что только жестокостью можно показать, что они являются властелинами этой жизни, но, практика показывает, такие часто попадают в капкан. Природа людской жестокости может происходить от того, что многие озлобленные считают, что все окружающие недостойны человеческого счастья, и боятся показаться слабыми. Джереми Баннер)

 

 

Позднее утро в спаунском “замке”. Не имеет значения, как прошла ночь, не имеет значения, какой будет следующая. Времена меняются, но что-то всегда остается неизменным, в случае с Джоном это “что-то” - зловещая слава донжуана. Джон за свою жизнь сменил столько половых партнерш, что научился выявлять мельчайшие перестановки в их внешности. Но острый глаз это, прежде всего, хорошее, здоровое зрение, а не наточенное.

- Считаю, у нас все произошло в отрезок времени, соответствующий норме, в идеале, после того, как ты покрасила ногти. Я даже не стану спрашивать, где ты была все эти годы, и почему это случилось только сейчас.

Словно теплый комочек, Нэнси лежала под боком, прижавшись к крепкому телу, сплошь покрытому рубцами и шрамами. Руки этой восхитительной девы двигались неправдоподобно, потому что она сама ими почти не управляла. Все стремилось казаться иллюзией, ибо после нескольких лет гонения, пыток, жестоких страданий и мучительных проверок, трудно было поверить во что-то обнадеживающее, а еще труднее было это принять.

Она не скрывала и очень надеялась, что Джон оценит её поступок, поймет все её мотивы. Нэнси никогда не наносила лак без повода. Всегда было что-то, что подзуживало её выглядеть женственней, нежнее.

- Сказать по чести, я не привыкла к маникюру. Считаю, что у абсолютно непритязательной внешности тоже есть плюсы. Но какая женщина не захочет выглядеть хорошо ради своего мужчины?

 

Нэнси доверилась Джону так, как не доверялась никому не прежде. Исключением был разве что Технэк, да и тот обманул её, подменив правду формой выражения её подковерных неафишируемых желаний, подсунув ложь и заставив привязаться к этой лжи. Внеземной андроид, катализатор ядерной реакции, ответственный за уничтожение Зеддера, вертел ею, как хотел.

Она была неравнодушна к злобному ИИ, потому что ИИ давал ей то, чего больше никто не мог дать - неограниченное общение с родными каждый божий день! Записи интерференционной картины выглядели совсем как настоящие люди, как её родители, ни гордые, ни возбужденные, все такие же добрые и любящие свою малышку Нэнси. Жонглирование чувствами как средство расширения власти, оно наделяло сердце моральной “наркоманки” полной непривязанностью к материальному миру. И тут мнение Технэка схоже с мнением большинства психологов – 90% людей сами позволяют себя обманывать, потому что, по их личному мнению, реальность не настолько хороша, чтобы не отказываться от неё при каждом удобном случае. “Не имея никаких личных чувств, андроид пытался жонглировать чужими, и надо признать, у него это отлично выходило”.

Нэнси мучилась от стыда и отвращения к себе за проявленную слабость. Проигрыш из-за неспособности сопротивляться желаемому обошелся ей очень дорого: все новое оказывалось тем еще сюрпризом, но из всей кучи трудно было извлечь что-то успокаивающее. А еще запах смерти, который так и не выдохся, преследовал и напоминал о знаковых событиях, большинство коих наносило ущерб, сравнимый с отравлением, с действием какого-нибудь летального яда.

Сегодняшняя ночь была слишком жаркой, чтобы не мечтать о прохладе. Попытки переварить в голове всё случившееся оборачивались полным провалом, и это касалось обоих почти в равной степени. В конце концов, Нэнси не выдержала, сказав в самый неожиданный для партнёра миг, огорчив и одновременно порадовав, потому что ему было приятно слышать абсолютно всё, что только изрекает её сладкий рот:

- Мне нужно принять душ… - затем (уже не) гостья с силой выпутала ноги из плена одеяла и нетвердой походочкой вышла из опочивальни. Перед тем, как закрыть за собой дверь, она подарила Джону воздушный поцелуй и невидимо, но ярко улыбнулась.

«Доброе утро, Нью-Йорк! Несмотря на массовое наращивание советами вооружения вокруг постсоветского пространства, президент обещает, что Америка не решится первой использовать ядерное оружие.

Однако нет никакой гарантии, что в скором будущем героические американские войска не вступят в прямое столкновение с Китаем или, допустим, с российскими солдатами. Гипотетический военный конфликт между государствами или военно-политическими блоками, обладающими ядерным и/или термоядерным оружием стал настолько возможным, что Ядерная Война, считайте, официально признана самой обсуждаемой темой в интернете. Теперь коротко о погоде, дорогие зрители»

 

Настенный телевизор в большой гостиной на первом этаже, работающий еще со вчерашнего вечера, показывал утренние новости. Фальшивый позитив, с каким ведущий вел передачу, лишний раз напомнил Вэйну насколько далеко зашла ситуация с проблемной политикой. А солнечно-синее небо, зеленая трава, приятно радующая глаз, и все прочие визуальные стандарты, незыблемые элементы имиджа мира – эта картина воспринималась не иначе, как затишье перед самой страшной бурей, еще один грандиознейший обман. Но этот случай совсем из ряда вон: судя по речам, президент США несказанно опечален неудавшимися переговорами с лидерами российских профсоюзов, а судя по предпринятым антиморальным действиям, их понятное нежелание сотрудничать только сыграло ему на руку.

“Эти лжецы вечно разрушают то, что я изо всех сил пытаюсь реконструировать”

 

Окончательно снять чувство вялости, прогнать противно-липкую сонливость Вэйну помог холодный душ. Да, холодный душ, зарядка и плотный завтрак - отменный способ взбодриться. А залогом успешного дня (как ему казалось) могло стать легкое прикосновение губами, дружеское чмоканье в щеку, взволнованный “школьный” поцелуй. Нэнси усваивала получаемое извне уже без всяких задержек, все эти касания, губы да руки, совершались внезапно, незапланированно, кстати и некстати. Для них это была очень хорошая, крепенькая выгода!

Но отлично начавшийся день, суливший мерное бесконтрастное

повествование, омрачило непрошеное появление зеддерианского мессии. Джон только вышел в сад, чтобы хорошенько переварить впечатления от проведенной «романтической ночи», отдышаться и подумать, как поступить дальше.

 

- Ты уже не так молод, Джон. Если бы мстители умели сбавлять обороты, если бы нашли свою нишу… - нынешние намерения Кэйл Бэннери сильно разнились с тоном его первых слов, - Увы, времена меняются, тогда как ты остаешься прежним и постепенно разлагаешься как личность. Мы оба знаем, ты выглядишь лучше, гораздо лучше, чем полагается для человека, который потерял всё, но… ты не ровня мне.

Последние слова Кэйла дали понять, что дружбы между ними больше нет, и когда кто-то, обладающий властью и достаточным умением убеждать, прикажет ему передать Спауна в руки закона, он непременно выполнит приказ.

- Ни одна живая душа не заставит тебя сделать что-то наперекор твоей природе. Выбирая между мною и американским правительством, ты будешь знать, кто больший убийца.

Но то, что уста пришельца молвили после, вдвойне насторожило Джона и прозвучало почти как приговор. Суровый, но отчасти справедливый, если убрать эмоции и уже непригодный фактор дружбы.

- Прошу прощения, я неправильно выразился… - Джошуа Барджман оставался Джошуа Барджманом и вне здания газетной редакции. Привычка протирать линзы очков рукавом рубашки прижилась в сверхчеловеке, и проявлялась уже бессознательно. Надев оптический прибор обратно на нос, Кэйл подошел к богачу практически вплотную, - В современном мире уже нет места слепому героизму, как и безумию, пытающемуся маскироваться под героизм. Мне доложили, что Ночник опустился до открытого насилия и расстрелял полицейских, преследовавших его. Всех. Без разбора.

Выслушав эти обвинения, вполне имеющие место быть, Вэйн попытался оправдаться:

- Если ты пришел из-за этого, то я могу все объяснить. Не нужно… - но был перебит.

- Я не собираюсь ничего обсуждать. С моей стороны неоднократно поступали предупреждения и всевозможные советы. Твоя проблема, что ты ими не воспользовался. Прошу, не делай её моей. Ты всегда был законченным эгоистом, хотел геройствовать только для себя одного, но скоро всё закончится.

 

Сильнее всего Спаун боялся не проигрыша, ни смерти и не тюрьмы. Его первый страх – чувство унижение, от которого его спасала грешная гордыня. И даже Героймен, чье присутствие заметно сужало перспективы развития и разрушало стратегию, не мог привить ему скромность и хоть на несколько секунд спустить на землю. Самонадеянность вкупе с вульгарным желанием находиться вне системы приобрели такие масштабы и такую степень безрассудства, что выходили за все пределы дозволенного.

Но иногда, временами, в нём таки просыпался рассудок, и уважение к другу, пусть и к бывшему, смягчало рознь.

- Вот что я скажу напоследок. Когда это случится, Кэйл, пусть победит лучший!

Героймен, порядком уставший мириться с сущим бесстыдством и дерзновенной развязностью Джона, а также прогибаться под его интересы, назначил и время, и место поединка. Уверенность в себе и инициативность впервые исходили от него столь ощутительно. Лицо Джона, по заведенному порядку, осталось безучастным, оно не выражало абсолютно ничего. Но любого другого это бы, несомненно, испугало. Как-никак, полубог бросает вызов человеку, не подозревая, что может уничтожить весь мир. Полубог бросает вызов, полностью веря в свои убеждения и в свою победу.

- Встречаемся вечером. Без разговоров, без попыток меня уболтать. Больше никаких поблажек. Это же просто позор. Я понимаю, что есть сложности, что тебе тяжело, и умение управлять собой и своими эмоциями - великое умение. И у тебя будет масса времени поразмышлять над этим в тюрьме!

 

Сны, верней, ночные прорицания, постепенно сбывались. Монумент, возведенный в честь пришельца, позже уничтоженный русскими, из морфея Джона, уже буквально стоял перед глазами – высоченная полуразрушенная статуя, скорбящая вместе со всем миром. Не понаслышке знакомая с изнанкой нелицеприятия, статуя запечатлела бой, затем момент взрыва. Следующая серия мышленных образов, доказавших условность любой химеричности, убедивших, что иллюзия – не просто искаженная рецепция, а иной взгляд на привычность, взгляд НАИЗВОРОТ.

Иллюзия величия - как должна выглядеть карта мира по мнению Америки?

 

 

Revelations of a devil. Note Nome one.

I looked for the girl who would love me in the same level, as I love the operation and that we had an understanding at the ispovedny level.

Alas, the death was knocked to me to the house when everything only began to be adjusted. It reminded one ironic truth - that troubles occur at the most unexpected moment when you doesn't expect them at all"

Откровения дьявола . Записка номе один .

Я искал девушку , которая любила бы меня в той же степени , что и я люблю свою работу , и чтобы у нас было понимание на исповедном уровне .

Увы , смерть постучалась ко мне в дом , когда все только стало налаживаться . Это напомнило одну ироничную истину - что неприятности происходят в самый неожиданный момент.

Джеффери Баннер мертв, пал жертвой не нелепой случайности, а собственной ненормальной привязанности к Спауну. Значит, о Нэнси некому будет позаботиться. Что же делать? Естественно, не стоит сидеть сложа руки, самое время начать подыскивать нового дворецкого: мудрого, с выносливым духом и, что немаловажно, изысканного кулинара! Кроме подтянутой внешности Джон обладал отличным вкусом, удивительной харизмой и той холодной отстраненностью, что, обычно, служит инструментом привлечения женщин и помогает располагать к себе полезных людей.

 

Revelations of a devil. Note number two.

Going to war, soldiers hurry to calm neighbors and lie to daughters, sons, wives, looking to them in eyes that will surely return. Often these deceivers fall prey of auto-suggestion, trying to extend at the same time the delusions and on people around.

My attitude towards death svoyeobytno, and I madly would like to inform the whole world why I to death treat not only with tranquility, but also with desire, with hope, with transcendental speculative melancholy for it. The death calls squeal of the madwoman dressed in all funeral at whom completely handed over nerves me. Whether it is the fact apriority is?

 

  

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: