Сентября 1942 (публикуется впервые)

 

Господин Ван Даан любезнее ко мне в последнее время, что, разумеется,

не вызывает у меня возражений.

 

 

Среда 2 сентября 1942 г.

 

Дорогая Китти!

 

 Господин и госпожа Ван Даан ужасно поссорились. Я до сих пор не видела

ничего подобного, я и представить не могу, что мама с папой смогли бы так

друг на друга кричать. Повод ссоры настолько ничтожен, что и упоминать о нем

нет смысла. Но о других судить трудно.

Жалко Петера: он находится меж двух огней. Но с другой стороны Петера

трудно принимать всерьез, такой он изнеженный и ленивый. Вчера, например,

ужасно беспокоился из-за своего языка, который вдруг приобрел синий цвет.

Загадочный симптом исчез так же стремительно, как появился. Но бедняга

обмотал шею шарфом и жаловался на прострел в спине. К тому же сердце, почки

и легкие у него побаливают... Ну и ипохондрик! (ведь, кажется, так это

называется? ).

Отношения мамы и госпожи Ван Даан, скажем прямо, не очень. А причин для

недовольства достаточно, например, госпожа забрала из общего платяного шкафа

почти все свои простыни, оставив лишь три. Она, по-видимому, решила, что

маминого постельного белья вполне хватит для общего пользования. Боюсь, ее

ждет разочарование, поскольку мама теперь последовала ее примеру! Мадам

весьма недовольна тем, что пользуются ее сервизом, а не нашим. Она все

пытается разузнать, где же хранятся наши тарелки. А они гораздо ближе, чем

она думает: на чердаке, в картонных коробках, заваленные рекламными

плакатами Опекты. И останутся там, пока мы здесь живем, что очень разумно!

Ведь я такая неловкая, вот вчера разбила глубокую тарелку из сервиза Ван

Даанов. " О, - воскликнула госпожа, -- нельзя ли поосторожнее, это

единственное, что у меня осталось! "

Должна сообщить тебе, Китти, что наши обе дамы ужасно говорят

по-голландски. О мужчинах высказать свое мнение не решаюсь: боюсь их

оскорбить! Если бы ты услышала женскую перебранку, то умерла бы со смеху.

Они пренебрегают всеми грамматическими правилами, а поправлять их нет

смысла. Но передавая их разговоры, я все-таки не стану копировать их язык, а

буду использовать нормальный голландский.

На прошлой неделе наше монотонное существование было слегка нарушено.

Причина: книга о женщинах и Петер. Дело в том, что Марго и Петер могут

читать все, что приносит нам господин Кляйман, лишь особая книга о каких-то

женских вопросах составила исключение. Разумеется, Петер чуть не лопнул от

любопытства, ломая голову о ее запретном содержании. В итоге он стащил

книжку, пока его мамочка болтала внизу, и скрылся со своей добычей на

чердаке. Два дня прошли спокойно. Госпожа Ван Даан уже давно все знала, но

держала язык за зубами, пока ее супруг, наконец, не раскрыл преступление. Он

рассердился, отнял книгу и решил, что дело на этом закончено. Но недооценил

любопытства своего сынка, которому на гнев отца было наплевать. Петер искал

любую возможность, чтобы дочитать интересную книжку!

Между тем госпожа Ван Даан спросила совета у мамы. Та ответила, что не

считает злополучную книгу подходящей для Марго, но и не видит в ней особого

вреда. " Есть большая разница, -- объяснила она, -- между Марго и Петером.

Во-первых, девочки взрослеют, как правило, быстрее мальчиков. Во-вторых,

Марго уже прочитала много серьезных книг и поэтому запретные темы не так уж

ее привлекают. К тому же Марго девочка развитая и умная благодаря  четырем

годам учебы в лицее". Госпожа Ван Даан согласилась с этими доводами, но

осталась при мнении, что нечего детям читать взрослую литературу.

Между тем, Петер уловил благополучный момент. В пол восьмого вечера,

когда вся наша компания слушала внизу радио, он скрылся со своим сокровищем

на чердаке. В пол девятого ему следовало спуститься вниз, но книга так

увлекла его, что он забыл об осторожности и вошел в гостиную одновременно со

своим отцом. Что тут началось... Крики, оплеухи, в итоге книга оказалась на

столе, а Петер снова схоронился на чердаке. Так обстояли дела, когда подошло

время обеда. Петер остался наверху, никто не беспокоился о нем, пусть

ложится спать голодным... Мы сидели за столом, ведя веселую беседу, как

вдруг раздался страшный свист. Все положили вилки и, побледневшие и

испуганные, растерянно уставились друг на друга. Вдруг мы услышали голос

Петера из водосточной трубы: " И не надейтесь, что я спущусь вниз..."

Господин Ван Даан вскочил, уронив салфетку, лицо его приобрело багровый

цвет. Он закричал: " Ну, уж это все границы переходит! " Папа схватил его за

руку, опасаясь опасного поворота событий, и оба джентльмена поднялись на

чердак. До нас донеслись повышенные голоса, звуки борьбы. В результате

Петера водворили в его комнату и заперли дверь, а мы продолжили обед.

Госпожа Ван Даан хотела передать своему ненаглядному сыночку бутерброд, но

ее супруг оставался неумолимым: " Если он не попросит прощения, то будет

спать на мансарде! " Мы стали просить за него: ведь Петера уже наказали

голодом. Если он простудится ночью, мы даже не можем вызвать доктора.

Петер прощения не попросил и отправился ночевать на мансарду. После

этого господин Ван Даан оставил сына в покое, однако утром обнаружил, что

Петер все же спал в своей постели. В семь часов он вновь был изгнан наверх,

но позже отец любезно позволил ему спуститься. Три последующие дня мы

наблюдали хмурые лица, напряженное молчание, а потом все пошло по-старому.

 

Анна

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: