Научная деятельность Н. А. Холодковского

 

Наиболее важные работы Николая Александровича выполнены в энтомологии. Он был первым профессором энтомологии в дореволюционной русской высшей школе.

Им было опубликовано около 150 научных работ, из них более 120 относятся к энтомологии. Основными направлениями энтомологических исследований были:

1) работы морфологического и анатомического содержания, главным образом по исследованию половых аппаратов насекомых;

2) изучение биологии насекомых, преимущественно хермесов (цикл развития, экология, явление партогенеза);

3) работы по эмбриологии, из которых главная – докторская диссертация о развитии пруссака;

4) работы по систематике и классификации насекомых (хермесов и вшей).

Больше всего работ относится к первым двум направлениям. В многочисленных энтомологических исследованиях сочетались Полеве наблюдения и углубленные лабораторные исследования. Некоторые исследования носили чисто лабораторный характер. Н. А. Холодковсктй овладел современным для того времени методом приготовления микротомных срезов.

Уже в магистерской диссертации «Мужской половой аппарат чешуекрылых» (1886) были затронуты сложные общетеоретические вопросы о происхождении насекомых, сделан вывод, что систематика насекомых не должна опираться на чисто внешние признаки.

В то же время Николай Александрович уделял внимание и прикладным исследованиям, так в 1888 г. он опубликовал статью О ходах короедов. – Ежегодник. – СПб., Лесной институт, год 3-й. – С. 181–197.

Из работ посвященных эмбриологии наиболее значительна докторская диссертация «Эмбриональное развитие пруссака» 1891 г. Эта работа содержала богатый фактический материал, отличалась глубиной научного анализа и разработкой общих, дискуссионных вопросов эмбриологии.

Отдельные работы не утратили своего значения и до наших дней, например работа 1910 г.

«О сперматофорах, в особенности у насекомых». – Тр. СПб об-ва естествоиспытателей, т.41., вып.1., №2/3, с. 71–78.

Н. А. Холодковский по праву считается основоположником лесной энтомологии. Его работы по изучению хермесов считаются классическими. Их изучению было посвящено 30 лет жизни. В конце исследований была подготовлена монография «Хермесы, вредящие хвойным деревьям», изданная департаментом земледелия в 1915 г. В этой работе были также описаны семь новых видов хермесов.

Являясь профессором Военно-медицинской академии Н. А. Холодковский провел целый ряд исследований в области гельминтологии и собрал уникальную коллекцию, насчитывающую более тысячи препаратов гельминтов. Выпущенным атласом гельминтов в 1912 и 1916 г. студенты пользовались более 80 лет.

По свидетельству преемников на кафедрах – Е. Н. Павловского и М. Н. Римского-Корсакова Н. А. Холодковский не был педагогом по призванию, но его лекции пользовались популярностью. В 1890 г. вышел в свет его учебник по энтомологии «Курс энтомологии, теоретической и прикладной», который выдержал четыре издания. В нем предложена не существовавшая ранее классификация насекомых. Прежде всего он разделил насекомых на два подкласса низших и высших, затем высшие насекомые были разделены на отделы по типу превращения. В учебнике есть главы по зоологии насекомых и их значении.

Николай Александрович придавал большое внимание музеям при кафедрах. В Лесном институте им создано два музея – лесной энтомологии и лесных зверей и птиц.

Важной особенностью Николая Александровича была способность создавать коллектив кафедры из способных людей, которым он не навязывал своё направление исследований и давал возможность проявлять инициативы в рамках тех направлений, которыми занималась кафедра.

На кафедре зоологии под его руководством работали А. А. Спесивцев, И. Я. Шевырёв, П. Н. Спесивцев,

Н. А. Холодковский переводил много книг иностранных ученых, часто совместно с другими учеными. Трудно представить, как Николай Александрович успевал все это.

Николай Александрович также являлся популяризатором науки и написал массу научно-популярных статей, которые распространяли биологические знания среди населения.

 

Литературное творчество

 

Перевод «Фауста» – это самое значительное достижение Н. А. Холодковского в его второй ипостаси.

Великий революционер В. И. Ленин, прекрасно знавший немецкий язык, считал перевод Николая Александровича лучшим.

Российская академия наук из 20 сочинений как оригинальных, так и в переводах присудила полную Пушкинскую премию за перевод Фауста Гёте изданный в 1914 г. А. Ф. Дервеном. Это событие произощло в сентябре–октябре 1917 г.

Юноша 16 лет взялся за перевод Фауста, когда в России уже было несколько переводов, но они были несовершенны, а некоторые, особенно вторая часть воспринимались как курьёзы. В двадцать лет, в 1878 г. обе части Фауста были опубликованы в издательстве Н. В. Гербеля. Но труд переводчика длился всю жизнь.

Н. А. Холодковский перевел и ряд других поэтических произведений – «Потерянный рай» Д. Мильтона, «Трагедию человечества» Э. Мадача, «освобожденный Прометей» З. Липинера. В его переводах были изданы и драмы Шекспира « Юлий Цезарь», «Ричард третий», произведения Гёте, Шиллера, Байрона, Гейне, Лонгфелло.

В последние годы жизни Н. А. Холодковский сотрудничал с издательством «Всемирная литература». По свидетельству Е. Н. Павловского им было переведено более 20 романов и поэм. К сожалению, почти все переводы не увидели свет.

Н. А. Холодковский сам сочинял стихотворения. После его смерти вышел сборник «Гербарий моей дочери». Стихотворения отличались точностью описания растений любовью и передавали настроение автора.

 

Перепутана вся нива,

В ней и вдоль, и поперек

Вьётся, стелется лениво

Бледно-розовый вьюнок.

 

Он для жизненного спора

Слишком нежен, слишком слаб:

Измени ему опора -

Он не вырос никогда б.

 

То ли дело безмятежно,

Меж колосьев, между трав

Виться ласково и нежно

Их опутав, обмотав!

 

Там защита, там отрада:

Есть к кому стеблем прильнуть.

Что ж, и слабым в жизни надо

Приютиться как-нибудь.

 

На кафедре хранился экземпляр, профессор О. А. Катаев незадолго до смерти взял его перечитать домой, к сожалению, его родственники не вернули его на кафедру.

Другие стихи отличались краткостью, образностью и философским смыслом. Например, стихотворение о тле.

Природа тайнами богата;

Мудрец раскрыть их не сули:

Что ядовито для Сократа,

То лишь питательно для тли.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Многогранна научная деятельность и творчество Н. А. Холодковского – ученого, педагога, поэта-переводчика. Его идеи глубоки и оригинальны, многое из высказанного им имеет значение и в наши дни.

Личность Холодковского мало отражена в воспоминаниях современников, но для истории науки важно прежде всего то, что сделал Николай Александрович.

По решению президиума академии наук ССР с 1948 г. проводятся ежегодные чтения памяти Н. А. Холодковского, приуроченные ко дню смерти ученого – 2-го апреля. Учреждена премия имени Н. А. Холодковского присуждаемая один раз в три года за лучшие работы по зоологии беспозвоночных и энтомологии.

 

Библиографический список

1. Смирнов О.В.Николай Александрович Холодковский (1858–1921). – М.: Наука, 1981. – 121 с.

2. Иллюстрации взяты из Интернета (сайты Иркутска, Военно-медицинской академии и др.).

 

Раздел 5

КАЛЕНДАРЬ ПАМЯТНЫХ ДАТ

 

Н. В. Лаврентьев

«Клянемся честью и Черновым…»

 

22 сентября 2010 г. исполнилось 185 лет со дня дуэли поручика лейб-гвардии Семеновского полка, члена Северного тайного общества К. П. Чернова и флигаль-адъютанта В. Д. Новосильцева. В этот день у памятника на месте дуэли состоялась встреча студентов, школьников, краеведов, активистов общественной организации «Зеленая волна» и музыкантов группы «СП Бабай». Организаторами акции выступили: Ассоциация любителей истории Лесотехнической академии, «Зеленая волна», «СП Бабай», музей «Лесное: из прошлого в будущее» в Доме детского творчества «Союз» и Санкт-Петербургский Митрофаниевский союз.

Встреча началась со вступительного слова зам. Председателя Ассоциации любителей истории ЛТА и секретаря Митрофаниевского союза Николая Владимировича Лаврентьева, который рассказал о значении этой дуэли в истории Лесного и о том, что 5 лет назад, 22 сентября 2005 г., здесь также прошла акция Памяти. Затем выступили воспитанники Дома творчества «Союз», 123-й и 517-й школ Выборгского района, которые рассказали об обстоятельствах дуэли. Встречу продолжило музыкальное выступление группы «СП Бабай». Музыкант группы Михаил Новицкий пригласил всех присутствующих на Башню «Зеленой волны» в парке Лесотехнической академии, которая арендуется группой. В настоящее время там проводятся ремонтные работы.

Затем участники встречи прошли на место храма Равноапостольного князя Владимира к зданиям бывшей Орлово-Новосильцевской богадельни. Н.В.Лаврентьев рассказал об истории строительства богадельни. Затем отец Михаил Груздев, настоятель храма Преображения Господня (на улице Орбели), отслужил короткую панихиду на месте храма. Это историческое событие – первая служба после 1932 г., когда храм был взорван. К сожалению, сегодня городские власти приняли решение о передаче зданий богадельни под гостиницу, но существует действующая община Новосильцевской церкви, которая будет пытаться вернуть здание церкви.

22 сентября 1825 г. состоялась дуэль между членом Северного тайного общества поручиком Семеновского полка К.П.Черновым и флигель-адъютантом императора Александра Первого В.Д.Новосильцевым. Это событие всколыхнуло широкие слои высшего общества и явилось едва ли не репетицией восстания декабристов.

Летом 1824 г. в имении дворян Черновых деревне Большое Заречье, близ села Рождествено состоялась встреча: молодой флигель-адъютант Владимир Дмитриевич Новосильцев познакомился с дочерью генерал-майора Пахома Кондратьевича Чернова Екатериной. Молодые люди сблизились и полюбили друг друга. Судя по всему, она была красавицей, хотя (и это весьма показательный факт) о ней – той, вокруг которой и развернулись дальнейшие события, сведений меньше всего. Архивистов больше интересовали политические обстоятельства истории, нежели чувства ее главной участницы.

Для начала обратимся к биографиям действующих лиц этой трагической истории. Владимир Дмитриевич Новосильцев родился в 1799 г. в Москве. Его мать Екатерина Владимировна, старшая дочь графа Владимира Григорьевича Орлова, – одного из пяти братьев Орловых, участвовавших в возведении императрицы Екатерины Второй на престол, и Елизаветы Ивановны Штакельберг – фрейлины императрицы. Родилась Екатерина Владимировна в Ноябре 1770 г., крестила ее Екатерина Вторая и пожаловала во фрейлины еще с младенчества, именно она дежурила в ночь после смерти императрицы. Воспитанная в строгих правилах аристократической семьи, вращаясь постоянно при дворе и высшем кругу Общества Петербурга и Москвы, она вышла в 1799 г. замуж по любви за бригадира (офицерский чин в русской армии в 1722–1799 гг. был промежуточным между полковником и генерал-майором) Дмитрия Александровича Новосильцева.

И здесь я позволю себе рассказать об одном интересном факте, связанном с фамилией Новосильцевых. У Д. А. Новосильцева был родной брат Петр Александрович Новосильцев, он приходился родным дядей Владимиру Дмитриевичу Новосильцеву и владел большим имением в селе Апраксино Симбирской губернии в 7–8 верстах от Болдина. У А. П. Новосильцева было 4 дочери: Варвара и Анастасия, которые так и не вышли замуж и всю жизнь прожили под фамилией Новосильцевых; Мария, которая потом вышла замуж за Ахматова, и Прасковья, впоследствии вышедшая замуж зп порутчика С.С.Короткова. Мы знаем, что в 1830 г. Александр Сергеевич Пушкин жил в Болдине, где заканчивал свой роман в стихах «Евгений Онегин». Если углубленно изучать биографию Александра Сергеевича, то мы обнаружим, что А.С.Пушкин был знаком с Варварой Петровной и Анастасией Петровной Новосильцевыми и часто бывал у них в селе Апраксино. Достоверно известно, что тогда А.С.Пушкин часто беседовал с ними о дуэли Ленского и Онегина, то есть о шестой главе Романа «Евгений Онегин», названной «Поединок» и написанной еще в 1826 г. в Михайловском. Справедливо предположить, что идея поединка пришла А.С.Пушкину после того, как он узнал о дуэли В. Д. Новосильцева и К. П. Чернова. И возможно. Что в село Апраксино к двоюродным сестрам Владимира Дмитриевича Новосильцева Александр Сергеевич ездил не случайно, а для того, чтобы уточнить некоторые подробности обстоятельств дуэли между Новосильцевым и Черновым. И, расставив другие акценты, А.С.Пушкин дает ее описание в «Евгении Онегине». Конечно, нет достоверных сведений, чтобы подтвердить такое предположение, но есть новая тема исследования – найти параллель между дуэлью в «Евгении Онегине» и дуэлью В.Д.Новосильцева и К.П.Чернова. Вообще найти связь между А.С.Пушкиным, Новосильцевым и Черновым, может быть Александр Сергеевич в своих записях оставил воспоминания об этих дуэлянтах.

Но вернемся к истории семьи Новосильцевых. Брак между Е.В.Новосильцевой и Д.А.Новосильцевым не был счастливым. Уже через три месяца после свадьбы брат новобрачной, граф Григорий Владимирович, писал своему зятю графу Панину, что новый член семьи возбуждает против себя всех своей вспыльчивостью и заносчивость. Едва прошел год, как супруги разошлись и всю жизнь провели врозь. Граф Владимир Григорьевич Орлов, огорченный тем, что его дочь должна лишиться радостей семейной жизни, пытался помирить супругов, но безрезультатно. Е. В. Новосильцева имела одного сына, составлявшего ее единственное утешение. Она боготворила его и посвятила всю свою жизнь заботам о нем. Когда он подрос, Новосильцева переселилась из Москвы в Петербург и отдала его в иезуитскую школу, считавшуюся тогда лучшим учебным заведением. В ней преподавали различные предметы, курс был шестилетний, с платой по шесть тысяч рублей в год. Но при этом тайной и главной целью иезуитов было превращение русских православных детей в латинян и космополитов.

В. Д. Новосильцев окончил курс одним из первых и вообще подавал самые лучшие надежды, он хорошо умел играть на кларнете, любил музыку, изящно танцевал и ловко дрался на рапирах. По выходе из школы он поступил на службу в лейб-гвардии гусарский полк, назначен по производстве в офицеры адъютантом к главнокомандующему первой армией графу Сакену, а в 1822 г. стал флигель-адъютантом в свите императора. Таким образом, ему открывалась самая блестящая карьера. Но такую карьеру он сделал не только благодаря личным качествам, но и из-за того, что граф Сакен был в свое время облагодетельствован Е. В. Новосильцевой. Вскоре Новосильцев переехал в Петербург, но, не любя большого света, ограничил свое знакомство кругом приятелей, занимался музыкой, рисованием и на этой почве познакомился с Гляминым – превосходным музыкантом и рисовальщиком. Среди знакомых Глямина был поручик Главного штаба Н. А. Скалон. Именно Скалон, проводя топографические замеры в Петербургской губернии летом 1824 г., познакомил Новосильцева с семьей Черновых, которая проводила летние месяцы в своем имении Большое Заречье.

Семья Черновых состояла из пяти сыновей и четырех дочерей, глава семьи – Пахом Кондратьевич Чернов, генерал-майор, генерал-аудитор Первой армии, участник Отечественной войны 1812 г. Награжден орденом Святого Георгия 4-й степени 3 января 1813 г., в чине полковника, был начальником 14-й дружины Санкт-Петербургского ополчения. В приказе о награждении сказано: «В воздаяние ревностной службы и отличия, оказанного в сражении против французских войск 1812 г. октября 6, 7 и 8 при Полоцке, где, находясь под командою генерал-майора Гамена, примером своим побуждал подчиненных к храбрости и мужеству, со стрелками был на неприятельской батарее и прогнал его с оной».

Жена П.К.Чернова Аграфена Григорьевна, урожденная Радыгина. Старший сын Константин Пахомович Чернов, которому вскоре предстоит драться на дуэли с Новосильцевым, родился в 1804 г., воспитывался в Пажеском корпусе. 27 января 1820 г. выпущен прапорщиком в Санкт-Петербургский гренадерский Короля прусского полк. В сентябре 1820 г. в лейб-гвардии Семеновском полку произошло возмущение солдат и офицеров против жестокостей, творимых командиром полка Шварцем. Выступление было подавлено, виновников отправили на каторгу, остальных солдат распределили АО захолустным гарнизонам, а офицеров-семеновцев, не сумевших предотвратить «мятеж», разместили по армейским полкам. Полк, по существу, был сформирован заново, и благодаря этой «ротации кадров» Чернов в январе 1821 г. переводится в лейб-гвардии Семеновский полк. В 1823 г. возведен в чин подпоручика. Был членом Северного тайного общества. О сестре К.П.Чернова – Екатерине Пахомовне Черновой сведений мало.

Симпатия В.Д.Новосильцева и Е.П.Черновой была, похоже, обоюдной. Как писал позже К.Ф.Рылеев, «сговор и домашнее обручение сделаны были в августе месяце того же года (1824 г. – Авт.), а вскоре свадьба назначена». Но «Новосильцев под предлогом болезни отца своего отправился в Москву». Видимо, Владимир Дмитриевич испугался своей матери, которую он ни о чем не предупредил, и действительно, Екатерина Новосильцева хотела, чтобы сын женился на женщине своего круга, ведь сама она была знатного дворянского рода. Ее гордость не могла перенести брака сына с Е.П.Черновой, происходившей из семьи безвестного и бедного армейского офицера. «Я не могу допустить, - говорила она, - чтобы мой сын, - Новосильцев, - женился на какой-то Черновой, да вдобавок еще Пахомовне». И в ответ на просьбу о разрешении жениться последовал скорый и грозный отказ с приказанием немедленно прекратить всякие сношения с семьей Черновых».

Неизвестно, что заставило В.Д.Новосильцева пойти на столь рискованный шаг, но он не только не объявился в имении у невесты через три недели (обещанный им срок), но и не подавал о себе вестей три месяца. Время шло, семья Черновых перебралась в Петербург, Новосильцев тоже бывал там, но к невесте не заходил и даже не уведомил о своем приезде. Ситуация создалась пренеприятнейшая, честь девушки оказалась под угрозой, по понятиям того времени подобные действия считались оскорблением, смыть которое можно было только кровью на дуэли. Но Новосильцев не отрицал и не подтверждал своего намерения жениться на Екатерине Черновой. Братья Черновы, чувствуя обиду, были суровы. Сергей Чернов писал из Старого Быхова Константину в ноябре 1824 г.: «Желательно, чтобы Новосильцев был наш зять, но ежели сего нельзя, то надо сделать, чтобы он умер холостым, хотя это прелестное творение заслуживает лучшей участи» (кто именовался «прелестным творением» - Новосильцев? Екатерина? ).

В декабре 1824 г. Константин Чернов отправился в Москву, послав предварительно Новосильцеву вызов в весьма дерзких выражениях. По-видимому, цель поездки была известна Александру Первому и великому князю Михаилу Павловичу и была одобрена ими. По крайней мере, Сергей Чернов писал по этому поводу брату: «Когда папенька узнал, что великий князь, зная, для чего ты едешь в Москву, с позволения государя, сам дозволил тебе сию поездку, то он совершенно успокоился и проливал слезы восхищения». Дуэль была назначена на январь 1825 г. Мать В.Д.Новосильцева приложила все усилия для предотвращения дуэли, она обратилась за помощью к московскому генерал-губернатору князю Д.В.Голицыну, который выступил за примирителя. К.Ф.Рылеев писал: «Новосильцев объявил Чернову в присутствии военного генерал-губернатора и некоторых известных особ с обеих сторон, что никогда не отставлял намерения жениться на Черновой; после чего Чернов, называя его женихом сестры своей, извинился, что сомневался в его честности. Мать Новосильцева тогда же письменно изъявила согласие на брак своего сына». Новосильцев дал обещание совершить свадьбу в течение шести месяцев, но настоял на том, чтобы не спешить, «дабы не дать поводу думать, что он был к этому вынужден». Чернов пробыл в Москве около месяца, был принят Новосильцевыми «как родной» (свидетельство Рылеева, записанное позже со слов Чернова! ). После этого К. П. Чернов и В. Д. Новосильцев вместе отправились в Петербург.

Но примирение было недолгим. В марте 1825 г. до Владимира Дмитриевича дошли сведения, будто Константин Чернов разгласил слухи, «что принудил его жениться». Он публично возмутился, хотя сам Чернов позже говорил, что «предлог нашей дуэли существовал только в клевете злоязычия». Но тогда и он вскипел и ответил Новосильцеву оскорбительным письмом. Новосильцев вызвал Чернова на дуэль. Примирителем выступил опять Д. В. Голицын. Чернов объяснил, что никаких слухов не распускал, извинился за письмо. Новосильцев снова подтвердил свое намерение жениться на Екатерине Черновой, а отцу Черновой были отправлены успокоительные письма от Новосильцевых. «Казалось, искреннее примирение окончило все дело», – говорил Чернов позже.

Время шло. Подошел и прошел срок свадьбы, а Новосильцев все оттягивал, в это время Екатерина Дмитриевна Новосильцева, пользуясь своими связями, принимала все меры к тому, чтобы брак сына не состоялся. Дело дошло до того, что начальник Пахома Кондратьевича Чернова фельдмаршал Фабиан Вильгельмович Остен-Сакен предложил ему отказать В. Д. Новосильцеву от руки дочери, грозя в противном случае неприятностями по службе. И генерал-майор П. К. Чернов отправил Новосильцеву письмо, в котором он изложил отказ в свадьбе с его дочерью. Как бы то ни было, письмо стало последней каплей. «Константин Чернов, узнавший о нем, был уверен, что главною причиной сего был Новосильцев», – писал Рылеев, также причиной послужили сплетни, в которых обвиняли Чернова. Константин Пахомович Чернов, возмущенный таким позорным образом действий, не выдержал и вновь послал 8 сентября 1825 г. вызов Новосильцеву через своего двоюродного брата Кондрата Федоровича Рылеева. Вызов был принят и дуэль назначена на10 сентября 1825 г. в 6 часов утра на Выборгской стороне, в лесу, на территории Лесного института. Со стороны К.П.Чернова секундантами были К. Ф. Рылеев и полковник Герман; со стороны В. Д. Новосильцева – ротмистр Реад и подпоручик Шипов. Условия дуэли были ими выбраны исключительно тяжелыми, дающими почти полную гарантию тяжелых ранений.

Условия дуэли: 1) стреляться на барьер, дистанция восемь шагов, с расходом до пяти; 2) дуэль кончается первой раной при четном выстреле; в противном случае, если раненный сохранил заряд, то имеет право стрелять даже лежащий; если того не будет в силах сделать, то поединок считается прекращенным; 3) вспышка при выстреле не в счет, принимается как осечка; секунданты обязаны в этом случае поправить кремень и подсыпать пороху; 4) тот, кто сохранил последний выстрел, имеет право подойти сам и позвать своего противника к назначенному барьеру.

В ночь перед дуэлью Константин Пахомович Чернов продиктовал своему другу А. Бестужеву следующую записку»: «Бог волен в жизни. Но дело чести, на которое теперь оправляюсь, по всей видимости, обещает мне смерть, и потому прошу господ секундантов моих объявить всем родным и людям благомыслящим, которых мнением дорожил я, что предлог теперешней дуэли существовал только в клевете злоязычия и в воображении Новосильцева. Я никогда не говорил перед отъездом в Москву, что собираюсь принудить его к женитьбе на моей сестре. Никогда не говорил я, что к тому принудили его по приезде, и торжественно объявляю это словом офицера. Мог ли я желать себе зятя, которого бы можно было по пистолету вести под венец? Захотел ли бы я подобным браком сестры обесславить мой семейство? Оскорбления, нанесенные моей фамилии, вызвали меня в Москву; но уверения Новосильцева в неумышленности его поступка заставили меня извиниться перед ним в дерзком моем письме к нему и, казалось, искреннее примирение окончило все дело. Время показало, что это была игра, вопреки заверениям Новосильцева и ручательствам благородных его секундантов» (В несостоявшейся дуэли в Москве секундантами со стороны Новосильцева были приглашены И.Л.Давыдов и А.И.Бартенев). « Стреляюсь на три шага, ибо, зная братьев моих, хочу кончить собою на нем, на этом оскорбителе моего семейства, который для пустых толков еще пустейших людей преступил все законы чести и человечества. Пусть я паду, но пусть падет и он в пример жалким гордецам, и чтобы золото и знатный род не насмехались над невинностью и благородством души».

Дуэль состоялась 10 сентября 1825 г. в 6 часов утра в тенистом углу только что зарождавшегося парка Лесного института. Кроме дуэлянтов и секундантов на дуэли присутствовали еще несколько человек – офицеры Семеновского полка и члены Северного тайного общества, желавшие своим присутствием выразить поддержку Чернову. Результаты дуэли были печальны: противники были тяжело ранены: Новосильцев – в бок, Чернов – в висок.

Константин Пахомович Чернов был доставлен секундантами на свою квартиру в Семеновский полк. По словам Гавриила Батенькова: «Бедный поручик, неизвестный в жизни, помрачил магнатов». Константин Пахомович прожил еще 12 дней, перенеся крайне тяжелую операцию трепанации черепа. Многие члены Северного тайного общества и другие представители высшего общества нанесли умирающему тайный визит. Общественное мнение было целиком на стороне К. П. Чернова, и это, на мой взгляд, правильно, ведь Новосильцев поступил не по чести. Чернов защищал самое дорогое достоинство человека – честь, жаль, что сейчас мы часто забываем об этом достоинстве и поступаем не по чести, как это сделал Новосильцев и его аристократическая мать.

Чернов скончался 22 сентября 1825 г. Его похороны, по словам Ю. М. Лотмана, превратились в «первую в России уличную манифестацию», так как поединку Чернова и Новосильцева будущие декабристы придали политическую окраску. Сотни людей 27 сентября пришли проводить бедного подпоручика в последний путь. Молодые офицеры сняли гроб с телом Чернова с катафалка и на плечах пронесли его почти через весь город от казармы Семеновского полка до Смоленского кладбища на окраине Васильевского острова. Над могилой Вильгельм Карлович Кюхельбекер прочитал свое знаменитое стихотворение «На смерть Чернова», это стихотворение раньше иногда приписывали перу К.Ф.Рылеева, но это не так. Привожу это стихотворение:

 

На смерть Чернова

 

Клянемся честью и Черновым:

Вражда и брань временщикам,

Царей трепещущим рабам,

Тиранам, нас угнесть готовым!

 

Нет! Не отечества сыны –

Питомцы пришлецов презренных:

Мы чужды их семей надменных;

Они от нас отчуждены.

 

Там говорят не русским словом,

Святую ненавидят Русь;

Я ненавижу их, клянусь,

Клянусь и честью, и Черновым!

 

На наших дев, на наших жен

Дерзнешь ли вновь,

Любимец счастья.

Взор бросить,

Полный сладострастья, -

Падешь,

Перуном поражен.

 

И прах твой будет в посмеянье!

И гроб твой будет в стыд и срам!

Взор бросить,

Полный сладострастья, -

Смерть, гибель, кровь за поруганье!

 

А ты, брат наших ты сердец,

Герой, столь рано охладелый,

Взнеслись в небесные пределы:

Завиден, славен твой конец!

 

Ликуй: ты избран русским богом

Всем нам в священный образец!

Тебе дан праведный венец!

Ты будешь чести нам залогом!

                   Сентябрь, 1825 г.

 

Декабрист князь Оболенский оставил описание последних дней жизни и похорон К. П. Чернова: «По близкой дружбе с Кондратием Федоровичем Рылеевым я и многие другие приходили к Чернову, что бы выразить ему сочувствие к поступку благородному, через который он вступился за честь сестры как жертвы того грустного предрассудка, который велит кровью смыть запятнанную честь. Предрассудок общий и чуждый духа христианского. Им ни честь не восстановляется и ничто не разрешается; но только удовлетворяется общественное мнение, которое с недоверчивостью смотрит на того, кто решится не подчиниться общему закону. Свежо еще в памяти у меня мое грустное посещение: вхожу в небольшую переднюю, меня встретил Кондратий Федорович; я вошел и, признаюсь, совершенно потерялся от сильного чувства, возбужденного видом юноши, так рано обреченного на смерть; кажется, я взял его руку и спросил, как он себя чувствует. На вопрос ответа не было, но последовал другой, который меня смутил. Мною лестных слов, мною незаслуженных (я лично не был знаком с Черновым), сказал мне умирающий в избытке сердечной теплоты. Молча я пожал ему руку, сказал ему то, что сердцем выговорилось в этот торжественный час; хотел его обнять, но не смел коснуться его, чтобы не потревожить его раны, и ушел в грустном раздумье. За мною вошел А. И. Якубович, один из кавказских героев, раненный пулей в лоб, приехавший в Петербург для излечения от раны, выдержавший трепанацию черепной кости и громко прославленный во многих кругах за его смелый и отважный характер и за многие доблестные качества, засвидетельствованные кавказскою боевою жизнью. Ответ Чернова был скромен в отношении к себе, но он умел сказать Якубовичу то слово, которое коснулось тонкой струны боевого сердца нашего кавказца; он вышел от него со слезами на глазах, и мы, молча, пожали друг другу руки. Скоро не стало Чернова; с миром высшим отошел он в вечность. Его мать не знала о горестной судьбе возлюбленного сына; кажется, что он не желал, чтобы сообщили ей, а в особенности сестре, то грустное событие, которого исход был так близок и так неизбежен. Многие и многие собрались утром назначенного для похорон дня ко гробу безмолвного уже Чернова, и товарищи вынесли и понесли в церковь. Длинной вереницей тянулись и знакомые и незнакомые воздать последний долг умершему юноше. Трудно сказать, какое множество провожало гроб до Смоленского кладбища: все, что мыслило, чувствовало, соединилось тут в безмолвной процессии и безмолвно выражало сочувствие тому, кто собою выразил идею общую, которую всякий сознавал и сознательно и бессознательно: защиту слабого против сильного, скромного против гордого. Так мыслят здесь, на земле, с земными помыслами! Высший суд, испытующий сердца, может быть, видит иначе и там, на небеси давно уже соединил узами общей вечной любви тех, которые здесь примириться не могли».

Декабрист Завалишин указывал, что даже секунданты В.Д.Новосильцева пришли проводить прах К. П. Чернова и первыми следовали за гробом. Другой декабрист – барон Штейнгель в письме к Загоскину указывал, что похороны Константина Чернова «были в каком-то новом, доселе небывалом духе общественности. Более 200 карет провожало, по этому суди о числе провожающих пешком». В переписке целого ряда лиц встречается то же самой. Конечно, стараниями членов Северного тайного общества, и более всего стараниями К.Ф.Рылеева, поединку и похоронам К.П.Чернова, как уже говорилось выше, была придана политическая окраска. Напоминаю, что до восстания на Сенатской площади оставалось два с половиной месяца.

После похорон на надгробие К. П. Чернову была собрана довольно большая сумма денег – 10 000 рублей, и на нее поставлен памятник, который сохранился до наших дней. Надгробие представляет собой довольно массивную колонну-постамент из красного выборгского гранита с урной из белого мрамора на верху, на колонне надпись» «Лейб Гвардии Семеновского Полка Г. Подпоручику Константину Пахомовичу Чернову его товарищами». Могила находится возле церкви Смоленской Иконы Божией Матери, на Смоленской дорожке.

 

Библиографический список

1. Лесное глазами детей //Лесное. История и современность /ред. Костакова Г.И. СПб., 2003. Вып. 1.

2. Шубинский С.Н. Исторические очерки и рассказы. СПб., 1911.

3. По материалам интернет-сайта: http: //www.russ.ru/ (статья Евгения Краснова «Дороги 1833 г., или Бывают странные сближения»)

4. По материалам интернет-сайта: http: //george-orden.nm.ru/.

5. По материалам интернет-сайта: http//decemb.hobby.ru/.

6. Бухарин А. Дело чести //Семь-TV: Программа региона стран Балтии (Таллин). 2000. 18 сент – 24 сент.

7. Безбах С.А. История дуэли члена Северного тайного общества Чернова с флигаль-адъютантом Новосильцевым. Л., Лесной, сентябрь 1925.

8. Новосильцевская церковь. Пг., 1917. Вып. 1.

9. Исторические кладбища Петербурга /Сост. Кобак А.В., Пирютко Ю.М. СПб., 1993.

 

Статья опубликована Н. В. Лаврентьевым (зам. председателя Ассоциации любителей истории СПбГЛТУ) в журнале «История Петербурга. № 5 (33) 2006.

Окончание статьи – журн. «История Петербурга». № 6 (34) 2006:

См.: ниже –

 

 

Н. В. Лаврентьев

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: