ЦВЕТЫ, ОБРЫЗГАННЫЕ КРОВЬЮ

 

Я положил у Ваших ног

Цветы, обрызганные кровью.

Иных цветов собрать не мог,

Согрейте ж их своей любовью.

Цветы, цветы росой кровавой

Мы обагрили вас в боях,

Святой, великой, правой

Мы кровью окропили вас!

Лесной купырь и гравилатка,

И голубые васильки,

Ромашки, лютик, клевер сладкий

И незабудочки – цветки.

Я их собрал на поле брани,

Собрал с винтовкою в руке.

И положил в походный ранец,

Мой дорогой цветов букет.

Пороховым окутан дымом,

Цветок, простреленный свинцом,

Быть может, над твоим любимым

Свисал над раненым бойцом.

Меня просил товарищ мой

В предсмертных муках содрогаясь,

Послать любимой, дорогой

Цветы, что в круг цвели, склонялись.

Да, хорошо быть молодым,

И жить любовью и мечтами.

Мечты, мечты, как сизый дым,

Как путь, усеянный цветами.

Я положил у ваших ног

Цветы, обрызганные кровью,

Иных цветов собрать не мог –

Согрейте ж их своей любовью!

1 мая 1943 г.

 

ДРУГУ – СТРОКОВУ В. В.

 

Что-то душу гложет

Ржавою тоской,

Кто же мне поможет

Обрести покой?

Больше нет покоя

Сердцу моему,

Что со мной такое?

Сам я не пойму.

Будто манит кто-то

В призрачную даль,

Будто мне чего-то,

Беспредельно жаль.

То ли я кого-то

Утерял в пути

То ли мне куда-то

Надобно идти.

Стихла непогода,

Бури улеглись.

Ой, четыре года

Тяжко нам дались.

Друг мой, старший воин,

Дай же мне ответ:

Почему покоя

Сердцу больше нет?

Ленинград. 16.07.1945.

 

Раздел 8

ПАМЯТЬ О ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЕ

 

Есть что-то глубоко символическое в том, что День Победы празднуется в начале мая – время воскрешения природы после тяжелой и долгой зимы.

Уже седьмое десятилетие мы постигаем это грандиозное по своим масштабам и результатам событие. Сначала мы узнали о войне генералов и маршалов, генеральных сражениях и переломах Великой Отечественной войны. Значительно позднее к нам пришла «окопная» правда о войне рядовых солдат и лейтенантов. Затем мы узнали о войне женщин, стариков и детей на оккупированной врагом территории и в глубоком советском тылу. Остается далеко неисчерпанной тема блокады Ленинграда и того вклада, который внесли ленинградские вузы в Великую победу.

 

 

В. Г. Лебедева, Б. В. Вайншток

Блокадные страницы истории
Санкт-Петербургской государственной
лесотехнической академии

 

Каждый вуз нашего города внес свой вклад в дело победы, и каждому из них есть, что рассказать. Блокадные страницы – самые драматические и в более чем 200-летней истории Лесотехнической академии. Блокадный опыт ЛТА имел свою яркую специфику. Не только прямые участники сражений – фронтовики и ополченцы, но и строители оборонительных сооружений внесли свой вклад в общее дело победы. Велики достижения наших ученых в сфере научных разработок для обороны, а также и в обеспечении выживания жителей блокадного города в нечеловеческих условиях. Уникальность военной судьбы Лесотехнической академии была обусловлена и своеобразным, «возвышенным» географическим расположением ее парка.

Когда началась война, в Академии, как и в других вузах страны, завершалась экзаменационная сессия, шла защита дипломных проектов, приближалось время каникул и летних отпусков.

Война сразу нарушила мирную жизнь Академии: около 300 студентов, аспирантов, преподавателей и сотрудников в первые же дни войны были мобилизованы в Красную Армию, свыше 400 человек записались добровольцами в народное ополчение. Добровольческий отряд «лесотехников» был включен в Третий Выборгский полк Дивизии народного ополчения, которая сражалась под Красным селом, сдерживала врага на Олонецком направлении. Большая группа студентов, преподавателей и аспирантов участвовала в строительстве оборонительных сооружений вокруг Ленинграда. – На Поклонной горе и сегодня стоит один из дотов, построенных их руками. Своевременно были надежно укрыты от бомбежек и обстрелов лабораторное оборудование, богатейшие фонды фундаментальной библиотеки ЛТА, экспонаты ее музеев: энтомологического, охотоведения и зоологии, геолого-почвенного. С 10 сентября 1941 г. во втором учебном здании был размещен госпиталь, позднее и основная часть главного корпуса была занята военными объектами.

Оборонительные рубежи проходили и через территорию парка Академии, в котором готовили щели – укрытия от воздушных бомбардировок. 9 декабря 1941 г. по постановлению Военного Совета Ленинградского фронта было сформировано Управление внутренней обороны города. Наш город готовился отстаивать каждую улицу, каждый дом, каждую пядь земли в случае прорыва фашистов в Ленинград. В парке ЛТА, среди вековых деревьев были размещены штаб военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота и штаб противовоздушной обороны КБФ. Здесь в короткий срок была возведена система долговременных наземных и подземных железобетонных укреплений (некоторые из них сохранились до нашего времени). Опубликованные материалы вражеских аэрофотосъемок Выборгского района Ленинграда (где хорошо видны укрепления, проходившие через парк ЛТА), говорят без слов о том, какое значение придавалось фашистами этой территории. Всего за время блокады города на территорию академии было сброшено 27 бомб, страдала она и от артобстрелов.

В первое военное лето многим не верилось, что война – это надолго, поэтому было принято решение о начале с 4 августа (почти на месяц раньше обычного) первого семестра нового 1941/42 учебного года. В тяжелых, практически прифронтовых условиях, занятия продолжались до 15 декабря 1941 г. Студенты старших курсов утром работали в мастерских, выпускавших разнообразную продукцию для фронта, а затем слушали лекции. Младшекурсники сначала занимались в аудиториях, а потом сменяли старших на работе. С сентября академия взяла шефство над военным госпиталем: туда для постоянной работы было направлено более 100 студентов, из них 37 окончили курсы медсестер.

Начавшиеся в сентябре массированные налеты вражеской авиации на Ленинград вызвали значительные жертвы среди сотрудников ЛТА. Усложнившаяся военная обстановка и нехватка продовольствия ускорили решение вопроса об эвакуации части профессорско-преподавательского состава: осенью в самолетах, а зимой 1941 г. - с открытием «Дороги жизни» через Ладожское озеро, многие были отправлены на «материк». Далеко не все согласились покинуть город. «Отказники» под руководством специально созданных временных Ученых советов всех пяти факультетов стали работать в производственных мастерских, цехах, лабораториях, созданных для помощи фронту. Возникли новые вспомогательные службы – пошивочное хозяйство, ремонтно-механический цех, электро-хозяйственное и транспортное управление. Для наиболее ослабленных и истощенных работников был создан стационар с теплыми помещениями, питанием и необходимой медицинской помощью. Если зимой 1941 г. в мастерских работал 161 человек, то к началу 1945 г. там работало уже около 600 человек. Наряду с взрослыми в мастерских работали подростки - учащиеся ремесленного училища, располагавшегося тогда в здании церкви на ул. Орбели.

Более 30 предприятий и воинских частей Ленинградского фронта получали квалифицированную консультацию специалистов академии. По заявкам военных организаций было произведено более 50 экспертиз, лабораторных анализов и испытаний. Как известно, в Великой Отечественной войне самым массовым было стрелковое оружие, которым была вооружена пехота («царица полей», как тогда писали в газетах об этой смертельно опасной военной профессии): винтовки, пистолеты, автоматы, ручные и станковые пулеметы, а также гранаты и т. п. Эта война была, кроме всего прочего, и схваткой оружейных конструкторов. От качества, надежности и простоты использования оружия часто зависела судьба не только отдельных воинов, но и крупных соединений и масштабных военных операций. Свой вклад в производство столь востребованного оружия внесли сотрудники Академии: был налажен выпуск 27 видов продукции для фронта и города-фронта: противопехотные деревянные мины, ложи к ручным пулеметам-пистолетам Дегтярева, ручки к ракетам-пистолетам и т. п. Кроме того, электромеханические мастерские освоили производство сложнейших и точных аэронавигационных приборов-индикаторов курса, дивизионных и полковых радиостанций.

Экспериментальная группа во главе с заведующим кафедрой химических производств А. А. Ливеровским разработала рецептуру вязких горючих жидкостей для зажигательных снарядов из продуктов лесохимии. Было налажено производство горючей смеси для противотанковых бутылок (видимо, именно они назывались «коктейлем Молотова»! ). По разработке старшего научного сотрудника Ф. Т. Солодкого производился настой витамина «С» из хвои и концентрат витамина «А» (каротина), которые поставлялись в госпитали. Здесь на небольшом участке самоотверженно трудились А. Л. Агранат, С. В. Тарасова, О. В. Баданина, Г. П. Докукин и студентка Л. Шатилова. В 1944 г. Ф. Т. Солодкому был вручен орден «Знак Почета» за работы по получению в военное время витаминных препаратов.

В связи с крайне тяжелым продовольственным положением блокадного Ленинграда Горкомом партии было проведено Совещание работников пищевой промышленности. Выступивший на нем профессор Академии В. К. Шарков предложил организовать производство пищевой целлюлозы и дрожжей из опилок. Для их производства удалось запустить шесть цехов на Первой кондитерской фабрике им. А. И. Микояна, ликероводочном и пивоваренном заводе им. С. Разина, а также на пустовавшем и полуразрушенном гидролизном заводе. – За годы блокады эти предприятия выработали 16 тыс. т пищевой целлюлозы. Один цех фабрики им. Микояна изготовил более 1 тыс. т белковых дрожжей. За организацию этого, в прямом смысле, «жизнеспасительного» производства профессор Шарков был награжден в ноябре 1942 г. Орденом Трудового Красного Знамени.

Многопрофильность нашего вуза позволяла решать самые неожиданные задачи. Когда в городе и на фронте стали испытывать острую нужду в спичках, было налажено производство спичек-книжечек. Одна из них хранится в нашей коллекции «артефактов войны». Когда возник дефицит подошвенной кожи, был налажен выпуск клееных деревянных подошв для обуви. Одним из чудес блокадной истории Академии было сохранение в течение первых месяцев войны оранжереи, где выращивали цветы для госпиталей, которые были прекрасным приветом-надеждой из мирной жизни. Кроме того, работниками кафедры озеленения совместно с Ботаническим садом выращивались быстрорастущие растения для маскировки боевых укреплений. К сожалению, в дальнейшем богатейшая коллекция травянистых растений погибла полностью из-за невозможности обеспечить им надлежащие условия произрастания.

Дерево в годы блокады играло очень важную роль: Им обогревались, его использовали при изготовлении обуви, оно было важной составляющей пищевого рациона жителей блокадного города и его защитников. Вызывает огромное уважение тот факт, что, несмотря на лютый холод, в ЛТА не пошли на растопку мощные старинные шкафы с уникальными коллекциями бабочек и лесных зверей, ценнейший паркет, деревянные флигели, построенные знаменитыми архитекторами ХIХ века. На территории Академии и сегодня находится 25 объектов культурно-исторического наследия федерального и регионального значения, многие из них являются настоящими памятниками человеческому мужеству и несгибаемости духа. Несмотря ни на что, не был вырублен уникальный парк, Верхний и Нижний дендросад, редчайшая коллекция лесных культур, которая создавалась несколькими поколениями великих лесоводов России. Этой древесиной можно было согреть многие тысячи ленинградцев-блокадников. Все это богатство находилось под надежной защитой людей, умиравших от голода и холода. Немало публикаций посвящено подвигу сотрудников Ленинградского Института растениеводства, которые, умирая от голода, сохранили коллекции растений. Не столь известен подвиг хранителей коллекций, музеев и парка Лесотехнической Академии, что не умаляет его значимости.

Война войной, но с 12 августа 1943 г. возобновились занятия со студентами и аспирантами - по индивидуальным учебным планам (всего 58 чел.), а также были открыты курсы по подготовке мастеров лесопильных и деревообрабатывающих предприятий и начальников деревообрабатывающих цехов. Эти специалисты были остро необходимы и для военных производств, и для приближавшегося мирного времени.

«Послевоенный» студент – профессор Г.Ф.Грехов вспоминал, как студенты после занятий демонтировали долговременные оборонительные сооружения, похожие на гигантские слоеные торты из железобетона, приводили в порядок одичавший за годы войны парк. Его поражало, как быстро академия возвращалась к мирной жизни: несмотря на разруху, на восстановление учебных корпусов и общежитий и оснащение академии новейшим оборудованием и техникой Правительством были отпущены необходимые средства. Одним из первых был восстановлен актовый зал второго здания, известный на весь Ленинград своей уникальной акустикой. В большой столовой столы были опять, как в довоенное время, накрыты накрахмаленными скатертями, по залу сновали официантки в специальной униформе. Рацион питания был скуден, но в неограниченном количестве (и бесплатно! ) студентам выдавали «пирожные» - суррогат, изготовленный по рецептам профессора Шаркова, отдававший деревом, но «с голодухи» его есть было можно. Так и в мирное время профессор продолжал спасать своих студентов от голода, авитаминоза и тяжелого рахита!

В 2003 г. – к 200-летию Академии было изготовлено несколько сотен таких мемориальных «хлебцев», запаянных для долгого хранения в специальные прозрачные коробочки. Мы – дети мирного времени, много знающие из рассказов старших о войне, счастливы тем, что в наших семьях хранится такой хлебец, который будет передаваться из поколения в поколение вместе с памятью о ней.

Существует ряд лакун в освещении истории ЛТА блокадных лет. - Практически не сохранилось фотографий парка и военных сооружений на его территории. Есть памятная доска, посвященная тем лесотехникам, которые ушли сражаться с врагом на фронтах Великой Отечественной войны, но пока нет таковой же, посвященной подвигу оставшихся и продолжавших работать здесь в чудовищных условиях блокады. Требует проверки важная информация о том, что в фондах Музея Артиллерии хранится макет системы оборонительных сооружений района, в котором представлены и академические объекты обороны. Для будущего музея истории ЛТА возможно будет сделать его копию. Недостаточно отражена тема блокады в нашей мемуаристике. Не хватает прямых свидетельств участников тех событий, иконографического материала, образцов той техники и оборудования, которые выпускались в наших мастерских. Мало материалов, отражающих быт той поры.

Сохраняются устойчивые легенды, требующие, на наш взгляд, серьезной проверки. Одну из них нам поведал бывший ректор ЛТА А.И.Киприанов – послевоенный выпускник Академии: Под аллеей парка, параллельной Новороссийской улице, существует захоронение подростков – учащихся ремесленного училища, которые работали в мастерских на территории ЛТА, умерли от голода и были захоронены здесь же, т.к. в самое тяжелое время блокады порой не хватало сил и возможностей для доставки трупов на кладбище. Отряды поисковиков делают святое дело на Невском пятачке и в других местах, находят и перезахоранивают погибших, возвращая им имена, а родным возможность посещать родные могилы. В случае получения документальных свидетельств нашей легенды можно провести поисковую операцию и на территории нашего парка и поставить соответствующий памятный знак. На территории парка Академии есть уже три мемориальных зоны: памятник жертвам революции 1917 г., три могилы великих лесоводов России, место дуэли Чернова и Новосильцева.

В 2009 г. во время реставрации системы прудов в знаменитом парке ЛТА было найдено два неразорвавшихся артиллерийских снаряда. Непуганые войной современные рабочие тщательно помыли находки (для приобретения ими «приличного» вида) и сфотографировались с ними на память. Прибывшие саперы были в шоке! - Выросло уже второе поколение, не знавшее войны…

Примечание: материалы доклада опубликованы в «Вестнике Высшей школы» (Санкт-Петербург), № 5 (58) 2010.

 

 

Б. В. Вайншток

Комментарии к теме «Блокадные страницы истории СПбГЛТА»

 

1. К вопросу о месте СПбГЛТА и ее парка в обороне города. – Строительство оборонительных укреплений вокруг Ленинграда начались задолго до подхода фашистских войск к городу. – Рылись противотанковые рвы, устанавливались надолбы, ежи, протягивалась колючая проволока. В основном старались обойтись отдельными полевыми укреплениями на особо значимых для обороны направлениях. Такие работы проводились под Лугой, Гатчиной, в районе Колпино и др.

После прорыва Слуцко-Колпинского рубежа и захвата Шлиссельбурга фашистами Ленинград оказался в блокадном кольце. Вражеские войска подошли так близко, что большая часть города оказалась доступной для артиллерийского обстрела. Усилились авиационные налеты. Отряды противовоздушной обороны с большим трудом справлялись со своими задачами.

По постановлению Военного Совета Ленинграда 9 декабря 1941 г. было сформировано Управление Внутренней обороны города, задачей которого было взаимодействие Балтийского флота с войсками и организациями обороны побережья Финского залива и самого Ленинграда, а также обеспечение сообщения города с войсками на Ораниенбаумском плацдарме. Внутренняя оборона города (ВОГ) включала оборону внешнюю (вокруг Ленинграда) и внутригородскую. В короткий срок был создан рубеж обороны, взаимодействующий с передним краем (фронтом). Проведенные мероприятия обеспечили в дальнейшем строительство и функционирование «Дороги жизни».

Укрепления внутренней обороны были построены на фортах Финского залива, Крестовском, Васильевском островах города, на станциях Предпортовая и Броневая, в поселках Веселый, Кудрово, Заневка, Пороховые, Ржевка, Новые Ручьи, Удельная, Сосновка, Коломяги, Старая Деревня. К осени 1942 г. во многих зданиях населенных пунктов в предместьях Ленинграда (в том числе и в Лесном) были сооружены пулеметные и артиллерийские огневые точки, оборудованы командные и наблюдательные пункты.

С мая по июнь 1942 г. в Ленинграде были созданы: оборонительная полоса Балтийского флота и шесть секторов обороны города. Линия ВОГ прошла и по парку Лесотехнической академии. Территория парка находится на возвышенности – 16.30 – 16.50 м над уровнем моря, что тогда являлось стратегически важным. В парке была построена система железобетонных укреплений с подземным сообщением между ними, соединявшая Северный рубеж внутренней обороны от Финского залива до реки Охты и внешний – западный рубеж до Парголовских высот.

Начальником строительства оборонительных укреплений в Выборгском районе Ленинграда был назначен декан Лесохозяйственного факультета ЛТА И.А.Колосов. Под его руководством на их строительстве работали сотрудники и студенты Академии. Многие укрепления, построенные тогда, сохранились до наших дней. В бывшем доме директора Лесного института, где с 1967 г. находится оранжерея, был оборудован узел связи гарнизона № 27, в состав которого входил Штаб ВВС КБФ и Штаб ПВО КБФ.

В апреле 1944 г. после снятия блокады и исчезновения опасности для города Управление внутренней обороны города было расформировано как выполнившее свои задачи.

2. К вопросу о мифах и легендах блокадного города. – Выход знаменитой «Блокадной книги» Даниила Гранина, отражавшей героические и печальные страницы реальной жизни ленинградцев в блокадные годы, для многих стал настоящим шоком – так потрясающа была жестокая правда выживших. В семьях ленинградцев-петербуржцев сохраняются воспоминания и легенды, которые нигде не опубликованы, но бережно передаются из поколения в поколение по законам исторической памяти.

Каждая легенда основывается на реальных событиях, часто обрастая с течением времени многими поразительными деталями и образами.

Число жертв, погибших от бомбовых ударов и артиллерийских обстрелов и умерших от голода, было непредставимо огромно. За безликими цифрами скрывались многие сотни тысяч безвременно прерванных жизней. Осенью 1941 г. систематическая регистрация умерших в блокадном Ленинграде прекратилась из-за резкого возрастания смертности. С ноября 1941 бойцы МПВО начали собирать трупы на улицах. Через месяц они стали совместно с санитарными дружинницами Красного Креста обходить с этой же целью квартиры: у многих блокадников уже не хватало сил не только для вывоза умерших на пункты их сбора, но даже на то, чтобы вынести их на улицу.

Как известно, зима 1941/42 г. была в Ленинграде очень суровой. Стояли 30-тиградусные морозы. Возникли проблемы с захоронением покойников. Скованная морозом земля не поддавалась лопате. Подходы к городским кладбищам были завалены трупами, завернутыми в простыни, гробы в замерзающем городе стали недоступной роскошью. Мертвых стали хоронить в братских могилах. Землю взрывали взрывчаткой, ямы углубляли, а после захоронения закрывали экскаваторами.

Команды ПВО справлялись со своей «похоронной» работой (которая в принципе не относилась к сфере противовоздушной обороны) с большим трудом, так как сами несли значительные потери. Многие трупы оказывались не вывезенными на кладбища и не похороненными как положено. В лучшем случае их укладывали прямо в городе в наспех вырытые траншеи, нередко даже не присыпав, как следует, землей.

Рассказы, связанные с блокадой, часто ужасны. - Один из блокадников вспоминает: «… Большое число трупов валялось по обеим сторонам дороги. Выехав за город, где стояли одноэтажные домики, вдали я увидел необычайно высокие бесформенные кучи… покойников, наваленные так, что машинам на дороге было не разойтись». Из воспоминаний врача госпиталя, который располагался в больнице им. Мечникова (ныне «им. Петра Великого»): «… Довелось побывать там, где сейчас Пискаревское кладбище. Теперь трудно представить, что такое могло быть: горы трупов вдоль дороги, а там, где сейчас мемориал, бульдозер разравнивает гору человеческих тел, высотой с пятиэтажный дом, сталкивает их в траншеи, ровняет и опять сталкивает. Хоронит слоями».

Сотрудница ЛТА Николаева Т.Н., работавшая вахтером в 4 учебном здании, вспоминая свое детство в блокадном Ленинграде, рассказывала, что у кирпичного с чугунной решеткой ограждения Финляндской железной дороги на Лесном проспекте (теперь у станции метро «Выборгская») умерших складывали в штабеля, свозили их туда из центра города с Петроградской стороны. В воспоминаниях А.И.Киприанова речь идет как раз о таких «складах»: вдоль Новосильцевской (ныне Новороссийской) улицы была прорыта дренажная канава, где были захоронены подростки – учащиеся ремесленного училища».

 

Очерки студентов – победителей творческого конкурса «Память о войне в моей семье»

В. Г. Лебедева:

Когда я предложила своим студентам факультета ХТБ участвовать в конкурсе очерков на тему «Память о войне в моей семье», то опасалась, что эта тема не встретит отклика у современных девочек и мальчиков, для которых Великая Отечественная война уж очень отдаленное событие. Я ошиблась. Уже и после подведения итогов конкурса тексты все несли и несли. С исторической памятью в наших семьях все в порядке!

Из многих студенческих сочинений на тему «Память о войне в моей семье» было выбрано для публикации два, которые являются настоящими семейными сагами о жизни и подвигах обычных людей в тяжелейших условиях войны.

 

 

Леонид Ефимов – студент ФХТБ

Моя семья в годы Великой Отечественной войны

 

Я кланяюсь тебе, вдова солдата,

Мы – современники в долгу перед тобой

За то, что охраняя землю свято,

Ушел твой муж и не пришел домой.

В долгу перед тобой за твою долю,

За слезы горькие, за тяжкое житье,

За труд тяжелый, силу твою, волю,

За сердце материнское твое!

 

История Отечества знает немало великих и знаменательных дат, но немногие из них могут сравниться с Днем Победы 9 мая. Все дальше уходит в историю Великая Отечественная война. Память о ней передается нам из книг, из уроков истории, но самыми убедительными документами я считаю простые фронтовые письма участников той войны, увидевших ее своими глазами, переживших ее, и, конечно, воспоминания уже немолодых бабушек и дедушек – детей той страшной и жестокой войны.

Нет семьи, которую не затронула бы Великая Отечественная война, семьи, которая не ощутила бы на себе ужас войны, слезы горя и потерь родных и близких. Когда шла война, на свете еще не было ни моих родителей, ни меня. У моей бабушки Катковой (в девичестве Богаевской) Надежды Владимировны сложная и трагическая судьба. Родилась она в 1934 г. в семье Владимира Григорьевича и Анны Федотевны Богаевских. Отец работал трактористом в колхозе «Искра», а мама была заведующей детским садом. И все было бы хорошо, если бы в семье Богаевских не случилось горе. В 26 лет умерла Анна Федотевна и дети (Надя и Петя) остались без матери. Отец, как мог, пытался ее заменить, но материнскую ласку не заменишь, да и времени свободного не хватало: колхозники поднимали народное хозяйство. И тогда старшая сестра Анны Вера решила не бросать осиротевших детей, перебралась на наш хутор из своей станицы Подольской со своими детьми (в годы голода конца 20 – начала 30-х гг. она потеряла троих детей и мужа и осталась одна с двумя детьми). Так в семье Богаевских стало четверо детей.

Трудно жилось в деревне в то время. Взрослые с утра до вечера в поле, на ферме, дети сами управлялись с домашними делами, старшие приглядывали за младшими. Бабушка Надя рассказывает, что у них была корова, вся черная-черная, и она ее боялась, но ее старенькая бабушка успокаивала, приговаривая: «Наденька, коровка-то черненькая, а молочко-то беленькое! ». Так и жили потихоньку. Но наступили страшные сороковые годы. В 1941 г. Владимира Григорьевича призвали на фронт – Родину защищать. Мой прадед славно воевал, вот только очень жаль, что до меня не сохранилось ни одного его письма с фронта. Но есть старое фото, присланное им из госпиталя. По фотографии я понял, что мой прадед был мужчиной крупного телосложения, высокого роста, и многие мои родственники говорят, что я очень похож на него. Вера Федотевна осталась с детьми и продолжала работать в колхозе, ведь нужно было кормить не только детей, но и страну и армию. Именно поэтому пошли работать и сыновья Саша и Петя 13–14 лет.

В 1942 г. на наш хутор пришли немцы. Бабушка рассказывает, как соседские дети в это время купались в реке рядом с дорогой и услышали сильный гул машин. Было много мотоциклов и солдат, говоривших на чужом языке. Фашисты стали сразу наводить свой порядок. Так как дом Богаевских был самый большой и стоял в центре хутора, то их семью выселили, а в доме поместили комендатуру. Беженцев приютили соседи. Старшая дочка Надя должна была топить в комендатуре печку, и каким-то образом однажды при этом загорелись бумаги, лежавшие на табуретке рядом с ней. Один немец в ярости схватил табуретку и хотел ударить девочку, а другой по имени Фриц (Фридрих) заступился за нее и предупредил, чтобы она была с тем офицером поосторожней.

Бабушка Надя рассказывала, что немцы вели себя в оккупированном хуторе сравнительно спокойно. Недалеко от хутора был немецкий аэродром, и советские летчики неоднократно бомбили самолеты оккупантов, и иногда бомбы взрывались и на территории хутора. В один из таких случаев хозяину дома, который приютил Богаевских, от взрыва оторвало кисти рук, и бабушка помнит, что немецкий врач обработал его раны и перебинтовал руки.

И еще один случай очень хорошо помнит бабушка и часто нам о нем рассказывает. У родственников выходила замуж дочка, и они играли свадьбу, на свадьбу пришли не только родственники и соседи, но и несколько немцев. Во время гуляний мою будущую бабушку девочку Надю немец посадил к себе на колени и играл ей на губной гармошке, а потом дал и ей поиграть и угостил немецким шоколадом.

Но нельзя делать по этим отдельным фактам выводы, что немцы вели себя мирно на оккупированной территории. Бабушка рассказывала, что когда немцы пришли на хутор, у них с собой было два пленных русских солдата, и один из них Григорий Тарасюк сумел выхватить у одного офицера пистолет, но выстрелить не получилось, и фашисты его в тот же день прилюдно повесили. Последними словами солдата перед казнью были: «Ребята! Держитесь, скоро наши придут! ». А через несколько дней, ночью, местные ребята сняли солдата с виселицы и похоронили в лесу. После войны родители убитого солдата перезахоронили сына на родине.

Молодых девушек немцы каждое утро собирали на грузовой машине для того, чтобы они готовили обеды немецким солдатам. Именно поэтому матери девушек прятали дочерей на крышах хат, в банях, одевали в грязные, старые лохмотья и обмазывали их лица сажей.

Моя бабушка рассказывала, что однажды в коровнике женщины обнаружили раненного советского солдата. Его спрятали у родственницы (тетушки бабушки, очень боевой женщины). Солдат был очень серьезно ранен, пришлось рисковать и позвать немецкого врача. Когда врач пришел, он понял, что это русский солдат, и … вдруг заговорил по-русски. Оказалось, что он – наш и выполнял задание как разведчик: собирал военную информацию и передавал через партизан командованию. Солдат вскоре пошел на поправку, а для того, чтобы его не обнаружили враги, для перестраховки, на хате повесили табличку: «Тиф». Немцы стали обходить дом стороной.

В 1943 г. советская армия погнала фашистов с оккупированной территории, поспешно ушли немцы и с нашего хутора. Когда семья Богаевских вернулась в свой дом и стала наводить порядок после немцев, то были найдены разные немецкие документы, в одном из них был обнаружен список 36 семей хуторян, приговоренных к расстрелу, в числе которых была и семья Богаевских. Я часто задумываюсь о том, что если бы немцы успели выполнить свои планы и привели расстрельный список к исполнению, то не было бы ни моих родителей, ни моей сестры, ни, конечно, меня.

Не вернулись с войны многие мужчины-односельчане, погибли за Родину, за своих детей, жен, матерей. В том числе погиб и мой прадед Владимир Григорьевич. Он погиб в 1944 г. в городе Псков. Перед смертью, уже из госпиталя, он отправил письмо, где просил у всех прощения, обращался к своему сыну Петру с напутствием, чтобы он не бросил свою младшую сестру Наденьку. По письму было ясно, что он с фронта уже не вернется. Похоронка на него не сохранилась, но бабушка хорошо помнит, что там было написано. – Мой прадед умер в Пскове в госпитале от тяжелых ран, т.к. после отступления немцев из города он участвовал в его разминировании, на одной из мин он подорвался и умер на третий день после этого. Тетя Вера делала все, чтобы дети не ощущали сиротства, жили в любви и радости, за что они, а также и внуки и мы – правнуки ей очень благодарны.

В центре нашего хутора стоит памятник воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, на плитах высечены имена погибших хуторян. И самым первым в списке значится мой прадед Богаевский Владимир Григорьевич.

Когда дети выросли, его сын Петр остался жить в отцовском доме, в его семье родилось 8 детей, из них пять сыновей, которые гордо носят фамилию своего деда. В 2000 г. дети Нади и Петра Богаевских посетили Псков, нашли могилу своего деда, возложили цветы, а всем нам привезли фотографии с места захоронения нашего прадеда. В 2007 г. его дети, внуки и правнуки собрались в старом доме и отпраздновали столетие со дня рождения Владимира Григорьевича Богаевского. На этот праздник съехались из разных уголков страны наши родственники, уже немолодые бабушки и дедушки, которые вспоминали свое военное детство, военный хутор и много интересного о том страшном времени. После этой встречи меня охватило чувство, которое нельзя выразить словами: это и боль, и радость, и гордость. Боль за украденное детство моих бабушек и дедушек, радость за тех родных, кто прошел страшное пекло войны и возвратился домой с победой.

Я горжусь ими, горжусь своими родными! »

 

 

А. Панова

«Какой была война на Таймыре? »

 

Об этом я узнала от своей бабули… Мне было тогда 10 лет. Я мало что помню из своего, пусть и не очень еще далекого, детства. Но один день из него останется в моей памяти навсегда. - Были каникулы, лето, светило солнышко, на улицах было свежо после дождя. У окна на старом деревянном стульчике одиноко сидела моя бабушка. Она о чем-то задумалась, будто нырнула в самый глубокий океан – океан воспоминаний. Я тихо подошла, обняла и поцеловала ее. «Бабушка, а вы не могли бы рассказать мне о своей жизни, о своем детстве? » - вдруг выпалила я и тут же пожалела о том, что произнесла эти слова, ведь я знала о том, что у нее было трудное детство – военное детство.

Бабушка встала, молча, поставила чайник на печку. Я поняла, что она не хочет отвечать на вопрос, и от этого мне стало немного легче на душе. Я стала помогать ей накрывать на стол, но сделав одно неаккуратное движение рукой, уронила ломтик хлеба на пол. Бабушка молча посмотрела на меня и, отведя взгляд, стала пить чай. Я подняла этот «грязный» кусочек хлеба и выкинула в мусорное ведро. С каким укором посмотрела она на меня! Еще немного помолчала, допила чай, а потом так тихо, еле слышно, сказала: «А я так хотела, когда мне было семь лет, есть такой кусочек хлеба каждый день, но у нас он не всегда был тогда». «Бабушка, но ведь хлеб так недорого стоит, неужели твоя мама не могла его купить? Что вы так бедно жили? » – я была в недоумении.

«Ну, что же, ты хотела послушать о моем детстве, о моей жизни? Я расскажу тебе. В то время, когда мне исполнилось семь лет, все голодали, это было время начала Великой Отечественной войны. Жили мы тогда на Таймыре, в поселке, но не в том, в котором выросла ты, а за речкой, где теперь видны лишь развалины нескольких домов. Он был небольшой, поэтому школы в поселке не было, и нам приходилось ездить в школу далеко, на санях, которые везла лошадь.

Война началась летом, как раз в то время, когда к нам в поселок начали завозить продукты на всю зиму, но из-за того, что началась война, запасов продовольствия было создано меньше обычного. Кроме того, так как к нам в поселок стали привозить множество высланных людей разных национальностей: немцев, поляков и латышей, в поселке резко возросло население. Когда пришла зима, стало понятно, что запасов не хватит до новой навигации и норму продуктов урезали. Люди сильно голодали. У магазина, где выдавали продукты, каждый день стояла огромная безмолвная очередь людей, которые нередко падали в обморок (голодный обморок), а помочь подняться упавшему порой некому было – все были настолько истощены, что были похожи на оживших скелетов. Много людей умирало прямо в очереди, не дождавшись пайка. Зимой было очень страшно выходить на улицу: сумеречно даже днем, везде валяются замерзшие люди и собаки (потом собаки исчезли – их съели). Трупы собирали на большие сани и увозили на кладбище, где складывали в общую могилу.

Голод, казалось, был везде, даже в тундре у животных. Раньше волки не ходили по поселку, но в этот год родители боялись отправлять детей даже в школу, потому, что по поселку бродили стаи голодных изможденных волков, они раздирали собак и людей».

«Бабушка! Неужели волки ели людей? » – мне стало страшно.

«Да, милая моя внученька, волки на Таймыре очень крупные и им ничего не стоит порвать человека. Но, надо сказать, что они бродили по поселку только тогда, когда было темно, а пока светло, люди могли спокойно ходить, не боясь, что их растерзают серые. Только вот, на учебу надо было детям идти утром, пока еще темно. И у нас был такой случай, что две подружки пошли в школу. Вот их и встретили зубатые. Девочки были еще маленькие, в седьмом классе учились. Убежать сил и возможностей у них не было. Да разве убежишь от стаи голодных зверей? Одну девочку разорвали насмерть, а вторую сильно порвали, но ей удалось выжить. После этого случая детей стали доставлять в школу на лошадях в сопровождении взрослых.

Голод на Таймыре был на протяжении всей войны. Особенно много умирало людей зимой. Летом все-таки было легче с едой. Легче, но немного. Таймыр – земля вечной мерзлоты. Летом невозможно было вырастить картошку, рожь или что-нибудь еще, потому, что, прокопав землю на глубину около метра, можно было наткнуться лопатой на лед. Стужа из-под земли вредна для культурных растений. Но все-таки летом люди ходили за ягодой, грибами, а также ловили рыбу».

«А Вы, бабушка, тоже собирали грибы? И что делали с ними? » – мне все было интересно. Я словно перенеслась в ту – иную жизнь, о которой рассказывала бабушка.

«Семья у нас была большая и дружная. У мамы с папой было шестеро детей: три сына и три дочки. Мы летом все вместе ходили в тундру, собирали плоды, подаренные нам суровым Севером. Сахара тогда у нас не было, и мы сушили ягоду и морозили впрок, на зиму. Видела у нас в поселке стоит рыбозавод, который сейчас не работает? Говорят, что он невыгоден. А вот во время войны он работал и много консервов выпускал, а также там рыбу солили, морозили и отправляли на фронт. Нам, всем жителям поселка, разрешали приносить ягоды, рыбу, мясо на хранение в морозильную камеру, которая находится на рыбозаводе на глубине 15 метров (мерзлота «бесплатно» на нас работала). Но на всю зиму никак было не напастись, потому что сетей и людей было очень мало. Ловить приходилось на удочки, ими много не наловишь. Ружей тоже не было, чтобы охотиться на оленей. Ставили ловушки на зверей. Если тебе улыбнется удача, поймаешь оленя или два, значит – голодать не будешь. Люди тогда были другие, жалели друг друга, если видели, что в какой-то семье совсем плохо, то делились едой или одеждой. На Севере без взаимопомощи нельзя!

Совсем стало тяжело выживать, когда забрали почти всех мужчин на второй год войны на фронт. Надо было женщинам теперь рыбачить и охотиться».

«Бабушка! А троих братьев и отца тоже забрали? »

«Нет. Моих братьев и папу на фронт не забрали, хоть старший брат Павел и просился на фронт, но его не взяли, потому, что он был председателем сельского совета и должен был обеспечивать поставки продовольствия на фронт. А у папы были больные ноги, и ему было уже более пятидесяти лет».

«А почему не взяли других ваших братьев? »

«Второй брат – Борис, ему было 24 г., был болен, у него были слабые легкие, поэтому ему дали отсрочку.

А третий брат, младшенький, был горбатенький. Когда ему было 14 лет, он упал с крыши на спину и у него вырос большой горб. На фронт он не попал, но очень сильно хотел быть чем-то полезным. На работу его не брали, потому, что из-за его горба он был маленького роста. Так он старался помогать людям: у кого снег откинет, кому воды принесет, кому дров наколет – ведь остались почти одни только женщины, вот он и старался помочь, чем мог. Жизнь его была короткая. В 1942 г., осенью, ему было еще только 18 лет. И вот однажды, помогая какой-то женщине на крыше законопачивать дырки, он упал с большой высоты на землю - на горб и умер. Как же больно терять родных, любимых людей! Мне на тот момент было 9 лет. Но я очень ясно помню, как это было. Помню, как вбежала мама в дом, вся в слезах. Мама плакала очень долго, навзрыд, упав на колени от бессилия. Когда я узнала, что произошло, к горлу подкатил комок, который не давал мне дышать, биение сердца отдавалось в висках, перед глазами стало темно. Жизнь казалась бессмысленной. Мне так хотелось, чтобы открылась дверь, и в дом вошел брат, обнял бы меня и сказал: «Я жив, я с вами! » Но я понимала, что этого никогда не произойдет. Я до сих пор не понимаю, почему Бог решил отнять жизнь у него – чистейшего и лучшего из нас?

В 1943 г. летом все-таки ушел на фронт наш старший брат. В поселке остались только дедушки, а рыбу надо было ловить и отправлять на фронт. Рыбачить стали женщины».

«Так Вы же говорили, что ловили рыбу на удочку, и что таким образом много не поймать. Я, когда ходила на рыбалку с дядей, мы просидели три часа, а поймали всего пять маленьких рыбок. Они тоже столько ловили? »

«Зимой делали лунки на льду и ставили сети под него. Ставили недалеко от поселка. Каждый день в любую погоду ходили проверять сети. Это было очень трудно потому, что сети проверяют голыми руками, а на улице мороз минус 40 градусов и больше. Рыбу ловили и бросали на лед, и уже через 10 минут она была заморожена насквозь. Уловы были большие, но транспорта не было, и женщины укладывали добычу вручную в мешки, грузили на сани, запрягали их в упряжку, а потом, как ломовые лошади тащили эту тяжесть в любую погоду: лицо, руки, ноги этих женщин всегда были обморожены.

Эта работа была самая тяжелая. Женщины ловили рыбу каждый день, много рыбы, они «были у еды», но голодали, как и все остальные. Им было запрещено брать рыбу, и с ними рядом был всегда контролирующий их человек. А летом и осенью женщин увозили далеко от поселка, где они жили в балках. Детей их забирали в интернат и матери не видели своих детишек по полгода. Летом ловили рыбу в огромные сети прямо с берега.

Люди, каждый божий день, и летом, и осенью, пока не замерзал Енисей, находились по пояс в ледяной воде (вода в Енисее очень холодна даже жарким летом). Все женщины-рыбачки страдали от ревматизма.

Пойманную рыбу собирали на катер и отвозили на рыбозавод. Вот на таком катере и работал мой брат Борис, у которого были больные легкие.

Осенью на Таймыре очень часто бывают шторма. Однажды очень сильный шторм обрушился на катер, который вез рыбу на рыбозавод. Катер бросало, словно щепку, из стороны в сторону. Они еле добрались до поселка. Когда брат зашел в дом (а я это помню так, как будто это было вчера), он был мокрый с головы до ног, губы его были синие и тряслись, его трясло всего. Мама сразу кинулась его переодевать в сухую одежду, поить горячим чаем. Немного согрелся и уснул, а утром проснулся с большой температурой. Вызвали врачей, ему назначили таблетки и уколы, но ему становилось все хуже и хуже. Температуру никак не могли сбить. Он начал уже захлебываться кашлем. На седьмые сутки врачи решили на катере отправить его в город в больницу, но до города его не довезли. Он умер от скопления жидкости в легких.

Вот так осенью 1943 г. ушел из жизни мой второй, средний брат. Родители за один день состарились на десять лет. За один год они похоронили двух сыновей, не на фронте, а в глубоком тылу.

В 1944 г., в марте-месяце, пришло известие о третьем брате, что он пропал без вести. Сердце отца не выдержало. Больше мужчин в нашей семье не осталось.

А мама все не верила, что сын погиб, все надеялась, что вернется. Летом пришел с фронта друг старшего брата, Павла, - Михаил, он и рассказал, как все было. Забирали на фронт их вместе, и воевали они тоже вместе. Павел был коммунист и его сразу поставили командиром подразделения. Он всегда был рядом с солдатами, был храбрым, сильным, волевым, в бой шел всегда первым, за что его и уважали солдаты. Я запамятовала, где проходил этот бой, но друг Павла рассказывал, что бой был страшный, очень много солдат погибло. Они отстреливались, рядом уже не было почти никого в живых. Когда убило пулеметчика, Павел пришел на его место, а его друг подносил боеприпасы. Последнее, что помнил Михаил – свист над головой и удар. Он потерял сознание. Очнувшись, Михаил попытался встать, но у него не получилось, жутко болела нога. Михаил приподнялся, чтобы посмотреть, что с ногой, и увидел, что вместо нее торчит кусок штанины (нога была оторвана сантиметров на 20 выше колена) Он присел, упершись в лежавшего рядом убитого солдата, привстал, превозмогая боль, стал искать глазами своего друга, но его нигде не было видно. Там, где должен был быть Павел, валялся окровавленный пулемет. Сколько он ни звал друга, ответа не было. Наконец, Михаил понял, как было дело: рядом взорвался снаряд, которым его контузило, а Павла ранило, и он попал в плен.

Мама еще очень долго и после войны искала следы сына, но приходил неизменный ответ: «Пропал без вести».

Вот сколько горя пережили мои родители! И такое было в каждой семье. Война – это страшно! Что же это людям не живется мирно? Вы – молодое поколение, не забывайте о тех, кто подарил вам это мирное небо».

Прошло много лет после того долгого разговора, мне уже 19, но я помню бабушкин рассказ, помню ее глаза, из которых, казалось вот-вот польются слезы.

 

 

ЛЕСНОЙ КЕМБРИДЖ

РОССИИ

 

Альманах Ассоциации

любителей истории СПбГЛТУ

 

Выпуск первый

 

 

Компьютерная верстка –

 

Подписано в печать с оригинал-макета _________.

Формат 60× 84/16. Бумага офсетная. Печать трафаретная.

Уч.-изд. л. ____. Печ. л. ____. Тираж _____ экз. Заказ № _____. С ____.

 

Санкт-Петербургский государственный лесотехнический университет

Издательско-полиграфический отдел СПбГЛТУ

194021, Санкт-Петербург, Институтский пер., 5.

[1] Шепелев Л.Е. Титулы, мундиры и ордена Российской империи. – М.: М-Дельта, 2004. – С. 17.

[2] См.: Гоголь Н.В. Петербургские повести. Нос. – М.: Синергия, 2001.

[3] Правила о приеме казенных и своекоштных воспитанников в Лесной и Межевой Институт и о назначении стипендий. – СПб.: Типография Министерства Государственных имуществ, 1847. – С. 1-3.

[4] Соловьев В.М. Русская культура с древних времен до наших дней. – М.: Белый город, 2004. – С.438

[5] Шепелев Л.Е. Титулы, мундиры и ордена Российской империи. – М.: М – Дельта, 2004. - С. 253.

[6] Шедевры русской живописи. Альбом. – М.: Белый город, 2006. – С. 137.

[7] Лисино С. 17.

[8] Шепелев Л.Е. Там же. – С. 263.

[9] Шепелев Л.Е. Там же. – С. 127.

[10] Иллюстрированная энциклопедия. Униформа, оружие, награды Российской империи. От Михаила Романова до Николая Второго. – М.: ЭКСМО, 2007. – С. 156.

[11] Парамонов Б. Голая королева: русский нигилизм как культурный проект // Звезда. – 1995. № 6. – С. 208–216.

[12] ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 51. Д. 40. Л. 3.

[13] ЦГИА СПб. Ф. 301. Оп. 1. Д. 2. ЛЛ. 20-25.

⇐ Предыдущая9101112131415161718

Поделиться: